Сбежавшая невеста (СИ)

Глава 1

Я слышу незнакомые голоса. Всё как в тумане. Я не соображаю, где нахожусь.

— Долго она ещё будет в беспамятстве? — интересуется грубый мужской голос, от которого мне хочется забраться с головой под одеяло.

— Ваша дочь, лэр, чудом избежала смерти. Я думал, что с такими повреждениями ей не выжить. Удивительно крепкий организм — говорит приятным бархатистым голосом ещё один мужчина.

— Да, что с ней сделается? — в смехе кого-то помоложе слышится налёт презрения. — Слишком много внимания женщине.

— Попридержи язык, Вальтер. Что о нас подумает, господин доктор? — заискивая говорит тот же грубый голос, который я услышала первым.

Три мужика в спальне женщины. Однако моветон, что обо мне подумают соседи? Мысленно шучу, чтобы не сойти с ума.

Шаги, скрип открывающейся двери, голоса за дверью. Я ещё не до конца улавливаю смысл речи. Иногда кажется, что говорят на какой-то тарабарщине.

— Роза, Роза очнись! Девочка моя! — причитания, объятия и поцелуи неизвестной женщины неприятны мне. Смотрю сквозь ресницы на собравшихся возле моей постели, так и хочется сказать одра, и не спешу подавать признаки жизни.

— Это ты её довёл! — тот же женский голос, срывается на истерику. — Твоя страсть к наживе до добра не доведёт. Ты даже собственную дочь не пожалел!

О ком это они?

Слышу плач женщины, звук пощёчины и грохот от падения тела. Открываю глаза.

Возле моей кровати стоит мужчина невысокого роста. С одутловатым, испитым, но когда-то красивым лицом. Седина обильно украшает его каштановые волосы. Маленькие бегающие глазки пылают злобным огнём.

Одежда с претензией на элегантность лишь подчёркивает его убожество. Сюртук лоснится на локтях. Щеголеватый жилет не сходится на животе, предоставляя возможность любоваться кожей живота. Чистая, накрахмаленная манишка смотрится инородным предметом.

— Блин, где я? — сипло спрашиваю. Голос отказывается повиноваться.

На полу у моей кровати лежит, видимо, та самая нервная женщина, которая так переживает о моём здоровье. Она пытается встать, цепляясь за моё одеяло. Я не успеваю удержать его и женщина, вместе с одеялом валится снова на пол.

Её глаза умоляюще смотрят на мужчину. Он не видит её в упор. Вот отморозок! Отлупил и игнорит.

Тогда она переводит взгляд на меня. Я даже теряюсь под полным боли взглядом зелёных глаз.

— Слава богу, ты очнулась! — говорят одновременно мужчина с женщиной.

Женщина в ужасе закрывает рот рукой. Мужчина с презрением смотрит на неё, не делая попытки помочь ей подняться.

Мать моя женщина, где я оказалась? Это розыгрыш такой, что ли?

Я чувствую усталость, закрываю глаза и погружаюсь в спасительный сон. Не знаю, сколько я спала. Проснулась опять от голосов.

— Не волнуйтесь, лэра Чарлей, ваша дочь поправится.

— Господин, прошу вас, — голос женщины понизился до шёпота. И если бы она не сидела на моей кровати, то вряд ли я смогла бы подслушать. — Не говорите пока моему мужу, что Розе лучше. Дайте ей время прийти в себя, набраться сил. Ей предстоит нелёгкая жизнь.

Она так тяжело вздохнула, что мне стало жаль эту неведомую Розу и её саму эту женщину тоже.

Я открыла глаза, и доктор заметил это.

— Девочка моя, как ты себя чувствуешь? — доктор говорит со мной отеческим тоном.

Что за бред? Какая на фиг девочка? Я ненамного младше его. Пора мне знакомиться с Розой и с обитателями дома. Но делать это нужно очень осторожно. А то в следующий раз меня точно доведут до деревянного смокинга.

— Как будто меня долго и методично избивали. Всё болит — говорю ему правду.

Доктор смотрит на женщину. Она опускает глаза.

— Лэра, вы понимаете, что я должен доложить об этом случае в орган магического правопорядка?

— Они ничего не докажут, — с болью в голосе отвечает таинственная лэра.

