Самодовольный мистер Костюм

Глава 22

Грэхем

В течение нескольких недель Женевьева прошла путь от далекого воспоминания до звонков на регулярной основе и внезапных появлений в моем офисе.

Я снял очки и потер руками лицо, прежде чем нажать кнопку интеркома.

— Пропустите ее.

Женевьева прошествовала в мой кабинет и уселась в кресло напротив моего стола.

— Нам нужно поговорить.

— С Хлоей все хорошо?

— Она в порядке.

— Тогда что ты здесь делаешь, Женевьева?

— Я только что сказала, нам нужно поговорить.

Я надел очки и, погрузившись в кучу бумаг на столе, сказал, не глядя на нее:

— Я занят. Запишись на встречу по пути на выход.

Она громко вздохнула, но не сдвинулась с места.

— День рождения Хлои — семейный праздник.

— И…

— Ты должен быть там.

— Я сказал тебе в тот раз, когда мы разговаривали, что мы придем.

— Она не член семьи.

— Пока нет.

Женевьева уставилась на меня.

— Ты же не серьезно? Говорить что-то подобное? Как долго вы знаете друг друга? Сейчас тебе нужно думать о дочери. Как отец, ты не должен знакомить свою дочь с кем-то, кого едва знаешь. Хлоя может привязаться к ней.

— Мне это прекрасно известно.

— Вы едва знаете друг друга. Сколько вы знакомы? Месяц? Два?

— Я знаю ее лучше, чем когда-либо знал тебя.

— Мы были вместе три года.

— И все-таки, я не знал ту женщину, которой ты была. На что ты была способна.

— Это несправедливо.

— Совсем наоборот. Я был чрезвычайно справедлив к тебе. Больше, чем ты заслуживаешь. Ты спала с моим лучшим другом, лишила меня дочери на четыре года, а сейчас появляешься в моем офисе без предупреждения и оскорбляешь дорогого мне человека.

— Она тебе не подходит.

— Дай угадаю. Ты подходишь?

— Ну… да. Мы одного уровня, Грэхем.

— Я так не думаю. Я бы никогда не трахнул Эйвери.

Женевьева вздрогнула, но быстро опомнилась. Выпрямив спину, она сказала.

— У нее проколот язык. Я видела в прошлый раз.

— Да. И это офигенно ощущается на моем члене.

Она прищурилась.

— Это не продлится долго.

— Выметайся, Женевьева. Мне надо работать.

— Я просто пытаюсь защитить свою дочь.

— Нашу дочь.

— Так я и сказала

— Уходи. — Я указал на дверь.

— Отлично, — она встала, — но не говори, что я не предупреждала, — выплюнула она.

Тем вечером мы с Сорайей пошли поужинать. Так как я уже разъяснил Женевьеве, что Сорайя придет со мной на день рождения Хлои, осталось только уговорить Сорайю пойти. Она уже озвучивала свои сомнения. Я не поднимал эту тему во время еды, так как подумал, что лучше накормить ее хорошей едой и напоить вином, а потом уже действовать.

Весь последний час я потратил на доведения ее до оргазма сначала ртом, а потом мы занимались любовью, и я был сзади. Когда она удовлетворенно и расслабленно вздохнула, я решил, что пора действовать. Лежа позади нее, я поцеловал ее обнаженное плечо и прижался к ней всем телом.

— Для меня будет много значить, если ты пойдешь со мной в эти выходные.

— Я не знаю, Грэхем.

Я уткнулся носом в ее волосы.

— Ты нужна мне там, рядом со мной.

— Тебе нужно время с дочкой, и мы оба знаем, что Женевьеве я не нравлюсь.

— Это важно для меня. Я знаю, что ты сомневаешься. Я хочу, чтобы ты увидела, что у нас все получится, несмотря на все перемены.

— Грэхем…

— Пожалуйста? — мягко попросил я.

— Ладно, — побежденно согласилась она, но мне было все равно. Я был достаточно эгоистичен, чтобы добиться своего любым способом.

— Спасибо. Ты не пожалеешь о своем решении. Я обещаю.

Я думал об этом уже некоторое время. Все недавние перемены сделали это время подходящим для того, чтобы, наконец, принять решение.

Когда Луис привез меня в тату-салон Тига на 8-ой Авеню, я чувствовал, как меня колотило.

Когда я открыл дверь, зазвенел колокольчик. Как обычно, здесь пахло корицей и табаком. На заднем фоне играл Боб Марли. Находясь здесь, я, как ни странно, вспоминал свои дни в колледже.

Тиг достал сигарету из пачки и поприветствовал меня.

