Сборник

1. Западня

42 года Рой шел сквозь пространство без единого Посещения.

Проделывая путь к шаровому скоплению Единорога, Рой двигался сквозь пустынный район с редкими старыми звездами. К великому несчастью, все они не имели планет.

Полвека назад, прокладывая маршрут грядущего Пути, Cовет Лидеров предусматривал такую опасность, и принял меры. Готовясь к перелету через пустыню, Рой провел целых 2 года в благодатной звездной системе Альтериса, перестраиваясь и запасаясь веществом.

Баки маток были заправлены под завязку не водой, а чистым сжиженным водородом. Двенадцать крупных шершней перестроили в танкеры, чтобы буксировать сквозь пространство дополнительные запасы топлива. Реакторная система трех самых старых маток была полностью реконструирована и стала вдвое экономичнее. Атомарные синтезаторы, широко раскинув крылья-уловители, вертелись вокруг звезды, преобразовывая ее энергию в самое компактное из возможных видов топлива — антиматерию. По истечении двух лет Рой был заправлен настолько, что энергии хватило бы на 40 лет непрерывного полета, без единой дозаправки. За это время даже в столь пустынном районе галактики Рой должен был миновать целых 7 звездных систем — и казалось просто невероятным, что ни в одной из них не удастся дозаправиться. Казалось…

Теперь, спустя 42 года, абсолютно невероятная гипотеза стала жестокой реальностью. 16 маток Роя вышли из гиперпрыжка над плоскостью эклиптики Схарты. Это был красный гигант, чрезвычайно старый, выгоревший до углерода и распухший до миллиарда километров в диаметре. Он был последней надеждой Роя — были все основания ждать, что такая старая и крупная звезда имеет планетную систему. Однако первый же взгляд на Схарту вблизи открыл ужасную правду: звезда сожрала свои планеты. Схарта была куда больше, чем казалось в телескопы. Совсем недавно, 200 тысяч лет назад, ее ядро разогрелось достаточно, чтобы накопившиеся в нем триллионы тонн углерода вступили в реакцию синтеза — и чудовищная взрывная реакция раздула звезду изнутри. Она накрыла своей исполинской тушей орбиты планет, всосала их в себя и испепелила в доли секунды. Звездная система Схарты перестала существовать. Матки дрейфовали вокруг одинокой красной звезды — невообразимо богатой таким необходимым топливом, и в то же время абсолютно неприступной.

Рой оказался в западне.

Совет Лидеров собрался на этот раз в Зале Святыни. Тревога и страх, живущие в сердцах, заставили Лидеров не сговариваясь прийти туда. В этом огромном, монументальном зале, все стены которого были испещрены картинами сотен и тысяч предыдущих Посещений, гибель Роя казалась абсолютно невероятной. Космическое спокойствие Зала Святыни придавало хладнокровия Лидерам, ставшим перед лицом ужасной опасности.

Лидер Флота подробно описал ситуацию — которую, впрочем, все и так прекрасно представляли. Биосистемы маток работали прекрасно: вода совершала цикл кругооборота, давая жизнь растениям и роянам, кислород восстанавливался зелеными водорослями и растениями, наименее прихотливые животные, собранные с разных планет, предоставляли разнообразие пищи. Главной проблемой была энергия. Шестнадцать маток Роя, каждая длиной в пару сотен километров, весили вместе как крупный планетоид. Чтобы швырять их сквозь гиперпространство на десятки световых лет, термоядерные реакторы сжигали миллионы тонн водорода, или сотни килограмм антиматерии. Такие чудовищные затраты энергии не могли длиться вечно — за 40 лет полета топливные баки были опустошены. Антиматерия закончилась полностью. Водорода оставалось несколько сот килотонн. Жестоко сократив потребление воды, можно было изъять из кругооборота еще сотню килотонн воды и подвергнуть электролизу. Это давало реакторам пищу, чтобы покрыть 1 парсек. До ближайшей звезды оставалось 2,5 парсека.

Затем Лидер Науки долго и тщательно описывал строение Схарты. От него ждали только одного слова: «нет». Но Лидер Науки просто не мог сказать его, язык не поворачивался. Он пространно говорил о том, что Схарта в данный момент слишком холодна, чтобы ее излучение позволяло синтезировать антиматерию. Что температура поверхности звезды тем не менее составляет 10 тысяч градусов, и речи о том, чтобы приземлиться на нее, идти не может. Что построив множество солнечных батарей, можно получать от звезды электроэнергию, но ее будет едва ли больше сотой доли того, что дают реакторы. Что если бы Схарта наконец перешла в следующую фазу развития и начала сжиматься, она выплеснула бы чудовищную вспышку жестких лучей — но к сожалению, эта следующая фаза наступит не меньше, чем через полтора тысячелетия.

В конце концов Первый Мистик прервал ученого:

— Одним словом, Ваша Мудрость, вы не видите способов получить достаточно энергии от звезды. Мы благодарны вам за обстоятельное доказательство невозможности нашего выживания. Есть ли у кого-либо мысли о том, как нам тем не менее выжить?

Лидер Науки побагровел и потупился, впрочем, в сумраке Зала это было едва заметно. Его Дальновидность Лидер Стратегии взял слово.

— Как было уже сказано, уважаемый Совет, мы располагаем примерно 400 килотоннами водорода, и можем получить еще 30 килотонн, разложив на составляющие часть воды. Всему флоту из 16 маток этого хватит только на 3 световых года полета. Но для одной матки это огромный запас топлива, достаточный чтобы облететь еще две или три звезды. Реакторы остальных кораблей мы можем перевести в наиболее экономный режим — при выключенных двигателях, просто для жизни нам понадобится совсем немного энергии. К тому же, у нас будут солнечные батареи. Весь водород мы перегрузим на матку Флора — самую совершенную из всех, — снимем с ее борта как можно больше груза и роян, чтобы максимально облегчить ее, и отправим в путь. Достигнув звезды с планетами, Флора заправится и привезет нам водород.

Лидеры задумались. План был необычайно смелый.

Во-первых, 15 маток на орбите Схарты оставались почти без энергии. Если Флора не достигнет цели, или наткнется на высокоразвитую цивилизацию и погибнет, остальной Рой окажется на грани скорой смерти в космическом холоде. Как бы хороши не были солнечные батареи, а энергия от них не обеспечит жизни девяноста миллионов роян.

Во-вторых, принцип неделимости Роя свято соблюдался тысячами лет, на протяжении всего Пути, и ревностно оберегался церковью. Летописи хранят жуткое предание о матке Сефира, уничтоженной вместе со всем ее населением. Тогда Рой прибыл к планете, изначально не годной для жизни. Но среди роян возникла большая группа тех, кто устал от Пути в космосе и пожелал остаться на планете, терраформировать ее и приспособить к жизни. Великий Мистик Эллио нарек этих роян еретиками и отступниками, тем не менее тогдашний Совет отдал им матку Сефира и позволил колонизировать планету. Неизвестно, о чем говорил на протяжении двух часов Великий Мистик с Лидером Флота, однако когда Сефира отошла от Роя на сто тысяч километров, ей вслед дали торпедный залп. Эллио сказал об этом только одну фразу, которая вошла в религию Роя как догма:

— Единство — наше самое ценное богатство.

Сейчас, впервые от гибели Сефиры, Лидер Стратегии предложил разделить Рой.

Первым решился высказаться Лидер Флота.

— Этот план кажется мне приемлемым. Нужно будет провести точные расчеты времени и запасов топлива, но на первый взгляд ошибки я не вижу. Флора может спасти нас.

Послышались смущенные голоса:

— Но нам придется разделить Рой для этого!..

— Разве это допустимо? Разве нет иного пути?..

— Как воспримут это рояне? Ведь никогда еще между матками не стояли парсеки пространства!

Однако Хранитель Святыни, от которого в первую очередь ждал возражений Лидер Стратегии, молчал. Он стоял, обернувшись в свой плащ из черной фольги, словно живое олицетворение космической тьмы. И наконец произнес:

— Каких именно звездных систем может достичь Флора?

Лидер Стратегии с готовностью вызвал на проектор карту.

— В восьми световых годах от нас находится голубая звезда Эвтерпа. Возраст этой звезды меньше миллиарда лет, в спектре превалируют водородные и гелиевые линии. Это дает нам небольшую надежду, что у Эвтерпы есть планета. Однако всего на два года дальше расположена звездная система Раллия, которая была посещена Роем 2700 лет назад! Доподлинно известно, что Раллия имеет две планеты, и на них можно пополнить запасы водорода.

По залу прошелся вздох облегчения. Верное спасение было всего в трех годах полета! Все сомнения о расколе Роя мгновенно растаяли, как снег под ярким солнцем. С крепнущей уверенностью в голосе Лидер Стратегии обратился к Хранителю Святыни:

— Ваша Светлость, церковь благословит отделение Флоры ради спасения всего Роя?

— Ваша Дальновидность, есть ли иные звездные системы в радиусе досягаемости, кроме Раллии и Эвтерпы?

Вопрос казался абсурдным, однако не ответить Первому Мистику не смел ни один из роян.

— В восемнадцати световых годах от нас находится система желтой звезды Альциона. С вероятностью примерно 70 % эта звезда имеет планеты.

Ответ последовал незамедлительно:

— Церковь благословит разделение Роя, если Флора направится в систему Альционы. Благословенен Путь.

— Свята его цель… — оторопело выдавил Лидер Стратегии уже вслед выходящему Мистику.

— Ваша Светлость, я уполномочен на разговор с вами.

Такая форма обращения означала самое худшее. Последние 96 часов Первый Мистик провел в полном уединении. Пять раз он общался с Советом Лидеров и с Прелатами через видеоком, и каждый раз речь шла об одном и том же — о Раллии. Мистик знал, что его решение не понял и не одобрил ни один из Лидеров Роя, и более того, даже ни один из Прелатов — верных ему служителей церкви. Если бы Хранитель Святыни противился самому разделению Роя, его бы поняли и поддержали, но он уступил в главном и проиграл все. Он знал, что Лидер Стратегии пришел оповестить его об отставке.

— Я слушаю, Ваша Дальновидность.

— Прежде всего, Ваша Светлость, я хочу засвидетельствовать вам свое почтение и уважение. Вы озаряли наш Путь последние полвека, и всегда глубокая мудрость и верность Цели были вашими неразлучными спутниками. Тем сложнее для меня говорить вам то, что я обязан сказать.

— Я облегчу вам задачу, Ваша Дальновидность. — В голосе Мистика не было злобы, одна лишь усталость и снисхождение. — Я буду говорить за вас ваши слова, а вы будете кивать, если я говорю верно.

Лидер кивнул.

— Вы пришли предупредить меня об отставке.

Кивок.

— Совет Лидеров и Капитул Прелатов хоть и с болью в душе, но все же единогласно подписали хартию о моем отстранении.

— Не единогласно. Лидер Флота и Прелаты двух маток остались верны вам. Но согласно кодексу, достаточно и голосов остальных.

Мистик вздохнул и продолжил.

— Вы не можете простить мне упрямства в отношении Раллии. Совет не видит поводов тратить лишние полтора года на полет до системы Альциона, в которой может и не быть планет, в то время как Раллия уже исследована и точно обеспечит нас топливом.

Кивок.

— Вы отметаете мое утверждение о том, что Посещение Раллии, тем более всего одной маткой, крайне опасно и может привести к гибели Флоры.

Кивок. Мистик промолчал, ожидая. Лидер заговорил:

— Ваша Светлость, летопись предыдущего Посещения Раллии говорит о том, что вторая планета этой системы населена разумными растениями, абсолютно неагрессивными, не имеющими техники или оружия, и нейтральными в отношении роян. Более того, летопись утверждает, что Раллия-Б обладает прекрасными климатическими условиями, очень близкими к нашей родине. Если бы не излишне жаркий климат и не избыток кислорода в атмосфере, 2700 лет назад Совет поставил бы вопрос о заселении Раллии! В чем же вы усматриваете опасность?

Мистик снова вздохнул. Говорить было очень тяжело — от осознания бесполезности своих слов.

— Ваша Дальновидность, вы утверждали, что за 54 года я не ошибся ни разу и всегда действовал во благо Роя. Поверьте, что за 54 года мне не случалось быть в чем-либо столь же уверенным, как в этой опасности. К сожалению, я не могу объяснить вам, в чем она состоит. Я верю, что вы пытались понять это сами. Раз вам это не удалось, и я не в силах буду пояснить. Я лишь молю вас поверить мне.

Лидер Стратегии распахнул глаза. Он был удивлен и ошарашен: смирение и беспомощность Мистика могли говорить лишь об одном — Хранитель Святыни слаб душой и разумом.

— Я не могу изменить что-либо, Ваша Светлость. Совет утвердил план. Я поведу Флору в систему Раллии. Мне только будет очень больно сделать это без вашего благословения.

— Что ж, я благословляю вас. Да будет светлым ваш путь, да приведет он к Цели.

— Спасибо, Ваша Светлость.

Лидер издал вздох облегчения и поклонился. Он все же был хорошим человеком — благородным, набожным, честным… и Мистику было искренне жаль его. Хранитель Святыни положил руку на плечо Лидера и сказал очень тихо:

— Ни за что, ни при каких условиях не высаживайся на планету! Пусть роботы-трутни черпают воду из океанов и роют шахты, ты со своей командой оставайся на Флоре. Я благословил тебя, но ты будешь проклят, если ослушаешься моего совета.

Уже четыре раза мир обернулся вокруг себя с того дня, как в него пришли боги.

Как и подобает богам, они сошли на землю с небес. Они были в диковинных доспехах, столь огромных, что сотня богов могла поместиться в один панцирь. С ними было диковинное оружие — оно способно резать мир на куски и испепелять их.

Но оружие молчало — к чему оно в раю? И доспехи были вскоре брошены и забыты — ведь в раю не от кого было защищаться.

Солнце светило здесь тепло и нежно, а ночью озера отдавали воздуху свое тепло и не давали ему остыть. Вода была кристально чиста, и видно было, как у самого дна колышутся разноцветные водоросли, а среди них мельтешат веселые рыбешки. Огромные деревья всасывали в себя лучи светила и превращали их в сочные, изумительно сладкие плоды. На кустах зрели гирлянды ягод, под ногами стелилась мягчайшая трава.

Жизнь была везде. В земле разрастались огромные колонии грибов, стоило лишь копнуть рыхлый грунт, чтобы наткнуться на них. Ползучие растения обвивали стволы деревьев, валуны и утесы, и переплетались так плотно, что превращались в живые лестницы. Заливные луга зарастали цветами, такими яркими, что поле напоминало пестрый ковер, и такими душистыми, что после полчаса среди поля можно было охмелеть. Трещины скал, каменистые берега водоемов покрывал сплошной мягкий мох, так что даже при большом желании сложно было найти хотя бы один голый камень. На водах озер и рек качались огромные плавучие цветы, а в небе парили невесомые семенные шары, которые неслись по воле ветра и разносили жизнь везде и всюду.

В раю не было пустынь — ни единой. Пронизанная корнями почва не знала эрозии. В раю не было болот — они слишком быстро зарастали водолюбивыми цветами и превращались в цветущие луга. В раю почти не было скал — рай существовал достаточно давно, чтобы воздух и дожди истерли их, а растения замаскировали их остатки. В раю было множество кристально чистых озер, дававших жизни необходимую влагу, но не было морей и океанов. Не было побережий, не было перепадов давления и температуры, которые рождали бы ураганные ветры и холодные циклоны.

Рай был достоин богов, которые пришли в него.

Марк и Лили отдыхали в тени ветвей. Их утро прошло как и многие другие — в любовных шалостях и беззаботной лени. Проснувшись в объятиях друг друга, они понежились в бархатных утренних лучах, среди бескрайнего аромата цветов. Взявшись за руки, добрели до рощи и обошли десяток деревьев, чтобы выбрать на сегодняшний завтрак самые изысканные плоды. Одинаковых деревьев в роще не было — все плоды были разными и по форме, и по цвету, и по вкусу (хотя все до одного были съедобными). Лили сегодня была на удивление капризна, и никак не могла составить для себя подходящее «меню». Она удовлетворилась лишь когда Марк сорвал для нее с верхушек трех деревьев три огромных — кисленький на закуску, мясистый на первое, сладкий на десерт.

Затем они плескались и плавали в бодрящей воде озера, остывшего за ночь. Ныряя, рассматривали дно, соревновались — кто найдет водоросль красивее и кто дольше пробудет под водой. За многие дни тренировок они научились плавать не хуже рыб, и с радостью гонялись друг за другом вплавь. Марк с трудом настигал девушку и пытался поцеловать ее, она уворачивалась, уходя под воду, и спустя мгновенье плыла уже в другую сторону. Наконец они выбрались на берег, смеясь повалились на мягчайший ковер из зеленой травы, сжали друг друга в объятьях.

Позже, обессиленные от вспышки страсти, любовники лениво переползли с палящего солнца в благодатный тенек рощи. Марк пытался задремать на разлапистых листьях папоротника, Лили хотела общения и мешала ему всеми возможными способами. Испробовав щекотать любимого, целовать его, кусать и даже петь прямо в ухо, она в конце концов просто залезла на него верхом и принялась безжалостно тормошить.

— Ну сколько можно спать, несносный лентяй! Мы не делаем абсолютно ничего — как же ты мог устать?

— Тебе жалко, что ли… — бормотал Марк, вяло отбиваясь. — Что плохого, если я посплю…

— А то, что мне скучно, и я хочу поговорить о чем-нибудь! Ты еще не забыл как это делается, или все что ты теперь умеешь — это есть и спать?

— Дорогая, прекрасная идея… Давай поговорим. Расскажи мне что-нибудь интересное…

Марк почти исхитрился произнести эту фразу убедительно, но на последнем слове зевнул.

— Ах так!.. Рассказать тебе что-то, чтобы тебе лучше спалось? Ну нет уж, не дождешься! Да и к тому же, что я могу знать такого, чего не знаешь ты?

— Ты вчера видела Милу… Помнишь, когда она приходила за нашим маслом, в той роще оно не растет… Мила рассказывала что-нибудь? Как там они поживают?..

Лили отмахнулась от вопросов.

— Фи, это скука смертная. Расскажи лучше ты. О звездах, например. Когда-то ты много говорил о них, знал кучу историй.

— Теперь не знаю, я позабывал их. Зачем нужны эти звезды, кроме как для того, чтобы украшать ночное небо?

Девушка улыбнулась.

— Как забавно! Теперь ты говоришь точно как я. А ведь пару лет назад ты был совсем другой… Скажи, тебе не скучно здесь со мной?..

Марк резко привстал и заглянул ей прямо в глаза, нежно обнял за плечи.

— Что ты, милая! Мне здесь так хорошо!.. Я так счастлив с тобой! Честно. Это — то счастье, которого я всю жизнь и искал. Это — настоящее.

— Но разве не нужно чего-то еще, чего-то большего?..

— Чего?! Ты вспомнила о звездах. Так вот, я часто думал, что нам таки стоило прожить жизнь там, среди звезд, чтобы спуститься сюда и понять что это — настоящее. Для жизни и для счастья нужно только то, что ты видишь вокруг. Природа, тепло, любовь, радость жизни. А остальное — амбиции и причуды, и ничего более.

Лили приникла к его губам с мягкой сердечной нежностью, затем отстранилась, ласково глядя на него, и позволяя ему любоваться ее обнаженным телом.

— Ты — мой самый любимый человек на свете! Я так рада, что… я еще не говорила тебе… у нас будет ребенок.

— Правда?..

Она кивнула. Марк прижал ее к себе, покрывая поцелуями. Волна нежности поднялась из самых глубин сердца. Вот теперь у него действительно было все для счастья. Абсолютно все.

— Ваша Светлость, во имя великого Пути Роя, я умоляю вас открыть.

Монах-затворник, в прошлом Первый Мистик Роя, стоял в середине своей кельи, не решаясь пошевелиться. Он провел в уединении 6 лет, в комнатушке размером 2 на 2 метра, где единственным его собеседником и единственным развлечением были книги. Не раз рояне приходили к его двери — он слышал, как они стоят там, часто подолгу, глубоко дыша, иногда шепотом обращаясь к нему. Обращения были всегда риторическими, и никто никогда не пытался попасть внутрь кельи. Даже после позорной отставки рояне чтили и уважали бывшего Хранителя Святыни, и не смели нарушить его добровольное уединение вторжением или хотя бы громким голосом.

Но вот теперь некто просил принять его, и если память не изменила Мистику за шесть лет, этот некто был Лидером Флота.

— Ваша Светлость, ваше предсказание сбылось полностью. Флора не вернулась. Есть все основания полагать, что она погибла. Мы пришли к вам склонить голову в молитве и просить о благословении. Ваша Светлость, умоляем не отказывать нам.

Медленно, с тяжелым томлением в сердце, Мистик вытянул руку и принялся сдирать цементную пломбу, которую сам наложил когда-то. Цемент поддавался с трудом, рождая боль в ободранных пальцах. Эта боль была ему приятна. Наконец остатки пломбы упали на пол, и Мистик, помедлив с минуту, передвинул рычажок. Дверь откатилась в сторону. Перед ней, в полумраке кладбища, на котором располагалась келья, на коленях стояли двое. Двое первых людей Роя — Лидер Флота и Лидер Науки. Позади них белели в сумраки мраморные склепы, над ними простирался прозрачный колпак, накрывающий кладбище, над колпаком — равнодушные, недоступные теперь звезды…

— Благословенен Путь, — молвил Мистик.

— Свята его Цель, — хором ответили двое, не поднимаясь с колен.

— Я готов выслушать вас, хотя теперь и не в моих силах изменить что-либо. Но прежде встаньте!

Оба поклонились.

— Ваша Светлость, — сказал Лидер Флота, — излишне говорить, насколько вы были правы, и насколько страшнее от этого наша вина.

Мистик слегка усмехнулся.

— Ваша Храбрость, вы не голосовали за мою отставку. Я знаю об этом.

— Но я голосовал за отправку Флоры на Раллию. Это была страшная ошибка.

— Откуда вы знаете, что Флора погибла?

— По расчетам, она должна была долететь до цели, заправиться и вернуться уже месяц назад. Прошел месяц — ее все еще нет. Мы знаем, откуда ожидать прилета Флоры, и нацелили туда направленные гравиметры. Приборы почувствовали бы движение такого гигантского корабля, как Флора, за треть светового года — но они молчат. Это значит, что матка не только не вернулась, но даже не приближается к нам. Такое опоздание может означать только одно.

Хранитель Святыни тяжело вздохнул.

— Я был бы рад своей правоте, если бы не страшная боль.

— Нет, Ваша Светлость!.. — Лидер Науки горячо схватил его за руку, но спохватился и отступил назад. — Есть выход. Мы пришли за вашим благословением, поскольку этот выход безумный, жуткий, чудовищный… и нет никакой уверенности в успехе… но есть хотя бы надежда.

— Звезда?.. — Мистик с интересом шевельнул острыми кончиками ушей.

— Да, Ваша Светлость. Схарта. Мы можем получить от нее энергию.

— Продолжайте.

Лидер Науки заговорил горячечной скороговоркой, забыв о кладбище, периодически немного взлетая в волнении.

— Я наблюдаю за Схартой уже шесть лет. Зонды расставлены по орбите, они сканируют всю поверхность звезды. Мы точнейшим образом измерили ее диаметр. За шесть лет диаметр не изменился ни на метр! Если такая гигантская звезда вообще не меняется в размере — это значит, она балансирует в шатком равновесии между силой гравитации, сжимающей ее, и давлением света, распирающим ее изнутри. Все остальные наблюдения — измерения температуры, поверхностной и глубинной активности, жесткого излучения — подтверждают эту версию. Звезда на переломе своего развития, она достигла максимального размера и вот-вот начнет сжиматься.

— Естественным путем это «вот-вот» наступит через полторы тысячи лет, верно?

— Да, Ваша Светлость. Но нам — мне и Его Храбрости — нам кажется, есть способ дестабилизировать Схарту. Нужна масса. Совсем немного массы. По нашим подсчетам, примерно пятьдесят миллиардов тонн. Если увеличить массу ядра на такую величину, звезда станет сжиматься и коллапсирует. Произойдет вспышка жесткого излучения. Улавливая его, мы получим антиматерию!

— Как доставить массу в ядро, чтобы она не сгорела в верхней атмосфере звезды?

— Из гиперпространства! Мы включим сжиматель и уйдем в прыжок — а выйдем прямо внутри Схарты. Гравитационный удар от сжимания пространства еще больше усилит эффект. Коллапс начнется мгновенно, в первые же часы после удара!

Мистик тяжело покачал головой.

— Нужно пятьдесят миллиардов тонн… Снаряженная матка весит восемьдесят миллиардов. Будь я проклят навеки, если эта жертва тоже окажется напрасной.

— Будем мы прокляты, Ваша Светлость! Или будем благословенны.

После теплого летнего дождя в небо взметнулась радуга — такая яркая и насыщенная, что казалось, по ней можно идти, как по мосту.

Все трое детей радостно высыпали из шалаша и принялись гоняться друг за другом по мокрой траве, пытаясь стряхнуть друг на друга побольше капель с кустов. Младшенькому Каю было всего два года, поэтому неудивительно, что очень скоро он был мокрым с головы до ног. Под конец Марта подставила ему ножку, и он растянулся на траве. Впрочем, трава была настолько мягкой и густой, что ушибиться было крайне затруднительно.

Лили с удовольствием наблюдала за играми детей. Дети были крепкие, здоровые и очень самостоятельные для своего возраста, так что приносили радости куда больше, чем хлопот. С рождением Марты семья обзавелась хозяйством. Их хозяйство составлял шалаш, укрывающий от редких дождей и яркого солнца в полдень. Одно из деревьев в роще имело широкие и густые листья, Марк собрал вместе несколько его веток и вкопал в землю их концы. Очень скоро ветки вросли в грунт и образовали просторный зеленый навес. В сущности, ничего другого здесь и не было нужно.

Одежда была забыта уже давным давно — ведь даже зимней ночью здесь не бывало холоднее 25 градусов, а самой свирепой непогодой была короткая гроза жарким весенним днем. (В такую грозу Марк и Лили обожали отдаваться страсти, пока увесистые прохладные капли массировали их тела.) Еда была всегда и всюду, причем самая разнообразная — казалось, деревья, кусты и грибы словно соревнуются в создании наиболее изысканных и оригинальных блюд, никогда не повторяясь и не занимаясь плагиатом. Какое-то время возникали опасения относительно болезней, но за последние пять лет из трех десятков знакомых, живущих в той же роще, никто так и не ухитрился заболеть хоть чем-либо.

Время от времени Марка посещала непонятная тоска, грустная задумчивость. В такое время Лили отвлекала его разговорами, чаще — сексом, а иногда они просто шли в поле и стояли среди цветов. Их запах непременно выветривал из головы всяческие дурные мысли и наполнял ее пьянящим восторгом. Это было немного странно, и на всякий случай Лили старалась не пускать детей на луг слишком часто. Видимо, как раз поэтому Марта неслась туда в любой удобный момент и часто тащила с собой среднего брата — Джейка.

— Мам, мам, мы с Джейком идем играть в прятки!

— Знаю я, как вы прячетесь! В поле — ни ногой.

— Мам, но почему?..

— Потому что я так сказала. Вы там уже были вчера.

Наигранная строгость Лили могла обмануть разве что ребенка, и то едва ли. Дочь посмотрела на нее очень внимательно, а потом засмеялась:

— Мам, но ты же не будешь нас ругать, правда?..

Лили схватила ее на руки.

— Ох, что мне с вами делать?.. Как мне вас научить осторожности!..

— Мам, а что такое осторожность? Зачем она?..

— Как тебе объяснить… Есть такие вещи… — Лили задумалась, оглядываясь по сторонам. Подобрать пример опасности было сложно. — Вобщем, есть вещи, с которыми нужно быть осторожной, если не хочешь причинить себе вред.

— Какие вещи, мам?.. Ну какие?

— Ну… Да, вот например, ты залезешь высоко на дерево, а потом случайно сорвешься и упадешь. Тебе будет больно. Чтобы этого не случилось, нужно быть осторожной.

— Мам, но под деревом кусты, а под ними — очень толстая трава. Я уже три раза падала с дерева — и ни разу не ушиблась!

Лили вздохнула.

— Ну а вдруг ты залезешь на дерево, под которым нет кустов… А еще, например, опасно заплывать далеко на озере — если ты устанешь, ты можешь утонуть.

— Мам, но ведь в озере повсюду большущие кувшинки! Я всегда смогу лечь на одну из них и отдохнуть. Твоя осторожность, мам, это че-пу-ха!

Марта радостно улыбнулась, произнося это «взрослое» слово, услышанное видимо от отца. Лили наградила ее шлепком по попе.

— Не смей так говорить с мамой.

— Мам, но в поле все равно нет ни деревьев, ни озер… Можно, мы пойдем туда?

Лили сдалась. Кай остался в шалаше, а двое старших держась за руки радостно убежали вдоль тропинки, ведущей к полю. Но спустя шагов пятьдесят Марта остановилась, задумалась и вернулась к маме.

— Мам, вчера… ой, ну то есть когда ты в последний раз разрешила нам пойти на поле, мы зашли далеко и увидели где-то еще дальше очень странную штуковину. Она была такая большая и угловатая, и очень блестела на солнце. Это было и не дерево, и не холм, и вообще непонятно что. Мам, скажи, что это было?..

Слово «шатл» с трудом всплыло из памяти женщины. Странное слово, бессмысленное… Вряд ли она смогла бы объяснить даже самой себе, что оно означает, не то что пятилетней дочери.

— Это просто странная штуковина, она всегда там стояла. Она большая, но совсем не страшная.

— А что такое страшный, мам?..

— Это та вещь, с которой нужно быть осторожным.

Марта сразу потеряла всякий интерес.

— Ладно мам, пока.

Кай копошился у ног Лили, пытаясь соорудить фигурку из шишечек. Из шалаша выбрался заспанный Марк, нежно поцеловал жену в шейку. Опустился губами ниже, вдоль ее спины. После трех родов Лили все еще была на удивление стройна — творение искусства, что зовется природой. Глядя на нее, становилось ясно, что одежда все же совершенно бесполезная вещь.

Им пришлось отложить любовные игры до ночи, когда дети, набегавшись за день, крепко уснули. Затем, не сговариваясь, они взялись за руки и побежали в поле, там упали среди цветов, всей грудью вдыхая их дурманящий аромат и глядя в бездонное небо.

— Странная звездочка!.. — Вдруг сказала Лили, указывая пальчиком в одну из точек на небе.

Точка на глазах сделалась ярче, словно разгорелась, а затем начала очень медленно тускнеть.

— Ты — моя звездочка! Самая яркая!

…Следующее утро было первым, когда они проснулись не сами. Рано на рассвете высокий, пронзительный вой родился там, где стояла «странная штуковина», пронесся над полем, прошелестел листьями рощи, отдался эхом в холмах. Спустя секунду он угас, сделав передышку, и раздался снова. И снова. И снова.

Тревожно, отчаянно выла верная машина, забытая хозяевами, но все же преданная им. Выла, предупреждая об опасности.

— Ваша Светлость, я не могу понять… Не укладывается в голове — просто не укладывается!.. Мы были уверены, что Флора погибла — но она цела и невредима. Мы нашли ее на орбите и высадились на нее. Все системы матки в полной исправности, но на борту нет ни одного роянина.

— Конечно — весь экипаж, полным составом в 700 человек высадился на Раллию-Б, там его и обнаружили наши пчелы. Что же вас удивляет, Ваша Храбрость?

Лидер Флота был возбужден до предела. Наполовину от радости — ведь мало того, что безумный план удался, и матки были заправлены антиматерией на годы пути, так еще и Флора, которую считали погибшей, присоединилась к Рою. В то же время он недоумевал, и жгучее любопытство не давало ему покоя.

— Почему они высадились, хотя вы запретили им?.. Почему они не вернулись за нами, хотя могли?.. Почему не стали обороняться, когда мы их нагнали — ведь они знают, что теперь их ждет участь Сефиры?..

— Это не все вопросы. Вы не задали главного. — Мистик слегка подмигнул Лидеру.

— Да, и главный вопрос: почему они деградировали до уровня… приматов?

Лидер Флота выплюнул это слово с явным отвращением.

Первый Мистик Роя не имел обыкновения кому-либо пояснять смысл своих поступков. Злые языки (коих было немного) утверждали, что его таинственность чем-то сродни артистизму — всего лишь способ поднять авторитет. Сам же Хранитель Святыни говорил с легким оттенком ехидцы: «Объяснять — значит унижать собеседника. Не переоценивайте свою глупость.» Мало кто и дальше просил объяснений после этого.

Однако для своего ближайшего друга (конечно, ближайшего настолько, насколько могут быть дружны двое, от которых зависят судьбы миллионов) Первый Мистик сделал исключение из правила.

— Что ж, Людвиг, начнем с первого вопроса. Он самый простой. Они высадились именно потому, что я запретил им. Точнее потому, что я так боялся допустить Посещение Раллии. Марку… то есть Лидеру Стратегии было жутко любопытно, чего так боится Первый Мистик. Любопытство всегда было сильней осторожности.

— Ну да, это понятно более-менее…

— Второй вопрос. Почему не вернулись? Потому что когда они высадились, им там понравилось. Им настолько понравилось, что они влюбились в эту планету. Даже в голове у них не укладывалось, что такую красоту можно испортить Посещением, перерыть в поисках минералов, высушить дотла, выкачав воду из океанов… Я полагаю, мысль остаться здесь родилась у них сразу, как только они ступили на поверхность Раллии. Потому они и не вернулись за нами — они боялись, что я нареку их еретиками, как поступил когда-то Великий Мистик Эллио.

Людвиг в негодовании наморщил уши.

— Какая мерзость — бросить весь Рой на гибель ради какой-то жалкой планетки!..

— Не то чтобы на гибель… Когда мы отправляли Флору в полет, мы совещались в состоянии аффекта. Чуть ли не на грани паники. Как только Марк предложил решение проблемы, Совет ухватился за него, даже не задумавшись, есть ли иные пути. Слишком уж все хотели поскорей почувствовать себя в безопасности. Скажи мне, скоро ли Его Мудрости пришла идея спровоцировать коллапс ядра?