Скорее всего, лэра, это обращение. А я сначала подумала, что её так зовут. Мне кажется, что она моя сестра. Мы с ней почти одного возраста. С затравленным взглядом потухших глаз. Забитая мужем. И это не фигура речи.

— И тем не менее я всё же доложу, что ваш муж злоупотребляет своим положением.

Смелый доктор и красивый, мне нравится. В моём вкусе. Мужественный средних лет в шикарной одежде, которая сидит на нём как влитая. Он смотрит мне в глаза. Ох, уж эти глаза напротив, сводящие с ума даже таких искушённых тридцатилетних дам как я. Яркие почти чёрные.

Я тянусь к его руке, но боль в рёбрах вызывает острый всплеск боли. Я непроизвольно вскрикиваю. Да, придётся мне довольствоваться пожиранием доктора глазами.

— Где больно? Роза, вы должны сказать мне правду, — доктор наивно надеется, что я хоть что-то помню.

Я бы, и сама хотела знать правду. У меня так болит всё тело, что я боюсь смотреться в зеркало.

— Я бы с удовольствием, доктор, поделилась с вами воспоминаниями. Но вот не помню ни черта до того самого момента, когда имела удовольствие слышать ваш голос.

Доктор подозрительно косится на меня. А что такого? Я просто хочу быть вежливой.

— И вы, лэра, тоже ничего не видели? — настаивает на своём доктор.

Женщина молча опустила голову. Да, что ж ты такая молчаливая? Поделись с доктором подозрениями. А я послушаю.

Доктор плюнул на нас, не в буквальном смысле. Хотя был близок к этому.

— Больше не приду в ваш дом на вызов. Надоело, — разошёлся он не на шутку. — Сами себе усложняете жизнь, покрывая преступников.

Ого! Интересно, кого это мы покрываем? Уж не типа ли с грубым голосом и кипельно-белой манишкой?

А может Вальтера? Мне его голос тоже не понравился.

Будем искать, а иначе меня укокошат ещё до моего выздоровления.

Глава 2

Доктор всё же пошёл на уступки лэры Чарлей, и меня никто не тревожит. Через боль, слёзы и сопли я всё-таки кое-как добралась до зеркала.

Мама, роди меня обратно. Кто это вообще?

Из зеркала смотрит новая я. Молодая, приблизительно лет двадцати, очень худая со спутанными белокурыми волосами и серыми глазами. Пожалуй, глаза лучшее, что у меня сейчас есть. На остальное без слёз не взглянешь. Особенно жёлто-зелёная гематома на половину лица и на плече левой руки. Дальше смотреть я не решаюсь. Жутко!

Красотка! Ни дать ни взять — красотка!

Я опускаю глаза на грудь и облегчённо вздыхаю. Несмотря на худобу Розы, грудь у неё была. Маленькая, упругая. Моя мечта. Впрочем, любая грудь — моя тайная мечта. В прошлой жизни у меня был гордый нулевой размер. Я даже научилась жить с ним, не придавая значения. Эта жизнь меня хоть чем-то порадовала.

Я доковыляла до кровати и улеглась.

У вас есть план мистер Фикс? У меня нет плана!

Итак, что мы имеем, кроме офигительной груди и, не менее офигительных побоев.

Я так понимаю, что Роза, это я. На этом всё! Данные для анализа закончились. Нужно поискать личные вещи Розы.

Я опять сползаю с кровати, причём в прямом смысле этого слова. Чертовски болят рёбра и рука. Делаю попытки встать на ноги. Да пошло оно всё!

Еле ползу на четвереньках к тяжёлому красиво украшенному финтифлюшками из дерева комоду. Хвала небесам, что комната маленькая. Пару шагов на карачках даются мне неимоверно тяжело.

Доползла. Привалилась спиной к нему. Даже на радость не остаётся сил. Я как ребёнок, который делает свои первые шаги. Такая же беспомощная. Из глаз покатились непрошенные слёзы. Я не должна плакать. Но, как же жалко себя! Неизвестно где, неизвестно с кем и, самое главное, неизвестно зачем. Как я сюда попала? Что это не розыгрыш я уже понимаю.

Надо валить отсюда! Сначала из этого дома. А потом искать пути, как вернуться домой.

