Счастливая ошибка

2

— Как ты меня нашел? — Ее вопрос прозвучал слишком тихо, чтобы показаться агрессивным. Стеф чувствовала себя настолько потрясенной, что едва могла найти нужные слова.

— Я ехал за тобой, — сухо ответил Рикардо. — Это оказалось нетрудно. — Его глаза сузились до двух щелочек темного сапфира, наглухо скрыв все эмоции.

— Где Энн?

Затуманенным сознанием Стефани поняла, что ее всю трясет так сильно, что она может выронить ребенка.

— Зайдем в дом, — мягко приказал Рик, игнорируя вопрос. — Нам нужно поговорить.

Не поддаваться его влиянию, противостоять напору его жестких манер всегда стоило Стеф огромных усилий. Однако она отрицательно покачала головой, в ее жесте чувствовалась решимость.

— Нам не о чем с тобой разговаривать… — начала она и тут же пожалела о своих словах.

Одним шагом Рикардо преодолел небольшое расстояние, разделявшее их, и, схватив за плечи, сжал с такой силой, что Стефани задохнулась от боли.

— Ну-ка открой вот эту дверь, и мы зайдем внутрь, — потребовал он.

Вкрадчивость в его хриплом голосе заставила Стефани задрожать от страха. Она ощутила в нем не просто злобу, но холодную ярость, и то, что он контролировал свои эмоции, повергало ее в панический ужас.

— Рик… — присутствие Дика заставляло Стефани произносить слова спокойным уговаривающим тоном, — ты делаешь мне больно. И я приглашу тебя в дом, только когда ты успокоишься…

— Успокоюсь? — язвительно ухмыльнулся Рикардо. — Ты пропадаешь, потом появляешься, приходишь в церковь, свадьба летит ко всем чертям. И после этого ты просишь меня успокоиться?

Почему-то эти слова резанули по сердцу Стефани так глубоко, что на глаза навернулись слезы. Что она ожидала от него услышать? Что-то вроде — к черту Энн и мою свадьбу, давай поговорим о тебе и Дике, о прошлом, о том, как все у нас пошло наперекосяк… Нет, Стефани понимала, как глупо на это надеяться.

Конечно, глупо. Это была месть. Маленькая, сладкая месть. Хотя она оказалась совсем не сладкой — горькой до спазм в горле…

— Пошли в дом, Стеф.

Рикардо отпустил ее. Дик беспокойно заворочался на руках. Затаив дыхание, Стефани отыскала нужный ключ и попыталась вставить его в замок. Ключ застрял, и она уронила к ногам всю связку. С приглушенным ругательством Рикардо поднял ее. Он повернул ключ в замке, плечом распахнул дверь в холл и придержал ее, изображая слабую пародию на учтивость. В маленькой квадратной гостиной Стефани усадила Дика в подушки, в кресло, стараясь не показать, насколько она подавлена присутствием этого сильного, большого мужчины. Она наклонилась над столом, включила настольную лампу. Затем обернулась и увидела, что Рикардо, присев на корточки, всматривается в сына с видом ученого, который всю жизнь отдал научным исследованиям и вот теперь совершил открытие, которое потрясет основы мироздания. Дик тоже, округлив глаза, «играл в гляделки» с тем торжественным, сосредоточенным выражением на лице, какое бывает у маленьких детей при встрече с интересными для них незнакомцами.

— Мой сын? — Рикардо сказал это бесстрастно, однако слегка угрожающе. Испанский инквизитор. — Откуда я знаю, что его отец не юноша по имени Даниэль?

Это имя он процедил как ругательство. Обвинение было настолько абсурдным, что Стеф чуть не рассмеялась ему в лицо, несмотря на все свои беды и заботы.

— Он что, похож на ребенка от другого отца? — презрительно спросила она.

— Нет. — Рикардо тихо покачал головой. — Не похож.

Стефани боялась, что Дик может заплакать, но малыш что-то счастливо лепетал. Сердце у нее сжалось. Она опустилась на один из стульев, обтянутых материей в розовый и голубой цветочек. Невозможно было оторвать глаз от этой парочки — высокий смуглый мужчина и крохотный смуглый малыш, — но в сердце ее росла тревога.