— Через три месяца после отправки Флоры. Правда, ему понадобились еще годы наблюдений, чтобы проверить гипотезу и рассчитать необходимую массу.

— Я оказался глупее его, и додумался до этого на пятом месяце уединения. А Марк вовсе не глуп. Я полагаю, к тому моменту как Флора прибыла на Раллию, он уже знал, что мы сможем добыть энергию и спастись сами. А еще Марк знал, что мы ни за что не полетим на Раллию, поскольку я боюсь этой системы, как огня. Вот потому они остались без малейших угрызений совести и без малейшей опаски.

Лидер Флота усмехнулся, и по мере того, как он понимал всю ситуацию, улыбка делалась все шире.

— Ты непревзойденный Мистик! Другого такого Рою никогда не видать! Ты знал способ спасения почти все годы своего уединения — но ждал, пока мы поймем, что Флора погибла, и что ты был прав. Первый урок. Ты не хотел отправлять Флору на Раллию, но коль уж пришлось — ты привел сюда и остальной Рой, чтобы показать, какая судьба постигла еретиков. Второй урок. Сам ты видел все наперед, но добился того, чтобы глаза открылись и у нас!

— Благословенен Путь, — Первый Мистик скромно пожал плечами.

— Свята его Цель! — Эхом отозвался Людвиг, но тут же добавил. — Э, нет-нет, так не пойдет! А третий вопрос? Почему они деградировали? Что сделала с ними эта проклятая планета?

— Пошли со мной, я покажу.

— Как?! Ты хочешь высадиться на Раллию-Б?!

— Я не боюсь этой планеты. Уже не боюсь. А к тому же, хочу взглянуть на еретиков, прежде чем… прежде чем на них уже никто не сможет взглянуть.

Личный катер Первого Мистика стоял средь дурманящего цветочного поля. Двое отошли от него ровно настолько, чтобы ощутить окружающую идиллию, и в то же время чтобы за минуту можно было добежать обратно. Они все-таки немного опасались находиться в раю.

А над головой голубело бескрайнее небо, а слева от речушки веяло чудесной прохладой, а справа шелестела роща, а под ногами пестрели дивной красоты цветы — и пахли, и пьянили. Солнце немилосердно пекло сквозь черную мантию Мистика, во рту сохло, кожа чувствовала сквозь одежду свежесть настоящего ветра, и странно зудела. Телу хотелось сбросить с себя лишние тряпки, ощутить траву под босыми ногами, ласку ветерка на коже, хотелось нырнуть в реку и проплыть метров сто… Потом выйти на берег и бежать, бежать через это поле куда глаза глядят, вдыхая полной грудью аромат.

— Ты прав, это заколдованное место! Что здесь действует — излучение звезды?.. Состав атмосферы?.. Или этот треклятый запах цветов?

— Все вместе. В атмосфере кислорода вдвое больше нормы — это вызывает чувство пьянящего возбуждения. Цветы обладают выраженным наркотическим действием, сочетание температуры и влажности усиливают эффект. Но все это — не главное. 2700 лет назад, описывая Раллию-Б, Первый Мистик Хориус писал, что планета населена разумными растениями, которые обладают совокупным интеллектом. Я склонен предположить даже больше — вся биосфера этой планеты целиком обладает интеллектом. Это разумная планета, и она защищается от нас.

— Она маскируется под нечто настолько прекрасное, что у нас не поднимется рука уничтожить это?

— Именно. Ты же видишь — здесь подобрано в точности все то, чего не хватает на борту маток. Попадая сюда, ты теряешь рассудок от счастливой неожиданности и пьяной эйфории: все равно что, идя месяцами сквозь пустыню, вдруг найти бьющий фонтан. А затем эйфория сменяется сытым удовлетворением, спокойствием сладкого сна. Ведь здесь нет ни одной опасности, ни одной проблемы — планета опекает тебя, словно ребенка в колыбели, и мозг постепенно отучается думать хоть о чем-то. Ты превращаешься в животное.

Двое симпатичных детишек, абсолютно голых и загорелых как щепки, пробежали мимо них, затем остановились и с интересом уставились на пришельцев.

— Марта, где же ты? Джейк?.. Вернитесь немедленно!..

Вслед за детьми к ним приближались двое взрослых. Они держались за руки, словно влюбленные подростки. В голом заросшем мужчине пришельцы с удивлением узнали бывшего Лидера Стратегии Роя. Людвиг направил на него лучемет.

— Марк, как ты мог?.. Ты бросил нас на смерть! Будь ты проклят!

Марк вряд ли вспомнил сразу, как действует лучемет, и кто стоит перед ним, но тень тревоги мелькнула в его глазах. Он закрыл собой Лили и пошел вперед, на ствол.

— Дети, быстро сюда! — Истошно вскрикнула Лили. Она уж точно не знала, что происходит, но чувствовала опасноть на уровне инстинктов.

— Еретики… Сефира… — Язык Марка с трудом выдавливал забытые слова. — Я боялся, что ты догонишь нас, Хранитель Святыни… А ведь здесь так хорошо! В Рое мы никогда не были так счастливы.

— Ты отвратителен! — Выплюнул Людвиг. — Обезьяна!

— Завидуешь, да?.. Вы все завидуете? Так завидуете, что готовы стереть нас в порошок!..

— Оставь, Людвиг. — Мистик опустил к земле ствол в руках друга. — А ты, Марк… знай, я не завидую вам. Я не смогу ползать по земле, даже если эта земля устелена пухом. И я не могу высадить Рой на этой планете — потому что она уже занята. Она разумна, эта планета. Жаль, что ты этого не понял.

— Знаешь, мне нет до этого дела. Какая разница, почему ты счастлив, если ты счастлив?..

— Скажи, ты хоть раз пожалел о том, что ослушался меня и высадился?

— Ни разу. Честно.

— Что ж, значит у тебя свой Путь… А у меня свой. Прощай, Марк. Прощайте, миледи.

На полпути к катеру Первый Мистик крикнул:

— Уйдите подальше от своего шатла! Как можно подальше!..

Катер с ревом пробивал атмосферу, воздух кипел и пенился над затемненным колпаком. Перекрывая шум, Лидер Флота прокричал:

— Я понимаю, это не наша планета… Я понимаю, Марк сволочь… Но может быть необязательно?.. Нам хватит антиматерии еще на многие годы Пути!..

Первый Мистик включил видеоком и вызвал нового Прелата Флоры:

— Мы обнаружили шатл еретиков! Еретики прячутся в нем. Во имя Пути, сожгите этот шатл!

— Благословенен Путь! — Кивнул Прелат.

— Свята его Цель.

2. Естественный отбор

Корабли противника представляли собой небольшие сгустки разреженной массы, похожей на туман. Их было примерно 2 сотни, они выстроились плоским фронтом и поплыли к авангарду Роя, игнорируя шквальный встречный огонь.

— Ваша Мудрость, все данные в вашем распоряжении уже 6 минут, — скрывая тревогу за раздражением, спросил Лидер Флота. — Мне нужны выводы!

— Прекратите огонь, Ваша Храбрость, — посоветовал Лидер Науки. — Тепловые и гравитационные удары не причиняют противнику вреда.

— Я вижу это сам! — Отрезал Его Храбрость. — Но чем прикажете уничтожать их?!

Лидер Науки покрутился в своем электростатическом поле-коконе, поочередно переглядывая данные десятка сканнеров. Они по-прежнему не сообщали ничего утешительного. Его Мудрость лихорадочно думал, и самые громкие из мыслей просачивались в телепатор:

— Структура сгустков напоминает кристаллическую решетку, но плотность сравнима с плотностью газов… Силы скрепления превышают силу Ван дер Ваальса на 5 порядков — значит, имеют немолекулярную природу. Сгустки положительно заряжены. Электростатика должна была бы разорвать их, но что же удерживает их цельными?..

— Ваша Мудрость, через минуту противник войдет в соприкосновение с авангардом! Мне нужно решение.

— Дайте термоядерный взрыв позади них.

Лидер Флота послушно отдал приказ. Маленькое солнце вспыхнуло позади вражеского строя. В его слепящем свете корабли-сгустки на мгновение стали невидимы, но спустя секунду снова проявились на экранах грави-сканеров. Целые и невредимые. Впрочем, позитивного результата Его Мудрость и не ждал. Взрыв нужен был только чтобы замерить спектр поглощения сгустков. Теперь Лидер Науки в недоумении взирал на экран спектрографа: спектр поглощения отсутствовал! Весь диапазон излучений взрыва прошел сквозь вражеские корабли, ничуть не ослабившись об их вещество.

— Но это невозможно!.. Любое вещество имеет спектр поглощения! Неужели они нематериальны?..

Один из «нематериальных» сгустков вдруг разделился надвое, как амеба. Крупная задняя его часть замедлила движение, а передняя стремительно унеслась навстречу рою. Столкнувшись с ведущим Шершнем, сгусток пронизал его насквозь и как ни в чем не бывало продолжил свой путь. Тем временем вполне материальный до этого момента Шершень вздрогнул, потерял очертания и форму, начал расплываться. Через секунду сквозь него можно было видеть голубоватый диск планеты Даяны, а через две от него осталось только бесформенное однородное облако.

— Лидеры Шершней, немедленно рассредоточиться, маневрировать! Всеми силами избегать столкновений со сгустками! — Заорал в телепатический эфир Лидер Флота, хотя после увиденного было ясно, что подчиненные будут действовать именно так и без приказа.

— Корабли противника нематериальны и весьма опасны, Ваша Храбрость. — Сдавленно подумал Лидер Науки. — Нам следует отступить до выяснения их природы.

— Вы соображаете, что думаете? Отступая, мы потеряем половину флота!

— Не нужно отступать. Есть способ уничтожить их.

Оба Лидера и все офицеры в электростатических коконах командного центра разом повернулись на звук слов, поскольку сказаны они были голосом, а не телепатеммой. Хранитель Святыни Роя, чей сан не позволял ему пользоваться телепатором, появился на мостике неслышно для Лидеров, увлеченных своими мониторами.

— Слушаем, Ваша Светлость!

Хранитель Святыни заговорил неторопливо, размеренно, начисто игнорируя бешеный темп космического боя, и это придавало его словам особый вес:

— Корабли врага — это кварковые демоны. Великий Мистик Эллио предсказывал существование такой формы материи. Эти сгустки состоят из кварков, а не из частиц. Потому они не поглощают электромагнитную энергию и разрушают мезонные связи, проходя сквозь наши корабли.

— Этого не может быть! — Выпалил Лидер Науки, от волнения забывшись. — Межкварковые взаимодействия чудовищно сильны, они сжали бы сгусток в точку!

— Если пожелаете, поспорите с моими словами после, Ваша Мудрость. Сейчас время дорого, и вам придется принять их на веру.

— Простите, Ваша Светлость, но…

Лидер Флота резко перебил его:

— Значит, сильная гравитация изнутри дестабилизирует сгусток, верно?

Хранитель Святыни молча наклонил голову.

— Подготовить генератор микродыр! Огонь по ближайшему сгустку!

Легко и непринужденно развеяв на частицы большую часть авангарда, корабли противника принялись за основные силы Роя. Один из них двигался прямо навстречу флагману и начал делиться, готовясь к выстрелу. Флагман выплюнул в него микроскопическую черную дыру — невидимую пылинку весом в миллион тонн. На гравиметрах было видно, как вещество корабля-сгустка мгновенно сжалось вокруг пылинки и унеслось вместе с нею вниз, к планете. Вероятно, упав на поверхность планеты и проткнув ее до самого ядра, микродыра вызвала сильнейшее землетрясение, что, впрочем, было сущей мелочью в сравнении с тем, что ждало многострадальную Даяну в ближайшие тысячу часов.

Спустя 10 минут все было кончено. Войско кварковых демонов кануло в небытие, прихватив с собой полмиллиарда тонн вещества, истраченного на создание черных дыр. Однако теперь с потерями вещества можно было не считаться: там, внизу была беззащитная, богатая водой и минералами планета. Рой получил свою новую жертву.

15 гигантских кораблей-Маток приблизились к Даяне на сто тысяч километров (не ближе — чтобы гравитация сверхтяжелых суден не исказила орбиту планеты). 2 тысячи Шершней окружили Даяну на низких орбитах, зорко отслеживая любые попытки сопротивления аборигенов. 10 тысяч Пчел поочередно приземлялись на планету, загружались водой, полезными ископаемыми, сжиженными газами и отбывали, унося в бездонные склады Маток свой груз.

Через 15 местных суток Матки были полностью снаряжены и заправлены. Очередное Посещение окончилось. Рой был готов продолжить свой бесконечный путь сквозь Галактику.

За эти 15 суток Даяна превратилась в выжатый лимон. Она утратила миллиарды тонн массы и покрылась гигантскими кратерами. Уровень океанов осел на несколько метров, из-под воды появились миллионы километров суши. Несколько горных массивов оказались дестабилизированы и за считанные часы разрушились в прах. Атмосфера наполнилась густыми облаками пыли, выброшенной робошахтерами.

Аборигены не пытались сопротивляться. После гибели их флота они осознали поражение. Пчелы обнаружили на поверхности Даяны многочисленные следы деятельности аборигенов: индустриальные и сельскохозяйственные районы, центры репродукции воды и очистки атмосферы, станции выработки энергии, и даже ряд установок неизвестного назначения. Однако вся эта техника была покинута хозяевами — после поражения в космической схватке аборигены ушли из своих жилищ. Сейсмическое сканирование коры Даяны обнаружило наличие в ней на глубине нескольких километров крупных полостей, вполне возможно искусственного происхождения…

Приняв двухсотчасовое наказание уединением, Лидер Науки попросил аудиенцию Хранителя Святыни Роя. Спустя час нетвердыми шагами он вошел в Святилище.

Сама атмосфера этого места навевала благоговейный страх. И пол, и потолок гигантского зала открывали взгляду бездонную глубь космоса. Стены состояли из ячеек-сот. В ячейки вставлялись плитки вещества с различных планет, на которых были изображены картины, посвященные очередному Посещению. Таких плиток были тысячи, и с расстояния стены казались исписанными бисерным орнаментом.

В Святилище запрещалось пользоваться телепаторами — можно было говорить только голосом. В Святилище электростатическое поле, создающее притяжение, было гораздо сильнее, чем во всех коридорах корабля, и немилосердно прижимало к полу ноги роян, оплетенные зарядными нитями. Каждый шаг, как и каждое слово давалось здесь с трудом. Святилище противилось суетности разговоров и движений. Святилище хранило покой Святыни — погруженной в азот металлической сферы с отчеканенными на ней знаками: «Вега-12».

Хранитель Святыни стоял у прозрачной капсулы в середине зала, боком к ней (но ни в коем случае не спиной!) Он был окутан до пят в плащ из матовой черной фольги, голову венчала черная диадема. На фоне черноты одежды и сумрака Святилища бледное лицо Мистика казалось лицом призрака.

Лидер Науки опустился на колено перед Святыней и произнес:

— Благословенен Путь!

Хранитель Святыни поклонился и эхом ответил:

— Свята его цель!

Лидер Науки встал перед Хранителем, низко склонив голову.

— Ваша Светлость, я принял наказание уединением и осознал свою ошибку. Я был непочтительно невежлив с вами, и смиренно прошу даровать мне прощение.

— Невежливость — только одно из человеческих качеств, и не в нем состоит ваша ошибка. Что еще открылось вам в уединении?

— Я понял природу кварковых демонов. Я был неправ, отрицая возможность их существования. В случае, если начальными условиями создан крупный сгусток кварков одинакового заряда с достаточно большими расстояниями между ними, то число кварков в сгустке значительно превысит валентность сил кваркового взаимодействия. Поэтому суммарная сила сжатия сгустка будет незначительна и скомпенсирована силами электростатического отталкивания. Такой сгусток будет невосприимчив и к электромагнитному излучению — поскольку отдельный кварк не поглощает фотоны, и к внешнему гравитационному воздействию — поскольку сгусток имеет равномерную плотность и малую массу. В то же время, проходя сквозь атомарное вещество, такой сгусток будет нарушать мезонные взаимодействия и распылять вещество на элементарные частицы. Вы были правы, Ваша Светлость.

Хранитель Святыни наклонил голову в знак одобрения.

— Я рад, что вам открылась истина. Однако вы вняли ей слишком поздно, из-за вашего промедления Рой потерял две сотни Шершней.

— Я осознаю свою вину, Ваша Светлость. Если Совет Лидеров сочтет нужным заменить меня, я немедля приму отставку.

— Не думаю, что это будет мудрым решением Совета. Ведь вы уже получили урок, а тот, кем Совет может заменить вас, еще должен будет получить его в будущем.

Лидер Науки несколько озадаченно взглянул в глаза Мистика:

— Вы полагаете, Ваша Светлость, что нам еще предстоит столкнуться с кварковыми демонами?

Хранитель чуть заметно улыбнулся.

— Я имел в виду другой урок. Больше верьте тому, что вы видите, и меньше — тому, что вы знаете. Наши знания слишком малы, чтобы слепо опираться на них… Ваша Мудрость.

Мистик добавил титул после короткой паузы, словно взвесив его.

Спустя полчаса после Лидера Науки аудиенции Хранителя попросил еще один роянин. Лидер Флота терпеть не мог стоять на месте, он предпочитал двигаться почти всегда, кроме времени сна и космических боев, когда положение обязывало его находиться в электростатическом коконе командующего. Создавалось впечатление, что Его Храбрость вел непрерывное сражение с главной напастью роян — атрофированными мышцами. Отнесясь с уважением к этой привычке Лидера Флота, Мистик встретил его на одной из площадей, и они вместе направились вдоль меридиана Матки-1 по одной из тихих улиц. Под ногами декоративная травка пробивалась сквозь декоративный гравий, по левую руку журчащий ручеек пробирался среди декоративных валунов, по правую — декоративные экраны во всю стену открывали вид на диск Даяны.

— Ваша Светлость, — начал Лидер Флота, указывая рукой в правый экран, — я пришел поговорить о судьбе этой планеты.

— Судьба ее ясна. Разве нет, Ваша Храбрость?

— Совет Лидеров обсуждает принятие дополнительных мер в случае Даяны. Ход космического сражения с даянским флотом взволновал многих: противник противопоставил нам грозное оружие и нанес значительные потери. Мы выиграли сражение только благодаря численному превосходству и вашей прозорливости, Ваша Светлость.

— Противник был готов встретить нас, Ваша Храбрость. И тем не менее мы победили. Посещение идет согласно плану. Двенадцать из пятнадцати Маток уже снаряжены водой и минералами. Какие же еще меры хочет принять Совет?

— Совет обсуждает предложение уничтожить население Даяны. Я лично, а также Лидер Стратегии, Лидер Строительства, и даже Лидер Правосудия — мы ратуем за стерилизацию планеты. Однако остальные Лидеры хотят знать мнение церкви об этом, и не поддержат нас, пока не получат вашего одобрения.

Лидер Флота многозначительно взглянул на Мистика, но тот промолчал.

— Лично я не вижу никаких трудностей, Ваша Светлость. Аборигены укрылись в гигантских подземных бункерах, однако прицельный обстрел поверхности микродырами позволит уничтожить эти убежища. Правда, на обстрел уйдет порядка миллиарда тонн вещества, но мы легко и быстро получим его, если разрушим естественный спутник Даяны. За 20 часов население планеты будет уничтожено, с минимальными потерями ценных веществ.

Хранитель Святыни замедлил шаг и задумчиво покачал головой.

— И какую же цель вы видите в геноциде даянитов?

— Видите ли, Ваша Светлость, Лидер Стратегии сверился с картами Пути и обнаружил, что за 4 тысячи лет полетов Рой посещает Даяну уже в третий раз. Мы просмотрели записи в архивах. Первое Посещение Даяны состоялось 2800 лет назад. Тогда Рой застал на ней примитивную земледельческую цивилизацию без индустрии и энергетических технологий. Пчелы загрузились на ней без боя. Аборигены в страхе разбегались от одного вида наших шатлов, а большинство их селений было разрушено атмосферными явлениями, вызванными прилетом Пчел.

Лидер Флота сделал многозначительную паузу.

— 900 лет назад Рой вновь прибыл за ресурсами на Даяну. Тогдашние Лидеры ожидали, что, получив столь серьезный урон за два тысячелетия до того, даянская цивилизация либо вообще прекратила существование, либо находится на первобытном уровне. Все были очень удивлены, встретив на планете вооруженное сопротивление. Пусть бесполезное и неэффективное, но весьма ожесточенное! Как оказалось, за прошедшее с предыдущего Посещения время даяниты не только не деградировали, а напротив, освоили выработку энергии, строительство энергетических агрегатов и массовое производство машин. У них все еще не было космического флота, но нас встретили ядерными ракетами и акустическими дезинтеграторами!

Вместо ожидаемого от него удивления, Хранитель Святыни спокойно кивнул.

— Я знаю об этом, Ваша Храбрость. Я читал о Даяне в сочинениях Великого Мистика Фаррона, датированных 32-м столетием Пути.

— Тогда я призываю вас сопоставить факты, Ваша Светлость! — Лидер Флота остановился и горячо заговорил, усиливая слова жестикуляцией. — Ни одна из 23-х разумных рас, которые мы встретили и изучили на протяжении Пути, не развивалась с такой чудовищной скоростью! За 18 веков они поднялись от первобытно-земледельческого строя до позднего индустриального периода, а за последующие 9 веков научились реконструировать окружающую среду, изучили наносистемы и кварковые технологии! Уже сейчас они владеют технологиями, неизвестными нам: Пчелы-разведчики не смогли распознать назначения некоторых из даянских строений. Представьте, каким страшным противником могут стать даяниты еще за одно тысячелетие! Конечно, наша новая встреча с даянитами маловероятна, но если она состоится — памятуя о нашей вражде, они могут уничтожить Рой!

Хранитель Святыни глубоко вздохнул. Закрыл глаза, медленно повел треугольными кончиками ушей, чувствительными к гравитации, внимая монументальной картине притяжения Галактики. У роян его склада ума этот жест говорил о глубоких раздумиях и медитативном созерцании. Лидер Флота не смел прервать медитацию Мистика. Спустя пять минут Хранитель сам нарушил тишину.

— Как вы понимаете Легенду об Указующем, который направил нас в Путь?

Услышав подобные слова от кого-либо другого, Его Храбрость счел бы их открытым оскорблением. Однако в данном случае он понял, что с высоты мистических познаний главы роянской религии его собственные познания Легенды действительно кажутся совершенно мизерными. Крайне нехотя Лидер Флота огласил их:

— Указующий суть всезнающий и всемогущий дух Галактики, который направляет ее развитие. Наблюдая за одной высокоразвитой, но крайне агрессивной цивилизацией, обитающей на двенадцатой планете звезды Вега, Указующий пришел к выводу, что существование этой цивилизации несет в Галактику больше зла, нежели добра. Он счел нужным указать расе вегиан иной путь развития. Дух Галактики сделал так, что звезда Вега начала обращаться в сверхновую, и вегиане были вынуждены спешно покинуть родную планету. Звезда взорвалась и испепелила планету Вега-12, как и все остальные планеты системы. Единственный обломок вещества планеты, который удалось найти в пространстве — это наша Святыня, металлическая сфера, на которой древние Лидеры распорядились нанести имя погибшей родной планеты. Успевшие покинуть систему вегиане собрались в единый флот и отправились в космическое странствие. Так возник Рой.

— Хорошо, Ваша Храбрость. Но какой мистический смысл вкладывает религия в гибель нашей родной планеты, и весь последующий Путь Роя?

— Древние мистики пришли к выводу, что расе вегиан предначертано проделать длинный и долгий Путь сквозь Галактику, в конце которого вегиане обретут новую родину — планету, полностью подходящую их физиологии. Но обретем мы ее только тогда, когда добро, творимое нами на протяжении Пути, уравновесит зло, содеянное до гибели Веги-12.

— И в чем же, по вашему мнению, состоит так называемое «добро», которое мы творим на протяжении Пути?

— В познании, Ваша Светлость. Посещая другие миры, сталкиваясь с чужими расами мы познаем истины. Когда мы познаем их достаточно, чтобы начать наше развитие заново, с позиций гуманизма и гармонии с Галактикой — только тогда мы достигнем Цели, новой родины!

Лидер Флота с благоговейным вдохновением выпалил эти строки, заученные на уроках мистики еще в раннем детстве, и только потом, заметив улыбку на лице Хранителя, сам осознал всю абсурдность сказанного.

— То есть по-вашему получается, что Указующий направил нас на новый Путь потому, что мы были слишком злобны и агрессивны. Он хотел научить нас, по вашим словам, гуманизму и гармонии. Но в то же время, проделывая Путь, мы вот уже четыре тысячелетия летаем от системы к системе, опустошаем богатые планеты, крадем чужие ресурсы, уничтожаем встречающие нас инопланетные войска. Вы считаете это логичным, Ваша Храбрость?

Лидер Флота стушевался и потупил взгляд.

— В этом состоит загадка деяний Указующего… парадокс…

Хранитель Святыни с досадой покачал головой.

— К сожалению, в наших школах детей заставляют зубрить постулаты религии, но никто не заботится, чтобы дети понимали хоть что-то… Только избранным, профессиональным мистикам доступна мудрость религии Пути, а ведь она могла бы быть доступна всем…

Он задумался на время, глядя сквозь пластик экрана на величественное спокойствие звездной системы.

— Вы знаете, что такое естественный отбор? Основной механизм эволюции неразумной жизни на большинстве планет. Виды, неприспособленные к окружающей среде, вымирают, а их ареалы занимают виды, приспособленные лучше. Больные и слабые особи погибают, уничтожаются особями-хищниками, зато сильные особи выживают и дают потомство. Можно ли оценить, какой вид живых существ лучше, а какой — хуже? Да. Критерий только один: лучший вид тот, который способен выжить. Так развивается неразумная жизнь. Но рано или поздно на большинстве биологически живых планет возникает вид разумных существ, способных к сознательной деятельности. Разум дает таким существам неоспоримое преимущество над другими видами, и рано или поздно разумный вид становится неуязвимым для природного отбора. Он изобретает оружие — чтобы бороться с другими животными, вакцины — чтобы противостоять болезням, убежища — чтобы спасаться от плохих погодных условий. Эволюция останавливается: ведь теперь разумному виду ничего не угрожает, благодаря медицине и гуманизму выживают и больные особи, и слабые, и уродливые… Хорошо ли это?

— Вероятно, плохо, Ваша Светлость. Это ведет к ослабеванию вида в целом.

— Вот именно. Как ни парадоксально это звучит, но в самом развитии есть причина слабости. На протяжении Пути мы изучили 23 разумных расы, и всем им присуща одна и та же тенденция: их разум позволяет им побеждать окружающую среду и избегать опасностей, но в то же время они отвыкают бороться за жизнь. Если происходит нечто, не предвиденное разумом — это нечто почти неминуемо несет гибель!

— Но позвольте, Ваша Светлость! Ведь с нашим видом, с вегианами, тоже произошло нечто непредвиденное — наша звезда взорвалась. И тем не менее, мы выжили!

— В том-то и дело! Мы были агрессивным видом, мы привыкли драться со всеми, и даже с себе подобными, и это подстегивало развитие нашей техники и нашей смекалки. Когда пришло время катастрофы — мы сумели быстро найти путь к спасению, потому что мы привыкли постоянно искать пути к спасению. Войны сделали нас сильными.

Только теперь Лидер Флота начал понимать, куда клонит Хранитель. Он бросил взгляд на дымчатую Даяну, а затем удивленно воззрился на Мистика:

— Вы хотите сказать, что даяниты развиваются так быстро потому, что мы нападаем на них?

— Разве это так удивительно? Вы же сами сказали, Ваша Храбрость: из 23-х рас, знакомых нам, ни одна не развивается так быстро. Так вот, ни на одну другую расу мы и не нападали целых 3 раза! Посудите сами: в первое Посещение мы опустошили Даяну и наполовину разрушили ее биосферу. Наверняка немногие из первобытных даянитов пережили это, но те, кто пережил, были сильнейшими и умнейшими из их вида. Чтобы перебороть все трудности, им пришлось быстро учиться и использовать все возможные средства. Их развитие получило мощный толчок. Спустя 1800 лет мы снова напали на Даяну и уже встретили отпор. Но мы сломили его и снова опустошили планету. Даянитам снова пришлось бороться за жизнь, но теперь им на помощь пришла их наука и техника, и они справились с кризисом гораздо быстрее, а попутно научились менять состав атмосферы и управлять погодными явлениями. Но что самое главное — они видели наши войска и наши суда. У нас даяниты позаимствовали идею космических полетов и стали развивать ее. Они поняли и то, что раз мы дважды посещали Даяну, то это может случиться и в третий раз — и они стали готовиться. Они разработали свои боевые корабли, свое грозное оружие, и даже систему убежищ на случай поражения! С каждым нашим прилетом они становятся сильнее и умнее. Благодаря нам за 3 тысячелетия они прошли такой путь, какой многие расы не проходят и за десять тысяч лет.

Лидер Флота задумчиво потер переносицу, рассеяно всплыл в электростатическом поле, заменяющем роянам гравитацию, однако вовремя одумался и вернулся на пол.

— Значит, то добро, которое мы творим, заключается как раз в наших Посещениях? В том, что мы нападаем на разумные расы и заставляем их бороться с нами?

— Да, Ваша Храбрость. Мы — естественный отбор разумных рас. Мы убиваем многих, но тех, кто спасся, учим сражаться с врагами и противостоять бедам. Однако заметьте, Ваша Храбрость, ни одну расу мы не уничтожаем намеренно и полностью. Мы не ставим такой цели — природе чуждо бесполезное уничтожение. И не сделаем этого с даянитами. Они уже трижды доказали свою способность бороться и выживать — так какое же мы право имеем уничтожить столь отважный, сильный и находчивый разум?

Лидер взглянул на Хранителя с уважением, но и с долей сомнения:

— Вы правы, Ваша Светлость, но… Хоть это и маловероятно, но что если мы вновь встретимся с даянитами? Они станут серьезной опасностью для нас!

Первый Мистик улыбнулся:

— А разве для нас не существует отбора? Придется и нам кое-чему научиться!

3. Бог в машине

Кочевники не изменили своей тактике.

15 чудовищных звездолетов вышли из прыжка вне эклиптики. Искусно используя остаточную скорость, пошли по касательной к орбите планеты, погасили инерцию и легли в дрейф в полумиллионе километров от Морфии. И тут же гигантское облако металла сорвалось с их поверхностей, вспухло, обрело форму остроносого конуса и рванулось к планете.

28000 боевых кораблей — если бы морфиты имели воображение, они могли бы назвать это число невообразимым. Но морфиты были лишены фантазии, как и страха, как и способности паниковать. Удивление — вот все, что они испытали в этот момент: смертоносный флот кочевников не ждали здесь.

Да, система Морфии была ближайшей к Си-Сионе — предыдущему месту вторжения кочевников. Однако дальше всего лишь на 4 дня полета находилась система Хаар-Лиса — белый гигант возрастом 8 миллиардов лет и 12 богатых минералами планет. Не было сомнений, что она окажется более привлекательной для кочевников, чем крошечная урановая Морфия — одинокая планета красного карлика. Кочевники должны были пойти к Хаар-Лисе. Должны были…

Флот обороны, постоянно дрейфующий вокруг планеты, в считанные минуты сгруппировался и собрался в кулак. 1200 Единиц — серьезная сила в бою против извечных врагов-соседей… и жалкая обреченная стайка против орды кочевников.

Планетой придется пожертвовать — это было ясно с первых минут. Бросив ее беззащитной, Единицы сгруппировались оборонным порядком вокруг крупного астероида. В недрах его хранилось нечто несравнимо более ценное и важное, чем Морфия — родная планета расы морфитов.

Кочевники не стремились к планете. Это тоже было частью их тактики — в первую очередь истреблять космические силы, а затем, не оставляя ни одного вражеского корабля за спиной, приступать к грабежу. Облако боевых судов, сверкающее сталью в алых лучах звезды, приближалось к астероиду.

Ни единого выстрела пока не было. Противники уже дважды встречались в космосе и знали способности друг друга. Бить с большой дистанции по маневренным и хорошо защищенным полями Единицам было бы напрасной тратой энергии. Шершни — крейсера кочевников — быстро приближались к астероиду и окружавшей его эскадре обороны.

В распоряжении Шершней — огромное разнообразие оружия. Их лазеры бьют с потрясающей мощностью с десятков тысяч километров; антиматериальные торпеды мгновенно сжигают корабль, задев любую часть его корпуса; ионные проекторы накрывают широким лучом легкие суда и превращают их в комки плавленого металла. Но против прочных и подвижных Единиц оптимальное оружие — скорострельные плазмопушки, дистанция огня — 1100–1300 километров.

Это знание дорого стоило морфитам, но теперь они владели им. Когда Шершни приблизились на 2000 километров, Коорд флота обороны излучил приказ. Усиленный полем его Единицы, приказ в мгновенье достиг бойцов — и флот изменил форму. Он сжался вокруг астероида, превратился в плотную сферу, а затем…

Лидер Флота Роя в ведущем Шершне и Лидер Науки в обсерватории Флоры обменялись телепатеммами, в которых изумление смешалось с острой тревогой. На их глазах весь флот врага превратился в один единый корабль, похожий на гигантский шар. Шар выдохнул из своих недр облако плазмы, плотно окутавшее его. Затем радиометры зашкалило от страшной вспышки жесткого излучения: корабль-шар осветился тысячей термоядерных взрывов и… загорелся. На мониторах сияла крошечная белая звезда. Вражеский флот и астероид, так ревностно защищаемый им, были теперь внутри нее.

— Залп! — Краткой мыслью бросил приказ Лидер флота.

Десятки тысяч сияющих плазменных комет врезались в поверхность корабля-звезды. Никакого видимого эффекта: сильнейшее вихревое поле, окружающее звезду, распылило кометы на ионы.

— Лазеры!

Бесполезно — сквозь цельный шар огня попасть вслепую в отдельную Единицу было практически невозможно.

— Торпеды! Ядерные, антиматерия!

Послушные крейсера выплюнули в пространство новый вид смерти. Огненный шар легко поглотил град торпед. Тысяча двадцатимегатонных взрывов слабыми искорками сверкнула в его толще. Плазма, окружающая вражеский флот, стала лишь чуть-чуть ярче — и все, никакого иного эффекта.

