Санек 3

Глава 12

Вот это вот чувство радости от страданий человеческих сильно меня напугало. Я никогда прежде не радовался, причиняя боль другим, а тут прям накатило. Правда, человеком в полном смысле слова это уже сломленное существо назвать язык не поворачивается. Но здесь, наверное, надо немного объяснить, почему я так озверел.

Дело в том, что отец этого нехорошего человека якобы занимался благотворительностью, тратя много денег на развитие скаутского движения — не только в Америке, но и вообще по всему миру. Казалось бы, человек занят добрым делом. Только вот фишка этой его доброты в том, что, как бы воспитывая молодёжь, этот скунс отбирал среди детишек пацанов, да и девок тоже с определённым складом характера, которых потом воспитывали специальном заведении, спрятанном от глаз обычных людей. В этом самом заведении, которое евреи называют колледжем, из детей делали беспринципных моральных уродов, готовых сотворить все что угодно по первому слову своих хозяев, которых они почитали чуть ли не как богов. Если говорить коротко, евреи готовили там убийц, будущих агентов влияния и кого-то типа разведчиков. Когда я слушал о методах воспитания, которые используются в этом колледже, у меня реально на голове шевелились волосы. Достаточно сказать, что это обучение зачастую не переживали две трети воспитанников.

Но взбесило меня даже не это (в конце концов, сам чем-то таким занимаюсь, только не настолько радикально обхожусь с детьми). Озверел я из-за отношения этой семейки к моей стране. Началось у них все с деда, Якова Шиффа, который ненавидел Россию в целом и самодержавие в частности. После революции эта ненависть не прошла, но только усилилась. Похоже, это чувство он передал своему сыну и внуку, иначе действия этой семьи даже после смерти Якова не объяснить. Они поставили перед собой конкретную цель, к которой целенаправленно двигались невзирая ни на что. Хотели ни много ни мало раздробить по национальному признаку теперь уже Советский Союз на множество мелких анклавов и таким образом похоронить даже память о величии страны.

Многих воспитанников колледжа обучали по специальной программе именно для работы в Союзе, но какой работы. Эти уроды никуда не спешили и работали наверняка. Они целенаправленно учили своих агентов исподволь влиять на умы населения. После колледжа их воспитанники селились в определенной местности, вживались в общество и начинали планомерно заниматься своим черным делом, внушая людям мысли, что они особенные. Эти агенты потихоньку подбирали себе сторонников, воспитывали их в духе оголтелого национализма и просто ждали правильного момента, чтобы выполнить своё предназначение. Как нетрудно догадаться, основной их задачей было организовать воспитание молодёжи таким образом, чтобы в итоге получить радикальных националистов, способных не задумываясь пойти убивать, отстаивая свое право на самоопределение. В общем, играли эти уроды вдолгую. В прошлом моем мире у них все прекрасно получилось, но здесь и сейчас у меня есть силы и возможности все изменить. Конечно, войны Союза и Германии уже не избежать, слишком далеко все зашло, зато в моих силах очистить страну от организованной евреями националистической заразы. Для этого надо не особо много — взять штурмом ещё два особняка и уничтожить пресловутый колледж.

Шиффы хоть и были самостоятельным игроками, но без мощной поддержки своих соплеменников провернуть такое грандиозное дело не смогли бы при всем желании. У них на это не хватило бы ресурсов. И я подозреваю, что на самом деле там скорее их использовали, чем помогали им. В любом случае мне нужно добыть картотеку, где собрана информация обо всех агентах, внедренных за годы деятельности этих уродов, и я теперь знаю, где эта картотека находится. А еще нужно, не считаясь ни с чем, уничтожить непосредственного покровителя, который выступает как бы куратором Шиффа по отбору и воспитанию агентов, что на самом деле будет непросто. В общем, дел впереди вагон и маленькая тележка, а времени на все про все не то чтобы много.

