Сборник статей анархистов-индивидуалистов. №2

О. Виконт Борьба за власть

Во всей Москве, смело можно выразиться: во всей России, нашелся один «избиратель», который сумел заглянуть в корень вещей, отбросив все постороннее, внешнее, мишурное. «Перестаньте лукавить и быть наивными — говорит он своим бюллетенем — не обманывайте народа, ведь вы боретесь за власть». В самом деле чего хотят и добиваются борющиеся партии?

Начнем справа. Монархисты желают, чтобы в России царила абсолютная монархия, другими словами, самый беспощадный и грубый произвол; чтобы за чертой городов, в виде украшений, вырисовывались отвратительные и в то-же самое время необходимые принадлежности печальной русской действительности — виселицы; чтобы военно-полевые суды, составленные из членов доблестной русской армии, изливали злобу Ирода на несовершеннолетних, малолетних и младенцев; чтобы все тюрьмы, крепости и вонючие казематы были переполнены доброжелателями и борцами за счастье русского народа; чтобы русские дворяне — помещики, великие князья, министры и другие паразиты чиновничьего режима грабили страну, отнимая, в роде Гурко-Лидваля, последний кусок черствого хлеба изо рта погибающего от цинги и голода крестьянина; чтобы сами они, монархисты, члены союза истинно-русских людей под сенью единодержавия, православия и патриотизма, могли совершать свои грязненькие, житейские делишки и, пользуясь тьмою масс и ночи, устраивать повсеместные погромы интеллигенции. «Рабские цепи для всего молодого, живого, свежего, беспросветная тьма и невежество» — вот, что является девизом «истинно-русских людей». Монархисты — это черная туча саранчи, истребляющая на своем пути самые примитивные признаки жизни, монарх — это дьявол, вдохновляющий их своим сатанинским дыханием на все злое, порочное..!

Вот краткое изображение того царства ада, к осуществлению которого стремится самая крайняя правая партия, носящая на себе клеймо черносотенцев. Их политическим credo является абсолютная монархия. За эту власть они борются.

Но время, то доброе время, когда Россия была сжата оковами рабства, невежества и оцепенения, — прошло.

В Москве, сердце России, они, черные вороны неблагополучия, с треском проваливаются на вторых выборах в Государственную Думу и их погромные прокламации с ожесточением и хохотом разрываются населением на клочья, развеиваются по воздуху и растаптываются ногами.

Левее стоящие от монархистов партии также борются за власть. Одни хотят ограничить монарха, другие сделать его подставным болваном, третьи — уничтожить его.

Союзу 17-го октября, того октября, от манифеста которого не осталось ни одной строчки, ни одного слова, ни единого клочка бумаги, важно ограничить монарха. «Довольно средостения — говорят они — долой бюрократию. Мы, общественные деятели и крупные буржуа, должны встать у власти, непосредственно сноситься с монархом и управлять страной. Тогда, куда как, будет меньше злоупотреблений и расхищений, тогда, куда как, легче вздохнет народ. Но народ — невежествен и темен, он подобен ребенку, которого нужно вести на помочах, его следует держать в ежовых рукавицах. Иначе низменные страсти черни могут снести те прекрасные имения и дома, те фабрики и заводы, которыми мы в настоящее время владеем. А потому пусть остается у власти монарх, но не абсолютный, а ограниченный, пусть военно-полевые суды расстреливают и вешают мятежников, пусть всюду царят: военное положение, чрезвычайная и усиленная охраны, пока не угаснет дух революции, а там, когда страна успокоится, монарх и мы будем управлять ею. Капитал соединится с властью, и Россия будет не Россия, а золотое дно». И забыли неблагодарные октябристы, что манифест свой они получили от той самой «черни», которая забастовками обрекла себя на голодную смерть, которая своею кровью и трупами усеяла путь к освобождению всего русского народа от злого волшебника.