— Сколько ему? — Рик взглянул на Стефани со своим всегдашним прищуром.

— Шесть месяцев.

— Как ты его назвала?

От этого вопроса у нее запершило в горле. Это тон равнодушного незнакомца…

— Ричард. Дик для краткости.

— А какую фамилию ты ему дала? Гарсиа?

Щеки Стефани запылали, как от удара. Она уже почти забыла этот равнодушно-бесцеремонный тон Рикардо.

— Ньюмен, — холодно сообщила она. — Но твое имя есть в свидетельстве о рождении.

Рикардо осторожно опустил Дика на пол, и сам вновь присел на корточки. Отец и сын в полном молчании смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. Стефани чувствовала себя как бы частью немой сцены, наблюдая это безмолвное общение.

Рик слегка наклонился вперед, свесив руки между коленями. Стефани не могла отвести от него глаз. Строгий серый костюм в сочетании с расстегнутым воротом рубашки, сбитым в сторону галстуком с хитроумным узлом не смотрелся бы на ином мужчине. На Рикардо же, с его стройным и сильным телом, все это выглядело почти до неприличия элегантно. Она поймала себя на том, что не может отвести взгляда от его груди, прикрытой дорогой белой рубашкой. Сама того не желая, она вспомнила упругую возбуждающую мощь его тела, которое ломало, крушило, обладало ею, но так, что возносило на вершину восторга, наслаждения такого острого, что это походило скорее на боль…

Рикардо поднял голову и посмотрел на горящее лицо Стеф испытывающе пристально, как всегда прищурив глаза. В горле у нее пересохло, и она не могла произнести ни слова. Стефани судорожно сглотнула и быстро провела языком по сухим губам.

— У меня есть все основания, чтобы заподозрить тебя во лжи, — спокойно произнес Рикардо, — поскольку прямо из моей кровати ты запрыгнула в постель Даниэля.

— Я не… — Стефани замолчала, осекшись, поняв, что может сказать лишнее.

— Значит, ты лгала мне об этом?

Под его пристальным взглядом Стефани поежилась.

— Что я делала после того, как я… мы прервали отношения, это тебя не касается, — твердо произнесла она, защищаясь. — Но неужели ты и впрямь думаешь, что в таком деле я могла тебе солгать?

Рик нехотя пожал плечами.

— Всякое возможно при определенных обстоятельствах. Но я бы с трудом поверил, что ты додумалась сорвать свадьбу, чтобы подсунуть мне чужого ребенка. К тому же… — Он метнул еще один взгляд на свою маленькую копию, сидящую перед ним на полу. — Даниэль, как я припоминаю, рыжеватый блондин довольно полной комплекции, а Дик…

— Похож на тебя.

Мрачный юмор зажег огонек в его глазах.

— Вполне возможно. Поэтому, наверное, на сей раз ты говоришь правду.

— Твоя вера мне льстит!

— Ты зачала нашего ребенка, — наконец-то подтвердил Рикардо; его голос скрежетал от сдерживаемого гнева, — и ничего не сказала! Ты просто пропала, ушла из моей жизни к своему дружку Даниэлю с моим сыном, растущим внутри тебя…

— Дик и мой сын тоже, — хрипло прервала его Стефани. — Он в гораздо большей степени мой, чем твой!

— Потому что мне не позволили узнать о его существовании?

От его испепеляющего взгляда Стефани невольно вздрогнула, но глаз не отвела.

— Рик, это только потому…

— Ты бежала в Италию к своему мальчишке! И потом ты выбираешь самый подходящий момент — свадьбу Энн, чтобы объявиться вновь и поведать о том, что у меня есть сын? — грубо перебил Рикардо. — И снова убегаешь? Чтобы укрыться самой и спрятать от меня ребенка?

Щеки Стеф пылали огнем. Она медленно встала, хотя ноги были как ватные.

— Не пытайся делать вид, что тебя это заботило. — Она тщательно подбирала слова. — Тебе всегда было наплевать. Ты все проделал только для того… для того, чтобы вернуть себе Энн. Разве нет? Только для этого ты и завел роман со мной.

