Санек 3

Глава 15

Я прожил у деда три дня и за это время действительно отдохнул душой. Всё-таки рядом со счастливыми людьми и сам поневоле становишься счастливым. По крайней мере я, наблюдая за словно помолодевшим дедом, нарадоваться не мог так и прущей из него положительной энергии. Он, как и раньше, вроде бы неторопливо работал по хозяйству или в кузнице, но при этом вообще без перерывов. Я точно знаю, что, хотя и совсем молодой, отработать полный день в этом на первый взгляд неторопливом ритме не способен. Устану ещё до обеда и при этом не сделаю и половины от того, что может перелопатить дед. К этой размеренности в работе добавился какой-то задор, отчего дела у деда спорились, словно выполнялись сами по себе. Ещё подметил интересный момент: как только рядом с дедом появлялась Варвара, он непроизвольно расправлял свои широченные плечи и обязательно встречал её пусть скупой, но улыбкой. Никогда раньше я не видел, чтобы дед так часто улыбался и даже смеялся взахлеб над какой-нибудь незамысловатой шуткой. Воистину любовь меняет людей до неузнаваемости, и дед — яркий тому пример.

Меня так и не отпустили ночевать к соседям, так что нам все три дня пришлось ютиться в одном доме, и я чувствовал себя очень неуютно. Казалось, что я своим пребыванием здесь мешаю счастью родного человека. Правда ни дед, ни, что странно, Варвара явно так не считали и, кажется, искренне радовались моему присутствию. Такое отношение подкупает, радует и заставляет думать, как поскорее отблагодарить близких. Честно сказать, голову на эту тему маленько поломал, но ничего лучше нового дома для них придумать не смог. Плохо только, что нельзя этот самый дом возвести по щучьему велению, и придётся потратить на его строительство довольно много времени. А если учесть сложности с доставкой материалов, так и вообще получается тот ещё квест. Несмотря на все это, я для себя однозначно решил: по возвращении в Москву сразу займусь этим. Может, к завершению строительства домов и с мини-электростанциями уже что-нибудь получится, тогда вообще хорошо будет.

Прощаясь с дедом у самолёта, я пообещал ему приезжать почаще, всё-таки страну покидать я в ближайшее время не планирую, у меня и тут дел немерено. В этот раз улетал, уже не испытывая той бури эмоций, что раньше сопровождала меня при каждом расставании с родным человеком. Не потому что привык, а, наверное, из-за того, что рядом с дедом теперь есть близкий ему человек, и он теперь не одинок. Нет больше того чувства беспокойства за него типа «как он здесь будет один?».

Поэтому в путь я отправился с легким сердцем и в хорошем настроении.

В Москве не успел добраться домой, как началось. Я почему-то сразу понадобился куче народа, и вал дел захлестнул меня с непреодолимой силой. Меня в буквальном смысле этого слова начали рвать на части местные товарищи, которые составляют доклад руководителям страны; психологи, пытающиеся подобрать руководителей из людей, которых рекомендовал Орджоникидзе; и мои подчинённые из-за океана. Пришлось мне впрягаться и заниматься всем и сразу. Изучение доклада перемешалось с разговорами с претендентами на ту или иную должность в формируемой управленческой команде. По ночам я в основном сидел на телефоне, обсуждая вопросы, требующие моего непосредственного участия в Аргентине или США. Там по большей части меня доставал Вяземский, который вошёл во вкус и, когда в его распоряжении появились серьезные свободные средства, начал буквально засыпать меня предложениями приобрести те или иные активы. Надо сказать, что помощь Союзу в приобретении всего необходимого стране в обход запретов приносит нам нехилую прибыль, так что мы не просто крепко стоим на ногах (несмотря на бурное развитие и связанные с этим огромные траты), но и потихоньку накапливаем кое-какие средства. Вот Вяземский и нацелился пустить их в дело. Притом, говоря по правде, тратить деньги он собрался очень даже по делу. Как ни крути, а Аргентина для нас потихоньку становится чем-то вроде кубышки, в которую мы складываем свое добро. Не очень, конечно, сравнение, но на самом деле так и есть. Так вот, как известно, свое добро надо защищать, и мы мало-помалу к этому готовимся, неизвестно ведь, что будет дальше. Осознавая важность этой подготовки, Вяземский предлагает вложить деньги в покупку оборудования и постройку серьезных судостроительных заводов. По его словам, сейчас очень подходящее для этого время, и сделать все можно за прям смешные деньги. Относительно, конечно, смешные, но в будущем подобного шанса может и не представиться. Так-то я совсем не против развития ещё и в этом направлении, но если мы влезем в это дело с головой, возникает вопрос, где брать деньги на организацию в Союзе воинских частей. Дело в том, что поставить все, что нужно для этих формирований, и обучить военнослужащих — это только одна сторона дела. Я ведь хочу, чтобы в этих частях бойцы служили по контракту. Говоря другими словами, я думаю создать, пусть небольшую, но действительно профессиональную армию, а это ох как не дёшево.

