Самый сумрачный сезон Сэмюэля С

В схватке участвуют:

Первый актер (Старый приятель, Официант, Дворецкий, Ральф, Герберт)

Джордж Смит

Салли Томсон

Энн Мартин

Ширл

Миссис Мартин

Место действия: город Нью-Йорк.

Время действия: середина ХХ века; год вам на выбор.

Действие первое

Старый приятель. Постой-ка, эй, да это же Джордж Смит.

Смит(басовая сирена в тумане). Бип.

Старый приятель. Ха, точно это Джордж Смит.

Смит(сиплой фистулой). Бип.

Старый приятель. Что это ты, старому другу вдруг «бип». Мы же в школе еще учились вместе.

Смит(резкий, высокий, отрывистый, типа «я побежал» бип). Бип.

Старый приятель. На все лады. Ха-ха, Джордж, это ты. Привет. Кроме шуток. Ну, как живешь. В смысле, я слышал, у тебя тут вроде офис неподалеку. Читал твое объявление. Ха-ха, здорово сформулировано. Ха-ха, нужна секретарша, которая работает с желанием. Что ли ты все играешь. Словами. Должно быть, можешь это себе позволить. В смысле, ты у нас будьте-нате.

Смит(тягучий баритон). Бип.

Старый приятель. В смысле, я тоже не промах. У меня все как надо. Купил вот долю себе в одном дельце. Но ты-то как, как живешь, нормально.

Смит(дискантом). Бип, (басом) бип.

Старый приятель. Минуточку, Джордж, ха-ха. Я понимаю, ситуация дурацкая. Ну, ха-ха, тебе, что ли, «скорую» вызвать.

Смит(автоматический буй-ревун). Бип.

Старый приятель. Ну ладно, шутки в сторону, о'кей.

Смит(в среднем регистре). Бип, (в высоком) бип.

Старый приятель. Постой. Давай-ка не будем тут, посредине Гольф-стрит, устраивать из нашей встречи черт-те что. Вон, толпу собираем. Я в смысле, ты, что ли, живешь здесь. Постоянно, что ли. Что-что.

Смит(басовая сирена в тумане). Бип.

Старый приятель. Ты что это, Джордж, может, случилось что-нибудь. Они тебя преследуют. А то все-таки шутка затянулась. Не смешно. Мог бы намекнуть, если, там, что-нибудь такое. Заладил все бип да бип. Не хочешь меня узнавать, так и скажи.

Смит(умеренно скоро). Бип-бип.

Старый приятель. Погоди, погоди. Так это система. Что-то случилось, и ты завел такую систему. В смысле, у тебя что-то с нервами.

Смит(басом). Бип.

Старый приятель. Так это система.

Смит(басом). Бип.

Старый приятель. Ага, один бип. А, дошло наконец: у тебя язык отнялся. И один бип, наверное, вместо «да».

Смит(в среднем регистре). Бип.

Старый приятель. А два вместо «нет».

Смит(высоко). Бип.

Старый приятель. Прости, Джордж, я же не знал ничего. Это навсегда, что ли.

Смит(низко). Бип.

Старый приятель. Черт, плохо дело. И ты теперь, ха-ха, в своем новом молчании, хочешь, чтобы на него новенькие сотрудницы отзывались с желанием.

Смит(высокая нота беззаботного приятия чудовищной невзгоды, типа «Бог дал. Бог взял»). Бип.

Старый приятель. Эк тебя угораздило. По врачам мотаешься.

Смит(басом). Бип.

Старый приятель. Такая система, должно быть, иссушает мозги. Иногда ведь хочется что-то сказать попросту. Мнение, что ли, выразить.

Смит(высоты беззаботности). Бип-бип.

Старый приятель. Неужели. (Украдкою оглядывает окрестности: нет ли случайного свидетеля следующих слов.) Может, тебе помочь чем-нибудь. Деньги, как я понимаю, у тебя имеются. Но, может, ость какие-то проблемы, в плане общения или, там, духовного порядка. Ты почему так руку к уху приставил. Ты и глухой к тому же.

Смит(на низах). Бип.

Старый приятель. Ох, ну вообще, ха-ха. Читаешь по губам.

Смит(на низах). Бип.

Старый приятель. Так вот почему тебе новенькие сотрудницы понадобились.

Смит(в среднем регистре). Бип.

Старый приятель. Помнишь Алису. Знаешь, я ведь на ней женился.

Смит(в среднем регистре, типа «да ты что»). Бип-бип.

Старый приятель. Она только вчера тебя вспоминала. (Смит с ладонью около уха.) Моя Алиса, да, она вспоминала тебя. (Тоном ниже.) Ну и жизнь. Паршиво. (Смит морщит лоб, тянется ухом, Старый приятель вновь прибавляет громкость.) Паршиво, говорю. (Снижая громкость, обращается куда-то к югу, где светом и теплом жизнь обеспечена чуть лучше.) Это в наши-то годы парень оглох и онемел. (Смит преклоняет ухо воспринять последнее сообщение. Старый приятель снова на предельной громкости орет в ухо Смиту.) Я говорю, в наши-то годы. (Тоном ниже.) Паршиво, да. Но видеть-то ты можешь. (Указывая на темно-синие Смитовы очки. Еще раз вводит громкость.) Я говорю видеть, видеть можешь. Чтобы читать по губам. Из-под очков.

Смит(типа «да-да, конечно»). Бип.

Старый приятель. Ну и то слава Богу. А врачи-то что-нибудь сделать могут. Я говорю, как насчет подлечиться. (Орет.) Подлечить тебя могут.

Смит(басом). Бип-бип.

Старый приятель. Вот это скверно, правда же. Отвратно. (Смит наклоняет голову. Старый приятель повышает громкость.) Скверно, говорю.

Смит(типа «чего же хорошего»). Бип.

Старый приятель. Поверь, я тебе очень сочувствую. Честно — сочувствую. (Тоном выше.) Я говорю, сочувствую, честно.

Смит(подтверждающе кивая). Бип-бип-бип.

Старый приятель. Три раза. (Довольная улыбка.) Понял. Это вместо спасибо.

Смит(«ну ты молодец»). Бип.

Старый приятель. Только вот, Джордж, спешу я. Надо бы нам собраться, повспоминать былое. (Украдкой проверяет пространство ретирады, куда ступать приходится спиной вперед, чтобы Смит мог читать по губам.) Как-нибудь соберемся, а. Я к тому, чтобы собраться. Как-нибудь. Когда ты выздоровеешь.

Смит(сирена в тумане.). Бип.

Старый приятель. Ты выздоровеешь. Главное не волноваться. (Характерный жест руки с часами.) Времени-то сколько. (Улыбка.) Ух ты, как я опаздываю. (Еще улыбка.) Важная встреча. (Медленный жест прощания.) Ну, желаю тебе поправляться. Поправишься, будешь снова как огурчик. (С нарастающей громкостью.) Ты поправишься. Я говорю, точно поправишься.

Смит(очередью). Бип-бип-бип.

Старый приятель. Прости, что я так убегаю. Но если уж ты читаешь по губам, я говорю: может быть, ключ ко всему в молитве, Джордж. Молись. Пока.

Смит(выше-ниже-выше-ниже). Бип-бип, бип-бип.

Старый приятель. Ха-ха, до свидания. До свидания. (Смит наблюдает, как Старый при — ятель ретируется, отходит спиной вперед. Смит сворачивает в подъезд под звуки «Eine kleine Nacht-musik».)

Мисс Томсон(сперва в дверь просовывается белокурая головка. Потом Салли Томсон вся целиком входит в комнату. Высокая, продрогшая, с посинелой шеей, торчащей в вырезе черного облегающего пальто без воротника. Целый фут голой руки между обшлагом и затянутой в черную перчатку узкой ладошкой, стиснувшей сложенную газету. Голый окоченевший палеи, протыкает воздух). Вы мистер Смит и объявление ваше.

Смит. Да.

Томсон. Хочу к вам на работу.

Смит. Присядьте, пожалуйста. (Томсон окидывает комнату непринужденным взглядом. Высматривая стул подальше.)

Томсон. Обязательно. (Ладонью пробует сиденье стула. С беглой улыбкой оглядывается на Смита.)

Смит. Так, мисс…

Томсон. Томсон. Салли Томсон.

Смит. Мисс Томсон, все, что положено, вы, надо полагать, умеете.

Томсон. Могу печатать. Работать могу. Много работать. То, что я из южан, ничего не значит. И у меня брат большая знаменитость. Не верите, могу газету показать, там его портрет напечатали. Буду делать все, что вы захотите. Ну, в известных пределах, разумеется.

Смит. Разумеется.

Томсон(показывает свой кружочек в газете). В общем, это неплохие деньги. Я только ради денег работать иду.

Смит. Понятно.

Томсон. Так вы меня берете.

Смит. Пока вы первая, кто ко мне обратился.

Томсон. Так вы меня берете.

Смит. Можно мне немного подумать.

Томсон(с пониманием, вставая). Конечно, я на минутку выйду.

Смит. Послушаете, мисс Томсон, погодите. У меня к вам только один вопрос, можно.

Томсон. Конечно, ну.

Смит. Если я возьму вас на работу, я могу считать, что ваша манера держаться — обычная, всегда вам свойственная манера и вы каждый день будете на работе такой же.

Томсон. Всяко бывает. Но я постараюсь. (Делает большой шаг к двери.) Хоть и не знаю, что от меня будет требоваться.

Смит. Ладно, не надо выходить на минутку. Вы приняты. Пожалуй, вы подойдете.

Томсон(этот элегантный небоскребчик, который так очаровательно поводит подбородком). Не поймите меня превратно. Если что, я как пришла, так и уйду. Но…

Смит(обретая голос, виновато дрогнувший). Рабочий день с десяти до пяти. Не люблю слишком рано дергаться. Час на обед. Ваш стол тот, что как раз у двери. Я познакомлю вас с мисс Мартин.

Томсон. Н-дэ. Я тут на нее уже натыкалась. (Томное помахивание узких коготочков.)

Смит. А можно я спрошу: эти ногти у вас настоящие.

Томсон(в утреннем свете растопырив пальцы для беглого осмотра). Н-дэ. Специально такие отрастила. И, между прочим, лучше я вам сразу скажу, что вместо да я говорю н-дэ. Прямо с тех пор, как говорить начала, говорю н-дэ. Некоторые воображают, что это я от застенчивости.

Смит. О'кей. Мисс Томсон, я не возражаю. Когда вы сможете приступить.

Томсон. А что, я бы запросто прямо сейчас. Мне, понимаете, собачку содержать надо.

Смит. Понятно.

Томсон. Можете назначить мне испытательный срок. Ну так что — можно начинать. (Снимает пальто.)

Смит(хватаясь за румпель судна своего бизнеса). Вот, пожалуйста, подколите-ка это письмо. В желтый ящичек, с надписью «Осторожно». (В настольный микрофон.) Мисс Мартин, зайдите, пожалуйста.

Томсон(в руках письмо, пальто, газета). Ого. Ничего себе. (Читает.) Тринадцатого декабря, сам знаешь какого года. (Открытие ознаменовано улыбкой в сторону примолкшего Смита.) Ха-ха. Вот так дата. (Бегло вниз-вверх глазами по письму.) Вот так письмецо. Дорогой сэр, на этот раз мы от комментариев воздержимся. Вас пожалеем. Наши комментарии вам были бы, пожалуй, неприятны.

Смит. Не стесняйтесь. (Входит мисс Мартин, ей идет двадцать шестой год и серое шерстяное платье.) Мисс Мартин, познакомьтесь, пожалуйста, это мисс Томсон. С сегодняшнего дня она у нас работает.

Энн Мартин. Здравствуйте.

Томсон. Привет.

Смит. Так. (Звук фундаментально прочищаемой глотки Смита.) Гхрмм! (Взгляд на часы.) Мне пора. Мисс Мартин, ознакомьте, пожалуйста, мисс Томсон с делами. Зеленый скоросшиватель значит вперед, желтый — осторожно, а красный — стоп. У меня тут в клубе спозаранку тренировка назначена, потом обед.

Энн Мартин. А в четыре урок фехтования.

Смит. Ах ты Господи. Да.

Томсон(отступив на шаг, чтобы освободилось место для воздетой указующей руки). Э. То есть простите. У вас какой век на дворе.

Смит(взгляд вниз, на анатомию своих нижних конечностей). Знаете, бывает, хочется почувствовать некую легкость в области задней ноги.

Томсон. А ничего нога.

Смит. Спасибо. (Снимая с вешалки шляпу.) Если я сегодня уже не вернусь, то счастливых вам выходных. До понедельника. («Eine kleine Nachtmusik». Смит стыдливо протискивается между сотрудниц. Свет меркнет. Отворяя дверь, Смит оборачивается с тающей полуулыбкой.)

Томсон(из-за сцены, отделенная дверью рифленого матового стекла). Доброе утро, мистер Смит. (За сценой обильный собачий рык, треск сдвинутого с места стола, фырканье и ворчанье. Джордж Смит подкушенный влетает в контору, за матовым захлопнутым стеклом — безопасность, мгновенье передышки. Сдернул новую шляпу с узкими полями, смести с лица внезапную панику. Басовитое зловещее рыканье продолжается. Смит отворяет дверь, чтоб в щелочку пронаблюдать за неуместными событиями в конторе.)

Смит. Это он что, лает. (Троекратный преотвратный лай.) Что он ест, мисс Томсон. (Хр-р-р-р, зубами щелк. Дверь снова захлопнута.) Мисс Томсон. Это пес.

Томсон(за сценой). Н-дэ.

Смит. Нам предстоит встречаться с ним (переводя дух) каждое утро.

Томсон. А вам хотелось бы. У него имя есть, Голиаф. Прямо настоящий лев.

Смит. Это точно.

Томсон. Простите, что он напал на вас. Но он ведь вас еще не знает. (Басовитое рычание.) Голиаф, скажи мистеру Смиту с добрым утром. Вон там, эта тень за стеклом, ну давай, Голи, мистер Смит тебя не укусит.

Смит. Пожалуйста, не надо ему на меня показывать.

Томсон(за сценой). Мистер Смит, вы ведь не вообразили, что я буду брать с собой на работу Голи каждое утро, правда же.

Смит. Мисс Томсон, у меня живая фантазия, вообразить могу все, что угодно.

Томсон(за сценой). Ну так что ж вы сразу не сказали, мистер Смит. Голи шел в собачью гостиницу. Но там сегодня нет коек. А ест он сырые бифштексы. Филе. (Руки Смита отброшены назад, тянутся, нервно заключая в ладони его собственные филейные части.) Думала, вы не будете возражать. (Смит подозрительно принюхивается к явственному пованиванию, а Голи, этот чудовищный ГАВ-ГАВ, издает очередной гав.) В первый раз ты остаешься один, Голи, без меня, а мистера не ешь, его есть нельзя. Это наш новый начальник.

Смит(медлительно и сожалеюще оглядывает себя сверху донизу. Внимание на ноги. Поднимает одну ближе к носу). О Господи.

Томсон(просовывая голову в дверь кабинета). Завтра у него осмотр на ветеринарной станции. (Окостенело выпрямляется.) Это здесь, у самой работы. (Принюхиваясь.) О Господи. (Выходит. За сценой.) Нехорошо, Голиаф, нехорошо.

Смит(снимая туфли и засовывая их в ящик стола. В интерком). Мисс Томсон, зайдите, пожалуйста. (Надевает шляпу.)

Томсон(входит, обмахиваясь под носом только что полученным письмом. Принюхивается). Ага, отбой. О, какая шляпа. Делаем успехи.

Смит. Вы это к чему, мисс Томсон.

Томсон. Я насчет шляпы. Понемногу исправляетесь. Ту, другую, не надевайте больше никогда, ладно. В ней вы ни на себя и ни на что хорошее не похожи. Она не идет ни вам, ни тому, за кого вы хотите, чтобы вас принимали.

Смит. О…

Томсон. Можно мне дать вам один совет. Не надевайте этот зеленый галстук с этой зеленой рубашкой. (Отойдя на шаг, оглядывает Смита в целом.) Но вообще вы неплохо одеты, неплохо.

Смит. Спасибо.

Томсон. Не за что.

Смит. Хотите осмотреть мое нижнее белье, мисс Томсон.

Томсон. Ха-ха. Простите. Лезу не в свои дела. (Спокойная оживленность.) Вы меня заинтересовали. Хочу, чтобы вы преуспели в бизнесе. Но эти туфли. (Смит судорожно пытается натянуть на колени крышку стола.) Они явно чересчур светлые. (Вглядываясь.) Ого, они потемнели.

Смит(украдкой косой взгляд на свои носки). Это носки.

Томсон. О. (Протягивая белый листок.) Так или иначе, вот письмо. На пушку берет. Врет, будто вы посягаете на чужое поле деятельности. Я в смысле, как это вы можете на что-то еще посягать. (Легкий взмах руки. Смит берет письмо.) С такой занюханной конторой. (Смит, глянув на письмо, тяжело вздыхает.) Кстати, у вас на пушку. Разрешение есть. (Смит как воды в рот набрал.) О'кей, вам не обязательно отвечать на это.

Смит. Мисс Томсон.

Томсон. Н-дэ.

Смит. Мисс Томсон, вы не возражаете, если я задам вам один вопрос.

Томсон. Нет.

Смит. Личного характера.

Томсон. Ну так валяйте, чего там.

Смит. Когда вы пришли ко мне, почему вам понадобилась работа.

Томсон. Меня соблазнили и бросили.

Смит. Наверное, мне не стоит вдаваться в такие интимные детали.

Томсон. Вот еще, почему бы не вдаться, если хочется.

Смит. Ну, если уж позволено спросить — вас очень это огорчило.

Томсон. Ну, лучше сказать, меня это очень озадачило.

Смит. А-а. (Снимает шляпу и нежно укладывает ее на столе поодаль.)

Томсон. Черта с два еще в жизни ему такой трофей, как я, так легко достанется. (Берет шляпу.)

Смит. Меня удивляет, что вас бросили.

Томсон. Ну, на самом-то деле дудки. (Крутит шляпу на пальце.) Один парень вдруг начал писать мне как бы стихи, и они мне как бы понравились. (Мелкими щелчками распрямляет фасонные выгибы шляпной тульи.) Ну и вот, парень, которому я как трофей с такой легкостью досталась, — хотя он и ухлопал на меня кучу денег, надо отдать должное, — проведал об этом и говорит, — все, говорит, отшивай эту свою поэтическую диковину, а я говорю нет. (Наносит шляпе парочку странных вмятин.) Он и забрал тогда у меня свой золотой ключик.

Смит. Я понял так, мисс Томсон, что этот ключик был от какого-нибудь уютного гнездышка.

Томсон. Это вы хорошо обозначили, мистер Смит, но только особого уюта там не наблюдалось. (Снова распрямляя шляпу.)

Смит. Простите, что я использую терминологию нашего соблазнителя, но что было дальше с поэтической диковиной.

Томсон. А он отстегнулся. После того как я его кормила и возила всюду на машине, которую мне пода-рил мой соблазнитель. (Медлительно придавая шляпе некий совсем новый облик.) Когда я отдала соблазнителю машину обратно, поэтическая диковина отлетела куда-то на юг, где будто бы, он говорит, теплее.

