Satellite (ЛП)

— О, ты наверстаешь это завтра на спарринге.

Уж Джейс то постарается.

***

На следующей неделе Алек узнал несколько вещей.

Первое, что узнал Алек — что в его отсутствие распространились грубые слухи. Они обрисовывали Джонатана как героя с разбитым сердцем, ищущего язвительного и недостойного Алека. К сожалению, когда Алек вернулся в Академию, слухи не прекратились. Они, казалось, только росли, даже когда Алек и Джонатан начали проводить все больше времени рядом, хоть и оставаясь на расстоянии вытянутой руки. Алек просто не мог ничего с собой поделать, а Джонатан видел, как всякий раз была напряжена его челюсть. Он не собирался настаивать, тем более что он хорошо помнил, как Алек укусил его на том ужине.

Алек понятия не имел, как поймать Валентина и Джонатана одновременно в одной комнате на достаточно долгое время, чтобы нейтрализовать, особенно когда пол школы думало, что Алек и Джонатан находятся в разгаре ссоры. Это стало проблемой для Алека, ведь Джонатан не хотел оставаться с ним наедине, а Валентин успешно игнорировал его присутствие в школе.

Второе, что узнал Алек — что вся школа была поймана в сети Валентина. Когда-то и он был одним из них, но видеть это было страшнее. У Селин и Ходжа были вырваны разные куски воспоминаний, которые Алек с легкостью мог найти. Взгляд Селин на мгновение стал пустым, когда Алек спросил ее про Макса, а Алек даже не сомневался, что ей было поручено перенести тело и отмыть кровь. Казалось, никто не видел нестыковок или вообще не слышал о Максе или даже Друзилле.

Последнее, что узнал Алек, это то, что он уже знал — что Джейс может держаться за обиду как за спасательный круг. Конечно, они более или менее были «в норме», но по большей части все слова Джейса сочились ядом. Его удары на спарринге были направлены на то, чтобы причинить боль. Джейс был расстроен из-за Макса, это ранило его, но он все равно винил Алека за то, что тот оставил его. Джейс всегда считал себя частью семьи Алека, но, будучи в панике, парень забрал Изабель и исчез. Они оставили кого-то позади, а Алек даже не подумал об этом.

Алек и Джейс были друзьями в течение шести лет, так что злость Джейса на него была вполне оправдана. Но его гнев начал стихать к концу первой недели пребывания Алека в школе.

Алек возвратился в комнату позже обычного. Он обменивался сообщениями с Алиной, чья вокальная способность оказывала очень специфичное влияние на ее и Алека телефоны. Половина разговора была не такой уж компрометирующей, но вот вторая — он попросил помощи волонтеров в его миссии.

Когда Алек зашел в комнату, Джейс лежал на кровати лицом вниз. Его тело безвольно валялось, но все равно было понятно, что он не спал. На прикроватном столике Алека стояла серебряная урна.

— Это был он, — сказал Джейс, когда пальцы Алека коснулись крышки. — Я действительно не верил тебе. Я не хотел. Но… — он перевернулся. — Он был таким маленьким, Алек. И этот нож… тот, который я дал тебе. Они положили его в пластиковый пакет рядом с его телом.

— Это не твоя вина, — сказал Алек, потому что Джейсу нужно было услышать это. Изабель никогда не скажет этого Алеку, потому что тот не заслуживает, но Джейс заслуживал. — Джонатан забрал этот клинок у меня.

Джейсу не нужно говорить, Алек и так знал, что его мозг сейчас сгенерировал опровержение. Это было видно по всей его позе и вообще личности. Джейс всегда был Джейсом, комплекс героя и все прилегающее.

— Знаешь, — осторожно начал Алек. — Ты можешь помочь мне сделать кое-что с этим.

***

Спустя неделю после вербовки Джейса Алеку выпала возможность. Его отправляли на миссию с Джонатаном и другими ребятами, и Алек знал, что Джонатан будет готовиться в своей комнате. Алек зашел в свою комнату, взял карманный нож (смутно напоминающий о последней попытке) и бросил в Джейса свой телефон.