Вот теперь виден свет в конце тоннеля. Цели ясны. Пути их достижения туманны.

Не хрен сидеть и рефлексировать! Отдохнула, поплакала, пострадала и за дело.

Невероятным усилием воли, цепляясь за выступы комода, я поднимаюсь на ноги.

Задачка не из лёгких. Блин, да мне даже на секции тхэквондо не было так трудно.

Опять отдыхаю. Ноги на ледяном полу задубели. Попка тоже. Последний рывок и отдыхать в кроватку.

Я пытаюсь открыть ящик комода. Он тяжёлый. Хрен откроешь. Ещё бы из натурального дерева, это вам не наша фанера.

Делаю последний рывок. Я так увлечена, что не услышала шаги за дверями.

Ящик поддаётся, а я висну на нём. С любопытством заглядываю внутрь.

— Вэйра, вам уже лучше, — слышу голос за спиной и оборачиваюсь, словно воришка, пойманный на месте преступления.

На меня смотрит девушка едва ли младше меня самой. Радость на лице при виде меня, в сложившихся обстоятельствах ни о чём не говорит.

— Мне не лучше. Просто хотела поменять рубашку, — сочиняю я на ходу. — А где лежат, не помню.

— Вы не помните, где лежат рубашки? — потрясённо переспрашивает она.

— Как тебя зовут и кто ты?

У девушки и без того большие глаза стали как блюдца. Она приоткрыла рот.

— Не смотри на меня как на восьмое чудо света. Я не помню вообще ничего. Лучше помоги мне добраться до кровати.

Она подбежала ко мне и подставила плечо. Я сейчас похожа на раненого бойца, которого тащит на себе санитарка. Горько усмехнулась и прилегла. Какой кайф!

— Повторяю свой вопрос. Как тебя зовут?

— Пейгерим, меня зовут, вэйра.

— Очень сложное имя. Я буду звать тебя Пег. Выйра — это кто?

— Вэйра, — поправляет меня она. — Обращение к незамужним знатным девушкам. Вэсса — к замужним.

— Хоть что-то проясняется. Уже легче. Так, а лыр — это кто?

Пег улыбнулась:

— Не лыр, а лэр. Это самый мелкий дворянский титул.

— Час от часу не легче.

— Пег, а ты мне кем приходишься?

— Вэйра, вы забыли, — и она прикрыла рот ладошкой. Я усмехнулась. Сложно не знать и ещё и забыть. — Я служанка.

— Моя?

— Нет, общая.

— Ладно, давай, общая служанка, быстренько введи меня в курс дела. Расскажи, что и где у меня находится в комнате.

Облегчу себе задачу. Может, она подскажет что-нибудь.

Пег оживилась:

— В комоде лежат ваши личные вещи. В первом ящике гребни, заколки, пудра…

— Тормози, Пег. Избавь меня от этих интимных подробностей. В целом я уловила. Давай дальше.

— Во втором ящике нижнее бельё. А третий ящик на замке. Что там вы хранили, я не знаю.

Вот оно! Значит, мне нужен третий ящик. То, что он возле пола хорошо, легче открывать будет. Наверно. А вот то, что он заперт — плохо. Где взять ключ?

— А ты случайно не знаешь, где я храню ключ от него?

Глазки у Пег забегали. А руки она убрала за спину.

— Не знаю, вэйра, — произнесла она весьма убедительно.

— Пег, не надо лгать мне. То, что ты знаешь, где находится ключ сейчас как нельзя кстати. Не бойся, скажи мне, где он, — я добавила в голос ласки.

— Я не лгу вам, вэйра Роза. Просто ваш отец запретил мне говорить.

— Вот значит как? Правильно, что ты выполняешь приказание. А что конкретно он запретил говорить?

— То, что ключ от комода у него.

Вот так вот, вуаля.

— Спасибо тебе, Пег. А почему доктор к нам приходил?

— Не к нам, а к вам, — начала Пег.

Я приподняла одну бровь. Долго репетировала перед зеркалом такой трюк. И в той моей жизни он пользовался успехом. Не подвёл и здесь. Пег смутилась.

— Я имею ввиду, что доктор к вам приходил, — стушевалась она.

— Это я уже поняла. Зачем приходил?

— Вас избил лэр Чарлей, — она с жалостью смотрит на меня.