Смит. Хотя мне и не хотелось бы противоречить сложившемуся у вас мнению, но поэтическая диковина как раз и оказалась соблазнителем, который вас бросил.

Томсон. Н-дэ, можно и так обрисовать. Но мне бывало с ним забавно. (Приподнимает шляпу, проверяя — вдруг та взлетит.)

Смит. Понятно.

Томсон. Такой шутник. То вдруг привяжет апельсин к кошачьему хвосту. (Последние осторожные штрихи к переформированию шляпы.) Вечно весь в делах, которые должны были принести кучу денег, но в конце концов — нет: у него, говорит, нет времени, ему надо думать. И если я не хочу помогать ему… (Возвращая шляпу Смиту на стол.) В чем-то он был похож на вас: абсолютное отсутствие вкуса.

Смит. Понятно.

Томсон(склоняясь к Смиту, но в смущении не решаясь дотронуться). Я вас обидела.

Смит. Да ну что вы.

Томсон. Нет, обидела. Вы такой ранимый.

Смит. Мисс Томсон, когда мою ранимость пора будет лечить в стационаре, я вам сообщу.

Томсон. Сообщите обязательно. (За сценой гав-гав проголодавшегося Голиафа.)

Смит(деловой руководитель, нервно поглядывающий на часы). Пожалуй, мне пора в клуб. Урок фехтования.

Томсон. И как ваша шпага — не гнется.

Смит(секундное замешательство — может ли быть, экая неучтивость). Не гнется, мисс Томсон. Это письмо положите, пожалуйста, в красную папку с пометой «Стоп». А что вечером, вы свободны.

Томсон. Мистер Смит, приличные люди так не спрашивают.

Смит. То есть, простите, мисс Томсон…

Томсон. Вам надо было спросить, смогу ли я остаться на сверхурочную работу. Или вы меня приглашаете в ресторан. (Смит склоняет голову.) Конечно. Я свободна. (Томное мурлыканье «Энни Лори».)

Смит. Вы не могли бы зайти ко мне домой сегодня вечером с блокнотом и карандашами.

Томсон. Конечно. Во сколько.

Смит. Обед нам доставят на дом. Может быть, вы не откажетесь со мной пообедать. В семь. (Встал, надел шляпу. Мисс Томсон оглядывает его, Смит застывает.)

Томсон. Вот так-то лучше. (Смит выдает улыбку, подходящую к чудному облику обновленной шляпы.) А знаете, вас с ходу и не раскусишь.

Смит. Спасибо.

Томсон. Недурно, совсем недурно, не ожидала. Уютненько. (Смит принимает от мисс Томсон пальто.) У вас дверь из железа.

Смит. Из стали. (Одаривает мисс Томсон радушной улыбкой, из своих самых лучших.) Давайте пальто. (Мисс Томсон при блокноте, карандаше и письме.)

Томсон, Вот. (Огромный белый конверт.) Ваш привратник дал мне письмо для вас. (Вручив письмо Смиту, мисс Томсон кладет карандаш, и блокнот на стол. Смит вешает пальто в один из своих скрытых шкафов. Мисс Томсон, крутнувшись на низком каблучке, протягивает руки к пламенеющим углям.) Славные какие, увесистые полешки. Ничего себе квартирку вы отгрохали, при вашем-то скромном размахе операций. (Соотносит себя с обстановкой: камин, огонь. Выдает на октаву ниже.) Мистер Смит, как по-вашему, я похожа на скаута.

Смит(в руках большой белый конверт. Нервная улыбка). Мисс Томсон, шерри.

Томсон. Да, пожалуй.

Смит(наливая два шерри). Вы ужасно хорошо сегодня выглядите, мисс Томсон.

Томсон. Спасибо. (Смит распечатывает письмо, бегло проглядывает, сует в карман.) Я прямо опупела сегодня. Меня соседка снизу страшно достает. Только и ждет, чтобы навьючить свои проблемы. (Глядя в пламенеющий камин.) Проблемы, тоже мне. Наняла сыщика, чтоб мужа со шлюхой застукать. А тот поймал его с мужиком. (Волнообразный взмах руки, поворот к Смиту.) Как вам это нравится.

Смит. Что ж, необычно.

Томсон. Рехнуться можно. А вы-то что нервничаете. Из-за письма. (Смит вздыхает.) Опять, что ли.

Смит. Боюсь, что да.

Томсон. Можно мне глянуть, мистер Смит. (Смит достает письмо из кармана. Мисс Томсон тянется пальчиками — такими длинными и нежными, кого угодно она достанет этими пальчиками. Из самых глубин страха, Смит, не сводя глаз, любуется ее рукой, которую роскошно экспонирует прелестное платье. Зигзагом коготок мисс Томсон по бумаге.) Мистер Смит, это новый какой-то. Парень себе цену знает. Весь из себя жутко крутой воротила. С достоинством выступает. Как он — насчет вторжения. Кусачая собака не тявкнет.

Смит. В общем-то, меня не слишком озаботит, если на меня натявкают или, там, нарычат.

Томсон. А здорово Голиаф, бродяга, шуганул вас, а, мистер Смит. Ха-ха. Надо признать, парень культурно подбирается, этак исподволь.

Смит. Потому-то я и не склонен его недооценивать.

Томсон(отдавая письмо). Но если уж хотите по правде, мистер Смит, так вы это дело переоцениваете. Да еще принимаете близко к сердцу. (Нежное дирижирование бледной длани.) Сядьте, сядьте. (Берет со стола бутерброд с рыбкой.) Что-то вы так побледнели. (Подает бутербродик Смиту.) Ничего, что пальцами.

Смит. Спасибо, мисс Томсон. Они и правда у меня уже в печенках сидят.

Томсон(этакая шелковистая несгибаемая заступница). Мистер Смит, не поддавайтесь. Кладите себе маслину.

Смит. Вы правы, мисс Томсон. Надо не поддаваться, а я поддаюсь.

Томсон. Не берите в голову. (Вдумчиво отхлебывает шерри.) И поглядим, что будет дальше. Стоит выказать беспокойство, вас тут же схапают.

Смит. Вот ведь впутал.

Томсон. Вы о чем.

Смит. Беспардоннейшим образом. Впутал вас в дела, которые, честно говоря, ничем хорошим не чреваты.

Томсон. Смеетесь.

Смит. Да нет.

Томсон. Вот, берите еще кусочек. Такова жизнь, мистер Смит. В смысле, люди прут толпами, карабкаются вверх. (Оглядывает пейзаж с вершины.) А здесь гак мило. (Теплая, тихая улыбка.) Вообще-то на вас работать не так уж плохо. (Над Смитом флажок надежды.) Думала, что работа меня в гроб вгонит. Кроме того, не меня же они достают. А вас.

Смит. Увы.

Томсон. Но как бы то ни было, не позволяйте им перехватить инициативу. Как отфехтовались сегодня.

Смит. Инструктору пришлось вокруг меня изрядно попрыгать на пуантах. Кстати, там нынче в клубе чудные образчики человечьих статей.

Томсон. Во, расскажите мне про них, мистер Смит. Люблю послушать про таких тарзанов, у меня брат по тем же меркам скроен — тот, чье фото мелькает в колонках светской хроники. (Ставит рюмку на стол, высвобождая руки, чтобы, присвистнув, изобразить ими большое латинское V.) Он от подмышек прямо на нет сходит, по форме треугольника. (Втягивает живот, выпячивает грудь. Смит незаметно увлажняет губы.) Живота нет напрочь. В доме у родителей он, бывало, как выйдет на кухню — вообще безо всего — молоко из холодильника вынет и целую кварту залпом. (Отбрасывает голову назад, сраженная воспоминанием об этой кварте; при виде уязвимо выставленной шеи с голубовато-припухлой жилкой Смит цепенеет.) Тело у него и правда впечатляющее. Уж у меня-то было время им налюбоваться. (Вся собирается в комок, дикая кошка джунглей.) Такой огромный, а двигается, будто он пума какая-то. (Смит, этот рыцарь пера и бумаги, выказывает слегка встревоженный, но одобрительный интерес.) Мистер Смит, вы не боитесь, что какой-нибудь такой громила возьмет вас и убьет. Нет, ну вы же не можете бояться, вы же у нас гордый. Ха-ха, прямо так и вижу вас в единоборстве с таким тарзаном. (Смит созерцает сложенные на животе руки. Одинок. Печален.) Да вы что, мистер Смит. Я, что ли, вас обидела. Да-да, обидела, я вижу.

Смит. Да нет.

Томсон. Нет да. Что же с того. Ну и не надо нам быть как те громилы. Я к тому, что прямо так и вижу вас с поднятой шпагой. (Облагораживающее что видение тенью ложится на Смита.) Вы не слабак, мистер Смит, у вас есть то, чего нет у них.

Смит. Что именно, мисс Томсон.

Томсон. Даже если шпагу опустим. Вы ведь можете заключать сделки.

Смит. А.

Томсон. У вас вся сила в голове, я вот что, видимо, хочу сказать. Потом, вы вежливый, у вас руки красивые. Достойно держитесь. Все это тоже важно, мистер Смит. (Медленно зацветающая улыбка.) Я просто ну никак, понимаете, никак не могу вас представить (Смит поднимается, чтобы стоя встретить удар) этак у холодильника, голым, с бутылкой молока. Это ну просто было бы, ну вроде… ироде… (Во взгляде жалость.)

Смит. Н-да. Пожалуй, можно приступать к обеду.

Томсон(низким контральто. К кулисам). Сейчас. Хотела только выглянуть в ваше окошко. Тут у нас бедняки живут через улицу. (Намеренно используя возможности телосложения, неторопливо подходит к окну, качая бедрами — две такие славные дыньки, как на волнах, туда-сюда под платьем. Вдруг стоп, через плечо крутнула головой и взгляд назад, а там у Смита глаза к ней как приклеены.) Думаете, походочка вызывающая — ох неспроста, а, мистер Смит.

Смит. Я не совсем вас понимаю, мисс Томсон.

Томсон. Да понимаете, мистер Смит.

Смит. Не понимаю, мисс Томсон. Почему вы так головой качаете.

Томсон. Это ж надо, мистер Смит, какой вы наивный мальчик. Ха-ха, не может быть. Не может быть, чтоб вы не заметили, как я хожу, будто сама на это напрашиваюсь.

Смит. На что.

Томсон. На это. Не надо из меня тянуть насильно, я ведь возьму да и скажу. (При этом поворачивает назад — этакий клипер, быстроходный-быстроходный, на внешнем рейде.)

Смит(прочищает горло, снимая крышку с супницы). Мисс Томсон, надеюсь, вы спаржу любите. (Предупредительный кавалер, рванувшийся помочь мисс Томсон придвинуть кресло.)

Томсон. Ну-ну, вы джентльмен, я знаю. (Руки Смита, слегка ошпаренные, отдернуты.) Н-дэ, спаржа — это хорош-шо. (Сидящий Смит, всеобщее внимание к салфеткам. Мисс Томсон, вся изогнувшись, выглядывает из-за вазы с цветами.) Прямо какой-то симпозиум. (Смит протягивает тарелочку со спаржей за вазу с цветами.) Спасибо.

Смит. Вы разрешите, я вам отрежу хлеба. Мисс Томсон, вам белого или черного.

Томсон. Вот черный симпатично смотрится. Мистер Смит, а ничего, если я буду поглощать свою спаржу с помощью пальцев. Ведь есть такие, которых в жар бросает, стоит сунуть в тарелку крючковатый палец.

Смит. Конечно нет, мисс Томсон, я тоже суну в тарелку крючковатый палец. Так гораздо здоровее.

Томсон. Смотри, как вас заботит все это здоровье. (Сняв со стола огромную вазу с цветами, заслонявшую от нее Смита, устанавливает ее на полу.) Так лучше.

Смит. Стараюсь поддерживать, мисс Томсон. Кое-какие функции.

Томсон. Смотрите, как бы они не нарушились — от излишнего-то усердия. (Смит: взгляд вверх, взгляд вниз, взгляд в сторону.) Ну вот. Опять вас обидела.

Смит. С помощью спорта. Чтобы держаться в форме.

Томсон(шесть пуль короткой очередью смертельно поражают Смита в область диафрагмы.) От тридцати назад уже дороги нет. (С ослепляющей убедительностью.) Какой славный животик. Он правда симпатичный. Мне нравится. Честно-честно. (Смит повержен. Мисс Томсон к нему склоняется.) А почему бы вам не попытаться носить корсет, если это вас так волнует. Что ж я, не понимаю — сидячая жизнь еще никому не приносила пользы. Зашли бы как-нибудь ко мне. Можно было бы у меня в гостиной на роликах покататься. (Смит поднимает брови. Мисс Томсон улыбается.) У меня и пишущая машинка имеется. Захочется, так можно даже поработать.

Смит. Вы очень добры, мисс Томсон. (Глаза мисс Томсон скошены на спаржу, еще не полностью исчезнувшую у нее во рту.) Но ведь у вас есть и личная жизнь какая-то. Я уж и так бесстыдно покушаюсь на ваше свободное время.

Томсон. Да на что мне это свободное время. Приду домой — особенно пока Голиаф на ветеринарной станции, — немножко послоняюсь, послушаю музыку, пошью немножко. Ровным счетом ведь ничего не делаю. Бывает, брат придет, натащит полную квартиру знаменитостей. (Смит разливает вино.) Стадо напыщенных ничтожеств. Когда-то я по таким, как они, с ума сходила. Вы ж понимаете — теннис, гольф, все сытенькие такие, здоровенькие, как на подбор. И вот однажды вдруг — раз (взмах руки со спаржей), у меня на эту публику глаза открылись. Постояла просто и послушала. И впервые услышала, что они говорят. Боже мой, да они ничего не говорят. И в тот же день стою я на корте с ракеткой, отдыхаю, и тут меня кто-то тычет в спину сквозь ограждение. Какой-то парень с улицы. (Оглядывается через плечо.) Я поворачиваюсь, и только я хочу его послать — я извиняюсь, — говорю, пошел ты, а он мне подает листок бумаги. Так в первый раз я встретилась с той поэтической диковиной. На бумажке оказалось стихотворение, а на обороте — адрес. Ой, я болтаю как дурочка. Наверное, это вино.

Смит(этакий заботливый хозяин. Подливает). Еще по чуть-чуть, мисс Томсон, вы так интересно рассказываете.

Томсон. Издеваетесь.

Смит. Что вы, как можно.

Томсон. О (несколько осаживая взглядом Смита), тогда я была дура дурой. Поднимаешься со своим золотым ключиком в гнездышко, лифт подарками набит, которые сама себе накупила на деньги одного парня. Обычное дело, все через это проходят, а этот мне вдруг сует записку со стихами. Начинаю читать. И останавливаюсь прямо в самой середке. И думаю, Господи, видать, неспроста он написал все это, такие слова красивые, да ведь они и про меня тоже, — вот я, наверное, почему остановилась. (Берет спаржу.) Хорошая спаржа. Забавно, я после этого стала все думать, думать. Что, думаю, у меня за жизнь такая, что в ней хорошего. Ну, хорошего-то было много. Но я продавалась за чечевичную похлебку. И вот теперь меня интересует уже только настоящее, ну понимаете, истинные ценности, а эта поэтическая диковина всю дорогу интересовалась только бесплатной порцией меня да красивой жизнью в том самом гнездышке. Ну надо ж. (Глаза мисс Томсон наливаются влагой.)

Смит. Мисс Томсон, пожалуйста, я вас прошу, не надо. Хлебните-ка лучше винца.

Томсон. Вы знаете, мистер Смит, все это так несправедливо по отношению к вам, вы этого не заслужили. Вы хороший парень. И такой необычный. Почему какая-нибудь акселераточка до сих пор вас не захомутала, не могу понять. Они, наверное, вокруг так и вьются.

Смит. Мне горько это признавать, мисс Томсон, но они не вьются.

Томсон(ерзая в своем кресле). Поясок, что ли, распустить на одну дырочку. Тоже растет животик. Растрясать надо срочно. (Ладонями приподнимает грудь.) А здесь не помешало бы побольше.

Смит. Здесь у вас все как надо, мисс Томсон. Если уж на то пошло.

Томсон. Откуда вы знаете, что они настоящие.

Смит. Да ну вас, мисс Томсон.

Томсон. Ха-ха, я вас почти поймала, вы усомнились, правда, ну признайтесь честно.

Смит. Ну разве что на мгновенье. (Наливает еще вина.)

Томсон. Сейчас надрызгаюсь. Все время забываю, что надо будет еще работать. Ладно, давайте работать. Доставайте ваши письма. У меня все подготовлено. Такие есть на них ответы — закачаешься. Уважаемый Ломщик, тут у нас в центрах открылась распродажа, заходи, круто отоварю. Ну как, мистер Смит.

Смит(с мясом в судке). Язык, мисс Томсон. Закусите.

Томсон. Ну это вам не нравится, ну ладно. А вот который называет себя Дж. Дж. Дж. и говорит, будто ему ведома природа вашего бизнеса, — он-то откуда знает, если даже я не знаю. Ему давайте так: милый Джек, вали подальше, не то тебя продырявят, в дырки гвоздики вставят да в цементных ластах в речку плавать отправят. Простите, мистер Смит, вам такой подход не кажется правильным.

Смит. Иногда лучше всего промолчать.

Томсон(остановив на Смите изучающий взгляд). Мистер Смит, мне это ни к чему, конечно, но отчего у такого человека, как вы, нет жены и детишек. (Взгляд Смита в потолок, бессловесно.) Не мое это дело, считайте, что я ничего не спрашивала. (С улицы слабо доносятся ломкие детские голоса, выводящие: «Ноэль, Ноэль, вот ангелы запели».) Ой, мистер Смит, смотрите, детский хор. Что они там делают. (Уже у окна, глядя вниз, на улицу.) Давайте сюда, мистер Смит, гляньте, какие симпатичные ребятишки. Поют. У вас как окно открывается. (Машет детям рукой.)

Смит. Боюсь, что оно заклеено.

Томсон. Хочу бросить детишкам какие-нибудь деньги. Во, они меня заметили. Бедняжки, совсем одни, на холоде, стоят, поют. А вокруг и послушать-то некому. Что бы нам для них такое сделать. Может, я сбегаю вниз, вынесу им поесть. Вот хлеб, язык холодный. Ну-ка, а.

Смит. Мисс Томсон, по-моему, не стоит.

Томсон. Что это на вас нашло, мистер Смит. Вы не хотите, чтобы я бедным ребятишкам оказала помощь. Вы что, серьезно.

Смит. Мисс Томсон, вы меня не так поняли.

Томсон(возвращаясь от окна к своему белокурому скульптурному великолепию). Да что вы, неужто. Они там в голоде и холоде. Была бы я ребенком, мне бы самой хотелось, чтобы из такого вот богатого окошка кто-нибудь вдруг появился и что-нибудь вынес, ну пусть хотя бы еду.

Смит. У меня имеются свои соображения.

Томсон. Имеются, чего б им не иметься. (Детские голоса замирают.) Так. Вот блокнот, я готова, диктуйте. (К столу за блокнотом.)

