S-T-I-K-S. Шпилька

Глава 4. Времена не выбирают. А вот имена…

– Серьёзно? Каблуком? Прямо в споровый мешок? Танк, да ты шутишь!

Жив и впрямь оказался Живчиком. Анна уже знала, что у всех иммунных в Улье со временем повышается регенерация, скорость реакций, выносливость. На ускорение выздоровления также влияют усиленное питание и употребление пойла из споранов.

Но это же не значит, что раны должны затягиваться прямо на глазах!

Жив приходил в себя со скоростью, недоступной не то что обычному человеку, но даже и иммунному, продержавшемуся в Улье достаточно долго. Уже к концу схватки с топтуном разорванная грудина парня успела покрыться коркой, а глубокие царапины от когтей и шипов вообще почти исчезли. Неестественно вывернутую в локте руку Жива Танк просто вывернул в правильное положение и так оставил, даже не зафиксировав.

До найденной Танком машины Жив доковылял сам, без помощи. Развалился на заднем сиденье и присосался к фляжке с живцом. Танк, придерживая разорванный бок, уселся за руль, а Анне пришлось ютиться на переднем пассажирском вместе с овчаркой – бросать собаку она отказалась наотрез. Та, впрочем, тоже не собиралась оставаться, ходила за Анной по пятам.

Спортивный белый седан ревел двигателем на всю округу, без напряга выдавая под две сотни в час. На такой гул давно должны были бы сбежаться все заражённые с ближайших кластеров, но дорога была подозрительно пуста, только на обочинах временами мелькали обглоданные добела скелеты. Пару раз им встретились бегуны, которых Танк попросту объехал, да разок за ними увязался заражённый, отдалённо похожий на переевшую стероидов помесь человека и гориллы.

– Лотерейщик, – спокойно прокомментировал Жив. – Не догонит.

Анну такое затишье тревожило. По словам рейдеров, здесь должно было бы быть весьма оживлённо – мало того, что Пекло, так ещё и всего сутки с перезагрузки соседнего кластера прошли. Заражённые разной степени развитости должны разгуливать, как звёзды на Бродвее.

А вместо этого – тишина и покой.

– Возможно, кластер вот-вот на внеплановую перезагрузку пойдёт, – напряжённо откликнулся Танк, когда Анна рискнула поделиться своими подозрениями. – Но маловероятно. Кисляка не видно.

– Тогда почему здесь так спокойно?

Танк и развалившийся на заднем сиденье Жив переглянулись.

– Тебе бы выбрать новое имя, Анна, – вместо ответа посоветовал Танк.

– Зачем? – удивилась Анна.

– Да традиция такая, – как ни в чём не бывало откликнулся Жив. – Примета. Кто в Улей попал – домой не вернётся. Так что прежнего себя надо забывать. Мужиков крестят обычно, погоняло дают. А женщины сами себе имя выбирают.

Анна задумчиво посмотрела в окно на проносящиеся мимо пейзажи. Не сказать, чтоб она питала какую-то особую любовь к собственному имени, но и менять его ей не особо хотелось.

– А что, если я тоже хочу погоняло, а не имя?

Танк удивлённо вскинул брови.

– А что? – неожиданно поддержал Анну Жив. – В исключительных случаях и женщину окрестить можно. Будет у тебя крестница, а не крестник. Топтуна завалить на второй день в Улье! Да я б за такую крестницу душу продал! Танк, а давай я сам её окрещу?

– Обойдёшься, – беззлобно огрызнулся Танк.

– Ладно, как скажешь. Так что, какое погоняло дадим?

Танк исподлобья посмотрел на Анну.

– Выбирай сама, я в ваших, женских, штучках, не силён. Ещё ляпну чего, а ты меня потом каблуком этим своим, как топтуна.

– Шпилька, – сказала Анна, скосив глаза на перемазанную кровью и слизью, потерявшую весь свой лоск туфлю, торчащую из кармана рюкзака.

