Самый темный соблазн

Глава 36

После недолгого заточения в подземелье замка, в которое приволокли его горгульи, Парис освободился от оков и отыскал своих друзей.

Он рад был их видеть, но также и расстроился из-за того, что пока он отсутствовал, они натворили столько дел.

Гален похитил Эшлин. Легион отдала себя взамен на безопасность беременной женщины. Кейн до сих пор не объявился, не вышел на связь. Тупиковый след. Даже Амун не мог его отыскать.

Парис плюхнулся на скамейку, которую кто-то вытащил в коридор из комнаты Эшлин.

Воин пытался отвлечься и успокоиться. Сиенна была у Захариила. Возможно, он показал ей выход из того мира.

Она, вероятней всего, уже на пути... туда, где её связь с тем местом, наконец, разрушится, где она сможет всё сама решать за себя.

Это к лучшему.

Лучшему провалу.

"Я хочу её", – произнёс, надувшись, демон Разврата.

"Я тоже".

– Этому замку чего-то не хватает, – сказала Виола, присев рядом с Парисом.

Она оказалась первой, кто решил с ним непринуждённо поболтать. Всё внимание друзей Париса было приковано к Эшлин, чтобы делать нечто большее, чем выкрикивать приказы о воде, полотенцах и наморднике для... кого-то. Вероятно, для Уильяма.

Богиня сменила своё "я-на-охоте" платье на блестящую футболку и серые шёлковые брюки из настолько прозрачного материала, что Парис мог видеть её нижнее бельё.

Ладно, вероятно она решила не отступать от "я-должна-добиться-с-тобой-каких-нибудь-отношений". Виола зачесала свои светлые, серебристые волосы в высокий конский хвост, который покачивался при каждом её движении.

– Ээээй? Ты меня слушаешь? Конечно же, ты слушаешь! Мне нужно разрешение на ремонт или, боюсь, мне придётся вас покинуть.

"Я хочу её! – Всего через несколько секунд демон Разврата начал долбиться в черепе Париса, отчаянно желая уже богиню, а не Сиенну. На самом-то деле, он желал её с невиданным ранее отчаянием. – Мне нужна она. Я должен её заполучить. Сейчас, сейчас, сейчас".

В чём же дело? Весь прошлый день они провели с Сиенной. Этого должно было хватить Разврату до завтрашнего дня.

"Хочу, я хочу! Хочу, хочу, хочу!"

Парис нахмурился. Когда Кайя прошла мимо него, при каждом шаге покачивая бёдрами, член воина потянулся к ней, как ракета с самонаведением на цель. Парис ещё больше нахмурился.

Обычно, когда Парис думал о женщине, с которой уже спал, его эрекция сдувалась, как воздушный шар.

И даже если он не мог вспомнить конкретную женщину, то всё равно не мог стать твёрдым рядом с ней. Естественно, это не означало... он же не мог...

"Я хочу её! Нуждаюсь в ней! Хочу их всех!"

Ага. Он мог. Парис понял, что мог взять Виолу (с которой он ещё не был) и Кайю (с которой уже спал). Его член дёрнулся от потребности обладать ими обеими. И наравне с возбуждением это осознание наполнило его ужасом.

Как такое возможно?

"Твоя верность Сиенне... Не знаю... но я могу заполучить их всех, и я хочу их всех".

Но... но... Парис мечтал о том, чтобы найти женщину, с которой он смог бы спать несколько раз. Любую женщину. Или всех женщин сразу.

И Сиенна была такая же, как все. После первой встречи с ней он думал, что она его единственная надежда на достижение этой цели.

Парис тогда этого не понял, да и не заморачивался. Он принял это и действовал соответственно. Воин осознал, что теперь, когда у него была возможность обрести это счастье с любой женщиной... он по-прежнему хотел только Сиенну.

Он никогда не был с такой женщиной, как она. С той, которая всё о нём знала, но принимала таким, каков он есть. С той, которая больше отдавала, чем брала, даже когда Парис хотел взять больше, чем она могла дать. С той, которая такая неземная и пламенная, которая не боялась его отчитывать и извиняться, если совершала ошибку. С той, которая способна сражаться за то, во что верила, и сделать всё возможное, чтобы победить – качество, которое воин так когда-то ненавидел, и которым так восхищался сейчас.

Внезапно весь обзор Парису закрыл Страйдер, глаза цвета морской волны которого сверкали. Он прижал воина к стене.