Смит. Мисс Томсон.

Томсон. Я готова.

Смит. Мисс Томсон (впопыхах беспорядочно наваливает на поднос холодный язык, остатки спаржи), вот. Снесите им.

Томсон. Ну что вы, не надо.

Смит. Нет, я прошу вас. Отложите блокнот.

Томсон. Да нет, это совсем не важно.

Смит. Важно, мисс Томсон, важно. Мне теперь это важно. Вот и подносик серебряный.

Томсон. Это совсем не важно. Блокнот на месте, вот карандаш…

Смит. Я огорчил вас.

Томсон. Просто я жду. Диктуйте.

Смит. Но сам-то я так огорчен, что диктовать не могу.

Томсон. Ну так тогда, может, нам лучше отложить до следующего раза. (Руки с карандашом и блокнотом опущены.)

Смит. Это надо понимать так, что вы хотите домой, мисс Томсон.

Томсон. Покажите мне, пожалуйста, куда вы повесили мое пальто.

Смит. Мисс Томсон, простите, что я не дал вам выйти к тем ребятишкам

Томсон. Я не сержусь. Где пальто.

Смит. Вон там. (Мисс Томсон движется к выходу. Глухие аккорды «Энни Лори».) Мисс Томсон. (Мисс Томсон в дверях, колеблется. Оборачивается к Смиту. Медленно опускает глаза.) Пожалуйста, не уходите. (Мисс Томсон выходит, Смит встает. Ждет. Удар захлопнутой стальной двери. Смит поворачивается к окну, смотрит вниз, на улицу, навстречу звукам «Энни Лори», ноги расставлены по стойке «вольно»; повисшие руки, медлительно придя в движение, смыкаются за спиной.)

Энн Мартин. Я прошу прощения, мистер Смит.

Смит. Да.

Энн Мартин(входя). Вещи мисс Томсон. Мне их упаковать и отослать ей.

Смит. У нее на столе ничего не трогать. Все остается как есть. (Склоняет голову перед окном.) Не сердитесь, мисс Мартин.

Энн Мартин. Вы же сказали, если до пятницы она не явится…

Смит. Знаю. Но ничего не трогайте.

Энн Мартин. Тут пару раз звонили, ну, знаете, когда на том конце молчат. И жутко дышат. Я подключала музыку.

Смит. Тот концерт волынщиков.

Энн Мартин. Ага. И там сразу вешали трубку.

Смит. Правильно.

Энн Мартин(опустив голову, смотрит на носки своих туфель. Возможно, роняет слезинку. Медленно поворачивается). Еще что-нибудь, мистер Смит.

Смит(отворачиваясь от окна. Долгий взгляд на Энн Мартин). Мисс Мартин. Что случилось.

Энн Мартин. Ничего.

Смит. Как это ничего.

Энн Мартин. Да так.

Смит. Я что-нибудь сделал. Или сказал.

Энн Мартин. Нет, ничего.

Смит. Может быть, эти письма, эти звонки.

Энн Мартин. Мне вчера сон приснился.

Смит. Ну.

Энн Мартин. Они с вами расправились.

Смит(захвачен в нервную орбиту сна). Ну-ка зайдите, мисс Мартин. (Энн Мартин глубже входит в кабинет.) Сколько их было.

Энн Мартин. Не знаю, шестеро.

Смит. Понятно.

Энн Мартин. А может, всего человека четыре или пять. Мистер Смит, я не хочу вас подводить, ни боже мой. Но мне страшно.

Смит. Мисс Мартин, вы не должны принимать все так близко к сердцу. (Вынимая платок.) Ну-ка сморкнитесь как следует. (Энн Мартин принимает платок и героически продувает ноздри.) Вот так.

Энн Мартин. Я постираю его и поглажу.

Смит. Ладно, ладно, мисс Мартин, пусть он у вас будет.

Энн Мартин. Как приятно пахнет. Ваш платок.

Смит. Лимоном.

Энн Мартин. Все кругом гады и сволочи.

Смит. Да. Да.

Энн Мартин. Честных людей всех со свету сживают. (Голос повышается.) А всякие мерзавцы так на них и бросаются, так и бросаются. (Смит с пониманием кивает.)

Смит. Конечно, мисс Мартин, мир нынче стал продажным. Но мы не должны отчаиваться.

Энн Мартин. Да, мистер Смит.

Смит. Я очень переживаю, что вам здесь плохо у меня. Я правда переживаю, мисс Мартин. (Энн Мартин опускает глазки.) У вас красивые глаза, мисс Мартин. (С реки гудок парохода.) Корабль. В море пошел.

Энн Мартин. Взять бы да и уплыть куда-нибудь.

Смит. Да. Прочь, прочь от всей этой сутолоки.

Энн Мартин. У вас такой голос грустный. (Грустная улыбка Смита, еще один гудок с реки.) Мистер Смит. (Еще гудок.) Я вас хочу кое о чем спросить.

Смит. Да.

Энн Мартин. А можно.

Смит. Ну.

Энн Мартин(глядя на разбросанные бумаги). Чего вы добиваетесь. (У Смита брови лезут вверх.) Я не к тому, что вы еще ничего не добились. (Нагнувшись, собирает бумаги.) Поднять их хотя бы. Получается, будто у меня не хватает уважения к вам, что ли, но это не так. (Взгляд на письмо в ее руке.) Будто бы обязательно надо, чтобы имя было, известность. А сами вы кем стать хотели бы.

Смит. Знаменитым преступником.

Энн Мартин. Ха-ха, мистер Смит. Ну по правде. Кем бы вы хотели стать.

Смит. Я и говорю по правде, мисс Мартин.

Энн Мартин. Но вы и так ведь махинациями занимаетесь. (Стальные, азиатские глаза Смита. Его лицо словно вмерзает в это ледяное молчание.) Ой, я не то сказала. Вы не махинатор. Нет. Мистер Смит, клянусь, вы не махинатор.

Смит. Именно махинатор. Когда прокладываешь путь по жизни напрямик, всегда наткнешься на стенку.

Энн Мартин. Вы честный, мистер Смит.

Смит(уходя строевым шагом от этой новости, останавливается в дверях, поворачивается опять к Энн Мартин, стоящей с полными руками злополучной Смитовой корреспонденции). Можно мне вас кое о чем спросить. Мисс Мартин.

Энн Мартин(кладет бумаги Смиту на стол). Конечно, мистер Смит.

Смит(ждет стоя, пока жужжащая динамка в го-лове снабдит его током для выхода в эфир со следующими позывными). Поедемте со мной на пару дней за город. (Рот у Энн Мартин открывается и закрывается.) Ну просто так, потоптаться среди полей и рощ.

Энн Мартин. Ой.

Смит. По снежку бы погуляли. Смотрите, как хотите, конечно. Дело в том, что мне так и так ехать за город во вторник вечером.

Энн Мартин. Под Рождество.

Смит. Да. Мне придется изображать Санта-Клayca с подарками, и надо бы сперва, ну, хоть отведать деревенской тишины. Побродили бы под деревьями, среди скал. Не говоря уже о том, что у вас будет своя комната.

Энн Мартин. Мне надо у мамы спроситься.

Смит. Ладно.

Энн Мартин. А там гостиница.

Смит. Нечто вроде.

Энн Мартин(отголоски «Eine kleine Nacht — musik»), Это ж надо. (Руку, в поисках поддержки, кладет на стол Смита, плюхается в его кресло.)

Смит. Ну, мисс Мартин.

Энн Мартин. Прямо так вдруг. (Руки раскинуты по столу. Ее кораблик мал. Внимание и осторожность.)

Смит(на полстопы вперед, с оглядкой). Просто вот в голову пришло.

Энн Мартин(давая Смиту время подтянуть тылы). А как же мама…

Смит(еще на полстопы вперед). Так позвоните ей. (Энн Мартин смотрит на телефон.) С моего хотя бы.

Энн Мартин. Что ж.

Смит(тылы, тылы подтянуть). Но вы ж понимаете: мамы они мамы и есть, мисс Мартин. (Глядя в окно.) Наверное, тактичнее будет сказать, что вы поедете на дачу — с подружками там, все такое.

Энн Мартин. Ладно. (Набирает номер. Смит, подставляя спину, строевым шагом отходит к окну.) Мам, привет. Это я. Знаешь что. (Кисти рук Смита соединяются, переворачиваются так и сяк и соединяются снова.) Мистер Смит приглашает меня к своим друзьям, у них там вечеринка. (Тут микропауза, пока говорит мать: «Что, вечеринка, вот еще новости, за каким чертом ты ему сдалась на этой вечеринке».) Ну, надо будет кое-что застенографировать, а как же. (Смит у окна в некотором недоумении поворачивается.) Да за город. Нет, ну не одна, конечно. (Смит, доверчиво отвернувшийся к окну.) На субботу и воскресенье. Да. Ну мам, ну говорю тебе, я буду под присмотром. (Руки Смита снова смыкаются за спиной.) Да. Ну молодежь просто. Погулять, покупаться. Крытый бассейн в доме. Да так, все больше молодежь. Теннис. Очень богатые, влиятельные люди. Ну мам. (Руки Смита, расцепившись, падают по бокам.) Но у меня другого такого случая не будет. Из одежды, если что нужно будет, там дадут. Мам, пожалуйста. Ну не волнуйся. Да. (Руки Смита снова сцеплены за спиной.) Я позвоню тебе. Ну нашла о чем волноваться. Кому-то же надо верить, ну. (Руки Смита, расцепившись, падают по бокам.) Ну мам, ты хочешь, чтобы я до самой смерти так и корпела без всяких развлечений. Хорошо. О'кей, я позвоню. Пока, мам. Ну точно. Я обещаю. Пока. (Кладет трубку. Медленно обернувшись, Смит обозревает эту деловую девушку, свою скромную секретаршу.) Мистер Смит, вы, верно, слышали, это я с мамой.

Смит. Да.

Энн Мартин. Прямо не знаю, мистер Смит.

Смит. Что ж тут не знать. Берем машину. Прочь, прочь, подальше от этой финансовой жути.

Энн Мартин. О Господи. Мама убьет меня. Она ж выспросит, кого как звали. Потом начнет их в телефонной книге раскапывать. Звонить им примется, спрашивать, может, я там перчатки забыла или еще что. Мистер Смит, я боюсь.

Смит. Ну-ну.

Энн Мартин. Лучше я не поеду.

Смит. Свежий воздух. Никакой тебе городской грязи и сажи. Но если вы чувствуете, что каким-то образом вам это будет неприятно, что ж, тогда не надо.

Энн Мартин(крутнувшись во вращающемся кресле от Смита прочь на девяносто градусов). Ну вот.

Смит. Я вам ручаюсь.

Энн Мартин(на девяносто градусов обратно). Что значит ручаюсь.

Смит. Да не знаю. Сказал просто первое, что в голову пришло. Что тут скажешь.

Энн Мартин. Знаете, мне кажется…

Смит. Что кажется.

Энн Мартин(крутнувшись во вращающемся кресле от Смита прочь на девяносто градусов). Ой-ей.

Смит. В чем дело, мисс Мартин.

Энн Мартин(на девяносто градусов обратно). А в том, что, может, вы аферист.

Смит. Простите, не понял.

Энн Мартин. Может, там девиц целый выводок. Вроде этой мисс Томсон, которая ходила к вам домой. Или еще что-нибудь в том же духе.

Смит. Мисс Мартин, вы понимаете, что говорите.

Энн Мартин. Да.

Смит(нахлобучив свой недавно приобретенный шапец). Очень хорошо, мисс Мартин. Я могу и один поехать.

Энн Мартин(разводя в стороны ум и совесть). Невинная поездка за город. (Проворачивается в Смитовом крутящемся кресле, спиной к Смиту.) Нечего на меня давить.

Смит(взглянув на часы). Надо уже заказывать машину.

Энн Мартин. Я не поеду.

Смит. Но это ж глупо.

Энн Мартин. Я не поеду.

Смит. Но вы ведь уже у матери отпросились.

Энн Мартин(снова крутнувшись в кресле, к Смиту лицом). Нечего надо мной смеяться.

Смит. Ну хорошо, мисс Мартин, как хотите. (Подходя к телефону.) Закажу машину. И еще там кое-что надо согласовать. (Набирает номер. Последний поворот диска.)

Энн Мартин. Ладно. Поеду.

Смит(улыбка, теплая, как вечная весна). Мисс Мартин. Мне было бы жаль, если б вы не решились.

Энн Мартин. Ох, как бы потом мне не было жаль.

Смит. Официант.

Официант. Да, сэр.

Смит. Коктейль.

Официант. А именно, сэр, какого вида и свойства.

Смит(застигнут врасплох. Этим неожиданно заботливым отношением, каковое прежде ему в поездах не встречалось). А что бы вы могли посоветовать.

Официант. Хотите стриптиз — наши ночные пассажиры очень любят.

Смит. Простите, не понял вас.

Официант. Я сделаю вам стриптиз, сэр.

Смит. Ни в коем случае.

Официант. Дело в том, что так называется коктейль, с вашего позволения.

Смит. В таком случае сделайте его двойной крепости. (Поднимает к глазам газету. Высокий силуэт — блондинка в голубом, — мягко покачивая бедрами, следует по вагону. Минует Смита. Стоп. Возвращается, склоняется над ним.)

Томсон. Ба. (Смит смотрит на нее безмолвно.) Ба.

Смит(медленно вставая под прикрытием газеты). Салли. То есть мисс Томсон.

Томсон. Салли, почему нет.

Смит. О. (Неуверенная, но храбрая улыбка.) Садитесь, мисс Томсон.

Томсон. Это вы садитесь. (Смит медленно опадает в кресло.) А я как раз только что встала, чтобы сходить в туалет. Поезд качает, не могу, пойду. На обратном пути заверну к вам. (Смит медленно, печально поворачивается, провожая ее танцующий уход лучом мысленного прожектора. Официант, занявший наблюдательный пост поодаль, естественно, тоже глаз положил.)

Официант(поставив перед Смитом стакан, чтобы вернуть того к прозе жизни). Один стриптиз.

Смит. Ах да. (Непринужденный возврат к проблемам реальности при снисходительном сознании того, что тело — одно, другое ли — не так уж важно, когда красивых тел перевидано вдоволь.) Вы извините, молодой человек, но можно мне узнать истоки этого прелестного названия.

Официант. Однажды вечером заходит женщина. Хочу, говорит, чего-нибудь такого необычайного. Франц составляет смесь. Дама садится. Выпила. Глядим, а она уже голая абсолютно. Так что стриптиз.

Смит. Как это мило.

Официант. Пять санитаров из дурдома еле с ней справились. Хорошо еще, что мы как раз мимо большой больницы проезжали.

Смит. Надо же.

Официант. А ваш к тому же двойной.

Смит. Заманчиво.

Официант. Но она-то, по-моему, и до того была шизанутая.

Смит. Спасибо за фольклор.

Официант(мисс Томсон на подходе). Всегда пожалуйста. (Уходит.)

Томсон(непринужденно руку вперед, ладонью вверх). Что ж, здравствуйте, мистер Смит.

Смит(резко вскакивая). Мисс Томсон, присоединяйтесь, давайте выпьем.

Томсон(большой полей, левой руки по ходу поезда). Нет, не могу. Я не одна. (Потрепетав кончиками пальцев над сиденьем Смита.) Да ну, садитесь же.

Смит(опускаясь в кресло. Слабый такой голосок в дебрях мира высоких энергий). Ну глоточек, мисс Томсон.

Томсон(потряхивая локонами). Все никак не могу переварить, это надо же, вы всю дорогу здесь, а я вас не видела. Нет, ну с ума сойти.

Смит. Вы даже чек с зарплатой не забрали.

Томсон. Да ну ее, мистер Смит. Отдайте сиротам. (Пистолетик правой руки выстреливает вперед указательный палец.) Ого, стриптизом занялись. (Смит встревоженно озирает себя ниже пояса. Мисс Томсон нацеливает пистолетик на коктейль.)

Смит. Ах да. Хотите присоединиться, мисс Томсон.

Томсон. Ха, Смитик, ха-ха, если вопрос так поставлен — хочу, конечно. (Садясь в кресло напротив, широкой дугой заносит ногу на ногу, обнажая бедро на три дюйма, так что Смиту приходится вздохнуть поглубже, сглотнуть и ноги вытянуть попрямей, чтобы унять встрепенувшееся сердце.) Снимать одежду я всегда готова. Но сейчас нет времени. Вон туда посмотрите. (Поворачиваясь.) Нет, вам не видно. Нет, кое-что все же виднеется. Та темная, большая такая тень. Это мой брат.

Смит. Замечательная тень.

Томсон(в спину прошедшему официанту). Н-дэ.

Смит. Официант. Сюда два стриптиза.

Официант. Вы прямо на лету все схватываете, сэр. (Уходит, кивнув этому схватывателю, и уже через плечо, в процессе удаления, нехотя отлепляет взгляд от славненькой, здоровенькой мисс Томсон.)

Смит(вбирая с воздухом, на вдохе, это видение, эту мисс Томсон). Мисс Томсон, я так рад.

Томсон. Чему же, мистер Смит.

Смит. Да просто рад, и все тут.

Томсон. Вы что тут делаете, на этом поезде. В канун Рождества.

Смит. Радуюсь, что поехал.

Томсон. Но вы же не можете куда-то ехать просто от радости. (Выпрямляя указательный палец в направлении галстука Смита.) А ничего галстук. К рубашке идет.

Смит. Вам, мисс Томсон, где выходить.

Томсон. Мне до конечной. А вам.

Смит. До развилки. Там пересадка.

Томсон. И все вот так один, один. Не понимаю. В гости к друзьям едете.

Смит. В общем-то да, но не совсем.

Томсон. Вы для меня загадка.

Смит. Как это, мисс Томсон.

Томсон. Почему вы себе не найдете какую-нибудь милую девушку.

Смит. Вы мне предлагаете, мисс Томсон, чтобы я вот так вот прямо взял да и нашел милую девушку.

Томсон. Ну да, вот так вот прямо. Это же идиотство — жить одному и никаких девушек.

Смит. Мисс Томсон.

Официант(вклинивается с коктейлями между собеседниками). Два стриптиза. (Смит тянет бумажник из внутреннего кармана.) Итого три. (Смит подает три банкнота, потом вынимает из кармана кошелечек.)

Томсон. И у вас их было бы навалом, вам бы только… (Сраженная Смитовой бережливостью, сбивается, глядя, как он выбирает монетку, чтобы звякнуть ею о подносик официанта. Официант смотрит на одинокую монетку. Мисс Томсон снова обретает голос.) Вам бы только пуговку расстегнуть. На кармане. (Официант удаляется с таким видом, будто говоря: «Слушай, да ты что, парень, вообще, что ли».) Я не к тому, чтобы вдаваться в ваши личные дела, но, как мне это видится (смотрит на Смита, изобразив бинокль приставленными к глазам ладонями), вы скоро превратитесь в такого, знаете, которые бегают по музеям и антикварным лавкам, собирая бронзовых обезьян и всякую прочую дребедень. Это же противоестественно.

Смит. А что естественно, мисс Томсон.