Всё-таки я прекрасно понимаю, что все, что я устроил в Нью-Йорке, не может пройти бесследно. Наверняка будет расследование, и непричастные будут награждены, а невиновные — наказаны. Скорее всего в итоге виноватым во всех бедах попытаются сделать меня, даже если не смогут доказать мою причастность. Очень уж момент для этого сейчас удобный, а учитывая, что мне противостоят серьезные силы, как бы не пришлось мне по-быстрому уносить отсюда ноги. Но все же нельзя просто взять и обвинить человека в чем бы то ни было. Надо сначала хотя бы изобразить бурную деятельность, сфальсифицировать какие-нибудь пусть вшивые, но доказательства и только тогда пытаться этого человека арестовать. Все это даёт мне немного времени на решение проблемы с евреями. Если я получу в свои руки эту картотеку, у меня будет мощнейший компромат, который при определенных условиях похоронит еврейский народ с концами. Ведь, по сути, эта нация замахнулась на безраздельную власти над миром, а такое, как я подозреваю, мало кому понравится. Ведь народ по всему миру ещё не пришёл к тому состоянию, которое будет в будущем, когда всем на все пофиг и для всех главное вкусно жрать да сладко спать. Если я получу картотеку и слегка намекну противникам на возможное развитие событий, думаю, евреи пойдут на все, лишь бы эти документы не стали достоянием общественности. Так что у меня появится шанс не просто сохранить нажитое и остаться добропорядочным гражданином этой страны, незапятнанным преступлениями. Возможно, я смогу ещё и прибарахлиться маленько. В общем, надо просто выиграть гонку со временем у потерявших всякие берега хозяев жизни, каковыми они наверняка себя считают.

Надо, кстати, отдать им должное. Если бы мне не удалось поймать Шиффа и узнать о картотеке, я бы точно проиграл эту войну. Без вариантов. Хорошо они организовали устранение неугодных, мастерски. Мне в очередной раз повезло, и у меня есть какой-то шанс на победу. Конечно, я сделаю все, что от меня зависит, а там как бог даст. А сейчас надо заканчивать свои дела здесь с плененным Шиффом и продолжать работу.

Хотелось мне, чтобы этот шакал помучался подольше, но теперь на него просто не оставалось времени. Пришлось отпустить его легко, пристрелил как собаку, да и дело с концом, даже обидно слегка.

Едва выбив из пленника всю эту информацию и в полной мере осознав, что стоит на кону, я тут же дал команду своим бойцам как можно быстрее покинуть город и отправиться в арендованный особняк. К сожалению, сделать это успели не все, всего полсотни человек приехали, в основном на такси. Основная масса моих людей не успела уйти из города до того, как туда начали вводить войска. По-другому разбушевавшийся народ было не успокоить. Узнав об этом, я не стал никого дожидаться, а начал действовать как можно быстрее. Чтобы успеть везде и всюду, я разослал бойцов по округе, велев добыть достаточно автомобилей для всех наших людей. Ребятам надо было, не возвращаясь в Нью-Йорк, арендовать, купить или на крайний случай нанять несколько автобусов и хотя бы штук пять легковушек. По всем расчётам получалось, что быстрее всего нам будет передвигаться именно на машинах, если, конечно, не считать самолёт. Беда в том, что в наш самолет войдет, не считая пилота, только два человека, а мне нужны будут все люди. В особняке останутся только раненые, толку от которых в предстоящем деле не будет никакого.

Ближе всего нам было ехать до особняка покровителя Шиффов или куратора, не знаю, как его правильно назвать. Ди и вообще, эти банкирские семьи так между собой породнились, что стали, по сути, одной огромной семьёй, так что говорить о покровительстве или кураторстве, наверное, будет неправильно. Скорее уж это можно назвать опекой. Но это не так важно, главное, что есть цель, а значит, я не вижу препятствий. Но хотя до опекуна недалеко, в первую очередь мы поедем к другому особняку, где евреи создали что-то вроде штаба, курирующего деятельность агентов по всему миру. Там, собственно, и хранится картотека.

Как мы выяснили, в этом особняке всегда есть человек семьдесят, если считать вместе с охраной. Проблема в том, что этот дом находится на окраине небольшого городка, поэтому сильно шуметь там нежелательно, а как все провернуть тихо, я ума не приложу. Задача из разряда нерешаемых. Нет, можно, конечно, пойти нахрапом, просто взять этот дом штурмом, да и дело с концом. Но, боюсь, в таком случае вывезти захваченные бумаги нам, возможно, и не позволят. Думаю, евреи всех на уши поставят, лишь бы спасти положение.