— Ты знаешь, что делать, — сказал Алек. Джейс кивнул, выглядя немного застигнутым врасплох. — Валентин один в своем кабинете.

— Сейчас?

— Лучше сейчас, чем когда мои руки будут по локоть в крови, — сказал Алек и вышел из комнаты. Он побежал к комнате Джонатана, по пути минуя других учеников. Они шептались, как только он проходил мимо, но никто не спросил, куда он идет. Они уже знали, хотя и думали о другой причине.

Перед дверью Джонатана Алек распрямил плечи. Он сделал глубокий вдох и постучал. Через пару секунд дверь открыл сердитый Джонатан. Его взгляд смягчился, когда он увидел Алека.

— Что стряслось?

— Хэй, — произнес Алек, осматривая коридор. — Я просто хотел поговорить. До нашей миссии. Я не хочу оставлять недосказанности, если что-то случится.

— Входи, — как-то нерешительно сказал Джонатан, и Алек вошел в комнату. На него сразу же обрушился шквал воспоминаний — хороших и омраченных Джонатаном, пытающимся лишить его легкие кислорода. Алеку стало интересно, переживал ли сейчас эти воспоминания Джонатан.

— То, что мы сделаем сегодня… — начал Алек.

— Это не будет так опасно, — сказал Джонатан. — И ты знаешь, так же как и я, что меня не так просто убить. В этом ведь все дело?

Его тон был слишком проницательным. Он пытался дать Алеку пространство, в то же время находясь в безопасности. Это имело смысл. Алек пытался убить его всего пару недель назад.

— Ты умрешь, если я умру, — сказал Алек, хоть и не был уверен в этом. — Не знаю, почему Валентин позволяет мне участвовать в этих миссиях.

— Мы теряем меньше людей, когда ты там. Ты можешь стабилизировать умирание, — Джонатан пожал плечами. Теперь они находились менее чем в фунте друг от друга. — К тому же, я уверен, что тебя так же трудно убить, как и меня.

Алек нахмурился. Пока он переваривал эту информацию — Джонатан думал, что его нельзя убить — Джонатан сделал шаг ближе. Они находились всего в нескольких дюймах друг от друга, настолько близко, что Алек мог ощущать дыхание Джонатана на своем лице.

— Но ты ведь не за этим пришел, правда? — спросил Джонатан и положил ладонь на щеку Алека.

Алек склонился к его ладони, ластясь. Он была меньше, чем у Магнуса, и намного теплее. Это было немного похоже на возвращение домой. Возвращение домой после того, как твой дом обзавелся зубами и начал есть соседей.

— Я скучал по тебе, — честно сказал Алек. Джонатан долгое время был частью его жизни. Они были вместе довольно долго. «Они» все еще существовали, и будут существовать, пока один из них не умрет. Пока смерть не разлучит нас и все такое.

— Как и я по тебе, — сказал Джонатан. Он подался вперед, лишь слегка мазнув своими губами по губам Алека. Алек позволил ему, отвечая на поцелуй. Это их последнее прощание. Конец истории.

Алек открыл рот, впуская язык Джонатана. Они целовались так медленно и долго. Затем язык Алека обвел кромку зубов Джонатана, и поцелуй стал ожесточеннее. Затуманенный страстным поцелуем Джонатан не замечал ножа в руке Алека до тех пор, пока он не вошел ему между ребер.

Джонатан тут же оттолкнул Алека, красная влага покрывала их обоих. Его лицо было обиженным, но не удивленным. Он не выглядел так, словно ему больно. Алек сильнее сжал нож, и его пальцы заскользили по покрытой кровью рукояти.

— Я думал, отец запретил тебе нападать на меня, — сказал Джонатан, кидаясь на Алека.

Алек сделал шаг в сторону, вытаскивая нож. Ему удалось увернуться от руки Джонатана, но тот не замедлился. Он использовал стену, чтобы сменить траекторию, отталкиваясь от нее по направлению к Алеку.

Алек присел и сделал выпад вперед, используя импульс Джонатана, чтобы опрокинуть его на пол. Джонатан стал немного медленнее, после такого серьезного падения, но он все равно достаточно резво подскочил и бросился на Алека.