Томсон(ладонь к ожерелью). Ну вот хотя бы…

Смит. Простите, не понял, мисс Томсон.

Томсон. Я, в смысле, жемчуг. Но и вот это все естественное тоже. Надо их сюда вот опустить, в самую ложбинку. Мои жемчужинки. Естество к естеству. А что-то холодно сегодня. (Улыбка, игриво вскинутые брови.) Эх, ничего себе, да как же это вы, совсем один, сам по себе на этом поезде. Да еще с пересадкой. О, слушайте, пошли познакомлю с братом и его приятелями, а что. (Сердце, сердце, куда тебя спрятать.) Или вам хочется побыть одному. А я такая настырная. (Откуда-то дуновение «Энни Лори».) А вы ни с кем знакомиться не хотите, так надо понимать.

Смит. Скажите, вы собираетесь вернуться.

Томсон. В контору, что ли. Не знаю. Честно, просто не знаю. Целое утро сегодня в кровати провалялась, все думала об этом. Для меня ли эта трудовая жизнь. Я тут машинку такую приобрела: будит тебя музыкой и наливает горячий кофе. И вам такую надо завести. Вот чего, Смитик, вам не хватает. Руки, которая вас будит лаской.

Смит. В моих руках любая машина начнет плевать и огрызаться.

Томсон. Нет, эта не начнет. Она просто чудо.

Смит. А где вы купили вашу машинку, мисс Томсон.

Томсон. Вообще-то это был подарок.

Смит. А-а.

Томсон. Причем не откажешься. Стоит в темноте на площадке у двери моей квартиры. Я об нее споткнулась и разбила стекло на циферблате. Так что и назад в магазин не сдашь. Это от парня, которому такой трофей, как я, так легко достался. Вы знаете, все время, пока я у вас работала, он следил за мной. Как вам это нравится. Какая выдержка. А знаете, что я ему сказала. (Небрежное движение рукой.)

Смит. Да.

Томсон. Правильно. И он с тех пор меня цветами осыпает, все присылает — не квартира, а похоронное бюро. Я говорю посыльному, малыш, отдай их маме или девчонке своей. Знаете, что он мне ответил. Это смех один. Он говорит, предпочитаю мужчин. (Мимолетный взгляд в вагонное окно.) Вон, смотрите, пруд у плотины, и на коньках катаются. Как здорово, вот бы туда.

Смит. Катаетесь на коньках, мисс Томсон.

Томсон. В основном задом об пол. Может, вы бы меня как-нибудь поучили. Эх, ничего себе, Сми-тик, как это я вдруг на вас налетела. (Большой глоток коктейля.) Хороший стриптиз — вот к чему я расположена. А после пересадки вы докуда.

Смит. До конечной.

Томсон. Как раз и мы тоже до конечной, только напрямую. Так это же недалеко. Ваша конечная от нашей. Мы же будем в одной и той же лесополосе. Почему бы вам не навестить нас, или мы бы к вам заехали. (Стук-бряк колес, и с завыванием гудка мимо пустых полустанков; и Смитово молчание.) Что с вами, Смитик, вы отчего так примолкли. Не хотите, чтобы мы к вам заезжали. Ну ладно, если вы там повязаны накрепко.

Смит. Нет-нет, ничего я там накрепко не повязан.

Томсон. Ну что случилось, Смитик. (Смит переламывает соломинку в коктейле.) Да бог с ним, не надо ничего объяснять. Я просто так сказала. Мало ли, может, если вам нечего делать, так захочется на коньках покататься, больше ничего.

Смит. Мисс Томсон, я же скучный в компании.

Томсон. Очень даже забавный. Немножко, правда, скряга. Но когда как следует раскрутитесь, это пройдет. По вечерам мы дома собираемся. Заходите. Там и Голиаф будет. (Округляет глаза.) Гав-гав. (Клонится к Смиту укусить, сверкающие, безукоризненные зубы оскалены.) До сих пор боитесь. Заходите. Серьезно. Мы у Джиффи. Огромное поместье. Называется «Конфетка». Первый поворот налево от Синдер-виллидж. Отборное общество. Пятьдесят спален. Личный зоопарк. А жена у него лысая. Крупный воротила. И вам может небесполезным оказаться. От вашего старомодного вида все обалдеют. Жаль, у меня не выйдет прикинуться шлангом, а то я бы тоже как вы. (Долгий взгляд на Смита.) Смитик, вы ведь неспроста такой притихший. Признавайтесь, вы тут с девушкой. Я к тому, что в прошлую пятницу вы куда-то мотались с мисс Мартин.

Смит. Вот еще новости.

Томсон. Я понимаю, Смитик, это ужасно, но детектив, который следил за мной, продолжал следить за вами, чтобы узнать, не вернусь ли я на работу. Я это к тому, что не надо мне вкручивать все эти ваши «простите, не понял», «вот еще новости» и прочую чушь. Там в лесу где-то у вас спрятано сельское гнездышко. Ну а как она-то — красивая. Ваша провинциалочка. Красотуля молочница. А может, это мисс Мартин. (Грустное лицо Смита цепенеет.) Ну-ну, Смит, я же нарочно. Всегда подтруниваю над такими тихонями. (Смит бессловесный в этом своем мирке, где нет места для мисс Томсон.) Ладно, пойду, пожалуй, к брату. Вон он как там раскачивается, туда-сюда, значит, вовсю хвастает.

Смит. Не уходите.

Проводник(выкрик за сценой). Следующая станция Плезантвиль, кому пересаживаться, приготовились к выходу.

Томсон. Это ваша.

Смит. Пять минут еще.

Томсон. Смитик, я вас не понимаю. Чувствуете. О чем вы думаете.

Смит. О том, как сходят с рельсов. В пустынном месте, чтобы потом брести в снегах по кустам к заброшенной хижине среди полей.

Томсон. Где надо изо всех сил добывать огонь трением. Друг о дружку.

Смит. Да. (Констатируя научный факт.) У вас глаза даже больше, чем они мне запомнились. А ресницы длиннее.

Томсон. Хотите взять попутчицу. В путешествие. (Взгляд огромных голубых глаз поверх «стриптизов» на Смита.)

Смит. Вам дьявольски идет быть безработной.

Томсон. Какие вы интересные комплименты отпускаете. Этакий вы конькобежец, Смит, из тех, что по льду зигзаги чертят. Молниеносно и непредсказуемо. Мне в самом деле пора идти.

Смит. Можно будет вас увидеть.

Томсон. Конечно. Завтра.

Смит. Я, в смысле, в городе, когда вернемся. Посидели бы, поотрывали клешни у какого-нибудь омара.

Томсон(вставая). Отлично. Я вам пришлю мой новый адрес. Чтобы это большое тело оставалось стройным, я не могу легкомысленно отвергать приглашения на протеин. (Нацеливая пистолетик указательного пальца.) Смотрите, не провалитесь под лед с этой вашей милашкой. Спасибо за стриптиз. Смотрите, Смитик, отдыхайте вовсю, ради меня, ладно. Пока.

Смит. До свидания, мисс Томсон.

Томсон. А если Салли.

Смит. Ха-ха, мисс Томсон.

Томсон. Ха-ха, ну привет. (Стук-бряк поезда, вой гудка, мелькание платформ, и одинокий Смит в своем обособленном мирке, Смит автономный, Смит, жаждущий слияния с толпой. Свет меркнет, тихий напев «Энни Лори».)

Смит(пропорциональность позы потеряна; поворачивается к телефону в глубоком приседе с опорой на зонт. Выправился, взгляд назад, и с достоинством, не чересчур нарочитым, медлит снять трубку — пускай звонит. Звонит. С присущей ему, пусть и неброской, точностью движений Смит берет трубку. Слушает. Вешает трубку. И снова телефон звонит, не успел Смит стукнуть зонтом об пол, перед тем как принять позицию «к бою». Звонки продолжаются. Смит в холодном бешенстве возвращается к телефону, снимает трубку). Я же сказал вам, пусть миссис Смит не звонит мне. Что значит, она и не звонит. Что же она делает. Вы меня разбудили. Грубо говоря, из постели выволокли. Ну так скажите ей, чтоб уходила. Ну конечно. (Швыряет трубку. Ждет, смотрит на нее. Конечно, могла бы уж и сама подпрыгнуть. Снова берет трубку.) Так, это Смит говорит. Скажите миссис Смит, что она может ко мне подняться.

Смит(обозревая свое странное красное убранство. Залезает в узенькую сельскую кровать; протянув руку, выключает настольную лампу). Не часто я сам с собой разговариваю, но Боже ты мой, что за жизнь, какая мразь наверх выплывает, а людей приличных пихают, давят и загоняют на самое дно. Но. Сам живи и других не дави. Мисс Томсон даже не взяла свою зарплату. Ей без пересадки. А мой поезд ушел. Хотя бы обернулась на прощанье, рукой махнула. Куда там. Они дома собираются. У них весело.

Ширл(стук в дверь. Ширл из-за сцены). Джордж. Джордж, ты дома. (Смит тонет в одеяле, молча.) Ладно тебе. Я ж говорю: прости, я не со зла тогда сказала. Бывает, я так скажу не подумав, что в голову придет, а потом жалею. Ты такой ранимый. (Голова Смита, перископом из-под одеяла.) Ну право же. (Отворяет дверь.)

Смит(назад, на глубину, в отблесках пламени. По самые глаза под одеялом). Естественно, ведь хочется почувствовать, что тебя ждали, тебе рады.

Ширл(из-за приотворенной двери). А разве нет. Понадобилось тебе слова ребенка всерьез принимать.

Смит. Гадкое, испорченное существо. Ни одному отцу такое не понравится. Я на коленках к ним, с игрушками, а они мне уходи, говорят, не мешай, мы играем.

Ширл. Но, Джордж, это же дети.

Смит. Всего-то и хотел один их грузовичок подпихнуть. А они меня взяли и выпихнули. Когда я был мальчишкой, у меня таких игрушек отродясь не водилось. А они говорят, мы, что ли, в этом виноваты, не путай нас со своим папашей. Выставили меня из собственного дома.

Ширл. Что дом твой, я и так знаю.

Смит. Встретили бы меня по-человечески, а большего мне и не надо.

Ширл. А тебя как встретили.

Смит. А меня оскорбили. Вот, оказывается, во что свежий воздух, поля и леса с хрустальными озерами малышей превращают. Четыре безбожных дикаря.

Ширл. Ну, воспитание без Бога, это ведь ты придумал. Я так далеко сюда шла к тебе, Джордж. По сугробам. Пойдем домой.

Смит. Нет.

Ширл. А войти хоть мне можно.

Смит. Это я еще не решил.

Ширл. Мы что — тратим слишком много. Я постараюсь быть экономнее. Можно мне войти.

Смит. Дверь, кажется, открыта.

Ширл(робко входя). Так ты разрешаешь.

Смит. Я разрешаю.

Ширл(войдя, проводит рукой перед глазами). Света нет.

Смит. Я знаю.

Ширл. Ты где, Джордж.

Смит. В кровати.

Ширл. Может, нам свет зажечь.

Смит. Хватит камина.

Ширл. Ну так можно войти.

Смит. Ты вошла уже.

Ширл. Может, дверь закрыть.

Смит. Закрой. (Ширл затворяет дверь.)

Ширл. Ничего, если я присяду.

Смит. Вон там кресло. (Ширл щурится в темноту.)

Ширл. А, вижу. Спасибо, Джордж.

Смит. Не за что.

Ширл(вводя усталые члены в контакт с креслом). Давай поговорим, Джордж.

Смит. Давай.

Ширл. Джордж, ты понимаешь, о чем я собираюсь говорить.

Смит. Бип-бип.

Ширл. Что еще за звуки такие, Джордж.

Смит. Это ты насчет бип-бип.

Ширл. Да, насчет бип-бип.

Смит. А, это просто так: бип-бип.

Ширл. В темноте звучит как-то странно.

Смит. Бип-бип.

Ширл(медленно вставая). Джордж.

Смит. Да, Ширл.

Ширл(робко приближаясь к кровати). Джордж.

Смит. Я слушаю внимательно, Ширл. (Ширл замирает на полдороге.)

Ширл. В темноте каждый звук кажется таким громким…

Смит. Бип-бип.

Ширл. Не надо этого, Джордж, пожалуйста.

Смит. Бип-бип.

Ширл. Я понимаю, я заслужила это, Джордж.

Смит. Что заслужила. (Ширл продвигается ближе к кровати.)

Ширл. Бип-бип.

Смит. Бип-бип.

Ширл(склоняясь над Смитом). Джордж, мы что, автомобили.

Смит. Как скажешь.

Ширл. Джордж, жалко, ты не видишь мои золотистые туфельки.

Смит. Темно слишком.

Ширл. Ага. Но может, хочешь их пощупать. Мои туфельки.

Смит(отчаянный рывок на глубину, и только глаза из-под одеяла сдвоенным перископом. Наведены на этот трепещущий корабль соблазна). Назад.

Ширл(прямая стойка, сжатые кулаки). Я понимаю, Джордж, мне это по заслугам. Можешь сделать мне все, что хочешь.

Смит. Опасные разговорчики.

Ширл. Я и хочу опасности. (Расстегивает длинную молнию сзади на платье.)

Смит. Ширл, ты чем там занимаешься. (Ширл тянет через голову платье.)

Ширл. Не занимаюсь, Джордж. Разнимаюсь. (С размаху запрыгивает в кровать.)

Смит. Осторожнее. Бип-бип. Я автомобиль.

Ширл(заползая под одеяло). Помнишь, Джордж, как раньше, бывало…

Смит(выныривая из-под одеяла). Я встал у светофора.

Ширл. Ты чего вскочил, Джордж.

Смит. Жду зеленого. (Ныряя снова под одеяло.) Вот, зажегся.

Ширл(Джордж и Ширл под одеялом, торчат одни головы). Почаще бы вот так вот вместе быть, правда, Джордж.

Смит. Бип-бип, я опять поехал.

Ширл. Вдруг врезаться случится.

Смит. Случайно случиться не получится.

Ширл. Конечно, ты водитель аккуратный.

Смит. Вот-вот. Аккуратнее. Бип-бип.

Ширл. А я тебя вижу, Джордж. Честно.

Смит. Хи-хи. И я тебя честно, Ширл.

Ширл. Это же сколько мы времени-то потеряли, Джордж, правда же.

Смит. Ты за рулем. Соблюдай дистанцию.

Ширл. А я, может, хочу, чтобы ты врезался. В меня.

Смит. Прежде всего осторожность.

Ширл. Джордж.

Смит. А это еще что такое, Ширл.

Ширл. А ты пощупай.

Смит. Ого. Фары.

Ширл. Пощупай тут.

Смит. А что это, Ширл.

Ширл. Пощупаешь, узнаешь.

Смит. Что я, совсем поглупел, чтобы там щупать.

Ширл. А ты поглупей да пощупай.

Смит. Фу ты, глупости-то какие.

Ширл. Глупости — это в голове у тебя. (Этакие две шпроты, тесно сплюснутые под одеялом.) Что, Джордж, нравится. (Джордж явно не способен подобрать пригодный к обстановке комментарий — так все непросто, мало ли что; бормочет нечленораздельно.) У, мой пузатенький, что ты там бормочешь. (Издали звуки музыки, парад-алле нежнейших грез Смитова легкомыслия. Барабан. И барабанщицы.)

Смит. Парад-алле.

Ширл. Не ускользай, Джордж. Год его ждешь, а он еще ускользает.

Смит(паровой органчик — последний в мире — и трубы, и крутятся карусели). Бум, бум, бум. Смотри, входит парад-алле.

Ширл. Помолчи, Джордж. Какой еще парад. И потом, не входит, а стоит у входа. Пусть войдет.

Смит. Ширл, ну белье же.

Ширл. А почему, кстати, оно у тебя красное.

Смит. Имею предпочтение.

Ширл. Сними, оно царапается.

Смит. Ну не рви, Ширл, ведь порвешь.

Ширл. Поцелуй вот сюда, в бутончик.

Смит. Ну порвешь ведь, Ширл.

Ширл. Я молнию расстегиваю.

Смит. Ты рвешь, Ширл, и потом, волосы там попали, на животе.

Ширл. Ну царапается, жесткое же.

Смит. Я ведь тебя сюда не приглашал.

Ширл. Помолчи. Вот тебе твои волосы. Куда подевались все большие сильные мужчины. Все было так хорошо, пока ты был машиной. Заводи мотор.

Смит. Бип-бип.

Ширл. Заводись-заводись.

Смит. Ширл, перестань мне указывать. У меня своя голова на плечах.

Ширл. Но тебе ведь много месяцев уже не с кем было завестись толком.

Смит. Откуда столько самонадеянности.

Ширл. Ага, значит, было.

Смит. Все это фальшь, а лексикончик твой меня удручает.

Ширл. Ха-ха, Джордж.

Смит. Ха-ха, Ширл, не смешно.

Ширл. Ну еще разик, Джордж, по-быстрому. Меня друзья ждут. Ну быстренько, видишь, не зря я на лошадках езжу.

Смит(свет пламенеющими красными волнами по комнатке гостиницы и на простынях, вдруг помертвело застывших. Крик белой совы где-то в лесу. Лай лисицы). Ширл, что за друзья.

Ширл. Они внизу. Ждут.

Смит. Не понимаю, Ширл. Они там что.

Ширл. Ждут.

Смит(откидывая простыни). Ну-ка вылезай из кровати.

Ширл. Вот еще, мы ж не кончили.

Смит. Я не позволю себя использовать, пока твои друзья тебя ждут. Уходи.

Ширл(на коленях, обмотанная простыней). Я не одета.

Смит(приподнявшись на правом локте, левой рукой указывает на дверь; голова опущена, взгляд из-под вытянутой руки). Уходи. (Ширл, кутаясь в простыню, босая, отходит к двери.) Вон. В коридор.

Ширл. Нет.

Смит. Иди к своим друзьям. Которые ждут тебя. Пригородные прихлебатели. Ждут, пока Ширл там наверху навыступается. С каким-то типом. Не делай из меня посмешище.

Ширл. А ты им уже сделался. Каждый знает, на чем ты заколачиваешь деньги. И все смеются, от души смеются. Смеются, потому что знают.

Смит. А ты берешь их от меня и тратишь.

Ширл. И раскаиваюсь, потому что это подлые деньги. А еще они знают, что ты вытворяешь со своей негритянской служанкой. Не надо меня за дурочку считать.

Смит. Я прошу тебя, выйди отсюда, пока я не потерял терпение.

Ширл(одеваясь под простыней). Не смотри на меня. (Смит безразлично отворачивается.) С самого начала понятно было, что ты не моего поля ягода.

Смит. Что еще за бред.

Ширл. Не бред. Втерся в порядочное общество.

Смит. Ну ладно, теперь-то я уже в обществе.

Ширл. Не бойся, они видели, как ты втирался. Мои друзья все знают. Все твои смехотворные потуги на интеллигентность. Вся квартира в идиотской мозаике. Как тебя только в твой клуб приняли — непостижимо. А эти твои потуги на графскую усадьбу — весь проезд деревьями засадить. (Вкапываясь ногой в туфлю.) Мои друзья оценили все это, не волнуйся. И я гораздо больше знаю, чем ты думаешь.

