Сбежавшая принцесса

Глава 3

Король Джозеф произносил торжественную речь, но Люк почти не слушал своего тестя. В данный момент его больше интересовала молодая жена, чем высокопарные фразы о будущем Миравакии и банальные шутки, над которыми гости смеялись только из вежливости.

Габриель не смеялась вместе с остальными. На ее щеках горел румянец. Вернувшись из дамской комнаты, она отодвинула свой стул подальше от него, но все равно была как на иголках. Ему больше нравилось, когда она бросала ему вызов.

– А как насчет тебя? – спросил он, вернувшись к их неоконченному разговору, словно она никуда от него не убегала.

Габриель осторожно посмотрела на него своими глазами цвета морской волны. Она была напряжена и, похоже, из-за своей невинности даже не догадывалась, что причиной тому вожделение. Учитывая ее возраст и то, в какое время она жила, это казалось невозможным. Но Люк привык добиваться невозможного.

– Меня? – переспросила она.

– Почему ты решила выйти замуж именно сейчас? – пояснил Люк. Он снова обнаружил, что пытается ее приободрить, и удивился. Он перестал флиртовать с женщинами еще в подростковом возрасте. Ему это было не нужно. Как бы он себя с ними ни вел, они обожали его и соперничали друг с другом за его внимание. Но ни одна из них ничего для него не значила, в отличие от Габриель. Ради нее он будет очаровательным. Такая совершенная женщина заслуживает особого отношения.

– Решила? – снова повторила она за ним, натянуто улыбнувшись. – Мой отец потребовал, чтобы я выполнила свой долг, и я это сделала.

Люк внимательно посмотрел на нее:

– Тебе двадцать пять. Другие девушки твоего возраста живут в квартирах вместе со своими университетскими друзьями. Они предпочитают ночную жизнь и мимолетные романы разговорам о браке и долге.

– Я не другие девушки, – ответила Габриель.

Люк был очарован. На ее шее пульсировала жилка, пальцы вцепились в подол платья. Других признаков волнения он не заметил.

– Моя мать умерла от рака, когда я была маленькой, и меня воспитывали как хозяйку дома. Будущую королеву. У меня много обязанностей.

Произнося эти слова, она смотрела на своего отца.

Король тем временем закончил свою речь и сел на место, так и не сказав ни одного теплого слова в адрес дочери. Габриель это явно беспокоило, хотя она сохраняла самообладание. Вот только печаль в глубине глаз выдавала ее.

Люк ненавидел открытое проявление чувств. Он презирал тех, кто считал эмоциональность главной причиной всех своих неудач. Такое ощущение, что у этих людей отсутствовали воля и разум.

Габриель сегодня неоднократно проявляла эмоции, но не шла у них на поводу. Она никому не навязывала своих чувств, не устраивала сцен. Напротив, она вела себя как будущая королева. Его королева.

Люк напомнил себе, что чувствительность Габриель стала одной из причин, по которой он выбрал ее себе в жены. Его жена занималась благотворительностью, и он это одобрял и уважал. Главное, чтобы ее эмоции не брали верх над разумом.

– Уверен, твой отец тобой гордится, – поддержал ее он. – Ты главный бриллиант в его короне.

Габриель повернула голову и серьезно посмотрела на него:

– Любой, даже самый дорогой бриллиант имеет свою цену.

– Ты бесценна, – сказал Люк, чтобы закрыть эту тему. Разве женщины не любят подобные комплименты? Впрочем, он никогда прежде не говорил женщинам комплиментов.

– Вот только мой отец так не считает.

– Это неправда, – попытался успокоить ее он.

– Ну конечно, я редкий бриллиант, не имеющий цены. – Габриель отвернулась. – И все же цена установлена, договор подписан, и вот мы здесь.

В ее словах слышалась горечь. Люк нахмурился. Ему не следовало ее хвалить. Он пожалел о своем внезапном порыве. Такое случается, когда человек теряет контроль над своими эмоциями. Неужели она так глупа? Как еще, по ее мнению, выходили замуж наследные принцессы?

– А чего вы ожидали, ваше высочество? – спросил он, наклоняясь к ней. Ее глаза расширились, и ему это понравилось. – Габриель, ты сама сказала, что отличаешься от других девушек. Неужели ты ожидала найти себе мужа через Интернет? Как ты себе это представляла?

Она резко выпрямилась:

– Я… конечно нет.

– Возможно, ты думала, что тебе следовало отказаться на год от выполнения своих обязанностей, – произнес он низким хрипловатым голосом. – Отдохнуть от себя настоящей, как делает большинство молодых королевских особ на радость желтой прессе. Ты могла бы путешествовать по миру в компании друзей с сомнительной репутацией. Употреблять наркотики в каком-нибудь ночном клубе в Берлине. Заниматься сексом с незнакомым парнем на аргентинском пляже. Ты думала, что таким образом сможешь лучше послужить своей стране?

Ее предыдущий эмоциональный порыв был ничто по сравнению с новым. Она побледнела, потом ее щеки залила краска, глаза засверкали. И все же она не дала выход своим чувствам.

– Я никогда не делала ничего подобного, – произнесла она холодным, сдержанным тоном. – Я всегда в первую очередь думала о Миравакии!

– Не говори со мной о договорах и ценах, – приказал ей Люк. – Ты оскорбляешь нас обоих.