– Ту штуку в штанах, что не даёт тебе покоя, прибереги для богини, что сидит рядом с тобой, а на рыженькую, что только что прошла мимо, даже не смей смотреть.

Парису понравилась такая обеспокоенность. Вместо того, чтобы дразнить парня и нарываться на драку, в которой Страйдер бы победил, дабы сохранить достоинство, Парис кивнул.

– Ладно. Богиня так богиня.

Он понимал раздражение Страйдера. Будучи воином, он убил бы любого, даже просто взглянувшего на то, что принадлежит ему. Парис бы убил и женщину, и мужчину, и бога и богиню, и добро и зло, кто посмел бы заигрывать с Сиенной.

Убедительный тон Париса успокоил Страйдера.

– Отлично. – Страйдер выпрямился и размял шею. – Хорошо. Тогда всё в порядке.

Наблюдая за его уходом, Парис перехватил на себе взгляд Гидеона. Являясь Повелителем Лжи Гидеон, видимо, уловил привкус обмана. Он всегда безошибочно улавливал ложь, какой бы незначительной она была.

Парис виновато оглянулся. Это не должно было произойти.

Его демон захихикал с ликованием, всё ещё жаждущий, всё ещё нуждающийся.

Парис чувствовал себя грязным, отвратительным и пристыженным, и внезапно обрадовался, что Сиенна решила не следовать за ним. Если бы она его сейчас увидела в таком состоянии, он бы её потерял.

Ему нужен душ. Необходимо вычистить кожу, слой за слоем, высушить себя до последней капли крови.

Когда до него донесся аромат шоколада и шампанского, Парис выругался себе под нос.

"Я не буду здесь спать ни с Кайей, ни с Виолой, ни с любой другой женщиной. И плевать на то, что тело или демон от меня требуют".

Парис этого не допустит. Не опустится до подобного.

"И ты не сможешь заставить меня. Не сможешь их соблазнить. Понял? Прекрати это прямо сейчас или же я отрежу свой член и буду смеяться, наблюдая как мы умираем".

"Но... но..."

"Нет! Никаких оправданий, никаких просьб. Он не будет ни с кем спать, ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Ни за что". Парис с решительностью, шокировавшей его, понял, что спать будет только с Сиенной. И плевать, насколько слабым его это сделает. Его руки ещё покалывало от прикосновения к её мягкой, тёплой коже. Он всё ещё ощущал её сладковатый, тропический аромат. Воин не откажется от всего этого, ни на что не променяет.

– Эээй. Вообще-то, я всё ещё здесь, – сказала Виола, надув губы как маленький ребёнок. – Тебя не волнует, что я могу уйти, если ты не дашь мне то, что я хочу?

У Париса уже и так терпение подходило к концу, чтобы сейчас нянчиться с богиней.

– Ты не можешь покинуть замок, ясно? Это самое безопасное для тебя место. Безопаснее, чем крепость в Будапеште. Гален со своими Ловцами не сможет сюда войти серьёзно не пострадав, а если и попытается, мы все будем об этом предупреждены.

К тому же, Парис заметил алые полосы на каждом окне и каждой двери, и точно знал, что это кровь Уильяма. А это значит, что тени-монстры не смогут снова попасть внутрь.

– Кто говорит о заботе о нашей безопасности? Нам нужно развесить мои портреты там, там и там, – говоря это, Виола указывала направления.

– Я прослежу за этим и сообщу дизайнеру, – мрачно ответил Парис.

– И там.

Разврат ещё не оставил попытки завалить богиню, и член Париса ощутимо дёрнулся, заставив воина заскрежетать зубами.

Спору нет, богиня была восхитительной. Естественная женственность и сексуальность там, где у многих её не было, даже после столетий тренировок.

И в прежние времена Парис уже давно бы забрался на неё. Отбросить в сторону её индивидуальность, и Виола была бы обычной дурочкой, коих у Париса было великое множество. Да ещё и с такими соблазнительными формами.

Теперь же, познав такое полное удовлетворение, воин ни за что не согласится ни на что иное, сколько не уговаривай.

Для него это сделало стройное тело Сиенны. Оно вызвало в нём голод, сделало слепым к остальным. Её запах, её вкус возносили его на такие вершины, достичь которых Парис никогда и не надеялся.

– Ты просто невыносим, – сказала Виола.

Это он невыносим? Право слово.

– Ты можешь всё оформить здесь по своему вкусу. Счастлива? – Если не сменить тему, то богиня не умолкнет до конца дня, который окончится тем, что он отрежет ей язык. – Кстати, где твой пёсик?