Исходя из всего этого, я решил так: пока мои люди будут добираться туда по земле, я отправлюсь туда на самолёте и постараюсь на месте определиться, как нам решать этот ребус.

Перед самым отправлением я успел получить связаться с Нью-Йорком и понял, что времени у меня на все про все намного меньше, чем мне бы того хотелось. Не успели военные рассредоточиться по городу, как в нашем небоскребе нарисовалась целая орда полицейских и агентов ФБР. С одной стороны, конечно, хорошо, что в офисе почти не было наших людей. Майкл просто не рискнул вызвать сотрудников на работу из-за беспорядков в городе. С другой стороны, плохо, что эти представители госслужб шастают там без присмотра. Думаю, если им поставлена задача найти что угодно, за что меня можно арестовать, повод они организуют очень быстро. Поэтому и мне тоже теперь некогда особо миндальничать, придётся поневоле действовать нахрапом. Чтобы все было не зазря, я решил максимально упростить все свои действия. Поэтому тут же распорядился перегнать к особняку пару четырехместных самолётов, а с ними — пилотов, которые не боятся рискнуть и хотят неплохо заработать.

Еврейский штаб будем штурмовать, не задумываясь о последствиях. Документы вывезем по воздуху. Бойцам придётся уходить самостоятельно кто как сможет. Если кого-то из них поймают, думаю, я смогу их вытащить, но только если сам буду на свободе. Поэтому, как ни горько это осознавать, но мне придется улетать, оставив бойцов на произвол судьбы, чтобы меня точно не арестовали. Более того, мы даже не сможем захватить с собой Джона Дэвисона Рокфеллера-младшего, члена семьи, опекающий Шиффа, который лично с ним якшался. Да и с колледжем придётся повременить. Из-за спешки все пошло наперекосяк, но и другого варианта сейчас нет, кроме как ломиться напролом и добывать эти проклятые документы.

Перед вылетом я успел поговорить с бойцами, на долю которых скоро может выпасть немало испытаний. Говорил с ними честно, рассказывая все как есть. Объяснил им весь расклад и не стал скрывать, что после операции им придется уходить самостоятельно и что, скорее всего, сбежать удастся не всем. Ребята отнеслись к этому как-то пофигистически, а некоторые и вовсе попросили дать им адреса Рокфеллера, которого надо грохнуть, и секретного колледжа, где евреи выращивают своих агентов. Обосновали бойцы этот свой интерес просто: раз уж им придется выбираться самостоятельно и из-за этого, может, даже задержаться в Штатах, есть смысл попробовать навести здесь шороху, вдруг получится всё-таки выполнить все что надо. Да, многие ребята слышали, как я допрашивал Шиффа, поэтому знали и понимали, что происходит, и не меньше моего хотели поставить на место оборзевших толстосумов. На самом деле адреса спросили только несколько бойцов, прибывших из Союза, и, судя по их взглядам исподлобья, хрен они куда уедут отсюда, пока не решат проблему. Надо сказать, что на удивление не возникало вообще никаких конфликтов или недоразумений между отпрысками эмигрантов и приехавшами из Союза парнями. Вероятно, потому что из-за интенсивной подготовки народу отдохнуть нормально некогда было, не то что заняться выяснением отношений. Не суть важно, главное, что потихоньку люди притерлись и воспринимали сослуживцев, как братьев по оружию, а не каких-то там политических оппонентов. Вот и сейчас только переглядывались друг с другом, будто разговаривая без слов. Всё-таки совместные трудности и преодоления, наверное, способны примирить и злейших врагов, не говоря уже о похожих по менталитету молодых парнях.

Все-таки, как ни крути, а слабый я пока командир, неопытный. Пришёл к такому выводу по одной простой причине. Мой приказ как можно быстрее отыскать технику и выдвинуться к месту проведения операции бойцы выполнили буквально. Дело в том, что часть наших бронеавтомобилей мы спрятали на окраинах города. Когда я приказал найти автомобили и автобусы, ребята, узнавшие, что им потом придется уходить в самостоятельное плавание, решили увеличить свои шансы на успех и воспользоваться припрятанными мини-броневиками. По сути, эти машины снаружи ничем не отличались от других автомобилей, выпускаемых нашим концерном, поэтому внимания они особо не привлекали. Конечно, в глаза немного бросались турели под пулемёты на крышах, но их легко было скрыть, разместив там какой-нибудь багаж.