— Смею надеяться, что ты знаешь за что?

— Вы отказались выходить замуж, — со страхом в голосе почти прошептала она.

— Ну, и что здесь такого? Я не поняла. Можно же было поговорить, объяснить, в конце концов, — рассуждаю я в слух.

Пег в ужасе смотрит на меня, как будто я несу какую-то ересь и даже за то, что она меня слушает, грозит отлучение от церкви.

— Да, расслабься ты, Пег. Не тебя же замуж выдают, — пытаюсь я шутить.

— Вы какая-то странная вэйра. После того как доктор сказал, что вы умерли…

— Ну, знаешь ли, смерть кого хочешь изменит, — перебиваю я её. — Расскажи лучше какая я была по своей преждевременной кончины.

Глава 3

Пег не понимает моих шуток и смотрит испуганно. Но всё же отвечает:

— Вы, были тихой, замкнутой. Слово лишнего не скажете. Ни в чём не перечили отцу.

Я киваю. В голове уже сложился примерный портрет девушки. И он меня не радует. Такой я точно не буду. Пусть даже новоиспечённый папенька и не мечтает. Я уж точно не буду молчаливой овцой.

— Вы очень любили читать и постоянно что-то писали в тетрадках — продолжала просвещать меня Пег.

— Подруги хоть у меня были?

— Я часто носила записки от вас вэйре Лионелле.

— Ты мне очень помогла, Пег.

— Простите, вэйра, мне пора бежать. Хозяин будет гневаться.

С первого этажа слышу ругань. Пег убегает, словно её здесь и не было.

Если бы я была на месте Розы, то куда бы спрятала свои записи. Если бы, да кабы. Прихожу к выводу, либо на самом видном месте, например, на этих книжных полках, либо в тайнике.

Мне спешить некуда. Во всяком случае, не замуж за выбранного папенькой жениха.

Дверь с грохотом отворяется и в проёме показывается фигура того самого мужчины с претензией на элегантность.

— У меня, что сегодня приёмный день? Оставьте передачу за дверью и на выход, — я буравлю мужика злым взглядом. Он меня бесит. — Что за хамство такое? Бесцеремонно вламываетесь в чужую комнату. Это попахивает несоблюдением личных границ.

Мужчина начал задыхаться. Глаза стали бешеными. Он задёргал манишку возле шеи, ослабляя её.

— Скажите на милость, зачем так туго завязывать? Вы же можете задохнуться, — сочувствую ему я.

В меня как будто вселился бесёнок. Это надо быть полностью отбитой на всю голову, чтобы провоцировать монстра.

— Пег мне сказала, что ты ничего не помнишь — голос сиплый. Но я слышу в нём надежду.

— Я даже не знаю кто вы, — не разочаровываю я его.

— Хм, я бы сказал, неожиданный эффект, — себе под нос бурчит он.

— Может, всё же представитесь? — говорю я светским тоном.

— Может, и представлюсь. Я твой отец.

— Весьма печальное известие. А женщина, которую вы с таким усердием избивали, моя сестра?

— Да, ты действительно странная. Это твоя мать.

— Не повезло ей, — задумчиво говорю я. — Очень не повезло.

— Знаешь, почему я тебя до сих пор не наказал за дерзкое поведение?

— Просветите, сделайте милость.

Кажется, что папаньку сейчас грохнет кондратий. Вот был бы праздник. Но нет! Я с интересом смотрю как его лицо приобретает нормальный цвет.

— Мало я тебя бил…

— Не переживайте, папаша, нормально так били, что весь страх отбили. Знаете, какая штука, стоит переусердствовать и все усилия насмарку.

— Да, от тебя нужно побыстрее избавляться.

— Не сомневаюсь, что вы ни перед чем не остановитесь. Можно последнюю просьбу?

— Можно, — рявкнул отец. Мне удалось довести папаню до белого каления.

Мне сложно принять чужих людей за свою семью. Против фактов не попрёшь, эти упыри и есть моя семья.

— Прошу заменить смерть на вечную ссылку.

— Рад, что наши желания совпадают.

— А уж как я рада. В знак любви и преданности верните мне ключ от комода, — делаю вид, что раздумываю и добавляю, — пожалуйста.

