Счастливая звезда

Глава 10

Логан выглянул из окна офиса Фрэнка Норвуда в унылую нью-йоркскую повседневность самого конца февраля. Унылым был не город, а его собственная отчаявшаяся душа.

– Я совершенно не знаю, что с ней делать, – сообщил он Фрэнку.

– Все станет на свои места, когда Джастин выздоровеет и сможет вернуться к работе, – утешил его компаньон. Фрэнк отложил папку, которую просматривал, когда к нему зашел приятель. Логан заметил, как быстро он смахнул бумаги, словно они ничего не стоили, и почувствовал, что Фрэнк ждет от него разговора по душам, которого он так старательно избегал уже почти два месяца – с тех самых пор, как с Джастин произошел несчастный случай. Фрэнк был неназойлив, он лишь проявлял дружеское участие. Диана была гораздо настойчивее. Всякий раз, как они втроем обедали, она пыталась вызвать Логана на откровенный разговор о Джастин, но он никак не мог заставить себя говорить об этом. А сейчас время пришло.

– Садись, Логан, – предложил Фрэнк. – Твое мельтешение действует мне на нервы.

– Прости, – извинился Логан, который был не в состоянии усидеть на месте и продолжал вышагивать по комнате.

– Поражаюсь, как ты, не находя себе места, умудрился столько сделать за последние два месяца.

Логан понемногу замедлил свои метания и наконец остановился, свесившись наружу с подоконника огромного окна.

– Нервы не дают мне покоя. Думаю, что и правда я никогда не работал так, как в последнее время. Старался с головой уйти в заботы клиентов и забыть о собственных неприятностях. – Логан поднял очки почти на макушку. – Не знаю, почему я говорю о своих неприятностях. Я имею в виду, конечно, неприятности Джастин.

– Потому что они и твои тоже, Логан. Она выбита из колеи, и ты единственный, кто этому поспособствовал. Терпи. Все уладится.

Логан сделал попытку усмехнуться, но в словах, сорвавшихся с его губ, не было и тени юмора.

– Вот поэтому я и хотел поговорить с Джастин о нас и о наших отношениях. Все уладится, я часто говорил ей это. – Логан в конце концов сдался под требовательным взглядом Фрэнка, пересек комнату и присел к столу своего приятеля. – Я даже не уверен, что, собственно, я под этим понимал, кроме того, что ей нужно распрощаться со своей карьерой и стать тем, кем я хочу ее видеть. В общем, мое негласное желание звучало так: ты же видишь, как чудесно быть женщиной, любимой самим Логаном Аддисоном, и ничем больше. Каким же идиотом я был!

– Наконец-то ты это понял.

– Но слишком поздно, – заметил Логан.

– Сейчас она и слышать не хочет ни о своей карьере, ни обо мне. Черт меня возьми, если я знаю, чего она хочет!

– Логан, она легендарная певица, попавшая в ужасную переделку. Все ее мысли лишь о том, как из нее выкарабкаться. Это не так уж и странно. Кроме того, у нее восемнадцать переломов на лице. Господи, подумать только, я и не знал никогда, что у человека столько костей в голове.

– Повреждения очень обширные, – подтвердил Логан, – и Джастин думает, что никогда полностью не избавится от шрамов.

– Может, она и права. Пластическая хирургия вещь, конечно, хорошая, однако и она не в состоянии сотворить чудо.

С этим Логан не согласился.

– В ее случае доктора почти уверены, что все пройдет успешно. Джастин предстоят еще две операции. Одна на этой неделе, а последняя через полгода. И после нее она станет почти как новенькая. Любые неполадки будут заметны лишь ей самой. Я совершенно уверен, что она прекрасно все понимает, но почему-то продолжает говорить о шрамах, словно пытается в чем-то оправдаться.

– В чем? – спросил Фрэнк.

– Не знаю. Моя последняя поездка к ней… Что касается меня, то, кажется, это и в самом деле моя последняя поездка.

Фрэнк неодобрительно нахмурился:

– Что случилось?

