Сага о Харальде Мореходе

6.

Утром викинги стали грузить добычу на корабли. Харальд заметил неподалеку Ньяля и Одда. Они бродили вокруг лагеря норманнов и словно не решались ни уйти, ни приблизиться. Харальд окликнул их и спросил, почему они не уходят.

– Некуда нам идти, – ответил Ньяль. – У нас нет другого дома, кроме этого монастыря. К тому же скоро все ирландцы будут знать, что это мы открыли врагам ворота Клонмакферта. Любой тогда почтет за благое дело убить нас. Я не говорю уже о Дьярмаде и Эйсиле, для которых нет ничего желаннее нашей смерти. Есть у нас и другие причины не уходить.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Харальд. Одд сказал:

– Похоже, нам остается только просить тебя взять нас в свое войско.

Ньяль сказал:

– Я тоже так считаю, хоть мне и не по душе ваше ремесло. Однако выбирать не приходится, ведь иначе нас ждут лишь позор и смерть.

– Не уверен, что от вас будет большая польза, – сказал Харальд. – Но и вреда вы не сможете принести, уж это точно. Могу взять вас на какое-то время, а там посмотрим.

Ньяль и Одд остались в дружине Харальда. Ньяль был скальдом. Он пел норманнам ирландские песни, и это их забавляло, хоть они и мало что понимали.

На третий день после взятия Клонмакферта люди Харальда увидели большую рать, приближающуюся с севера. Харальд спросил у Ньяля, что это за войско и кто его предводитель.

– Точно не скажу, – ответил Ньяль. – С такого расстояния трудно разглядеть стяги и одежду воинов. Вероятнее всего, это Мюркьяртан, верховный конунг ирландцев. И ему незачем идти сюда, кроме как для того, чтобы расправиться с вами.

– Этого следовало ожидать, – сказал Харальд. – Слишком далеко мы забрались вглубь страны и слишком надолго здесь задержались. Не всегда поймешь сразу, где кончается храбрость и начинается глупость. Вступать в бой мы не будем: эта битва не сулит нам никакой добычи, кроме смерти, ведь войско Мюркьяртана раз в тридцать больше нашего. Нужно поскорее уходить.

Викинги и бриановы разбойники взошли на корабли и спешно отплыли. Они направились на юг, к реке. Войско Мюркьяртана преследовало их по берегу. Корабли были доверху нагружены золотом, серебром, вином, мясом и другой добычей. Разбойники пересекли озеро и двинулись вниз по реке Синанд. На другой день они достигли озера Дерг. По озеру они нарочно плыли медленно, чтобы Бриан мог догнать их. Едва они снова вошли в реку, путь им преградила запруда из огромных деревьев.

– Похоже, нам приготовили встречу, – сказал Харальд. Он спросил у Ньяля, кто мог сделать этот завал.

– Не знаю, – ответил Ньяль, – Но вряд ли ошибусь, если скажу, что его сделали люди Эохайда, сына Эогана, конунга муманов, что правит южной частью Ирландии. Его земли тянутся по левому берегу реки.

Харальд сказал:

– Войско Эохайда наверняка сидит в засаде в лесу. На этот раз, судя по всему, нам не избежать битвы.

Харальд окликнул Бриана и велел ему обносить завал по правому берегу.

– А мы попытаем счастья на левом. И пусть тот из нас, кому будет полегче, придет на помощь тому, кто окажется в беде.

Ньяль сказал:

– Вот уж не подумал бы, что человек, так жестоко поступивший с Клонмакфертом, способен на благородный поступок.

– Я вовсе не из благородства выбрал опасный берег, – сказал Харальд. – Нам так сподручнее: не придется переходить реку по бревнам.

Харальд повел половину воинов вперед, в лес, чтобы не дать ирландцам подойти к берегу. Остальные во главе с Хёскульдом принялись переносить корабли и добычу.

Не успел Харальд отойти от реки на две сотни шагов, как в его людей полетели стрелы и копья. Вестманны появлялись повсюду из-за деревьев и нападали там, где норвежцы менее всего ожидали. Викинги храбро защищались, но силы были неравны.

– Отступать нельзя, – сказал Харальд. – Скорее зовите Бриана. И дайте нам знать, когда корабли будут на воде.

Люди Эохайда теснили норманнов с трех сторон. Те викинги, что остались у кораблей, успели перенести только Ястреб Готольва и треть груза. Они кричали Бриану, чтобы он шел на подмогу, но им никто не отвечал. Корабли Бриана по-прежнему стояли у берега выше запруды, а людей не было видно. Хёскульд сказал:

– Придется оставить корабли и самим идти на помощь Харальду.

В лесу тем временем шла жаркая битва. Из отряда Харальда уцелело не более половины.