— Поэтому ты и пришла сегодня в церковь, — перебил Рикардо, — чтобы восстановить, в твоем понимании, справедливость? Око за око, так?

— Да, — в конце концов согласилась Стефани. — Да, это так.

Наступило холодное молчание.

— Ты хотела воспользоваться тем, что у нас есть ребенок, и испортить день моей свадьбы, — наконец-то задумчиво произнес Рикардо. В его тоне были язвительные нотки. — Или же ты хотела расстроить свадьбу Энн?

Какая-то логическая цепочка прослеживалась в вопросах Рика, и это бросало Стефани то в жар, то в холод.

— Я не хочу это обсуждать, — спокойно сказала она, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Я хочу, чтобы ты ушел. Тебя уже, наверное, разыскивает куча людей…

Стефани подняла глаза и наткнулась на его жесткий взгляд, брошенный через всю комнату. Сердце екнуло.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — В голосе Рикардо зазвучали металлические нотки. — Я решил иначе. Я предпочитаю остаться здесь.

Он окинул комнату взглядом хозяина, в чертах его надменного испанского лица появилась решимость.

— Остаться? — Стеф начала паниковать. Он, наверное, шутит? — Что ты имеешь в виду — остаться? Ты не можешь оставаться здесь.

Голубые глаза сузились.

— Ты говоришь, это наш сын? Где еще я могу узнать его получше? Первые шесть месяцев его жизни прошли без меня и вовсе не по моей вине. То, что его мать — эгоцентричная и незрелая натура, не меняет моего отношения к ребенку.

От этого оскорбления у Стефани перехватило дыхание.

— Рик, пожалуйста, уйди, — произнесла она подчеркнуто строго. В висках от злости стучали маленькие молоточки. Она чувствовала себя беззащитной и загнанной в угол. Словно прочитав ее мысли, Рикардо мрачно усмехнулся.

— Ты думала, что сегодня посеешь смуту, а потому благополучно избежишь последствий?

— Я-то как раз думала, что все наоборот, — парировала Стефани нетвердым голосом. — Ты слишком долго избегал последствий, потому я и пришла сегодня.

— Последствий? — повторил Рикардо с холодной иронией. — Последствий чего?

— Того, что ты меня использовал! — Стеф яростно сжала кулаки.

Это не должно было произойти. Свое возмездие она видела совсем не так. Она хотела сделать выпад, а затем снова залечь на дно, пока все не успокоится…

— Я не использовал тебя. — Рик отчетливо, словно разговаривая с человеком, не знающим английского, отчеканил каждое слово.

— Конечно же, ты воспользовался мною, чтобы вернуть Энн, после того как она дала тебе пинка, чем разозлила тебя до полусмерти!

Лицо Рикардо было похоже на маску. Когда он наконец заговорил, в голосе звучала горькая ирония.

— Конечно. Как же я мог забыть то, что произошло между нами!

Он откинулся на спинку дивана и закинул руки за голову. При одном виде его лениво-небрежной позы у Стефани все вскипало внутри от злости.

— Но сейчас я, похоже, не пренебрегаю своими обязанностями? — ласково спросил Рикардо. — Безумно влюбленная малышка из монастыря возвращается с моим ребенком на руках. Только не ошибись на этот раз, любимая, я хорошо знаю, в чем заключается мой долг.

От его отеческого тона Стеф вся похолодела от обиды и злости. Она хотела броситься на Рикардо с кулаками и согнать эту издевательскую улыбку с его лица. Ее остановил Дик, который в этот момент упражнялся в сложном искусстве ползания. Сейчас он, стоя на четвереньках у камина, раскачивался взад-вперед с таким комичным выражением недоуменной сосредоточенности на лице, что Стеф, подавив эмоции, взяла его на руки. Дик протестующе запищал, Рикардо, очевидно, тоже забавляла эта картина.

— Что он делал?

— Пытался выяснить, с какой руки и ноги пойти, — коротко объяснила Стефани.

— Тогда зачем ты помешала ему? — ухмыльнулся Рик.

— Потому что он мог угодить головой прямо в камин. Твои сомнения, что я не могу ухаживать за собственным ребенком, неуместны и неумны!