— Мистер Большой Придурок! Когда я увидел твое имя среди записавшихся, я чуть не обделался кирпичами. Какого черта? Неужели она все-таки лишила тебя рассудка?

— Ты ведь не сказал Сорайе, что я приду?

— Нет, — сказала Делия. — Когда ты позвонил, чтобы записаться, ты четко дал понять, что это будет сюрприз, поэтому мы не стали его портить. Правильно, Тиг?

Он провел меня к месту в углу.

— Ты знаешь, что хочешь?

— Да. Я точно знаю, что хочу. На самом деле, я даже попробовал зарисовать это для тебя. — Вытащив листок бумаги из кармана, я сказал: — Я рисую не так хорошо, как ты, но это даст тебе представление о том, что я придумал.

Тиг прикурил сигарету и прищурился, разглядывая мои попытки сделать дизайн татуировки.

— Я узнаю этот рисунок. — Он усмехнулся. — Хорошо. Думаю, мы можем сделать даже лучше. Ложись.

Я посмотрел на него, пока он готовил иглу.

— Она говорила что-нибудь о том, что с нами происходит?

Он выпустил изо рта дым.

— Ты имеешь в виду вашу драму с мамашей и ребенком?

— Ага. Недавно я обнаружил, что у меня есть дочь — очевидно, ты в курсе об этом.

— Если бы она со мной об этом говорила, я бы ни хрена тебе не рассказал, чувак.

— Достаточно справедливо.

Черт. Я не собирался у него выпытывать.

Уколы иглы жгли мою грудь, когда он начал работать над узором. Несколько лет назад я бы ни за что не подумал, что буду делать вторую татуировку. Но каким-то образом это чувствовалось естественным. Казалось, это не просто отметка на теле. Это искусство, которое, в свою очередь, было выражением любви. Сорайе каким-то образом удалось заставить меня смотреть на многое под другим углом.

После нескольких минут молчаливого наблюдения за его работой, я выпалил:

— Я люблю ее, Тиг.

Он остановился и поднял руки.

— Погоди… погоди. Почему ты говоришь это мне?

— Потому что ты ее друг. У нее не так много близких людей.

— Ты когда-нибудь говорил эти три слова ей?

— Нет. У меня не было подходящей возможности, но я скажу. У меня сложилось впечатление, что ты все еще мне не доверяешь, однако важно, чтобы ты понимал: несмотря на недавние открытия, я в этом надолго.

— Послушай, я не собираюсь лезть в это. И я не «не доверяю» лично тебе. Но мне кажется, Сорайя так же серьезно в этому относится, и я могу, по крайней мере, воспринимать тебя серьезно. Если ты ей не безразличен, тогда я приму это и буду доверять ее суждениям.

— Хорошо… я ценю твою честность.

— Просто запомни, что я сказал. Не разбивай ей сердце, и я не разобью твое смазливое личико.

Я проглотил свой гнев ради Сорайи.

— Еще с первого раза я достаточно ясно тебя услышал, Тиг.

Если бы этот парень не был лучшим другом Сорайи, я не стал бы терпеть это, но мне не надо, чтобы он меня оговаривал.

Закончив татуировку, Тиг прикрыл ее чистой повязкой. Я не мог дождаться, когда смогу показать ее Сорайе.

Делия вышла из-за угла, когда я поднялся с кресла.

— Так как ты осмелел, МБП, я буду рада проколоть тебе что-нибудь, пока ты здесь.

— МБП?

— Мистер Большой Придурок.

— Ах, да, конечно. — Я закатил глаза и бросил на стойку пачку наличных, в три раза больше, чем должен был.

Она взяла деньги и положила их в кассу.

— Итак… проколем член? Че скажешь?

От основания до кончика моего члена пробежала дрожь.

Ауч.

— Не все сразу, Делия.

— Ладно, — она пожала плечами, — я хотя бы попыталась.

Следующим вечером я едва сдерживал свое волнение, когда после работы направлялся к Сорайе, чтобы сделать ей сюрприз. Повязку можно было снять, и я мог, наконец, показать ей мою татуировку.

Так как день рождения Хлои уже в эти выходные, сегодня вечером подходящее время, чтобы показать тату. Это напомнит Сорайе, что она важна для меня.

Я задержался на работе и решил заехать к ней без предупреждения с едой из ее любимого мексиканского ресторана.

Сорайя впустила меня внутрь без вопросов, но, когда она открыла дверь, ее настроение, казалось, испортилось.

— Грэхем… Я не ждала тебя. Проходи.

Притянув ее к себе, я провел рукой по ее спине и сжал попку.

— Ты не рада меня видеть?