В общем, я неслабо напрягся, когда к назначенному месту встречи недалеко от нужного особняка, с периодичностью минут в десять начали подъезжать наши эрзац-броневики. Вернее, сначала я занервничал, всё-таки слишком уж жирный след тянется за этими автомобилями, а потом плюнул. В конце концов, сейчас реально не до переживаний и раздумий. Либо мы забираем нужные бумаги и живём припеваючи, или нас порвут на мелкие части, походя, и никакая броня не поможет. А раз так, то и переживать нечего.

Охрану особняка, собственно, как и служащих внутри, мы вынесли в прямом смысле слова мгновенно. Штурм здания продлился не дольше пяти минут. Люди в доме были на расслабоне, нападения не ждали, поэтому все получилось очень быстро, хоть и с немалым шумом. Нужные мне бумаги мы нашли сразу, но вот в чем фишка: помимо картотеки, за которой я, собственно, сюда и прибыл, здесь нашлась уйма других бумаг, которые представляли не меньший интерес. Это были документы, которые — при их правильном применении — способны либо взорвать Соединенные Штаты и привести страну к натуральному коллапсу, либо помочь без особых проблем получить власть над государством в свои руки. Я думал, нам со Стивеном в свое время в руки попала настоящая бомба. Нет, бомба, заложенная под саму государственность Штатов находилась здесь, в этом ничем не примечательном особняке. Уж не знаю, почему все это хранились в одном месте, но ещё тут была уйма компромата на многих более-менее значимых людей, живущих в Штатах. Притом компромат был не только на политических деятелей и высокопоставленных госслужащих, хватало и бумаг, способных в прямом смысле слова похоронить многих бизнесменов и промышленников, работающих на территории страны.

И тут я реально растерялся. На самолётах мне весь архив не вывезти при всем желании, а что-то оставить или тем более сжечь просто рука не поднимается. По сути, передо мной сейчас власть над этой страной, притом, можно сказать, абсолютная власть. Любого значимого конкурента или противника с помощью этих бумаг можно согнуть в бараний рог, заставить трудиться на моё благо не на страх, а на совесть или просто уничтожить, обнародовав собранную здесь грязь.

Уже второй раз за очень короткий срок я оказался на месте широко известного буриданова осла. Я реально сейчас просто не знал, что делать и как быть.

Но длилось это моё состояние недолго. Решение я принял быстро, и тут же начал действовать. Это я улечу, а ребятам ещё предстоит каким-то образом отсюда выбираться. Поэтому время сейчас имеет решающее значение, рассуждать некогда, надо спешить.

Как мне ни хотелось вывезти на самолётах как можно больше бумаг, глупостей я творить не стал. Нет, поначалу я хотел битком набить самолеты одними бумагами и побыстрее смотаться, но вовремя одумался. Ведь получить все это в свои руки — это сейчас не самое главное. Даже распорядиться полученным в ближайшей перспективе не так важно, как сохранить добытое в целости и сохранности. Поэтому в оба дополнительных самолёта не только уложили бумаги, но и посадили по еще одному выбранному мной бойцу, вместе с которыми я буду прятать добытое. Одному мне с этим просто не справиться.

Так уж получилось, что этими отобранными бойцами были телохранители, с которыми я ездил в Союз. Как-то сдружились мы с ними за то время, к тому же они показали себя во время этого вояжа вполне надёжными людьми.

Перебирать бумаги, раскладывая их на более важные и не очень, времени не было. Поэтому пришлось положиться на удачу. Нет, картотеку мы погрузили всю до последнего листочка, а вот оставшееся место забивали чем придётся в надежде, что нам попадутся какие-то важные бумаги.

Все оставшееся сжигать не стали. Вдруг ребята всё-таки смогут уйти без проблем. Вот мы и решили рискнуть и попробовать вывезти все в полном объёме. Поэтому то, что не поместилось в самолеты, мы загрузили в автомобили.

Только после этого, предварительно затащив внутрь все трупы охранников, погибших на улице, мы хорошенечко облили особняк бензином, который нашли здесь же в гараже, подожгли и только потом разъехались по своим маршрутам. Я для себя сразу определил, что мне с моими людьми и найденными бумагами в Штатах делать нечего, поэтому мы сразу направились в сторону мексиканской границы. Улетать отсюда я буду по тому же маршруту, каким добирался сюда, благо хорошо помню, как меня везли контрабандисты.