Забыли они и о том, что кроме революции за политическую свободу еще бывает революция на социальной почве, и тяжело же будет их разочарование, когда этот невежественный народ, пробудившись от векового сна, восстанет и восстанет не против монарха, так как такового уже не будет существовать, а против них, и все их роскошные виллы, дома, фабрики и заводы отнимет у них и возьмет себе в собственность. Да, тяжело тогда будет их разочарование.

Пойдем еще левее. Перед нами конституционно-демократическая партия.

Это партия — также партия борьбы за политическую власть, партия интеллигенции.

Здесь собрались почти все лучшие люди, здоровые и обогащенные знаниями умы.

Они также стремятся к власти. Они желают парламентарной конституции.

«Пусть монарх остается монархом — они это не говорят, но так думают. — Мы оденем монарха в мантии, бриллианты и жемчуги; чем больше мы изукрасим его, тем сильнее он будет походить на куклу, как король английский, мы же будем управлять страной. Парламент будет наш, министры — наши». Итак, опять борьба за власть. Только тут уже не ограничение власти монарха, а скорее отстранение монарха от власти. И в этом пошли Аллах им успех! Гораздо легче подчиняться ученому, просвещенному человеку, чем ползать на коленях перед невежественным и грубым солдатом.

И Москва, да и большая часть русского населения, поняла это. В Государственную Думу пойдут люди чистого сердца и здорового ума. Там им и место. Пусть разгонят их, через несколько месяцев они снова соберутся и завершат метаморфозу царя-солдата в царя-куклу (по существу, конечно, разница не велика).

Но вот на сцену выплывают социалистические партии: социал-демократы и социалисты-революционеры. И здесь ничто иное, как борьба из за власти. «Долой монарха, долой конституцию, да здравствует демократическая республика!» провозглашают они. Другими словами они хотят отобрать власть, даже всякий намек на власть у монарха, сбросить с пьедестала этого векового идола и на его место поставить самодержавный народ. Только избранники от всего народа могут управлять страной. Правда, социал-демократы уже теперь выставляют кандидатуру своих членов в Государственную Думу и, думается нам, они, как германские их коллеги, впоследствии войдут в русский парламент и будут принимать деятельное участие в органической работе Государственной Думы, «которую раньше они отрицали и бойкотировали», несмотря на то, что русская конституция еще менее парламентарна, чем германская.

Но такое отступление от намеченной ими цели, такой компромисс является лишь необходимым следствием неподготовленности масс, конечною же целью их желаний является борьба за власть, за диктатуру народную.

Итак, мы видим, что в конечном счете все партии стремятся к захвату власти для себя. И законным средством этой борьбы являются выборы во второй русский парламент.

И удивительнее всего то, что люди бессознательно действуют, не отдавая себе ясного отчета в том, что собственно они делают. Такое состояние человека философ Минто называет «заблуждением под влиянием удовольствия, получаемого от деятельности».

Люди организуются в партии, устраивают предвыборные собрания, словесные турниры, рукоплещут, освистывают, возводят клевету или чрезмерно восхваляют, составляют прокламации, пишут бюллетени, бросают их в урны, подсчитывают голоса. Словом суетни и дел, как у обезьяны с чурбаном.

Ошеломленные своею деятельностью, они не ведают, что творят. И, между тем, все они — Макбеты в погоне за престолом. Все они — преступники.

Ведь что такое власть, правительство, государство, к захвату которых они стремятся? Государство это — вампир, высасывающий последнюю кровь народную; правительство — болезненный волдырь, выросший на здоровом организме человечества. Для существования государства, для содержания правительства истребляется масса народных средств и совершенно непродуктивно. Сколько необходимо затратить труда и денег на содержание всей своры чиновников при монархе, всей так называемой бюрократической машины, всего «миролюбивого воинства»! И какова цель сохранения всего этого хлама? Чиновники и бюрократия необходимы для того, чтобы грабить народ, сдирать с него вторую шкуру; войска нужны для истребления человечества. Ведь что, например, наше, да и всякое другое, правительство может совершить, кроме злоупотреблений?