— Чего ещё изволите? — саркастически ухмыляется он.

— Учебник по истории. Получается, что я даже не знаю в какой стране живу.

— В Иларии, — нормальным тоном говорит отец. Может не такой уж он и чудак, на букву «м». Надо присмотреться к нему.

— И на том спасибо, — я делаю поклон и вскрикиваю от боли. Пользуюсь случаем, якобы теряю сознание.

Чтобы папуля мой расчудесный не расслаблялся. А то уже золотые дублоны в глазах замелькали. Решил сбагрить меня поскорее.

Не выйдет! Пока не разберусь в ситуации, с места не сдвинусь. Даже если и сдвинусь, не факт, что туда, куда нужно любящему родителю.

Папаша кричит в распахнутую дверь:

— Доктора! Пейгерим, беги быстро за доктором!

— Доктор сказал в прошлый раз, что больше не придёт, — отвечает служанка.

Интересно сдержит доктор слово или нет? С момента моего воскрешения я стала стервой. Я и сама это понимаю. Представляю каково приходится моей новой родне. Они же не знают меня прежнюю. Для них воскрешение Розы — аттракцион, полный неожиданностей.

— Всё равно беги. Скажи доктору, что Розе стало хуже.

Пег бурчит что-то себе под нос, но так, что слышно на втором этаже. Отец теряет терпение и спускается, чтобы придать ей ускорение.

Слышу разговоры на повышенных тонах и шаги на лестнице.

Я, довольная своей проделкой, не спешу открывать глаза. Не знаю кто идёт. А здесь нужно держать ухо востро.

Дверь тихонько отворяется. Значит, свои. Открываю глаза.

— Роза, доченька, как ты? — ласково говорит мама.

У меня слёзы в глазах. С моей родной матерью у меня весьма натянутые отношения. Она не интересуется моей жизнью. А уж ласки от неё я никогда не видела.

А тут столько нежности, любви.

Я совсем не замечала её. Если бы спросили, как она выглядит, то вряд ли я смогла бы ответить.

Я внимательно смотрю на неё. Кожа да кости. Тусклые пепельные волосы, уложенные в простую причёску. Огромные печальные глаза. Серые, как и у меня. Красивые, аристократичные пальцы. Чистое платье практичного коричневого цвета с бежевым вязанным воротничком.

Несмотря на непростую жизнь, она женственна, следит за собой.

Я ей мысленно аплодирую. Я бы, скорее всего, так не смогла. Огромная сила духа.

— Всё хорошо, — обнимаю её. — Я просто обманула отца. А то он решил, видимо, меня завтра выставить из дома.

— Ох, Роза, лучше бы не перечила отцу. Видишь, до чего довёл твой отказ выйти замуж.

— А я и не собираюсь отказываться. Только пусть даст время выздороветь.

Мама расплылась в улыбке.

— Но ты же на моей стороне? — уточняю у неё. Мне нужна помощь в выполнении моего плана.

— Ну, конечно. Как ты можешь сомневаться? — слишком быстро ответила она.

— Тебе уже сказали, что я ничего не помню? — она кивает и начинает плакать. — Помоги мне найти мои записи. Нужно восстановить хотя бы некоторые события. Может, они мне помогут.

— Давай, я расскажу, что ты хочешь знать.

— За что меня избили и кто это сделал? — огорошила я её вопросом.

Глава 4

Мама молчит. Отходит к окну. Смотрит в него. Резко поворачивается и решительно идёт ко мне.

— Отец спустил всё на скачках. Мы нищие. Он пытается делать вид, что у нас всё хорошо.

Она вздыхает. Набирается сил говорить дальше.

— Чтобы поправить состояние дел, он принял предложение господина Вайля о твоём замужестве. Ты сначала покорно приняла его волю, а потом взбеленилась. Наотрез отказалась. Тогда отец в приступе ярости избил тебя. мы думали, что ты умерла…

Она всхлипывает. Я молчу, боюсь спугнуть её откровенность.

— Он тогда чуть с ума не сошёл. Как же уплыли его денежки.

— А почему я отказалась выходить замуж, если сначала меня всё устраивало? — этот вопрос волнует меня. — Что такого я узнала?

Мама оглядывается на дверь. Наклоняется ко мне и шепчет:

— Этот Вайль продаёт девушек тёмным магам на Проклятый остров.