— Нет, рада.

Я положил пакет с едой на кухонный стол.

— У меня для тебя сюрприз. Я не мог дождаться, когда смогу прийти к тебе сегодня и показать это.

— Что это?

Сняв пиджак, я сказал:

— Давай сначала поедим. Я принес твои любимые энчиладос из No Way Jose’s.

На протяжении всего ужина Сорайя была тихой. Что-то определенно было не так. Я задумался, может, она просто нервничала из-за поездки в Хэмптон в эти выходные?

Я взял ее тарелку.

— Хочешь поговорить о том, что тебя беспокоит?

Уклоняясь от моего вопроса, она сказала:

— Не очень. Расскажи мне сначала о сюрпризе.

Было как-то странно показывать ей татуировку, когда она была в таком мрачном настроении. Я не так представлял себе этот момент, но не мог больше прятать ее, так как позже собрался вытрахать из Сорайи это плохое настроение. Она, так или иначе, увидит мою грудь.

— Ладно… Это кое-что, что я хотел сделать уже давно. Я, наконец, собрался и сделал это. Надеюсь, тебе понравится.

Сорайя закусила губу в предвкушении, пока я медленно расстегивал свою рубашку. Мое сердце колотилось. Что, если она подумает, что я ненормальный? Черт. Было слишком поздно. Она смотрела, как я убирал повязку.

— Она все еще немного красная, — сказал я, сильно нервничая.

Она прикрыла рот.

— О боже, Грэхем… Это…

— Тебе нравится?

Ее глаза заблестели.

— Это потрясающе. — Она посмотрела на свою ногу. — Она точно такая же, как моя.

— Конечно. Тиг сделал так.

Сорайя обвела область вокруг моей татуировки и рассмотрела рисунок, стратегически расположенный прямо напротив моего сердца. Там было написано имя Сорайи. Под буквами была уменьшенная версия того же узора с пером, как у нее на ноге.

— Я подумал, перо идеально подойдет к твоему имени. Наша история могла пойти по-другому, если бы я не смог узнать тебя по нему, когда мы впервые встретились. Я очень благодарен этому перу. — Сорайя все еще молча и восторженно смотрела на татуировку, когда я сказал: — Знаешь, то, что другая тату была далеко от моего сердца, это не совпадение. Ты — единственная женщина, которая им полностью владеет.

Скажи ей, что любишь ее.

Почему так чертовски трудно просто сказать это?

Потому то ты боишься, что чувства не взаимны.

Она все еще обводила пальцем татуировку. Я накрыл ее пальцы ладонью, чтобы остановить и привлечь внимание.

— Сорайя… я лю…

— Грэхем, я… мы… задержались.

Задержались?

— Что?

— Я… У меня… задержалась…

— Ты задержалась? Что это значит? Ты куда-то опаздываешь?

— Мои месячные. У меня задержка. Я боюсь.

Я моргнул несколько раз.

— Ты думаешь, что можешь быть беременна?

— Я на таблетках. Маловероятно, но у меня никогда не было задержек. Поэтому я переживаю. Я просто посмотрела на календарь и только сегодня поняла.

Ну, теперь ее странное настроение обрело смысл.

— Могут быть другие объяснения этому?

— Я читала, что стресс иногда может вызвать задержку. Так что, я надеюсь на это. Ведь это последнее, что тебе сейчас нужно.

— Ты беспокоилась обо мне?

— Да. Конечно о тебе! Ты только что столкнулся с тем, что у тебя есть ребенок. Это будет слишком. — Она закрыла лицо руками. — Слишком, черт возьми.

Я убрал ее руки от лица и притянул к себе.

— Сорайя, я согласен, что время не идеальное, но даже не сомневайся: я абсолютно не расстроен из-за вероятности, что ты можешь носить моего ребенка. Я не думаю, что ты готова… нет… но, если это случится, я приму это как благословение.

Она посмотрела на меня.

— Правда?

— Да… правда. — Я обхватил ее щеки, улыбнулся и повторил: — Правда.

— Спасибо, что говоришь это, потому что я очень боялась просто сказать об этом.

— Не бойся. Тебе никогда не придется сталкиваться с чем-нибудь в одиночку.

Мне необходимо было знать.

— Мы можем сделать тест? — спросил я.

— Не знаю, готова ли я. Не хочу делать его слишком рано, может получиться ложный результат. Я подожду пока пройдут выходные… когда переживем вечеринку. Потом мы это сделаем.

— Все, что хочешь.

По выражению ее лица я знал, что она молилась, чтобы не быть беременной.

Был ли я сумасшедшим, если желал совершенно обратного?