– Да я и сам не в состоянии разобраться в случившемся. Все началось с проклятого молочного коктейля.

Фрэнк ухмыльнулся и покачал головой:

– Ну, рассказывай по порядку.

Событие, о котором упомянул Логан, уже десятки раз прокручивалось в его памяти с тех пор, как он в последний раз навещал Джастин. И самое печальное в том, что до вечера оно еще не раз всплывет в его памяти.

Все началось с какого-то его глупейшего заявления, по сути, ничего не значащих, но все-таки брошенных им слов, касающихся ее и их обоих. Как и во все его прошлые визиты после того злополучного дня, она болтала с ним ни о чем, как будто они опять стали совершенно чужими, словно нужно было выждать время, когда они снова смогут стать ближе. Понемногу они все-таки сближались, но Логан ничего для себя не требовал.

Он вылетел в Палм-Спрингс, где Джастин проходила реабилитацию, только чтобы быть с ней рядом. Вначале он неотлучно был с ней – в палате больницы, на первой операции, на Рождество и Новый год. Он летал с ней в Лос-Анджелес на консультацию к специалистам и потом снова ложился вместе с ней на операцию.

Недели незаметно слились в месяц, потом в другой, а он все метался между своей нью-йоркской конторой и квартирой, которую Джастин сняла в Палм-Спрингс. Но даже рядом с ним она все равно оставалась чужой и далекой. Логан знал, что ему бы надо радоваться, ведь он находился вместе с ней. Кроме медицинской сестры, совершенно постороннего человека, к которой Джастин и относилась как к чужой, он был единственным, кого она видела на протяжении этих двух месяцев, однако их близость была совсем не такой, какую Логан испытал раньше. Но и чужими их нельзя было назвать, поскольку он был с ней рядом – привилегия, которая была ниспослана только ему. Однако это оказалось не то же самое. Все это время он стойко терпел и многое позволял Джастин, снося все ее капризы. Вплоть до последнего уик-энда.

Джастин сидела у бассейна, когда пришел Логан. Он увидел ее сквозь стеклянные двери гостиной ее апартаментов. Из-за операций кожа Джастин стала очень чувствительна к солнцу, поэтому она была вынуждена носить старую соломенную шляпку, когда-то помогавшую ей прятаться от поклонников на Ла-Кинте. Стараясь понадежнее уберечься от солнечных лучей, она сидела под громадным зонтиком.

– Сколько она тут сидит? – спросил он у медсестры.

И услышал в ответ, что Джастин сидит на воздухе в шезлонге все утро, почти неподвижно, разве что иногда встает и ныряет в затененную часть бассейна. Логан взял коктейль, который сестра смешала для Джастин, и шагнул в распахнувшиеся перед ним двери.

На мгновение он замер на краю патио и окинул взглядом бассейн. Райский уголок. Яркое солнце сияло на небесно-голубом небе, легкий бриз постоянно охлаждал воздух. Зонтик, под которым устроилась Джастин, был расцвечен яркими красно-желтыми красками, а шезлонг, как и ее бикини, переливался оттенками ярко-голубого. Двумя месяцами ранее, до несчастья, Логан, вступив на такую роскошно украшенную сцену, оказался бы в объятиях Джастин. Каждый, кто, не зная их, сейчас наблюдал бы за ними со стороны, решил бы, что он так и сделает.

Но этого не произошло. Опыт прошлых недель удерживал его от излишнего проявления чувств. Когда он подошел к Джастин, она подняла на него глаза и, слабо улыбнувшись, произнесла:

– Привет, Логан!

Он поставил стакан перед ней на столик и погладил ее по руке – единственная вольность, которую он себе позволял.

– Это специальный молочный коктейль, который тебе только что смешала сестра. Она хочет, чтобы ты его попробовала.

– Иными словами, этого хочешь ты.

Логан подавил вздох и уселся рядом с ней в кресло.