– Моя маленькая принцесса отдыхает в моей новой комнате. Путешествия так тяжелы для её хрупкого телосложения.

– Конечно. – Потому что все тасманские дьяволы обладали хрупким телосложением. И что заставило назвать самца "принцесса"? Парис провёл рукой по лицу, уставший, голодный и опустошённый изнутри. Вот гадство.

Как только он убедится, что Эшлин и младенцы вне опасности, то тут же отправится на поиски Сиенны, чтобы убедиться, что у неё всё хорошо. А потом он её отпустит, чтобы ей не причинял боль тот факт, что он вынужден спать с другими женщинами.

Но, возможно... возможно он будет любить её в последний раз. Секс с Сиенной являлся чем-то невообразимым, не только потому, что она восстанавливала его силы, излечивала его и доставляла самое невыразимое из возможных удовольствий в его жизни, а потому что это было его желание.

Их желание. Их желания и потребности совпадали.

В этом не было ничего порочного. Чего-то гадкого или эгоистичного. Они прикасались друг к другу, целовали друг друга, овладевали друг другом, потому что ему это нравилось, потому что страсть разгорелась в нём ярким пламенем.

– ...слушаешь меня? – Виола в раздражении всплеснула руками.

Парис покачал головой, почти обронив правду, но вовремя спохватился. Поступи он так и её демон придёт в ярость. Она будет таскаться за ним подобно маленькому потерявшемуся щенку.

– Да, эээ, весьма любопытно.

Перед ним взад и вперёд расхаживал Мэддокс. Рейес попытался остановить его похлопыванием по плечу, но воин отмахнулся от него и продолжил ходить.

Затем попытался его успокоить Люциен, но Мэддокс отмахнулся и от него. И зря. В наказание Анья сбила его с ног.

– Почему я всегда пытаюсь помочь в безвыходных ситуациях? – произнесла Виола. – Ты такой эгоистичный, отворачиваешься от меня, когда мне столько нужно тебе сказать. Хотя, чего тут удивляться. Я о том, что ты женился из-за меня, и даже ещё не поблагодарил об этом.

– Кхм-кхм, как я уже говорил, это безумно интересно, – рассеянно произнес Парис. А потом до него дошёл смысл её слов. – О чём ты говоришь? – Он развернулся на скамейке и пристально уставился на богиню. – Ты только что произнесла слово "жениться" в отношении меня?

– Именно. Я никогда не повторяю свои слова, если, конечно, сама того не желаю. Обычно, это происходит, когда речь идёт о шелковистости моих волос, неотразимости глаз и сексуальности моего тела. Эй, разве у кого-то есть такие аппетитные формы? Такая перчинка в характере?

"Я не переживу, если она начнёт пересказывать свою жизнь".

– Уточни, на ком я женат и когда это состоялось?

– Ой, неужели я снова позабыла тебе рассказать? Ты женился на своей призрачной подружке, как только нанёс себе татуировки. Это обряд заключения браков с уже умершими. Пепел к пеплу, прах к праху, ну и всякое такое. Она не замужем за тобой, и может выбрать кого её душе угодно, не нарушив древние законы и не понеся никакое наказание.

Парис как рыба открывал и закрывал рот, пока Виола говорила и говорила, и говорила.

– Заткнись хоть на секундочку. Как я женился на Сиенне?

Молчание.

Но взгляд Виолы рассказал предостаточно.

– Извини, – пробормотал он. – Я просто поражен. Я не могу... То, что ты сказала, не... Ни в коем случае...

– Ты женат. Отчасти именно поэтому ты способен её видеть и ощущать. Ты неразрывно с ней связан.

Связан. Его разум на какое-то мгновение замкнуло. Он связан. Женат на Сиенне. Она его. Его женщина. По-настоящему. Его жена. Навечно.

Его

Жена.

И не взирая на все выкрутасы своего тела, жаждущего чуть ли не каждую женщину на сто миль вокруг, Парис не мог ему поддаться, не нарушив закона, о котором даже не слышал, и не понести за это наказание. Наказание, об исполнителе которого он даже не догадывался.

Реакция демона на других женщин теперь была объяснима. Разврат двигался верным путём. Из-за обязательств Париса по отношению к Сиенне, любая его измена теперь будет кормить демона.

Хотя, занятие любовью с Сиенной будет иметь тот же эффект. Парис женился на ней до того, как отыскал, и с тех пор они трижды ублажали друг друга.