– Неважные новости, – крикнул Хёскульд. – Похоже, Бриан сбежал вместе с добычей и всеми своими вестманнами, а корабли бросил.

– Чего еще ждать от трусливого пса, – сказал Харальд. – Будем отступать к кораблям, и кто сможет, спасется.

Люди конунга Эохайда стали заходить в тыл викингам, чтобы отрезать их от реки. Теперь норманны были окружены со всех сторон. Харальд приказал пробиваться назад, к кораблям, и сам пошел впереди, прорубая себе дорогу мечом Готольва. Ньяль и Одд сражались плечом к плечу с викингами и, если и уступали им в храбрости, то не намного.

Бой был очень жестоким. Только тридцать шесть норманнов добрались живыми до Ястреба. Они сразу поплыли вниз по реке, а ирландцы осыпали их стрелами.

На берегу выше запруды остались три корабля, много припасов и целая груда золота. Люди Эохайда кинулись делить деньги, и это спасло викингов от преследования.

Они плыли всю ночь, и на утро миновали устье реки. Тут поднялась сильная буря, и пошел снег. Харальд сказал:

– Пора подумать о том, где провести зиму. В это время года уже поздно выходить в море, поэтому придется зимовать в Ирландии. Вряд ли Эохайд и Мюркьяртан станут рыскать за нами по всей стране. Найдем подходящий мыс и построим земляную крепость.

Они переждали бурю и поплыли вдоль берега на север. Вскоре они подошли к длинному мысу. Харальд велел рагрузить корабль и приниматься за постройку землянок и вала. Никто не успел еще сойти на берег, как с севера из-за мыса вышли восемь ирландских боевых кораблей и несколько десятков деревянных лодок.

– Что это за войско? – спросил Харальд.

– Точно не знаю, – сказал Ньяль. – Но я вижу стяги Мюркьяртана, верховного конунга.

– Похоже, нам не удастся спокойно перезимовать в этой стране, – сказал Харальд. – Ирландцы следят за каждым нашим шагом. Придется выходить в море, несмотря на непогоду.

– Ветер дует с севера, – сказал Хёскульд Корабел. – Мы не уйдем от погони, если станем грести боком к ветру. Поплывем лучше на юг, вдоль берега. Тогда мы быстро оставим Мюркьяртана позади.

Викинги поплыли на юг, и вскоре флот Мюркьяртана отстал так сильно, что почти скрылся из виду. К этому времени Ястреб Готольва снова подошел к устью реки Синанд. Здесь норманны увидели еще два кожаных корабля, идущие им навстречу. Хёскульд сказал, что корабли ему знакомы.

– Это те самые, что стояли на островке напротив Клонмакферта. И пусть я никогда не вернусь домой, если люди, что сидят там на веслах, не папары, сбежавшие от нас во время битвы.

Харальд сказал:

– Пусть плывут, куда хотят. Не будем их трогать: взять с них все равно нечего.

– Мы должны убить их, – сказала Сигрун. – Ведь это они, должно быть, пустили Мюркьяртана и Эохайда по нашему следу. К тому же нам пригодятся их корабли: на Ястребе теперь тесновато.

– Будь по-твоему, – сказал Харальд. – Надеюсь, это не займет много времени.

Папары, завидев викингов, повернули на запад и стали грести в открытое море. Харальд направил корабль вслед за ними. Ястреб Готольва быстро настигал папаров, хоть те и налегали на весла изо всех сил. Спустя какое-то время Ньяль сказал:

– По-моему, скоро нам всем придется расплачиваться за легковерие и уступчивость. Нельзя было слушать советов этой женщшины. Смотрите: вы так увлеклись погоней, что не заметили даже, как переменился ветер.

Тут повалил такой густой снег, что скрылись из виду и корабли папаров, и берег. Все небо затянуло тучами, и стало темно, как ночью. Ветер повернул к востоку и быстро стал усиливаться. Вскоре разразилась такая буря, какой никому из людей Харальда не приходилось видеть. Норманны попытались вернуться к берегу, но не могли выгрести против ветра. У многих так замерзли руки, что им пришлось бросить весла. Корабль отяжелел от мокрого снега и едва не шел ко дну. Только самые сильные продолжали грести и удерживали корабль на волнах.

– Что ты скажешь теперь о боге папаров, Харальд? – спросил Ньяль. – Не думаешь ли ты, что это его месть?

– Я думаю, что нужно грести, – ответил Харальд.

После битвы лохланнахи развязали Аэда и Ниалла и велели им уходить.

– Куда мы пойдем, друг мой Аэд? – спросил Ниалл. – Где нам теперь искать пристанища и у кого просить помощи? Мы потеряли все, что имели, считая честь и доброе имя.