– Мне кажется, ты очень похудела, Джастин. Я сейчас посмотрел на тебя издали и нахожу, что ты совсем не прибавила в весе с тех пор, как я был у тебя в прошлый раз, скорее ты выглядишь так, словно сбросила еще пару фунтов.

Он взял стакан и протянул его Джастин:

– Этот полезный напиток должен помочь тебе…

– Пожалуйста, Логан, – прервала Джастин, сделав вид, что не замечает протянутого стакана.

– Если ты сейчас…

– Нет! – отрезала она тоном не то чтобы недовольным, а, скорее, не терпящим возражений. – С моим весом все в порядке. Я ем и пью то, что захочу, а этот молочный коктейль мне даром не нужен. Она уже мучила меня им раньше, и если ты не знаешь, какая это гадость, можешь воспользоваться случаем и попробовать его сам.

Логан, и не думая отказываться, пригубил напиток. Придраться было не к чему.

– Послушай, что я тебе скажу, – начал он. – На шоссе есть магазинчик, о котором мне рассказывали, что там самые лучшие напитки, и они, вероятно, будут тебе не менее полезны, чем этот.

– Логан! – воскликнула Джастин, сдернув очки и взглянув ему прямо в глаза. – Довольно приставать со своими заботами! Мое лицо, может, и останется обезображенным, но я еще не инвалид. Если я захочу свежего коктейля, то съезжу в «Оазис» сама. А сейчас я вообще не хочу ни есть, ни пить. Так что спасибо, не надо!

Она снова надела очки, слегка надвинула на глаза шляпу и откинулась на спинку кресла. Сообразив, что Логан впервые видит ее лицо после того, как ей сняли повязку после последней операции, Джастин внезапно почувствовала себя раздетой догола.

Ей показалось, что Логан не отрывает глаз от ее отекшего лица и оставшегося на щеке шрама. Она инстинктивно заслонилась от него рукой, намереваясь спрятать от его глаз то, что, как она думала, очень ее уродует, и желала только одного: чтобы он поскорее ушел. Всю неделю она провела в обществе только сестры-сиделки и желала, чтобы и в будущем все оставили ее в покое. Джастин не хотелось разговаривать, а тем более думать, но присутствие Логана явно заставляло ее делать и то и другое. Он напоминал ей о прошлом и будил мысли о будущем, однако, как решила Джастин, прошлое для нее стало закрытой книгой, а будущего не существовало вообще.

Но она прекрасно сознавала, что совершенно не права в своем противодействии, особенно сейчас, когда Логан проделал долгий путь лишь затем, чтобы оказаться подле нее и постараться ей помочь.

– Прости, – мягко произнесла она. – Мне вовсе не хотелось быть такой вспыльчивой, Логан.

– Извинения принимаются.

Вообще-то он не так уж и сердился, скорее приветствовал такой поворот дела. Это все же лучше, чем молчание или вымученная вежливость, которых он хлебнул сполна за прошедшие два месяца.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Я подавлена, – призналась она, – и даже виню себя в том, что доставила тебе столько неприятностей.

– Мне? – удивленно переспросил он.

– Ну да, ведь Рождество ты провел в больнице в Майами, Новый год – в больнице в Лос-Анджелесе и почти каждый уик-энд ты мчишься сюда наблюдать, как я иду на поправку, – сказала она, с легким сарказмом подчеркнув последнее слово.

– И я счастлив видеть, как ты поправляешься, – ответил он, придавая этому слову особый оттенок, поскольку ему было прекрасно известно, что Джастин еще не верит в возможность своего полного выздоровления.

Но усилия Логана были тщетны.

– Ну что за жизнь у тебя – ожидание от операции до операции? Я так устала от этого. Уверена, что и ты тоже, однако конца этому не предвидится.

– Да что ты, он непременно будет, – заспорил Логан. – Еще одна операция на следующей неделе, последняя и наименее болезненная, как говорит доктор. После нее ты станешь почти прежней.

Джастин пощупала свой шрам и упрямо покачала головой.