Исходя из этого, мне поневоле пришлось устраивать своеобразную ревизию, чтобы хотя бы приблизительно понимать, на что в итоге можно рассчитывать и хватит ли у нас средств на все наши хотелки. Несколько дней длилась эта канитель, и я уже начал засыпать на ходу. Понимая, что такой режим работы до добра не доведет, я попросил телохранителей никого ко мне не пускать и прямо днем нагло завалился спать. Но мне не повезло, или, может, я выбрал неудачное время для отдыха, но уже через пару часов меня разбудили. Правда, оказалось, что повод для этой незапланированной акции был значительный: меня срочно вызывают в Кремль. Понятно, что вариантов забить на этот вызов нет никаких. Пришлось оперативно собираться и ехать, гадая по дороге, что же такого могло случиться, что вот прямо надо все бросать и лететь туда сломя голову.

Как выяснилось, причина меня вызвать была важная, даже очень. Неугомонный Ворошилов успел рассказать Сталину о моем желании создать на территории Союза несколько воинский подразделений и, самое главное, о том, что я собираюсь снарядить их за свой счёт. Так как у нас в стране очень уж любят халяву, вождь народов не стал дожидаться какого-то там доклада, а просто позвал инициатора, чтобы расспросить его в подробностях лично. Тут надо сказать, что такое его решение не случайно. В Испании война набирала обороты, и участвующие в ней страны слали туда все больше и больше войск. Конечно, такое положение дел никому не нравилось, и сейчас уже велись активные переговоры о том, что немцев пора привести в чувство. Дело осложняется тем, что заинтересованные стороны попросту не готовы к немедленному началу войны, и при этом все прекрасно понимают, что, если упустить время, потом искоренить фашизм будет намного сложнее. В общем, если коротко, все идет к тому, что всем будущим союзниками надо ускоренно готовиться к началу уже масштабных боевых действий. Соответственно, эта моя инициатива получилась очень своевременной. Правда, я-то об этом не знал, поэтому и совещание у нас получилось, как по мне, слегка странным.

Целый час мне пришлось в подробностях рассказывать, что и как я хочу делать. В кабинете, куда меня проводили сразу по прибытии, находилась довольно внушительная толпа военных в немалых чинах, которые, ничуть не смущаясь Сталина, буквально засыпали меня вопросами, стараясь доказать, что идея создать профессиональную армию совершенно несостоятельна. Да, из-за этого вала вопросов разговор перешел на обсуждение не отдельных воинский подразделений, а целых армий. Здесь и сейчас толпа всезнающих умудренных опытом стратегов всеми силами пыталась убедить в первую очередь главу государства, что сила на стороне больших батальонов, даже если они толком не умеют воевать. В общем, по моим ощущениям, совещание превратилось в какой-то балаган, эти дядьки, зацикленные на своем непогрешимом мнении, просто не воспринимали мои доводы всерьез. Правда, надо отдать им должное, действовали они дружно и по принципу «есть два мнения: мое и неправильное». В итоге, поневоле участвуя в этом цирке, я неслабо так завёлся и сам не заметил, как начал высказывать этим военачальникам все, что я о них думаю. Нет, сначала мне попытались указать моё место, дескать, приходи общаться, когда молоко на губах обсохнет. Ну и нарвались, понесло меня неслабо, и сказать мне нашлось что. Благо что нынешние уставы и наставления, я также принятую за основу доктрину я благодаря Ворошилову успел неплохо изучить.

