Сборник сказок (СИ)

- Иду-у-у-у, - раздалось залихватским голосом из другой комнаты.

Вскоре в дверях показалась бабушка Алена во фланелевом халате. Полная такая, седая и с большими серыми глазами, которые, несмотря на годы, блеска и задора не утратили. Она села на край кровати и уставилась на внука:

- Чего рассказать тебе сегодня?

- Ну, ба? Ну, ты даешь!

- Неужто опять «гусли мои гусли»?

- Да, да, гусли хочу.

- И не надоело еще, Шнурок?

На что Шнурок помотал головой, любил он эту сказку. Вот уже на протяжении года бабушка рассказывала ее, да так рассказывала, что каждый раз Сашка слушал, будто впервые.

И только Алена хотела начать, как раздался стук в дверь. Тут же женщина изменилась в лице, вся радость вмиг улетучилась, взгляд наполнился страхом.

- Баб? Кто это? – малыш также встрепенулся.

- Сиди тихо, пойду посмотрю. Сосед наверно, - попыталась успокоить внука Алена.

А дальше послышался звук отворяющейся двери и громкие голоса. Пятилетний Саша не все понимал из их криков, но голоса те хорошо помнил. Один из них принадлежал его матери, а второй – отчиму. И радости в ребенке они не вызывали, скорее такой же страх, какой возник в глазах бабушки. Мальчишка накрылся одеялом и замер, как пойманный утром сверчок, в надежде, что его не заметят.

Но даже сидя под одеялом, он слышал крики:

- Не лечи меня, мама! – на грани визга вещала женщина. – И я, и Костик – больше не пьем! Мы закодировались, между прочим. Потратили хренову тучу бабла в той областной клинике. И я требую! Верни мне Сашку!

- Да ты посмотри на себя, Рита! Чего ж тогда от тебя несет как от…

- А вы, Елена Петровна не оскорбляйте дочь, - вступил мужчина. – Я вам не позволю…

- Ты вообще захлопнись, - цыкнула на него Алена. – Закодировались они! – затем снова обратилась к дочери. – Послушай, Рита. Проспись сначала, а потом приходи и будем разговаривать. Вы и два года назад били себя в грудь, ну ладно, я поверила, и чего случилось?

- И чего же случилось? – завопила нахальным голосом та.

- Ожоговое отделение случилось! Вы пили с бомжами во дворе, а ребенок на себя чайник опрокинул, пить хотел.

- Брехня! – гордо заявил Костик. – Пацану ясно было сказано, ничего не трогать. Его просто воспитывать надо.

- Это ты трехлетнему ребенку сказал ничего не трогать? – с отчаянием в голосе произнесла Елена Петровна. – Ладно, пошли вон отсюда – оба! Или вызову кого надо. Я тебе даю шанс Рита, вернись к нормальной жизни, пока я в опеку не позвонила.

- Ну ничего, мама… я еще вернусь за сыном.

Далее последовал сильный удар дверью и все стихло.

Когда бабушка Алена вернулась в комнату к внуку, то сразу и не разглядела Сашу, тот настолько вжался в угол кровати, что потерялся среди подушек и одеяла.

- Сашенька? Кузнечик мой? Ну ты чего? – обнимала она трясущегося внука. – Все хорошо. Давай, сейчас сказку расскажу.

- Нет, не хочу.

И уже через пять минут мальчик спал на руках Алены. Ведь дети зачастую именно так переживают стресс – во сне.

На следующий день Саша, сидя за столом, дожидался обещанных блинов.

- Бабусь?

- Ай? – отвечала Алена, разбалтывая кефир с мукой.

- А расскажи сейчас сказку, - и когда он сказал, то с опаской посмотрел на дверь, но потом глубоко вздохнул и снова повернулся к бабушке.

- Ну, давай…

И Елена Петровна начала рассказ…

Где-то за горами, где-то за лесами, за сизыми туманами живали-бывали могучие меленги.