Она сама не понимала, почему не оставила её в теле топтуна.

– А что, хорошо звучит, – вскинулся Жив. – Это же заколка такая вроде, да?

– Заколка, – кивнула Анна. – И каблук.

На лицо Танка выползла довольная ухмылка.

– Каблук – это хорошо, в тему. Тогда добро пожаловать в Улей, Шпилька. Долгой жизни не обещаю, но потенциал у тебя есть. На вот, кстати, пока не забыл.

Танк вытащил из кармана споран и зелёную горошину размером с ноготь мизинца, положил Шпильке в ладонь.

– Спораны по-честному поделим, каждому по штуке. А горох твой, заслужила. Как живчик готовить, знаешь уже. А горох в уксусе с содой растворять надо. Ну и через тряпку под конец процедить.

– Для чего он? – спросила Шпилька, разглядывая горошину.

– Жив?

– Я про способности не успел рассказать, – откликнулся парнишка.

– Ну так сейчас расскажи.

– Сам и расскажи. Ты же крёстный, – рассмеялся Жив.

– Су… волочь, – вздохнул Танк. – Ладно, слушай сюда… крестница. Рано или поздно у каждого иммунного просыпается нечто вроде сверхспособностей. Кто-то время может замедлять, кто-то сигарету от пальца прикуривает. В общем, как повезёт. Способностей обычно несколько, но проявляются они не сразу. Так вот, чтоб это ускорить, мы горох и пьём. Средство слабое, зато, в отличие от жемчуга, безопасное. И достать проще.

– Значит, уксус и сода, – себе под нос пробормотала Шпилька, пряча споран и горошину в карман. – А жемчуг как добыть?

– Цепкая какая, – восхитился Жив. – Не, Танк, ты только глянь – второй день, а уже за жемчугом намылилась.

– Никуда я пока не намылилась, – отрезала Шпилька. – Жить хочу.

– Это правильно, – одобрил Танк. – Рано ещё. Но про жемчуг расскажу. Добывают его из элиты, изредка в руберах попадается. Бывает двух видов – чёрный и красный. У чёрного риск побочных эффектов выше. Ну там травануться можно или квазом стать. Иногда и умом люди двигают. Зато шанс новый дар открыть. Но только шанс, случается, что и не срабатывает. Бывает ещё белый жемчуг, у него никаких галимых спецэффектов нет. Но про белый сразу забудь, я тебе даже и рассказывать не буду, из каких тварей его добывают.

– Почему?

– Примета плохая. Особенно в Пекле. Нам везёт пока, не хочу удачу спугнуть.

– Везёт, что кластер пустой оказался? Почти без заражённых? Почему так?

Танк вздохнул, ещё раз переглянулся с Живом.

– Муры этой же дорогой из Москвы ушли. Со всеми нашими грузовиками. Ну и по пути решили, видимо, проверить кое-какое средство.

– Какое?

Шпилька, когда хотела, умела быть очень упорной.

– Да ладно, Танк, крестница же, – встрял Жив. – Ей так и так с нами теперь.

Танк помолчал, наморщив лоб. И махнул рукой.

– В общем, так. Мы в твою Москву не в первый раз уже ходим. Поняла уже, наверное, что у нас тропка сюда давно протоптана?

Шпилька кивнула, вся превратившись во внимание.

– Знаешь, что такое «фунгицид»?

– Штука для обработки растений от грибков и всякой плесени?

– Именно. Только те, что для растений, это так, гражданский вариант. Но есть там у вас одна любопытная лаборатория, работающая на военные нужды. Занимается она квазисистемными фунгицидами массового действия. Знать не знаю, зачем это нужно в тех мирах, но здесь у этих самых фунгицидов оказался крайне интересный эффект – они неплохо так действуют на наших заражённых. Всего несколько минут воздействия, и у медляков грибница, прижившаяся в споровом мешке и пустившая корни в мозг, начинает агонизировать. Понимаешь, о чём говорю?