Неистовый, негодующий взгляд серых глаз встретился с дымчатым насмешливым взглядом синих.

— Нашим ребенком, — неторопливо поправил Рикардо. — Моим сыном, как ты это не преминула сообщить всем присутствующим в церкви.

— Забудь про это, — отрезала Стеф. — Я не хотела таким образом вернуть тебя. И не думала, что ты поедешь за мной. Мне не нужно ни твое участие, ни помощь, ни обязательства. Мне вообще ничего от тебя не нужно!

— Кроме сознания того, что я не женился на твоей сводной сестре?

Стеф хотела ответить, но Дик схватил ее ручонкой за волосы и стал весело тянуть. Она невольно вскрикнула, поморщившись от боли.

— Это больно, — наставительно сказала она мальчику, выпутывая ручку из темных кудрей. — Дику пора пить чай…

К досаде Стефани, Рик пошел за нею на кухню. Небрежно прислонившись к стене, он наблюдал за тем, как Стеф пристегнула малыша к высокому стульчику, приготовила яйцо, кашу и приступила к хлопотной процедуре кормления.

Прищуренный взгляд, неотрывно следивший за всеми ее перемещениями по кухне, сковывал Стефани и раздражал.

— Ты сама его воспитываешь? Тебе никто не помогает?

Стеф настороженно обернулась.

— Большую часть времени я провожу здесь одна. Но на уик-энд часто приезжает тетя Сандра и помогает мне. Тогда я могу заниматься работой…

— Тетя Сандра? — У Рика было недоумевающее лицо.

— Старшая сестра моей матери. Конечно, ты никогда о ней не слышал. Отец любит делать вид, что моей мамы и всего, что с ней связано, просто не существует. Включая меня тоже…

— Тебя? Твой отец делает вид, что ты для него не существуешь?

— Он сказал, когда я вернулась из Италии, что я для него мертва, — сдавленно проговорила Стеф и отвернулась. Она не хотела говорить о своей семье. Иногда ей казалось, что все это можно пережить, только забыв, что у нее вообще есть семья.

— Это многое объясняет, — произнес Рикардо задумчиво. — Я считал, что отец зол на тебя за легкомысленное поведение. Но я не знал, Стеф, что он говорил такое. Ванда и Энн просили всех не упоминать при нем твоего имени из боязни, что его хватит удар. Хорошо еще, что призрак дочери, появившийся в церкви, не вызвал такой реакции…

Стефани почувствовала угрызения совести, она недоверчиво посмотрела на Рикардо. Под его ответным взглядом она почувствовала себя как кролик перед удавом. Стеф и не подумала о реакции отца на ее появление. Если она вообще когда-либо думала о нем, то это всегда ассоциировалось с предательством. Сейчас Стефани мысленно представляла себе отца. Седые волосы, добродушное лицо, румяные щеки. Но здоровье у него не ахти. Он ведь «работоголик», компаньон в большой ревизорской фирме в Сити, и несколько лет назад с ним случился первый сердечный приступ. Но Стефани об этом как-то никогда не думала. А в последнее время она вообще не могла думать ни о чем, кроме свадьбы Рикардо и Энн, ничего не чувствовала, кроме жгучей необходимости отомстить неверному возлюбленному и сестре, поступить с ними так же, как и они с ней.

Сейчас Стеф стало стыдно. Она опустила глаза.

— На что ты живешь? — Дознание продолжалось. — На деньги тети Сандры?

— Стараюсь зарабатывать сама. — Стефани почувствовала, что ее лицо начинает краснеть от смущения и злости. — У меня есть маленький бизнес.

— И ты еще успеваешь присматривать за ребенком?

— Это работа на дому, в свободное время. Я же сказала, что тетя Сандра часто приезжает помочь на уик-энд.

— И ты уверена, что сможешь обеспечить себя и Дика самостоятельно?

— Ну… — Стеф пришла в замешательство. Удастся ли ей это? До сих пор все ее мысли поглощало настоящее, так что как-то не приходилось задумываться о будущем, но теперь воображение стало услужливо рисовать мрачные картины…

Дик слегка разрядил обстановку, схватив ручками недоеденное яйцо и раздавив его с довольным лепетом.

