Сахарный павильон

Глава 9

Днем в воскресенье, во время соревнований, Рори, Клара и оба мальчика болели за принимавшую в них участие Софи. Вспомнив, как мешали ей бежать от озверелой толпы, штурмовавшей шато, ее пышные юбки, она решила одеться для соревнования очень легко. Судя по всему, ни одна из других участниц не догадалась поступить так же, а поэтому за Софи оставалось маленькое преимущество. Каждая из женщин должна была нести на себе какой-нибудь знак или предмет, указывающий на ее профессию.

У рыбачки из кармана передника торчала рыба, у модистки была довольно миленькая шляпка, а уж кружевница повязала себе на шею роскошный платок своей собственной работы. Софи предпочла нести с собой деревянную ложку, а портниха, в свою очередь, приколола к своему поясу подушечку для швейных игл. Официантка держала в руке пивную кружку, у прачки была небольшая посудина с зеленым мылом, в волосы парикмахерши была воткнута расческа. Когда появилась перчаточница, руки которой обтягивала белая замша, среди делающих ставки пронесся оживленный рокот: у этой весьма энергической девушки был довольно пружинящий шаг. Но многие ставили и на свежо выглядевшую Софи. Всеобщим свистом, смехом и улюлюканьем народ приветствовал ныряльщицу, появившуюся последней. Софи знала Эми Вайат и испытывала к ней настоящую симпатию, потому что это была довольно веселая женщина, но вот вес этой дамы, вряд ли позволял ей рассчитывать на победу. И тем не менее на этих бегах ее считали «темной лошадкой», поскольку местным старожилам очень хорошо было известно, как быстро она может двигаться, и смешки по этому поводу поубавились после того, как были сделаны ставки. Она снисходительно помахала зрителям и повязала себе на голову купальное полотенце, явно наслаждаясь вырвавшимся при этом воплем всеобщего восторга.

Свита наследника престола появилась со стороны восточного фасада Морского Павильона, и участницы быстро выстроились в одну линию. Принц сызмальства бывший на короткой ноге с людьми в независимости от того, каково их общественное положение, подошел по очереди к каждой из участниц, лучась улыбкой, и поблагодарил за участие в этих соревнованиях.

Он сам выстрелил из стартового пистолета, и бегуньи рванулись вперед под одобрительный рев толпы. Лидировали модистка и перчаточница. Софи, решившая по совету Рори, не тратить поначалу силы, пропустила вперед себя еще двух женщин, внимательно следя за ними и ни на шаг не отстававшей от нее Эми. Любопытствующие обступили маршрут забега, люди даже останавливали экипажи, чтобы выйти и подбодрить дам-участниц, на которых они сделали ставки. Для любого мужчины, занимавшегося спортом, эта дистанция была просто смехотворной, но для женщин, которые вообще не бегали, это было суровое испытание.

Не чуя ног под собою, дамы выбежали на Замковую площадь. У западного фасада Морского Павильона регулировщики, махнув флажками, направили соревнующихся в узенький переулок, выходивший на Стайни, к месту финиша. Вконец запыхавшаяся кружевница к этому времени уже выбыла из соревнований, а официантка, поскользнувшись, растянулась на булыжной мостовой. Приближаясь к переулку, и Софи, и Эми как следует прибавили ходу. Внезапно мадемуазель Делькур сообразила, что ныряльщица намеревается ее обогнать и благодаря своему грузному телу блокировать дорогу в узком переулке другим участницам. А тем временем в гонке лидировали не отстававшие друг от друга ни на шаг модистка и рыбачка. Эми стала вырываться вперед. Но Софи не давала ей себя обогнать. Модистку и рыбачку им удалось оставить, позади, но тем не менее до узенького переулка оставалось всего лишь несколько ярдов. Софи рванулась вперед изо всех сил. Она должна была вбежать в переулок раньше Эми, в противном случае ее шансы на победу были равны нулю. Похоже, ныряльщица это тоже очень хорошо понимала. Совершенно неожиданно она с силой отпихнула Софи с дороги. Столкнувшись с бежавшей за нею вслед участницей, девушка упала на мостовую. Находившиеся поблизости зрители взревели от негодования по поводу неблаговидного поведения ныряльщицы и стали всячески подбадривать продолжавшую гонку Софи. Однако момент был упущен, и Эми уже находилась в узком переулке, перекрывая своей грузной тушей проход кому бы то ни было.