Шпилька кивнула, и Танк продолжил:

– На развитых действует чуть похуже, но всё равно. Даже элитникам эта штука не по нраву. Вот за этой хренью мы в Москву и ходим. Риск огромный, но того стоит. Бывает, конечно, что после перезагрузки то лаборатории этой нет, то разработка на начальной стадии застопорилась, но в большинстве случаев нам везёт.

– В этот раз тоже нашли? – на всякий случай уточнила Шпилька.

– Нашли. Как обычно, часть наших пошла собирать всех заражённых в одно место, а остальные лабораторией занялись. Выгребли всё, что надо, собрались уходить, а тут – муры. Стрельба-пальба, мы на них заражённых натравили, а сами дёру. На обратном пути на тебя наткнулись. Жнец отставших до утра ждать собирался, вот мы и решили тебя забрать – бросать как-то не по-человечески было.

Шпилька слушала и удивлялась собственному спокойствию.

Анне, обыкновенной, ничем не примечательной, привыкшей к комфорту, стабильности и безопасности, логичнее было бы впасть в панику от происходящего вокруг. Запереться в квартире, отрицать происходящее и просто ждать, пока проблема решится сама собой.

Но Шпилька была другой. Она без сомнений отправилась в неизвестность в компании двух более чем подозрительных с виду мужиков, увешанных оружием. Бросила всё: обжитую квартиру, вещи, прежнюю жизнь – ещё толком не понимая, что эта жизнь закончилась, и началась другая.

А самое удивительное – Шпильке, в отличие от Анны, происходящее даже немного нравилось. Её не пугали ни заражённые, ни муры, которых она пока не видела, ни попутчики. Её не пугал Улей и странные законы, царившие в нём. Она тут всего два неполных дня, а уже сумела победить топтуна – тварь более чем опасную. Не в одиночку, конечно, без Танка и Жива она вообще вряд ли смогла бы что-то сделать, но сил и, главное, смелости, нанести последний удар, хватило.

Наверное, поэтому тут и выбирают себе новое имя – те, кто смог выжить и приспособится, уже едва ли похожи на себя прежних. Они сбросили мишуру цивилизации и рамки законов, сняли маски гуманных добряков и увлечённых карьеристов. И стали собой – дикарями, свободными от морали и запретов.

– А Жнецу, по ходу, муры западню подготовили, – продолжал Танк, не заметив задумчивости Шпильки. – Всех порешили, грузовики с добычей угнали. А по пути решили проверить, как средство работает. Так что, Шпилька, мы с Живом тебе, получается, дважды должны. За один раз, считай, сразу расквитались, а топтун пока на нас. Вот правда, не ждал, что ты в бой кинешься, думал – помчишься полями, только пятки засверкают.

– Так а что с фунгицидом? – пропустив похвалу мимо ушей, как нечто несущественное, напомнила Шпилька.

– А ничего. Состав называется Ф-217, мы между собой эфкой так и зовём. Там иногда ещё цифры в конце бывают, но их никто даже не запоминает. Порошок для распыления. Если прямо на заражённых распылить, неразвитые за несколько минут передохнут. Кто покруче – помучаться успеют. Элита выживет, но ослабнет прилично. Мы этот порошок в обороне базы применяли – ни один заражённый не сунулся. А на охотах вообще милое дело.

– А муры, получается, вашу добычу спёрли? – констатировала Шпилька.

– Правильно мыслишь. Спёрли. И по пути решили сразу проверить в действии. Здесь.

– То есть, таким образом, мы сможем выследить муров?

Кажется, она сболтнула лишнего – Танк отвлёкся от дороги, бросил на Шпильку хмурый взгляд.

– Втроём и без оружия? Нет, конечно. Мы на максимальной скорости двигаем к базе и докладываем о том, что Жнец и вся группа погибли. А там пусть приближённые Жнеца решают, что дальше делать.