Царь меленгов - Ветич основал великий и нерушимый город Малаг, все дома в нем были выложены из белого кирпича и возвышались в два, а то и в три этажа над землей, повсюду росли диковинные деревья, кустарники да цветы, обдавая прохожих небывалыми ароматами; на площади бил огромный фонтан, у которого горожане спасались от летнего зноя; вдоль улиц выстроилось множество таверн, мастерских, торговых лавок.

Люди не знали нужды, не ведали войн, поскольку город защищала невидимая стена, сквозь которую могли проходить только меленги, произнося заветные слова: «Гусли мои гусли, явите Малаг очам коренного меленга».

Царь Ветич правил справедливо, обладал мудростью, умом и большим сердцем. А помогали ему волшебные Гусли из редкого дерева, которые нашел он однажды в лесу, и когда сыграл на них, то явилась его взору тропа, она-то и привела будущего царя к тому месту, где Ветич основал Малаг, к тому времени там уже жили люди, называвшие себя меленгами.

Гусли защищали город, каждые пять часов приближенные царя играли на них, чтобы защитная стена не потеряла силы.

Так и жил счастливый народ. Вскоре у царя появились дети: два сына Кадий и Мерик, и дочь – Ельнина. Он растил их в любви и ласке, наставлял, приучал уважать природу, людей. И каждый день приводил всех троих в чертог, где покоились волшебные Гусли.

Когда дети царя выросли и настал момент передать власть, то Ветич замешкался, все были достойными, посему повелел он одному хорошему волшебнику смастерить такие же гусли, дабы вручить каждому из детей по одним. Так и случилось.

Но власть, вмененная каждому, оказалась тяжелым бременем, братья начали спорить, а у сестры и вовсе отобрали ее гусли, посчитав неспособной к должному правлению. Кадий и Мерик настолько увлеклись соперничеством, что позабыли о подданных, те же, оставшись без управления, начали грабить и убивать. И Малаг погрузился в хаос. Ветич был уже слишком стар и слаб, чтобы вернуть в царство мир и покой, тем более, сыновья заперли его в покоях, чтобы тот доживал оставшиеся дни взаперти и не мешал братьям чинить беспредел. Лишь Ельнина продолжала навещать отца, у нее было такое же большое, чистое сердце, тогда-то у Ветича и созрел план, как спасти меленгов и остановить самоуправство новоявленных царей.

Ветич наказал дочери пойти в главный чертог, где находились его Гусли и уничтожить их. Ельнина исполнила волю царя, она пробралась ночью в хранилище, взяла Гусли, сбежав с ними в лес. Стража среагировала быстро, они подняли всех, а главное – царей. Братья повелели поймать и убить сестру, а Гусли вернуть на место, сами же тем временем отправились в покои отца. Ветич встретил их как настоящий правитель, он знал, что сыновья пришли поквитаться с ним, поэтому, не дожидаясь их гнева, пронзил свое сердце кинжалом.

Ельнина убежала далеко, она нашла большой камень, на который и возложила Гусли, сама же схватила камень поменьше и принялась бить по волшебному инструменту. Била до тех пор, пока не разлетелись Гусли в щепки. Тогда-то и случилось главное, гусли братьев потеряли силу, защитная стена рухнула, а Малаг начал зарастать густой зеленью, дома превратились в скалы, фонтан в болото, меленги же обратились в деревья.

Осталась только Ельнина, она ушла к обычным людям. Вот, казалось бы, и все. Да только ходят слухи, что перед тем, как братья заперли отца, тот успел вынести гусли Ельнины из города и спрятать их где-то в лесу. И нашептал на них слова волшебные, мол, найти их и возродить город сможет истинный меленг – потомок Ельнины.

А когда Елена Петровна закончила рассказывать, то перед Сашей уже стояла тарелка с высокой горкой блинов. Так всегда случалось, мальчик, слушая, ничего и никого не замечал вокруг, он в эти моменты сам отправлялся в сказочный город, где помогал царю меленгов.