Набрав скорость, Софи внимательно следила за тем, когда Эми выбежит из переулка на финишную прямую. Улучив нужный момент, француженка низко нагнула голову и, пулей пронырнув под рукой соперницы, возглавила забег. Крещендо обрадованных возгласов разнеслось по округе в момент, когда Софи пересекла финишную черту и, вконец запыхавшаяся, остановилась перед самим принцем Уэльским. Второй была Эми, за которой плотно следовали остальные участницы. Принц поздравил Софи.

– Отлично пробежали, мадемуазель Делькур, кажется. Я уже прежде беседовал с вами, не так ли?

Он очень гордился своей феноменальной памятью на лица и в особенности на такие очаровательные, как у этой уроженки Парижа.

– Да, ваше высочество, это было в «Старом Корабле», когда я несла поднос с солонками.

– Я помню. Вы прекрасно пробежали дистанцию, мадемуазель. Ну кто бы мог подумать, что повариха будет первой?! Позвольте мне вручить вам справедливо заслуженную вами награду.

И он протянул ей тугой кошелек.

– Что до новых туфель, то можете выбрать любые у башмачника на Грейт-стрит.

Софи сделала изящный реверанс.

– Благодарю вас, сир.

С весьма озабоченным видом вперед вышла миссис Фицхерберт.

– Ваша нога сильно кровоточит, мадемуазель. Вам необходимо срочно оказать помощь. Следуйте за мной, сейчас мы вашу ножку промоем и сделаем перевязку.

Осознав, что эта благородная дама намеревается увести ее в Морской Павильон, Софи в нерешительности остановилась. Бросив взгляд на свою ногу, она поняла, что кровотечение нешуточное.

– Я вам все ковры залью, мадам.

– Ну что ж поделаешь.

Миссис Фицхерберт обратилась к одному из конюхов принца, спешно вызвавшему из Морского Павильона двух лакеев. Один из них намотал чистое полотенце на ногу Софи, которая вдруг очень сильно разболелась. Сделав из своих рук нечто вроде носилок, они пронесли ее через стеклянную дверь в небольшую комнату с яркими голландскими натюрмортами на фоне обитых шелком цвета слоновой кости стен. Девушку опустили в кресло, и уже ожидавшая ее экономка поставила застеленную полотенцем табуретку под поврежденную ногу Софи.

Вскоре горничная принесла корзину с бинтами и всем необходимым, в руках появившейся вслед за ней служанки был тазик с теплой водой.

– Что, сильно порезалась? – спросила миссис Фицхерберт у экономки.

Женщина внимательно осмотрела ступни Софи, заметив при этом:

– Довольно глубоко, мэм. Я бы сказала, что она напоролась на стекло, но, слава Богу, никаких осколков в ране не видно.

– Вот и хорошо, – миссис Фицхерберт села, чтобы понаблюдать за тем, как будет оказываться помощь. – Не помните, как это произошло? – спросила она, мило улыбнувшись.

– Понятия не имею, – ответила Софи, стараясь не дергаться, когда экономка промывала ей рану. – Единственное, о чем я думала, так это о том, чтобы победить в гонках.

– Неужели они так много для вас значили?

Софи кивнула.

– На моем попечении находится осиротевший племянник, и он заслуживает того, чтобы я ни в чем ему не отказывала.