Каркас кровати заскрипел, когда в нее врезалось тело Алека, вышибая из него дух. Он случайно прикусил губу, и кровь наполнила его рот. Джонатан лежал на нем, прижимая к кровати, а у него больше не было ножа.

Он был в руке лежащего сверху Джонатана. Он не выглядел злым, он выглядел так, словно ему разбили сердце, и Алеку пришлось приложить усилия, чтобы его решимость не начала ослабевать. Даже у монстров есть чувства. Сам Алек практически оправдал перед собой убийство Себастьяна и все еще считал себя человеком. Джонатан был таким же, но не совсем.

Масштаб убийств — вот что делает его не таким. Отсутствие раскаяния и то, что Джонатан не понимал, почему Алек сходил с ума. Джонатан не чувствовал никакой моральной вины за убийство кого-то. Не чувствовал, как потеря брата может повлиять на кого-то. Он извинился перед Алеком за то, что перешел черту, но не за то, что убил Макса. Алек должен покончить с этим.

— Почему ты так поступаешь со мной? — мягко спросил Джонатан. Нож прижимался к шее Алека, холодная полоска в контрасте с теплым телом, прижимающимся к нему, и липкой кровью на руках. — Я люблю тебя.

В глазах Алека застыли слезы, но он не был уверен, что Джонатан заслуживал их видеть.

— Я тоже люблю тебя.

— Что пошло не так? — спросил Джонатан, и его глаза наполнились болью.

— Ты убил моего брата, — ответил Алек.

— До этого.

Было до и после Макса, линия, которую Алек использовал, чтобы разделить свое сознание в большей степени, чем до и после того, как он стал убийцей. Алек иногда чувствовал, что не может описать то, кем он был, когда Макс был жив. Он не помнил, как он мыслил до того, как у него отняли Макса.

— Я уничтожил тебя.

— Почему? — Алеку показалось, что в глазах Джонатана тоже стояли слезы, но он не был уверен. — Почему ты думаешь, что я настолько сломан? Во мне нет ничего неправильного.

Лезвие сильнее надавило на горло Алека, пуская кровь. Алек мог чувствовать, как она стекала вниз по его шее, смешиваясь с кровью Джонатана. Алек задался вопросом, выберется ли он из этого живым, если сможет сделать это… Он снова призвал свою решимость. Он должен сделать это.

Речь не о нем. Речь о кровожадности Джонатана, а не о человеке, которого он любил. Речь шла об исправлении ошибок и о том, что Алек единственный человек, у которого был шанс убить этого невменяемого человека. Речь не о Алеке или его чувствах. Речь шла обо все увеличивающемся количестве мертвых тел.

— Ты мертв, Джонатан, — сказал Алек. Он переключил свое зрение на нити, и ему стало трудно дышать. — Вот, что не так.

Алек почувствовал свою власть над клубком нитей Джонатана. Клубок истощался и заряжал его энергией, перегружая мозг поступающей информацией. Ему становилось все труднее дышать, потому что Джонатан забирал кислород из его легких — они поставили друг друга в тупик. Алек не мог двигаться из-за лезвия у своей шеи, а Джонатан не мог двигаться, потому что сила Алека отрезала его тело от источника сил — нитей.

Взгляд Алека был размытым, и он постоянно находился в секунде от обморока из-за нехватки кислорода, но сила Джонатана была парализована так же, как и его тело. Джонатан не мог закончить начатое, потому что Алек вытягивал жизненную энергию из его нитей. Алек не мог полностью взять под контроль нити Джонатана, потому что с трудом фокусировался на его лице. Он очень не хотел фокусироваться на лице Джонатана.

Взаимное заключение внезапно разрушилось, когда они оба вздрогнули. Крик пронзил воздух и не просто крик, а целенаправленная атака на их уши. Острая и внезапная агония наполнила разум Алека, когда звук поразил только одно ухо. Он не мог сосредоточиться на чем-либо другом.