Если Сталин поначалу слушал мои высказывания и объяснения с определённым скепсисом, ярко выраженным на его лице (как и у всех остальных присутствующих), то по мере моей разгромной речи, когда я, уже не сдерживаясь, начал рассказывать, что думаю по поводу нынешнего положения вещей, он явно разозлился. Но перебивать меня он не стал и дослушал до конца, а потом ещё и одним движением руки успокоил начавший было подниматься шум. После этого он не торопясь прошелся по кабинету, о чем-то напряженно размышляя, а потом выдал целую речь минут на пять. Если коротко, он немного поругал меня за неуважение к присутствующим авторитетам, пожурил военачальников за несдержанность в споре и под конец предложил разрешить этот спор на поле боя. Нет, конечно же, ни о какой драке между моими частями и Красной армией речи не идёт. Он обозначил, что конфликтов, где можно проверить, какие войска будут воевать лучше, хватает, поэтому можно «на натуре» посмотреть, кто в итоге был сейчас прав. А чтобы все было по-честному, мне разрешат создать целую армию в которой будут служить тысяч сто пятьдесят бойцов. Ну я же говорю, любят у нас халяву, вот Сталин и решил, пользуясь случаем, выдоить меня до донышка. Только вот и я не малолетка бестолковый, так что я не стал тут же бить себя кулаком в грудь, доказывая, что я сдохну, но принципами не поступлюсь. Спокойно его выслушал и ответил, что я не против подобного эксперимента, но только в том случае, если Советский Союз выполнит нескольких не особо обременительных условий, которые я предоставлю на рассмотрение через неделю, после доработки уже почти готового доклада.

Сталин после моего ответа слегка подобрел и даже заткнул одного из генералов, который начал было высказываться на тему моего отношения к стране. Дескать, мал ещё переговоры вести с серьезными товарищами и ставить условия целому государству. Наверное, этот заслуженный человек прав, глядя со своей колокольни. Странно это смотрится, когда непонятный юнец гнёт перед такими людьми пальцы и позволяет себе подвергать сомнению высказанные уважаемыми специалистами постулаты, я его даже понимаю. Но вот чего я не понимаю, так это одной простой вещи: неужели в такую компанию правда могут пригласить простого пацана и позволить ему высказаться? Этот военачальник мог подумать хотя бы над этим вопросом, прежде чем возмущаться. Я на всякий случай его запомнил, не хочу иметь дело с подобными дураками, поэтому буду стараться нарабатывать своеобразную базу данных: с кем можно варить кашу, а от кого лучше держаться подальше.

Кто бы знал, как мне хотелось высказать все эти мысли вслух, но я сдержался. Правда, Сталин, наверное, что-то заметил. Может, и нет, но он отчего-то очень многозначительно хмыкнул и предложил мне задержаться после совещания для приватного разговора.

Думал, он меня ещё чем-то собрался напрячь, но нет. Сталин просто спросил, чего такого ему ждать в моем докладе, что может вызвать у него неоднозначную реакцию. Собственно, для меня это был простой вопрос был из разряда простых, поэтому я ответил не задумываясь.

— Возможно, у меня не хватит денег для создания целой армии в том виде, как было запланировано изначально. Но этот вопрос решаем, если все грамотно спланировать и разнести по времени. Это первый важный момент. Второй — это разрешение на работу в нашей стране бывших граждан России, находящихся в эмиграции, которых я планирую привлекать в качестве инструкторов. И третий вопрос — это разрешение набрать в Советском Союзе хотя бы десять тысяч добровольцев для прохождения службы в ЧВК.

Сталина очень удивил мой ответ, и он не удержался от ещё одного вопроса.

— Первые два вопроса понятны, но вот третий вызывает недоумение. Мне не совсем ясно, как между собой связаны формирование армии и добровольцы для ЧВК?

— В ЧВК добровольцев намного быстрее сделают младших командиров, чем здесь, где нет для этого даже базовых вещей.

— Тем более непонятно, зачем тогда везти сюда эмигрантов, если младший командный состав вы будете учить в Аргентине? — уже несколько возмущенным голосом спросил собеседник.

— Инструкторы здесь нужны для обучения среднего и высшего командного состава армии, а вот рядовых бойцов будут обучать люди, прошедшие подготовку в ЧВК. Но это ещё не все, в дальнейшем мне хочется, чтобы в составе ЧВК служили люди из Советского Союза, которые необходимы на случай выполнения деликатных миссий на пользу государству. Помимо того, что сейчас все будет происходить намного быстрее и качественнее, в дальнейшем это тоже пойдёт на пользу. Опять же, прежде чем приступить к формированию армии, предстоит провести огромную предварительную подготовку, а время терять не хочется.