— Наверно мне надо ужаснуться, но я не знаю чему. Девушек продают на опыты?

— Бог, с тобой, Роза! Тёмная магия под запретом в большинстве государств. Тех, кто занимается ей, не любят. Никто добровольно не отдаст свою дочь за тёмного мага.

— Не так уж и плохо. Лучше замужем за тёмным, чем у папочки под крылом.

Мама оживилась:

— Я тоже так считаю.

— Тогда почему я взбеленилась? И кто мне открыл, что мой муж будет совсем не мой муж.

— Я, — говорит она так тихо, что я почти не слышу. — Мне об этом сказал Лайонел… — она осеклась и покраснела. — Я хотела сказать доктор.

— Не смущайся, я тебя не выдам.

Она благодарно кивает.

— Лайонел настоял, чтобы я сказала тебе. Он считает, что ты должна знать правду. И вот до чего довела эта правда.

Она рыдает, мне неловко словно это я довела её до слёз.

— Ну, хватит сырость разводить. Ты ни в чём не виновата. А что маги только мужчины? — мне ужасно любопытно.

— В основном мужчины. Женщин магов очень мало или с таким низким потенциалом, что на него не обращают внимания.

Я задумываюсь:

— Получается, что к магии способны все. Только не у всех она проявляется.

— Да, не у всех. В основном это семьи магов или аристократов. В моей семье тоже были маги.

Я просто в шоке! В моём новом роду есть маги!

— Прабабушка и прадедушка мои были сильными магами. Дед, отец и брат мой тоже сильные маги.

— А почему ты не маг? Нет способностей? — интересуюсь я, старательно скрывая проснувшийся интерес.

— Были способности. Потом не стало.

И всё! Не разъяснений, ни дополнений. Я не лезу в душу. Захочет — расскажет.

— А я? У меня есть способности? — от нетерпения я чуть ли не приплясываю. Вот только мешает боль в рёбрах.

— У тебя их никогда не было.

Облом! Вот так разбиваются мечты о суровую реальность. Я даже расстроилась. Немного.

Слышим шум внизу. Крики, топот по ступеням. Мы в ужасе переглядываемся. Каких неприятностей ещё ожидать?

Дверь едва не слетает с петель. В комнату врывается доктор, а за ним люди в мундирах.

Доктор бросается к матери. Она в панике пятится от него и натыкается на стену:

— Айрин, что с тобой он сделал? — тихо говорит Лайонел и хватает её за руку.

Мама закрыла глаза и отрицательно качает головой. Она на грани помешательства от страха. Я буквально физически ощущаю её страх. Ищу в толпе отца, но не вижу его и успокаиваюсь.

— Господин доктор, с мамой всё в порядке. Пег, наверно, перепутала, ваша помощь нужна мне.

Доктор смотрит на меня и не видит. Он в стрессе от переживаний за жизнь моей мамы.

Никогда бы не подумала, что моя тихая мама не испугается изменить отцу.

— Лэра, вэйра вы будете писать жалобу на вашего мужа и отца лэра Чарлея? — спрашивает нас офицер, надо полагать, магического правопорядка.

Он специально давит на родство. Здесь, видимо, как и в нашем мире, никто не хочет связываться с насилием в семье. Теперь я больше понимаю мать, когда она не хотела выносить сор из избы.

Мы, не сговариваясь, говорим:

— Не будем!

Доктор подошёл вплотную к офицеру.

— Офицер, вы же видите, что женщины систематически подвергаются избиениям. Я заявляю вам как доктор. — офицер скептически скривился. — И как маг.

Одно удовольствие наблюдать за перекосившейся физиономией офицеришки.

— Эээ, господин маг! — он хотел взять Лайонела под руку, но словно обжёгся и быстро убрал руку. — Отойдём!

— Говорите при женщинах офицер. Они должны знать, как их защищает император.

Доктор знал, на какие струны давить. Офицеру с каждой фразой становилось неуютно.

— Я бы хотел обратить внимание достопочтенного мага, — в ход пошли официальные фразы. Коннекта не получилось. Бойцы возвращаются в свои иглы ринга. — Чарлеи не относятся к магическому сословию, и мы имеем полное право не реагировать на некоторое недопонимание между членами семьи.