Смит. Понятно.

Ширл. Где-то мои тут вещи. Сумочка. Мне надо включить свет.

Смит. Как ты вошла в темноте, так и уйдешь отсюда непросветленной.

Ширл. Подлец. Хорошо, что мне твоей рожи не было видно. Иначе вовсе не смогла бы себя заставить под тебя улечься.

Смит(где-то в снегах ухает белая сова. Лисенок тявкает тонким голосишком.) Ну, думаю, ты достаточно наговорила.

Ширл(натягивает через голову платье). Давай скажи, чтобы я убиралась. И я ухожу. Дальнейшие контакты — через адвоката. (Смит, протянув руку, хватает зонт.)

Смит. Жду не дождусь. (Медленно расправляет его складки.)

Ширл(борется с платьем). Мои друзья не то что ты. И, кстати, я знаю, куда все остальные деньги уходят. В моих силах прекратить это твое дурацкое строительство. (Смит, раскрывающий зонт.)

Смит. Не понимаю, о чем ты говоришь.

Ширл(к Смиту спиной, расправляя платье). Я говорю о площади в один акр, с закладкой фундамента на глубину тридцати футов, импортный мрамор и т. д. — самый большой мавзолей на кладбище «Ренаун». (Крутнувшись к Смиту.) Господин Страх.

Смит. Н-да.

Ширл. Вот тебе и н-да. Ясно же, кто ты. Со своим зонтиком. Господин Страх — вот кто там строит. И чье, думаете, имя с этим связано. Джорджа Смита. Чье же еще. (Смит, опуская зонт, прячет лицо.) А адвокат у меня толковый, его ты не надуешь.

Смит(поднимая зонт). Поскольку за его услуги плачу я, рад это слышать. (Зонт вниз.)

Ширл. Мне причитается половина твоего имущества. Я заставлю тебя прекратить разбазаривать то, что принадлежит мне и моим детям. Этому вурдалачьему памятнику я положу конец. (Натягивает одну из своих черных, по локоть, лайковых перчаток.)

Смит(зонт вверх). По-моему, денег тебе должно хватать. (Зонт вниз.)

Ширл. Мне нужно больше. (Медленно натягивая вторую перчатку.) У тебя-то их больше. Тебя от них уже пучит. Чуть не купил у антиквара две тысячи тростей.

Смит(зонт вверх). Две сотни. (Зонт вниз.)

Ширл. А выходя из лавки, прихватил бронзового поросенка, ценой в целое состояние. (Полностью одевшись, наклоняется к Смиту.)

Смит(зонт вверх). Медного. (Зонт вниз.)

Ширл. Вот, сам сознался. А бедняга хозяин в истерике.

Смит. Весь мир в истерике.

Ширл. Ты его ограбил. Бронза. Старинная.

Смит. Ничего подобного. Медь. Современная.

Ширл. Бронза и старинная. Мне мой детектив сказал.

Смит. Понятно. Детектив. Ничего себе.

Ширл. Да, между прочим, детектив ничего себе. И, кстати, у него высшее образование. А у тебя нет.

Смит. Ха-ха.

Ширл. Давай-давай, смейся. Где-то моя сумочка. Ты у меня посмеешься. Посмотрим, как ты посмеешься. Я тебя заставлю посмеяться. Ух как ты у меня посмеешься.

Смит. Ха-ха.

Ширл. Посмейся, посмейся. Давай. Я из тебя все до капли выжму. Почище, чем эта твоя усыпальница. Дождешься, перекроют ради тебя движение. Когда на кладбище повезут. (Смит поднимает зонт. Еще четыре раза ухает белая сова. Посвистывает зимний снежный ветер.) Джордж, Джордж, что я такое говорю, какой ужас.

Смит. Ты говоришь, «ты у меня посмеешься». И еще «я выжму из тебя все до капли».

Ширл. Джордж, мне страшно, и какой-то озноб. Почему меня так трясет. (Повернувшись, оглядывает стул, стол, трогает их.) Включи свет. Я говорю такие вещи. Мне от них страшно.

Смит. Что, сумочку все не найти.

Ширл. Да нет, Джордж, ну страшно же. Не выгоняй меня. Про адвоката это я просто так сказала. (Уханье совы.)

Смит. Плюнь.

Ширл. Не могу. И дети ведь. Господи, адвокат. Не доводи меня до того, чтобы в суд подавать.

Смит. Я не довожу тебя.

Ширл. Они там измываться надо мной будут. Я знаю, они будут измываться. Какой-нибудь судья в сединах. Они же из меня душу вымотают, Джордж.

Смит. Ну что за глупости.

Ширл. Не заставляй меня подавать на развод, Джордж. Вот прямо сейчас, как ты лежишь там, пообещай. Мне страшно. (Вздрагивает, садится на стул боком к столу.) Можно я сяду. Меня же и обвинят. Судья объявит меня виновной, это будет ужасно. (Отзвуки «Энни Лори».)

Смит. Ширл. (Тяжелое молчание Ширл, ее го-лова опущена. Смит складывает зонт, прислоняет его к кровати.) Не плачь. Здесь твоя сумочка, у меня под подушкой. (В поднятой руке ридикюль из золотой сеточки.) Вытри глаза. Не дам я тебя в обиду никакому судье.

Ширл(полувзгляд вверх). Прости. Так веду себя.

Смит. Все женщины плачут. А живут дольше мужчин. (Поворот к окну.) Помни: хоть там и снег сейчас, но под ним лето прячется, и с незапамятных времен так ведется. Ты посмотри-ка, сумочка из такой же сетки, как босоножки. (Ширл смотрит на Смита, Смит тихо улыбается.) Должно быть, ты права, и я только тогда дождусь, чтобы ради меня перекрыли движение, когда поеду в гробу на кладбище.

Действие второе

Томсон. Смитик. Ого. Перемещаетесь по всем уровням. (В голубом своем вечернем платье и с ниткой жемчуга; подходит к Смиту, протягивает руку.) Что вы здесь делаете. (Рука мисс Томсон, взлетевшая вдруг вверх и снова на изготовку для краткого рукопожатия.) Тут уровень уже высокий.

Смит. Вас ищу.

Томсон. Надо же, а я вас. Один сказал мне, будто бы он видел, как вы таитесь. Повсюду. Сперва не поверила. Говорят, вы прибыли в катафалке.

Смит. Да принял вот приглашение заглянуть по-соседски на вечеринку, думал, может, вас увижу: прошло-то уж сколько месяцев.

Томсон. Так я — вот она. (Раскаты грома, взгляд мисс Томсон к небесам.) Вот это да, гроза собирается. Ну, вы-то как. Вид немножко уставший — вот-вот, под глазами. Даже в газеты проникли со своим портретом. Как с врагами-то управляетесь.

Смит. Они поклялись до меня добраться. Сбегу на подводной лодке.

Томсон. Ха-ха. (Сверкает молния, тишина, потом устрашающий удар грома.) Ух ты. Вообще-то я побаиваюсь молнии. (Неуверенная улыбка.) Но тут, наверное, мы в безопасности, одни, в уютном уголке с этим придурочным зеленым цветиком.

Смит. Как поживает Голиаф.

Томсон. Он умер. (Молния.)

Смит. О Господи.

Томсон. Его застрелили. (Отдаленные раскаты грома.) Во время собачьей драки.

Смит. Я вам очень сочувствую.

Томсон. Он, между прочим, побеждал, двух собак сразу, и обе ростом с него. Я ведь всегда лучший кусок ему. На любой медкомиссии — все безупречно. Глистов — и то никогда не было. Хоть на выставку выводи. (Огорченный поворот головы.)

Смит. Не надо все время об этом думать. Мисс Томсон. Вы так хорошо сегодня выглядите.

Томсон. Вы это вправду, Смит. Я что — ив самом деле выгляжу прилично.

Смит(шаг назад, для лучшего обзора платья мисс Томсон). Да. Ног, правда, сейчас не видно.

Томсон(встряхнув ногой, протягивает вперед босую ступню). Вот.

Смит(зачарованно). Чудо. (Падает на одно колено запечатлеть поцелуй.)

Томсон. Ой, ну это так по-старосветски, Смитик. (Улыбка Смита; мисс Томсон укрывает ножку под подолом платья, шарит ею в поисках туфли.) Вот, не могу теперь туфлю найти. (Вспышка и оглушительный треск грома, мисс Томсон приседает. И в этом оборонительном положении поднимает тему, которая так и напрашивается ввиду небес, направо и налево сыплющих удары, вдруг торопливо выдает высоким контральто.) Смит, правда ли, что вы возводите мемориал себе. (Выпрямляется, и на октаву ниже, постепенно замедляя бег слов до легкой иноходи.) В газете было. Сейсмоустойчивый. (Удар грома.) Последнее слово строительной техники. Не слишком ли отдает высокомерием. Да и затраты. Не вижу смысла. Какая разница, что с тобой будет после смерти.

Смит. Разница есть: иначе себя чувствуешь при жизни.

Томсон. По-вашему, это жизнь — шастать туда-сюда в катафалке. Стоит ли таких трудов. (Улыбка и маленький кулачок направлены в живот Смиту.) Поглядишь так на вас, Смит, все-таки странный вы какой-то. И кто бы мог подумать, что при ваших-то мелких делишках мы с вами здесь бок о бок окажемся, в этом поместье. (Мимо проходит дворецкий. Он в белых перчатках; в обеих руках поднос с рюмками и бутербродами-канапе. Мисс Томсон оборачивается, зовет.) Эй, Густав, вы куда. Мы гибнем тут от голода и жажды.

Дворецкий(во фраке. Протягивает поднос.) Мадам. Сэр. О. (Мисс Томсон и Смит по очереди берут бокалы игристого вина и канапе.)

Томсон(дворецкому). В чем дело, увидели привидение.

Дворецкий. Нет. Мисс Томсон. Простите… то есть я к тому, что перебил вас.

Томсон. Ничего-ничего, всегда пожалуйста.

Дворецкий(Смиту). Просто мне бы совет по части вложения капитала.

Томсон. И в этом тоже мы всегда пожалуйста.

Дворецкий. Вы ведь Джордж Смит, сэр.

Томсон. Смитик, ответьте ему.

Дворецкий. Я вас по фотографии узнал. Вы этих тузов как котят сделали. (Наплывом громкие голоса, музыка, смех из вереницы комнат.)

Томсон. А многие из них сегодня здесь.

Дворецкий. И может быть… Простите, что я так влез… В чем ваш секрет.

Смит. Гонясь за выгодой, надо освободить свой ум от всех сопутствующих эмоций.

Дворецкий. Нет, правда. Да-а, подумать только. А мне всю жизнь как раз погоня за выгодой давала массу эмоций. (Предлагая поднос.) Еще бокал. Мадам. Сэр. И большое спасибо. (Уходя, старается запомнить этот простенький ключ к обогащению.) Гонясь за выгодой, освободить ум от всех сопутствующих эмоций.

Томсон(поворачивается, провожая взглядом дворецкого). Видали: рождение еще одного магната. Смитик, знаете что. Или нет, вы обидитесь.

Смит. Не обижусь.

Томсон(пару секунд помедлив, чтобы сосредоточиться на видении Смита, представшего в новом обличье, и собраться с духом, чтобы поведать ему, каким он представал в старом). Бывало, я подкладывала денег в коробочку с мелочью: думала, будто они вам в самом деле нелегко достаются. А вы выходили из кабинета (отворяет воображаемую дверь), и, когда вам казалось, что я не смотрю (взгляд налево, направо, потом крадучись, несколько шагов на цыпочках. Протягивает чудные пальчики за коробкой), вы ее забирали (поворот на цыпочках) к себе в кабинет (останавливается, пересчитывает, работая пальцами, как пинцетом), пересчитывали и возвращали (поворот, и на цыпочках назад, изобразив улыбку и сделав глаза огромными как блюдца), — а сам такой довольный-довольный: ведь денег не меньше стало, а больше.

Смит. Не было такого.

Томсон(руки в боки). Было, и к тому же у вас такие глазки делались масленые, когда вы появлялись с этой коробкой. (Смущенно опускает руки, вновь принимая вид светской дамы.) А однажды даже всплакнули над чеком с моей зарплатой, но я подумала на следующее утро: какого черта, жизнь — это джунгли, и положила деньги на свой счет в банке. Подумалось, может, и мне придет письмецо, такое же, как вам: «Дорогой сэр, мы с удовольствием выпустим из вас кишки, причем медленно вытянем, по одной, чтобы хватило надолго». Да мало ли, вдруг кто-нибудь заработает косоглазие, подглядывая в окошко, как я раздеваюсь, а потом возьмет и в суд подаст на алименты. (Раскаты грома.)

Смит. Вы сердитесь, мисс Томсон.

Томсон. Да нет, Смит. (В отдалении первые такты вальса.) Не сержусь. Давайте потанцуем.

Смит. Я не умею.

Томсон(ставит бокал на столик поодаль, берет бокал у Смита и тоже отставляет). Пойдем. (Выполняет медленное вращение.) Пойдемте, Смит. (Смит в нескольких шагах неохотно пытается скопировать ее вращение.) У вас неплохо получается. А еще чего вы не умеете.

Смит. Простите, мисс Томсон, не понял.

Томсон(томно созерцая Смита, у которого такой вид, словно он может удовлетвориться одной-единственной женщиной — при условии деревенской жизни и если та будет радостно подавать ему завтрак в постель). Наверное, по мне не скажешь, что я хочу ребенка. Сидеть в кресле-качалке. На деревенском крыльце. Прикладывать младенца ротиком к соску. Но что я делаю. Шляюсь только по мужикам, и одни деньги на уме, а толку ни на грош.

Смит. Мисс Томсон, лучше бы вы по-прежнему работали у меня. (Мало-помалу осваиваясь с новой танцевальной премудростью, прижимается теснее.)

Томсон. Я знаю, грустно все это. (Танцевальная музыка затихает.) Кончилась. Только у нас начало что-то получаться. Давайте сядем вместе на это кресло. (Садится, Смит стоит, мисс Томсон вздыхает.) Ну и времена.

Смит. А чего бы вам хотелось, мисс Томсон. Для полного счастья.

Томсон. Фу ты, как я рада, что налетела на вас, Смитик. Вы задаете такие вопросы приятные. Сразу видно — широкая натура. Не то что эти шкодливые мерзавцы, крысы, которые снуют нынче повсюду. (За окнами дождь, ветер, раскаты грома.) А гроза-то разошлась не на шутку. Хорошо, когда крыша над головой. У вас уже волоски есть седые. Почему вы не женитесь, пока голова еще не совсем побелела. (Смит трогает голову рукой.) Да нет, нет, все в порядке, волосы на месте. Но не надо брать с меня пример. У меня ведь не жизнь, а сплошное недоразумение. У меня у самой душа слишком широкая. Никогда не смогу быть верной одному мужчине. Будь даже он положительным и надежным. (Похлопав по розовому сиденью рядом с собой.) Но вы, Смит, мне нравитесь. Садитесь. С вами я приободряюсь. У вас лицо хорошее.

Смит. Спасибо. (Двинулся сесть.)

Томсон(руки на коленях, ладонь вдруг от запястья дергается вверх, останавливая Смита). Фу ты, стойте. (Смит, как всегда вежливый и скромный, стоит, одним глазком обозревая себя вскользь от лацканов и ниже, ниже, наконец быстрый укромный взгляд вниз.) Да нет, ширинка не расстегнута, Смитик. Ха, ха. (Рука Смита непроизвольно дергается проверить.) Простите. Вы напоминаете мне мальчишку, который за мной самый первый ухаживал, еще в детстве: тоже вот, каждую пятницу, встречая меня после школы, сперва все складочки на платье осмотрит — не изменилось ли чего. Ах эти невинные радости младенчества. (Оглядываясь на прожитую жизнь.) Интересно, что получается из всех этих маленьких мальчиков, которым хочется играть в доктора или в мужа и жену в сараях, на чердаках и в темных парковых зарослях. Куда они деваются, когда ты стала взрослой, и парням тебя приходится водить по ресторанам, чтобы только дотронуться до руки. Смит. Смит, как вы думаете, мне еще удастся. Быть как другие женщины. Но я-то знаю, я искалечена всем тем, к чему меня тянет. Мужчины пользуются нами. Если ты любишь его. Отдаешь ему все, а им бы только избавиться от тебя. Ты у него ярмо на шее. Впрочем, где они, настоящие мужчины. Да и поди знай, что это такое. Все достается крысам.

Смит. Ну, бывает и по-другому, мисс Томсон.

Томсон. А вот представьте, что вы просто этакий душевный парень, который не умеет танцевать. Поймите, будь вы задрипанным доходягой, испитым, небритым, в мятых и засаленных штанах, вы знаете, я, может быть, сказала бы тогда: ах боже мой, Смит, бедняжечка. (Протягивает раскрытую ладонь.) Вот, покушай крошек у меня из ладошки.

Смит. И много там крошек.

Томсон. Хватает. (Молния, гром.) Надо же, какая буря разыгралась. (Взгляд в окно и снова на Смита.)

Смит. Мисс Томсон. (Вспышка молнии.) Давайте вместе скроемся. В уединенной гавани, недоступной для бури. (Свет гаснет. Сквозь щели окон кровоточит ветер, в стекла бешено хлещет дождь. Затянувшееся молчание; две тени во вспышках молний.)

Томсон. Ого. Начинаете приставать.

Смит. Звучит, конечно, пакостно и даже подловато. Особенно в этой тьме. Но я не мог не спросить, потому что, не сделай я этого, вселенная помчится дальше уже без нас.

Томсон(низковольтная улыбка и перст указующий). Без вас. Я уже и так во весь опор мчусь впереди толпы. (Две молчаливые тени; вой ветра, дробь дождя.) Смит, Смит, не слушайте меня. Вы ведь действительно хотите, чтобы я скрылась вместе с вами в уединенной гавани, ведь правда. Вы хороший.

Смит. Так как насчет… (Его глаза на долгие секунды впиваются в большие голубые очи мисс Томсон. Смит тихо, медленно сплетает пальцы, молитвенно соединяя руки.)

Томсон. Н-дэ. Это печально.

Смит. Почему вы говорите «эта печально».

Томсон. Столько времени упущено. Никогда бы не подумала, что я вам нравлюсь.

Смит. Боже.

Томсон. Нет, правда, Смитик.

Смит. Надо же.

Томсон. А вы хороший. Я, кажется. Действительно. Н-дэ. (Вставая.) И даже симпатичный.

Смит. Разве что в темноте.

Томсон. Руку, Смитик. Моя машина как раз напротив двери, через лужайку. Вам не перестаешь удивляться. О, вы дрожите.

Смит(взяв этот голубой подсолнух за руку). У вас приятные духи.

Томсон. А ну-ка, ну-ка. (Цветок вздымает вверх свои тычинки — две длинные бледные длани.)

Смит(рычит в честь поглотивших мир джунглей). Р-р-р-р-р.

Томсон. Смитик, что за чудные звуки.

Смит. Р-р-р-р-р.

Томсон. Вы так близко, что мне передается стук вашего сердца.