Собственно, на этом разговор закончился. Сталин отпустил меня, но перед этим попросил не затягивать с подготовкой доклада и сам тоже пообещал как можно быстрее рассмотреть все предложенное и выдать положительное заключение, если, конечно, все мои идеи будут без перегибов. Он просто намекнул, что, скорее всего, больших проблем с принятием моих условий не предвидится. Правительство Советского Союза и само уже достаточно серьезно обсуждало возможность примирения с бывшими противниками, незапятнанными в преступлениях против страны.

Возвращался я из Кремля с одной стороны окрыленным, всё-таки создать сейчас целую армию, вооруженную новейшим оружием и укомплектованную профессионалами, дорогого стоит, но с другой стороны — озадаченным. Ведь эта самая армия будет нехилой такой дубинкой, и тот факт, что мне вообще дают возможность её сформировать, удивляет. Не раз и не два я в прошлой жизни читал и слышал о практически параноидальной подозрительности Сталина. А тут целая армия, да ещё с инструкторами в лице бывших противников. Странно это, а потому даже пугает подобная доброта руководства. Такое, по моему мнению, может быть только в одном случае: если на носу большая война. А это в свою очередь значит, что если я в это дело влезу, неудачи мне в принципе противопоказаны. С меня спросят по полной программе в случае чего. Поэтому, чую, предстоит мне опять работать на износ. Что пятьдесят тысяч человек — это не баран чихнул, серьёзная сила, которой ладу будет дать ну очень непросто.

Интерлюдия

— Что скажешь, Лис? Не слишком много мы от парня хотим? Всё-таки задача сформировать армию гражданскому человеку на пустом месте, да ещё и за свой счёт, на первый взгляд выглядит авантюрой.

— Коба, вспомни, сколько сейчас стоит наш парень. Он справится, я в него верю. Наши специалисты в восторге от действий его ЧВК в Испании. Они там хоть и недолго резвились, но показать себя успели во всей красе. Ворошилов говорит, что если он здесь сформирует полноценные дивизии, способные воевать так же, как ЧВК, то им равных не будет на поле боя.

— Лис, ты же сам слышал, как тут восприняли его идеи наши теоретики, не верят они в жизнеспособность профессиональной армии. А ведь на этом совещании не дурачки сидели, а заслуженные люди. Неужели ошибаются?

— Коба, вот что ты от меня хочешь сейчас услышать? То, что я верю в парня, я тебе уже сказал. Он делом доказал, что его словам можно доверять. Если скажет, что сможет сформировать и обучить эту армию, значит сделает, если не сможет, просто не будет браться за это дело.

— Угу, если ты так рассуждаешь, тогда ответь: в войне с твоими соплеменниками он тоже был уверен, что победит? Ведь он только случайно выиграл, пройдя по самому краю. Только благодаря везению он остался жив, ведь был обречён на проигрыш, что бы он ни постарался придумать. Только захваченными бумагами он смог напугать ваших старцев до мокрых штанов и тем самым получил отсрочку. Зная вашу мстительную натуру, я уверен, что это противостояние ещё не закончено. Парня ведь приговорили, так?

— Знаешь, Коба, ты не прав по поводу нескольких основополагающих вещей. Первое: нельзя запугать, как ты выразился, старцев народа, который веками подвергался гонениям. Много раз этот народ за время своего существования был на грани исчезновения. Поэтому нет, не напугал он глав ведущих семейств. Убедил своими словами, что они не правы. И по поводу противостояния — оно закончено. Парню не будут мстить или как-то вредить в его делах, наоборот, помогут, чем смогут, если понадобится. Был уже в истории еврейского народа период, когда значимые люди поверили словам никому не известного парня и тем самым смогли избежать уничтожения нации. Главы семейств в Аргентине увидели и восприняли в Александре того, кто однажды спас наш народ. Если хочешь, он сейчас для евреев очень авторитетный человек. Не мессия, но близко.