По дороге, чтобы не сходить с ума от переживаний за бойцов, оставленных позади, начал анализировать прошедшую операцию и благодаря этому даже повеселел.

Просто, размышляя, я пришёл к очень простому выводу. Шансы выбраться из этой передряги у моих бойцов очень немаленькие. Их в ближайшие несколько часов просто некому будет ловить, перехватывать и останавливать. А значит, и уехать они могут достаточно далеко, чтобы поймать их можно было только случайно. Мы провели в районе захваченного особняка минут сорок, и со стороны городка, где по-любому слышали интенсивную стрельбу, за это время так никто и не соизволил появиться и поинтересоваться, что там происходит. Только сейчас до меня дошло, что интересоваться было некому. Всех полицейских наверняка отправили наводить порядок в Нью-Йорке, и там не осталось людей, наделенных властью, которые могли бы проявить интерес к поднятой стрельбе. Время покажет, прав ли я в своих выводах, но то, что с души сейчас будто камень свалился и настроение стремительно поползло вверх, это неоспоримый факт.

Благодаря этим размышлениями полет прошёл как-то быстро и ненапряжно. До небольшого аэродрома недалеко от границы с Мексикой мы добрались без приключений, и здесь мне в очередной раз повезло. Во-первых, тут было достаточно топлива, чтобы до заправить наши машины до полного. Во-вторых, и это главное, на аэродроме я встретил знакомого контрабандиста, с которым недавно прилетел в Штаты. Естественно, я сразу же нанял его для помощи в выезде из страны и, как выяснилось, очень правильно сделал. Потому что мы под его руководством пересекали границу совсем не там, где в прошлый раз. Оказывается, все не так просто, как выглядит на первый взгляд. Контрабандисты работают в полной связке с местными людьми, отвечающими за охрану границы, поэтому их услуги стоят немалых денег. Естественно, в моем случае ни о какой экономии думать не приходится, главное — это результат, и я в итоге добился желаемого: покинул Штаты и добрался до условно безопасного места.

Рассказывать, как мы с телохранителями изучали, сортировали и прятали документы, не буду. Как не буду говорить, сколько времени мы потратили на снятие копий с личных дел агентов, работающих на территории Советского Союза, которые я решил отвезти с собой в Аргентину, а потом передать в Союз. Скажу только, что на все про все нам пришлось потратить чуть больше месяца. И да, спрятали мы все совсем даже не на территории Мексики, как можно было подумать. Вряд ли кто-то в принципе подумает искать эти документы там, куда мы их засунули. Но об этом я даже во сне не проговорюсь, очень уж я теперь зависим от сохранности этого добра.

Помимо копий личных дел агентов, работающих в Союзе, я повез с собой в Аргентину оба саквояжа, затрофеенные у почившего Шиффа. В одном из них, как я уже говорил, были деньги, а во втором помимо кучи других интересных бумаг я нашёл такие, от которых слегка онемел. Что говорить, если там нашлась уже расшифрованная переписка Шиффа и Кагановича. Чую, скоро будет весело в Советском Союзе, как бы там не начали поступать с евреями по примеру фашистской Германии. Только и остаётся надеяться на здравый смысл руководства, которое сможет понять простую истину: не все евреи финансисты и предатели, есть среди них и достойные люди.

Когда я наконец добрался до Аргентины, конкретно до учебного центра, там меня уже с нетерпением ждало довольно много людей и не только тех, кого я сейчас готов был увидеть. Помимо Абрама Лазаревича, тут было человек десять с такими фамилиями, что впору было собой гордиться. Ведь обычно эти люди сами ни к кому не ходят, наоборот, к ним стараются попасть на приём. И далеко не всем это удаётся. Тут сейчас были, если так можно выразиться, патриархи самых важных еврейских семей, и эти самые патриархи терпеливо ждали, когда я соизволю обратить на них внимание. Но главное, что здесь же были и бойцы, которых я вынужден был оставить в Штатах. Не все, конечно, но большая часть. Да и с отсутствующими, как выяснилось, тоже все в порядке.