Доктор сжал кулаки. Понятное дело, что его волнует только его ненаглядная Айрис.

Ёшкин кот, неужели я стану свидетельницей ещё и драки. Что-то подсказывает мне, что задерживаться в этом доме не имеет смысла.

— Я настаиваю, чтобы вы взяли под арест лэра Чарлея. Это официальное заявление мага.

— Зачем вы это делаете доктор? — обречённо говорит мама. — Вы, что не понимаете, что его выпустят уже через час. А что будет с нами? Он нас опять изобьёт.

— Господин офицер, мы не настаиваем на аресте отца, — подала я голос. И не потому, что пожалела такую мразь. Просто для осуществления моего плана он нужен в доме.

Доктор зло смотрит не на маму, а на меня. Я ему незаметно подмигиваю.

— Идите офицер, — он устало делает жест, означающий: «я вас больше не задерживаю».

Вся толпа, заполняющая комнату толпясь в дверях, наконец-то вышли восвояси. Маму я удерживаю за руку. Она присаживается на кровать.

— Доктор, а вас я попрошу остаться, — нагло заявляю я магу.

Лайонел оборачивается и встречается с полными надежды глазами своей Айрис и моей матери по совместительству.

Проглатывает готовые вырваться наружу слова прощания. Закрывает дверь и подходит к нам.

— Доктор, не удивляйтесь нашему поведению. С мамой всё и так ясно. Отец затиранил её. А я согласна на замужество и не хочу его лишний раз провоцировать.

Он смотрит на нас с такой жалостью, как на сумасшедших. Или нет, как на неизлечимо больных. Он поднимает брови и разводит руки. Слов у него на нас уже не осталось.

— Всё дело в том, что я хочу сбежать из дома. И замужество прекрасный повод для этого.

Немая сцена. Занавес. Публика в шоке.

— Мне нужна ваша помощь, доктор. Я хочу сбежать по дороге к жениху. Где, по-вашему, мне это лучше сделать и куда бежать?

Теперь он смотрел на меня с восхищением. Я зарделась под его взглядом. Мама уронила откуда-то взявшуюся у неё в руках шкатулку, и мы повернулись на грохот.

Внизу раздавались довольные голоса. Хлопнула входная дверь. Отец тяжёлым шагом поднимался по лестнице.

— Доктор, быстрее доставайте свой инструмент. Отец идёт сюда. Для него я опять потеряла сознание. Вы пока подумайте, но никому ничего не говорите.

Он схватил мою руку, нащупал пульс и прошептал:

— Я помогу, но если вы побежите с матерью вдвоём.

Я не успеваю ответить, как дверь с грохотом отворилась. На редкость прочно строят. Двери в моей квартире слетели бы с петель ещё при первом триумфальном появлении моего родителя.

— Вон! — заорал папенька. — Чтобы духу твоего не было в моём доме.

Отец перевозбудился. Его двойной подбородок некрасиво трясётся. Мне он напомнил козла. Когда я была маленькой, меня на всё лето привозили к бабушке в деревню. У нашей соседки был козёл, повадками удивительно напоминающий папеньку.

Я делаю усилие, чтобы не расхохотаться.

— Поправляйся, Роза! Прощайте, вэсса Чарлей! — не удостаивая родителя даже взглядом, доктор гордо удаляется.

— Пейгерим, проследи чтобы доктор ушёл, — орёт отец.

Я невинно смотрю на него. Мама наклонилась и собирает рассыпавшиеся из шкатулки драгоценности. Во всяком случае я надеюсь, что они настоящие, а не подделка.

— Что здесь произошло?

Я влезла, чтобы мама не загубила весь мой спектакль.

— Мне стало плохо при тебе, — отец кивнул подтверждая. — Ты послал Пег за доктором. Она что-то наплела ему. Доктор привёл, не знаю, как правильно называется.

— Магический патруль. Он относится к Министерству магического правопорядка, — подсказывает отец.

Ну надо же! Видимо, вошёл в роль любящего папочки.

Я пересказываю ему, что у нас произошло, всячески выгораживая доктора. Он мне ещё нужен.

Отец доволен рассказом:

— Выздоравливай, Роза, быстрее! Времени у нас мало. Даю тебе на восстановление два дня.