Абрам Лазаревич, высказавшись, расслабился, откинулся на спинку стула, вытер носовым платком выступивший на лбу пот, немного поразмышлял, глядя на задумавшегося собеседника, и добавил:

— Коба, давай, может, я всё-таки уйду на пенсию, а? Устал я что-то за последнее время, как никогда в жизни. Да и доверия товарищей по партии лишился из-за дел, связанных с соплеменниками.

— Лис, не начинай снова. Ну в вспылил я тогда, да и кто бы на моем месте не рассердился, сам посуди. Извинился же перед тобой и не раз. Прекращай. Лучше скажи, ты это всерьёз про парня говоришь? Очень уж фантастикой какой-то попахивает, не находишь? Не могу поверить, что прожженные евреи заглядывает в рот несовершеннолетнему парню.

Абрам Лазаревич пожал плечами, улыбнулся и ответил:

— Ну, тогда считай это сказкой и забудь о моих словах.

— Ладно, не обижайся. Отложим пока это дело, лучше скажи, что делать с этим предложением по освоению космоса? Похоже, дело очень уж дорогостоящее, а в стране сейчас лишних денег нет. К войне надо готовиться. Да и странно, что твои соплеменники хотят заняться космосом, ведь для них главное деньги получать, а не тратить.

— Санькина затея. Он им во время переговоров сказал, что именно в освоении космоса заложен потенциал будущего благополучия, а его словам они верят.

— А что сам парень говорит по этому поводу?

— Коба, я с ним последний раз нормально разговаривал уже не помню когда. Сам же знаешь, чем я все последнее время занимался, не до Санька мне было. Поэтому я без малейшего понятия, что он думает.

После этого возникла довольно продолжительная пауза, во время которой каждый из собеседников думал о своём.

— Значит так, Лис, давай, наверное, закругляйся со всеми своими делами и начинай работать конкретно с Саньком. Сейчас мы уже не зависим от его концерна, но сотрудничать с ним продолжим, очень плодотворно ведь это получается у нас, вот ты и присмотришь, чтобы работе не помешали всякие ушлые товарищи, а заодно и с формированием армии ему поможешь. Но это только часть задачи. Начни потихоньку выяснять, что он думает о происходящем в мире, как он видит дальнейшее сотрудничество с капиталистами, да и в целом сосуществование нашей страны с другими государствами. Про космос расспроси. Да ты и сам все знаешь, не мне тебя учить. Раз уж к его словам евреи начали прислушиваться, наверное, и нам стоит присмотреться, вдруг мы что-то упускаем.

Конец интерлюдии

Работу над докладом мы с трудом успели закончить в срок. Просто размышляя над поставленной передо мной задачей, я вдруг пришёл к мысли, что использовать сейчас свои деньги для формирования армии будет несусветной глупостью. Пока не закончился кризис, надо пользоваться возможностью и активно расширять бизнес. Опять же, никто ведь не мешает обзавестись недвижимостью, которая уже через несколько лет взлетит в цене и принесёт баснословную прибыль. В общем, есть куда свои деньги тратить, а чтобы их добыть на стороне, стоит, наверное, немного похулиганить. У нас в Сибири дофига нефти, о которой пока никто не знает, и добывать её, по-хорошему, у Советского Союза сейчас точно нет возможности. Так почему бы нам не напрячь евреев? Думаю, они за часть этого пирога на многое пойдут и не пожалеют какого-то там долгоиграющего кредита для меня любимого.

Раздумывая, как провернуть этот финт ушами, чтобы и знание о местоположении нефтяных запасов грамотно обосновать, и не пролететь с плюшками, я пришёл к выводу, что без выхода на Сталина все это сделать не получится. Поэтому, когда Абрам Лазаревич, который в последние дни начал буквально засыпать меня странными вопросами, проговорился о предложении евреев сотрудничать в сфере освоения космоса, я даже удивился этому совпадению. В Союзе просто нет свободных средств, необходимых для этой деятельности, поэтому будущие доходы от сибирской нефти, в случае согласия на это сотрудничество, как найдутся. А вот чтобы советское руководство точно согласилось использовать для добычи нефти в Сибири евреев, можно рассказать про месторождения на территории Татарстана, где добывать её будет гораздо легче. В общем, как ни крути, а мне по-любому нужно мне каким-то образом организовать задуманное. Всё-таки шанса, подобного нынешнему, быстро и без большого напряжения сил сколотить значительное состояние, может и не быть. Так почему бы ради этого не напрячься?