Она встретилась с ним взглядом, и он увидел в ее глазах гнев. Это одновременно возмутило и заинтриговало его, но он решил положить конец разговору. В их браке не будет места возмущению, горечи и интригам. Только его воля и ее подчинение.

Люк вспомнил, где они находятся, только когда заиграл оркестр. Он откинулся на спинку стула. «Она не просто выгодное приобретение, – сказал он себе, вновь борясь с желанием ее защитить. – Она не отель и не компания».

Она его жена, и ему следует быть с ней помягче. По крайней мере, сегодня.

– Давай оставим этот разговор, – сказал он, поднимаясь. Габриель настороженно посмотрела на него. Тогда он улыбнулся и протянул ей руку. Он мог быть очаровательным, если хотел. – Думаю, мне пора потанцевать с моей женой.

У него была потрясающая улыбка. Она осветила его черты, сделала их мягче. Габриель осознала, что Люк очень привлекательный мужчина. И опасный.

Опасный для нее. Потому что она была перед ним беззащитна. Он протянул ей руку, и она вложила в нее свою. Без размышлений и прекословий. Как будто последние два часа не старалась всячески избежать его прикосновений. Похоже, она спятила.

Но разве могла она его ослушаться? Интересно, хоть один здравомыслящий человек посмел ему не подчиниться? Если да, то чем он за это поплатился?

Его рука была сильной и твердой, и ей ничего не оставалось, кроме как пойти с ним. Лица гостей стали неотчетливыми, словно мерцающие свечи. Габриель вдруг подумала: что будет, если она попытается вырваться? Люк потащит ее за собой, как на буксире, или ее тело откажется подчиняться ее воле и само последует за ним? В любом случае здесь не самое подходящее место для подобных экспериментов.

Люк не был плейбоем, в отличие от большинства молодых людей, которые за ней ухаживали. Он не флиртовал с ней, не пытался ее обольстить. Зачем ему это делать, если он мог просто потребовать у нее все, что ему нужно? Или взять силой?

Он прошел с ней в центр танцпола. Платье Габриель было таким тяжелым, что она с трудом переставляла ноги. Положив руку ей сзади на талию, Люк притянул ее к себе.

Сидя рядом с ним за столом, она чуть не сошла с ума, но настоящая пытка началась сейчас, когда он мастерски закружил ее по залу в ритме вальса. Под пристальным взглядом его серых глаз она чувствовала себя пойманной в ловушку. Его губы были всего в нескольких дюймах от ее губ. Ее грудь набухла, и ей стало тесно в плотном парчовом корсаже. Ей казалось, она сделана из хрупкого стекла и может в любую секунду разбиться на осколки.

– Меня всегда интересовало, о чем разговаривают пары, когда танцуют на свадьбах, – произнесла Габриель, чтобы ослабить напряжение, затем нервно рассмеялась. – Но полагаю, мы не похожи на большинство других пар.

– Ты опять забываешься, – небрежно ответил Люк. – Неужели ты думаешь, что все эти аристократы, которые нас сейчас окружают, страстно влюблены в своих супругов, выбранных по политическим соображениям?

Как он смеет разговаривать с ней таким снисходительным тоном? Как она вообще могла выйти замуж за этого напыщенного грубияна?

– Я никогда об этом не думала, – отрезала она. – У меня не было достаточно времени, чтобы привыкнуть к собственному политически выгодному браку, не говоря уже о том, чтобы критиковать другие.

Выражение его лица не изменилось, хотя его рука крепче обхватила ее талию. Габриель вдруг поняла, что не хочет слышать его ответ на ее слова.

– Ты уже был женат? – поспешно спросила она, чтобы его отвлечь.

– Никогда. – Его брови изогнулись, придав его лицу надменное выражение.

Габриель нервно сглотнула.

– Наверное, у тебя были долгосрочные отношения, – продолжила она. – Тебе ведь около сорока, не так ли?

– Это свидание вслепую, Габриель? – произнес он низким голосом, в котором слышалось предупреждение. – Ты хочешь понять, какой у меня характер, задавая мне скучные вопросы?

– Я пытаюсь лучше тебя узнать, – ответила она, вызывающе вздернув подбородок. – Думаю, в сложившихся обстоятельствах это вполне разумно. О чем еще мы с тобой должны разговаривать? О погоде?

– У тебя впереди целая жизнь, чтобы меня узнать. – Он небрежно пожал плечами. – Или ты думаешь, что, когда узнаешь, какой кофе я предпочитаю, тебе будет спокойнее? Конечный результат один и тот же. Я твой муж.

Этот человек невыносим. Своим язвительным тоном он пробудил бунтарский дух, который она подавляла в себе всю свою жизнь.

– Думаю, ты боишься, – дерзко заявила Габриель. – Зачем так бурно реагировать на безобидные вопросы?

Она ожидала, что Люк скажет ей что-нибудь резкое, пронзит ее гневным взглядом, но вместо этого он неожиданно запрокинул голову и расхохотался. Его смех был громким, непринужденным. Искренним. В уголках его серых глаз залегли морщинки, на одной худой щеке появилась ямочка. Он был неотразим.

Внезапно у Габриель возникло ощущение, словно она стоит на краю огромной пропасти и земля у нее под ногами проседает. Напряжение между ними начало нарастать, и она испугалась. Когда Люк, посерьезнев, снова на нее посмотрел, она почувствовала, что внутри у нее что-то перевернулось.

«Нервы, – сказала она себе. – Это просто нервы и шампанское на голодный желудок».