– Ну ладно, может, останется слабый след, – признал Логан, – но со временем он рассосется, а осенью, после завершающей операции, не будет заметно ничего вообще.

– Да, как же! – заметила она прежним саркастическим тоном.

– Джастин, эта манера тебе не подходит.

– Может, я и сама себе не подхожу, – внезапно вспылила она.

Смущенный этой вспышкой, Логан попытался подойти к делу по-иному:

– К Дню благодарения ты будешь выглядеть великолепно, а если на лице и останется какая-нибудь крохотная отметина, всегда можно спрятать ее под косметикой.

Послышался горький смех.

– Пока я буду пребывать в образе Джастин, все пройдет великолепно, но если мне захочется опять стать Кларой Джонсон и избавиться от театрального грима?

– Отлично! – заметил Логан. Когда-то именно такой образ Джастин ему и понравился. – Не важно, кем ты хочешь быть, все равно я люблю тебя.

Последовавшая пауза так затянулась, что, казалось, никогда не кончится. За время этого молчания к Логану опять вернулись воспоминания, и он хорошо понимал, что и Джастин тоже все помнит: долгие больничные дни, когда она лежала, тихая и бледная, под трубками капельниц с забинтованным лицом. Тогда его сердце буквально рвалось к ней. Он чувствовал бесконечную нежность, боялся за нее и очень, очень беспокоился. Джастин тогда ничего не могла ему ответить. Она лишь лежала и слушала. Потом, когда они оказались вдвоем в Палм-Спрингс во время ее выздоровления и между операциями, к ней вдруг пришло горькое осознание случившегося, и обнаружилось ее странное отношение к Логану.

Когда он держал ее в объятиях, она казалась такой хрупкой, что он мог думать лишь о том, как сильно он ее любит, а сейчас так близок к тому, чтобы потерять. Ее хрупкость, как и невосприимчивость к его ласкам, удерживала их все это время от любовных объятий. Он не мог даже себе представить, что они когда-нибудь вернутся к той степени близости, которая когда-то существовала между ними.

Логан почувствовал разочарование, беспомощность, а затем и почти полное оцепенение чувств.

Сейчас наконец Джастин заговорила, но то, что она выдавила из себя, его просто потрясло.

– Логан, полагаю, тебе лучше завтра же вернуться в Нью-Йорк.

– Что? Я ведь только что прилетел, Джастин.

– Моего хирурга не будет до среды, а тебе, конечно, не стоит так надолго бросать свою контору. Фрэнк, вероятно…

– К черту Фрэнка! – отрезал Логан, удивив своим гневом не только Джастин, но и себя. – Сейчас меня волнуешь только ты.

– Вот ведь незадача, – промолвила Джастин, и тут он услышал такое, чего никак не ожидал.

Нет, конечно, Логан хотел, чтобы она поговорила с ним, но совершенно не рассчитывал услышать подобное.

– Я уже по горло сыта твоей заботой и участием! – бросила ему Джастин.

Логан отпрянул, а потом, озадаченно потирая подбородок, опять взглянул на Джастин, стараясь уловить в ее глазах еще что-то помимо вырвавшихся у нее слов.

– У меня и в мыслях не было подавлять тебя, Джастин!

– Ты заставил меня чувствовать себя еще беспомощнее и никчемнее, чем на самом деле!

– Ты не никчемная, Джастин! – Логана словно ударили, и причиненная ее словами боль вызвала у него острое раздражение.

– Нет, так оно и есть! – резко бросила Джастин.

– Ну что ж, если ты сама этого хочешь… – возразил он.

– Спасибо. Пусть так, но я совершенно не нуждаюсь в твоей жалости и твоей… виновности.

И опять ее слова его встревожили. После многих недель упорного молчания она наконец высказала ему все, что накопилось у нее на душе.

– Прекрасно, – признал он. – Я и в самом деле чувствую себя виноватым, но не в том, что вытащил тебя на Ла-Кинту, а в том, что не настоял на вызове профессиональных светотехников.