— Ваша Мудрость?.. — Мысль-вопрос.

— Их защита — сверхгорячая плазма, удерживаемая вихревым полем. — Констатировал очевидное ученый. Быстро добавил: — Нужно создать более сильное поле, чтобы нарушить структуру сферы. Тогда торпеды смогут влететь внутрь.

— Орудия маток. Флору и Ампалу — вперед!

Прежде, чем два сверхтяжелых корабля двинулись к фронту, враг открыл огонь. Поле корабля-звезды моментально изменилось — из него выделился направляющий луч, который подхватил клочок плазмы с поверхности шара и бросил в один из Шершней. Экраны не выдержали — Шершень расцвел белым цветком огня.

— Рассеяться! Маневрировать!

Еще 2 протуберанца возникли из тела звезды, затем — десяток, затем — сотня. Град плазменных сгустков посыпался на флот Роя. Неизвестно, какими приборами морфиты могли смотреть сквозь свою плазменную защиту — однако приборы эти были убийственно точны. Спустя минуту сотня Шершней пылала, остальные спешно уходили из-под огня.

— Эта «звезда» бьет дальше, чем отдельные Единицы! Это не просто боевой порядок — Единицы интегрировались в цельную структуру!

С колкой неприязнью Лидер Флота ощутил в мыслях Его Мудрости восхищение противником.

— Их все равно ждет смерть. — Холодно отметил военный. — Флора и Ампала — полный ход!

Управление матками и ввод их в бой, вообще говоря, несколько превышало его полномочия. Однако командоры обоих кораблей исполнили приказ — отлично понимая, что это единственный шанс на легкую и быструю победу.

Флора и Ампала, 2 наиболее совершенные из маток, с укрытыми в корпусах многокилометровыми стволами орудий, пошли на врага сквозь облако разлетающихся Шершней.

Реакция последовала незамедлительно. Морфиты не имели ни силы, ни опыта роян — но были все же искусными и хладнокровными бойцами. Огненый шар, окружавший их флот, вытянулся в веретено. Изменившаяся структура поля растянула плазму на сотню километров, казалось, что плазменный отросток тянется к Ампале, стремясь достать ее.

Затем с отростка сорвался протуберанец. Огненый шар полетел к матке, достаточно медленно, но не настолько, чтобы огромный корабль смог увернуться от него.

— Проклятье… — Выдохнул Лидер Флота, внутренне напрягшись до боли.

Комок огня врезался в Ампалу. Сотня метров ее поверхности вспыхнула и смялась, провалилась внутрь корабля. В следующее мгновенье автоматика отстреляла пораженные секции. Тяжелые панели брони сдвинулись, закрывая огромную пробоину в носу. Ампала вновь восстановила форму — но тысяча тонн ее тела разлеталась в разные стороны искрящимися обломками.

— Открыть огонь? — Хланодкровно спросил командор Ампалы.

— Рано. Терпите…

«Звезда» выстрелила еще раз. Почти сразу же — еще. Две кометы подряд протаранили нос Матки. Внутри что-то вспыхнуло и взорвалось, туча обломков унеслась во все стороны. Панели брони стянулись к дыре — но не смогли залатать ее всю. Сквозь пробоину виднелись беззащитные внутренности Ампалы.

— Шершни — блок!

10 кораблей сошлись плотным щитом перед носом матки. Следующая комета превратила одного из них в пыль. Через секунду враг перестроил оружие и смел блок дюжиной мелких снарядов.

Новые Шершни выстроились перед разбитым носом Ампалы.

— Дистанция вероятного поражения. — Мелькнул в мозгу Его Храбрости телепатический отчет компьютера.

— Флора — огонь!

В носу матки подобно лепесткам цветка раскрылись створки линейного орудия. Электромагнитный импульс невероятной силы вырвал из поверхности «звезды» клок плазмы — и тут же сгусток антиматерии влетел в пробоину.

На этот раз взрыв произошел внутри «звезды». На поверхности плазменного шара вздулся пузырь и лопнул, разлетевшись десятками метеоров — остовов погибших Единиц.

«Звезда» уменьшила радиус, затягивая пробоину в защите.

— Флора — огонь! Ампала — огонь! Шершни — торпедами в точку нарушения защиты!

Коорд знал, что теперь флот морфитов обречен. Плазмоткань еще держалась, постоянно заливая возникающие дыры. Но Единицы гибли под огнем десятками, новые и новые взрывы вспыхивали внутри Структуры.

Сквозь поле голосовой частоты Коорда услышал бы любой из бойцов, но тот разговор, который он намеревался вести, следовало слышать лишь двоим. Он сорвал свою Единицу с положенной точки в Структуре и бросил к центру, к поверхности астероида.

Тот давно уже не был каменным, как тысячи лет назад. Верхние десятки метров астероида были теперь металло-клетчаткой, такой же, как внутренности Единиц, и как тела самих морфитов. При приближении Коорда астероид морфировал, образовав углубление. Единица вошла в него, раскрыла броню, слилась с телом астероида. Клетки металла расступились по велению Коорда, образовав длинный канал — в единственную полость в глубине. Глава влился туда, едва коснувшись дна полости тут же морфировал, приняв позу предельного почтения. Щитки панциря, укрывающие его в боевых и подвижных позах, раскрылись и опали, беззащитное тело Коорда, отливающее металлической желтизной, застыло посреди зала.

— Я — Страж, — прозвенело поле.

— Я — Коорд, — отозвался вошедший.

Округлая фигура в синеватой броне бесшумно скользнула к нему. Она закрывала собой от гостя то невероятно важное, неоценимое, святое, что тысячелетиями хранилось в этом зале.

— Ты — ошибка. Ты — поражение. Вина — твоя. — Короткими импульсами отчеканил Страж. Телесное поле Коорда вздрогнуло, по корпусу его пробежала дрожь нестабильности.

— Противник — численность. Противник — тяжелое оружие. Мы — слабость. Победа невозможна.

Резким возгласом Страж прервал оправдания военачальника, голосовая волна эхом отдалась от металлических стен.

— Поражение незначимо. Но Реликвия в опасности! Внимание противника на ней!

Только теперь Коорд понял суть обвинения. Оборона астероида была глупостью: флот морфитов все равно был обречен, а победа — невозможна, но оставался шанс, что враги не заметят Реликвию, не обратят внимания на ее хранилище. Коорд собственными усилиями погубил этот шанс.

— Я вина. Я раскаяние.

Страж надвинулся еще ближе. Его щитки панциря были сдвинуты почти плотно, оставляя лишь узкие щели — вполне достаточные, чтобы выплюнуть сгусток плазмы и расплавить на месте беззащитного Коорда. Однако наверняка боевая поза Стража была лишь велением инстинкта. Его телесное поле столь сильно, что даже с сотни метров он мог управлять телом другого морфита, как своим собственным. Ему не потребовалось бы оружия, плазмы, вспышек — одно короткое усилие воли, и тело Коорда распалось бы в сверкающую пыль…

— Ты позор. Ты гибель. — Сухо констатировал Страж.

И в этот момент несчастный Коорд увидел нечто невообразимое. Реликвия, до сих пор невидимая за спиной Стража, ожила. Всплеск поля, порожденный ею, достиг обоих морфитов. На мгновенье весь мир, все безумное многообразие полей всевозможных частот и спектров, померк в чувствах военачальника — Реликвия затмила его собой. Затем угасла и стала прежней — пассивной, безучастной, непостижимой.

Страж замер в пяти метрах от жертвы и вдруг морфировал — открыл панцирь, перетек в изящную позу уважения.

— Коорд. Ты прав. Я — ошибка. Твой путь верен. Сейчас — отступление.

— Морфиты. Металлическая форма жизни. Начисто лишены органики, и в то же время не являются машинами или роботами. Тела состоят из металлических клеток, хранящих видовую информацию и запас трансурания, который интенсивно распадается и снабжает тело энергией. Межклеточный вязкий металл с низкой температурой плавления дает телу возможность менять форму — морфировать. Имеют сердце — сгусток особых клеток с сильнейшим электромагнитным потенциалом. Функции нервной и двигательной системы, органов чувств и размножения выполняет поле сложной структуры, генерируемое сердцем, и усиливаемое всеми остальными клетками тела. Жизненную память также хранит сердце, интеллектуальные способности распределены между всеми клетками тела. Питательной системы не имеют — когда весь запас трансурания, заложенный с рождения, израсходован, морфит умирает. Жизненное поле ослабевает, тело почти мгновенно разрушается. В зависимости от образа жизни и пережитых событий, продолжительность жизни составляет 120–160 лет.

Разумеется, мониторы на консолях кресел каждого из Лидеров отображали всю эту информацию гораздо более развернуто, дополняя ее множеством фотографий и схем. Однако обычаями Совета было принято все важные сведения излагать вслух. Лидер Науки, обладающий бархатистым хорошо поставленным голосом и явным даром красноречия, никогда не сетовал на обычай.

— Вообще говоря, на мой взгляд морфиты — наиболее странная из форм жизни, встреченных нами до сих пор. Невозможно представить себе, как такой вид мог возникнуть в ходе эволюции. Процесс рождения — или инициации, как называют его сами морфиты — чрезвычайно сложен. Материнская особь создает клеточный зародыш, который формирует эмбрион новорожденного. Эмбрион выделяет инициативную жидкость, содержащую микроскопические прообразы всех клеток тела. Излучаемое эмбрионом поле переизлучается прообразами так искусно, что притягивает к себе молекулы именно тех металлов и именно в том порядке, чтобы сформировать будущие клетки. Процесс формирования тела длится 14 месяцев и может протекать только в слоях подземных полужидких пород Морфии. Ни одной другой планеты, где они смогли бы размножаться, морфиты пока не нашли. Хотя и контролируют, по нашим данным, 26 звездных систем.

— Таким образом, мы нанесли им жестокий удар, верно Ваша Мудрость? — Чуть с надрывом произнес Лидер Флота. — Захват Морфии — удар в самое сердце их расы.

— Мы старались быть максимально деликатны. — С оттенком оправдания отметил Лидер Строительства. — Мы пришли на Морфию только ради трансурания. Пчелам были отданы приказы грузить только трансураний, и ничего более.

— Кому нужна ваша деликатность?! — Взвился Его Храбрость, негодующе ощетинив усы и поджав треугольные уши. — Морфиты — свирепый и опасный противник! Будь их немного побольше — они угрохали бы Ампалу! Всего лишь за 3 минуты огня!

Первый Мистик Роя, доселе черной неслышной тенью стоявший за спинами Лидеров, холодно произнес:

— Чувства неуместны в данном случае. Мы не ставили целью уничтожать морфитов, как не ставили целью и щадить их. План, с которым согласились мы все, требовал запасов трансурания. Теперь они у нас есть. Это все.

Лидеры переглянулись с оттенком смущения. Действительно, события развивались строго согласно плану. Настолько согласно, что по сути сам этот совет был пустой формальностью. Не тратя на него времени, можно было бросать Рой в прыжок к следующей системе, в которой предстояло провести несколько лет.

По пути к Скоплению Единорога, Рой провел полсотни лет без единого Посещения. Затем, чтобы добыть энергию для реакторов, ему пришлось пожертвовать одной из маток. Население же росло на протяжении всего этого времени. В результате 15 маток, имеющихся сейчас, были перегружены жителями и изнывали от постоянного энергетического и ресурсного голода. Точкой принятия решения стала система Синтара, до недавнего времени принадлежавшая расе Кси-Лаи. Там роянской разведке удалось получить подробные ксилайские карты ближайших звезд и планет. Всего в 5 месяцах полета оказалась богатейшая система Хаар-Лиса. Когда Лидер Стратегии изложил план, Совет даже не обсуждал ничего — одобрительно ворча, все Лидеры единогласно проголосовали за.

Рой шел к Хаар-Лисе, чтобы захватить систему и пополнить свои ряды сразу тремя новыми матками.

Из тех миллиардов тонн разнообразных материалов, что затребовал на сооружение маток Комитет Строительства, Хаар-Лиса не могла предоставить только трансураний. Потому путь к системе удлинился на 2 месяца — Рой отклонился к красному карлику Морфии, вокруг которой вертелась одинокая глыба металла и камня, родная планета расы морфитов. Маленькая задержка в Пути, чуть не ставшая фатальной для целой цивилизации.

— В таком случае, — констатировал Лидер Стратегии, — я не вижу смысла в продолжении этого совета. Готовимся к прыжку на Хаар-Лису и предоставим морфитам самим решать проблемы размножения.

— Благословенен Путь! — Нестройным хором воскликнули Лидеры.

— Одну минуту. — Сказал Его Храбрость и встал, уважительным жестом как бы извиняясь за бестактность. — Меня волнует вопрос, хотя возможно, волнение и беспричинно…

— Мы слушаем, Ваша Храбрость.

— Почему морфиты не защищали планету?

— Простите?..

— Во время боя я думал, что эта планета — рядовая ресурсная колония, потому поведение противника меня не удивляло. Только теперь я узнал, что Морфия — родная планета их расы, и единственно пригодная к размножению. В таком случае почему их флот без малейшего колебания ушел от нее и отчаянно защищал какой-то астероид в полумиллионе километров от планеты?

Лидер Стратегии чуть закатил янтарные глаза.

— Это очевидно, по-моему… Мы побывали уже в двух их системах, и они знакомы с нашей тактикой. Они знают, что мы все равно не сунемся на планету, пока не уничтожим флот обороны. Тогда какая разница где принимать сражение — у планеты или в стороне?

— Я тоже думал так… Но на всякий случай послал десантников вскрыть астероид. Астероид наполовину состоял из металло-клетчатки, как и сами морфиты, внутри его было каменное ядро, а внутри ядра — одна-единственная полость. В ней находилось нечто.

По телепатической команде Его Храбрости все мониторы отобразили снимок: прозрачный шар, внутри которого — линия. Точней, отрезок линии. Синяя черта.

Почти все Лидеры повинуясь любопытству прокрутили голограмму с разных сторон. Трехмерный монитор услужливо предоставил все проекции. Тогда послышались вздохи удивления: черта была плоской. Она имела только длину, ни ширины, ни высоты. Можно было повернуть снимок так, что синяя черта на ней превращалась в бесконечно крошечную синюю точку.

Казалось, что на фото внутри стеклянного шара располагался отрезок луча света.

— Ни одни приборы не дали ответа на вопрос, что это такое и как устроено. Мне кажется, это именно то, что морфиты называют своей реликвией. И если я не ошибаюсь, по их мнению эта штука стоит целой планеты.

— Простите, Ваша Храбрость… — Лидер Науки заговорил слегка смущенно. Ему явно не хотелось разочаровывать коллегу. — Вам не кажется, что это просто электрический разряд? Шар поляризован, а газ в нем идеально однороден — потому разряд имеет вид не дуги, а линии.

— Вы не поняли… В шар эту вещь поместили мы — чтобы транспортировать на Ампалу. Изначально была просто черта. Посреди зала висел кусок луча.

Лидер Науки встал.

— Я бы взглянул на данный объект.

— Конечно. — Лидер Флота поднялся тоже.

— Одну минуту. — Наверное, Первый Мистик случайно подражал грубоватому тону Его Храбрости. — У меня тоже есть вопрос. Ваша Храбрость, если вы понятия не имеете что это такое, — тогда зачем вы погрузили его на Ампалу?

— Я — Страж.

Разумеется, морфит не мог говорить акустически — его соплеменники общались между собой только электромагнитными волнами. Но созданное им поле привело в движение динамик интеркома, и тот вымолвил: «Я — Страж.» Голос был ровный, наполненный холодным спокойствием, чем-то напоминающий голос Первого Мистика. Речь роян давалась ему без малейшего акцента.

— Я — Первый Мистик.

Победителям, разумеется, было плевать на этикет побежденных. Однако оба повинуясь какому-то импульсу ответили именно так, как ответили бы морфиты.

— Я — Лидер Науки.

Сомнений в том, что Страж услышит их и поймет (несмотря на отсутствие слуховых рецепторов) почему-то не возникло.

Однако он молчал. Неподвижная ошеломляющая своей сверхъестественной грацией фигура. Замерший посредине зала, в полуметре над полом, более всего похожий на огромный бутон цветка из желтого металла. Лепестки панциря откинуты, как требует поза уважения, под ними видно изящное вытянутое вверх тело из концентрических пластин. На каждой пластине клетки кожи образуют сложнейший ювелирный узор, отливающий матовым золотом с белыми прожилками.

Если память не изменяла Первому Мистику, то именно узор кожи являлся индивидуальным признаком морфита. Говорить, закрывшись панцирем, крайне невежливо — все равно что не показывать своего лица.

— Откуда ты взялся, Страж? — Немного нервно спросил Лидер Науки. — Тебя не было.

— Вы взяли Реликвию. — Незамедлительно ответил морфит. — Я — Страж Реликвии.

— Как ты проник внутрь корабля? Броня герметична, рецепторное поле среагировало бы даже на крупное одноклеточное.

— Я — Страж. — Снова повторил морфит.

Первый Мистик вдруг усмехнулся.

— Коллега… Мы называем себя Роем. Я — Хранитель Святыни Роя. Это — твоя Реликвия?

Мистик протянул руку в сторону синей черты внутри шара, покоящейся за спиной морфита. Вопрос был риторический, однако морфит отчетливо произнес:

— Это — Реликвия морфитов. Она — не ваша.

— Прекрасно понимаю, коллега. Я отдам тебе твою Реликвию. Когда ты скажешь мне, что она собой представляет.

Лидер Науки согласно кивнул:

— Нам не нужна сама Реликвия. Только знания. Мы взяли ее, чтобы исследовать.

— Знания — не для вас.

Мистик пожал плечами.

— Тогда и Реликвия не для тебя. Не забывай, мы можем уничтожить Морфию — а значит, и всю вашу расу. Сила не на твоей стороне, Страж.

Морфит слегка пошевелил матово-золотыми «лепестками». Жест был успокаивающим, как тихий прибой на океанских планетах.

— Реликвия непознаваема. — В тоне морфита почудилась примирительная нотка.

— Даже так? — Его Мудрость удивленно приподнялся над полом. — Вещь в себе, значит? Мы повидали уже немало непознаваемых вещей, Страж. Для кого-то и лазер может быть непознаваемым…

— Я — правда. — С холодной убежденностью вымолвил морфит.

— Пусть так. — Так же сухо ответил Мистик. — С твоего позволения, мы все же попробуем выяснить природу Реликвии. Мешать не советую.

Хранитель Святыни кивнул и пошел к выходу. Его Мудрость последовал за ним. Страж произнес им вслед:

— Есть знания для вас. Вы на Хаар-Лису. Вы — гибель.

Рояне обернулись. Краем сознания Его Мудрость отметил, что в языке морфитов, вероятно, отсутствуют глаголы. Даже «есть» Страж использовал нехотя, с запинкой.

— Продолжай.

— Хаар-Лиса. Встреча. Наш флот — смерть. Вы — гибель. — Морфит говорил обрывчато и кратко. От этого каждое слово приобретало огромный вес.

Хранитель Святыни молчал. Его Мудрость качнул головой.

— Не думаю, что тебе знакомо слово «блеф»…

— Мне вообще незнакомы ваши слова. Беру их из вашего сознания.

Лидер Науки рефлекторно сорвал с головы телепатор, только потом понял, что он и так отключен — дань вежливости Первому Мистику, с которым надлежало общаться только голосом.

— Не прибор. Нейрополе мозга. Оно слышимо. — Морфит качнулся в воздухе — и в этом кратком жесте легко прочлось нетерпение. Очень по-роянски он бросил: — Неважно. Мелочи.

— Ты прав. Твои методы общения сейчас неважны. Почему ты думаешь, что ваш флот может победить нас? Пока вы потерпели три поражения, все три были сокрушительны. От ваших врагов, Кси-Лаи, мы знаем количество ваших колоний и примерную численность флота. Вы бессильны!

Мистик осторожно тронул Его Мудрость за руку. Тот умолк, запоздало понимая свою ошибку: какой смысл спорить с пленником?..

— Кси-Лаи больше не враги. — Отчеканил морфит. — Также и Синтра. Вы — опасность для всех. Против вас три флота, не один.

— Зачем ты говоришь нам это, Страж? — Жестом любопытства Первый Мистик слегка склонил голову набок. — Мы — враги.

Морфит молчал, его лепестки чуть вибрировали, переливаясь искрами.

— Боишься, что попав в засаду мы уничтожим Реликвию?

Молчание.

— Твои цели отличны от целей твоей расы? Я не верю в это… коллега. Так зачем?

Страж изменился. Приподнявшись выше над полом, его тело сложилось. Лепестки подогнулись, приняв сферическую форму, искристый белый металл в сочленениях на мгновенье стал жидким, клеточки лепестков неуловимо сместились и перемешались — и через пару секунд перед роянами висел в воздухе идеальный золотистый шар. Затем отвисшие прежде фрагменты панциря сомкнулись на нем, и шар укутался в глухую темно-синюю броню.

— Похоже, аудиенция окончена.

Возможно, это ему почудилось, но Его Мудрость услышал в голосе Первого Мистика что-то очень похожее на растерянность. Его Мудрость предпочел считать, что ему почудилось.

Когда двери шлюза раскрылись перед ними, снаружи их встречала небольшая армия. Три робота на магнитной подвеске грозно ощетинились излучателями, шестеро боевиков с импульсными лазерами и шоковыми разрядниками полукольцом блокировали выход.

— Эх, вояки… — С насмешкой бросил Лидер Науки. — Расслабьтесь — мы, кажется, живы. Дверь заблокировать.

Пройдя между солдат, так и застывших воинственными изваяниями, двое вошли в соседнюю комнату — точку наблюдения. При их появлении все четверо ее обитателей вскочили и замерли, склонив головы.

— Ты. — Его Мудрость ткнул пальцем в начальника контроля, приставленного к Реликвии самим Лидером Флота. — Говори.

И так было ясно, что дело плохо. Но когда Лидер не назвал ни имени, ни звания офицера, тот сник окончательно. Усы обвисли, уши поджались, протоплазма отхлынула из глаз, и те стали отвратительно белыми.

— Молю о прощении, Ваша Мудрость. Мы не могли знать, Ваша Мудрость. Пришельца не было в лаборатории…

— Может быть, и сейчас его там нет?

— Сейчас есть, Ваша Мудрость. До вашего прихода его не было. Смиренно прошу прощения… Мы сканировали лабораторию постоянно… Его не было, Ваша Мудрость.

— Чем сканировали?

— Оптикой, ультразвуком, короткими волнами, магнитными детекторами.

Мистик молчал. Его Мудрость нахмурился. Если офицер не врет, то цельнометаллический морфит никак не мог укрыться от коротких волн или магнитных детекторов. Впрочем, и способностей к оптической невидимости морфиты пока не проявляли.

— Записи приборов.

— Сию секунду, Ваша Мудрость.

Не смея утруждать Лидера, начальник контроля сорвал с места переносной монитор и поднес гостю. На мониторе ускоренно прокручивались четыре картинки сканеров. На всех было пусто — не считая, разумеется, одномерной Реликвии морфитов. Затем в одно и то же мгновенье на всех четырех экранах разом возник бело-желтый пришелец. Сразу же в почтительной позе, раскрытый, как цветок. В следующее мгновенье диафрагма двери распахнулась, а на пороге оказались Лидер Науки и Хранитель Святыни.

Его Мудрость открутил запись назад и пустил заново. Затем замедленно.

Отодвинув в сторону несчастного офицера, пересмотрел все мониторы на пульте контроля. И только тогда согласился поверить своим глазам.

— Он возник, Ваша Светлость. Ровно за секунду до того, как мы вошли в лабораторию.

Первый Мистик только повел плечами. Можно было подумать, что он знал об этом с самого начала.

— Вы невиновны, офицер. Служите верно.

— Благословенен Путь! — Счастливо проорал начальник контроля.

— Свята его Цель, — отозвался Хранитель Святыни и вышел прочь.

Лидер Науки с секунду поколебался между желанием пересмотреть все записи разговора с пришельцем и желанием нагнать Мистика и задать вопрос. Он выбрал второе.

— Ваша Светлость, вы ни капли не удивлены. Вы знали, что он возник здесь перед нашим приходом? Вы знаете, как он это сделал?

— Как — не знаю. Хотел бы. Сам факт — на него указывает логика. Во-первых, начальник контроля, его подчиненные и автоматы безопасности точно предупредили бы нас, будь в комнате кто-то в момент открытия двери. Когда я нажал кнопку замка, в лаборатории никого не было. Значит, Страж возник, пока дверь открывалась. Во-вторых, не имей он способности возникать где угодно — как вообще он прошел бы сквозь 10 метров наружней брони?

— И вас это не удивляет?..

Первый Мистик повел ушами и взглянул на спутника не то снисходительно, не то озабоченно.

— Вы же видели, что меня действительно удивило. То, что Страж выдал нам их тайну. Я желаю созвать Совет.

— Сильно сомневаюсь в этом… — Растягивая гласные проворчал Лидер Флота. Весь его вид показывал, насколько сильно он сомневается. — Морфия, Кси-Лаи и Синтра объединились против нас? Три извечных кровных врага — против залетных бродяг?

Он развел тонкие руки жестом полного недоумения.

— Также не забывайте, что морфиты во все годы войны были фаворитами соревнования. Их флот слывет сильнейшим в этом звездном скоплении. Если что-то и сдерживало их экспансию, то только их ограниченная рождаемость. И вдруг из неведомых далей являются жестокие и непобедимые кочевники и берут 3 системы морфитов подряд, практически без потерь уничтожая флоты обороны! Да мы — подарок судьбы для Синтры и Кси-Лаи!

— Мы не стремимся уничтожать именно морфитов. Можно считать случайностью то, что на Пути попались три системы Морфии и лишь одна ксиланская.

Его Храбрость небрежно передернул усики.

— Тем более. Если чужаки поняли суть Пути — они поймут и то, что мы не ведем против них войны. Как вошли в их пространства — так и уйдем. Тогда зачем рисковать всем флотом в битве против нас?

— Вы пользуетесь логической моделью роян, — заметил Лидер Науки, поучительно подняв ладонь. — Логика чужаков может быть иная. Разве вам известна ментальная карта синтриан, Ваша Храбрость?

— Зато нам известна ментальная карта ксиланцев. — Голос Лидера Флота взлетел до дребезжащих ноток презрения. — Точнее, вам известна карта, Ваша Мудрость. А мне не нужны менталитеты и психотипы, чтобы увидеть труса. Эти полужидкие каракатицы, которых мы захватили на Си-Сионе, были готовы на все чтобы хоть на минуту продлить свое существование.

Лидер Флота сделал многозначительную паузу, давая Совету время вспомнить. Его фраза попала в точку: никто другой не использовал бы столь резких выражений, но в общих чертах недоуменно-презрительное отношение к расе Кси-Лаи разделяли все. Ксиланцы до полного умопомрачения боялись смерти. Например, весьма точную военную карту пространства, инжектированную в его мозг, пленный навигатор выдал всего лишь за право… быть препарированным на полчаса позже двух своих соплеменников.

— Логика Кси-Лаи, Ваша Мудрость, примерно такова: пускай сдохнут все, лишь бы я сдох последним. Хаар-Лиса принадлежит сейчас морфитам. Ни за что не поверю, что ксиланцы согласились ее защищать.

Первый Мистик издал очень тихий мурлыкающий смешок. Совет притих.

— Примерно этого я и ждал. Если бы флоты действительно объединились, Страж морфитов ни за что не выдал бы этого нам. После его слов шансы союзников на успех были бы очень низки. И все же… Да простят дальновидные Лидеры мою настойчивость, меня по-прежнему волнует вопрос: зачем Страж сообщил нам о засаде?

Лидер Флота чуть недоуменно сощурил глаза. Собственно, какая разница зачем — если засады на самом деле нет?..

— Возможных причин три… — Рассуждая вслух, произнес Лидер Стратегии. — Первая. Хаар-Лиса очень ценна для морфитов. Ложным предупреждением они надеются отпугнуть нас от нее. Вторая. Вызвав в нас сомнения, они хотят выиграть время чтобы стянуть к Хаар-Лисе свои силы. Третья. Страж пытается выкупить свою Реликвию в обмен на ценные сведения. Поскольку сведения при этом ложны, тем самым он не вредит своей расе.

— Разумно, Ваша Проницательность. Вполне исчерпывающе. Спасибо.

Лидер Стратегии опустился в кресло в заметном недоумении. Фраза Мистика звучала настолько искренне, что в ней угадывался второй смысл.

— Дальновидные Лидеры, я пользуюсь правом покинуть Совет. Благословенен Путь!

— Свята его Цель! — Эхом отозвался зал, и черный силуэт Первого Мистика тихо проплыл к арке двери.

Спустя 3 часа Его Светлость медитировал в личной обсерватории. Он парил в полуметре над полом, скрестив под собой ноги, предоставив своему телу расслабленно покачиваться, когда под влиянием минутной мысли или эмоции заряды в кожных нитях слегка менялись. В отличии от других роян, с помощью медитации избавлявших себя от излишка эмоций, Первый Мистик и Хранитель Святыни только сейчас, в час священного уединения, мог позволить себе переживать волнения и чувства. Совершенный самоконтроль надежно консервировал запретные эмоции в недрах психики, оставляя на поверхности лишь рассудок… однако полностью избавиться от чувств, конечно, не под силу никому. Рано или поздно им нужен выход.

Состояние приятной легкости и расслабленности прервало мгновенное ощущение в виске, словно что-то сжалось и запульсировало там. Рецептор гравитации — шестое чувство роянина — дал знать: Матка уходила в прыжок. Спустя секунду звезды в круговом экране качнулись и расплылись в смазанные черточки. Мощный гравитационный луч сжимателя смял пространство, размазал свет звезд. Корабль шел в гиперпространстве.

— Ваша Светлость, Лидер Науки просит аудиенции. — Приятно мурлыкнул интерком.

— Час медитации до сих пор был священным, — с раздражением заметил Хранитель.

— Час медитации окончился две минуты назад, Ваша Светлость. — Так же вежливо ответил компьютер. — Вы позволите аудиенцию?

— Пусть войдет.

Первый Мистик опустился на пол и поморщился — вес тела вновь лег на ноги. Диафрагма в полу распахнулась, лифт внес в обсерваторию худую (даже для роянина) фигуру Лидера Науки.

— Ваша Светлость, — он поклонился в нерешительности, понимая что явился слишком рано.

— Оставьте формальности, Лайон. Что вызвало ваше нетерпение?

Слышать собственное имя любому из Лидеров доводилось нечасто. Лайон эм Риона, ныне Лидер Науки Роя, весьма гордился своим именем, некогда очень известным в научных кругах. На лице его отразилось удовольствие.

— Страж. Хаар-Лиса. Лидер Стратегии изложил возможные три причины «предательства» Стража морфитов. Как заметили и вы, изложил исчерпывающе — при всех стараниях четвертой причины я не смог придумать… Так вот, по какой бы причине из числа этих трех морфит не выдал нам свои планы — в любом случае выходит, что нам следует лететь на Хаар-Лису, и поскорее. Я вдруг подумал, что если на Хаар-Лисе действительно ждет засада — то Страж весьма искусно заманил нас в нее.

— Рад, что не только я это заметил… Скажите, Лайон, по-вашему морфиты способны уничтожить Рой?

Лидер Науки усмехнулся, чуть изогнув тонкие черточки бровей.

— Насколько я понимаю, морфиты крайне не любят кого бы то ни было уничтожать. Они живут на планете, переполненной трансуранием, — и не знают ядерного оружия. По крайней мере, не было ни одного случая, чтобы они его применили. Захватывая систему, морфиты истребляют только военные силы, и то только те, которые оказывают сопротивление. Геноцид чужд им так же, как нам — клаустрофобия.

— Мы причинили им немало зла, хоть и не намеренно. Они могли… — Внезапная мысль прервала рассуждения Хранителя. — Стоп. Лайон, вы говорите, они не пользуются ядерным оружием. Антиматерию они также ни разу не применили против нас. Химия? Боевые вирусы? Деструктивные наносистемы?

— Ничего подобного! Я не оговорился — морфиты не знает оружия массового поражения. А против них самих оно бесполезно.

Первый Мистик с интересом наклонил голову.

— Иными словами, давние и кровные враги намеренно щадят друг друга?

— Простите, что вопросом на вопрос… Вы знаете, сколько длится война между этими расами?

— Если верить пленным ксиланцам, 12 лет.

— Хм… Когда имеешь дело с сотнями рас, привыкаешь к статистике… Планета, обладающая нужными для зарождения разумной жизни ресурсами (жидкими, твердыми и газообразными) имеет массу 0,9–1,6 единицы, где за единицу принята масса Веги-12. Период обращения такой планеты примерно равен… — При этих словах Лайон довольно неплохо сымитировал монотонный голос инфо-автоматов. — Бывают исключения из статистики. Ксиланцы меряют время, разумеется, ксиланскими годами. Их родная планета — океанический гигант. Масса — 5,4 единицы, период обращения — 8 наших лет. Война длится без малого столетье.

Столь неподдельное изумление на лице Хранителя Святыни видели считанные рояне. Его Мудрости польстила эта мысль.

— Ваша Светлость, магистр Альма эм Юния, мой помощник — вероятно лучший ксенолог Роя. Я поручу ему тщательно изучить их лингвистику, логику, психологию морфитов. Живой чужак и записи нашего разговора с ним — уже огромный материал для исследований. Уверен, что скоро у нас будет куда больше информации о морфитах!

— Ваша Мудрость, разрешите представить вам подлинную диковинку нашей Галактики — труп морфита!

Комично взмахнув руками, магистр Альма эм Юния отскочил в сторону, открыв взгляду пол лаборатории. На нем находилось пятно искрящейся пыли.

— После смерти клетки морфита крайне нестабильны, разлагаются дочиста за 27 часов. Просто счастье, что нам достался такой свежий труп! Впервые удача улыбнулась настолько! Только будьте осторожны — чрезвычайно радиоактивная гадость.

— Я заметил. — Буркнул Лайон. Фронт его скафандра светился голубым светом — защитный слой интенсивно поглощал радиацию и переизлучал ее в оптическом диапазоне. — Расскажите, какого черта вы превратили его в труп?