– Мадемуазель, поскольку я уже слышала, что вы француженка, то смею предположить, что за тем, что этот мальчик оказался в Англии вместе с вами, скрывается какая-то трагедия. Принц и я глубоко скорбим по поводу судьбы наших многочисленных французских друзей. Лично у меня во Франции было немало друзей детства, так как я обучалась при монастыре Фабурж Сент Антуан в Париже. Там провела я самые счастливые дни своей жизни. Я не раз проходила мимо этого монастыря, но с тех пор как нынешний национальный конвент упразднил христианство во Франции, боюсь, что его уже нет. – Миссис Фицхерберт огорченно вздохнула. – А где вы проживали в Париже?

И они разговорились, незаметно перейдя на французский. Софи рассказала о своем отце и обо всем, что случилось с ней в Париже, ни словом более не обмолвившись об Антуане. Миссис Фицхерберт от дальнейших расспросов по этому поводу воздержалась. Нога Софи была аккуратнейшим образом перевязана, и девушка уже была готова идти.

– Благодарю за оказанную помощь, мадам.

Как никогда она хотела раскрыть этой добросердечной женщине истинное происхождение Антуана. Однако те привилегии, которые мальчик получил бы в результате покровительства принца, могли оказаться для него не менее опасны, чем приставленный к горлу кинжал. С тех пор как Рори рассказал ей об осквернении могилы маркиза, ее очень заботила безопасность мальчика. Но в крайнем случае, поняла Софи, на миссис Фицхерберт всегда можно было рассчитывать.

– Уверена, что нога моя скоро заживет.

– Не торопитесь, на все нужно время. Отдыхайте, в противном случае рана откроется вновь и может воспалиться. Домой вы поедете в моем экипаже.

Из окна Софи успела заметить, что хотя толпа и рассеялась, Рори все еще стоял у ограды. Мальчиков по близости видно не было, и она решила, что они уже ушли с Кларой.

– Премного благодарна, но меня ждет друг. Вон он стоит у ограды.

Миссис Фицхерберт посмотрела в ту сторону, куда указывала Софи, после чего она подозвала лакея, и уже через пару минут Рори был препровожден к ним в комнату. Он церемонно поклонился миссис Фицхерберт, а та, в свою очередь ответив на его приветствие, поинтересовалась ходом расследования. Ответ его был довольно оптимистичен, и Софи заметила, насколько он впечатлен не только красотой жены принца, но и ее добрым расположением. Потом он взял Софи на руки и вынес через парадный вход к ожидавшему экипажу.

Когда Клара увидела, как к воротам ее усадьбы подъехала элегантная карета, она поспешила на улицу. Она подошла к ней в тот момент, когда Рори помогал Софи спуститься с подножек.

– Когда вы проводите Софи в дом, останьтесь выпить чашечку чая, – предложила Клара. Несмотря на всю ее нелюбовь к полицейским, ей вдруг очень понравился Рори.

Прежде чем он ушел, Софи попросила у него совета насчет банкиров, которым она могла бы доверить свои призовые деньги. Рори дал ей необходимые фамилии и посоветовал хранить деньги в безопасном месте до тех пор, пока она не будет в состоянии посетить город.

– Помни, что ты только навредишь себе, если не будешь держать свою ногу в покое, – сказал он.

Клара заверила его:

– Уж я-то постараюсь за этим проследить.

Поначалу нога Софи болела так, что она совсем не могла ходить. Но уже через неделю боль начала проходить, и Софи не могла пребывать в бездействии. Она попросила соседа, мистера Помфрета, взять ее на пляж в повозке, запряженной ослом. Он согласился, попросив пенни за услуги. Кое-как ей удалось доковылять до повозки, оставленной у ворот дома. Сосед помог ей как следует устроиться на сиденье и быстро доставил прямо на пляж к купальным машинам. Так бывало несколько раз. После проведенного на пляже дня, сосед отвозил ее домой. Усевшись на перевернутый ялик, Софи наблюдала за играющими вблизи Антуаном и Билли и помогала Кларе и другим ныряльщицам собирать деньги с тех, кто пришел искупаться. Ее перебинтованная нога покоилась в огромном сапоге, принадлежавшем мужу Клары.

