Саида

II

Жизнь дочери калифа, прекрасной Санды, проходила безмятежно. Все было у нея: былъ отецъ, обожавшій ее, были подруги для игръ и бесѣдъ, была нянька, старая, шестидесятилѣтняя Аикса, исполнявшая всѣ прихоти своей питомицы. Саида была не только всеобщею любимицей, но первою личностью во всемъ калифатѣ. Главные наперсники Абенъ-Серраха значили менѣе, нежели Саида. Но юная мавританка пользовалась своею властью только для добра, для милосердія, для помощи бѣднымъ и угнетеннымъ.

Единственнымъ удовольствіемъ Саиды были прогулки по обширному саду, окружающему Альказаръ. Въ тѣни миртовъ и лавровъ проводила она большую часть дня, тихо бесѣдуя со старою Аиксой о прежнемъ всесвѣтномъ владычествѣ мавровъ или о витязяхъ Мавританіи, или о коварствѣ и злобѣ христіанъ, ихъ враговъ.

Но Саида, любившая бесѣды съ подругами и розсказни своей Аиксы, еще болѣе любила оставаться въ одиночествѣ, размышлять и разговаривать сама съ собою. Это рѣдко удавалось ей.

Аикса, и даже самъ калифъ, замѣтили, что Саида, оставаясь одна, сталовилась всегда грустна отъ своихъ помысловъ. О чемъ она думала, она сказать не могла, но ее томило нѣчто. Безпричинная грусть являлась какъ бы хворостью. Не мудрено, что просто злые люди сглазили ее когда-нибудь. Или при рожденіи зависть людская вооружила противъ нея какую-нибудь злую силу.

Несмотря на всѣ старанія подругъ и няньки не оставлять Саиду въ одиночествѣ, ей удавалось всякій день провести хотя бы нѣсколько минутъ одной, въ тѣни садовъ. Иногда она умышленно скрывалась, убѣгала и, притаившись въ благоухающей кругомъ чащѣ, не откликалась на поиски.

Однажды, въ тихій вечеръ, среди душной мглы, Саида умышленно скрылась отъ всѣхъ и зашла въ самую чащу сада. Она слышала, что ее звали, но не откликалась. Ей особенно сильно хотѣлось остаться нѣсколько мгновеній одной.

Едва пробравшись не по дорожкѣ, а просто черезъ чащу, она вышла на открытую полянку. И тутъ ей пришло на умъ, что нянька Аикса никогда не водила ее гулять въ ту нижнюю часть сада, которая разстилалась теперь предъ ней по покатому холму.

Это соображеніе удивило Саиду. Почему за столько лѣтъ ни Аикса, ни подруги никогда не ходили съ нею гулять по самому низу холма.

«Можетъ быть, тамъ что-нибудь страшное», подумала Саида и уже готова была крикнуть и присоединиться къ подругамъ. Но вдругъ непреодолимое любопытство потянуло ее. Ей захотѣлось спуститься съ холма и побывать тамъ, гдѣ никогда, ни разу не была она.

Внизу, за чащей обширнаго сада, виднѣлось тяжелое уродливое зданіе съ маленькими окнами. Надъ зданіемъ не высилось ни одного минарета, не было ни одной граціозной арки, ни единой колонны. Все зданіе походило на огромный, продолговатый темный ящикъ.

Саида спустилась робко по холму и рѣшила приблизиться къ самой стѣнѣ этого уродливаго зданія. Здѣсь, сквозь вѣтви, увидѣла она предъ собой два окна, такія же, какъ въ Альказарѣ, но въ нихъ были желѣзныя рѣшщетки.

Саида глянула въ обѣ стороны и увидала, что вдоль всего зданія виднѣлись два ряда такихъ же оконъ съ желѣзными загражденіями. Нижнія окна были почти у самой земли. Если тамъ было жилье, то очевидно, это были подвалы. Саида стояла разочарованная. Она думала, что увидитъ тутъ что-нибудь болѣе любопытное.

Она хотѣла уже вернуться, но вдругъ вздрогнула и затрепетала всѣмъ тѣломъ. Изъ ближайшаго къ ней окна послышался протяжный стонъ, слабый, болѣзненный, за сердце хватающій.

Добрая и мягкосердая Саида не могла выносить человѣческихъ стововъ. Не часто они долетали до нея — дочери калифа, обитающей въ высокомъ Альказарѣ. Но однако она хорошо знала, что есть на свѣтѣ несчастіе, и могла, конечно, и разумомъ, и сердцемъ отличить плачъ отъ смѣха, стонъ отъ пѣсни.

Не успѣла Саида прійти въ себя, какъ изъ другихъ оконъ послышались ей другіе стоны. Она обомлѣла и, какъ околдованная, боясь двинуться съ мѣста, стояла какъ истуканъ.

Стоны замолки, но черезъ нѣсколько мгновеній снова въ ближайшемъ отъ нея окнѣ раздался болѣе тихій голосъ, еще сильнѣе схватившій ее за душу. Этотъ голосъ сталъ произносить чуждыя ея слуху слова, но она почувствовала, что это слова молитвы.

Кто же это можетъ быть? Что это можетъ быть? Какія это существа такъ страшно стонутъ и такъ странно молятся?

Саида думала, что только въ бѣднѣйшихъ частяхъ города обитаютъ несчастные, а вдругъ здѣсь, около самаго Альказара, мучаются люди.

Придя въ себя, дочь калифа поспѣшно удалилась отъ страшной стѣны уродливаго зданія. Скоро нашла она своихъ подругъ, рѣзвящихся вокругъ большого мраморнаго бассейна, невдалекѣ отъ террасы дворца.

Въ ту же ночь Саида мольбами, ласками и слезами выманила у старой Аиксы объясненіе тайны. Аикса созналась питомицѣ, что потому никогда не водила ее въ нижнюю часть сада, что повелитель калифъ строго воспретилъ кому-либо ходить туда.

Подъ холмомъ, въ этомъ угрюмомъ зданіи, въ казематахъ и подвалахъ, заключены плѣнныя собаки Кастильцы и другіе христіане, люди звѣроподобные и лицомъ и нравомъ.

Когда ихъ забираютъ въ плѣнъ послѣ какой-либо битвы, то сажаютъ тамъ и они умираютъ, обреченные на смерть голодомъ.

Аикса присовѣтовала питомицѣ никогда болѣе не ходить близко къ стѣнѣ каземата, такъ какъ христіане порожденіе злого духа. Если кто-либо изъ нихъ увидитъ ее, поглядитъ на нее, то можетъ сглазить и сдѣлать на всю жизнь несчастною.