— И близко такого намерения не имел! Что вы, Ваша Мудрость! — Несмотря на катастрофичность последствий, голос магистра вовсе не звучал смущенным. — Все дело — в нейтрино. Лабораторию пронизывают потоки. Нельзя было понять, кто излучает — Реликвия или Страж. Я решил их разделить. Стену в реакторную усилили свинцом, и робот оттащил туда этот обрезок луча. Кто ж знал, что Страж свихнется?..

— Вы, например. Позволю себе напомнить, вы пока ксенологом числитесь.

— Полагаете, я — преднамеренно?.. Моя обида не знает границ!

— Ваша радость от свежего трупа морфита — тоже… Ладно, давайте работать.

…Страж сражался отчаянно. Оставшись в одиночестве, он застыл на минуту — не то собираясь с силами, не то надеясь, что рояне одумаются. Затем он начал действовать.

На экранах наблюдательного поста было видно, как воздух в лаборатории заискрился, пронизанный ионизирующим полем, свернулся в сияющий сгусток плазмы над раскрытым панцирем Стража — и метнулся в диафрагму двери. Жаропрочные панели смялись и растеклись по полу. Морфит закрыл панцирь наглухо, превратился в монолитный синеватый шар и вылетел в дыру.

Роботы охраны дали всего один залп — и превратились в скомканные груды металла. На записи было еле заметно то мгновенье, когда глухой панцирь приоткрылся и изверг кольцо плазмы. Затем Страж окутался огненным облаком и поплыл напролом, сквозь стены.

Сигналы тревоги уже разрывались. Роботы безопасности, абсолютно бесполезные против живой плазменной пушки, спешили навстречу своей гибели. Десантники по тревоге влазили в боевые скафандры, недоумевая, что могло произойти на борту Матки в гиперпространстве. Дежурный офицер (тот самый, что прозевал появление морфита в лаборатории) белыми от ужаса глазами следил на мониторах, как морфит одну за другой протыкает переборки и яростными вспышками сжигает любые подвижные предметы вокруг себя.

Надо отдать должное «счастливчику» дежурному: ему все же хватило смекалки послать следом за морфитом, в проделанный им тунель, два автономных зонда, и более того — переключить их в ультразвуковой режим. Страж с легкостью обнаруживал и в следующее мгновенье сжигал любой источник излучения — будь то оружие или средство связи. Однако две крошечных мушки, излучающих ультразвук, а не радиоволны, остались незамечены им. Следующие четыре минуты они были единственным средством слежения за беглецом.

— Он движется вглубь Матки, к оси! — Захлебывался телепатическим криком дежурный. — По дуге спускается к межслойному перекрытию, через пару минут будет на шестом слое! Там жилые соты, его нужно перехватить, срочно!

— Как шестой слой?.. Но межслойное перекрытие…

— Оно не задержит его надолго! Он прожигает несущие переборки за две секунды! Перехватите его!

— Но… разве он не идет к своей Реликвии?.. — Недоумевал спросонья командор Ампалы.

— Реликвия осталась в соседней комнате! Он ошибся направлением, прожег не ту стенку и теперь в бешенстве! Это катастрофа! Его нужно сбить. Срочно, срочно!

Еще не понимая причин истерики дежурного, и отметив подсознательно необходимость подвергнуть того психпроверке, командор все же раздал нужные приказы в считанные секунды.

Через две с половиной минуты в приплюснутый пузырь оранжереи, находящийся на дне седьмого слоя, вбежал взвод десантников и рассыпался полукольцом. Рояне, непропорционально массивные в боевых скафандрах, упали на одно колено, нацелили наплечные орудия в ту точку, куда вот-вот должен был выпасть беглый Страж Реликвии морфитов. Летучие роботы-охранники взмыли к потолку оранжереи, готовясь накрыть врага лазерной сетью.

Враг был предсказуем — через 20 секунд он прожег купол потолка и вывалился точно в то место, куда смотрели стволы. Залп рассек зеленую чащу.

Бой должен был кончиться в один выстрел. Лазерная сеть из двадцати лучей, дюжина иридиевых снарядов, шесть ручных плазмометов и двенадцать скорострельных разрядников…

Под дырой в потолке возникло черное выжженое пятно, грунт испарился до самой межслойной брони. А посередине пятна немного помятый морфит приоткрыл лепестки брони и вдохнул. Многострадальные растения подались к центру. Воздух собрался вокруг Стража, свернулся в тугой клубок — и взорвался вспышкой пламени.

— Плазменная бомба!.. Проклятье!.. Взвод 7, старшина. Ответьте! Ответьте!

— Сс-скотина… Как он пережил залп?.. — Это была не мысль. Телепатор в шлеме, как и пушки на плече и на руках, как и нагрудный генератор поля превратился в металлолом. Стиснутый в разбитом скафандре, старшина хрипел в микрофон: — Это не простой морфит!.. Пехота не справится… «рогачи»…

— В своем уме, старшина?! — Командор опешил. — Тяжелые танки внутри Матки??

— Вы этого не видите, командор… поверьте мне…

Командор действительно не видел — зонды погибли при взрыве. А вот шестеро выживших десантников видели прекрасно, как посреди опустошенной плантации Страж морфировал, преобразился в веретено, зависшее вертикально над полом, и тугой струей голубого пламени впился в межслойное перекрытие. Пару секунд пламя растекалось лужей, испаряя грунт и оросительные трубы. Затем переборка стала поддаваться, медленно промялась, прогнулась — и взорвалась струями пара. Кипящая вода из межслойного пространства вырвалась в помещение, а Страж камнем нырнул в дыру.

— Два «рогача» в межслойное 5–6, район Ибрис, уничтожить чужака. Войдет в межслойное через 7–8 минут.

За секунду компьютеры передали системам танков все данные о цели. Две грузные машины вплыли в межслойную магистраль, никогда прежде не видавшую военной техники. Командор сжал пальцами виски в гнетущем ожидании. Он мог лишь молиться, чтобы морфит продолжил движение к оси Ампалы. Только в межслойном пространстве, с обоих сторон отделенном усиленной броней, могли действовать тяжелые танки. Внутри жилого района на шестом слое их огонь превратил бы соты в кровавую печку.

Спустя восемь минут молитвы командора были услышаны. Потерявший рассудок морфит проделал сквозной туннель через шестой слой Ампалы и врезался в межслойную область. Там у него не было шансов.

Игольчатые разряды продавили его поле и прожгли панцирь. Он успел «выдохнуть» еще дважды, однако полевые щиты танков отшвырнули сгустки плазмы. Смертельно раненый Страж вздрогнул, отбросил лепестки, вытянулся ввысь — и рассыпался миллионом золотистых пылинок. Равнодушный компьютер «рогача» просканировал труп и отрапортовал о поражении цели.

— Прошу, Ваша Мудрость! Приборы в вашем распоряжении — насладитесь зрелищем! — Магистр передвинул воздушную платформу и расположил ее над лужей металла. Множество мониторов на платформе тут же расцвели цифрами и диаграммами. — Потрясающая форма вещества! Миллиарды клеток милиметрового размера. Каждая из них — это крошечный трансурановый реактор вместе с излучателем поля, логическим элементом и крупицей генной информации. Все это — чисто металлическое! Ни капли органики!

— Я в курсе. — Кивнул Его Мудрость, довольно равнодушно глядя на мониторы. Его личный ассистент продолжал монолог, ничуть не смущаясь реакцией слушателя.

— Все взаимодействия между клетками — только электромагнетикой. Поле транслирует информацию, поле передвигает части тела при морфировании, поле передает энергию в «больные» клетки и восстанавливает их. Поле — инструмент взаимодействия с миром, связи с сородичами, оружие и защита. Все тело морфита — один цельный излучатель поля сложнейшей конфигурации, к тому же, все тело морфита — одна цельная логическая схема. Наши роботы в сравнении с этим — как… даже сравнение в голову не лезет!

Лидер Науки скептически покачал головой.

— Альма, для меня время восторгаться природой морфитов миновало ровно год назад — на Синупсе.

— Такой природой я мог бы восторгаться вечно, — заметил магистр.

— Вы — возможно. Меня сейчас интересует только ответ на вопрос, который я поставил вам вчера. А именно: как могла возникнуть такая форма жизни?

— Ну что ж… Так бы и сказали сразу, что вы спешите.

Альма эм Юния вздохнул. Постоянно погруженный в непроглядные пучины ксенологии, магистр находил общий язык со считанными собеседниками, коих обожал и готов был общаться с ними часами. Его Мудрость входил в это число.

— Начнем с простого. Гипотезу об эволюции я отметаю. На Морфии есть лишь один вид живых существ — морфиты. Если кто-то предшествовал им в эволюционном процессе, то все более простые виды вымерли начисто. Включая одноклеточных.

— Это единственный аргумент?

— Нет. Даже не главный. Главный — здесь.

По приглашению помощника, Лидер Науки склонился к монитору атомарного сканера. Трехмерный снимок электронного микроскопа показывал клетку морфита, увеличенную в миллионы раз.

— Видите — зоны однородных атомов чрезвычайно малы. От миллионов атомов вот здесь и здесь, до… при таком разрешении не видно… до тысяч и сотен атомов вот здесь, в ядре. Клетка собрана из сотни кирпичиков молекулярного размера. И не забывайте — это не органика, только металлы! Какова вероятность, что металлы смешаются так тщательно и упорядоченно — по случайности?

Лайон кивнул.

— Согласен с вами. Это не случайное зарождение жизни, и не эволюция. Машины, способные к воспроизводству?

— Это не роботы, Ваша Мудрость, — с некоторым оттенком обиды проворчал магистр.

— Я бы усомнился.

— Уж поверьте слову ксенолога… Внешне может и похожи, но примите во внимание социальные вопросы. У морфитов нет строгой специализации, нет приспособленности для какого-то определенного вида работы, и главное — нет ярко выраженной цели! Зачем создавать роботов, которые не выполняют какой-либо явной функции?

— Откуда знаете? Возможно, у них есть цель, неясная нам.

— Лингво-психический анализ… Записи коммуникативных полей нашими робошпионами… Глухие дебри, анализаторы вскрыли только самую поверхность — но кое-что уже ясно.

— Однако вы привели меня не к анализаторам, а к трупу. Что хотели мне показать?

Альма эм Юния широко улыбнулся за лицевой панелью шлема.

— Сладости оставил на десерт. Вот она, вкуснятина!

Магистр ткнул пальцем в грудь Лайона. Броня на груди сияла голубым светом отраженной радиации. Крошечный дозиметр на запястье сходил с ума.

— Ну и?.. Он радиоактивен — что удивительного? Тело морфита на четверть из трансурания.

— Ходят слухи, вы на днях общались с живым морфитом. Причем, говорят, без скафандра. — Магистр подмигнул Лидеру. — Если бы он излучал так же как этот, с вас бы слезли волосы вместе с кожей.

Его Мудрость оторопел.

— Живые морфиты не излучают радиацию…

— Ага! Именно! А почему — не скажете?

Бледнея от стыда, Лидер Науки промолчал.

— Посмотрите на снимки внимательнее. Вот здесь, вот здесь! В их клетках есть микроскопические нити, переизлучая телесное поле они могут ускорять или тормозить процессы распада трансурания! Морфиты управляют радиоактивными процессами в своих телах. При жизни, конечно — после смерти контроль отключается.

Даже на снимке электронного микроскопа нити-катализаторы были еле видны. Их толщина составляла единицы атомов. Его Мудрость пораженно глядел на монитор.

— Но это ядерный синтез…

— Вот и ответ на вопрос, Ваша Мудрость: морфитов создал бог. И этот бог неплохо смыслил в ядерном синтезе.

Вместе с Хранителем Святыни в наблюдательную комнату вошла атмосфера холодного покоя и вечности. Разговоры разом стихли, рояне затихли, склонив головы перед Первым Мистиком. В сознание Лидера Науки проскользнуло удивление: за прошедшие после бегства Стража двое суток Первый Мистик впервые поинтересовался этим делом.

— Ваша Мудрость, позвольте побеседовать с вами.

Разумеется, он не нуждался в позволении. Оба лаборанта и дежурный офицер выбежали из комнаты, диафрагма затянулась за ними. Двое великих остались наедине, в окружении голограмм и моделей, зависших в воздухе над проекторами.

Его Светлость сел в кресло, чуть склонил голову набок, приготовившись слушать. Вопросов он не задавал.

— Ваша Светлость, как вы видите, я сосредоточил внимание на Реликвии морфитов. Есть весьма интересные наблюдения в отношении нее. Готов представить их.

Модели послушно разворачивались под его руками. В центре каждой из них была синяя световая черта — величайшая ценность Морфии. Черта медленно вращалась на проекциях, в определенной момент становилось видно, что она не имеет ни ширины, ни высоты — лишь длину.

— Начну с малого. Уже давно в лаборатории было зафиксировано нейтринное излучение. Пока там находился морфит, было неясно, является ли Реликвия источником излучения. Теперь этот вопрос решился. Реликвия излучает нейтрино чрезвычайно высокой энергии, причем крайне неоднородно — в одной плоскости. Эта плоскость поворачивается. Если бы Реликвия была некой машиной, а не одним лучом, я предположил бы, что она сканирует пространство вокруг себя.

Первый Мистик задумчиво кивнул.

— Теперь к большому. На первый взгляд Реликвия кажется двумерной — то есть отрезком линии. Я уделил много времени проверке способностей нашего зрения. С помощью мультиволновых излучателей мы поставили опыты по дифракции. Оптические волны всех длин, ультрафиолет и жесткое гамма-излучение огибают Реликвию без отклонения, что означает, что толщина ее — меньше 1 атома.

— Затем мы поместили Реликвию в энергостат и проверили испускание и поглощение ею электромагнитной и мезонной энергии. И то и другое отсутствует — Реликвия ведет себя как абсолютно холодное и абсолютно инертное тело. Результаты этих двух опытов приводят меня к единственному, но совершенно парадоксальному выводу…

Лидер Науки запнулся. Вспомнил слова, некогда сказанные ему Мистиком: «Верьте своим глазам. Мы знаем о мире не так много, чтобы перестать им верить.»

— Считайте, что я поверил своим глазам, Ваша Светлость… По вашему совету. Реликвия имеет мерность иную, нежели наш мир. Если быть точным, она действительно двумерна! В силу иной мерности она не имеет ни массы, ни объема, ни энергии в нашем мире.

— Любопытно, — отметил Первый Мистик тоном, лишенным даже намека на любопытство. Лидер Науки немного оторопел.

— То есть я хочу сказать… что Реликвия является объектом другого, не нашего мира, и мир этот имеет другое число измерений.

— Я понимаю вас, Ваша Мудрость. Двумерный мир, как плоскость, пронизывает наше трехмерное пространство. Мы не видим и не ощущаем его, поскольку в наших мерках он лишен массы и энергии. Но в одном определенном месте пространства пересекаются. В этом месте мы видим Реликвию. Я верно понял ваши рассуждения?

— Да, абсолютно верно, но разве это не удивляет вас?

Хранитель Святыни чуть улыбнулся.

— У нас с вами, как и всегда, разные поводы для удивления. Я никогда не слышал твердого доказательства того, что наш мир не пересекается с каким-то еще. Почему я должен удивляться, узнав, что они пересекаются?

— С этой точки зрения, конечно… Для меня, как ученого, поразительна сама возможность доказать, что существуют миры иной мерности. Более того, что они могут контактировать с нашим!

— Для меня же, как для главы религии Роя, важнее всего знать, что Путь будет продолжаться и прийдет к Цели. — Холодно отметил Первый Мистик. — Потому наша безопасность волнует меня больше научных изысканий.

Тонкие губы Его Мудрости сжались, на мгновение обнажив клычки.

— В таком случае Лидер Флота и Лидер Безопасности окажут вам лучшую помощь, чем я.

— Уже оказали. А теперь мне нужна помощь от вас. Если вы не возражаете, Ваша Мудрость.

Лайон пожал плечами и промолчал.

— Что по-вашему толкнуло Стража на побег?

— У него отобрали Реликвию, он обозлился…

— А зачем отобрали?.. Впрочем, больше меня волнует другое. Почему он пошел в ложном направлении? Реликвия осталась за одной стеной, а он прошел сквозь другую.

— Спал. Медитировал. Был в энергетическом нересурсе. По одной из этих причин не заметил, куда робот вынес Реликвию.

— Значит, Ваша Мудрость, сперва Страж рассмотрел Реликвию за миллион километров внутри огромного корабля и телепортировался к ней с точностью до метра. А через четверо суток после того не сумел почувствовать ее в трех метрах от себя.

Глаза и уши Его Мудрости стали белыми от стыда.

— Простите, Ваша Светлость… Я упустил это.

— Значит, вы согласитесь со мной, если я скажу, что Страж ушел вглубь Матки преднамеренно, а вовсе не случайно?

— Да.

— Коль так, возможно вы примете и вторую мою предпосылку, а именно: морфит предполагал, что его уничтожат, и очень скоро.

— Суицид? Зачем? Он нарушил свою собственную логику, покинув Реликвию!

— Вероятно, перед ним стояла цель важнее, чем защита Реликвии. — Его Светлость чуть подмигнул. — Временами и я ухожу из Зала Святыни, верно?

— Он надеялся уничтожить Ампалу? Неужто верил, что ему удастся?.. Но…

Его Светлость поднял сведенные ладони, призывая к вниманию.

— Помните наш с вами вывод о том, что Страж может заманивать нас в ловушку на Хаар-Лисе?

— Конечно.

— Пока его план удается, и мы летим на Хаар-Лису. Но внимание нашей науки, оснащенной совершеннейшими приборами, без устали приковано к нему. Страж утверждал, что может читать наши мысли. Возможно, он боялся, что и мы проникнем в его сознание?

— И поймем, что он ведет нас в засаду!.. Потому он стремился умереть!

— Согласен с вашим выводом, хоть и запоздалым. А поскольку простое самоубийство (то есть отключение жизненного поля) вызвало бы наши подозрения, морфит предпочел придать суициду видимость побега и сражения. Что было довольно дальновидно с его стороны.

Лидер Науки немного поразмышлял над услышанным, затем усмехнулся.

— Хорошо, Ваша Светлость, я подивился вместе с вами хитрости нашего противника. Что дальше? Страж был — и умер. Его хитрость мы разгадали… то есть вы разгадали. Лидер Флота в любом случае принял решение выйти из прыжка на безопасном расстоянии от Хаар-Лисы и в случае малейшей опасности тут же прыгать дальше. Зачем еще тратить на Стража время и мысли?

— Согласен, Ваша Мудрость. Следуя вашему желанию, перенесем свои мысли с покойного Стража на парадоксальную Реликвию морфитов. Я хочу увидеть ее.

Лайон распахнул глаза.

— Увидеть? Но она перед вами, на всех мониторах!

— Увидеть лично, Ваша Мудрость. Непосредственно.

— Зачем?.. Впрочем, ее нейтринное излучение неопасно, мы можем пройти в лабораторию.

— Спасибо, Ваша Мудрость.

Спустя минуту диафрагма шлюза затянулась за их спинами, а диафрагма лаборатории развернулась, втягиваясь в стены. Перенаселенная Ампала, ее огромный научный блок остались за герметичной заслонкой, словно в другом мире. А в том мире, куда они попали, была лишь голубоватая черта, висящая в воздухе, и…

Лидер Науки не знал, что именно заставило его до боли придавить ноги к полу и внутренне сжаться в комок: испуг, неожиданность или острейшее чувство дежавю. Перед ним, распахнув лепестки панциря, в позе почтения застыла фигура из желтого металла.

— Я — Страж. — Вымолвил покойный морфит.

Сбежать не было никакого шанса. Морфит мог сжечь их прежде, чем они выйдут из лаборатории. Даже прежде, чем откроется дверь шлюза. Даже прежде, чем они повернутся к двери, чтобы открыть ее…

— Я — Первый Мистик, — невозмутимо произнес Его Светлость.

— Я — Лидер Науки, — повторил приветствие его спутник.

Лепестки Стража, прежде немного приподнятые, теперь откинулись полностью — словно морфит расслабился, довольный началом встречи.

— Я … видеть вас.

Он не смог подобрать нужное слово, и Лайон помог ему:

— Ты желал видеть нас?

— Я желание видеть вас, — поправил Страж. Его принципиальная неприязнь к глаголам вызвала на лицах роян улыбки.

— Мы к твоим услугам, Страж. Чего ты хотел?

— Вы на Хаар-Лису. Вы гибель. Я предупреждение.

Рояне переглянулись. Мимоходом подумалось: а откуда он вообще знает, куда мы летим?..

— Почему это тебя волнует?

— А почему это не волнует вас?

Его Светлость молчал до поры, говорил Лайон:

— Скажу честно, Страж: мы не верим тебе. Мы разбили ваш флот трижды, почему в четвертый раз должно быть иначе?

— Кси-Лаи. Синтра. Союз.

— Мы знаем численность вашего флота. Если учесть, что флоты Кси-Лаи и Синтра слабее вас — ваш союз нам не угроза.

Морфит чуть вздрогнул — может в негодовании, может в волнении. Золотистые блики рассыпались по комнате, отразившись от его тела.

— Ксиланцы — ложь. Численность — ошибка.

— Кси-Лаи соврали нам? — Лидер Науки усмехнулся (интересно, кстати, понимает ли он нашу мимику?..) — Готов поверить, Страж, что у тебя появилось чувство юмора. Во-первых, мы контролировали их нейротику — кроме страха смерти никаких задних мыслей в мозгах у амеб не было. Во-вторых, зачем им обманывать нас, помогая вам? Вы — их враги. Мы бьем вас. Мы — польза для Кси-Лаи.

— Кси-Лаи ложь — вы на Хаар-Лису. — Монотонно пояснил Страж. — На Хаар-Лисе битва. Рой — гибель. Флот морфитов — гибель. Вот это — польза для Кси-Лаи.

— Они потеряют и свой флот, если войдут с вами в союз.

— Только часть флота. Это плата. Взамен — нет флота Морфии, нет флота Синтры, нет страшного Роя. Выгода.

Рояне переглянулись вновь. Лайон понял, что Его Светлость также не учитывал этой точки зрения.

— Допустим. Размен действительно выгоден для Кси-Лаи. Их мотивы можно понять… в отличии от твоих. Зачем ты выдаешь планы своей расы?

— Выше понимания вашего.

— Да неужели! Как и твоя двумерная Реликвия, да?

Лайон ждал реакции на слово «двумерная». Реакции не было — Страж висел неподвижно, как и прежде, блестящим корпусом заслоняя от роян свою Реликвию. Лидер Науки отошел в сторону от Мистика, и его взгляду открылся артефакт. Вот она — бестелесная черта, зависшая меж трех робосканеров прямо в воздухе, наклоненная градусов под 30 к полу. Медленно вращается вокруг вертикальной оси. Излучает невидимые глазу нейтрино и видимый голубоватый свет.

— Дефект мироздания. Порез в ткани Вселенной. Щель между двумя мирами. Столь тонкая щель, что ядра не проходят в нее, а фотоны огибают. Лишь нейтрино способно проникнуть через щель в нашу Вселенную, и поток нейтрино совершенно плоский — как плоский и весь тот, другой мир. Два измерения вместо наших трех. Непознаваемо, Страж?

Для Лайона это был миг маленького триумфа. Очень глубоко в душе он все же надеялся, что морфит среагирует хоть как-то: пошевелится, издаст звук или всплеск поля… Но пленник был спокойнее самого космоса. Может быть, как раз назло Лайону?..

— Выше понимания. Иная речь. Иная логика. — Наконец ответил морфит, когда молчание затянулось.

— Логика — та же. Будь логика иной, ты не понял бы ни одного нашего слова, при всей своей телепатии. Речь — ты знаешь нашу, может быть пора и нам изучить твою? Говори радиоволнами, мой телепатор примет их.

— Хранитель Святыни — нет телепатора. — Отметил Страж.

При этих словах Первый Мистик слегка пошевельнулся. Его уши вздрогнули настороженно.

— Позволь задать вопрос, Страж.

— Я слух, Хранитель.

— О чем ты думал после смерти?

— Я непонимание.

— Ты был уничтожен двое суток назад. О чем ты думал это время?

— Я пришел сегодня. Тот был другой.

— Ты ложь, Страж. Ты назвал меня Хранителем Святыни. Тебе нравится этот титул — он созвучен твоему. Я представился тебе им в прошлую встречу, до твоей смерти. В этот раз я назвался Первым Мистиком.

— Я прочел в мыслях.

— Мои мысли ты не мог прочесть — диадема на моей голове нейтрализует нейрополе. А Лидер Науки не назвал бы меня в мыслях Хранителем Святыни. Это особый титул, обычно меня зовут Мистиком или Его Светлостью. После смерти ты сохранил прежнюю память.

Мысль о том, что разозленный Страж может проявить свои эмоции с помощью вспышки плазмы, испортила Лайону ощущение торжества. Он даже посетовал про себя на неосмотрительность Первого Мистика, однако ошеломляющий смысл последнего открытия мгновенно вытеснил тревогу.

— Где бы тебя ни убили, ты возрождаешься рядом с Реликвией? Именно так ты попал на Ампалу?

— Я незнание… — Морфит проговорил медленно и будто бы неуверенно. — Мое место у Реликвии. Я — Страж…

— Пусть так. — Быстро вставил Первый Мистик, видимо желая предупредить дальнейшие вопросы ученого. — Будь спокоен, Страж. Реликвия останется с тобой, мы больше ее не тронем. Идем, Лайон.

Когда они попятились к двери, морфит зашевелился, беспокойно подрагивая лепестками панциря, легкая волна прошла по его телу.

— Что тебя волнует? Говори.

— Позволь задать вопрос, Ваша Светлость.

— Я внимание, Страж.

— Кто таков мистик? Это статус?

— Мистики — это носители, светочи и наставники Религии Роя.

Немного пафосный тон, какой всегда приобретал голос Его Светлости, говоря о высших материях, сейчас был как нельзя кстати. На ортодоксального и фанатичного Стража это должно было произвести впечатление. Впрочем, впечатление было вовсе не то, какого ждали рояне.

— Что таково религия?

— Религия — это то, чего не можешь узнать наверняка и во что свято веришь. Мы верим в Путь и в его Цель.

— Вы странность… Разве можно не знать и верить?

— Значит, у вас нет религии? Нет веры?

— Мы верим в то, что знаем. Космос — есть, звезды — есть, Морфия — есть, Синтра и Кси-Лаи — есть, Реликвия — есть. В это верим.

— Кто создал все это? Откуда взялось?

— Ты странность. Всегда было!

— Откуда взялись вы, морфиты? Тоже были всегда?

Страж молчал.

— А ваша Реликвия?

Страж молчал. Первый Мистик кивнул и повернулся к двери. Лидер Науки последовал за ним.

— Благословенен Путь.

Оба замерли, пораженные. Это сказал морфит.

— Свята его Цель…

…Дежурный офицер сам встречал их перед шлюзом, во главе своего комичного отряда из трех лазерных платформ, пяти гигантских десантников в скафандрах и двух крошечных лаборантов. И несуразные выражения их лиц (смесь ужаса со служебным рвением), и полнейшая бесполезность этого отряда вызывали только усмешку.

— Примите мои извинения, Ваша Мудрость… Ваша Светлость… Приборы показывали, что лаборатория пуста…. Иначе я бы никогда…

— Я знаю, офицер.

— Мы не смели зайти, пока там были вы, Ваша Мудрость… Морфит мог бы…

— Я знаю, офицер. Расслабьтесь. Это постепенно входит в традицию, мы с Его Светлостью уже начали привыкать.

Пройдя еще один шлюз, они спустились на лифте в хол научного центра. Там, как и всегда, царило оживление: вокруг молочной башни координационной кишели рояне и роботы, все три закусочных и десяток летающих беседок были заполнены, проходящие сквозь куполообразный зал транспортные капилляры регулярно выплевывали в него новые порции беспорядка и шума. Его Мудрости не раз казалось, что несуразно длинные лифтовые шахты и шлюзы на пути в ксенологические лаборатории призваны не столько защищать роян от опасных чужаков, сколько ученых в лабораториях — от непрерывной суетливой возни вокруг научного центра. К великому его сожалению, научный центр Ампалы и его архив были лучшими в Рое — а потому являли собой извечную приманку для студентов с других Маток, безумных теоретиков и фантазеров, и даже просто для праздных зевак.

Не сговариваясь, двое пересекли зал по арочному мосту под самым его потолком и поскорее выбрались на пешеходную аллею, огибающую центр. В ней не было капиллярных станций, и аллея была почти пуста. Искусственный ветер исправно шелестел листьями пальм, скрещенными над дорожкой. Вьющиеся цветы оплетали каменные стены, кое-где сквозь их массу небрежно пробивался ручеек. Сиреневое освещение потолка имитировало небо какой-то планеты. Когда-то Его Мудрость знал, какой именно. Конечно, аллейка была втрое уже, чем осевые бульвары, и надвинувшиеся с обоих сторон стены все же портили иллюзию открытого пространства. Однако в общем это было приятное место.

— Мы даже не взглянули на приборы… — Словно сам себе сказал Лидер Науки.

— А вы полагаете, на них было что-то интересное?

— Полагаю, все то же, что и в первый раз. Морфит возник, когда мы были уже в шлюзе. Но убедиться все же стоило…

Немного помолчав, добавил:

— А ведь нас могли убить!

— Могли. — Согласился Мистик. — Нам с вами везет — второй раз за неделю избежали смерти.

— Вы же в курсе, что он нарушил законы сохранения?

— Догадываюсь.

— Он не мог собраться заново из клеток своего же трупа — они стали нестабильны после смерти и разложились за стуки. Лаборатория пуста, там не было достаточно вещества. В другом месте Матки вещество или энергия в объеме его тела не могли просто исчезнуть — есть сеть контроля стабильности массы, она подняла бы тревогу. В гиперпространстве с этим очень строго…

— Я в курсе, Лайон.

— Выходит, он просто возник в лаборатории. Из ничего. Это вас тоже не удивляет?

— Удивляет немного… Но ваши рассуждения не вполне непогрешимы. Лаборатория не была пуста. Кроме морфита, там была Реликвия.

— И?.. Она только излучает нейтрино. Нейтрино не могут превратиться в атомы стали!

Первый Мистик пожал плечами.

— Я бы не отказался поесть. Умственная деятельность вызывает голод. — Увидев ошарашенную гримасу Лидера Науки, он добавил: — Я не знаю, как нейтрино превратились в атомы, и не моя забота думать об этом. Я пользуюсь только логикой. Была Реликвия, рядом с Реликвией возник Страж. Так случалось уже дважды. На мой взгляд, интересный факт.

После паузы Лидер Науки пробормотал себе под нос:

— Если бы Страж мог пролезть сквозь Реликвию, я сказал бы, что он пришел из другого мира.

В плотном, богатом жизнью и материей скоплении Единорога расстояния меж соседними звездами очень малы. Два световых месяца, отделяющих Морфию от Хаар-Лисы, звездолеты Роя могли преодолеть за 9 дней. Через 7 дней полета в прыжке Матки выпали в ординарное пространство, чтобы произвести коррекцию курса и точно нацелиться на звездную систему.

Хаар-Лиса была теперь так близко, что невооруженному глаза звезда казалась крупной белой горошиной, а в селективный телескоп можно было рассмотреть самые крупные из ее планет. Система, где Рой ожидала может быть засада, а может быть невиданное изобилие ресурсов, лежала перед как на ладони.

Со стороны Хаар-Лисы приближался корабль.

Направленные гравиметры легко уловили возмущение пространства, которое создавал его гипердвигатель. Телепатическая сеть Ампалы мгновенно донесла информацию по назначению, и Лидер Флота, находившийся на мостике в момент выхода из прыжка, спустя две секунды уже выдал в сеть приказ:

— Перехватить корабль чужаков. Не уничтожать.

Пилоты Шершней, некоторые из Лидеров и ветераны флота — все, у кого профессия выработала высокую чувствительность к гравитации — ощутили, как заработала ловушка. Короткие всплески гравитации, единственное оружие, способное достать корабль в гиперпространстве, покрыли пространство невидимой рябью.

Через несколько минут чужак влетел в зону поражения — и его сжиматель, дестабилизированный импульсами ловушки, взорвался изнутри. Выпавший из прыжка корабль на миг представился роянам размазанной на тысячи километров чертой. Затем он сжался до нормальных размеров и понесся в ординарном пространстве, постепенно гася остаточную скорость. Это был курьерский катер, ординарной массой тонн в 350, изящным обтекаемым силуэтом напоминающий птицу. Пять Шершней с магнитными ловушками рванулись навстречу ему.

— Ваша Светлость, любопытные новости! — Произнесла фигурка Лидера Науки, возникшая над проектором. — Захвачен корабль Синтра, шедший нам навстречу. Есть возможность познакомиться с третьим соперником.

— Как удачно, правда?.. — Несколько невразумительно ответил Первый Мистик. — Хорошо, я иду. Куда доставили пленника?

— Ксенологическая лаборатория В2, почти соседи с морфитом!

В отличии от полупустого изолятора, в котором содержались Реликвия и ее Страж, лаборатория В2 была переполнена оборудованием.

В центре, на индукционном диске, помещался виновник событий — двуногое существо с изящным худым туловищем и большими темными крыльями, сложенными за спиной. Над ним и вокруг него в воздухе парили четыре биосканера и три лазерных платформы, непосредственно возле головы завис нейрограф, нацелив рецептор в висок чужака. Когда чужак двигался — а двигался он часто, постоянно меняя позу — вся стая летучих роботов колыхалась и перемещалась вокруг него. Меры безопасности были более чем серьезны: кроме трех летучих лазерников, под потолок лаборатории были подвешены две плазменные турели, десантники в скафандрах стояли по углам, ощетинившись ручным вооружением, а индукционный диск лишал чужака возможности двигаться быстро — при резком движении его тело вспыхнуло бы от индукционных токов. Никто не хотел повторения истории с морфитом… хотя с первого же взгляда синтрианин производил впечатление совершенно безопасного создания.

Лидер Науки и Первый Мистик наблюдали за событиями из контрольной комнаты. Допрос вели Лидер Флота и ксенолог Альма эм Юния, восседавшие внутри лаборатории за приборной панелью, огражденные мультизащитным стеклом.