Крик оборвался, и рука Джонатана взлетела вверх. Его кулак сжался, и Алек увидел, как тело Алины посинело и начало истекать кровью, прежде чем упасть на пол. Удар, с которым упало тело, заставил Алека сосредоточиться на нитях и увидеть, как ее ярко-зеленая нить быстро стала серой.

Алек метнулся к нитям, опутывающим Джонатана своими петлями. У него больше не было места для ошибки. Слишком много людей было потеряно из-за созданного им существа.

Алек чувствовал, как мир вокруг размывался, как лопнул сосуд в уголке левого глаза, когда он впился в нити Джонатана. Его пальцы нашли потертую нить Джонатана, похороненную под слоями других, и начали распутывать узел. Это был медленный процесс, но Алек не знал, как разом отрезать все нити. Он не знал, что произойдет, если он порвет их.

Он почти закончил, когда голос Магнуса прервал его концентрацию. Их взгляды на мгновение пересеклись, и Алек кивнул в сторону Алины. Магнус начал выносить ее тело из комнаты, и внимание Алека вернулось к Джонатану слишком поздно.

Ножевое ранение под ребра не особо помогло. Дыхание Алека превратилось в хрипение, и ему пришлось прилагать все свои силы, чтобы видеть что-то кроме размытых фигур. Я умру здесь, подумал Алек. Но я сделаю это.

Алек отсоединил последние нити от Джонатана. Парень все так же лежал поверх его и дышал так же тяжело, как и Алек. Это просто Джонатан и Алек. Впервые в том, что казалось навсегда. Это просто они. Никаких чужих умов и желаний, налипших на Джонатана.

Глаза Джонатана закрылись. Его голос хрипел, когда он заговорил, а лицо было безмятежным.

— Я готов.

Когда Алек потянул за последнюю ниточку, ему показалось, что все его тело превратилось в лед. Его сила — сосредоточие холода и смерти.

Нить сильнее затянулась вокруг шеи Джонатана и должна была его задушить. Вместо этого она парализовала его, и сквозь дымку Алек увидел прощение в глазах Джонатана. Джонатан пытался облегчить ему задачу, чего Алек совсем не ожидал. Он был благодарен за это.

С последним рывком нить окончательно передавила шею Джонатана. Она начала истощаться, сереть и распадаться — его личность и воспоминания исчезали. Тело, которое изначально принадлежало Себастьяну, а потом Джонатану, безвольно упало на Алека. Нож глубже вошел под ребра Алека, и он почувствовал, как лезвие попало в какой-то важный орган.

Алек увидел перед собой лицо, охваченное страхом. Магнус что-то говорил, но звук доносился словно сквозь толщу воды. Алек мог слышать только одним ухом, и это напомнило ему, что Алина мертва.

Он попытался протянуть руку, попытался помочь, но прежде чем он смог двинуть пальцами, мир вокруг него погрузился во мрак. Он отключился.

***

Магнус наклонился над свежей могилой, кладя цветок на сырую землю. Он не мог придумать никаких конкретных слов, чтобы сказать, но боль в его груди говорила сама за себя. Он позволил этому случиться, преследуя Валентина, когда должен был помочь устранить Джонатана — большую угрозу. Валентин никого не убил, когда они пришли за ним.

Через толпу учеников он встретил взгляд Изабель. Ее черное пальто сильнее обтянуло фигуру, когда она прижалась к Саймону еще ближе. Она грустно улыбнулась Магнусу, и Магнус так же грустно улыбнулся в ответ. Сегодня день траура для них, для всей школы. Они потеряли студента, ребенка и друга. Хелен потеряла любимую.

Магнус пробирался сквозь толпу. Не трудно было заметить все шесть футов и три дюйма того, кого он искал.

Александр стоял у ворот кладбища, его куртка была плотно застегнута из-за пронизывающего ветра. Его темные волосы были растрепаны, а сам он тяжело опирался на серый костыль. Он весь был перебинтован, но это ничего. Это чудо, что он вообще жив.

Несмотря на то, что Джонатан ранил его в грудь и душил, Алек все еще стоял здесь. Отчаянная попытка Алины остановить Джонатана от убийства Алека лишила его левое ухо слуха, но это единственный вред, который останется постоянным. Катарина дала ему хороший прогноз, несмотря на ужасные травмы, и он быстро поправлялся. Это даже тревожило.