Смит. Бух.

Томсон. Что — это оно и было.

Смит. Да.

Томсон. Спасибо. Бух. А это вам от меня. Чтобы легче было довести меня до машины. (Взявшись за руки, движутся к двери в сад.)

Смит. Спасибо.

Томсон. Не стоит благодарности. Черт с ними, с пальто, пойдемте. (Берется за ручку двери.) Ну, бежим.

Смит. Мисс Томсон.

Томсон. Что.

Смит. Когда я умру, вы ведь придете ко мне на похороны.

Томсон. Смитик. Бедняжечка. Ну конечно приду. Но вы же не собираетесь умирать. (Дуновение музыки из «Джентл Энни».) Мою эпитафию напишут раньше вашей.

Смит. И как же она будет звучать.

Томсон (обе руки перед собой, ладонями кверху, затем взгляд на свою грудь и снова, с чуть заметной улыбкой, на Смита)

Смит. Это вы, мисс Мартин. (Осторожно подступает к двери.)

Посыльный. Это посыльный: почта, срочная.

Смит(чуть приотворяя дверь, протягивает руку в щель за письмом). Спасибо. (Пытается закрыть дверь, но в щель, видимо, просунута еще и нога.) Малыш, прошу прощения, но. Убери ногу.

Посыльный. Ага, щас.

Смит. Будьте добры, уберите ногу.

Посыльный. Нет, ну бывают же такие люди — никакой благодарности.

Смит. Ты это о чем, сынок.

Посыльный. О чаевых.

Смит. Каких еще чаевых.

Посыльный. Это ведь ваша фотка в утренней газете — опять: на прошлой неделе тоже была. Ну, и вам положено дать мне на чай. За то, что я письмо принес. (Смит берет бело-красно-синий конверт.) А вот газета. (Смит берет газету.)

Смит. Что ж, давай, дожидайся, а я почитаю. (Глянув в газету, изумленно присвистывает.) Пока, сынок. (Захлопывает дверь.) Бог ты мой, не одно, так другое. (Глянув искоса на конверт, держит его, как пинцетом, двумя пальцами подальше от себя, потом выпускает. Останавливается у стола мисс Мартин. Истомленно смотрит на ружье в чехле. Приподнимает его, оно бухает об пол. Истомленные брови вверх. Бредет опять к своему диванчику за ширмой, накрывается пледом и только что полученной газетой. Телефон заливается частым настырным звоном, как правило этому устройству несвойственным. Медленно отворяется дверь. Телефон замолкает. На цыпочках входит Энн Mартин.) Доброе утро, мисс Мартин, это вы.

Энн Мартин. Да.

Смит. Мисс Мартин, время не подскажете.

Энн Мартин. Да-да, я опоздала. Остановили поезд на мосту, прямо посредине, и продержали чуть не целый час.

Смит. Я просто спросил, сколько времени.

Энн Мартин. Двенадцать тридцать.

Смит. Спасибо. Не смотрите, ладно, а то я не при галстуке. (Потом на низах, голосом, который предназначен для общения с самим собой.) Полный раздрызг. А ведь вроде как был, по-моему. В победителях. Вчера вечером. О Господи. (Звонок телефона. Привскакивает, стремясь опередить мисс Мартин, и снова опадает: не успел.)

Энн Мартин(прикрыв микрофон ладонью). Мистер Смит, это из газеты «В фокусе истина»; они просят осветить поподробнее. Насчет кондиционирования воздуха в склепе. Как им ответить. Спрашивают, что это, если не новый поворот кладбищенской темы в юмористике.

Смит. Скажите, что они набрали не тот номер.

Энн Мартин(в трубку телефона). Мне очень жаль, но вы набрали не тот номер. Нет. Да. Мистер Смит. Да. (Смиту.) Говорят, они знают, что номер тот.

Смит. Скажите им, что скоро он будет не тот.

Энн Мартин(в трубку). Мистер Смит говорит, что скоро номер будет не тот.

Смит. А теперь вешайте трубку, мисс Мартин. И принесите тот бело-красно-синий конверт. (Снова звонок телефона. Кричит.) Скажите, это овощехранилище.

Энн Мартин. Овощехранилище. (Слушает, говорит Смиту.) Просят принять депешу. От Дж. Дж. Дж. (Садится, стенографирует.)

Смит. К дьяволу.

Энн Мартин. Не кричите.

Смит(прикрыв лицо ладонью). Боже.

Энн Мартин(читает стенограмму). Дорогой сэр, как вы смеете писать нам такие вещи. Кроме того, я вам не мальчишка. Нечего считать нас… (Оторвав глаза от текста, прочищает горло, пропуская сомнительные слова, и читает дальше.) Типы вроде вас нам достаточно хорошо знакомы. Как человек женатый и отец семейства, я не стану терпеть вашей развязности. Подписано Дж. Дж. Дж. Постскриптум: скоро вы у меня запоете.

Смит(левая рука ко лбу: собраться с мыслями для ответного выпада). Так. Пошлите телеграмму следующего содержания. Милый мальчик, утри сопли и тому подобное. Я полагал, что получение незатребованной кучи дерьма по почте тебя позабавит. Тра-ля-ля. И постскриптум: поймаю, уши надеру. (Взгляд в потолок. Глубокий вздох и крик души.) Где письмо.

Энн Мартин(вскакивая на ноги). Я сказала, не кричите на меня.

Смит(снова левая рука ко лбу: освободить свой ум от только что сопутствовавших эмоций). Простите, мисс Мартин. Где же это письмо.

Энн Мартин. Я вам хотела кое-что сказать.

Смит. Ну где же оно.

Энн Мартин. Я беременна.

Смит. Давайте сегодня без шуточек. Письмо.

Энн Мартин. Третий месяц.

Смит. Быстренько, мисс Мартин, нам надо найти то письмо. (Выкатившись из тепла, оказывается на четвереньках. Роется и ворошит разбросанные там и сям стопки бумаг, натыкается на свою вчерашнюю одежду, все комкает и отбрасывает. Энн Мартин вытаскивает из чехла винтовку, из положения «вольно» опускает ее, потом начинает водить стволом, направив его на ползающего взад-вперед по полу Смита, при этом время вроде бы на стороне Энн Мартин, тогда как Смит лбом натыкается на ширму, отчего она с грохотом валится через ванну. Энн Мартин в зимнем пальто молча стоит у двери. Смит лезет под диван, под стол, торчат его ноги в грязноватых носках. Пятится и, собираясь дать очередное задание Энн Мартин, поднимает голову. Знакомый каждому звук заставляет его замереть: Энн Мартин клацает затвором винтовки. Смит медленно разворачивается, обозревая собственную протянувшуюся тень.) Энн Мартин, что вы собираетесь делать с этой штуковиной.

Энн Мартин. Слушайте.

Смит. Я слушаю. Положите винтовку.

Энн Мартин. Нет.

Смит. Мисс Мартин. Надеюсь, вы понимаете, что у вас в руках.

Энн Мартин. Еще бы. Я не позволю вам поступить со мной подло.

Смит. Простите, что-то я…

Энн Мартин. Подлый проныра, козел. Девушек у вас небось целый выводок. Да и сейчас у вас прямо на лице написано: как бы этак выкрутиться. Я же вижу.

Смит. Я не знаю, что должно быть написано у меня на лице, мисс Мартин. (Слабый жест в сторону диванчика.) Если вы не против, я просто пойду туда, присяду.

Энн Мартин. А доктору теперь кто по счетам платить будет… (Смит принимает такой вид, что, дескать, мигом все устрою.) Кто. (Явственное усиление напряженности позы Энн Мартин.)

Смит(спокойной фразой подменив рвущийся крик «не стреляйте»). Возьмите себя в руки, мисс Мартин.

Энн Мартин. Выродок.

Смит(медленно поднимаясь, переходит от собачьей стойки к стойке медведя на задних лапах). Можете говорить что угодно, только без винтовки.

Энн Мартин. На колени. (Смит грустно становится снова на четвереньки.) Мне кошмары чуть не каждую ночь снятся.

Смит. И что же — это я. Отец.

Энн Мартин(снова берет его на прицел от бедра). Хотя бы посмотреть, как вы коньки отбросите.

Смит(украдкой поглядев на свои ноги в носках). В данный момент я не на коньках.

Энн Мартин. Какая разница.

Смит. Я не к тому, может, это и я, конечно. Но почему ж вы раньше-то не сказали.

Энн Мартин. Потому что я только вчера была у врача, вот почему. Хорек.

Смит. Ну зачем вы так.

Энн Мартин. А вы зачем. Этот ваш сейф похоронный. И бронированный автомобиль на заказ.

Смит. Ну хорошо. Ладно. Я в смысле, это как — точно я.

Энн Мартин. Вы, вы.

Смит. О'кей. Ладно. Я.

Энн Мартин. Да. Вы.

Смит(побелевшую правую руку вверх, взывая к перемирию. Однако ввиду непримиримости Энн Мартин его ладонь безутешно ложится на край стола, куда уже легло множество всяких эпистолярных огорчений. Левой рукой принимается ощупывать свое тело в местах, где в него могла бы без особого ущерба втиснуться парочка пуль не слишком крупного калибра). А-а-а-а. А-а-а-а. (Спохватывается: ведь надо говорить, потому что пули запросто могут втиснуться как раз в паузы между словами. Губы шевелятся, но звуков не слышно. В конце концов справившись с пересохшим, как пустыня, ртом, снова приводит язык в движение.) Мисс Мартин. Я понимаю ваше состояние.

Энн Мартин. Заткнитесь.

Смит. Не могу.

Энн Мартин. Заткнитесь.

Смит. Я умоляю вас, вы должны позволить мне говорить. Ведь вы можете выстрелить.

Энн Мартин. Еще бы.

Смит. Вы же не будете стрелять, пока я говорю.

Энн Мартин. Уберите руку со стола.

Смит. Конечно-конечно. Дайте, пожалуйста… вон там рыбий жир у меня стоит.

Энн Мартин. Нет.

Смит. А газету можно.

Энн Мартин. Могу и без того сказать вам, что в этой газете. Там ваше фото на первой полосе, и к нему целая статья про ваши подлые ухищрения. После обеда вы каждый день исчезаете. А я должна тут одна сидеть в этой вонючей дыре.

Смит. Мисс Мартин, должно же быть и у меня немножко личной жизни. Но мне вовсе не хочется обижать вас.

Энн Мартин. Можно подумать, тем, сколько я у вас получаю, вы меня не обижаете. Так что насчет этого бросьте.

Смит. Я пересмотрю вашу зарплату. В любой момент. Давайте составим приказ, только ружье отложить придется. В самом деле, не могу же я в таком виде пасть со смертельной раной. Газеты взвоют как оглашенные.

Энн Мартин. Об этом предоставьте беспокоиться мне. Вы-то будете на том свете.

Смит. Ой, ну опять.

Энн Мартин. Винтовка у меня нацелена вам в левое предсердие.

Смит. Какую надбавку вы бы хотели. Может, пенсию. Что угодно. Только скажите.

Энн Мартин. Болтайте, болтайте дальше.

Смит. А можно.

Энн Мартин. Только уж давайте на совесть.

Смит. Вы не должны думать, что я от ассигнаций могу прикуривать, мисс Мартин.

Энн Мартин. Однако покупаете бронированный автомобиль.

Смит. Я ж говорю, сейчас такие времена. Так что даже очень разумно. А теперь слушайте. Мы ведь одни здесь с вами. (Оглядывается чуть влево, чуть вправо, проверяя, и снова смотрит в маленькую черную дырку.) И стоит вам только отложить ружье. Как можно будет выйти из этой вонючей дыры да и забраться куда-нибудь поуютнее, попить кофе с пирожными. Вы какие больше любите — корзиночки или колечки с орехами.

Энн Мартин. Нет, ну вообще. Во дает. (Возвращая Смита к животрепещущей теме.) У меня будет ребенок.

Смит. И, говорите, я…

Энн Мартин. Подонок, я так и знала.

Смит(подняв руки, заслониться от пуль). Постойте.

Энн Мартин. Подонок.

Смит(одними кончиками пальцев, которые постепенно перестают дрожать и дергаться). Там, сзади, мисс Мартин. (Энн Мартин не так-то легко отвлечь от этого новообращенного мусульманина.) Призрак. Я вижу его. Подождите стрелять. Дайте мне насладиться этим видением, пока вы не выстрелили. Переливается всеми цветами радуги. Туманный такой, весь в мелких капельках. Словно слезы божьей коровки. (Пустота небольшой привнесенной Смитом паузы. Его глаза вдруг говорят, что есть в нем и печаль, и горечь, помимо подлого желания сбежать. А в сердце — о, там даже доброта имеется, с целый, может быть, наперсток.) Ну еще десять секунд. Потом стреляйте. Теперь я готов отойти. Молитесь за меня. Не очень-то много во мне религиозности, но я верую. Секундочку постою на коленях, ладно.

Энн Мартин. Почему вы не хотите умереть как мужчина.

Смит. Я хочу. Только, пожалуйста, отвернитесь. Эти несколько секунд мне надо побыть наедине с самим собой. Пожалуйста, не смотрите, как я молюсь. Да, и последнее желание: сожгите картотеку. Подайте в суд, потребуйте наследство, а то останетесь без гроша. Кровь для анализа будет. Любой здравый судья присудит вам с малышом достаточно. Теперь отвернитесь. (Энн Мартин колеблется.) Пожалуйста. И кашляньте, перед тем как выстрелить, мне нужен сигнал, чтоб заранее. Собраться перед встречей со Всевышним. Живет он, знаете ли, на холме, вокруг лужайки зеленью залиты, и лютики на ней словно брызги. Так говорилось в моем видении. (Наклоняет голову — виднеются рубашечные хвосты. Украдкой взгляд на Энн Мартин — как она там, отвернулась ли.) Прощай, жизнь. (Подскакивает, как на тугой пружине. Развевающиеся хвосты рубашки. Треск выстрела. Пуля пробивает диплом по самообороне. Дым из ствола. Джордж Смит живой и невредимый и уже оседлавший Энн Мартин.) О'кей, мисс Мартин. Все в порядке. Нет-нет, лежите. Давайте только избавимся от этой опасной штуки. (Осторожно припечатав руки Энн Мартин к полу, Смит переводит дух. Ее глаза закрыты, в молчании из них выкатываются тихие слезы.) Я вам не сделал больно, а, Энн Мартин. (Взгляд вниз, на эту жертву, которая глубоко погружена в свой собственный мирок.) Ну-ну, мисс Мартин. (Ее голова перекатывается набок. Смит тянется к шнуру телефона, волочит аппарат по полу к себе.)

Энн Мартин(Смит набирает номер). Мистер Смит, пожалуйста, не надо звонить в полицию. (Смит удивлен, но с легкостью меняет угол зрения на свою деятельность.) Ну ради Бога, я клянусь вам, я все что угодно сделаю, только не надо полиции. Не отправляйте меня в тюрьму.

Смит(этакий всемилостивый мастер отпускать грехи, с трубкой около уха. Колеблется). Секундочку, мисс Мартин.

Энн Мартин. Ах нет-нет. (Немножко выгибается под Смитом, оседлавшим норовистую лошадку.) Пустите меня. Пожалуйста, пустите меня. У меня ведь ребенок будет. (Мгновение полежав спокойно.) Я не буду вас беспокоить. Клянусь.

Смит. Секундочку, мисс Мартин.

Энн Мартин. Мистер Смит, ну пожалуйста, забудьте все, что я говорила. Я буду смирной и послушной. Ведь я умру в тюрьме. А ребеночек. Я же не преступница какая-нибудь. Пожалуйста. Пожалуйста. (Возобновляет борьбу, силясь выбраться из-под смущенного Смита.) Вы меня так швырнули, что с меня слетели туфли. Я хочу их надеть. Где они. Я уйду, и вы меня больше никогда не увидите.

Смит. Мисс Мартин. Я ведь звоню просто сделать заказ. Чтобы нам приготовили столик в каком-нибудь маленьком кафе. Чтобы мы могли прийти туда холодные и голодные и взять кофе с пирожными. Как вы насчет этого. Вы согласны.

Энн Мартин. Да. («Eine kleine Nachtmusik».)

Ральф. Ну, что будем кушать.

Смит. Я пока подожду, прийти кое-кто должен.

Ральф. Ну, кое-кто, положим, уже пришел.

Смит. О.

Ральф. А как зовут вашего гостя.

Смит. Некая мисс Томсон.

Ральф. Ха-ха, неужто Салли.

Смит. Салли.

Ральф(внезапно строг и серьезен). Неужто та самая Салли Томсон. (Подняв руку.) Высокая, такая роскошная блондинка и т. д. Слушайте. (Оглядывается, нет ли противопоказаний.) Не возражаете, если я присяду.

Смит. Будьте как дома. (Ральф заходит в кабинку, садится напротив Смита.)

Ральф. Спасибо. Погодите, я сейчас вам кое-что расскажу. Кстати, вы-то кто.

Смит. Смит.

Ральф. Ха-ха, неужто Джордж.

Смит. Джордж.

Ральф. Да ну, неужто тот самый Джордж Смит. Надо же. Как здорово, что я к вам подсел. Вы ведь не возражаете, — ну, я в том смысле, что человеку с вашими манерами такое может и не понравиться. Я не к тому, чтобы соваться в ваши личные дела, но Салли Томсон. Вы ждете в самом деле ее.

Смит. Да.

Ральф(большим пальцем ткнув себя в грудь). Дело в том, что это я когда-то продвигал ее брата. Вот ведь какая штука. А теперь глядите, до чего это меня довело. Ну, временно, конечно. А я гляжу, что-то лицо мне ваше знакомо. Люблю наблюдать за людьми, когда они не замечают. (Вой сирены.) Особенно в этом хулиганском районе. И мне показалось, что вы из тех, кто любит уединение. Меня, вообще-то, зовут Ральф.

Смит. Понятно.

Ральф. А теперь перейдем к выводам. Я в том смысле, что вы на вид как раз такой, как я и думал. Действительно, на пальцах ни одного кольца. (Глазами на десять разложенных по столу вещественных доказательств.) Это признак. (В уме пересчитывает.) Вы безжалостны. Точь-в-точь как Салли. С мисс Томсон шутки плохи. Это уж точно. Знаете, что она мне сказала. По телефону. Отвали, гнус. Вот-вот: гнус. Отвали. Неплохо? Неплохо.

Смит. Возможно.