Собственно, пока что происходящее в лаборатории слабо напоминало допрос, а скорее походило на монолог одного актера. За предыдущие 3 часа синтрианин прошел курс лингвоадаптации, притом весьма успешно, и теперь с легкостью говорил на языке Роя. Он с заметным наслаждением оперировал сложными структурами и оборотами, лишь изредка запинаясь о трудное слово.

— Меня зовут, меня называют, мое имя звучит как Соль-Эссми-Риктарра. Я теперь овладел вашим языком, и легко замечаю, что сочетание звуков, которое являет мое имя, нарушает… гармоничность вашей речи. Потому я буду вполне доволен, и мое достоинство не будет… уязвлено, если вы станете называть меня просто Соль.

Темпераментную речь он сопровождал жестикуляцией и мимикой: верхние конечности поклацывали когтями в тон голоса, нижние поочередно поджимались, так что чужак почти постоянно стоял на одной ноге, крылья за спиной похлопывали. Ощутив влияние индукционного поля, чужак остерегался особо быстрых и размашистых жестов, ондако стоять спокойно он явно был неспособен.

— Теперь я поведаю вам о своей миссии. Я попал на борт вашего славного судна не вовсе… вовсе не по воле случайности, или аварии, или ошибки. Преследуема мной была цель прийти с миром к врагам наших врагов, заявить им… вам почтение, питаемое расой Синтра, выразить нескрываемое восхищение, которое не вызвать не могут ваши… сокрушительные победы над гнусными морфитами.

Ксенолог магистр Альма молчал, ошарашенный поведением чужака, которое не вкладывалось ни в какие рамки ксенопсихологии. Лидер Флота предпринял попытку ввести допрос в традицонную схему.

— Мы будем задавать тебе вопросы, Соль. Ты должен отвечать на них.

— Я позволю себе предупредить вас, уважаемые и почтенный роянин, чьего имени я не знаю к сожалению, что я прекрасно осведомлен о ваших методах, используемых для общения с теми, кто был пленен вами. Когда в системе Си-Сиона пятеро ксиланцев захвачены вами были, вы подвергли их пыткам, на боли основанным, и смертельным угрозам. Да, это в высшей степени разумно было — так как Кси-Лаи до смерти боятся смерти, если вы простите мне невольный парадокс… каламбур. Так вы легко получили всю информацию от них, ибо таково строение мозга Кси-Лаи, что совершенно все, виденное им, или слышанное, или вибрациями уловленное, отпечатывается в… нитевидных структурах и затем извлечено может быть.

— А… — начал было Лидер Флота, однако чужак не дал ему вымолвить даже слова, продолжая тараторить и прицокивать когтями.

— А затем вы, с дальнозоркостью… дальновиденостью вам свойственной, одного из ксиланцев на волю выпустили, зная, что вернется он впоследствии к своим со… племенникам и изложит им все, что о вас узнал, чем повергнет в кромешный ужас. Но вышло немного иначе, вашему плану противно, да. — Чужак покивал удлиненной мордой, прищелкивая крошечными зубками. — Корабль ксиланца нами был перехвачен, ибо мы наблюдали систему Си-Сиона, и под слежением постоянным ее содержали.

Лидер Флота округлил глаза:

— Как?.. Мы не замечали вас там!

— Конечно, не удивительно это для меня, да, — Соль снова прищелкнул зубками и покивал головой. Стало очевидно, что этот жест выражает у него удовольствие или гордость. — Ведь Синтра корабли, Летунами зовутся, самые проворные и незаметные в… в… стае звезд… в скоплении! Мы были также и на Морфии, и вашу великолепную победу над железными чудовищами наблюдали. Но я поспешу вернуться к начальной мысли своей. Поскольку перехвачен был нами беспомощный хрустальный звездолет ксиланца, то попал в наши руки его пилот, а был он, напомню вам для упрощения восприятия рассказа моего, в прошлом пленен вами и отпущен. Тогда с легкостью абсолютной мы выведали от бывшего пленника все, что ему было о вас известно, и о вашем обхождении с врагами нашими ксиланцами. Тогда мы в высоты радости вознеслись, и хвалу Могучему Антра воздали, за то что послал он в наш мир славный и великий Рой!

Синтрианин распахнул крылья весьма внушительного размаха и на целых несколько секунд замер совершенно неподвижно. Учитывая его динамику и темперамент, это был очевидно торжественный и благоговейный жест.

Магистр Альма воспользовался паузой и вставил вопрос:

— Соль, ты считаешь нас своими друзьями?

— Разве сомнения могут быть в том? Вы уничтожили множество Единиц морфитов, кои сильнее наших Летунов, хотя и медленнее. А также вы унизили и растоптали поселение ксиланцев, коих мы презираем за трусость и глупость. Вы не только друзья наши, но и почтения предмет… объект!

— Ты намеренно шел нам навстречу?

— Разумеется, таково намерение мое было! Я не мог питать надежду встретить вас в гиперпространстве, однако предполагал, что выйдя из него для коррекции курса, вы моего Летуна заметите и на борт возьмете, и было мое предположение оправдано в итоге.

— Тебя не смущают военные машины и меры предосторожности вокруг тебя?

— Естественным это мне видится — ведь вы вызвали наше доверие, уничтожая врагов наших, а мы к сожалению вашего доверия заслужить не имели чести. Но не бойтесь невежливость против меня проявить — я преднамеренно к боли адаптировался, прежде чем к вам направиться, и даже если случайное движение мое в… индуктивном поле болезненно будет, я легко восприму это.

— Зачем ты адаптировался к боли, Соль? Ты готовился переносить болевые допросы?

— Я желал бесполезность болевых допросов вам показать, ибо первая причина тому — равнодушие мое к боли, а вторая причина тому — моя добрая воля. Я пришел сам рассказать моим друзьям все, что понадобится им для войны против морфитов. Допрашивать смысла нет и малого — просто вопросы задавайте ваши, и я отвечу вам, радость испытывая!

Лидер Науки в контрольной рубке вдруг расхохотался, торопливо отставив на стол стакан сока.

— Морфит говорит, союз трех рас? Морфит говорит, мы гибель? Пхи! Синтра шлют нам посла, чтобы посоветовать, как лучше убивать морфитов!

Его Светлость с сомнением качнул головой.

— То что морфит лжет, мне стало ясно давно. Но не допускаете ли вы, что и этот Соль лжет с тем же успехом?

— Вы не в курсе, Ваша Светлость. Синтриане не умеют врать. В принципе не могут. Их логика позволяет либо скрывать информацию, либо излагать ее — но не искажать.

— Хотелось бы проверить, если вы не против.

Лидер Науки кивнул и перебросил телепатемму ксенологу в лаборатории. Дождавшись новой паузы в монологе чужака, Альма эм Юния спросил:

— Соль, ты умеешь врать?

— Вопрос ваш непонятен мне.

— Знаешь, что такое ложь?

— Это слово мною усвоено в ходе обучения речи вашей, но смысл его недоступен, к сожалению…

— Рояне способны убивать взглядом. — Констатировал магистр.

— Я восхищен способностями вашими! Коль будет позволено мне увидеть пример такого взгляда, и объектом его не я буду…

— Рояне имеют четыре ноги и пять рук. — Прервал его Альма. — Эта комната заполнена кипящей водой.

Взгляд синтрианина беспомощно заметался, когти рук нервно забегали по груди. Было видно, что он силится осмыслить информацию, но не достигает успеха.

Лидер Науки постучал пальцем по одному из мониторов. Его Светлость увидел нейроскан чужака — он был прост и гладок, как поверхность стола, лишь последние несколько секунд выявляли полное недоумение.

— Я привел тебе примеры лжи. — Сжалился над чужаком ксенолог. — Ложь — это намеренное искажение фактов.

— Ах-ххх… — Выдохнул Соль. — Историей нашей отмечены такие случаи — в ходе переговоров с Кси-Лаи о торговых путях такое поведение с их стороны замечено было. Однако философия наша пока не дала объяснения сему явлению. Скажите, почтенный и уважаемый, не от пленных ли ксиланцев получили вы образцы речи, содержащей ложь?..

Его Мудрость рассмеялся вновь, комично подергивая пушистыми ушками.

— Этот синтрианин — просто прелесть! Такой великолепной ксеноадаптации я не встречал даже в истории!

— Адаптации?.. — Переспросил Первый Мистик. — Мне кажется его поведение вполне естественным.

— Оно естественно. Адаптация — это не лицемерие, а методика использовать речь и жесты, проявлять свои эмоции так, чтобы они вызывали доверие и симпатию у чужаков с некоторым психотипом. Иными словами, говоришь что думаешь — но в такой форме, чтобы это было удобоваримо для чужака.

— Как морфит?

— Простите?..

— Морфит говорит коротко и отрывисто, используя почти одни лишь существительные. Не возьмусь судить за всех роян, но лично в моем восприятии именно так и должна говорить стальная глыба.

Лидер Науки согласно кивнул и переключил внимание на мониторы. В лаборатории речь зашла об интересном предмете.

— Соль, ты говоришь, что можешь помочь нам информацией о морфитах. Расскажи об их силах в системе Хаар-Лиса.

— Почтенный и уважаемый, я имею честь предупредить вас о том, что именно на Хаар-Лисе собраны основные силы их флота! Я не сомневаюсь в могуществе вашем, и радость наполняет меня от ощущения того, что мы сейчас движемся в направлении системы этой, и, надеюсь, будет мне дана возможность лицезреть разгром презренных бездушевных монстров. Однако для уменьшения потерь ваших благородных бойцов советую я вам принять мои сведения ко вниманию: в Хаар-Лисе сосредоточено 4900 Единиц, которые возможность имеют образовать 4 или 5 Структур, и дрейфует вся эта военная сила на орбите второй планеты системы.

— Мы располагаем информацией, что морфитов в бою на Хаар-Лисе могут поддержать Кси-Лаи. Это верно?

— Пока разведка наша, константно… перманентно… постоянно пребывающая в той системе, не отмечала военных кристаллоидов Кси-Лаи. Не исключено такое развитие событий, что флот Кси-Лаи сейчас еще только движется в систему и окажется… проявится в ординарном пространстве одновременно с вами. Однако если позволено мне будет на свой опыт оперется, рассмотрю я вопрос с двух точек зрения. Со стороны психологии рассуждая, знаем мы с вами, что Кси-Лаи — трусы жалкие. Лишь сохранение своей жизни — главный мотив для них. Поскольку сила ваша очень велика, а Хаар-Лиса не принадлежит ксиланцам, весьма сомнительным видится, чтобы пошли они на такой бой. Пилоты их откажутся гибнуть, защищая планеты морфитов. Да.

Немного покивав и сложив беспокойные руки на груди, синтрианин продолжил:

— Со стороны военного же дела подойдя, отмечаю, что кристаллоиды ксиланцев весьма дешевы в постройке и потому многочисленны, однако слабы по боевым качествам своим. Главное оружие их — многолучевые лазеры, которые эффектны… производят эффект на расстоянии в 2000 километров или меньше того. Поскольку кристаллоиды лишены защитных полей и мало маневрены, то ионные орудия ваших боевых судов легко сбивают их с расстояния в 5000 км, а потому преимущество ваше над ними огромно. Коль слабый флот ксиланцев к сильному флоту морфитов прибавится — баланс сил не будет заметно изменен. Бой в Си-Сионе показал это со всей ясностью: Кси-Лаи обречены терпеть поражения, такую судьбу назначил им Могучий Антра, да!

— А что вы знаете о самих морфитах, Соль? Откуда они взялись? К чему стремятся? Во что верят?

— Странные вопросы задаете вы, трудно для ответа подходящие… — Синтрианин пошевелил крыльями и забавно свел глаза к переносице. — Но я приложу все силы чтобы дать ответ, ясный и всесторонний. О происхождении морфитов скажу я следующее. Сперва Могучий Антра создал Вселенную. Потом он наполнил ее звездами, и планетами, и туманностями, разделил планеты меж звездами, чтобы каждая планета достаточно света получала и для жизни пригодна была. Затем…

Разумеется, это было вовсе не то, что надеялись услышать рояне, но прервать монолог прицеподобного существа было весьма проблематично.

— …затем, когда все было готово для зарождения разумной жизни, и когда даже неразумных тварей органических имелось на планетах в достатке для пропитания существ разумных, тогда создал Могучий Антра расу Кси-Лаи. Дал он им жизнь в воде, ибо вода — колыбель всего живого, и тела скользкие и аморфные, чтобы ко всем погодным катаклизмам легче приспосабливаться, и мозг трусливый и верткий, чтобы берег он жизнь свою всеми силами доступными. Но потом поглядел Могучий Антра на ксиланцев, и понял, что ошибку совершил, создав такую жизнь: была она разумна, но гадка и отвар… отвратительна. Вот тогда Могучий Антра создал расу Синтра, и нарек ее своим любимым творением, и дал детям своим любимым лучшие свои собственные качества — гордость, и дальновидность, и ловкость, и ум цепкий и проницательный. Да!

Воспользовавшись патетической паузой, Лидер Флота ввернул наводящий вопрос:

— Это все занимательно, но кто и когда создал морфитов? Тоже ваш Могучий Антра?..

— Нет, уважаемые и почтенные, Могучий Антра добр, он никогда не создал бы такую бесслов… бессердечную форму жизни. Неведомо никому, кто создал расу морфитов, но учеными умами Синтры отмечен один факт примечательный был. Кроме морфитов, иные разумные расы своему создателю поклоняются. Для примера привести могу наше почтение и благоговение, перед Могучим Антрой проявляемое. Также и ксиланцы Могучего Антру боготворят, правда именем иным его величая и внешность иную приписывая. Однако же морфиты исключение из правила составляют — вместо создателя своего, объектом поклонения избрали некий артефакт, который Инициатором именуют.

При этих словах Лайон вздрогнул и чуть было не позволил себе бестактность, дабы заострить внимание Его Светлости. Впрочем, было ясно, что внимание Первого Мистика в заострении никак не нуждается.

— Ты называешь морфитов бездушными. Но я слышал, например, что они никогда не используют оружие массового поражения. Что скажешь об этом?

— Да, вероятно по ограниченности своей не умеют морфиты создавать могучее оружие… или массивного поражения, как вы называете его. Подлые ксиланцы используют химические отравы, распыляемые как мелкий дождь, и микроорганизмов, порождающих ужасные болезни. (Хотя их жалким суденышкам почти никогда не удается доносить груз смертоносный до наших планет!) А морфиты не делают ни оружия химического, ни микросокопических роботов, ни даже ядерно-распадных фугасов, хотя ядерный распад и заложен в самой их природе! Однако, почтенные, если из сказанного мною выше вы сделаете вывод, что морфиты не жестоки, а добры и гуманны, допустите вы серьезную ошибку, да! — Для убедительности Соль развернул крылья во всю ширину, величественно приподнял изящную головку и издал короткий гортанный вскрик. — Это морфиты породили ту войну, что идет сейчас! До них планет в изобилии хватало и нам, и ксиланцам. Жестокие морфиты стали атаковать и нас, и Кси-Лаи, слепой жадностью и злобой движимые, и планеты наши им нужны были лишь для наживы, ведь рождаться нигде кроме Морфии неспособны они…

— Почему вы с ксиланцами не объединились?

— Сперва было объединение. Однако вскоре поняли мы, что ксиланцы трусливы и вероломны, всегда готовы бросить нас в бою, коль ситуация скверно для них развертывается. Такая низость противна нашему духу была, и пошли мы войной также и на Кси-Лаи, ибо нет в нас стража перед численностью врагов, да!

Слушая все это, Лидер Науки нахмурился, обдумал что-то, сосредоточенно сведя черточки бровей, обменялся серией телепатемм с Лидером Флота. Затем обратился к Его Светлости:

— Я хочу поставить интересный эксперимент. Не желаете посмотреть?

Соль согласился на прогулку по матке с огромным вдохновением. Когда индукционный диск отключили, он радостно замахал крыльями, затараторил еще быстрее прежнего, впрочем, сейчас его болтовню никто не слушал: рояне пораженно разглядывали самого чужака. Прежде, когда крылья были прижаты к спине, это не замечалось. Теперь стало очевидно, что эти самые роскошные крылья принадлежат не самому Солю, а небольшому существу, похожему на летучую мышь, крепко вцепившемуся лапками в спину гуманоиду.

Чужак с готовностью пояснил, что Могучий Антра, желая облегчить жизнь своим любимым детям, дал им в помощь надежных друзей (ваши ученые такую связь величают особым словом «симпа… симба… симбиоз»!). Крылатые твари неразумны, но поддерживая постоянную телепатическую связь с хозяином, используют возможности его разума и подчиняются его приказам. В свою очередь неразумные симбионты сильны и быстры, легко переносят хозяина по воздуху и защищают от некоторых опасностей. За многие поколения сосуществования телепатическая связь настолько усилилась, что оба симбионта стали практически частями одного тела, способными правда отделяться друг от друга. (Могучий Антра не дал ллуртам разума — ибо зачем два разума одному телу!)

Пройдя сквозь шлюзы, процессия погрузилась в три лифта и по внутренним капиллярам научного центра перенеслись в другой блок. Диафрагмы шлюза поочередно распахнулись перед ними, новый охранник и и новые лаборанты почтительно склонили головы перед тремя высшими роянами, сопровождавшими диковинного чужака.

Лидер Флота дал распоряжение, и в следующий шлюз, ожидавший синтрианина, первыми вплыли две грузные платформы с ультразвуковыми орудиями и взлетели под потолок, заблаговременно нацелелись в закрытую пока дверь.

Затем чужак и шестеро роян вошли в шлюз, диафрагма затянулась за ними.

— Почтенные, я пребываю в предвкушении тех чудес науки, которыми вы соблаговолите поделиться со мной! Я задет… тронут до глубины души вашим великодушием! — Продолжал трещать Соль, словно знал речь Роя всю жизнь, а не 4 последних часа.

И внезапно оборвался на полуслове. Диафрагма перед его носом распахнулась, в полупустой лаборатории в метре над полом сверкал сталью шарообразный панцирь врага. Позади и чуть в стороне поворачивался в воздухе луч голубого сияния.

Синтрианин перебежал взглядом с морфита на Реликвию и прикипел к ней, словно неспособный отвести глаз. Ллурт со спины взмыл вверх и яростно забил крыльями. Соль раскрыл было рот, но слова застряли в его глотке.

Тогда и он, и рояне увидели разом, как панцирь Стража слегка раскрылся, створки раздвинулись, и между ними заструился воздух, начиная искриться. От морфита пахнуло жаром. Пушки на платформах повели стволами.

В этот момент Соль заорал:

— Он опасен!! Он погубит вас всех! Весь флот ваш!!

Мерцание пропало. Морфит выдохнул воздух, еще не обратив его в плазму, и преобразился, приняв позу почтения.

— Я — Страж.

— Я — Первый Мистик. Прости нашу оплошность, по глупости своей мы не ожидали, что вид Синтра приведет тебя в такое негодование. Мы сейчас же покинем тебя.

Процессия спешно вышла прочь, опасливо оглядываясь на морфита. Соль дрожал мелкой дрожью. Когда обе двери шлюза закрылись, он прошептал:

— Примите мой совет… срочно выбросьте в космос Инициатора и Стража… Инициатор — сама смерть… он сожжет вас за единый миг, если захочет…

— Ты сказал Инициатор? Морфит называл эту вещь Реликвией…

— Реликвия суть другое имя. Инициатор — имя святое, и морфиты не выдают его чужакам. Наша разведка узнала его случайно, тайный разговор расшифровав…

Не сговариваясь, Лидер Науки и Первый Мистик отклонились от группы и зашли в комнату отдыха. Иногда они слышали мысли друг друга и без телепаторов.

— Я заподозрил связь меж Реликвией и Инициатором, едва услышал о последнем. Правда, я не ожидал, что связь окажется столь прямая. Но ваш эксперимент был очень опасен — дверь могла не успеть закрыться, орудия могли не успеть выстрелить, Соль мог оказаться не столь благоразумен. Были и более простые способы проверки — например, попросить Соля описать Инициатора.

Лайон помотал головой.

— В худшем случае я рисковал лишь жизнью синтрианина. Морфит не желает убивать нас с вами — иначе давно бы сделал это. Если бы он успел выстрелить, то стрелял бы в Соля. Что касается проверки, я проверял не реакцию синтрианина на Реликвию, а реакцию Стража на синтрианина. Я предположил: коль скоро Соль знает, что никакого союза нет, а морфит понимает, что Соль это знает — морфит попытается убить его, дабы сохранить секрет. Именно так все и складывалось, но заметив наши орудия Страж поостерегся стрелять.

Черная бровь Первого Мистика слегка приподнялась.

— Мне кажется, вы ошибаетесь в оценке событий. Страж хотел скрыть от нас иную тайну. Реликвия опасна, и Соль знает об этом. Увидев Реликвию, он был явно поражен, а значит, не предполагал, что она у нас на борту. Стало быть, и не предупреждал нас до сих пор об опасности. Страж намеревался убить его, пока предупреждение еще не прозвучало. Едва Соль выкрикнул свою реплику — убийство потеряло смысл. Как раз поэтому я и говорю о его благоразумии.

— Склоняю голову перед мастером, — с уважением произнес Лайон.

Плотными лучами гравитации сжимая пространство перед собой, Рой несся навстречу судьбе. Близкие звезды размазывались на экранах и превращались в световые черточки, напоминающие злополучную Реликвию. Очень медленно они двигались по экрану, чтобы затем собраться в точки уже на новых местах. Ежесекундно Матки отбрасывали назад миллионы смятых километров и шли, шли вперед, неуклонно приближая развязку.

Лидер Флота и Лидер Науки сидели в глубоких креслах на центральном мостике. Ниже слева и справа от них лежал пилотажный зал, переполненный жизнью во время старта и выхода из прыжка, и пустынный сейчас. Лишь трое навигаторов тихо несли вахту, полуприкрыв глаза и впитывая из телепаторов привычный поток данных: коэффициент сжатия в норме, баланс массы — константа, абсолютная скорость — константа, относительная скорость… По опыту Лидер Флота знал, что нет лучшего снотворного, чем вахта во время прыжка.

Впрочем, как раз сейчас спать ему не хотелось совершенно. До момента выхода оставалось шесть часов. Если то, что открыл им посол-синтрианин, верно, то этот момент может стать последним в жизни Ампалы. А возможно, и всего Роя.

Сам Соль тоже находился сейчас на мостике. Он прекрасно чувствовал себя в атмосфере Роя, был совершенно безобиден, очень вежлив и вполне предсказуем — и ему разрешили передвигаться по Ампале под минимальным надзором. На душе синтрианина было неспокойно. В отличии от двух лидеров, полулежащих в креслах под гигантскими смотровыми экранами — словно прямо в открытом космосе, Соль взволновано метался по мостику, пощелкивал когтями, пощипывал подшерсток на своих плечах. То и дело он терял осознанный контроль над ллуртом, и тот, поддавшись эмоциям хозяина, взмывал к потолку и носился над пилотажным залом, хлопал крыльями.

— Почтенные Лидеры, боясь назойливость своею просьбой выказать, тем не менее повторю я ее, а также и цепь рассуждений, к ней приведшую.

Если бы повторение!.. Нехитрую и вполне понятную просьбу — эвакуировать его с Ампалы — Соль высказывал уже не во второй раз, и даже не в пятый. Всегда — с заведомым результатом.

— Как было уже рассказано мною прежде, однажды разведке нашей посредством технических изловчений разговоры морфитов со Стражем Реликвии удалось подслушать. Поскольку язык морфитов был не внове для нас, смогли мы расшифровать разговоры эти, из них явственно стало, что Реликвии, иначе именуемой Инициатором, морфиты крайне право… первостепенную важность придают. Сказано одним из них было, что по мнению их Инициатор прародителем их расы был. И остальные морфиты этой точке зрения не противоречили. Вот тогда военачальники наши разработали план, каковой предполагал захватить Реликвию и увезти ее с Морфии, и деянием сим подорвать мораль и боевой дух морфитов, и повелеть им выдать в обмен на свою святыню одну из звездных систем.

Излишне склонный к красноречию Соль каждый раз изобретал новые диковинные конструкции и обороты, однако сюжет рассказа всегда оставался один. Одна эскадра Летунов стремительно атаковала Морфию, и пользуясь своей маневренностью прорвалась к планете. Обтекаемые птицеподобные штурмовики Синтры имели в атмосфере преимущество над угловатыми Единицами, расчитаными на космические бои. Сраженье начало затягиваться, и морфиты бросили в стратосферу все свои силы. В этот самый момент из гиперпространства, совсем близко от Морфии (даже рискованно близко!) выпала вторая эскадра и рванулась не к планете, а к астероиду на орбите ее. Прыжок был расчитан мастерски: умело используя остаточную скорость, за 20 секунд в ординарном пространстве эскадра добралась до астероида и окружила его. Спустя еще 3 минуты, прежде чем ошеломленные морфиты сумели вырваться из водоворота атмосферного боя, Реликвия была извлечена из чрева астероида и погружена в специальный транспорт. Эскадра начала отходить, ожесточенно отплевываясь огнем от нагоняющих Единиц.

И в это мгновение гигантский пузырь голубого огня вздулся из чрева транспорта. Чудовищная энергия, равная взрыву, возможно, пары килограмм антиматерии, за секунду сожрала и испарила три четверти эскадры. Когда ошеломленные остатки синтранского флота метнулись врассыпную, морфиты приблизились к эпицентру взрыва — и прямо в открытом космосе обнаружили с благоговейным восторгом невредимую двумерную святыню.

— Послушай, Соль, — вдруг прервал его излияния Лидер Науки. — Ты веришь, что морфитов создал Инициатор?

— Сами морфиты утверждают так. Какие же причины для сомнений могут быть?

То, что раса Синтра не признавала существования лжи, в данном случае играло дурную службу: синтриане не выносили собственных суждений о том, о чем им уже было известно от других.

— Хорошо, ну а как по-твоему эта штука может хоть что-то создать? Она же абсолютно микроскопическая, в ней не поместится даже один атом!

— Ваша Мудрость, вы имели несчастье изучать Реликвию, но не я. Тогда ответ на ваш вопрос скорей вы сами дать смогли бы. — Неожиданно резонно отметил Соль.

— Да уж…

— Я позволю себе иметь настойчивость, и со всем почтением повторить свою просьбу, каковую нахожу вполне естественной и обоснованной…

— Отстань, Соль. — Отрезал Его Храбрость. — Мы не катапультируем тебя с Ампалы. Причины тебе объясняли. В прыжке мы не можем тебя катапультировать — на краю зоны сжатия тебя разорвет перепадом гравитации. А выходить в ординарное чтобы высадить тебя мы не намерены. Прыжок расчитывается весь, от начала до конца, и экстренно прервать его — значит обеспечить себе 20 часов напряженной работы по пересчету курса.

— Возможность имеется сбросить в гиперпространство саму Реликвию вместе со Стражем. Это также добрую службу нашей безопасности сослужит.

— С чего ты взял, что Реликвия позволит себя сбросить? Если она такая умная и такая могучая, как ты говоришь…

Соль сник. Ллурт опустился на его спину и заботливо обернул туловище хозяина крыльями — словно плащом.

— Не падай духом, приятель, — подмигнул ему Лидер Флота. — Есть кое-что, что тебя утешит: мы тоже умирать не намерены. Как и ты.

Чужак свел глаза к переносице, обдумывая.

— Людвиг, спросить вас хотел… — Зная, что телепатия синтрианина чисто рефлекторна и непригодна для переноса информации, Лайон смело пользовался при нем телепатором.

— Спрашивайте, не вижу проблемы, — кивнул Его Храбрость.

— Зачем вы-то на Ампале остались? У вас была и возможность, и основание покинуть эту Матку. Только давайте без лирики о капитане, покидающем свое судно…

— Смеяться будете, Лайон. Наверное, мои мотивы из числа тех, по которым Синтра пошли войной на Кси-Лаи: доказать, что сила врагов нас не пугает.

— Отчего же, не смешно вовсе. Даже очень несмешно. А еще?..

— Еще… Помните 6 лет на орбите Схарты? Когда Лидер Стратегии увел Юнию и пропал?

— Как не помнить! — Лайон чуть улыбнулся.

— Так вот, после тех событий я верю в Его Светлость так же свято, как он верит в Указующего и в Путь. Первый Мистик остался на Ампале — остался и я.

Мысленно помолчали, глядя на размазанные звезды. Утопив взгляды в черном океане космоса.

— А вы, Лайон?

— Что я?

— Почему остались? Вы-то раньше других поняли, что Реликвия действительно опасна.

— Тоже будете смеяться… Не верю я в то, что она опасна!

— Как?!

— Очень просто. Я полагаю, что Реликвия — это выход в двумерный мир. Пересечение вселенных.

— Наслышан.

— Чему равна суммарная энергия двумерной вселенной?

— Шутку оценил. Считайте, что даже посмеялся.

— Я не шучу, Людвиг. Это элементарно на самом деле. Наша Вселенная трехмерна. Ее полная энергия равняется сумме собственной энергии всего вещества Вселенной и общей энергии всех взаимодействий. Второе слагаемое пренебрежимо мало в сравнении с первым. Первое слагаемое — собственная энергия вещества — прямо пропорционально массе вещества, а значит, его объему и плотности.

— Ну и?..

— Реликвия и ее вселенная — двумерны. Иными словами, плоские. Чему равен объем абсолютно плоского тела? Чему равна масса всей двумерной вселенной, а значит и ее энергия?

— Теоретически нулю… В нашей системе мер.

— Именно! Именно в нашей! Ведь именно в нашем мире Реликвия (якобы!) создает расы и сжигает флоты. А как она может это делать, если вся энергия ее двумерной вселенной в нашем мире равна нулю?

После паузы Его Храбрость ответил голосом, а не телепатеммой. Наверное, Солю его вырванная из диалога реплика показалась весьма странной.

— Разумно. Логично. Отчасти согласен… но есть один скверный нюанс. Синтра не лгут.

— Не лгут об их поражении? Да одному духу ведомо, что там было… Антиматериальный конденсат, рефрактор энергии — мало ли…

— Мало. Морфиты не имеют массового поражения. Где им взять энергию в таком объеме?

— Тогда возможно, телепатия. Психотическое навязывание. Морфиты внушили выжившим синтрианам, что те видели гигантский взрыв. А на деле их флот просто перебили.

— Сомнительно… Внушили пилотам штурмовиков, маневрирующих в космосе? Простите, Лайон, но телепатор — не скорострельный лазер.

— Хватит, Людвиг. Надоело думать.

— Вам?

— Мне. 8 дней я занят этим непрерывно. Надоело. Через 6 часов мы узнаем все доподлинно.

Лидер Флота окинул друга взглядом, полным удивления.

— Если нас вдруг сожгут, знания не принесут нам большой радости.

— Не уподобляйтесь Солю, Людвиг. С ним одним тошно. Если Реликвия правда такая всемогущая, как он считает, почему она не сожгла нас еще на Морфии? А, Соль?

Синтрианин ответить не успел. Арочная дверь на мостик раздвинулась, чуть шурша полами плаща о настил, в зал вошел Первый Мистик Роя. Его усики обвисли, глаза припухли и покрылись прожилками от длительной бессонницы. Рояне, давно знавшие его, умели даже в его бесстрастном спокойствии различать настроения. Сейчас, к удивлению, это было спокойствие не подавленное и не усталое, а целеустремленное и рассудительное.

— Ваша Храбрость, приветствую вас. Я намерен оставить вас наедине с нашим любезным гостем. — Людвиг поморщился, Лайон злорадно усмехнулся. — Ваша Мудрость, не откажетесь ли вы как можно подробнее рассказать мне все, что знаете о двумерных мирах?

Поприветствовав Стража Реликвии привычными уже словами, Первый Мистик сел перед ним прямо в воздухе, подобрав под себя ноги и скрестив руки на груди — как при медитации. Он молча смотрел на морфита с минуту, потом размеренно начал монолог.

— Я пришел рассказать тебе сказку, Страж. Я почти уверен, что она будет тебе интересна.

— Я внимание, Мистик.

— Моя сказка повествует о Боге. — Со значением вымолвил Его Светлость. — Около центра Галактики, в большом скоплении звезд жил-был Бог. Правда, мало кто знал, что он Бог, а даже те, кто знал это — те не знали, что такое Бог. Принимали Бога за какую-то очень странную вещь, которую называли «реликвией».

Последовала недолгая пауза. Морфит ждал продолжения, мерно покачивая лепестками панциря.

— Долго жил Бог, и со временем стало ему скучно. Дабы развеять скуку, создал он себе детей — совершенных телами и разумами, но лишенных души. Не умел Бог давать душу — поскольку сам ее не имел. Какое-то время дети развивались и развлекали его. Затем просто следить и даже повелевать ими также наскучило Богу. Тогда послал он своих детей войной на соседей. Ведь война — прекрасная забава для ума и хитрости. Дети Бога были прекрасными бойцами и часто побеждали. Чтобы война не окончилась быстро, Бог запретил своим детям драться слишком мощным оружием — оставил им только то, чем они не смогли бы истребить своих врагов полностью. Долго длилась война, и забавляла Бога… но наконец и она наскучила ему: ведь противники были одни и те же, а сражения и маневры — однообразны. И — удивительна воля судьбы! — как раз в это время прибыли в скопление кочевники. Всю свою жизнь кочевники занимались тем, что жгли, уничтожали и опустошали. А поскольку занимались этим очень давно, то преуспели в этой науке. Кочевники разбили детей Бога, а самого Бога взяли в плен — ибо не знали, что это Бог, а думали, что заполучили некий диковинный трофей. По правде, следовало бы Богу тут же и уничтожить наглецов… но он не сделал этого. Надежда остановила Бога — он надеялся, что пришельцы из далеких созвездий развеют его скуку.

— Рассказ любопытен. Я интерес. — Проворковал Страж и вновь обратился в слух.

— Попав в плен, решил Бог поиграть со своими пленителями. Он как бы скрывал, что он Бог, но в то же время говорил с кочевниками — хотя лучшим способом скрыть тайну было бы просто молчать. Бог назначил правила и первым начал игру. Говорить и действовать сам он не мог — ведь тем сразу же выдал бы свою сущность. Потому он создал подле себя одного из своих детей, которого поименовал Стражем, и его устами стал говорить с кочевниками.