Правители прежде всего имеют в виду самих себя и только самих себя. О народе заботятся они лишь постольку, поскольку им это выгодно. Попробуйте защищать свои интересы против правительства . Каково-бы это правительство ни было, оно сейчас-же постарается расправиться с вами по-своему: или посадит вас в каземат, или повесит вас, если вы сами не догадаетесь покинуть свое милое «отечество». Словом, вынимая из вас в виде налогов последнюю копейку, правительство вас-же в лучшем случае едва лишь терпит и является для вас, мирных жителей, таким-же спасительным средством, как булыжник для утопающего. Итак, пусть правительство живет для себя, а я — для себя.

Но правительство, государство этим не довольствуются. Государство говорит: я буду жить для себя, а ты живи для меня... И этим подчеркивается излишняя роскошь существования государства, правительства.

Впервые правительство было призвано для того, чтобы защищать народ от внешних врагов и привести в порядок страну. А между тем, мы видим, что оно само разоряет страну и среди граждан наводит такое спокойствие и порядок, какие разве только можно уподобить столпотворению вавилонскому. Стоит-ли приводить примеры? Все, что делается у нас, хотя-бы в России, является, кажется, ярким доказательством справедливости сказанного.

Государство ограничивает территорию, ограничивает и личность человека.

Оно стирает с лица земли человека — космополита и ставит на его место «гражданина». И в то-же самое время оно отшлифовывает индивидуальности.

Я уже не — я, не человек, а гражданин. Я — член «великой семьи», государства, у меня — свой владыка, — правительство.

Я уже не могу подчиняться своим желаниям, мыслям: мои желания, мои мысли — желания и мысли моего владыки, правительства. И так далее... Словом личность, моя индивидуальность превращается усилием моего правительства в то нечто кислое, бесформенное, напоминающее тряпичку, которою вытирали пыль, во что превратилась душа Ивана Ивановича после оперирования над ним горьковского черта.

Люди думают, что без правительства не будет и свет стоять. В роде того, как русский обыватель шагу не может сделать без городового, этого блюстителя общественной тишины и спокойствия. И между тем мы видели беспримерный порядок стотысячной толпы при похоронах Баумана. Тогда русские фараоны, городовые, как в воду канули. Охранники-же явились только для того, чтобы расстрелять мирно возвращающихся с кладбища обывателей. Тогда как одна только Ходынка дала пять тысяч трупов. А правительственная авантюра в Манджурии отняла от матерей, жен и детей несколько сот тысяч кормильцев, от земли — полмиллиона сильных рук, от народа — цвет молодежи...

Если власть — зло, если ты должен пойти, когда представитель власти тебе скажет: «иди и убей своего брата», то не прав-ли был избиратель Басманного участка, положив свой бюллетень...

«Грызитесь сколько хотите из-за власти. Я знаю, что власть — зло, и потому я отрицаю и презираю ее. Я родился свободным, и никто не может стоять надо мною. Я сам себе — владыка».

Мы — анархисты-индивидуалисты — также боремся за власть, но за власть над самим собою. Мы не желаем устанавливать власти над другими.

Только бедные духом люди нуждаются в том, чтобы ими управляли другие. Только они за недостаточно развитой индивидуальностью чувствуют потребность во внешних формах, подавляющих их личность. И вот люди мельчают в постоянных житейских дрязгах у семейного очага; скованные государством они гибнуть в политических интригах и в борьбе за власть над своими братьями; они неистовствуют за свою веру в Бога...

Все это, ненужное внешнее, сотворенное не природою, а выдуманное самими людьми, только ожесточает их, делает их несчастными, слабыми, безличными.

Не в борьбе за власть, а в борьбе против всех этих предрассудков, против всего внешнего, мишурного, против всего, что подавляет личность, — видит задачу своего существования, свое призвание анархический индивидуализм.

Широким полетом своих идеалов он смахнет с людей затхлость, униженность и властолюбие и на место несчастного, разбитого и загнанного человека поставит свободного, самобытного, сильного и гордого индивида.