Ральф. Я подтащил ее братца к порогу известности, а она не пожелала даже познакомиться со мной. Она меня даже не знает. Ну так теперь конечно. А я-то думал, как же так, с такой сестрой, как Салли. (Вызывает ее образ из туманного далека.) И ведь пропадали оба. По-настоящему красивые, чудные ребята. Я протащил их в светскую хронику. И в результате остался без работы. (Останавливается перевести дух.) Бог ты мой, это надо же, вы Джордж Смит. Невообразимо. То есть ну как я это мог вообразить. (Пауза: слабая улыбка, делающая официанта клиентом.) Ух ты. У меня слов нет. Секундочку. Да, вот бы рецепт. (Ждет рецепта.) Давайте откровенно. (Ждет откровенности.) Ну в самом деле. В чем ваш рецепт успеха. (Весь устремляется вперед, к ингредиентам.) Вы реку-то кому продали. Я к тому, что и пускай, наговорил черт-те чего, да вы поймете. (Смит в каменном молчании. Ральф пожимает плечами, выбирается из кабинки, продолжает стоя.) О'кей. Я так просто, мелькнуло и прошло. Вы знаете, это важный момент в моей жизни. Знакомство с вами. Нет, правда-правда. Это же колоссально: все лезут вон из кожи лишь бы показать, как они хорошо устроены в жизни. И вот те раз. Увидеть человека, который хочет показать, как он хорошо устроен в смерти. Неплохо? Неплохо. (Уперев руки в боки, ждет подтверждения. Смит непреклонен.) А я ведь видел. (Смит в сомнениях: уж не свихнулся ли бедолага.) Вашу усыпальницу. (Ждет хоть какого-нибудь светлого проблеска от Смита.) Это ваше мощехранилище. (Снова ждет проблеска от Смита.) Сходил туда на следующий день после уведомления. Обалдеть. А теперь вы что делаете.

Смит. Это вы насчет чего.

Ральф. Ну, вы же мне послали приглашение на балдеж.

Смит. Что-что.

Ральф. Ну как его. Открытие мемориала. Все торчат. В газете было написано. Конечно. (Держа перед собой пустую раскрытую ладонь, быстро читает.) Джордж Смит рад пригласить вас на открытие его мемориала в Чертополоховом конце Бурьянного проезда, кладбище «Ренаун», семнадцатого ноября в три тридцать. Награды не надевать. Мне показал брат Салли. Приглашение, которое вы ей послали. Этак непринужденно. Награды. А если у меня их нет. (Наклоняется поближе шепнуть.) Э, между нами. Железка с собой.

Смит. Что-что.

Ральф. Ну эта, пушка. Вы ж понимаете. (Изобразив рукой пистолет, нацеливает его на Смита.) Бах-бах. Ходят слухи, что вы разъезжаете в броне. А я тут поглядел — вроде у вас пиджак оттопыривается. Но это я так, не мое дело.

Смит. Вам сколько платят.

Ральф. Мистер Смит, я рад, что вы задали этот вопрос. Нет, в самом деле рад. (Быстро сглотнув, выпаливает пулеметной очередью пять слов.) Не обращайте внимания, я нервный. (Внезапно возвращаясь к прежнему темпу торопливой, напористой речи.) Но я бы не хотел нарушить нашу дружбу, тут же назвав цифру. Даже если вместе с чаевыми. Я лучше перечислю, где и кем я служил.

Смит. Валяйте.

Ральф. Не надо так говорить. Но слушайте. Я знаю, вы безжалостны. Но я могу предложить вам кое-какое дельце. В смысле, вы можете взять руководство. (Ждет, когда Смит возьмет руководство.) Вы думаете, вот, до последнего предела докатился. Что ж, такие, как я, тоже нужны в жизни. Можно я вам как-нибудь позвоню.

Смит. Нет.

Ральф(оборачивается ко входу, Смит тоже повернулся взглянуть). А, вот и ваша гостья. Будьте так добры. Вы меня не знаете. (Пятится; мисс Томсон с улыбкой входит. К ее котиковой шубке приколот цветок кизила. За сценой тихий напев «Энни Лори».)

Смит(встав, правой рукой производит движения как при рукопожатии; мисс Томсон протягивает и убирает руку, при этом между ними футов пять — теснее их еще не свели сегодня капризные пути дружеского сближения). Хелло, мисс Томсон.

Томсон. Когда вы наконец начнете звать меня Салли.

Смит. Салли.

Томсон. Уже лучше. (Обозревая Смитовы шикарные одежды.) Ну и прикид. Смех, да и только. Знаете, Смитик, вы настолько старомодны, что даже перестаешь это замечать. Этакий прямо космополит. Ишь ты, воротник-то у него — соболь.

Смит(кивнув на шубку мисс Томсон). Ну и что, а у вас — котик.

Томсон. Нет, ну как встретились: словно две вешалки в шкафу.

Смит. Вы замечательно выглядите.

Томсон. Это маска. (Поправляя цветок.) Внутри у мисс Томсон песчаная буря. При этом внешняя Томсон, блаженно улыбаясь, скользит на лыжах с солнечного склона.

Смит. Как отнесется внутренняя Томсон к тому, чтобы слегка закусить. (Жестом приглашая мисс Томсон сесть за столик.)

Томсон(распахнув шубку, забирается в кабинку). Что ж, можно.

Смит(взмах рукой). Официант. (Танцующий выход Ральфа.) Что вам взять, Салли. (Ральф со своим карандашом и блокнотиком на изготовку, склонив голову, слушает указания Смита и мисс Томсон.)

Томсон. Мне только пиво.

Смит. А ничего, если я возьму себе копченых сосисок с капустой.

Томсон. Будьте как дома…

Смит. Пиво для мадам, пиво и копченые сосиски с капустой мне.

Официант(нараспев). Пиво для мадам, пиво и копченые сосиски с капустой для господина. (Кланяется, уходит.)

Томсон(Смиту). Каково, а. Урок ему на пользу. (Выкарабкивается из шубки.) Фу, спарилась. (Сосредоточенно разглядывает Смита.) Смитик. Что с вами. У вас что — было тяжелое детство. (Смит пару секунд соображает, было ли у него детство.) Говорят, вы завели себе лимузин с шофером, бронированный, зеркальные стекла. С вами что, разделаться хотят. Плохо, плохо без друзей.

Смит. Как раз они-то и хотят со мной разделаться.

Томсон. Смитик, да ну вас. Расстегните пальто. (Смит приспускает с плеч пальто.) Может, думаете, вас решили истребить при помощи сквозняка.

Смит. А что, пуля — это еще не самое страшное, мисс Томсон.

Томсон. О.

Смит. От пули еще как-то можно защититься. А вот кривотолки и подлые наветы давят на психику.

Томсон. Надо же.

Смит. А я скучал. Вы так исчезли вдруг, не появлялись. Сколько недель прошло. Ни разу не попытались связаться. А я вас даже выследил — живет себе в особнячке на крыше небоскреба и вдобавок под чужим именем.

Томсон. Да я знаю, Смитик. Привратник решил, что вы мой папа.

Смит. Понятно.

Томсон. Да, Смитик, как ни печально, но жизнь сложна. Прямо вот все одно к другому. (Смит медленно натягивает и снова стягивает с руки перчатку.) Не верите. Ладно, тогда слушайте. У вас жена и четверо детей. Плюс некая хижина в некоем лесочке. (К столу приближается Ральф.) Плюс некая секретарша. (Рукой проводит у себя над животом широкую дугу.) С этим делом. Хотите, чтобы я говорила дальше. (Ральф ставит на стол тарелку с сосисками и капустой и кружки с пивом.) Понимаете, Смит, вы, может, этого еще не осознали, но у меня есть принципы. (Ральф за ее спиной неспешно отступает. Еще мгновение маячит поблизости.) Какого, извините, хрена. Конечно, такие разговоры — верный способ испоганить вечер. Но что если бы я позвонила вдруг и сказала: привет, Джордж, я жду ребенка, что бы вы тогда сказали. (Ральф, на подходе к кухне, шутовски засовывает в каждое ухо указательный палеи,) Салли, это все здорово, но у меня уже есть четверо. (Лицо Смита несколько встревожено.) Не пугайтесь, я не беременна. Вот-вот, я к этому и веду: у вас жуткий страх на лице.

Смит. Да нет, просто тревога. (Слегка роняет голову.)

Томсон. А в чем дело, Смитик.

Смит. Поплыл.

Томсон. Никуда вы не поплыли. Просто входите в тот возраст, когда начинают предаваться кое-каким порокам. И извращениям. Кушайте сосиски. Да-а, капустка. Вы же взлетите на воздух.

Смит. Простите, не понял.

Томсон. Ну вот, улыбка — это уже лучше. (Смит, отгрызающий кусок довольно длинной вкусной сосиски.) Вы знаете, я ведь пыталась с вами связаться. Звонила. В ваш новый офис. Спрашиваю Джорджа Смита, а мне дудят и барабанят, да еще песня какая-то дурацкая — вдали за синими горами или что-то в таком духе. А там у вас, в «Радостном», к телефону подошла Матильда и сказала мне: это, мол, скиния темнокожего спасителя. (Тянется взять погрустневшего Джорджа Смита за руку, склоняясь к нему через стол, чтобы пронизать взглядом того, другого Смита, Смита затхлого и закоснелого, который в это время левой рукой пронзает вилкой кусок сосиски.) Смитик, мы ведь теперь вроде как старые друзья. Дай кусить. (Откусывает от сосиски, беззащитно торчащей у Смита изо рта.)

Смит. Неделя за неделей. Я даже по вокзалу Гранд-Сентрал слонялся. Думал, может, вам на поезд понадобится.

Томсон. Ах, Смитик. Я слаба. Зачем притворяться. (Весело дожевывая.) Решила попытать счастья в супружестве. Сказала тогда, что приду к вам на похороны. А если я приглашу вас ко мне на свадьбу, вы придете.

Смит. Мисс Томсон, какой ужасный у нас разговор.

Томсон. Я знаю.

Смит. Я уже чуть не молился. Дескать, пожалуйста, Боже, сделай, чтобы в мою жизнь опять вошла Салли Томсон. И чтоб на ней при этом — одни ее жемчужинки.

Томсон. О Господи. (Перестав жевать, проглатывает кусок сосиски.) Я обещала Богу, что буду хорошей девочкой, впрягусь в брачный хомут. По локоть в мыльную пену. Отжимать носки, натирать полы. Да ну, я ужасная лгунья. Единственное, куда моя рука уйдет по локоть, так это в лайковую перчатку, а отжимать она будет чековую книжку. Этот парень наследует целой династии. Захочу океанский лайнер — только свистни.

Смит. Мисс Томсон. Что вы могли бы сделать от любви.

Томсон(вглядываясь в благородные георгианские окна Смитовой души). Как это мило вы сейчас сказали.

Смит. Ну так что.

Томсон. Не знаю. То, что всегда делаю. Хнычу. Хнычу и посвистываю. Из меня получится дрянная жена, я это понимаю. Выхожу за него из-за денег. Я ему так и сказала. А он молодец — ответил, что женится на мне из-за моего ума. Я решила, что это так здорово, что тут же согласилась. После того, как он увивался за мной полгода.

Смит. Ум у вас действительно имеется, мисс Томсон. (Улыбка мисс Томсон.) Действительно имеется.

Томсон. Все, что у меня имеется, — это кое-какой запас формулировок. (Постукав себя по очаровательной золотистой головке.) Вот отсюда. Вроде как в том вашем письме. Дорогой сэр, я сделаю из вас жаркое под белым соусом. А не хотите — придется каждый вторник дважды кашлянуть. Да ну, ведь я не люблю его. И на что ему мое тело. Или, что еще важнее, на что оно мне. (За сценой томное мурлыканье «Энни Лори».) Вы дали мне первую в жизни честную работу. Но до чего паршиво за нее платили. Простите, что я говорю вам это. Но, черт возьми, так мало платить. И все равно я возвращалась по вечерам домой такая счастливая. Нет, честно-честно. Проснусь и радуюсь. Что держу вас в таком страхе.

Смит. Почему это в страхе.

Томсон. Потому что в страхе. Вы там часами копошились у себя за дверью, придумывая, что бы мне такое сказать. Чтобы казалось, будто у вас гигантское предприятие и каждый ваш шаг отзывается повсюду. Но я решила, что вы все-таки ничего. Я пару раз подумала даже, не сказать ли человеку правду. Но если бы вы узнали, какая я большая знаменитость, право же, получилось бы неловко. Да ну, Смитик.

Смит. А что такое.

Томсон. Да я не знаю. Вообще, зачем я говорю вам то, что говорю. Шла сейчас к вам по свежему воздуху, так прогулялась прекрасно. Прямо будто мы совсем еще юные и назначили друг другу свидание. Вспоминаю вас то и дело. Все остальные мечутся туда-сюда, а вы так прочно угнездились в своем собственном мирке. Что-то в этом есть. Почему вы так странно на меня смотрите.

Смит. Я не хочу терять вас.

Томсон. Ого, у вас глаза мокрые. Удивительный вы человек.

Смит. Я чувствую, что никогда уже нам не быть вместе.

Томсон. Да почему же нет. Мы будем видеться. Не надо сейчас затевать похороны. Держите платок. Вот, молодец.

Смит. Простите, что я так распускаюсь, мисс Томсон.

Томсон. Да ладно, пара капель влаги это ничего, вот которые канючат, тех не люблю. (Ободрительная улыбка.) Даже приятно, что вы так раскисли.

Смит. Вот спасибо.

Томсон. Не стоит. А почему бы вам, Смитик, не завести лошадок. Катались бы по всей курортной зоне. Глядишь, встретились бы. Мой жених прямо сам не свой стал насчет лошадок, ну наследственные-то миллионы очень к жеребячеству располагают. (Смит, вникающий в эту проблему.) Ну вот, развеселила. Так-то лучше. Смит, я не знаю. Я не хочу вас выкидывать из своей жизни. Ваша роль в ней была прекрасной.

Смит. И маленькой.

Томсон. Нет. Очень важной. Но дело в том, что когда ты любишь мужчину и принадлежишь ему… ну вроде тряпичной куклы, — он забросит тебя в угол, как только с тобой покончено.

Смит. Я бы не забросил вас в угол.

Томсон. Господи, Смитик. Я и сама, я и сама так думаю. Было бы у меня тело такое большое-большое, разостлать его, чтобы и вам краешек достался. Посылать вам его, как только понадобится. Вы ж у меня из головы не выходите. С вашей дурацкой старомодностью. С вашими придурочными неприятностями. (Глубокий вздох.)

Смит. Почему вы так вздыхаете.

Томсон. Моя внешность мне дана так ненадолго. А надо многое успеть. Главное, не давать мужчинам забросить тебя в угол. И приходится самой ими бросаться, чтобы они тобой не завладели. (Открывает сумку. Смит следит за ее руками. Мисс Томсон достает белую карточку.) Надо же. Ваше приглашение. Красота какая. Бордовая каемочка. Можно ваш автограф. (Смит берет карточку, вынимает ручку, расписывается.) Ха-ха, скорей бы туда. (Вздрагивает.)

Смит. Вы дрожите, мисс Томсон.

Томсон. Н-дэ. Странное дело. Все представляю себе, как я иду по проходу с букетом черных лилий.

Смит. Я не хочу терять вас.

Томсон. О.

Смит. Не хочу.

Томсон. Да ну.

Смит. Я не хочу терять вас.

Томсон. Я знаю.

Смит. Вы ведь не доведете до того, чтобы я потерял вас.

Томсон. Смитик.

Смит. Знаете что.

Томсон. Что.

Смит. Если я вас потеряю, у меня ничего не останется.

Томсон. Останется.

Смит. Не останется.

Томсон. Останется.

Смит. Хотите, куплю вас.

Томсон. А сможете.

Смит. Да.

Томсон. Да ну.

Смит. Брак я вам предложить не могу. Но можно и что-нибудь посмешней выдумать.

Томсон. Н-дэ, Смитик, я уже хихикаю. По-честному.

Смит. А вам этого недостаточно, правда же.

Томсон. Удивительный вы человек. Вы даже не представляете, как я близка к тому, чтобы сказать: н-дэ, достаточно. (Спокойно взглянув на Смита.) А хорошо, что я пошла тогда за вами. В уединенную гавань, недоступную буре. (Прямой взгляд на Смита.) Я бы отдала вам одну из своих почек.

Смит. Правда.

Томсон. Н-дэ. Отдала бы. Потому что не хочу терять вас, Смитик. Не хочу. Но не могу двоих сразу, просто не способна. Я странный такой человечек. Ведь не люблю его. Но и не совсем только из-за денег за него выхожу. Очень уж дорогой ценой они достались бы. У моих детишек должен быть отец. Чтобы играл с ними на ковре в паровозик. А если б вы мне давали деньги. Я в смысле, да ну, вам это было бы в напряг — столько денег выкидывать, сколько мне нужно. (Голова Смита медленно опадает, мисс Томсон к нему склоняется.) Не уплывайте. Господи, не надо уплывать. Я отпустила волосы под мышками. (Поднимает руку.) Ей-богу. Потому что в ту ночь вы сказали, что вам так нравится. Не бог весть что, а хочется выказать привязанность. Ужасный какой разговор. У нас с вами. Потому что я сама не ожидала, но я серьезно. Может, это из-за того, что глаза у вас не карие.

Смит. У меня такие зеленые, цвета одиночества. (Встает, надевает пальто.)

Томсон. Ой, Смитик, ну что вы. (Опускает голову.)

Смит. Мисс Т.

Томсон(взгляд вверх). Мистер С.

Смит. Вы слышите этот шорох, мисс Т.

Томсон. Нет.

Смит. Это я. На цыпочках.

Томсон. Куда это вы. На цыпочках.

Смит. Ухожу из вашей жизни…

Томсон. Нет. Нет. (Из кухонной двери показывается голова Ральфа.) Фу ты, я, кажется, вскрикнула.

Смит. И правда.

Томсон(просовывает руки в рукава шубки, выскальзывает из-за стола, встает). Я пошла, Смитик. Пожать, что ли, друг другу руки.

Смит(не сходя с места берет протянутую руку, пожимает. Ральф из проема кухонной двери наблюдает). Смотрите не пропустите мои похороны. Когда мою жизнь перечеркнет пуля. (Мисс Томсон сжимает кулак, медленной дугой подносит его к скуле Смита.)

Томсон. Вы им еще покажете, Смитик. Чтоб лая вашего боялись больше, чем укуса. Тогда не придется слишком часто пускать в ход зубы. (Отходит.)

Смит. Не уходите.

Томсон. Пойду все же. На цыпочках. Чтоб прежде вас. Но. Можно мне вас кое о чем попросить.

Смит. Да.

Томсон. Я знаю, это прозвучит так глупо.

Смит. Ну скажите.

Томсон. Пошлите мне одну из ваших рубашек.

Смит. Салли.

Томсон. Я серьезно.

Смит. Зачем.

Томсон. Пожалуйста, сделайте это.

Смит. Ладно.

Томсон. Только грязную. Я выстираю и поглажу.

Смит. Н-дэ. Сделаю. Салли.

Томсон. Спасибо. Смотрите не надуйте, Смитик. (За сценой мурлыканье «Энни Лори». Мисс Томсон выходит из ресторана. За спиной у Смита появляется Ральф. Не отрываясь Смит смотрит, как мисс Томсон превращается в неясный абрис, темный силуэт в окружающей ночи.)

Ральф. Красивая девушка. Одни ноги чего стоят. Знаете, что я вам скажу. Я ее, конечно, по-настоящему не знаю. Но знаю кое-что другое. (Смит медленно поворачивается лицом к Ральфу.) Говорят, она спала со столькими мужчинами, сколько ей сейчас лет. (Смитово каменное молчание.) Хотите знать, сколько ей лет. (Смит деревянным движением дает Ральфу пощечину. Ральф трогает щеку ладонью.)