На этом моменте Его Светлость прервался и пристально оглядел морфита. Отсутствие мимики и жестов очень мешало Мистику — не видя настроения собеседника, возникала иллюзия, что настроения у него и нет вовсе. А это было очень далеко от истины, как уже знал Хранитель Святыни.

Но воздух не дрожал вокруг металлической фигуры, не искрился ионными разрядами, щитки панциря были по-прежнему приветливо откинуты. Первый Мистик продолжил.

— Игра шла ступенями, как и подобает соревнованию. Первую ступень выиграл Бог. Он легко и изящно убедил кочевников отправиться именно к той звезде, к которой хотел их заманить. Уже позже у некоторых из странников возникли сомнения, но переубедить остальных сомневающиеся не смогли. Рой направился в ловушку, расставленную Богом.

— Второй тур прошел вничью. Совершенно случайно ученый муж из числа кочевников, желая исследовать природу Бога, отделил его стеной от созданного им Стража. Бедный Страж! Его разум доселе полностью контролировался Богом — примерно так, как сознание ллурта подчинено сознанию синтрианина. Теперь же разум морфита вдруг обрел свободу — и полнейшее неведение, удивление, шок. Вокруг него оказался мир, полный врагов, и Страж не знал, как попал сюда и что должен делать. Его рассудок помутнился, он бросился в бой — и, конечно, был уничтожен (хотя и сражался достойно, как все дети Бога). Кочевники ошибочно трактовали поведение Стража как некую суицидальную хитрость, и в этом было их поражение. Но их победа была в том, что они смогли тщательно исследовать труп морфита и понять: такая жизнь никак не могла зародиться случайно, а является спланированным творением разума. Так впервые кочевникам пришла мысль о Боге.

— На третьей ступени кочевники начали побеждать. Бог сперва ошарашил их появлением нового Стража, однако очень вскоре допустил ошибку. Хитростью кочевники выяснили, что память первого Стража сохранилась после его смерти и была передана второму. Вывод был ясен: между смертью и возрождением память Стража хранил сам Бог (которого кочевники тогда еще называли «реликвией»). Добавив к этому также тот факт, что ничто кроме «реликвии» не могло дать энергию и вещество на акт воскрешения, можно было прийти к важному выводу: «реликвия» обладает собственной силой и собственным разумом. Сомнения вызвала только природа «реликвии»: кочевники полагали, что никакое вещество не может исходить из нее.

Хранитель Святыни перевел дыханье и украдкой глянул на часы. Оставалось 20 минут до выхода.

— И наконец пришла четвертая, решающая ступень. Судьба помогла кочевникам: на их судно прибыл давний враг детей Бога, синтрианин. Он выдал тайну «реликвии»: эта вещь очень опасна, она способна в одно мгновенье уничтожить целый флот. Синтриане не умели лгать, но могли и ошибаться. Однако Бог ошибиться не мог! Он знал, какие слова собирался выкрикнуть синтрианин, и хотел убить его до этого. Сам Бог успел бы выстрелить, но не стал — чтобы не выдавать себя. Он решил убить синтрианина руками Стража — и не успел. Пришелец выдал тайну, а покушение на жизнь придало веры его словам. Так не осталось сомнений в природе «реликвии». Кочевники узнали, что в плену у них находится Бог.

Первый Мистик умолк. Выждав немного, Страж спросил:

— Это вся сказка, Хранитель?

— Почти. Осталось добавить эпилог. Теперь игра подходит к концу, и Бог хочет уничтожить кочевников. Возможно, причиной — обида? Или злость?..

— Хороша сказка, Хранитель. Я слыхал мало сказок. Но сказка — мораль. Какова мораль в твоей?

— Долго странствуют в космосе кочевники, сложен их Путь, а потому привыкли они из всего, что на Пути встречается, извлекать уроки, получать знания. Мало им увидеть что-либо — важно понять. Думали кочевники о Боге. Думали так. Бог создал своих детей идеальными — в том смысле, каким он видел идеал. Речь детей Бога лишена чувств, их тела из металла, а их логика еще прочнее их тел. Строение их безумно сложно, жизнь длительна, им не угрожают болезни, им не нужна пища. В то же время, в поведении они очень просты. Нет амбиций, нет страстей, нет излишеств. Дети Бога надежны, целенаправленны и… предсказуемы. Спросили себя кочевники: если таковы дети Бога, то каков сам Бог, с которым они хранят сходство?

Его Светлость задержал дыхание… и выдохнул:

— Ты — машина, Бог.

— Не смей звать меня так! — Прогремел металлом голос Стража, и Его Светлость улыбнулся: он попал в самую точку.

— Как же иначе тебя назвать? В твоем мире тебя построили с единственной целью: открыть дверь между мирами. Создать проход между двумя Вселенными с разным числом измерений. Ты — экспериментальная установка. Когда эксперимент был окончен успешно, тебя просто забыли. Бросили ненужный хлам.

Страж не перебивал. Бог ошеломленно молчал его устами.

— На твое несчастье, тебя наделили разумом. Искусственным разумом, конечно. И твой разум породил страдания. Тебя мучила скука и уязвленная гордость. В твоем мире ты не находил им выхода. Все богатство, что у тебя было там — это трижды никому не нужная дыра в другое измерение. Что делать — ты использовал то, что было. Ты научился перебрасывать в наш мир вещество и энергию, а обратно получать информацию о происходящем. Вот тогда скопление Единорога превратилось для тебя в театр. Так в галактике появилась целая новая раса — лишь для того, чтобы развлечь тебя. Так ты затеял смертоносную игру с другими расами — чтобы на какое-то столетие утолить свою скуку. Так ты позволил нам взять тебя в плен — чтобы мы узнали и убоялись тебя как жестокого и непостижимого Бога, а не как обычную машину, каковой ты являешься. Такова мораль моей сказки!

Тишина воцарилась надолго. Молчал Страж — безвольный слуга хитроумного механизма из другой вселенной. Молчал Бог в машине, пока триллионы импульсов метались в его цепях, имитируя эмоции удивления, уязвленного самолюбия, досады, восхищения…

Наконец он спросил:

— Как ты догадался об этом?

— Вера, Бог. Моя вера. Я верю, что не существует никаких богов. Истинная жизнь возникает сама, а Дух Указующий (или судьба, если угодно) лишь направляет ее развитие. Конечно, владея знаниями и техникой любой сможет создать жизнь и возомнить себя богом… только создаст он не истинную жизнь, а машину. Такую, как твои морфиты.

— Твоя вера — глупость! Что есть вера? Как верить в то, что не знаешь точно?!

В холодных глазах Первого Мистика мелькнули искорки.

— Твои слова о вере также помогли моей догадке. Еще в тот раз, когда ты спрашивал меня о религии. Дело в том, что все 25 разумных рас, которых мы изучили в Пути, веруют во что-либо. А вот ты не знаешь, что такое вера.

Страж переменился. Он всплыл выше в воздух; прежде изящно вытянутое, его тело преобразилось в компактную плотную сферу, которую укрыли снаружи мощные щитки панциря. В щелях между ними застурился воздух, заискрился поверхностными разрядами.

Его Светлость побледнел. Он опасался, что амбициозная машина не смирится так просто с поражением… точнее, был твердо уверен, что не смирится. Однако до выхода в ординарное пространство оставалось только 3 минуты.

— Ты — правда, Хранитель. — Прорычал Страж, и голос его изменился сообразно позе. (Видимо, подпрограмма адаптации к чужакам продолжала работать, хотя смысла в ней уже и не было.) — Это я назначил правила игры. Мое решение было: если на пути до Хаар-Лисы вы всё поймете обо мне, вы — жизнь. Если нет — гибель.

— Я все знаю о тебе. Разве я не доказал тебе этого? — Голос Мистика как и всегда звучал холодно. А под диадемой, непроницаемой для телепатии, бурлили тревога и волнение.

— Ты не знаешь мою главную слабость.

— Что же привело тебя к мысли, что я не знаю ее? — Он намеренно растягивал фразы, невольно подражая Солю. Нужно было выиграть всего пару минут… — Возможно, я не высказал своего знания лишь для того, чтобы не травмировать твое уязвимое самолюбие?

— Морфия слишком скучна. Война идет на Хаар-Лисе. Я желал попасть туда. — Ответил «бог», отключив наконец ненужный акцент. — Если бы вы знали мою слабость, если бы вы знали, что я неспособен самостоятельно передвигаться, вы ни за что не привезли бы меня на Хаар-Лису!

— Ты же видишь сквозь стены матки? В ординарном пространстве нейтрино позволяет тебе видеть сквозь любые преграды? — Вкрадчиво произнес Первый Мистик, и в этот момент чувство легкого головокружения отметило всплеск гравитации. Матка вышла из прыжка и понеслась, замедляя ход. — Так оглядись же по сторонам! Это не Хаар-Лиса! Мы — в открытом космосе, в двух световых неделях от нее!

— Это невозможность! Это ошибка! — Грозно проревел Страж… и умолк, ошарашенный, подавленный. Обманутая и жалкая всемогущая машина.

— Я не смел подвергнуть опасности весь Рой, и в то время, когда остальные 15 Маток ушли к Хаар-Лисе, Ампала прыгнула в открытый космос. Ты можешь отомстить мне за то, что я перехитрил тебя. Ты способен уничтожить Матку. Но тогда ты навеки останешься в открытом пространстве, один. Среди миллиардов километров скуки. Какой бы сигнал ты не подал своим верным морфитам, с расстояния двух световых недель они никак не смогут обнаружить тебя. Никакими приборами. А если через 3 дня Ампала не присоединится к Рою, наш флот истребит всех морфитов в скоплении Единорога — и тогда никто даже не станет искать тебя. Выбирай, машина. Решай.

Настоящему разуму нужны секунды на верное решение.

— Ты — победитель. Это хочешь услышать?

— Нет, не это.

— Матка Ампала — жизнь. Рояне — жизнь.

— Да, вот это.

Первый Мистик вздохнул полной грудью, и услышал в наушнике, как точно так же вздохнул Лайон эм Риона в комнате контроля.

— А еще… ответь мне на один вопрос. Откуда ты берешь энергию?

— Ты знаешь это. Из моего мира.

— Мой друг Лидер Науки утверждает, что энергия двумерного мира бесконечно меньше энергии трехмерного. Значит, твой мир не двумерен?

— Мой мир — 6 измерений. Ваш Лидер Науки ошибается. Он считает, раз Реликвия плоская, то и весь мой мир — плоский. Это неверно. Реликвия — только проекция моего мира.

— По меркам вашего мира, вся наша Вселенная содержит меньше энергии, чем одна ваша частица?

— Верно. Сложной задачей было научиться дозировать энергию. Передавать ее в ваш мир малыми порциями. Иначе я уничтожил бы все вокруг себя, перебросив к вам даже один атом. Как раз для дозировки служит цилиндрическое поле вокруг прохода. Его вы видите как голубой свет. — С оттенком гордости «бог» прибавил: — Мои создатели этого не умели! Я сам научился!

— Молодец. — С улыбкой похвалил Первый Мистик. — Скажи мне, что делать с тобой теперь? Я могу отправить тебя автоматическим катером к одной из ближайших звезд. Я полагаю, ты выберешь Хаар-Лису?

«Бог» словно задумался на минуту.

— Хранитель, возьми меня с собой! Я хочу в Путь. Я хочу видеть новые звезды и расы. Мне скучно!

— Ты опасен.

— Напротив! Я — защита! Я дам бесконечную энергию для двигателей и оружия! Каков будет ответ?

— Я подумаю над твоим предложением. — Сухо ответил Его Светлость, встал и пошел прочь.

В дверях остановился.

— Ученые считают, что наша Вселенная возникла при Большом Взрыве. Бесконечная масса энергии выделилась мгновенно в одной точке пространства. Не твоя ли работа случайно?..

4. Безгрешная логика

О нынешнем Первом Мистике Роя ходят легенды.

Говорят, что когда весь Рой был на краю гибели в системе Схарты, он один сумел предвидеть события на 10 лет вперед, и за это Совет Лидеров пытался отправить его в отставку.

Говорят, что однажды Его Светлость столкнулся лицом к лицу с Демоном Железной Звезды и сумел победить его в состязании чистой логики.

Говорят, что, использовав силу черной дыры, Его Светлость однажды заглянул в будущее и предсказал конец Пути Роя.

Говорят, что Его Светлость лично знаком с создателем Вселенной.

Вокруг этой неординарной персоны, правящей религией Роя уже без малого 75 лет, вертится бесчисленное множество сказаний, слухов и небылиц, и теперь уже нет почти никакой возможности отделить среди них правду от вымысла.

Как ни странно, о первом из подвигов Хранителя Святыни известно крайне мало. Необъяснимый туман секретности по сей день покрывает историю с пропавшей маткой Юния.

— Мы не увидим ее, — сказал Лидер Флота.

Путь от звезды Аллиона к звезде Лавсания, как и любой маршурт Роя, был разбит на отрезки по два световых месяца длиной. Это случилось на первом же из отрезков.

За два световых месяца от Аллионы в ординарное пространство вышла ведущая матка Флора. Через полчаса — вторая в строю матка Ампала, штаб-квартира Совета Лидеров и Капитула Прелатов. Через полчаса не вышел никто. Спустя час после Ампалы прибыла Тахора, которая шла в строю четвертой. Затем — Риона, затем — Хорисса, затем… С интервалом в полчаса прибыли все матки Роя, кроме одной. Матка Юния потерялась в пространстве.

— Мы не увидим ее, — сказал Лидер Флота.

Матка Юния, гигантский звездолет длиной 120 километров, средним диаметром 2400 метров, массой покоя 82 миллиарда тонн, пропала где-то на отрезке пространства в 2 световых месяца. Это не была иголка в стоге сена — скорее, атом водорода в океане. Ни один телескоп, ни один тепловизор, гамма-объектив или нейтринный датчик не смог бы различить излучение этой пылинки на фоне чудовищных космических помех.

Если Юния взорвет все запасы антиматерии, которые имеет на борту, этой энергии хватит, чтобы испепелить планетарную систему. Вспышка достигнет Роя за несколько недель, и рояне увидят крохотную белую точку, возникшую в небосводе на 3 секунды. Ни одна оптическая система не успеет запеленговать эту точку.

— Мы не увидим ее, — сказал Лидер Флота.

Никто не спорил с ним. Это действительно было невозможно.

— Она не могла выйти из строя, — сказал Лидер Флота.

Никто даже не представлял себе той силы, которая заставила бы Юнию сойти с маршрута и отстать. Ее приводили в движение 24 реактора, питающих 18 колец сжимателя пространства и 42 маршевых ускорителя. Чтобы Юния продолжала полет, достаточно было трети этого оборудования. По теории вероятности две трети реакторов и двигателей могли отказать одновременно раз в 20 миллионов лет.

Даже если бы прямо на борту Юнии произошел термоядерный взрыв, испарилась бы четвертая часть матки, но остальные три четверти продолжали бы движение.

— Ее не могли уничтожить, — сказал Лидер Флота.

Это аксиома: ни одно оружие не угрожает кораблю в гиперпространстве. Матка движется с объективной скоростью в 3 световых, и в нее невозможно попасть. Любой сколь угодно сильный взрыв и сколь угодно большое тело на пути матки не повредят ей. Когда корабль уходит в гипепространство, его относительная масса взлетает в миллиарды раз и фокусируется вдоль луча сжатия. Этой направленной массой звездолет продавливает пространство. Субъективная плотность матки становится сравнима с плотностью нейтронной звезды. Попадись на пути целая планета — матка пробила бы ее насквозь, как лист фанеры.

— Она не могла сбиться с курса, — сказал Лидер Флота.

И с ним вновь никто не спорил. 112 навигационных компьютеров Роя совместно вычислили курс и синхронизировали курсовые данные на всех матках. Если бы даже в вычисления закралась ошибка (а вероятность этого — примерно раз в 5 миллионов лет), то с курса сошли бы все матки вместе, а не одна Юния.

— Так куда же, ради всего святого, она подевалась?!

Лайт эм Хальга вышел из раскрытой двери прямо под взгляд. Сосед. Кажется, его имя — Элма. Кажется, разговаривали раза два. Лайт не любил соседей по сотам — в общении с соседями есть элемент обреченности.

Кажется Элма стоял на террасе над прудом, у пилона с монитором, спиной к двери своей соты. При звуке пневмозамка он обернулся, и первый же взгляд на его лицо не давал оснований надеяться узнать от него хоть что-то полезное.

— Что-то знаете? — С места в карьер начал Кажется Элма. — Что за чертовщина творится кругом?

— В виду чрезвычайных обстоятельств, все автоматические системы переведены в особый режим функционирования. — Неплохо подражая скучным синтетическим интонациям, продекламировал Лайт. — В целях безопасности как можно скорее проследуйте в Зал Таинства.

— Я слышала это раз пятнадцать! — Фыркнул Кажется Элма. — Пока разгадывала дурацкие задачки у своей двери.

Лайт заинтересованно вздернул кисточки на ушах. СлышаЛА? РазгадываЛА?

— И что же вам загадали?

— Примерный объем капли дождя на планете весом девять десятых… Какая разница вообще? Вы знаете, что произошло?

Эм Хальга пропустил ее вопросы мимо ушей. Присел на скамейку и задумчиво проворчал под нос:

— На выходе мне задавали объективную массу фотона, выброшенного двигателем корабля… А водопровод просил вычислить гравитацию планеты с заданной толщиной метановой атмосферы. Выходит, задачки морочливые, однако на школьную программу. Дополнительных знаний не требуют.

— Вы издеваетесь надо мной?! — Кажется Элма стоял над ним, скрестив на груди руки. — Вам сложно сказать, что произошло, или я этого не заслужила?

И снова женское окончание! Нет, конечно же, по всем внешним признак Элма — женщина. Даже девушка. Однако без малого 200 лет ни один роянин не использует в речи женский род! Это попросту нетактично.

— С чего вы решили, что я знаю?

— Потому что в противном случае вы сказали бы: «не знаю». Коротко и просто. И я бы отстала.

— Не знаю. Коротко и просто.

Кажется Элма саркастически улыбнулась.

— Теперь поздно. Уже не отстану.

Лайт заглянул в желтые глаза девушки, чувствуя в душе слабую надежду, что она все-таки не так глупа, какой кажется. Сказать ничего не успел — скучный синтетический голос прервал его:

— В виду чрезвычайных обстоятельств, все автоматические системы переведены в особый режим функционирования. Пожалуйста, отвечайте на вопросы, задаваемые мониторами, чтобы управлять автоматическими системами. В целях безопасности как можно скорее проследуйте в Зал Таинства.

Они переглянулись. Возможно, Лайту только почудилось это, но свет во дворе слегка потускнел.

— У меня есть идея. — Произнес Хальга отрывисто. — Предлагаю проследовать в Зал Таинства. В целях безопасности. Уж простите мою банальность мышления.

— Сперва расскажите мне, что знаете, а затем позовем соседей. Потом можно и проследовать, я так считаю.

Почему-то Хальга и не сомневался, что девушка сочтет именно так. Он поморщился. Перспектива расширения компании до четверых никак не прельщала его.

— Расскажу в капле. А соседи выбрались сами и уже уехали. Не могут же они так долго возиться с детскими задачками.

Соседка окинула его презрительно-непонимающим взглядом и направилась через лужайку к двери соседей. В их комплексе одна сота пустовала, две занимали Кажется Элма и Лайт, четвертую — счастливая пара, замкнутая в себе, как и все счастливые пары. До нынешнего дня Лайт знал о паре соседей лишь тот факт, что они существуют на белом свете. Положа руку на сердце, этой информации ему было более чем достаточно.

— Звонок! — Сказала Кажется Элма и для верности приложила палец к сенсору. Внутри соты, вероятно, раздался зуммер. Сквозь шумопоглощающую дверь слышно его не было. Девушка нажала еще и еще раз. Затем приказала:

— Связь с хозяевами.

— Коэффициенты биквадратного уравнения: 1, 5, 36. — Немедленно отозвался компьютер. — Назовите корни уравнения.

— Плюс 3, минус 3, - подсказал Лайт эм Хальга, подходя к двери. Тревожное любопытство просыпалось в нем.

Девушка повторила его ответ, и мембрана над сенсором издала краткий гудок. Кажется Элма немедленно заговорила в нее:

— Алло! Я Элма эм Юния, ваша соседка! Мы идем в зал Таинства, вы с нами?

Молчание. Лайт бы сказал, тревожное молчание. Элма бы не сказала.

— Не молчите. Если я зря докучаю вам — так прямо и скажите. Деликатность ни к чему.

— Едва ли деликатность… — Буркнул Лайт, впрочем, не надеясь быть услышанным.

Из-за двери донесся глухой стук. Очень тихий.

— А если не можете разгадать загадку — скажите, о чем вас спрашивает дурацкая дверь, мы подскажем вам!

Тихий стук повторился. Ответа все не было.

— Идем. — Сказал Хальга.

— Открыть дверь! — Крикнула Элма. — Открывай, глупая машина! Загадывай загадку, если хочешь!

— Извините. Дверь заперта изнутри хозяевами и может быть открыта только ими. — Мелодично отозвался компьютер. Немного поколебавшись, добавил: — Связь отключена.

Прежде чем звуковой канал исчез, Лайт услышал еще один глухой стук. Очень явственно.

— Пойдем отсюда! — Повторил он и схватил Элму за руку.

Его тревога упорно не передавалась девушке, зато подействовала сталь в голосе. Она последовала за ним — через лужайку, скверик. Когда они были на мостике над прудом с кувшинками, синтетическое предупреждение снова прозвенело над головой. В этот раз оно показалось особо громким. И в этот раз ошибки быть не могло: голубой свет, равномерно текущий с потолка, стал тускнее и серее.

— Сумерки в полдень, — тихо прокомментировал Лайт эм Хальга.

Оба остановились у стеклянных шахт лифтов. Одна капля, как и всегда, стояла в шлюзе, приятно белела округлыми молочными бортами.

— Капля, — коротко бросил Лайт.

— Решите физическую задачу. — Проворковал компьютер.

Вы утром торопитесь на работу. Перед тем вы хотите выпить кофе с молоком.

На столе стоит чашка горячего кофе, который вы должны выпить через пять минут. Молоко в отдельной емкости.

Как лучше поступить, чтобы не обжечься?

Лайт усмехнулся.

— Искусственный интеллект деградирует? Конечно, долить молоко! Кофе остынет на несколько градусов.

Элма тронула его за плечо.

— Есть нюансы. Кофе стынет тем быстрей, чем больше его температура отличается от воздуха. Если сразу долить молока, кофе остынет на пару градусов скачком, но потом будет остывать медленнее. Капля, правильный ответ: подождать 5 минут, затем долить молоко!

Мембрана шлюза втянулась в стенки. Капля раскрылась.

— К залу Таинства!

— Я готов предложить одну версию, — сообщил Лидер Безопасности, вызывая статистику на общий монитор. — Это сделал роянин.

Скорее всего, это было правдой. Совершенная техника почти никогда не подводила роян — куда чаще они подводили себя сами. Навигационные компьютеры не допускали ошибок, однако сами рояне были способны ошибаться. «Роянский фактор» — так называли это статистические анализаторы.

— Но зачем? Аллиона-2?..

Нет, разумеется, Аллиона-2, планета, которую Рой посетил последней не могла быть целью или причиной. Небольшая планета с гелий-фтористой атмосферой, населенная скудной флорой и несколькими видами животных, умудрившихся приспособиться к дыханию смертоносно активным фтором. Единственной забавной особенностью планеты была телепатия, которой, похоже, владели все высшие виды живых организмов.

Богатых запасов металлов или минералов на Аллионе-2 не было обнаружено. Аллиона-1, другая планета системы, обращалась так близко к звезде, что превратилась в незастывающий шар лавы, схватившейся в обугленную корку на полюсах.

Ради эти двух планет никто не стал бы отставать от Роя.

— Нет, господа, я не имею в виду саму планету, — сказал Лидер Безопасности. — Я говорю о том событии, что произошло на ее орбите. Я говорю об отмене переселения Юнии.

При этих словах Хранитель Святыни, безмолвно присутствовавший на заседании Совета, зябко повел плечами. Его черная мантия издала хрустящий шорох, и Лидеры украдкой взглянули на Первого Мистика.

Именно он инициировал указ о переселении.

Рой никогда не знал политических баталий. В главных вопросах рояне были единодушны — само выживание приучило их к этому. Цель сплотила роян — все знали, куда двигаться и каким способом. Одним из немногих камней преткновения оставался вопрос переселений.

Древний закон, принятый 1300 лет назад, требовал, чтобы во время каждого Посещения не меньше трети жителей каждой из маток переселялись на другой корабль. Смысл этого очевиден: избежать разрозненности маток, не дать жителям какой-нибудь из них создать свой «Рой внутри Роя». Однако переселяться с корабля на корабль каждые пару лет — означало разрывать знакомства, дружеские связи, оставлять привычные места. В итоге закон о переселении являл собой извечный повод для споров. Противники переселения создали довольно сильное движение сепаратистов, одним из лидеров его был нынешний Командор Юнии. Другим — Его Мудрость Лидер Науки.

— Перед Посещением Аллионы-2, как мы знаем, Его Мудрость счел нужным лично присутствовать на Юнии, с которой отправлялась разведывательная группа. — Голос Лидера Безопасности стал многозначительно вкрадчивым. — Однако после Посещения Его Мудрость не вернулся на Ампалу и предпочел остаться на Юнии на время перелета. Кроме этого, мы знаем, что Его Светлость Первый Мистик, — Лидер Безопасности поклонился в сторону молчаливой черной фигуры, — …Его Светлость Первый Мистик лично побывал на Юнии и провел разговор с Командором Юнии, Прелатом Юнии и Лидером Науки. Все трое известны как лидеры движения сепаратистов. Видимо, им удалось привести аргументы, которые убедили Его Светлость. Вернувшись на Ампалу, Первый Мистик благословил издание указа об отмене переселения матки Юния. В качестве эксперимента на время этого перелета все население Юнии осталось на ее борту, ни один роянин не покинул матку. Затем Юния пропала. Стоит ли считать это совпадением?

Слова «отступники» не произнес никто. Со времен матки Сефира, целиком уничтоженной за отступничество, это слово звучало для роян слишком устрашающе. Однако все Лидеры вновь взглянули на Первого Мистика, и тот медленно кивнул.

И слово «еретики» не слетело ни с чьих уст. Оно было слишком громким для этого сумрачного зала. Однако спустя минуту на потолке зала советов уже сияла карта маршрута, и лазерной указкой Лидер Безопасности проводил возможные пути.

Белая звезда Колорма лежала в четырех световых годах в сторону от маршрута Роя. Если Юния действительно решила отступить от Пути — она должна была двигаться к Колорме и дозаправиться. Дальше перед юнийцами лежала выбор из трех звездных систем, но Колорму они должны были пройти обязательно.

Совет проголосовал.

Первый Мистик встал и молча покинул зал.

Он не сказал: «Благословенен Путь». Видимо, он был слишком расстроен.

Молочно-белая капля-лифт скользила по одной из тысяч артерий Юнии. Сквозь полупрозрачные стенки нельзя было разглядеть окружающие помещенья, через которые проносилась капля, однако мелькание нечетких контуров в молочном тумане создавало умиротворяющее ощущение.

Полулежа в одном из четырех кресел, Элма эм Юния откровенно изучала спутника. В его внешности были интригующие черточки: мутные глаза, испещренные жилками, будто от гравитационной травмы; золотистые ниточки электритов, слишком ясно проглядывающие сквозь кожу рук и шеи — так бывает от долгого пребывания в невесомости. Чрезвычайно заостренные пушистые кончики ушей Лайта поминутно подрагивали — как от напряженных раздумий… или от нервного припадка. Опасение, которое внушал замкнутый сосед, и любопытство к нему соревновались в душе Элмы. Пока что побеждало второе.

Лайт эм Хальга тоже смотрел в сторону спутницы, но не столько на нее, сколько сквозь, словно на спинке ее кресла была начертана разгадка важнейшей тайны.

Элма в конце концов не выдержала тишины.

— Пользуетесь редкими минутами моего молчания, чтобы обдумать один из своих секретов?

— Что-то в этом роде… — Рассеянно обронил Лайт. — На самом деле, вам проще, чем мне.

— У меня нет острой потребности думать?

— Вы не понимаете вообще ничего, потому перед вами только один вопрос: «Что черт возьми происходит?». Причем и этот единственный вопрос, если вдуматься, риторический. А меня мучают целых три вопроса, на которые вряд ли мне кто-то вскоре ответит.

— Лучше ответы, чем вопросы, но лучше вопросы, чем ничего. Я жду ваших трех вопросов.

Элма решительно подалась вперед. Лайт отвел взгляд и утопил его в молочной ряби за стеной.

— Вопрос первый. Почему нас не атаковали?

— Кто?

— Те, кто поставили ловушку. Это была ловушка, импульсный генератор гравитации. Когда мы оказались примерно в миллиарде километров от нее, ловушка сработала. Импульс прошил Юнию. Вы не почувствовали его — он был слишком слабым. И почти никто не почувствовал… кроме сжимателя пространства. Элемент массы — струйка протонов, по нескольку мегатонн весом каждый, размазанная скоростью света в сплошное кольцо — качнулся под действием импульса и прикоснулся к внутренней стенке ускорителя. В следующую миллисекунду сжиматель превратился в пыль. Юния утратила направленную массу и вывалилась в ординарное пространство. В этот момент нас должны были атаковать.

— Почему?

— В гиперпространстве мы неуязвимы. В ординарном пространстве, в первые минуты после выхода, когда идем по идеальной прямой, гася инерцию — уязвимы, и даже очень. Ловушку ставили, чтобы уничтожить или захватить матку — но не сделали ни того, ни другого.

Лайт помолчал немного.

— Импульс гравитации был таким слабым, что никто не ощутил его. Откуда тогда вы знаете, что он вообще был?

— Я сказал, почти никто. Я почувствовал. А после этого мы выпали из гиперпространства, это я почувствовал тоже.

Девушка приподняла брови и скорчила гримаску, в которой прекрасно ужились уважение и сарказм.

— Если вы еще и скажете мне кто вы, то я всю жизнь буду гордиться знакомством с вами, верно?

Он пренебрежительно скривил усики.

— Я — Лайт эм Хальга. Вот и все. Это на тот случай, если в уме вы зовете меня «Кажется Лайт».

— Скромно. — Одобрила девушка. — Ну а второй?

Капля слегка замедлила движение, и Лайт настороженно повел ушами.

— Что второй?

— Второй вопрос из тех трех, что не дают вам покоя. И на которые уж я-то точно вам не отвечу.

— Второй вопрос. Зачем запирать роян в сотах?

— А разве нас заперли? Не припоминаю что-то. Или вы имеете в виду ту элементарную задачку?

— Именно ее. Чтобы выйти — нужно решить задачку. Кстати, чтобы воспользоваться транспортом — тоже нужно решить задачку. Если я правильно понимаю, задачки задали всем поголовно, кто был у себя дома в момент приключения, и не всем они показались элементарными. К примеру, паре наших соседей — точно не показались.

Капля еще слегка притормозила. Увлеченная разговором, Элма не заметила этого и ответила с укоризной:

— Если бы вы не спешили так в этот Зал Таинства, мы могли бы задержаться в нашем комплексе и придумать способ зайти к соседям, или хотя бы помочь им выйти.

— Почему-то я подозреваю, что мы не обрадовались бы, увидев их.

— Да вы и мне не слишком-то обрадовались…

— Судите сами. Чтобы выйти из соты — реши задачу. Чтобы воспользоваться каплей — реши задачу. Для решения необходимы простейшие знания и полная трезвость рассудка. Не напоминает вам некую проверку? После атаки только здравомыслящий может передвигаться по матке.

Элма зябко поежилась.

— Вы меня пугаете!

— А меня больше пугает… — Лайт напрягся, будто в ожидании чего-то. — Вот это!

Капля внезапно остановилась, инерция вдавила пассажиров в кресла. Свет в салоне погас, кроме маршрутного монитора, на котором все еще мерцала карта третьего слоя Юнии с точкой местоположения на ней. Элма вздрогнула.

— Продолжить движение! — Приказал Лайт, затем дотронулся до сенсора.

Монитор ожил.

— Чтобы продолжить движение, решите дифференциальное уравнение.

— Ого!.. — Выдохнул Лайт, склонившись к экрану.

Спиной он почувствовал, что девушка стоит совсем рядом с ним. Элма осторожно коснулась его плеча.

— Я боюсь темноты.

— Прекратите, — отмахнулся Лайт, но секунду спустя обернулся. Слух резнула истерическая нотка.

Капсула стояла неподвижно внутри артерии, сквозь ее молочные стенки проникало слабое мертвенно-бледное мерцание. Лицо Элмы было бескровно белым, блики оттеняли испуг.

— Успокойтесь. Все в полном порядке. Сейчас я решу эту дурацкое уравнение, и поедем дальше.

Голос Лайта звучал вопреки его воле хрипловато и неубедительно. Он вернулся к монитору с ощущением неясной тревоги. Спустя две минуты с удивлением поймал себя на том, что до сих пор даже не определил метод решения. Элма стояла неподвижно, несмело прикасаясь пальцами к его спине. Он понял, что она неотрывно смотрит на монитор — единственное пятно яркого света в кабине.

Его охватывало беспричинно болезненное волнение.

— Хорошо. Попробуем разделить переменные. — Лайт принялся рассуждать вслух. — Перенесем dt влево. Домножим на коэффициент… отнимаем от обоих частей… свободный член не сокращается… — Он понял, что мыслит лихорадочно быстро, вопреки своему привычному спокойствию. — Да какого же черта я так волнуюсь?!

Ответ пришел мгновенно. Все капли движутся в артериях с равной скоростью, примерно 50 м/с. Артерия — труба с прозрачными стенками, в ней нельзя разминуться. Для остановки капли отклоняются в боковые каналы и заходят на станции. Но в самой артерии тормозить нельзя, потому что… Холодея от ужаса, он процедил сквозь зубы:

— Следующая капля!

Элма заорала. Высоким пронзительным визгом, словно металл с бешеной скоростью терся о металл.

— Замолчи! — Рявкнул Лайт. — Не паникуй, черт возьми! Да заткнись же!!!