– Ты уверена? – прохрипел Парис, когда в монологе Виолы наступила пауза. Он понял, что давно этого хотел. Воин так сильно хотел, чтобы это оказалось правдой, что мог почувствовать вкус собственного предвкушения.

Мог почувствовать гул в крови и шум в ушах. Ему хотелось быть связанным с Сиенной самым неразрывным из способов.

Виола похлопала его ладонью по макушке.

– Как будто я хоть раз оказывалась неправой. Но, Парис, послушай меня. Нам нужно хоть на минуту стать серьёзными.

А разве они не серьёзны?

– То, что ты только что говорила о браке, не было серьёзным? – Он убьёт её. Просто надавит на сонную артерию и богине конец.

– Естественно, серьёзно. – Виола заключила лицо Париса в ладони. Выражение её лица стало печальным. Затем она вздохнула и облизнула губы. – М-м-м, ты так хорошо пахнешь. – Она начала наклоняться, ближе... ещё ближе. Уткнулась носом ему в шею. – Очень, очень хорошо.

Глупый демон.

– А теперь признайся, – произнесла она тихим, слегка охрипшим голосом. – Ты считаешь меня самой прекрасной женщиной из всех, что когда-либо видел? И что ещё более важно, моя одежда, случаем, меня не полнит?

– Так, самое время отдать тебя падшему ангелочку, – пробормотал Парис, чуть увеличив между ними расстояние. Хватка Виолы окрепла, взгляд горел желанием. – Достойное возмездие за то, что он доставал меня.

Богиня медленно пыталась осознать услышанное.

– Какому падшему?

Она даже не помнила о своём страстном поклоннике. Мило.

– Что со мной случилось? Почему я так себя чувствую? – спросила Виола, прежде чем тихо застонать. – Я не считаю тебя привлекательным, не хочу пошатнуть твой мир, и всё же, я готова снизойти до тебя.

Всё помещение наполнил оглушающий крик, спасая Париса от придумывания ответа. Все затихли, даже дышать перестали.

– Эшлин. – Мэддокс бросился к двери её спальни, но Рейес его задержал.

Хранитель демона Насилия сражался за всё, что ему было так дорого, и нескольким воинам пришлось вклиниться в борьбу, чтобы успокоить его. Парис уже собирался присоединиться к драке, когда заметил в дверном проёме знакомые чёрные крылья.

Парис поднял взгляд и встретился с потрясающими, орехового цвета глазами, распахнутыми несколько шире обычного. Лицо Сиенны было раскрасневшимся, глаза – красными и заплаканными, губы припухшими.

Уже через секунду он мчался к ней, перепрыгнув через кучу малу из своих друзей, запнувшись, поднявшись и продолжив бежать.

Сиенна вовсе не была безумной. То, что она ощущала, выходило далеко за грань безумия. Возможно, сочетание ярости, вины, печали и снова ярости. И ещё немного ярости со вспышками горя. И снова ярость. Её сестра мертва, и убила её королева титанов. Просто перерезала ей горло и оставила на полу как мусор.

Когда Кронос перенёс Сиенну сюда, всё, чего она желала – найти Париса и броситься в его объятия. Нет, не для того, чтобы выплакаться – Сиенна сомневалась, что когда-нибудь снова будет плакать, – а чтобы забыться, хотя бы на некоторое время. А вместо этого, Сиенна обнаружила, что какая-то незнакомая красотка её опередила.

Красотка, которая, вероятно, понравилась и друзьям Париса. Эта группа, по-видимому, явилась в замок Сиенны, и воины, разобравшись между собой, вероятно, займутся ею, если она сделает, хоть шаг к Парису.

Огромные, крепко сложенные воины были вооружены до зубов, и в их глазах сверкал красный огонь, говоривший красноречивее всех слов.

У них было выражение "Я улыбнусь, когда убью тебя", но кровопролития не было. Воины просто пытались удержать того, кто был в основании той кучи малы.

Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Сиенна считала, что у этих воинов есть лишь низменные цели. Увидев их во плоти, она должна была бы испугаться.

И может, испугалась бы, если бы демон Гнева не начал на скорую руку вечеринку, выбрасывая в сознание Сиенны картинку за картинкой, каждая из которых была связана с красивой блондинкой.

Своей улыбкой, своим смехом, да всей собой эта блондинка соблазняла мужчин и влюбляла их в себя. Она питалась их лестью, а затем, когда мужчины падали к её ногам, она их бросала, переходила к следующим, напрочь забывая о предыдущих.