– Поспешим на восток, в Тару, и оповестим Муйрхертаха, верховного короля, о том, что здесь случилось.

– Не пойдем мы в Тару, – сказал Ниалл. – Не станет нас слушать Муйрхертах, а велит утопить или бросить на растерзание боевым псам. Да и никто во всей Ирландии теперь не пустит нас на порог. Поистине, горек наш удел!

Еще он сказал:

– Пойдем в Маг Лиахру, – сказал Аэд. – Укроемся в лесу и будем жить, сторонясь людей, и замаливать наш грех до конца жизни.

Встали они и пошли в Маг Лиахру. Пройдя три сотни шагов, разом остановились оба, и Аэд сказал:

– Трудно мне сегодня шагается.

– Похоже на то, Аэд, что коварная Син по-прежнему держит нас своим заклятьем, и по-прежнему лежат на нас чары любви.

Трижды они пытались уйти от монастыря, и трижды словно стена вставала перед ними, едва удалялись они от стен на триста шагов. Упали тогда оба на землю и зарыдали от горя и отчаяния.

– Остается нам только вернуться в монастырь, – сказал Ниалл. – И отдаться под власть жестокой Син и ужасного великана Гарольда Лохланнаха. Как ни горек этот выбор, другого нам не дано.

Понурив головы, вернулись Аэд и Ниалл к стану язычников. Вышел им навстречу великан Гарольд Лохланнах. Он был великаном только во время битвы и когда замышлял недоброе, а в иное время не сильно отличался от простых людей. По правую руку от Гарольда стояла прекрасная Син.

– Позволь нам остаться с тобой, Гарольд, – сказал Ниалл. – После того, что мы совершили, не найти нам пристанища во всей Ирландии, никто не пустит нас на порог, так жестоко обошлась с нами Син. Не можем мы и уйти, ибо сильнее железных цепей держат нас нерушимые чары любви, что наложила на нас Син могучим заклятьем.

– Что вы умеете делать? – спросил Гарольд Лохланнах. Аэд сказал:

– Умею бросать копье на семьсот шагов, разить восьмерых одним ударом меча, взмахом щита разбивать головы троим, скакать в боевой колеснице быстрее ветра, так что головы врагов сыпятся на землю по обе стороны от меня, словно град.

– А я умею играть на арфе лучше всех в Ирландии, – сказал Ниалл. – И складывать песни, что сильнее заклятий. Знаю сонную песнь, лишь заслышав которую, все засыпают, и песнь радости, что развеет любую печаль; о враге же могу сложить песнь поношения, что покроет его позором, как дегтем, до конца его дней. А в бою я из всех ирландцев второй после Аэда.

Сказал тогда Гарольд Лохланнах:

– Ответь, о Син, взять ли мне этих двух героев в свое войско?

– Возьми их, – сказала Син. – И береги, кк зеницу ока, ибо нет в твоем войске более славных и могучих мужей, чем эти двое.

– Я беру вас, – сказал Гарольд. – И в знак дружбы готов исполнить одну вашу просьбу, если то будет в моих силах.

– Тогда обещай нам, – сказал Ниалл. – Не нападать больше на монастыри Ирландии и ее дворы, не убивать и не грабить ни монахов, ни знатных людей, ни простолюдинов, и никогда не нарушать первым мира до тех пор, пока ты остаешься в нашей стране.

– Обещаю вам это, – сказал Гарольд.

Не прошло и трех дней, как увидели лохланнахи неисчислимую рать, идущую на них с севера. Красны от гнева были лица могучих, неустрашимых воинов Ирландии, ярко сверкали их доспехи, грозно гремело оружие.

– Горе мне! – вскричал Гарольд Лохланнах. – Не иначе, как сам Муйрхертах, верховный король, пришел за моей головой! И зачем только я приплыл сюда из далекого, сумрачного Лохланна! Горе мне!

Бросились тогда лохланнахи к кораблям и в великом страхе поплыли обратно, туда, откуда пришли. И Бриан, сын Фергуса, поплыл за ними на своих кораблях.

Так они плыли три дня и три ночи, пока не миновали озеро Лох Дерг. При входе в реку напало на лохланнахов войско Эохайда Эоганахта, короля муманов из Кайсиля. Началась у реки жестокая битва, и пала там половина войска Гарольда Лохланнаха. Воззвал тогда Гарольд к Бриану, сыну Фергуса, и сказал:

– Приди мне на помощь, о Бриан! Одолевают меня могучие муманы.