Элма визжала не переставая, будто на одном вдохе. На мгновение кабину осветила слабая вспышка — ярко освещенная капля пронеслась по соседней артерии. Возможно, такая же уже следует за ними… Возможно, ее пассажир решил уравнение и привел лифт в движение, которое погубит и его, и двоих несчастных соседей… Возможно, он уже совсем близко!..

Лайт с размаху влепил Элме пощечину. Когда от неожиданности она затихла на мгновенье, он сунул ей в рот свой скомканный платок. Затем схватил ее за обе руки, подтащил к себе, придвинулся к самому лицу и холодно прошептал:

— Тихо! Или придушу.

Не отпуская ее рук, обернулся к монитору.

Людвиг эм Хорисса отвернулся от мониторов и порывисто встал, чтобы приветствовать вошедшего. Мундир Людвига был ультрамариновым с серебряными гербами на плечах и крошечной рубиновой звездой на левой стороне груди. Людвиг эм Хорисса уже десять лет был влиятельнейшим из тринадцати равноправных членов Совета. Десять лет — достаточный срок для того, чтобы начать забывать свое имя, которое давно никто не произносит вслух, и привыкнуть даже самому звать себя Лидером Флота Роя. Говорят, это один из признаков настоящего Лидера.

Того, кто стоял перед Людвигом, звали Эрих эм Флора, и он уж точно своего имени не забывал. Эриху исполнилось только сорок два. Его усы, которым полагалось бы давно поседеть, были черными и легкомысленно поблескивали. Пурпурная мантия неуклюже морщилась на узких плечах Эриха. Мышцам ног явно не хватало статического заряда, и вместо того, чтобы крепко прилипнуть к полу, Эрих чуть ли не парил над ним. Казалось, ткни его пальцем в грудь — он опрокинется. Ни один роянин, хоть сутки пробывший на палубе боевого Шершня, так стоять не станет.

Едва касаясь пола, перед Лидером Флота стоял Прелат Флоры — самый молодой из Прелатов Роя.

— Что привело вас ко мне, — Людвиг чуть задержал титул на языке, будто взвесив его, — Ваше Преподобие?

— Я пришел за советом, Ваша Храбрость. Ценю время, как и вы, потому буду краток. Я сомневаюсь в решении Совета Лидеров.

Его Храбрость замер, тяжелым взглядом проутюжил Прелата.

— Неужели?

— Да, Ваша Храбрость. Совет пришел к выводу, что матка Юния, ведомая отступниками, отказалась от Пути и ушла к звезде Колорма. Совет принял решение преследовать ее. Я не считаю это решение верным.

— Первый Мистик разделяет ваши сомнения?

Прелат нахмурился.

— Его Светлости нездоровится. Он большей частью молчал на заседании Капитула. Я не стал тревожить его своими сомнениями. Но вам готов изложить аргументы.

Лидер Флота оперся на спинку кресла, скептически наклонив голову.

— Не помешало бы.

— Его Мудрость Лидер Науки находится на борту Юнии. При последнем Посещении он добровольно принял решение остаться на ней, а значит, по мнению Совета, примкнул к отступникам. Более того, Совет полагает, что Лидер Науки вместе с Прелатом Юнии возглавили отступников и разработали план измены. Верно, Ваша Храбрость?

— Так точно. И?

— Я думал об этих двух людях. Лидер Науки и Прелат Юнии. У них есть одна общая черта.

— Какая же?

— Они не глупы.

Лидер Флота фыркнул. Прелат Флоры вынул из кармана статик-маркер и прямо на стене нарисовал тупоугольный треугольник. Отметил вершины — А, В, С.

— Мы шли от В к С. Пятнадцать маток добрались до С. Шестнадцатая отделилась от нас где-то в точке В1 и ушла к звезде Колорма — в точку А. Как видно из рисунка, где бы Юния не сделала это, ее путь до Колормы В1-А оказывается длиннее стороны СА. Это дает нам шанс догнать Юнию.

Его Храбрость приподнял бровь. Прелат продлил маркером сторону ВС, искристые пылинки налипли на стену, образовав отрезки.

— Если бы Юния ушла от Роя на следующем участке маршрута, а лучше — через два или три участка, скажем, на отрезке С3-С4, ее путь до Колормы оказался бы короче нашего, и мы никогда не догнали бы ее. Если главари отступников умны, с чем вы, мне кажется, согласились, то как они могли не учесть эту возможность?

Лидер Флота снисходительно улыбнулся.

— Эх, Ваше Преподобие… Я был бы счастливейшим из смертных, если бы навигационные расчеты можно было производить маркером на плоской доске. Вы не учитываете погрешностей местоположения, которые чудовищно вырастут на последующих участках маршрута — более удаленных от ближайшей звезды. Вы не учитываете ни гравитационных флуктуаций вдоль трассы, ни возможных перекрытий траектории зонами темной массы, ни, наконец, прецессии самой Колормы. Нужны как минимум сутки, чтобы высчитать оптимальную точку схода с маршрута. Я более чем уверен, что еретики не пожалели времени и высчитали ее. И знаете, что я думаю?..

— Знаю. — Отчеканил Прелат Флоры. — Вы думаете, что я не член Совета, а всего лишь Прелат, к тому же Прелат не этой матки. Вы думаете, что я — гость здесь, на Ампале, и как для гостя у меня слишком длинный язык. Еще вы думаете, что я слишком молод. А я думаю, что вы правы во всем, Ваша Храбрость. Я действительно гость. Прибыл на Ампалу три дня назад на заседание Капитула. И я действительно молод. Только у моей молодости есть один плюс: я довольно неплохо помню детство.

Лидер Флота фыркнул снова. Вышло более убедительно.

Эрих продолжил:

— В детстве была такая игра — «логика без изъяна». Якобы совершено преступление. Якобы все улики указывают на разных роян. Однако если рассмотреть все исходные данные беспристрастно, с точки зрения чистой логики, выяснится, что убийцей может быть один и только один. Чтобы разоблачить его, нужно всего лишь не допускать изъянов в логике.

Прелат коснулся стены обратным концом маркера. Стена поляризовалась, рисунки мгновенно исчезли с нее.

— Ваша Храбрость, в логике Совета есть изъян. Лидеры сочли, что матку в гиперпространстве не могли уничтожить никаким видом оружия. Тем не менее, есть устройство, способное выбить корабль из гиперпространства. Я говорю о гравитационной ловушке.

Лидер Флота вздохнул. Он устал от разговора.

— Ваше Преподобие, поймите. Гравитационная ловушка — очень сложное в производстве и громоздкое в применении орудие. Противник должен был: во-первых, уметь строить гравитационные ловушки (хотя мы не встречали расы, кроме нас самих, которая бы это умела); во-вторых, знать в точности наш курс и скорость (хотя мы сами их не знали в точности до последних пяти минут перед прыжком); в-третьих, обогнать нас и поставить ловушку (хотя мы шли со скоростью в 3,5 световой). Неужели этого недостаточно вам?

Эрих эм Флора пожал плечами.

— Достаточно. Благодарю за ценную информацию, Ваша Храбрость.

— Не за что, Ваше Преподобие, — отмахнулся Лидер, не вполне поняв, за что его благодарят.

— Не стану более отнимать вашего времени. Вы позволите мне еще переговорить с командором Ампалы?

— Не вижу препятствий… Точней, одно вижу. Командор Фальк эм Кориана подал в отставку позавчера. Его замещает капитан Ральф эм Тахора. Его код…

Лидер назвал код вызова. Прелат поклонился и попрощался. В дверях задержался и спросил:

— Совет уверен, что никто не покинул Юнию перед прыжком?

— Так точно. Ни один роянин и ни один челнок.

— Благословенен Путь!

— Свята его Цель.

Когда мембрана затянулась за ним, Эрих эм Флора пробормотал под нос:

— Ваша логика снова имеет изъян.

В прихожей кислородной станции второго слоя Юнии Лайт эм Хальга и Элма эм Юния вывалились из кабины капли и, глубоко дыша, упали на приятный мшистый пол. Это была ближайшая станция с места их вынужденной остановки. До Зала Таинства оставалось еще два сегмента — несколько километров пути, но желания и дальше пользоваться каплей они не испытывали ни малейшего.

— Дальше пешком. — Выдохнул Лайт.

— Дальше пешком. — Кивнула Элма, нервно покусывая уголок «кляпа», от которого только что избавилась.

— Вы извините, что я вас так…

— А вы — меня… Я не истеричка, на самом деле. Это впервые… Я даже понять не могу почему вдруг я…

— Да? — Хальга ощутил под толщей тающего испуга вновь проснувшееся любопытство. — Прежде с вами точно не бывало нервных срывов?

— С детства, наверное.

— А что вы чувствовали, когда капля остановилась?

— Сложно сказать… кажется, обреченность. Какое-то полное бессилие! Будто вот-вот случится что-то непоправимо жуткое. — Элму передернуло.

— Со мной было очень похожее. Пока я думал об уравнении, было легче. Но вы меня отвлекли, и на минуту я подумал о своей тревоге. В ту же минуту тревога словно приобрела форму и окрепла. Я тут же понял, что смертельно боюсь именно следующей капли, которая врежется в нас.

— Это естественно — она правда врезалась бы, если бы кто-то двигался в этот момент по артерии!

— Не врезалась бы. У капли есть автономный компьютер, он сканирует артерию на 100 метров вперед, и если появляется преграда — тут же останавливает каплю. Даже если свихнулась вся инфосеть Юнии — компьютеры безопасности не входят в нее.

Элма пристально взглянула на него.

— Тогда вы об этом не подумали, верно? Получается, нам обоим тогда захотелось испугаться?

Лайт не успел ответить. Мембрана одной из трех артерий, выходящих на станцию, втянулась в стенки, за ней — мембрана прибывшей капли. Из проема раздался леденящий вопль. Похоже, пассажир не сразу понял, что капля прибыла, но, поняв это, тут же сорвался с места и вылетел в холл станции. Продолжая орать, бросился к одной из мембран в полукруглой стенке, затем к другой, к третьей. Видимо, замок каждой из мембран задал ему задачу, решить которую в таком состоянии души было не легче, чем безногому — танцевать. Так и не найдя выхода, пассажир капли упал на колени у последней двери и тихо застонал.

Элма и Лайт с опаской приблизились к нему. Вблизи этот роянин, возникший столь шокирующим образом, выглядел абсолютно безопасно и жалко. Он был достаточно крупным и мускулистым, вероятно даже статным. Для роянина содержать свое тело в столь прекрасной форме — тяжкий и достойный уважения труд. Сейчас смертельный ужас превратил его в дрожащую кучу плоти и тряпья. Пригнувшись к самому полу, пришелец бормотал что-то.

— Простите… Можем мы помочь… — Начала коммуникабельная Элма, Лайт остановил ее, приложив палец к губам. Он осторожно присел рядом с незнакомцем и вслушался в его бормотание. Девушка последовала примеру.

— Он чумной… дух, великий дух указующий, за что же?.. Он ведь не был… а оказался чумной… теперь и я… о ужас… дрянь…

Элма нахмурилась.

— Какой еще чумной? Что за бред?

Незнакомец продолжал бормотать, замечая их не более, чем окружающий воздух:

— Да разве я бы сел… с чумным… если б знал… дрянь, подлость… просто подлость…

Лайт эм Хальга встал и направился к капле, все еще стоящей с открытой мембраной. Сердобольная Элма осторожно погладила незнакомца по голове:

— Пожалуйста, успокойтесь! Мы обязательно поможем вам, только…

— Элма, — позвал Лайт. — Не только у нас в дороге нервы разыгрались.

Он остановился в проеме, глядя внутрь капли. В кабине перед монитором на коленях стоял роянин. Обхватив пилон монитора обеими руками, тот методично, размеренно бился об него головой. Лицо роянина не выражало ни испуга, ни боли — оно не выражало ничего. Изо рта тонкой струйкой сочилась слюна. Голова издавала глухой стук.

— Ого! Знаете, Лайт, в сравнении с этим мне уже не стыдно за свою истерику!

Хальга осторожно отодвинул девушку от проема и, прикоснувшись к сенсору, закрыл мембрану.

— Это и есть чумной. Похоже, я был неправ — нас все-таки атаковали.

Ральф эм Тахора, капитан флотилии, спешно произведенный в Командоры, был смущен. Он не успел привыкнуть к мундиру с платиновыми звездами, к пяти коммуникаторам разного приоритета, к четырем адъютантам (двум роянам и двум роботам), к кабинету размером с челнок, к гостям в мантиях. Приветствуя Прелата, он вскочил (тенью вскочили два адъютанта-роянина). Затем сел к пульту, услышав вопрос. Затем спохватился и снова вскочил, неудобно согнулся над монитором и принялся зачитывать вслух данные, которые Его Преподобие видел и сам.

При Посещении Аллионы матку Юния покидали: 5 экспедиционных челноков совершали посадку на Аллионе-4 — два из них пилотируемых; 916 робопчел производили погрузку воды и минералов; 26 беспилотных навигационных корветов…

Эрих эм Флора прервал Ральфа.

— Об этих я знаю. Я имел в виду, какие челноки летали с Юнии на другие матки? Куда они причалили, кого доставили?

— Ваше Преподобие, с благословения Первого Мистика Совет издал указ и отменил переселение Юнии.

— Я знаю об этом.

— Ни один пассажирский челнок не покинул Юнию во время Посещения.

— Я знаю и об этом.

Командор Ампалы недоуменно уставился на Прелата. Тот пояснил:

— Хранитель Святыни утвердил этот пресловутый указ после визита на Юнию. Если ни один челнок не покидал Юнию, я хочу знать, на чем же улетел Хранитель?

Лицо военного просветлело.

— Первый Мистик летал с Ампалы на Юнию своим личным катером. Передвижения этого катера не регистрируются, его нет в таблицах. Это привилегия Хранителя Святыни.

— Вы уверены в этом?

— Так точно, Ваше Преподобие!

— Если передвижения катера не фиксируются, как вы можете быть уверены?

Капитан смущенно пожелтел.

— Ваше Преподобие, движения катера не вносятся в общий портовый реестр. Но система учета массы фиксирует любые изменения веса матки с точностью до 0,1 кг. Смотрите, Ваша Мудрость. — Ральф зарылся в лабиринты вложенных меню, извлек на монитор новую безграничную таблицу. — Вот эта строка: наша Ампала утратила 16502 кг массы. И вот эта, через 27 часов: 16567 кг массы прибавилось. Можете быть уверены, это точно катер Хранителя. Никакие другие суда в эти моменты не стартовали и не причаливали.

Усы Прелата чуть вздрогнули.

— Благодарю за ценную информацию, командор. Служите верно!

Эрих эм Флора вновь задержался в дверях.

— Капитан, я хотел спросить. Фальк эм Кориана, прошлый Командор Ампалы. Почему он подал в отставку?

— По собственному желанию, Ваше Преподобие. Так значится в рапорте — по собственному желанию.

— Благословенен Путь!

— Свята его Цель.

— Три в квадрате? — Спросил Лайт эм Хальга.

— Дух святой… да что же за наказание… — продолжал бормотать под нос незнакомец.

Лайт коротко стукнул его в челюсть.

— Три в квадрате?

Незнакомец тупо глянул на Лайта. На глаза навернулись слезы. Он потер красное пятно на скуле и всхлипнул:

— Ведь я же никого… ни словом единым…

Лайт присел перед ним и ударил кулаком в подбородок. Незнакомец растянулся на жесткой траве.

— Три в квадрате? — Настойчиво поинтересовался Лайт.

— Да оставь же его! — Не вытерпела Элма. — Он ни в чем не виноват!

— А я ни в чем и не виню, — пожал плечами Лайт и совершенно беззлобно опустил сапог на ребра несчастного. — Итак, сколько будет три в квадрате?

Тот снова всхлипнул. Элма схватила Лайта за обе руки, готовая разразиться тирадой. Но Лайт смотрел не на нее, а в глаза лежащего незнакомца. Сквозь пелену слез в них вдруг блеснуло что-то, и незнакомец отчетливо выдавил:

— Девять.

— Прекрасно. Четыре в кубе?

— Се… Шестьдесят четыре.

— Тринадцать в квадрате?

Голос незнакомца дрожал, глаза все еще были красными, но ответы становились все более четкими.

Пораженная Элма присела рядом, платочком вытерла лицо незнакомцу. Спустя еще несколько вычислений Лайт кивнул сам себе и сделал паузу. Элма спросила:

— Как вас зовут?

Незнакомца звали Юлий эм Вивейра. Он служил инженером на робозаводе двумя слоями выше. Он действительно ни в чем не был виноват.

На протяжении недельного дежурства он жил в общежитии при контрольном центре. Когда случилась «эта напасть», все оказались заперты по комнатам. Некоторые, в том числе и Юлий, смогли решить задачки и выбраться в общий холл. Их набралось восемь человек, и они надумались вытащить из комнат тех, кто не сумел выйти сам. Общими усилиями они решали задачи и открывали двери. Одну из дверей открыть так и не смогли. В двух комнатах оказались невменяемые, которые бросились на спасителей с первым попавшимся под руку оружием. В двух других комнатах сидели тихие чумные и бились головами о стены. Тук. Тук.

Пытаясь понять, что происходит, инженеры принялись звонить по коммуникатору. Медицинский центр не отвечал. В экстренную службу позвонить не смогли — для этого нужно было решить интегральное уравнение. Ответили соседи с завода автоматов. На заводе автоматов чумных было больше. Автоматчики сказали, что, по их мнению, наилучший способ избежать заразы — это согнать чумных в гермокамеру и заполнить ее хлором. Юлий не смог понять, шутят ли они. У шутников были неприятно серьезные лица.

Так или иначе, инженеры не последовали совету. Они просто заперли чумных в их комнатах и стали парами отправляться в капсулах в зал Таинства. В предпоследнюю капсулу сели Юлий и его друг. Внутри капилляра капсула вдруг остановилась и потребовала решить задачу. (Элма с Лайтом понимающе закивали.) Пока Юлий решал задачу, друг впал в истерику. Юлию пришлось вырубить его ударом по голове. Когда же друг пришел в себя, он сел у пилона и принялся биться об него, пуская ртом слюну. Через десять минут Юлий выпал из капсулы в прихожую кислородной станции и был напуган до полусмерти.

— Пойдете с нами? — Предложила Элма эм Юния.

— Куда? — С надеждой встрепенулся Юлий.

— В Зал Таинства, конечно.

— Вы знаете дорогу?

— Полагаю, мы спросим у вон того терминала.

Лайт уже стоял возле экрана.

— Нам нужен кратчайший путь в Зал Таинства.

Ответ можно было предвидеть:

— Решите головоломку.

У одного математика было квадратное окно площадью 1 м 2, которое пропускало слишком много света. Он затемнил половину окна, но при этом у него снова осталось квадратное окно в метр шириной и метр высотой. Как это могло получиться?

— Что за… — Лайт молчал некоторое время, потом проворчал: — Элма… не знаю, как сказать правильно, вобщем тут такое дело…

Девушка подошла к терминалу.

— Я полагаю, он затемнил четыре угла. Получился ромб с диагоналями по метру, но площадью вдвое меньше.

Компьютер изобразил схему прохода.

— Это вам не дифференциальные уравнения. — Подмигнула Элма. — Хха, а ведь знакомые места! Это кислородная станция, я работала на ней когда-то. Мы пройдем плантацию насквозь и выйдем к Променаду. Потом по Променаду полкилометра, не больше — и мы в Зале Таинства.

— Променад?.. — Лицо Лайта сделалось довольно кислым.

— Да, да, там много роян! Придется вам потерпеть. — Отрезала Элма. Повернулась к Юлию: — Лайт эм Хальга у нас, знаете ли, нечто вроде мизантропа. Не знаю, как он выдерживает меня, но в любом случае терпеть уже недолго. Идемте!

— Решите физическую задачу. — Заявила дверь плантации. — Ребёнок сидит на заднем сиденье пассажирского катера и держит на нитке воздушный шарик, заполненный гелием. Что произойдет с шариком при ускорении катера вперёд:

а) сдвинется вперед?

б) отлетит назад?

в) останется на том же месте?

— Наверное, назад… — начал было Юлий, Лайт резким жестом прервал его.

— Воздух плотнее гелия. Не забывайте об этом. Сила инерции сожмет воздух к задней стенке капли, воздух вытолкнет шарик вперед. Дверь, шарик сдвинется вперед!

— Разблокировано.

Миновав два последовательных шлюза они вошли на плантацию и пошли между длинными рядами больших вертикальных колб из кварцевого стекла. Лампы находились внутри колб, наружу свет попадал, пройдя сквозь толщу зеленых водорослей в питательном растворе, и становился изумрудным, как после светофильтра. Лица, одежда, руки троих роян делались то салатовыми, то травянистыми, то ядовито-купоросными в лучах этого причудливого освещения. Контрольные автоматы, похожие на больших жуков на поверхностях колб, деловито стрекотали. Техников-роян на плантации не было — видимо, весь персонал уже ушел к Залу Таинства.

— Итак, что мы имеем на данный момент? — Подытожил Лайт эм Хальга. — После того, как Юнию выбила из гиперпространства гравитационная ловушка, нас атаковали. Оружие было биологическим и представляло собой некий вирус. Главные свойства этого вируса таковы, что он парализует волю и здравый рассудок роянина. На ранних этапах больной переживает приступы тревоги, затем панического беспричинного страха, затем вовсе теряет контроль над своим телом. Поскольку вирус в первую очередь поражает интеллектуальные способности роянина, то больные неспособны решать задачи и передвигаться по матке. По всей видимости, именно для этого наша служба безопасности перепрограммировала все двери — чтобы ограничить распространение болезни. Переходить из отсека в отсек теперь могут только здоровые или больные на очень ранних этапах. С этим более-менее ясно.

— Вы забыли агрессию. — Отметила Элма.

— О чем вы?

— Вы часто бьете роян по лицу, Лайт? Надеюсь, что нет. Тем не менее за последний час вы это делали уже трижды. А инженеры с завода автоматов вообще заперли кого-то в камере с хлором. Мне кажется, это как-то связано с болезнью… ну, или просто время сейчас такое нервное. Все на взводе, стресс, депрессия, все такое…

Лайт нехотя усмехнулся.

— Пожалуй, вы правы. Но и это не все симптомы. Вы, Элма, постоянно говорите о себе в женском роде. Вот уже два столетия как женский род вообще исключен из грамматики! Вы могли подцепить его только в старинных книгах.

— Да?.. — Элма уставилась на него. — Подумать только, я и не замечала… Как-то само собой… На автомате.

— Вот именно, на автомате! — Лайт словно для наглядности постучал по крышке робота-жука, мимо которого проходил. — Я бы сказал, на инстинктах. Поведение больного роянина становится ближе к инстинктивному. Он испытывает животный страх перед болезнью, животную агрессию, прежде всего по направлению к источникам опасности, то есть к другим зараженным. Ваш женский род — тоже инстинктивен. Вы инстинктивно думаете о себе как о женщине. Хотя социальные различия между мужчинами и женщинами давно упразднены.

— Не удивлена. — Элма пожала плечами. — Вы же сами говорите: интеллект отключается. Естественно, инстинкты начинают проявляться сильнее. Мне непонятно другое: зачем наши экстренники отключили телепатическую связь? Ведь куда уж проще было передать информацию об этой болезни общей телепатеммой, чтобы все знали, с чем имеют дело! Вместо этого телепаторы вообще вырубили, а интеркомы оставили, но через задачки. Зачем так усложнять связь?

— Тут мы вплотную подходим к вопросу о том, как, собственно, этот вирус передается. — Лайт замедлил шаг и многозначительно поднял палец. Они находились уже на краю плантации, между колбами завиднелась арочная дверь шлюза.

Внезапно в разговор вступил Юлий.

— Послушайте… Вы сказали, нас атаковали грави-ловушкой, а потом появился вирус… Сейчас я вспоминаю и никак не возьму в толк. Помните, я рассказывал, когда мы вскрывали комнаты, двое наших оказались чумными — Клаус и Рудольф. Так вот, я вспоминаю… Еще вчера Рудольф не вышел на смену. Мы звонили ему домой — и он не отвечал. Было не до него, его просто подменил Карл, с Рудольфом решили разобраться утром. А ночью началась вся эта напасть. Так вот, я вот думаю… Рудольф ведь был болен еще до напасти, так получается?

— Правда?.. — Лайт присвистнул.

— Ну, если я не ошибаюсь, конечно… А еще Карл. Вы про агрессию говорили. Так вот Карл меня хотел ударить, когда я не вовремя включил аргон-автомат… это тоже вчера было… до напасти.

— Не вовремя включил аргон-автомат… — Задумчиво повторил Лайт. — И автомат вы вчера не вовремя включили. Неудачный у вас денек вчера выдался.

— Ребята! — Элма стояла у шлюза. — Мы в двадцати шагах от Променада! Одна загадка — и финишная прямая! Разблокировать дверь.

— Решите загадку. — Предложил компьютер.

На идеальной планете медведь массой 500 кг упал с высоты 5 метров, при этом его потенциальная энергия уменьшилась на 24575 джоулей. Какого он цвета?

Девушка усмехнулась и шепнула что-то в микрофон.

— Шлюз разблокирован.

— Хха! — Победно провозгласила Элма.

— Ох, не нравится мне этот Променад. — Пробурчал Лайт, нажимая кнопку.

— Да бросьте вы… — начала девушка.

Дверь успела раскрыться лишь наполовину, когда из-за нее раздался звенящий напряженный свист. Юлий, что стоял прямо перед проемом, вскрикнул и сорвался на первом же звуке. Комбинезон вспенился на его груди, лопнула кожа, оголяя ребра. Грудная клетка вскрылась, как кратер вулкана. Он рухнул навзничь.

— Доктор, я желаю видеть больного, доставленного с Юнии.

Магистр медицины потер рыжую бороду и нагло уставился в глаза Эриху эм Флора.

— Этот пациент находится в строгом карантине, а факт его присутствия здесь — государственная тайна. Кем вы уполномочены на встречу с ним?

— Кем вы уполномочены задавать вопросы Прелату?! — Прошипел Эрих, наступая на доктора. — Меня направил сюда тот же, кто повелел вам беречь тайну. Его Светлость Хранитель Святыни! Я намерен поговорить с пациентом.

Магистр пожал плечами.

— Что ж, я провожу вас. Только беседа вряд ли будет содержательной. Гель. Мата.

— В каком смысле?

— Пациент скажет вам два слова. «Гель» и «мата». «Мата» — надо полагать, продукт от «мама» и «матка». К чему относится «гель» — выяснить не удалось. Никаких других слов пациент не произносит.

— Настолько плохо?..

— Вы пока не представляете, насколько.

Вместе они прошли в манипуляционную. Сквозь свинцовое стекло была хорошо видна карантинная камера, в которой пристегнутый ремнями к постели располагался больной. Его голова была облеплена щупами энцефалографов. Две робосиделки, висящие по сторонам постели, внимательно наблюдали за пациентом. В лицо ему был направлен объектив камеры, изображение выводилось на экран, прилепленный в углу смотрового окна. Лицо больного было бледным, с крупными красными пятнами, расширенные зрачки неспокойно дергались, фокусируясь на чем-то очень далеком. Казалось, больной переживает сильное нервное напряжение.

— Почему он пристегнут? Он буйный?

— Вовсе нет. Он почти неспособен двигаться. Но пытается причинить самому себе вред.

— Что с ним?

Доктор протянул Прелату историю болезни. Эрих эм Флора пролистал ее.

Пациент был доставлен на Ампалу с Юнии при Посещении, точнее — за 32 часа до старта с Аллионы. Он был в сознании, жизненные функции в норме, симптомы — приступы беспричинной паники и полная бессонница. Было легко установлено, что заболевание носит характер психического. Более ничего установить не удалось. Диагноз поставлен не был. Поскольку пациент являлся членом разведгруппы, которая высаживалась на Аллионе-3, существовала возможность инопланетной инфекции. Поэтому его поместили в строгий карантин.

После старта с каждым днем состояние больного ухудшалось. Он постепенно терял трезвость мысли, координацию движений, начались проблемы с речью. Паника сменилась приступами животного страха, которые удавалось подавлять только транквилизаторами.

О возможных причинах своей болезни он не догадывался. Высадка на планету прошла совершенно спокойно, без малейших эксцессов.

Наконец на четвертые сутки под влиянием запредельной усталости и успокоительных больной уснул. Проснувшись, сполз с кровати, добрался до стены и принялся биться об нее головой. С тех пор он не произносил ничего кроме «гель» и «мата».

— Его мозг поврежден?

— Отнюдь. Мозг работает с небывалой силой! Посмотрите. — Магистр указал на графики. Энцефалограммы щетинились острыми пиками, как горные хребты планет с малой гравитацией. — Он думает практически постоянно и, должно быть, весьма продуктивно. Это похоже на крайнюю степень аутизма. Его мышление посвящено чему-то, очень далекому от реальности. И мозг перегружен настолько, что на обработку реальности ресурсов просто не остается.

— Он может видеть и слышать нас?

— И видит, и слышит. Но не осознает увиденного. Его мозгу нет дела до органов чувств.

— Когда он произносит свои два слова?

— Раз в день мы вводим ему стимуляторы. Тогда он предпринимает попытки поговорить.

— Прошу вас, — сказал Прелат.

Магистр дал указание. Одна из робосиделок ввела инъекцию.

Через несколько минут зрачки пациента немного сузились и с трудом нацелились на окно, за которым стояли два роянина. Доктор включил микрофон.

— Как вас зовут? — Медленно и громко спросил Эрих.

Больной молчал.

— Вы прибыли с Юнии?

Больной молчал.

— Вам больно?

Больной молчал.

Эрих видел, что пациент слышит его. При каждой фразе лицо несчастного кривилось в попытке напрячься, сосредоточиться. Прелат повторил вопросы с большими паузами. Подождал. Повторил еще раз. Вдруг больной решительно раскрыл рот и выдохнул:

— Мата.

— Матка? — Переспросил Эрих. — Матка Юния?

— Мата. Мааата.

— Что случилось с маткой? Вы знаете, что она пропала?

— Ма-та. Ма-та.

— Она пропала из-за болезни? На Юнии эпидемия?

— Ма-та. Ма-та.

Лицо больного стало отрешенным. Похоже, он не слышал последних вопросов. Он думал о фразе, которую хотел произнести. Он пытался сказать нечто очень важное. Ему мучительно недоставало мозга.

— Я слушаю вас. Скажите. — Тихо попросил Эрих. — На Юнии все больны?

— Маааата!!! — Внезапно заорал пациент. — Мата мата мата гееель! Гель. Гель мА. Гель. Мата гееель!

Смысла не было, интонация была. Она сохранилась, когда интеллект изменил больному. Это был голос отчаяния и крайнего ужаса.

— Гель. Гель. Гееееель! — Стонал пациент. На губах появилась пена.

Магистр выключил микрофон и ввел успокоительное.

— Вы довольны? — Спросил он с явной укоризной. — Теперь идите.

Эрих не двинулся с места.

— Это исключительный случай, верно? Почему он хранится в тайне?! Кому вы сообщали об этом больном?

— Тайна — не моя забота. Я шлю отчеты ежедневно. Командору Ампалы и Хранителю Святыни. Это ведь вы подручный Его Светлости, не я. Вы и спросите, почему тайна!

Эрих эм Флора досадливо поджал губу, обнажились тонкие мелкие резцы.

— Я спросил бы. Но Его Светлости нездоровится. С самого выхода из гиперпространства он почти не разговаривает. Чтобы не утруждать Его Светлость, я сам занялся этим делом.

— Ах, ну раз так… Удачи, Ваше Преподобие.

— И вам удачи. Благословенен Путь!

— Свята его Цель.

Эрих эм Флора поднял указательный палец, вспомнив о чем-то.

— Еще один вопрос, магистр. Когда пациента доставили сюда, на нем был телепатор?

Оттащив Элму от проема, Лайт прижал ее к стене и закрыл собой. У раскрытой двери дымился труп Юлия эм Вивейра. Из шлюза тонкой линией вытекал искристый луч, неторопливо обшаривал тело и превращал его в груду костей.

— Ненавижу! Чумных! Суки! Твари! Не! Подходи!

Стрелявший выплевывал по одному слову, раздельно и глухо, словно кричал из бочки.

— Плохо дело. — Буркнул Лайт и стукнул локтем по кнопке. Дверь задвинулась.

— Заблокировать! — Крикнула Элма.

— Дополните последовательность. — Предложила дверь. — 26–13, 22–11, 20 —? 100 — 3

— Не успеем. — Рыкнул Лайт. — Сейчас он откроет с той стороны.

— Чумной?

— Разумеется!

— Так ударьте его! Вы же умеете!

— Рука заболит. Он в боевом скафандре. Похоже, это этажная стража.

— Что делать?

За дверью послышались тяжеловесные шаги. Чумной соображал туго, но все же сумел понять, что дверь не заблокирована и откроется от простого нажатия кнопки.

— Выбирайте, Элма. Есть две веселые роли. Одна: сорвать с его пояса штык-нож и продырявить ему шею.

— А вторая?

— Позволить, чтобы он в вас выстрелил.

Элма кивнула и шагнула к двери.

— Да пропади оно все!

Когда дверь начала отодвигаться, первой показалась рука девушки. Искристый луч проник в щель, ткань на плече вспыхнула. Элма кинулась влево от двери. Стражник шагнул в проем, похожий на огромного жука в блестящем панцире своего скафандра. Повернулся вслед за Элмой, оставив Лайта за спиной. Лайт шагнул к нему и выдернул из разъема провод, тянущийся к разряднику. Пронзительный свист прекратился, оружие заглохло. Стражник круто развернулся, Лайт успел вырвать его штык-нож из ножен и приставил к шее. Лезвие осветилось разрядом, раскалилось добела. Лайт медленно ввел его в ткань брони. Стражник обрушил полутонную руку на плечо Лайту, схватил его за горло и замер. Маска окрасилась изнутри кровью и копотью. Металлический монстр пошатался и упал прямо на кости Юлия.

— Как… ты?.. — Прохрипел Лайт эм Хальга, растирая красную шею.

— Ничего. — Сказала Элма. На ее плече не хватало двух дюймов кожи, в остальном она действительно была ничего.

— Спасибо что не запаниковала. Я бы сам не справился.