Привет, жестом сказал Магнус, и Алек улыбнулся, когда мужчина пошел к выходу с кладбища. Алек поднял руку ко лбу в приветственном жесте. Они больше не знали ничего из языка жестов, но они учили его. Алеку он понадобится, особенно если что-то случится с его вторым ухом.

— Ты должен был сказать что-нибудь на церемонии, — сказал Магнус, вставая со стороны здорового уха Алека, лицом к могилам. — Ты был ее хорошим другом.

— Алина заслуживала лучшего, — тихо сказал Алек. В его глазах столько непоколебимости, что Магнус решил не спорить.

— Если ты не собираешься ее вернуть, хорошие похороны — лучшее, что она может получить, — сказал Магнус, и это больно кольнуло. Он все еще был расстроен из-за лжи Алека, и он знал, что они справятся с этим, но до тех пор он был в полном праве быть колючим.

— Ты знаешь, что я не могу, — сказал Алек, немного сжимаясь. Забавно, как кто-то такой большой мог иногда казаться занимающим так мало места.

Магнус вздохнул.

— Другой Джонатан и все такое.

Алек некоторое время молчал.

— Мне так жаль, Магнус.

Еще раз вздохнув, Магнус взял Алека за руку.

— Я знаю, сладкий. Это… ну, это не хорошо, но… такое случается. Люди умирают. Алина сама вызвалась на эту миссию по уничтожению Валентина и Джонатана. Это не твоя вина, и я не виню тебя. И за то, что солгал мне, тоже, потому что теперь я понимаю почему.

— Это было не из-за тебя, — сказал Алек. — Я даже был удивлен тем, насколько сильно ты мне понравился.

— Приятно знать, что я не просто замена, — сказал Магнус полушутя.

Алек повернулся и внимательно посмотрел в глаза Магнуса. Он поднял руку и потянулся к его лицу, съежившись, когда ребра отдали болью.

— Ты не замена, — сказал Алек, и его голос стал увереннее, чем Магнус когда-либо слышал. — На самом деле, я думаю, что немного влюблен в тебя.

— Только немного? — Магнус ухмыльнулся, на шаг приближаясь к своему парню. — У меня есть авторитетное мнение о том, что я чертовски привлекателен.

— Зеркало не в счет, — усмехнулся Алек и схватился за ребра, застонав от боли. — Не самая лучшая идея.

— Обещаю, я буду нежным, — сказал Магнус. Алек посмотрел на него из-под пушистых ресниц, и Магнус не смог больше выносить это. Он положил ладонь на шею Алека и утянул своего парня в поцелуй. Он был мягким и успокаивающим, и на их губах играли легкие улыбки.

Это был ужасный день после череды событий, которые еще будут отражаться на жизни Алека и других мутантов, но они справятся с этим. Они смогут научиться стоять на своем с минимальными потерями. Магнус сможет успокаивать Алека и говорить ему, что это не его вина до тех пор, пока тот не поверит, а Алек сможет быть полностью честным с Магнусом. У них было прошлое, которое они похоронили со своими друзьями, и фундамент, на котором могли построить совместное будущее.

— Боже, вы двое — снимите комнату.

Алек первым прервал поцелуй, отодвигаясь, и на его щеках сразу же появился румянец. Магнусу было жаль, что отпустил его, но родственников никто не отменял. Родственники — разрушители всего.

— Мы с Саймоном возвращаемся в школу, — сказала Изабель и для верности дернула Саймона на себя. Парень довольно неловко улыбнулся им. — Я хотела спросить, не хотите ли вы пойти с нами. Клэри присоединится к нам, как только Джослин ее отпустит.

Алек улыбнулся и посмотрел на Магнуса. Он кивнул в сторону Изабель, и Магнус ухмыльнулся.

— Хочешь проиграть в Монополию? — спросил Магнус, когда они начали уходить с кладбища.

— Я тебя умоляю, — сказала Изабель. — Я никогда не проигрываю.

Они делали все возможное, чтобы не оглядываться назад.