– Не приду я тебе на помощь, – сказал Бриан. – Напрасны твои мольбы. Давно уже камнем на шее висит у меня клятва, что дал я тебе когда-то по своему неразумию и алчности. Но теперь я считаю себя свободным от клятвы, ибо не могу простить тебе злобы и жестокости, с какими ты разрушил славный Клонмакферт и перебил святых иноков. Но, памятуя о нашей дружбе, не стану я и на сторону Эохайда Эоганахта, а просто уйду прочь со своим войском, и пусть господь решает твою судьбу. Прощай же, Гарольд Лохланнах, и да не встретимся мы с тобой ни в этом, ни в ином мире.

Увидели воины Лохланна, что близка их погибель, и побежали к кораблям. Только одному кораблю удалось отплыть от берега. Лишь три раза по девять мужей ушли живыми от мечей грозных муманов, и сам Гарольд Лохланнах едва спасся.

Поплыли они вниз по реке, и в начале зимы добрались до моря. Хотел Гарольд Лохланнах пристать к берегу и перезимовать, но увидел там огромное войско. В другом месте попробовал он сойти на землю Ирландии, но и там ждало его войско, готовое к бою. Стал тогда Гарольд Лохланнах плавать вдоль берега и искать место для зимовки. Но верховный король Муйрхертах спустил с цепи двух ужасных ядовитых псов. Каждый из них был ростом с быка. Они бежали за кораблем и нигде не давали ему пристать. Увидел Гарольд Лохланнах, что не найти ему на земле Ирландии место для зимовки, и взвыл он тогда, заревел страшным голосом, и взмолился своим злым богам. Тут встал перед ним Конн, сын Лайра, король сидов из Бойру. Сказал Конн:

– Что ты воешь, что ты ревешь! Никто уж тебе не поможет: ни бог монахов, ибо разрушил ты Клонмакферт и надругался над святынями, ни твои злые боги, ибо поклялся ты не нападать больше на монастыри и дворы Ирландии, ни я, ибо взял ты в свою дружину Аэда мак Ройга и Ниалла мак Фебала, моих заклятых врагов. Не у кого тебе теперь просить помощи и совета. Одинок ты отныне, и отвернулись от тебя все боги. Прощай же, Гарольд Лохланнах, и не зови меня больше.

Исчех Конн, а Гарольд Лохланнах завыл и заревел еще громче и яростнее, и стал рвать на себе одежду и волосы. Говорил он так:

– Злая судьба обрекла меня на гибель, ибо негде мне перезимовать, а в это время года ни один корабль не дойдет до далекого, сумрачного Лохланна! Да и ветры теперь дуют только с востока!

Сказала прекрасная Син:

– Не печалься, Гарольд Лохланнах. Не все еще потеряно. Видишь, я не ушла с господином моим, Конном, сыном Лайра, а осталась на корабле, хоть и не ради тебя, а ради этих двух героев, Ниалла и Аэда. Ибо из-за меня они лишились доброго имени, и я в долгу перед ними.

– Спаси же нас, Син! – воскликнул Гарольд Лохланнах.

– Спроси совета у мудрого Ниалла, и сделай, как он скажет, и спасешься.

Спросил тогда Гарольд Лохланнах совета у Ниалла, сына Фебала, и сказал Ниалл:

Воскликнула Син:

– Поистине, ничего не желаю я так страстно, как попасть на эти острова.

Тогда Гарольд Лохланнах направил корабль на запад.

Миновав озеро Лох Ри, мы пристали к берегу и тотчас же послали двух гонцов в Тару к королю Муйрхертаху, чтобы он пришел с войском и отомстил варварам за совершенное злодеяние. Затем мы двигались вниз по реке до озера Лох Дерг. Здесь мы послали еще двух гонцов в Кайсиль к королю Эохайду, чтобы он преградил разбойникам путь к отступлению. После этого мы поплыли дальше и с божьей помощью в начале зимы добрались до океана. Мы хотели провести зиму в монастыре Инис Мор, а весной плыть за море в поисках уединенных островов для отшельнической жизни, ибо не могли мы после того, что случилось, оставаться более на земле Ирландии.

Но едва мы вышли из реки в море, как увидели норвежский корабль, и разглядели стяг с вороном. Мы подумали, что этот корабль, должно быть, разминулся с нами в озере Лох Дерг и сумел уйти от воинов Эохайда. Разбойники быстро приближались, и их вид и поведение не давали возможности сомневаться в их намерениях. Несомненно, они хотели убить нас и отобрать корабли.

Мы стали грести, что было сил, и думали лишь о том, как бы спастись от погони. Не удивительно, что мы не заметили, как удалились от берега на опасное расстояние. В это время поднялась сильнейшая буря, и нас понесло в открытое море. Так, с одной стороны, мы спаслись от разбойников и отправились в Западный Океан, как и хотели, с другой же стороны, наше плавание началось значительно раньше, чем мы рассчитывали, и в далеко не наилучшее для подобных дел время года.