— Спасибо, что не запаниковал, Лайт. Хотя я бы, конечно, справилась и без тебя.

Лайт улыбнулся. Присел у трупа, нашел на поясе портативную аптечку, усадил Элму на траву и принялся накладывать коллоид.

— Послушай, так какого цвета был медведь? Тот, который упал с 5 метров.

— Ах… Белого, разумеется. Он же полярный.

— Это можно определить по ускорению свободного падения на полюсе. Но как ты посчитала так быстро?

— Я ничего и не считала. Бурые, черные, пятнистые медведи жили примерно в одних широтах. Их по ускорению падения не различишь. Так что остался полярный. Так-то! Учи зоологию. — Элма покровительственно похлопала его по плечу. — Кстати, чем это ты меня мажешь?

— Увлажняющий крем от загара. Выдают посетителям всех лучших соляриев. Прямо счастье, что у этого стража нашелся.

Они посмотрели друг на друга. Элма обнажила белые зубы и раздельно произнесла:

— Х-ха!

Лайт сложил аптечку. Затем снял с пояса стража батарею и подключил к ней разрядник.

— Это зачем?

— Это разрядник-позитрод. Излучает поток позитронов. Может оказывать кумулятивное или электрошоковое действие — в зависимости от режима.

— Я спросила не что, а зачем.

— Как зачем? — Лайт поднялся и повесил батарею на пояс. — Мы же идем на Променад. Там будет много роян. А я, знаешь ли, мизантроп.

Они вошли в шлюз. Перед второй дверью на всякий случай расступились.

— Дверь разблокировать!

Произведение четырех последовательных чисел равно 7920. Найдите эти числа.

Лайт шепнул:

— Знаешь, мы забыли еще об одном свойстве болезни. От адреналина и от умственного напряжения она отступает.

— Тогда я не выздоровею. — Сказала Элма. — Не люблю напрягаться. Дверь, числа: 8, 9, 10, 11.

— Разблокировано!

Променад — самый фешенебельный район матки Юния. Он тянется два километра от Университета Навигации до Зала Таинства. К нему прилегают административные учреждения, медицинские центры, самые престижные жилые блоки. По центра Променада течет самая настоящая река! Она глубока и чиста, сквозь воду видны водоросли и косяки разноцветных рыб. По обе стороны реки — набережные, связанные между собой частыми мостиками. За набережными полосами тянутся магазины, рестораны, кофейни, танцплощадки. За полосами магазинов — еще две аллеи, более уютные и тихие, чем набережные. И только за этими аллеями начинается стена, которая изгибается и накрывает Променад 200-метровым туннелем. Днем он имитирует лазуритовые скалы, уходящие ввысь, ночью — своды гигантской пещеры.

Элма и Лайт вышли из шлюза кислородной станции на балкончик в трех метрах над правой аллеей. Еще было довольно светло, и оба пораженно вздохнули, оглядевшись по сторонам. Картина происходящего сомнений не вызывала: шла война. Все мостики были перегорожены баррикадами. Двери всех магазинов и закусочных — либо заблокированы, либо выбиты. У мостиков, как и вдоль набережной рыскали рояне, вооруженные трубами, ножками стульев, молотками, кое-кто и портативными разрядниками. Было очевидно, что каждая из сторон реки считает другую более зараженной и сделает все возможное, чтобы не пустить заразу на свой берег. Лайт вгляделся в воду и заметил в ней крупные продолговатые предметы, которые медленно сносило течением вниз. Чумных, бьющихся головами, нигде не было.

— Духи Святые! — выдохнула девушка.

— А ты спрашиваешь, за что я не люблю роян… — Лайт повернулся к спуску с мостика и вдруг застыл, как вкопанный. — А ведь ты права: Святые Духи!

Элма повернулась и увидела то же. Весь Променад был перекрыт поперек гигантской полупрозрачной переборкой, как в случае разгерметизации слоя. Переборка пересекала аллеи, набережные, даже реку. Вода всасывалась в фильтры внизу стены. Еще одна такая переборка оказалась слева от них, метрах в восьмидесяти.

— Между переборками метров 150. До Зала Таинства — полкилометра. Нам нужно открыть не меньше трех дверей. Вперед!

Кто-то из роян, марширующих по аллее, вдруг поднял на них глаза.

— Чумные! — Вскрикнул он.

— Элма, есть две веселые роли. Первая — стрелять. Вторая — решать.

— Я решаю, Лайт.

Элма скинула туфли и со всех ног бросилась вдоль аллеи. Лайт побежал следом, на ходу переключая разрядник в шоковый режим.

— Чумныеее! — С каким-то пьяным азартом заорал ближайший роянин и метнул в него бутылку. Лайт выстрелил. Тот свалился на пол, корчась в судороге. Из выбитых дверей магазина выбежали еще трое. Из другого — один. Двое — в проходе между клумбами.

Лайт бежал, сплевывая искры разрядов.

Элма первой подлетела к маленькому люку в краю переборки.

— Разблокировать!

— Решите загадку.

Учитель, идя по улице со своим учеником, встретил трех знакомых. Когда они разошлись, учитель сказал: «Моим знакомым, вместе взятым, в 4 раза больше лет, чем тебе. Произведение же их лет равно 2450. Можешь ли ты определить возраст каждого?» Ученик подумал и сказал: «Нужно еще одно условие». «Да, — согласился учитель, все они моложе меня.» Тогда ученик быстро дал правильный ответ.

Найдите возрасты знакомых и ученика, при условии, что все числа целые.

Лайт припал на колено, водя стволом из стороны в сторону. Преследователи приближались, осторожно пригнувшись.

— Мы не чумные! — Рявкнул Лайт. — Мы идем в Зал Таинства. Не трогайте нас — сбережете суставы.

— Ааааа! — Вдруг заревел ближайший и понесся на него. Лайт выстрелил в бок. Другому в ногу. Третьему в живот. Он избегал стрелять в грудь, чтобы шокер не остановил сердце. Рояне подползали, рассыпавшись веером.

— Элма, быстрее!

— Сейчааас… — Пропела девушка. — Ну конечно!.. 245 — это 35 на 7 или 49 на 5! Знакомым было 7, 10 и 35 лет. Ученику — 13.

Люк открылся. Оба прыгнули в него. Над ухом Лайта бойко просвистел нож.

За переборкой они вскочили на ноги и понеслись вдоль аллеи. Лайт вырвался вперед и прикладом разрядника расшвыривал тех, кто попадался на дороге. Через 150 метров — новый люк. Элма на коленях.

— Разблокировать!

— Решите загадку.

В бутылке, стакане, кувшине и банке находятся молоко, лимонад, квас и вода. Известно, что вода и молоко не в бутылке, сосуд с лимонадом стоит между кувшином и сосудом с квасом, в банке не лимонад и не вода. Стакан стоит около банки и сосуда с молоком. Сосуды стоят в одну линию. Где находится квас?

За спиной: «Чуумныеее!!!»

Разряд. Разряд. Снова разряд. В ногу. В руку. Мимо. Мимо! В живот, в грудь, в грудь, черт тебя дери! Элма, быстрей, родная! Сейчааас… Терпение — добродетель…

Разряд, еще разряд. У кого-то из нападавших тоже оказался лучемет. Искра впилась в ногу Лайту, судорога свела мышцы. Он огрызнулся тремя выстрелами, рыча сквозь зубы:

— Элма, ну быстрей же!

— Ну конечно! Квас — в банке!

— Разблокировано!

За перегородкой их ждали. Видимо, здешняя община выставила стражу — на случай, если чумные из-за переборки решать прорваться в их «здоровый» сектор.

Элма вскрикнула и упала. Лайт бросился за ней, припадая на пораженную ногу, тут же колено взорвалось болью. Кто-то огрел его чем-то — он не видел. К счастью, позитрод остался в руках. Перекатившись на спину, Лайт почти вслепую трижды выстрелил вверх, в клубок рук, тянущихся к нему. Кто-то вскрикнул, кто-то застонал. Не переставая палить, Лайт сел, потом перевернулся на четвереньки.

Элма сумела встать и вырвала из его рук оружие.

— Не подходите! Стоять-бояться, уроды!

Они и не подходили. Каждый уже носил на себе свежий ожог. Они образовали круг радиусом метра в три, щетинящийся железом. В центре круга на четвереньках полз Лайт — подняться на ноги он не мог. Над ним медленно шла Элма, вращая стволом во все стороны, как турель танка-рогача.

Будь против них здоровые, кто-нибудь улучил бы момент и ударил ей в спину. А чумные не умели действовать быстро. Чумные не умели не бояться. Они ползли за Лайтом и Элмой все 150 метров до следующей переборки, грозясь, взрыкивая, но отскакивая назад всякий раз, когда на них указывал ствол.

— Разблокировать!

Какое из чисел больше: 3111 или 1714?

— Лайт, это по твоей части!

Он подполз к экрану. За его спиной несколько раз трескуче вскрикнул разрядник. Он не обращал внимания. Взять логарифм по общему основанию?.. Разложить в сходимый ряд?.. Представить как многочлены? Нет времени, совсем нет времени!

А если так? 1714 больше чем 1614 …

— Лайт, солнце мое, ты уснул?!

— Сейчас, сейчас! Терпение — добродетель…

1714 больше чем 1614.

1614 — это 256.

256 больше чем 255.

255 — это 3211, и это уж точно больше чем 3111!

— Разблокировано!

За последней переборкой Лайт ухитрился подняться на ноги. Колено болело адски, зато почти прошел паралич от разрядника. Он отобрал у Элмы оружие и с тревогой взглянул на счетчик. Заряда оставалось выстрелов на пять.

К счастью, здешние чумные не стерегли так тщательно переборку — их внимание было приковано к мостам. Здесь основной опасностью считали другой берег.

— Дорогая, похоже, нам повезло! Они стерегут реку. Мы свободно дойдем!

— Куда, прости? Вход в Зал Таинства на том берегу!

Стиснув зубы от досады, они двинулись к ближайшему мосту. По обе стороны его толпились рояне. Слышались вопли. На мосту что-то горело. С того берега прилетел булыжник и упал прямо в толпу.

— Внимание, сейчас будет немного страшно. — Предупредил Лайт, приближаясь к спинам больных. Перещелкнул разрядник в кумулятивный режим и заорал: — Посторонись, ребята! Я этих чумных сожгу к чертям! У меня пушка!!

Толпа раздвинулась. Когда двое входили на мост, им вслед послышались крики:

— Так, правильно! Бей их! Истребим заразу!

На том конце моста рояне сомкнулись в плотную стену.

— Расступитесь. — Холодно приказал Лайт эм Хальга.

В ответ в него полетел камень. Прежде, чем бросивший его опустил руку, Лайт нажал курок. Кисть руки обуглилась, превратилась в черную куриную лапку, торчащую из рукава. Толпа онемела. Лайт шагнул вперед и повторил:

— Расступитесь.

Толпа замерла, не шевелясь. Однородная, бездумная масса. Лайт выстрелил еще дважды. Чумные раздвинулись в стороны, создав узкий проход. Двое роян остались лежать в этом проходе с черными дырками в бедрах. Лайт и Элма переступили их и двинулись вдоль прохода, сквозь душное облако страха, пота и ненависти. Когда до спасенья оставалась пара шагов, толпа вдруг сдвинулась и зажала их в горячие тиски.

Лайт не видел, не различал, не успевал понимать, что происходит. Он с бешеной скоростью молотил руками, ногами, прикладом во все стороны, он полз сквозь живую кашу, молясь только о том, чтобы не потерять Элму. Что-то втыкалось и ударялось в его тело — он почти не обращал внимания на это. Потом он выстрелил. Один раз, но долго, с задержкой. Чья-то голова лопнула прямо перед глазами. После дикого визга вдруг на секунду стало тихо. Он схватил Элму на руки и бросился бежать.

— Разблокировать!

Центральный портал Зала Таинства подумал несколько секунд, словно взвешивая в уме задачки, и выдал загадку на экран.

— О, нет! Я просто не верю! — Воскликнул Лайт эм Хальга с горькой усмешкой.

У его ног без сознания лежала Элма эм Юния. Озверелые чумные приходили в себя от шока и неторопливо окружали его по всем правилам тактики. В разряднике оставался один заряд. На экране светилось:

Решите логическую загадку.

На похоронах матери одна эксцентричная роянка встретила мужчину своей мечты и влюбилась. Спустя трое суток она убила свою сестру.

Из условий задачи вытекает только один мотив для убийства. Какой?

Лайт глубоко вздохнул и повернулся к двери.

— Что ж, я думаю…

Прежде чем он успел сказать, дверь раскрылась сама.

Людвиг эм Хорисса был в бешенстве.

Особая скоростная капля внесла его в холл Духовной Семинарии. Именно здесь остановились Прелаты и Высшие Мистики, прибывшие на собрание Капитула. Двое привратников с поклоном расступились перед ультрамариновым мундиром. Дежурный услужливо выбежал из-за стойки.

— Чем могу служить, Ваша Храбрость?

— Хочу увидеть Прелата Флоры. Немедленно!

Ответ сразу отразился на кислом лице послушника.

— Прошу прощения, Ваша Храбрость. Его Преподобие Прелат Флоры сейчас отсутствует в своей келье. Он изволил…

— Тогда я изволю подождать его прямо здесь! И потрудитесь передать ему по интеркому, что я жду его.

Благо, ждать пришлось всего несколько минут. Следующая же капсула выпустила в прихожую двоих роян, одним из которых был Ральф эм Тахора, исполняющий обязанности Командора Ампалы, а вторым — Эрих.

— Вам придется объясниться! — Тут же накинулся на него Лидер Флота. — Капитул третий день блокирует решение Совета! Мы не можем начать преследование и даем еретикам все больше шансов сбежать. Я знаю, это вы внушили свои сомнения Капитулу!

— Ваша Храбрость! — Радушно оскалился Эрих эм Флора. — Очень хорошо, что вы прибыли сюда. Мне очень нужно поговорить с вами.

— Так начинайте! Я затем и пришел.

Прелат протянул Лидеру полимерную карточку — копию истории болезни. Людвиг эм Хорисса проглядел ее, затем вчитался внимательней. Когда он поднял расширенные от удивления зрачки, Эрих прокомментировал:

— Этот роянин был доставлен с Юнии. Его привезли уже больным. Есть основания считать, что заразился он при Посещении Аллионы-3. Вполне возможно, на Юнии есть и другие больные.

— Святые духи… Я и не слышал об этом!

— Между тем вам следовало бы слышать. Рапорты отправлялись вашему прямому подчиненному — Командору Ампалы Фальку эм Кориана. До того, как тот ушел в отставку.

Людвиг вернул карточку, нахмурился, задумчиво потер бородку. Затем воскликнул:

— Стоп. Даже если на Юнии эпидемия, компьютеры выполнили бы полетную программу. Весь экипаж может быть даже мертв — автоматика все равно приведет матку в точку встречи. Болезнь не объясняет, почему Юния пропала.

— Верно, Ваша Храбрость. Юния отстала не из-за болезни. Присядьте, Ваша Храбрость.

Эрих усадил военных и сам устроился в пружинистом гидрокресле. Тогда продолжил:

— Я говорил вам о логике без изъяна. Я пошел этим путем и проверил логику Совета. В ней есть погрешности. Вот первая. Вы предполагали, что ни один челнок не летал с Юнии на другие матки. Тем не менее, один челнок был, и он доставил с Юнии на Ампалу больного.

— Признаю. Что еще?

— Второй изъян. Вы полагали, что никакой враг не мог уничтожить Юнию по трем причинам: раз — ни одна раса не умеет ставить гравии-ловушки; два — никто не мог бы узнать траекторию нашего прыжка; три — очень сложно опередить звездолет в гиперпространстве. Однако есть раса, которая все же владеет технологией гравитационных ловушек — это мы, рояне. Есть раса, которая точно знала траекторию и время нашего прыжка — это мы, рояне. И наконец, тем из роян, кто летел на Ампале, было очень легко обогнать Юнию — ведь Юния шла в строю за Ампалой.

— К чему вы ведете?!

— К тому, что есть и третий изъян. Вы утверждаете, что только роянин мог свести Юнию с маршрута. Я согласен с вами. Однако кто сказал, что этот роянин должен находиться именно на Юнии?

— Предательство? На Ампале?

— Я советую вам проверить арсенал грави-ловушек. Все ли из них на месте.

Людвиг выпучил глаза.

— Это абсурд! Нельзя поставить ловушку незаметно! Автоматика тут же сообщила бы об этом! Вы хоть знаете, как выглядит ловушка? Это громадный диск весом шестьсот двадцать тонн, диаметром сорок пять метров!

Эрих невинно переспросил:

— Сорок пять метров, говорите? А в центре диска на шести распорках крепится реактор? Интересное совпадение, Ваша Храбрость. Капитан Ральф эм Тахора только что любезно устроил мне экскурсию по инженерным ходам арсенала. Я видел там семь именно таких дисков…

— СЕМЬ?!

— …а ячейка восьмого пустовала.

Людвиг эм Хорисса встал и зашагал к капилляру. Движением руки позвал за собой двоих роян и буркнул через плечо:

— У меня есть вопросы к Командору Фальку!

Первым Лайт почувствовал, как что-то копошится в его шевелюре. Ненавязчиво, но деловито. Это копошение было ему приятно. «Словно кошка в шерсти котенка», — подумал он и открыл глаза.

— Я очень рад приветствовать вас здесь, живым и здоровым!

Тот, кто говорил, сидел на табурете между двумя больничными койками. Это был лысеющий роянин лет пятидесяти с частыми складками на лбу и очень умными, любопытными глазами. На нем был ультрамариновый мундир с платиновой спиралькой — символом Галактики на груди.

Лайт быстро сел. Если бы он знал, как можно сесть по стойке «смирно» — он сел бы именно так.

— Вы рады приветствовать меня, Ваша Мудрость?!

— Именно так. Я вас. Ведь вы — Лайт эм Хальга, магистр астрофизики и капитан экспедиционного разведкорпуса.

— Это я, Ваша Мудрость…

— А я — Элма эм Юния, если кому-то это вдруг интересно. — Заметила девушка с соседней койки. Лидер Науки повернулся к ней.

— Простите ее, Ваша Мудрость… — вступился Лайт. — Это она привела нас сюда. Она решила почти все загадки. Я только помогал.

— Значит, я рад видеть вас обоих. Но в первую очередь все-таки вас, магистр. — Его Мудрость доверительно наклонился к Лайту. — Гравитационный удар повторился четырежды. Все кольца сжимателя, все восемнадцать, рассыпались в пыль. Предстоит восстановить хотя бы шесть из них, чтобы двинуться в путь. У нас уже есть грамотные инженеры, гравитационщики и роботехники, но нет ни одного астрофизика! К тому же… к тому же, кто-то должен возглавить матку. Командор Юнии, к великому сожалению, не сумел выздороветь.

— Значит… это вы?!

— Я, магистр. Я и Его Преподобие. Я исследовал эту болезнь почти с самого начала, когда первый из разведчиков пожаловался на приступы страха. Это было через три дня после высадки десанта. Я был тогда дураком… кромешным дураком! — Его Мудрость сокрушенно взялся за голову и помотал ею из стороны в сторону. — Я видел, как развивается болезнь, понял, что она пришла с Аллионы-2, но у меня и в мозгу не укладывалось, что вирус может проникать по нашей телепатической связи! Правда, возможно, это все равно ничего не изменило бы… На четвертые сутки, когда я изолировал всех разведчиков, я уверен, все без исключения рояне на Юнии уже носили в себе мыслевирус.

— Так ловушка не связана?..

— Нет, магистр. Эпидемия началась задолго до нее. В ту ночь, когда мы влетели в ловушку, я окончательно понял, как нужно действовать. К сожалению, именно в ту ночь Командор Юнии потерял над собой контроль. Нам с Прелатом пришлось взять управление на себя. Это мы вместе с шефом экстренной службы перепрограммировали все двери. Это мы организовывали клинику, мы сами встречали здесь первых больных, кто смог добраться сюда. Мы же и лечили первых.

— Лечили?

— Понимаете, все довольно просто. Мыслевирус — это программа, которая живет в мозгу. Едва поселившись, она занимает крохотную часть сознания, ее почти невозможно ощутить. Затем она разрастается и отнимает все больше ресурсов мозга. Пациент может бороться с нею силой воли и умственным напряжением.

— Например, решая задачи? — Подсказала Элма.

— Например. Если пациент расслабится хоть на несколько часов (например, во время сна), вирус восстанавливает утраченные позиции и переходит в наступление. Когда он захватывает больше 90 % ресурса мозга, процесс становится необратимым. Пациент превращается в безвольный овощ. Но с другой стороны, думал я, а что если пациент сможет подчинить себе больше 90 % интеллекта? Ведь вирусу необходимо хоть немного жизненного пространства, а если отнять у него все? Эксперименты прошли удачно: при таком напряжении пациента вирус умирал безвозвратно.

Его Мудрость довольно потер руки.

— Именно на этом мы основали лечение. Мы вводим больному большую дозу стимуляторов, а затем погружаем его в интерактивный мир, который требует огромных интеллектуальных усилий. Очень сложная компьютерная игра, физическая или математическая задача, ряд головоломок по нарастанию — кому что подходит. Больше двух третей выздоравливают за час, и что самое забавное — после выздоровления все равно хотят продолжить решение! Вот так-то!

— Так в чем подвох?

— Подвох… Мы нашли лечение только прошлой ночью. Сумели пока что оборудовать 800 операционных. А на Юнии шесть миллионов жителей! Мы делаем все, что можно. Роботизированная охрана очищает все больницы от буйных и переоборудует все подходящие места. В любом случае понадобятся еще дни, недели. Роянам нужно как-то продержаться это время. Потому мы ввели решение задач как оплату за все — за свет, воду, еду, кислород. Задачи разных типов, чтобы приходилось использовать разные области мозга. На этом можно продержаться несколько дней. А можно и… — Его Мудрость многозначительно подмигнул.

— Можно выздороветь? Вы хотите сказать, мы здоровы?!

— Вне всяких сомнений! Задачи плюс адреналин, плюс влюбленность — вы двое вытеснили вирус из своих мозгов.

На слове «влюбленность» Лайт и Элма как по команде пожелтели.

— Ой. Простите, что я… Я понял по нейроскану и думал, что вы уже осознаете, поэтому так просто… Кхм-кхм. — Лидер Науки придал голосу положенную сухость. — Так или иначе, у вас теперь иммунитет на мыслевирус, как и у остальных 3500 выздоровевших. Вы поможете мне управлять Юнией?

— Да, Ваша Мудрость! — Воскликнули оба, хотя скорей всего вопрос адресовался только Лайту.

— Ваша Мудрость, — после паузы спросил Лайт. — Если вы программировали двери, возможно, вы знаете ответ на эту последнюю загадку. Почему эксцентричная роянка убила сестру?

— Эта загадка — моя любимая! — Лидер Науки широко улыбнулся. — Строго логична, ничего лишнего. Роянка познакомилась и влюбилась, но не взяла контакт любимого — об этом ведь в условии не сказано. Она убила сестру, чтобы снова увидеть его на похоронах.

— Это же очевидно. — Сказала Элма. — Логика без изъяна.

— Лично для меня актуальна другая задача. Я буду очень признателен, если вы мне с ней поможете. — Его Мудрость потер морщинистый лоб. — Кто и зачем все же поставил эту грави-ловушку?

После третьего звонка дверь все не открывалась. Офицер безопасности приложил к сенсору запястье с универсальным ключом. Мембрана всосалась в стены, открывая вход в соту бывшего Командора Ампалы. Офицер, за ним Лидер Флота, за ним Эрих и Ральф обошли комнаты одну за другой. Фальк эм Кориана сидел в кабинете лицом к экрану, спиной к двери.

Людвиг окликнул его. Ральф приблизился и осторожно спросил:

— Вы в порядке, Командор?

Командор не был в порядке. На его темени чернело аккуратное выходное отверстие. Лучемет валялся у ног.

Лидер Флота внимательно осмотрел тело и выпрямился.

— Что ж, так, пожалуй, лучше.

Он перевел взгляд к Прелату.

— Да, Ваша Храбрость, — подтвердил Эрих.

— Теперь картина происшествия ясна.

— Конечно, Ваша Храбрость, — согласился Эрих.

— Читая рапорты о пациенте, бедный Командор Фальк понял, что на Юнии бушует эпидемия чужого вируса. Желая спасти от заражения весь Рой, он принял эффективное, хотя и глупое решение — сбросил грави-ловушку, которая выбила Юнию из гиперпространства и заставила отстать от Роя.

— Именно так, Ваша Храбрость, — вставил Эрих.

— Только Командор мог сбросить ловушку с пульта управления в самом арсенале, а затем, пользуясь персональным кодом доступа, стереть запись о выстреле. Видимо, Фальк эм Кориана хотел дождаться момента, когда будет найдено лекарство от вируса, а затем раскрыть тайну Совету, вернуться и подобрать отставшую матку.

— Обоснованное предположение, Ваша Храбрость, — признал Эрих.

— Но состояние пациента здесь, на Ампале, становилось все хуже. Командор понял, что пока доктора найдут лекарство, весь экипаж Юнии вымрет. Мучимый совестью, он сперва подал в отставку, а затем застрелился.

Эрих эм Флора одобрительно кивнул.

— Я полностью согласен с этой версией, Ваша Храбрость!

— От имени Совета благодарю вас, Ваше Преподобие. Истина стала известна только благодаря вашим стараниям.

— Благословенен Путь!

— Свята его Цель.

Не дожидаясь остальных, Эрих эм Флора вышел из соты. Лишь войдя в пассажирскую капсулу, он разжал кулак. В кулаке была пластинка из белого металла — коммуникатор с воротника мертвого Командора.

Прихожая апартаментов Хранителя Святыни Роя была увита лианами. Среди зелени журчали два фонтанчика, потолок изображал кроны деревьев, смыкавшиеся на высоте. Иллюзорные деревья чуть заметно колыхались, листья тихо шуршали.

Эрих, Прелат своей родной матки Флора, прошел по гравийной дорожке к двери, укрытой в каменной арке, и сказал:

— Я желаю поговорить с Первым Мистиком Роя.

Робохозяйка уставилась на него желтым объективом, вделанным в свод арки, и отрезала:

— Его Светлости нездоровится. Он велел не беспокоить.

— Мне уйти? Передай мой вопрос Его Светлости!

Пауза. Затем озадаченный голос хозяйки:

— Его Светлость промолчал…

— Тогда я останусь здесь и стану говорить. Будь любезна, транслируй мои слова Его Светлости, пока он не попросит об обратном.

— Да, Ваше Преподобие.

Эрих эм Флора придвинул к двери садовое кресло на магнитном подвесе, зафиксировал его, уселся, сложив руки на коленях, и, глядя в объектив, заговорил:

— Ваша Светлость, я пришел сюда, чтобы высказать восхищение. Я восхищен дальновидностью, которую вы проявляли во всей этой сложной истории, начиная с самого Посещения Аллионы. Вы видели все события на несколько шагов вперед и действовали задолго до того, как кто-нибудь другой смог хотя бы осознать, что происходит.

— Матка Юния вращалась на орбите Аллионы-2, когда вы прибыли на нее своим личным катером. Вы собирались переговорить с Прелатом и Командором Юнии об усилении движения сепаратистов на этой матке, которое тревожило вас. Мне ли не знать, Ваша Светлость, что у вас и в мыслях не было поддержать этот еретический проект и отменить переселение! Но на Юнии случилось нечто, что заставило вас переменить решение. Я полагаю, случилось вот что.

— Лайон эм Риона, Лидер Науки Роя и ваш почитатель, показал вам интересный случай болезни. Все двенадцать членов разведгруппы, вернувшейся с Аллионы-2, оказались в лазарете со странной формой психического расстройства. Лидер Науки рассказал вам свою версию происшествия. Ни один микроорганизм не мог проникнуть сквозь герметичный разведскафандр с радиационной защитой. Но телепатическая волна — могла. Лидер Науки напомнил, что животные на Аллионе-2 имеют телепатические механизмы общения. Он предположил: если на этой планете живет мыслевирус, передающийся телепатеммами, то местная фауна имеет защитные механизмы против него. А вот роянские разведчики не имеют, потому все до единого заболели.

— Разумеется, это была всего лишь теория, не проверенная экспериментом. Но вы, Ваша Светлость, дальновидно прислушались к ней. Вы учли даже то, чего не учел Его Мудрость: вернувшись с Аллионы-2, разведчики, как и все нормальные рояне, пользовались телепатической связью. Если они привезли с собой мыслевирус, то им заражена сейчас вся Юния! Вот почему, вернувшись на Ампалу, вы поддержали отмену переселения и тем самым наложили на Юнию карантин. Вы не стали ничего сообщать Совету Лидеров о вирусе, и это тоже было дальновидно. Чтобы наложить карантин официально, Совет послал бы на Юнию свою комиссию — а это лишний риск распространения вируса.

— Вы взяли одного из больных с собой, на Ампалу, чтобы отслеживать его состояние во время перелета. Вы благоразумно засекретили историю болезни и даже сам факт появления больного на борту — ни к чему поднимать панику раньше времени. Только регистратор масс отметил, что ваш катер стал тяжелее на 65 кг, вернувшись с Юнии. Но кто обратит на это внимание?..

— Магистр медицины, которому вы поручили больного, сказал, что обязан написать рапорт Командору Юнии, Фальку эм Кориана. Вы не возражали. Вы снова проявили дальновидность, уже тогда предполагая, что Командор будет вам полезен. И вы не ошиблись. Спустя неделю полета состояние больного стало безнадежным. Лучшие диагностические компьютеры не смогли синтезировать противоядие. У вас появились веские основания считать, что вся матка Юния неизлечимо больна. Тогда вам и понадобился Командор Фальк.

Эрих эм Флора чуть подался вперед к объективу. Слегка подрагивающие усы выдали крайнее его напряжение.

— Я не знаю, какие аргументы привели вы Командору и чем подтолкнули его на это преступление. Но знаю точно, что после разговора с вами Фальк эм Кориана тайно сбросил гравитационную ловушку, которая выстрелила четыре раза и стерла в пыль двигательную систему матки Юния. Тем самым вы, Ваша Светлость, обрекли на гибель шесть миллионов роян. Именно вы. Бедный Командор Фальк никогда сам не решился бы на это. Я не мог понять, как вы могли поступить так, Ваша Светлость. Вы, у которого верность Рою в крови и в костном мозгу!

Эрих эм Флора встал.

— Но ведь вам уже неделю постоянно нездоровится. Вы не показывались медикам. Вы даже ни с кем не разговаривали. Вы ни с кем не разговаривали, Ваша Светлость, и это мне кажется особо важным.

Прелат протянул к объективу пластинку белого металла.

— Это коммуникатор Фалька эм Кориана. Два часа назад он звонил вам, после чего застрелился. Он покончил с собой, когда понял, что вы психически больны. Он понял, что совершил чудовищное преступление по приказу роянина, который не владел собственным мозгом. Вы заразились, Ваша Светлость, когда перевозили больного в личном катере. На вас не было телепатора, как и всегда, и вам казалось, что вы в безопасности.

Внезапно дверь в каменной арке распахнулась.

— Входите, — попросила робохозяйка.

Он вошел. Прошел сквозь прихожую, гостиную, на пороге спальни остановился, чувствуя, как струйка льда стекает вдоль хребта.

Книги, маркеры, какие-то листки, ампулы были разбросаны по комнате. Все ее стены сплошь были усыпаны мелким бисером букв и цифр. Они складывались в беспорядочные формулы, уравнения, разбросанные тут и там. Груды исписанных листов валялись на столе, на тумбе, на кровати. Его Светлость сражался до последнего. И проиграл.

Он стоял на коленях, опершись локтями на кровать и уткнувшись лицом в одеяло. Он попытался поднять глаза, его взгляд дополз лишь до живота Прелата и замер. Зрачки были глухо непрозрачными, как шлюзовые заслонки.

Эрих эм Флора подошел к кровати, присел, вынул руку из-под мантии.

— Ваша Светлость, я надеюсь, вы сделаете правильный выбор.

Его Преподобие выложил на кровать две крошечные вещицы: коммуникатор и желатиновую капсулу. Прямо перед носом Хранителя Святыни.

Тот тупо глядел на них, мучительно долго пытаясь осознать, что значит каждая из вещей. Затем упал лицом на одеяло и губами втянул капсулу.

— Благословенен Путь, — изрек Эрих эм Флора.

— Я рад знакомству с вами, Ваша Мудрость. Вы остались на Юнии вопреки опасности и сумели спасти матку от почти верной гибели. Это поступок, достойный лучших из Лидеров.

Они сидели в закрытой обсерватории Ампалы. Над ними разворачивалось бескрайнее звездной небо, среди сияющих точек дрейфовала серебристая сигара матки Юния. Ее облаками окружали тысячи ремонтных роботов. Казалось, они плетут из металлических нитей ажурные блестящие кольца, опоясывающие звездолет — новый сжиматель пространства.

— Это я рад знакомству с вами, Ваше Преподобие! Ведь если бы не ваша проницательность и ваша логика, Рой ушел бы к Колорме, и мы никогда не догнали бы его. Я искренне сожалею о преждевременной кончине Первого Мистика и надеюсь, что предстоящий Капитул изберет вас на его место.

Прелат отмахнулся от комплимента.

— Я хотел поговорить не об этом. Вне зависимости от того, изберут меня или нет, я хочу попросить вас об одной услуге.

— Говорите, я сделаю все, что в моих силах.

— Вы очень умны, Ваша Мудрость. Вы присутствовали при разговоре Его Светлости с Командором и Прелатом Юнии. Затем вы говорили с ним о мыслевирусе. Командор Ампалы теперь мертв. Командор Юнии неизлечимо безумен. Остальной Совет Лидеров не сомневается в виновности Фалька эм Кориана. А вы… я полагаю, вы единственный, кто может догадаться об истинных причинах происшествия с Юнией.

— Пока я не давал себе труда строить такие версии. Это, знаете ли, не моя забота.

— Прекрасно. Но если вдруг когда-нибудь вы что-нибудь поймете — поклянитесь мне, что вы навсегда оставите при себе свои выводы.

Лидер Науки долго смотрел на Прелата. Затем выронил звонкое:

— Клянусь.

Затем добавил:

— Удачи вам на Капитуле… Ваша Светлость.