Шнурок, как ласково величала его бабушка, молча, принялся за блины, но вид у него был задумчивый, паренек что-то усиленно соображал:

- Баб? – с серьезным видом заговорил Саша. – А откуда царь знал, что спасется только Ельнина.

- Ну откуда, откуда. Он был мудрый царь.

- А что значит, быть мудрым?

- Это значит поступать так, чтобы вопреки, порою своим желаниям, остальным было хорошо.

- Значит и ты мудрая.

- И почему же? – Алена заулыбалась.

- Ну, вот ты же любишь мою маму, но выгнала ее, чтобы мне было хорошо.

От этих слов глаза женщины заблестели. Она действительно любила свою дочь, но пошла против нее ради внука. Шнурок мало чего помнил, да и не нужно ему было помнить всего, что случилось с ним. Родная мать забывала ребенка в магазинах, оставляла на улице под присмотром алкоголиков или одного дома, когда мальчик только-только научился ходить. Отсюда у Саши и сохранились шрамы на тельце. И слава Богу, что он еще жив. Елена Петровна на тот момент жила в другом городе, о загулах дочери узнала благодаря наблюдательным соседям Риты, которые потрудились-таки и нашли, как связаться с бабушкой ребенка.

С того дня и началась война, Алена не хотела, чтобы дочь лишили материнских прав, но и оставлять с ней ребенка было нельзя, поэтому она пригрозила Рите опекой и та разрешила забрать Сашу, пообещав, что возьмется за голову. Но, конечно же, так и не взялась. А Елена Петровна продала квартиру в родном городе, купив небольшой дом в деревне недалеко от Твери, где обитала Рита. И вот, уже три года она растит своего Кузнечика.

- Ты прав, Шнурок. Я, как и царь Ветич, сначала позволила всему случиться, а потом оставалось только пожинать плоды, - эти слова скорее были сказаны самой себе.

Но то, что было дальше, оказалось куда страшнее. Рита в компании гражданского мужа подъехала к дому матери, когда та была в огороде, а Саша играл в песочнице впереди дома. Она пригласила сына в машину, чтобы подарить ему и бабушке подарки. Шнурок нехотя, но согласился, все-таки такого робота-трансформера еще ни у одного из местных мальчиков не было. Он сел в машину и они уехали.

Больше Алена ничего о внуке не слышала. Женщина изводила и проклинала себя за то, что не углядела, что позволила забрать Кузнечика, а что сильнее ее терзало, так это будущее Сашеньки. Спустя шесть лет Елены Петровны не стало. Перед смертью она составила завещание, по которому дом должен был достаться ее внуку в случае, если он найдется.

За долгие пятнадцать лет дом покосился, и большая его часть покрылась мхом, поскольку располагался он вблизи леса, участок зарос бурьяном.

Но в один из солнечных летних дней к дому Алены подъехала дорогая иномарка, из нее вышел молодой мужчина лет двадцати шести, он прошел на участок и встал перед дверью, затем прошептал: «Гусли мои гусли, явите Малаг очам коренного меленга». И дверь отворилась. Чудо ли то было, или нет – неизвестно. Да только ясно одно, потомок Ельнины спустя много-много лет нашел тропу к древнему городу и пришел, чтобы возродить великий Малаг.

P . s .

К сожалению, в жизни Кузнечика не случилось чуда, мать не сдержалась и вернулась к прежнему образу жизни.

Дочь Елены Петровны с сыном и гражданским мужем переехала из города в далекое село. Отчим бил ребенка, а Рита стремительно спивалась в подворотнях, пока однажды ее не нашли замерзшую в сугробе недалеко от дома. В возрасте двенадцати лет Саша попал в детский дом, его не усыновили, не взяли под опеку, но, несмотря на все горести и лишения, мальчик помнил историю о меленгах и хотел сохранить в себе то чистое и доброе, что помогло бы ему найти тропу.