Сага об Эгиле

XVI

Летом Торольв поехал на юг, в Трандхейм, к конунгу Харальду. и взял с собой всю дань и много другого добра. С ним было девять десятков человек. Все они были хорошо снаряжены. Когда они приехали к конунгу, их поместили в доме для гостей и угостили на славу.

На другой день Альвир Хнува пришел к Торольву, своему родичу. Они стали беседовать, и Альвир сказал, что Торольва сильно оклеветали и конунг прислушивается к этой клевете. Торольв попросил Альвира поговорить о нем с конунгом. Он сказал:

– Не стану говорить о себе конунгу, если он охотнее верит поклепам, которые на меня возводят злые люди, чем мне самому, хотя я всегда правдив с ним и честен.

На следующий день Альвир снова пришел к Торольву и рассказал, что он говорил о нем с конунгом.

– Я знаю теперь, – сказал Альвир, – так же мало, как и раньше, что у него на уме.

– Тогда я сам пойду к нему, – говорит Торольв.

Он так и сделал. Он пришел к конунгу, когда тот сидел за столом и ел. Войдя, Торольв приветствовал конунга. Конунг ответил на его привет и велел поднести ему рог. Торольв сказал, что привез дань из Финнмарка, которая принадлежит конунгу, и добавил:

– Мне надо передать вам еще и другие вещи как подарок на добрую память. Я знаю, что мне удалось сделать все наилучшим образом, чтобы заслужить вашу благодарность.

Конунг ответил, что он должен был бы ждать от Торольва только добра, потому что не заслужил ничего другого с его стороны.

– Но все же, – сказал он, – люди говорят по-разному о том, насколько ты стараешься угодить мне.

– Это неправда, конунг, – сказал Торольв, – если кто-нибудь говорит, что я вам неверен. Я думаю, что те, кто наговорил тебе такое, меньше тебе друзья, чем я. И ясно, что это мои заклятые враги. Им, конечно, крепко бы досталось, если бы мы встретились с ними в честном бою.

После этого Торольв ушел, а на другой день он передавал дань, и при этом присутствовал конунг. Когда же все было передано, Торольв поднес в дар конунгу несколько бобровых мехов и соболей.

Многие из тех, кто был при этом, говорили, что Торольв поступил хорошо и достоин дружбы. А конунг сказал, что Торольв еще раньше сам добыл себе награду.

Торольв сказал, что он был верен конунгу и старался, как только мог, угодить ему.

– А если это, конунг, вам опять не нравится, то уж ничего не поделаешь. Вам известно, как я показал себя, когда был вашим дружинником, и странно, что вы считаете меня сейчас совсем другим человеком, чем тогда.

На это конунг отвечал:

– Пока ты был с нами, Торольв, ты держал себя хорошо. По-моему, самое лучшее, что ты можешь сделать, это поехать со мной дружинником. Возьми мое знамя и будь первым в моей дружине. Никому не удастся оклеветать тебя, если я день и ночь смогу следить за тем, как ты себя ведешь.

Торольв посмотрел вокруг себя. По обеим сторонам от него стояли его люди. Он сказал:

– Нет у меня охоты распускать свою дружину. Ты, конунг, можешь распоряжаться званиями и доходами, которые ты мне дал, но дружинников своих я не отпущу, пока у меня на это хватит достатка, пусть даже я смогу тратить только свои собственные средства. Но я прошу п очень хочу, чтобы вы, конунг, еще раз приехали ко мне на пир и послушали речи тех, кому вы верите. Узнайте, какие свидетельства они могут привести. Поступайте тогда, как вам покажется правильным.

Конунг ответил Торольву, что он никогда больше не приедет пировать к нему. Тогда Торольв ушел и стал собираться в обратный путь.

А когда он уехал, конунг передал его должность в Халогаланде сыновьям Хильдирид и поручил им также ездить в Финнмарк за данью. Конунг объявил своей собственностью двор на Торгаре и все земли, раньше принадлежавшие Брюньольву, и передал все это на управление сыновьям Хильдирид.

Конунг послал к Торольву людей со своими знаками, чтобы они сообщили ему об этом распоряжении. Тогда Торольв взял свои корабли и перенес на них все добро, которое он мог увезти. С ним были все его люди, вольноотпущенники и рабы. Он поехал на север в свой двор Санднес. Здесь у Торольва было не меньше людей, чем прежде, и он жил так же широко.