– Кстати, оружием разжиться не помешало бы, – подал голос непривычно молчаливый Жив. – У нас скоро развилка, если уйдём направо, там кластер, который должен сейчас перезагрузиться. На нём прямо на окраине есть магазин охотничий. Может, заскочим по быстрому?

– Дело, – согласился Танк. – Пустыми в Пекле быть не стоит. Тем более, не всю же дорогу муры эфку сыпать будут, рано или поздно сообразят, что не стоит ею разбрасываться.

– А там, где перестанут сыпать, соберутся заражённые, – догадалась Шпилька. – И придётся пробиваться.

– Хорошо развитые заражённые, – поправил её Танк. – Едем к магазину!

Развилку пролетели на скорости, не обращая внимания на ухабистую дорогу.

– Вон там, – показал Жив, и Танк, сбросив скорость, аккуратно припарковался на небольшом пятачке перед входом в двухэтажный магазин, чей ассортимент посвящён был, судя по рекламным плакатам, только и исключительно охоте.

– В машине сиди, – бросил Танк Живу и, взяв наизготовку нож, направился к магазину. – А ты со мной. Учиться будешь.

В полутёмном торговом зале было тихо. Между витрин бесцельно слонялся медляк. При виде людей и собаки он радостно заурчал и протянул к ним руки. Танк упокоил его одним ударом и даже не стал проверять споровый мешок, на ходу пояснив:

– Пустыш. Слишком свежий. Буквально только что заражённым стал.

В глубине зала обнаружилась витрина с оружием. Шпилька, а тогда ещё Анна, однажды была в тире с бывшим. Ей тогда выдали карабин, названия которого она не запомнила, и показали, что с ним делать. После занятия инструктор её даже похвалил, но на этом знакомство Шпильки с огнестрельным оружием закончилось.

Теперь пришла пора узнавать его заново.

– На, держи, – отвлёк её от воспоминаний Танк. – Сайга, под нарезной семь-шестьдесят два на тридцать девять. Тот же калаш, только без возможности стрелять очередями. Видела такой?

Не просто видела, но, кажется, даже держала – как раз в том тире.

Шпилька тихо охнула от неожиданной тяжести. И в который уже раз удивила саму себя. Подняла карабин, обняла плечом приклад, одновременно выдвинув вперёд левую ногу – как учили! – совместила прорезь с мушкой.

– Значит, видела. Магазин заряжать умеешь?

Шпилька кивнула.

– Заряжай, – Танк кинул на витрину три пустых магазина и несколько коробок патронов. – Что не влезет – суй в карманы. И вот возьми. Стреляет резиновыми, но лучше с таким, чем без ничего, против медляков сойдёт.

Спустя десять минут Шпилька была вооружена до зубов. На плече висела Сайга – тридцать патронов в магазине, ещё один загнан в ствол. На поясе – кобура с травматом и четыре подсумка с запасными магазинами.

– Пошли, нож тебе подберём, – навалив на витрину еще несколько стволов и кучу коробок с боеприпасами к ним.

Ножи были на втором этаже, и тут Шпилька совсем потерялась от изобилия. Танк же, только оглядевшись, уверенно направился к стене с развешенными на ней мачете.

– Вот этот пойдёт.

Теперь у Шпильки, помимо огнестрелов, был ещё и нож. Хороший нож, чего уж греха таить. В руке лежит удобно, да и длина такая, что не страшно с ним против заражённых выходить.

– У каждого заражённого есть споровый мешок, и это – их уязвимое место. Даже у элиты, не говоря уж об остальных. Как раз в такой мешок ты топтуну и зарядила. А тех, кто человеческий облик ещё не утратил, можно просто зарубить или застрелить. Лучше руби – на выстрел другие сбегутся. Но если встретишь матёрых – стреляй, не думая. И хочу, чтоб ты ещё кое-что знала.

Тон, которым это было сказано, Шпильке не понравился.

