Сборник рассказов

ЗЕРНО ВСЕЛЕННОЙ

Взрыв потряс Вселенную, которой не существовало до взрыва.

То, что существовало до взрыва, не было Вселенной, это было лишь зерно Вселенной. Ему нужно было испытать потрясение, чтобы, преодолев инерцию неподвижности, шагнуть из небытия в бытие.

Чтобы стать Вселенной, нужно очень большое потрясение (какое именно — это подсчитано наукой, выдвинувшей гипотезу о возникновении Вселенной в результате взрыва).

Конец зерна — это начало растения, но зерну такая последовательность непонятна. Ему ближе и понятней последовательность: конец растения — начало зерна. Зерну нужно взорваться, чтоб прорасти, но дело-то и том, что ему это не нужно. Даже если из него может прорасти Вселенная, зерно предпочитает остаться зерном. И Вселенной оно становится вопреки себе, видя в рождении миров лишь собственную трагедию.

И только большое потрясение способно разрушить этот замкнутый, сосредоточенный в самом себе мир. Нужен взрыв…

По масштабам нашей Вселенной можно вычислить силу взрыва и представить себе, каким было это потрясение, давшее такой результат. Конечно, понадобилось время, вначале Вселенная была не такой, но и тогда в ней проступали черты сегодняшних галактик и звезд, и даже планет — мелкие, едва заметные черточки…

Вселенная быстро растет, со скоростью трехсот тысяч километров в секунду. Когда об этом подумаешь, становится неловко за собственный медленный рост.

Конечно, зерна не все прорастают — слишком уж соблазнительно подольше остаться зерном. Но когда они прорастут… О. когда они прорастут!

Только так и возникают вселенные.

ЛЕДОВИТЫЙ ОКЕАН

У Северного. Ледовитого океана были неледовитые времена, когда он свободно плескался, ничем не скованный. И все у него было хорошо, и ни о чем бы ему не думать, ни о чем не заботиться.

Но неледовитые времена Ледовитого океана были для Земли самыми ледовитыми. Эпоха Великого оледенения, льды, как реки, текут по земле, а реки не текут, потому что они скованы льдами.

Казалось бы, хорошо: в целом мире оледенение, а у тебя все нормально, температура выше нуля. Плещись на здоровье, благословляй судьбу, что ты не в таком положении, как другие. Так нет же.

— Могу ли я спокойно плескаться? — спросил себя Ледовитый, а в то время Неледовитый океан. — Могу ли я беззаботно плескаться, когда на Земле эпоха Великого оледенения?

На такой вопрос можно ответить по-разному. Можно ответить просто:

— Оледенение? Какое оледенение? Лично я не вижу никакого оледенения…

Можно ответить иначе:

— Великое оледенение? Ну и пусть о нем думают великие океаны. А я океан маленький: в шесть раз меньше Индийского, в семь рад меньше Атлантического, в четырнадцать раз меньше Тихого, какой с меня спрос?

Конечно, можно было ответить… Но он ответил не так.

— Нет, — сказал он себе, — раз на Земле такое оледенение, я не имею права плескаться, хотя и имею возможность плескаться. Возможность — это одно, а право — это другое.

И он заковал себя во льды.

Он, самый маленький океан, принял на себя льды всей Земли.

С тех пор на Земле прекрасная погода: плещутся океаны, зеленеют материки. Но не плещется Ледовитый океан. Он стоит, закованный в ледяные латы. У Северного полюса, на своем неизменном посту…

И пока он так стоит, Земле не страшны ледники, ей не страшны никакие великие оледенения.

ГИПОТЕЗА О ВОЗНИКНОВЕНИИ ЖИЗНИ

По одной из гипотез жизнь на Землю была занесена метеоритами.

Это была маленькая, микроскопическая жизнь, которую и сейчас можно обнаружить на странствующих в пространстве метеоритах.

И вот эта незаметная жизнь выросла в огромную, необъятную жизнь двух миров — растительного и животного.

Два эти мира живут на Земле, но относятся к ней по-разному.

Больше всех держатся за Землю растения. Они держатся так, словно боятся, что ее у них отберут и опять начнется это бесплодное, бессмысленное существование в космосе. Микроскопическое существование, несмотря на беспредельный космический простор. Простор большой, а существование микроскопическое.

Поэтому растения в редких случаях решаются путешествовать по Земле, они боятся, что в дороге у них чего доброго, украдут Землю.

А животные — не боятся.

Животные — потомственные бродяги, они помнят, как их предки странствовали в пространствах Вселенной, и точно так же странствуют, бегают по Земле. По ее полям, лесам, по морям и океанам, по селам и городам… Вечные странники, они не сидят на месте, они бы не усидели и на Земле, а побрели бы от нее в бесконечные дали Вселенной…

Их приходится удерживать силой. Силой земного притяжения.

Но вот птиц — тех даже силой нелегко удержать. Их тянет, вечно тянет куда-то в другие миры, откуда прилетели их предки. Они рассказывают своим птенцам сказку о далекой планете птиц, и птенцы, едва вылупившись, уже порываются лететь.

А куда лететь? Об этом не говорится в сказке.

И птицы летят, куда несут их крылья, надеясь, что крылья их унесут далеко. И каждый раз, улетая, они прощаются с Землей навсегда, и Земля возвращает их силой своего притяжения.

Потому что как ни притягательна сказка, а из жизни не улетишь. В жизнь можно прилететь — из сказки, из мечты или откуда-нибудь со звезд, как утверждает гипотеза.

Может быть, ошибочная гипотеза, но она многое объясняет.

Объясняет, почему растения зарываются в землю, почему животные бегают по земле и почему птицы летают. Она объясняет, почему мы, бродяги, все стремимся в какую-то даль и вечно ищем какую-то сказку…

Как далеко уводят порой гипотезы!

Одна из них нас привела на Землю.

ГИГАНТЫ ЗЕМЛИ

Динозавры стали динозаврами потому, что им не хватало кислорода, — так утверждает гипотеза, возникшая в более поздние времена. Чем меньше кислорода, тем больший требуется дыхательный аппарат, а чем больше дыхательный аппарат, тем, естественно, больше требуется ему кислорода.

Только мир, в котором трудно дышать, рождает гигантов. Гигантами становятся те, кому трудно дышать.

Муравьям легко дышится. Поэтому они муравьи.