Смотрелось со стороны это довольно комично, и Софи сама смеялась над добродушными шутками купальщиц и тем, как дразнили ее мальчишки, когда она, прихрамывая, ковыляла по пляжу. Софи была как никогда счастлива благодаря этому неожиданному отпуску. Она прослышала, что на ее место в «Старом Корабле» уже взяли на время ее болезни престарелого повара-пенсионера, так что особой нужды на кухне в ней не было.

Она наслаждалась искрящимся голубым морем, криком чаек, болтала с ныряльщицами, глазея на диковинные наряды приходивших сюда дам. Какое обилие невероятных шляпок, украшенных радужными вуалями, шелковыми цветами! Какое разнообразие платьев! Подолы их мели песок, взметая клубы пыли, когда леди приближались к купальным машинам. И совсем иное зрелище являли собой брайтонские модницы, когда появлялись с другой стороны, чтобы окунуться в морскую воду в своих бесформенных купальных балахонах. Порою их рубахи всплывали на поверхность вокруг них, и тогда женщины становились подобны водяным лилиям. Клара одолжила Софи старую соломенную шляпу, но все же солнце и морской воздух сделали свое дело, и кожа Мадемуазель Делькур приобрела золотистый оттенок.

Как-то раз заметивший ее с променадной площадки Том был просто очарован дивным зрелищем. Немедленно перепрыгнув через поручни ограждения, Фоксхилл, скрипя галькой, поспешил к ней.

– Софи! Что вы здесь делаете? Вы что, уволились из «Старого Корабля»?

Он вырос перед нею, словно из-под земли. Но прежде чем она хоть что-то успела произнести, послышались вопли оскорбленной скромности со стороны купальщиц, попрятавшихся в воду, и разгневанные крики ныряльщиц, обступивших его, подобно вышедшим из моря фуриям.

– Мужчинам сюда не дозволено!

Том, осознав свою ошибку, спешно, ретировался и, взбежав по ступенькам на прогулочную площадку, крикнул Софи:

– Поднимайтесь сюда, на променад, я хочу поговорить с вами!

Все еще не пришедшая в себя после его неожиданного появления Софи, подозвав к себе Билли, сказала ему.

– Пойди и скажи тому джентльмену, что я повредила ногу и не могу подняться к нему, и что домой меня повезет запряженный в тележку ослик. Это будет примерно в половине седьмого, и тогда этот господин сможет со мною поговорить.

Билли сделал то, что ему было приказано. Софи видела, как Том дал мальчику монетку, и вскоре Билли вернулся к ней с шестипенсовиком в руке.

– Смотри-ка, сколько я заработал, а господин этот мне, значит, и говорит, пусть забудет про ослика и тележку. Передай, дескать, этой мисс, что я буду лично ждать ее в специально нанятой карете, после чего мы отбудем на ужин.

– Неужели! – воскликнула Софи. – По-моему, он слишком самонадеян!

Но когда она вновь перевела взгляд на променадную площадку, Тома уже и след простыл. Когда прибыл мистер Помфрет и понес Софи к своей тележке с ослом, на променаде их уже поджидал Том. Восторженно приветствуя Софи, он выхватил ее из рук Помфрета и посадил в уже поджидавшую их двуколку.

– Теперь заботиться о вас буду я.

– В таком случае, желаю вам приятно провести этот вечер, – сказал им на прощание спешно ретировавшийся Помфрет.

– Но ведь вы даже не поинтересовались, не хочу ли я прежде заехать домой, Том. К чему такая спешка?

– Домой я отвезу вас позднее, – он с недоумением посмотрел на сапог, в который была обута ее поврежденная нога. – А это еще что за чертовщина?

– Рыбацкий сапог, если я не ошибаюсь. Вам что, их прежде видеть не приходилось?!

– Видеть-то видел, но не на дамах…

Она рассмеялась и сняла сапог с перебинтованной ноги.