То же она собиралась сделать с Парисом. Но Сиенна удивилась, почему он не влюбился в эту блондинку? Она была самой прекрасной из всех видимых Сиенной женщин. Чёрт, даже она могла бы попасть под её чары.

Парис наконец-то добежал до Сиенны, заключил её в объятия и потёрся щекой о её щёку. Он пах желанием, и она узнала этот опьяняющий аромат.

– Я так рад тебя видеть.

– Ты... ты...

– Что случилось, детка? Что случилось?

Сиенна подняла на него взгляд и вывернулась из его объятий.

– Меня не было всего несколько часов... – она не добавила, что за это время она решила быть с Галеном, чтобы спасти Париса, – ...а ты уже двигаешься дальше.

Сиенна горько усмехнулась. Даже понимание неизбежного не смогло подготовить к той боли, которую она испытала от увиденного.

– Ты пытался меня предупредить, и я сказала, что всё поняла. – "Но я не могу с этим смириться!"

– Двигаюсь дальше? С Виолой? – Парис поморщился. – Чёрт, это не так. Мы просто разговаривали.

– Да, понимаю. Язык твоего тела рассказал мне достаточно. – Сиенна заметила возбуждение Париса, причиной которого стала блондинка. И сейчас она его чувствовала – его длинный, твёрдый и толстый член – и, славные небеса, по-прежнему его хотела. По-прежнему хотела Париса.

– Ты ревнуешь?

– Конечно же, нет!

– Да, ты ревнуешь. – Парис рассмеялся, и в этом смехе смешались страх и радость. – Хочешь узнать, как сильно меня это заводит?

– Тебя заводит всё, без разбору, – рявкнула Сиенна, безуспешно пытаясь разозлиться. Её возмущало его самодовольство. – И я не ревную.

– Ревнуешь, и мне это нравится. В любом случае, с моим демоном что-то происходит, вот и всё. Я клянусь, что не спал с богиней и не собираюсь. Никогда.

– Она богиня?

– Которая абсолютно меня не привлекает.

Парис мог солгать. Он мог сказать правду. На самом-то деле, он не солгал, и Сиенне не требовалась помощь Гнева, чтобы это понять. Парис не был лжецом. Он никогда не боялся последствий.

– Не важно. – Плечи Сиенны поникли. – Мне не стоило возвращаться.

– Не важно? Ты отказываешься от меня? От нас? – Парис схватил её за предплечья и встряхнул. – Знаю, что мы решили расстаться, когда ты сможешь покинуть эту реальность, но я хочу пересмотреть это решение. Для меня оно больше не вариант. Я понимаю, что тебе трудно во всё это поверить, но не важно, как реагирует моё тело на остальных, чего хочет мой демон, ты для меня превыше всего. Понимаешь? – Парис снова её встряхнул, на этот раз сильнее.

– Эй, Парис, – окликнул его Страйдер. – Приятель, ты с кем разговариваешь?

Парис обернулся, и Сиенне удалось осмотреться. Войны прекратили драку и теперь все, кроме парня со шрамами и блондинки богини, смотрели на Париса, как на сумасшедшего.

– Они не могут меня видеть, – сказала Сиенна.

Парису не пришлось отвечать ей или его друзьям, потому что в этот момент дверь распахнулась, и в коридор вышел темноволосый Уильям. Он был бледен, дрожал и весь был залит кровью.

– Что с ним случилось? – изумлённо спросила Сиенна.

Уильям хлопнул в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание.

– Ладно, слушайте сюда. У меня есть хорошие и плохие новости. Поскольку я позитивная личность, то начну с хорошей. Эшлин, как и её личная орава, пережила роды.

Коридор огласили возгласы облегчения, но самые громкие принадлежали Мэддоксу.

– А какая же плохая новость? – потребовал кто-то ответа.

Наступила драматичная пауза, а затем воин ответил:

– У меня нет кондиционера для волос. Мне нужно, чтобы кто-нибудь смотался отсюда и принёс мне его. Люциен, маленькая подсказка, я намекаю на тебя. И да, не стоит благодарить меня за удивительное содействие вашей счастливой семье. Маленькие сорванцы поцарапали меня, но это мелочи.

– Уильям! – рявкнул кто-то. – Опусти ненужные детали. Мы умираем от нетерпения.

– Вот она, благодарность. Ладно, можете войти и познакомиться со своими племянником и племянницей: Мёрдером[3] и Мэйхем[4]. И если у вас будут трудности с придумыванием прозвищ, то Пистолет и Стилет им подойдут.