– Если на той развилке, где мы завернули к магазину, уйти влево, а не вправо, будет кластер с каким-то европейским городом. Пройдёшь его насквозь – попадёшь на небольшой стаб с обрубленным мостом через реку. Как увидишь – не перепутаешь, обычно в Улье кластеры друг к другу дорогами цепляются, а там будет просто обрыв. Так вот, река неглубокая, перейдёшь вброд. Дойдёшь до песчаного карьера – там экскаваторы огромные, с пятиэтажный дом высотой. От них налево будет ещё один стаб. Это уже конец Пекла, дальше Внешка. Повернёшь строго на восток. Дороги там – дерьмо дерьмом, зато заражённых, да и рейдеров, немного. На юг, к Дону, не забирай, как бы ни хотелось – там внешники могут пастись, с ними тебе не справиться. Вообще от людей подальше держись, особенно если те группой ходят. Новичков обижать, конечно, не принято, но всегда есть те, кому закон не писан.

– Танк, может, по дороге расскажешь? – передёрнула плечами Шпилька – ей вдруг стало очень неуютно в этом магазине.

Как будто интуиция подсказывала, что пора делать ноги.

– Если нигде не заблудишься – выйдешь к базе. Там спросишь Рубаку – он правая рука Жнеца. Запомнила?

Вместо ответа с улицы донеслось урчание. Лайма, за всё время в магазине не проронившая ни звука, вздыбила шерсть и глухо рыкнула.

– Уходим! – моментально отреагировал Танк и замер, когда тишину прорезал сухой треск автоматной очереди.

– Спрячься, – скомандовал Танк. – И не выходи, пока всё не затихнет.

– Я с тобой, – попыталась возразить Шпилька.

– Нет. Это муры. Видимо, заподозрили, что мы с Живом выбрались из Москвы. Сиди тут, про тебя они вряд ли знают. Как уйдут – чеши полным ходом к Рубаке. И лучше пешком – от машин слишком много шума, и бросать часто придётся. Всё поняла?

– Танк…

– Всё поняла?!

Шпилька растерянно закивала.

– Не выходи, пока они не уберутся, – ещё раз повторил Танк. – Что бы там не происходило, что бы они не сделали со мной и Живом – сиди внутри тише мыши. Ты нам никак не поможешь, если на муров полезешь. А вот Рубака обязательно должен узнать о том, что они тоже Пекло мародёрить научились. Всё, пошёл.

Прятаться Шпилька не стала. На четвереньках подползла к окну, выглянула.

На парковке перед магазином стояли три пикапа. На двух были установлены пулемёты, в кузове третьего возвышалась клетка. В ней сидели трое и, судя по поведению, они не были заражёнными.

Вокруг пикапов ходили до зубов вооружённые люди в камуфляже. Ещё один стоял напротив входа в магазин, одной рукой придерживая всклокоченного Жива – шлема на голове парня больше не было. В другой он держал приставленный к горлу рейдера нож.

Он ничего не говорил, никого не звал. Просто стоял и ждал. Отросшие сальные волосы падали ему на плечи, небритый подбородок рассекал шрам, набегал на уголок губы, делая лицо мура похожим на гротескную маску. Приметная внешность, ничего не скажешь. Такую легко запомнить.

Окна магазина хорошо задерживали звук – Шпилька словно немое кино смотрела. Вот выел Танк, перебросился парой фраз с муром. Тот демонстративно встряхнул Жива, провёл лезвием по коже, надрезая её. Показалась кровь.

Еще несколько беззвучных реплик, и Танк принялся разоружаться. К нему тут же подскочили двое муров, скрутили руки, пару раз профилактически врезали по почкам. И повели к пикапу с клеткой.

Мур, что держал Жива, с неприятной ухмылкой что-то сказал парню, перехватил его за шиворот и тоже потащил к клетке. Спустя минуту пикапы взревели двигателями и выехали на дорогу. Вслед за ними укатил и спортивный седан – бросать машину рейдеров муры не стали.

Шпилька осталась одна.