– Вот, так лучше?!

– Да не особо! – И вскочив на сиденье рядом с ней, он схватился за поводья. – Я бы предпочел увидеть пальчики ваших ног, сударыня.

Она косо на него посмотрела. Лицезреть ее пальчики или какую-либо другую скрытую от глаз часть тела она бы Тому не позволила.

– Знаешь, я никуда не пойду ужинать в таком виде. Вся юбка в песке, а эта шляпка сгодится разве что для пугала.

– На тебе она смотрится как мечта любой модистки!

– Не дразните меня, сударь, – она сорвала шляпу с головы. – Зачем вы вернулись в Брайтон?

– Один из моих агентов сообщил, что здесь я могу сделать интересное приобретение.

– А откуда вы узнали, что я на пляже?

– Случайно заметил вас по дороге в «Старый Корабль». Думал застать вас там.

– А вы, случаем, не были еще раз на ферме Миллардов? – спросила она уже более спокойным тоном. – Рори рассказал мне, что случилось там после моего отъезда…

– Я предполагал, что вы об этом спросите, а поэтому счел своим долгом заехать туда по дороге в Брайтон. Нет, подобная гнусность более не повторилась. Миссис Миллард ухаживает за могилой маркиза.

– Она обещала мне, – сказала Софи, потупив взгляд. – Как правильно, что вы подсказали Рори выбрать подходящий момент, чтобы сообщить мне эту ужасную весть.

– Я был опечален не меньше вашего, мадемуазель. Но на сей раз новости у меня только хорошие, – продолжал Том, куда более веселым тоном. – Один из сыновей Миллардов уже помолвлен, а брат его, если верить матери, ухаживает за одной девушкой из ближайшей деревни, так что, судя по всему, вскоре оба они выгодно женятся, и вы сможете спокойно вернуться на ферму и погостить там некоторое время.

– Надеюсь. – Софи посмотрела по сторонам. – А куда мы едем?

– Отужинать, как выражаются итальянцы, «альфреско» на зеленых склонах Даунса.

Она рассмеялась.

– Ну, тогда мой наряд как раз к месту.

Всю дорогу до холмов, которые Том выбрал в качестве места для пикника, они провели в оживленной беседе. Когда прибыли на место, Софи ждала в двуколке, пока Том стелил на траве скатерть и раскладывал припасы из корзинки. Затем взяв девушку на руки, он осторожно перенес ее на место их трапезы.

– Здесь так мило, Том, – в восхищении промолвила Софи.

Позади них зеленела живописная роща, а со спускавшегося в сторону Брайтона склона открывалась панорама всего города, подобно пестрому ковру расстилавшегося вдоль залива. Море зеленовато-голубое, подобно старинному венецианскому стеклу, искрилось в закатных лучах солнца.

– Итак, случившееся с вами несчастье оказалось моим счастливым билетом, – заметил Том. – А я все ума не мог приложить, где и как мы отпразднуем нашу встречу, завтра я вновь покину этот прекрасный городок.

– Как, вы приехали всего на один день?

– Боюсь, что да. Дела требуют от меня определенных жертв… Ну что ж, посмотрим какой ужин нам приготовлен в гостинице «Касл Инн».

Набор блюд был изыскан, точно так же, как и бутыль доброго вина. Софи проголодалась, съев за весь день лишь бутерброд на пляже. И она, и Том отдали должное прекрасно приготовленной пище. За трапезой они о многом успели переговорить. Ей, например, очень хотелось знать, какие именно сокровища проходят через его руки в процессе работы, которой он посвящает столько времени. И он рассказал ей о японской шкатулке, покрытой алым лаком и позолотой, и о старинном веере, обнаруженном в ней. О том, как однажды он нашел дивную миниатюру из слоновой кости, изображавшую прекрасную женщину. Эта женщина оставалась ему неизвестной до тех пор, пока однажды он не столкнулся нос к носу со старухой, признавшей в этой миниатюре себя, и он с радостью возвратил вещь владелице. Раскрыв рот, Софи слушала рассказ Тома о двух его путешествиях на Восток. И на какое-то время она даже забыла, что сидит на склоне мирного сассекского Даунса, она уже видела небо Китая, слышала перезвон странных музыкальных инструментов, вкушала таинственные блюда и вдыхала ароматы экзотических цветов. Солнце уже садилось, и море стало ослепительно золотым.