Энн Мартин. Мама, я открою. (Отворяя дверь.) Мистер Смит, я уж думала, вы так и не придете. Что случилось. Ваши ноги. (Мимолетный взгляд Смита на ноги.)

Смит. Расколотил ими машину для чистки ботинок, она работать отказывалась. Пальцы так распухли, что теперь вообще в ботинок не влезть.

Энн Мартин. Бог ты мой.

Смит. Хотел только лягнуть немножко, да там такая инструкция наглая — мол, автоматически то, автоматически ce, так что, боюсь, я разнес ее вдребезги. И она заработала.

Энн Мартин(сопровождая Смита в комнату). Входите, мы тут приготовили пару бутербродиков. Надеюсь, вы любите язык. (Джордж в сандалиях и белых носках перекладывает из руки в руку полиэтиленовую сумку.) Вот, познакомьтесь с мамой; это мистер Смит.

Миссис Мартин(все так же сидя в кресле, руки на подлокотниках, потирает большими пальцами указательные). Я так рада с вами познакомиться, мистер Смит, Энн много о вас говорила.

Смит(еще мимолетный взгляд на свои ноги, Энн Мартин перебирает на животе шнурок галстучка). Вы извините меня за эти сандалии, это результат несчастного случая. (В забывчивости протягивает руку.) Очень приятно познакомиться, миссис Мартин. (Миссис Мартин подымает к Смиту худощавую руку; неловкое рукопожатие.) Энн много раз чудесно выручала меня во время всяческих непредвиденных затруднений. (Отходит на пару шагов назад.)

Миссис Мартин. Вы, наверное, заметили, мистер Смит, у нас тут все очень скромно. (Смит украдкой озирает преобладающую скромность.) С тех пор как умер муж, мне приходится самой приглядывать за дочерью. Энн, возьми у мистера Смита пальто. (Энн Мартин помогает Смиту освободиться от роскошно отделанного соболями пальто.)

Энн Мартин. Конечно, мама, я просто дожидалась, когда вы поздороваетесь.

Миссис Мартин(Энн кладет пальто Смита на стул у двери). Энн, так не годится, повесь пальто мистера Смита как следует. (Еще разок оглядывает неловко застывшего Смита.) Мы на журнальном столике накрыли, мистер Смит, закуски тут кое-какие. Так, немножко. Мы с Энн не очень-то большие едоки, правда вот Энн теперь… в общем, когда она… (У Энн Мартин крепко сжимаются кулачки.)

Смит(с едва заметным поклоном). Я вполне понимаю, миссис Мартин.

Миссис Мартин. Ну хоть можно без экивоков.

Смит. Разумеется.

Миссис Мартин(Смит в еще большей неловкости вдали от кресла, от стены и от стола). Знаете, отец так ее любил, так любил.

Энн Мартин. Мам, умоляю, мистеру Смиту все это неинтересно.

Миссис Мартин. Энн у нас большая капризница, мистер Смит. Может, хотите стаканчик пива.

Смит. Да, это было бы замечательно, миссис Мартин.

Миссис Мартин. Энн, принеси мистеру Смиту пива. (Э н н удаляется на кухню.)

Смит. Я там заметил через дверь — у вас пианино стоит, миссис Мартин. Энн что — играет.

Миссис Мартин. Когда-то мы ее учили. Дети есть дети, сами знаете, мистер Смит, они никогда своей пользы не понимают вовремя. А вы меломан, мистер Смит.

Смит. Да нет, не то чтобы. Так, иногда послушать.

Миссис Мартин. Я почему-то уверена, что вам должна нравиться классика.

Смит. Да, некоторые классические вещи я очень люблю.

Миссис Мартин. Вот, дочка тоже. (В сторону кухни, зовет.) Энн, захвати, пожалуйста, рубленую селедку. Рубленую селедку как — будете.

Смит. Пожалуй. (Энн Мартин входит с подносиком, на котором тарелочки с крекерами, рубленой селедкой, открытая бутылка пива. Ставит поднос на карточный столик и наливает пиво в стакан Смиту. Подает Смиту стакан, тот берет и оглядывается в поисках краешка стула; прежде чем сесть, спрашивает у миссис Мартин.) Можно.

Миссис Мартин. Будьте как дома. (Обозревая комнату, Смит замечает на откидном столике фотографию: отец, мать и дочь.) Смотрите на фото, мистер Смит. Это мы, когда Энн только шесть лет исполнилось. Одни сосиски ела, так и осталась — кожа да кости. Первый раз тогда прокатилась на русских горках. А это ее отец, он был механиком. Работал на мосту через залив, где железная дорога проходит. Там и погиб.

Смит. Я вам сочувствую. (Энн Мартин передает Смиту тарелку с бутербродами;' тот, покачав головой, отказывается.)

Миссис Мартин. Это давно было. Теперь ответственность за дочь целиком на мне.

Смит. Я понимаю, миссис Мартин.

Энн Мартин. Ну ты что это, мам. Миссис Мартин. Не перебивай меня, когда я говорю, Энн. Мистер Смит все понимает отлично. Поэтому я сюда и позвала его. (Миссис Мартин, выдержав горящий взгляд дочери, вновь поворачивается к этому бедствующему страннику в сандалиях, тот делает глоток пива.) Я знаю, вы человек светский. Конечно, я все понимаю. Я тоже могу напустить на себя этакий современный вид. Но когда видишь, как все, на что ты положила жизнь, рушится из-за безответственности одного и беззащитности другой, и рушится в одну ночь, в один миг…

Энн Мартин. Мам, ты обещала, ты ж говорила, что не будешь.

Миссис Мартин. Погоди, Энн. Мистер Смит меня поймет. Он светский человек, а ты нет. Ты юное невинное дитя и не притворяйся перед мистером Смитом, будто мальчишки за тобой гурьбой бегали, потому что это не так. Но вот Бобби, который живет на первом этаже, — этот мальчик хотел жениться на тебе еще с тех пор, как вам по восемь лет было. (Отмеряя восемь лет по вертикали.) Да, прошло немало времени, и Бобби теперь прилично устроен. Все время в гору идет, вверх, вверх. (Взгляд Смита вверх.) Но — случай упущен. Как объяснишь теперь Бобби, почему у тебя платье спереди на милю оттопыривается, ну представь, идешь ты между рядами в церкви вот такая — это ж ему обкусанный крекер достался.

Энн Мартин. Мам, ты обещала мне, что не будешь.

Миссис Мартин. Я делаю как лучше, и мистер Смит понимает, не правда ли, мистер Смит. (Барабаня пальцами, ждет понимания.)

Смит. Да.

Энн Мартин. Интересно, что он может сказать, мам, когда ты его к стенке приперла. Кому нужен твой Бобби. Я умерла бы, а не дала ему к себе притронуться.

Миссис Мартин. Хватит паясничать. Другая была бы рада такой партии. (Рука ладонью вверх к Смиту.) Я уверена, мистер Смит понимает. (Склоняется в сторону дочери.) Как ты себя чувствуешь. Доктор Вартберг не воздухом питается. Да и тебя не под кустом вырастили.

Энн Мартин. Заманила мистера Смита в ловушку; интересно, чего ты от него еще хочешь дождаться.

Миссис Мартин. Вы ведь не чувствуете себя в ловушке, мистер Смит, правда же. (Смит только помаргивает поверх пудовых цепей.) Вы совершенно свободны. Можете хоть сейчас уйти. Я только объясняю то, как я понимаю положение Энн с точки зрения матери. Надо ведь по-взрослому смотреть. (Смит прочищает горло.) Приходить домой позже одиннадцати Энн не позволялось до восемнадцати лет. Я никогда не ложилась, ждала ее. Вот в этом кресле. И считала своим долгом познакомиться с каждым из ее друзей. Все они были очень приличными мальчиками. Из хороших семей. Тогда этот район был не то что теперь. Некоторые дома на берегу принадлежали очень известным людям. У меня собирались, играли в бридж, и я их лично знала.

Энн Мартин. Господи, мам, перестань. (Берет бутылку пива и наливает то, что оставалось на донышке, Смиту в стакан.) Вот, еще немножко пива, мистер Смит. (Оборачиваясь.) Мам, помолчи.

Миссис Мартин. Как ты со мной разговариваешь.

Энн Мартин. Мам, мистер Смит пришел сюда сам, по своей доброй воле.

Миссис Мартин. А по твоей доброй воле заварилась каша, которую надо теперь расхлебывать. Я так и знала, те твои ночевки не доведут до добра. Я знала. Не думай, будто я не понимала, что происходит, — я понимала. Мистер Смит, я полагаю, у вас должно быть множество знакомых девушек, правда же. Нельзя ведь, чтобы тот домик в лесочке пустовал.

Энн Мартин. Мам.

Смит. Между прочим, миссис Мартин, знакомых у меня очень немного, вне зависимости от пола. Я очень ценю Энн. Она всегда была чрезвычайно старательной и расторопной секретаршей. Бывали ситуации, когда прямо даже не знаю, как бы я без нее обошелся.

Миссис Мартин. Например, когда вы ее обрюхатили.

Энн Мартин. Мам, если ты не перестанешь, я уйду к себе в комнату.

Миссис Мартин. Ну и уходи. Продолжайте, мистер Смит, хочется послушать, что вы скажете. Может быть, у вас иная точка зрения. (Энн Maртин поворачивается, уходит, хлопнув дверью; внезапная тишина, Смит прочищает горло.)

Смит. Мне понятна ваша позиция, миссис Мартин.

Миссис Мартин. Конечно понятна. Чего ж тут не понять, еще бы. (Смит тянется за крекером, но, передумав, убирает руку.) Бедная девочка, пухнет как дирижабль, кто теперь на ней женится. Могла бы выйти за Бобби Ричарса с первого этажа, — а что, он на подъеме, жили бы не хуже других. Как, по-вашему, ей теперь поступать. Думаете, мать Бобби не в курсе дела. Да весь дом в курсе, особенно с тех пор, как стало ясно, что она специально из дому выходит часом раньше, только чтобы ни с кем в лифте не встретиться. Вот что я вам скажу, мистер Смит. Энн постесняется, а я скажу. С вашими деньгами могли бы нанимать проституток. А мою дочь оставить в покое.

Смит. Весьма сожалею, миссис Мартин. Я понимаю ваши чувства, однако не думаю, что подобными высказываниями можно чем-либо помочь делу.

Миссис Мартин. Ах вы не думаете, ну ладно же, я вам кое-что еще скажу. (В дверях Энн Mартин, глаза полны слез, руки опущены, на запястьях вздувшиеся вены.)

Смит. Миссис Мартин, я не хотел бы, чтобы из-за меня портили настроение Энн.

Миссис Мартин. Ах вот как. Да у нее из-за вас не только настроение, у нее все испорчено. Вся оставшаяся жизнь. Теперь ей только и осталось, что выйти туда, на мост, где встретил смерть ее отец, и прыгнуть. Это вы сделали. Могли бы найти себе какую-нибудь дешевую потаскуху. Тысячу потаскух. (Взгляд Смита на расстроенную Энн Мартин. Она идет подать ему пальто. Смит медленно поднимается.) А вам понадобилась для этого порядочная девушка. Женатый человек, детей имеете. Вам все мало, ведь есть уже у вас жена. А это здание, которое вы воздвигли, чтобы хранить там свое мертвое тело. Я скажу вам — ничего, я вам скажу кое-что, правильно, вставайте, конечно-конечно, Энн, ну разумеется, подай ему пальто, другого от таких типов ждать не приходится, ишь ты, воспитанный, образованный, понимаете ли. (Энн Мартин вполоборота, напряженность, слезы, отстраненное молчание.) Будто мы чем-то хуже его. Подвернулась моя дочь, он ее телом попользовался в свое удовольствие да и швырнул в канаву. (Смит медленно надевает пальто.) Давайте, надевайте ваше сногсшибательное пальто и убирайтесь вон, но последнее слово будет за мной. (Подавшись вперед, не вставая с кресла.) Это я обещаю. И свой багаж не забудьте. (Смит поднимает с полу полиэтиленовый мешок.) Если хотите знать, мы тут скорее умерли бы, чем показались куда-нибудь в таком виде, да еще и с рваным полиэтиленовым мешком, это я так, чтоб вы знали. (Энн Мартин тихо сопровождает Смита к двери; миссис Мартин поливает презрением его спину.) Прощайте, скатертью дорожка. Но вы о нас еще услышите, не волнуйтесь. Приличные люди знают, как обращаться с подобными типами. (Положив руку на его плечо, Энн Мартин грустно глядит в глаза Смиту.) Пусть отправляется, доченька, не больно-то он речист. Со мной, во всяком случае. В следующий раз призадумается, прежде чем лапать приличную девушку из порядочной семьи. (Дверь закрыта, Энн Мартин поворачивается. Стоит и смотрит на умолкшую мать.)

Ширл. Ну подними, подними взгляд, Джордж. Я не за тем, чтобы ругаться. (Глаза Смита по-прежнему устремлены на ноги Ширл.) Так, мимо проходила. Вижу, тебя шофер ждет. Я твою машину сразу узнала. Да ее любой узнает. Думаю, зайти, что ли, глянуть, что у тебя тут за офис. (Ширл оглядывает комнату, едва заметно покачивая головой, лицо печально.) Там уже вход закрывают. (Тихо, ласково глядя на этого странного Смита.) Что ты тут делаешь так поздно. И дверь открыта. Ты что, кого-нибудь ждешь.

Смит(глядя в пол, чуть в сторону). Нет.

Ширл. У тебя усталый вид, Джордж. (Протягивает руку прикоснуться к Смиту, на полпути замирает и медленно отводит руку.) Вернись, Джордж. (Взгляд вниз, на его волосы.) Я ведь понимаю, Джордж, ты не можешь вернуться. Не уступаешь никогда, правда. Сидит тут в самой черной своей, самой страшной печали, и один. Что-то я хотела сказать тебе. Хотя нет, не буду говорить. Ведь мне уже не важно, пусть, прощаю, даже при том, что мне бы надо было быть жестокой, вровень с тобой, да не выходит. (Руку к груди.) У меня грудь матери. (Ее ладони раскрываются, тянутся, сжимаются, и вновь руки падают по бокам.) Ах, глупый, глупый. Построил себе неприступный замок, чтобы от нас отгородиться. Из-за тех несчастных нескольких слов, что вырвались у меня в злую минуту. А я ведь только и хотела, чтобы твоя душа разочек дернулась от такого же удара, какими ты исполосовал мою. Ведь знаю я. Твои дела. Хочешь, чтобы ради тебя на улице перекрыли движение. Когда умрешь. Все знаю. (Взгляд Смита упирается Ширл прямо в глаза; она медленно отходит.) Как ты живешь, Джордж. Нет, в самом деле. Хочу сказать тебе кое-что. К помощи закона я не прибегну. Ты слышишь, что я говорю. К помощи закона не прибегну. Пусть даже мне пришлось бы голодать с детьми. Ты слышишь, что я говорю.

Смит. Да.

Ширл. И как ты думаешь, я это вправду.

Смит. Да. (Ширл удаляется. Оглядывается, взгляд Смита вниз, между колен. В дверях Ширл в последний раз оглядывается и уходит. Освещение становится тусклым, все синеет, холодеет, стареет. Слабый стук в дверь. Журчанье «Энни Лори». Голос мисс Томсон.)

Томсон. Слышите этот колокол, Смитик. И музыку. (Зияет пустой дверной проем.) Вот. H-дэ, Вернулась на работу. (Взгляд Смита вверх. Тянется рукой, включает радио, журчанье «Энни Лори» из приемника.) Смотри же, Смитик, хорошо смотри, я здесь, вот я. Подумалось, тебе будет приятно поболтать со мной. (Смит глядит на дверь, ждет, когда снова раздастся голос, взгляд опять вниз.) Вот так. Я знаю, у тебя теперь никого нет больше, ну я и решила — вернусь, думаю, все равно сегодня от всех дел освободилась, и как раз около четырех. Ну и пришла. И монеток наменяла целую кучу — для вашей коробки с мелочью. Смит, не превратитесь только в подонка — из тех, которые сперва устроят какую-нибудь жестокую гадость, а потом, по уши в деньгах, с жиру начинают гоняться за любовью. Все, кроме этого, Бог вам простит, Джордж, простит обязательно. Он понимает, что у вас нет этики и совести нет. А ты знаешь, Смитик, мне это, пожалуй, все равно. Мне это как бы даже нравится. Видал, куда завели меня мои принципы. В лапы грабителей. А что если чайку. (Напевает.) «Tea for two, and two for tea; me for you, and you for me…» С тобой вдвоем чайку попьем. Правда, давай, a. С шоколадным тортом. Как раз около четырех. (Голос слабеет.) Около четырех. Около четырех. (Совсем замирает, вытесняется стуком в дверь.)

Герберт(заглядывает в комнату). Простите, мистер Смит. Все же решил сказать вам: дождик крапает. Похоже, гроза собирается. А движение сейчас — ух.

Смит. Спасибо.

Герберт(шаг в комнату). У вас усталый вид, сэр. Я вот насчет того, что, может, после клуба вы бы ко мне завернули. Жена всегда вам рада. Домашний обед, на всех хватит, вкусно, — ну если, конечно, вы от всех дел освободились.

Смит. Спасибо, Герберт. Сегодня Салли Томсон справляет помолвку. Думаю, может, сходить.

Герберт. Читал, читал, в газете было. Экая знаменитость. Тогда обед перенесем, что ли, — на после дождичка.

Смит. Если можно.

Герберт. Дак чего там. (Музыка по радио затихает. Голос диктора.)

Диктор. Вы слушаете станцию «Метеор», каждые четверть часа последние известия. К нескольким арестам привела полицейская облава в баре на окраине, где, по поступившим в полицию сведениям, посетителей опаивали снотворным, избивали, а затем грабили.

Герберт. Во дожились, мистер Смит, я ж говорил вам, ну и город.

Диктор. Нами только что получено сообщение…

Герберт. Жду вас внизу, мистер Смит.

Диктор. Салли Томсон (Герберт, поколебавшись, останавливается), манекенщица, снимавшаяся в кино и собиравшаяся вскоре выйти замуж за наследника торговых магнатов Клода Грейса, сегодня оказалась жертвой дорожного происшествия, врезавшись на машине в дерево. Это произошло на Двадцать Втором шоссе, южнее Бедфорда. По дороге в больницу мисс Томсон скончалась. В ее машине больше никого не было, она сама сидела за рулем, к происшествию никто не причастен. Конец программы новостей. Вы слушаете «Метеор», передаем сводку погоды. Ясное небо сменяет сплошная облачность, ожидаются дожди…

Смит машет рукой Герберту, чтобы тот уходил. Возникает мотив «Джентл Энни». В него вплетается голос мисс Томсон: «Около четырех, я ж говорила, Смитик, я же только что говорила. Я стану всплеском, капелькой в бурлящем океане, а ленты и венки — пустое. Но может, тебе будет интересно, так знай, что по ночам морские котики поют, они вылезают из воды и смотрят такими грустными большущими глазами. Поют они так:

Ну вот.

A Singular Man:A Play (1964)

Перевод: Владимир Бошняк