— У него всегда такие ужасные манеры? — Вопрос Рикардо, заданный полунасмешливым тоном, застал Стефани врасплох.

— Я делаю все, что могу, — резко парировала она.

— Ну не злись, это была шутка. Где твое чувство юмора, Стеф?

В глазах Рикардо заплясали веселые огоньки.

Стефани попыталась отвернуться, чтобы скрыть слезы, внезапно навернувшиеся на глаза. Рик остановил ее, схватив за тонкие руки. Даже сквозь шерстяную ткань черного жакета она почувствовала жар его сильных пальцев.

— Оставь меня в покое… — Стефани едва сдерживала рыдания. Рикардо сильнее сжал ее руки и резко привлек к себе. У нее перехватило дыхание. Прикосновение его сильного, такого знакомого тела всегда как бы обжигало Стефани. Пятнадцать месяцев назад это представлялось ей приятным пламенем, всепоглощающим огнем, сопротивляться которому она не в силах. Сейчас он нес опасность разрушения. Стеф попыталась противиться этому жару, но бесполезно: она уже горела сама.

Обида и злость, желание и страх слились в какую-то гремучую смесь.

— Успокойся, Стеф… — В низком голосе Рикардо помимо всегдашней насмешки она почувствовала какое-то гораздо более сильное чувство, вызвавшее невольный протест. Что это? Торжество? Самодовольная уверенность?

Стефани вскинула голову, но Рик не дал ей сказать ни слова, закрыв рот долгим, страстным поцелуем.

Она задрожала, сердце стало отбивать бешеные ритмы. Она оказалась как в ловушке в его руках, а губы Рикардо становились все более упругими и настойчивыми. Это больше походило на пытку, чем на ласку.

— Прекрати… — хриплым шепотом пролепетала Стефани, когда он на миг оторвался от ее губ.

— У нас с тобой никогда не случалось неудач, — пробормотал Рикардо, не обращая внимания на ее слабый протест. Его глаза потемнели, зрачки расширились. Низкий голос задевал что-то внутри Стефани, а жар тела обжигал сквозь одежду. — Разве не так?

Губы Рика искривились в ироничной улыбке, когда он заметил игру красок на лице Стефани.

— Почему ты убежала от меня, Стеф?

Она вырвалась из крепких объятий и быстро отошла к стене. Ноги ее подкашивались.

— Ты что, думал, я стану терпеливо ждать очередной порции унижений?

— Я занимался с тобой любовью, — спокойно произнес Рик, при этом глаза его потемнели. — И вот, — он сдержанно кивнул в сторону Дика, увлеченного составлением на столе замысловатых узоров из яичного желтка и скорлупы, — прекрасный результат нашего союза. Чем же я обидел тебя?

— Ты… ты просто гадкий, аморальный тип! — взорвалась Стефани. — Ты берешь что хочешь, когда это тебе нужно. И у тебя не хватает совести даже подумать о тех людях, которым ты причинил боль. Я всегда считала, что ненавижу тебя, Рикардо, но сейчас я тебя просто презираю! Ты не достоин ненависти!

Лицо Рика напряглось. У Стефани сразу пересохло в горле, когда она поняла, что в любой момент его эмоции могут выйти из-под контроля.

— Значит, я не достоин даже того, чтобы меня ненавидеть? — Голос Рикардо был зловеще мягок. — Тогда зачем ехать в такую даль, чтобы расстраивать мою свадьбу? Только ненависть способна подтолкнуть к этому, дорогая моя Стеф.

— Хорошо, тогда я и ненавижу, и презираю тебя! — выпалила она, дрожа от возбуждения. — Ты удовлетворен?

Рикардо поднял брови в мрачном изумлении. Стефани уже успела испугаться той ерунды, что наговорила. Злобные слова вырвались сами по себе. У нее просто-напросто не выдержали нервы.

— Удовлетворен? — Рикардо говорил медленно, спокойно, растягивая слова. — Едва ли. Я буду удовлетворен, лишь когда у меня появится возможность заботиться о будущем моего ребенка, о чьем существовании я только что узнал. И заверяю тебя, Стеф: сейчас, когда мне наконец-то представился такой случай, намерения у меня самые серьезные.