– Я, кажется, вас совсем заговорил, – сказал Том с извиняющейся улыбкой.

– Нет, что вы, что вы, Том, – возмутилась Софи. – Теперь мне понятно, почему очень часто вы оставляете у себя предназначенную на продажу вещь. Я бы поступила точно так же.

– Но мне не всегда везет. Как-то раз принц Уэльский заметил в моей лавке стол, который для продажи не предназначался, и решил, что этот стол должен принадлежать ему. А вы же знаете, что особам королевской крови отказывать не принято.

– А почему же этот стол тогда находился в магазине, а не у вас дома?

– Исключительно для рекламных целей. Я просто не знал, что принц как раз в это время находится в Лондоне.

Том наблюдал, как Софи собирает остатки их трапезы в корзину. Несмотря на несомненный интерес Софи к его рассказу, была между ними какая-то невидимая линия, которую она не позволяла пересечь. Он был просто очарован девушкой. Она вошла в его кровь, плоть, дыхание. Голос Фоксхилла дрогнул:

– Софи…

– Да?

Софи уже собрала корзину и, встревоженная переменой в его голосе, посмотрела на Тома. Выражение ее огромных, затененных ресницами янтарных глаз, подсказало ему, что следует вести себя осторожно, однако было ясно, что от возникшего между ними прежде отчуждения и следа не осталось. Том преисполнился нежности.

– Надеюсь, вы позволите сопровождать вас, когда в следующий раз я вновь буду в Брайтоне?

– Все будет зависеть от моей работы, – ответила Софи, чувствуя, куда он клонит.

Все – от неожиданности этого пикника до необычайно привлекательной внешности Тома – грозило возродить в ее сердце чувства, которые она подавила в себе после памятной ссоры у калитки фермы Миллардов. Софи напомнила себе, что превыше всего ценит постоянство и привязанность Рори. Мысль о нем вносила равновесие в ее смятенную душу.

– Мы так хорошо провели этот вечер, – продолжала она, – думаю, что лучшим вариантом будет, если при каждой новой встрече мы будем просто обмениваться новостями. Я всегда буду рада слышать что-то новое о Миллардах и о ваших делах.

Она помолчала, и выражение ее лица несколько смягчилось.

– Желаю вам удачи, Том.

С таким же успехом она могла хлопнуть дверьми прямо у него перед носом. Нет, она слишком его недооценивает, если считает, что может изменить то, что уже возникло между ними. Они поехали обратно к мерцающим огням Брайтона. У дома Клары Том на руках вынес Софи из двуколки, однако девушка не позволила внести себя в дом.

– Уж по этой тропинке я как-нибудь сама доковыляю… Прощайте, Том, желаю вам благополучно добраться до Лондона.

Он простоял у калитки до тех пор, пока она не вошла в дом, одарив его на пороге прощальной улыбкой. Затем Том вернулся в «Касл Инн». К его великому разочарованию, наутро оказалось, что предметы, на которые он приехал посмотреть, совершенно ему не подходили. Да, этот визит в Брайтон был совершенно не успешным.

Лишь только Софи вернулась на работу, она первым делом отослала на банковский счет Тома те десять гиней, что задолжала ему. Потом она прошлась по магазинам, чтобы купить подарок Кларе на свои призовые деньги и игрушки для Билли и Антуана. У башмачника Софи заказала обещанные ей туфли. И когда Рори в очередной раз пригласил ее на бал, на ней уже были новые башмачки с красными каблучками и сверкающими пряжками.