– Я знаю, что ты постоянно думаешь об этом, – заявила она убежденно. – Но ехать или не ехать на Ла-Кинту, выбирала я сама, а отнюдь не ты. Что касается освещения, ты старался поддержать мою уверенность в том, что они все сделают по-моему. Это я так захотела. И это тоже мой выбор. Я не обвиняю тебя, Логан, и, уж во всяком случае, совершенно не хочу твоей жалости.

– Я тебя и не жалею, Джастин. Может, – добавил он мягко, – это ты сама себя жалеешь.

Джастин встала, демонстративно поправила свою шляпку и направилась к дому.

– Думаю съездить за молочным коктейлем.

– Я поеду с тобой, – сказал он.

– Нет, Логан…

– Пожалуйста!

Он ринулся вслед за ней и схватил за руку.

– Раз уж мы начали этот разговор, я хочу его закончить. Хочу узнать о твоих чувствах. И желаю, чтобы и ты узнала, что чувствую я. Мы так долго отдалялись друг от друга. Так как, я поведу машину или ты? – спросил он, не позволяя ей ускользнуть от себя.

Она безразлично пожала плечами, и они вместе вышли через заднюю дверь.

– За руль сяду я, – сказал Логан, ведя ее к взятой им напрокат машине.

Она молчала до тех пор, пока они не выехали на шоссе, а потом вдруг заявила, словно защищаясь:

– Ты и представить себе не можешь, что я чувствую. Ты не знаешь, что творится у меня в душе.

– Так расскажи мне, Джастин, – предложил он.

– Я боюсь думать о будущем. Я не знаю, что со мной будет.

– Мы можем обсудить это вместе.

– Нет, это мое дело. Я должна найти все ответы сама, Логан.

Он довольно холодно возразил:

– Я не хочу вмешиваться в твою жизнь. Я знаю, что это вызовет у тебя только раздражение.

– Именно, – быстро вставила Джастин. – Поэтому я и не в состоянии выносить твою снисходительную опеку. Полагаю, ты просто не понимаешь, что мне пришлось испытать.

– Как раз наоборот, Джастин, – отрывисто ответил он, – поэтому мне и тяжела твоя скрытность, жалость к самой себе, попытка отказаться от своих чувств ко мне.

Он свернул с шоссе как раз перед огромным знаком «Знаменитые молочные коктейли "Оазис"», остановился в тени деревьев и выключил двигатель.

– Ты отказываешься от всего, что было между нами, Джастин, отказываешься от своей любви ко мне.

Так и не дождавшись ответа, Логан вышел из машины, открыл ей дверцу, и они направились к маленькой стойке. Джастин, вначале послушно следовавшая за ним, внезапно изменила свои намерения. Под пальмами она заметила столик.

– Я подожду здесь, – сказала она.

Вполне понятно, что для парней за прилавком они не более чем парочка чужаков, но у Джастин все-таки не хватило смелости показать им свое лицо, и Логан оставил ее в покое.

Поставив коктейли на столик и присев рядом с ней, Логан заговорил совершенно спокойно. Ничто в его голосе не могло навести ее на мысль о снисходительной жалости.

– Я прекрасно разбираюсь в том, что ты чувствуешь, Джастин, и хочу пройти через все это вместе с тобой. Полагаю, у нас обоих сейчас появился шанс. Когда закончится операция и ты вернешься в Нью-Йорк, мы можем пожениться и вместе встретить наше будущее.

Он попытался как бы вскользь, между прочим, упомянуть о свадьбе, но она отреагировала мгновенно.

– Пожениться? – В ее голосе промелькнул испуг.

– Да, Джастин. Я люблю тебя, а ты любишь меня. Этого более чем достаточно, мы просто обязаны быть вместе.

Джастин покачала головой так медленно и безнадежно, что Логан почувствовал, как слезы заволакивают его глаза. Слезы печали, вызванные ее жестом, смутили и взволновали его.

– Нет, – сказала она безразличным, лишенным каких-либо чувств голосом. – Сейчас, именно сейчас для нас это будет совершенно ни к чему. Я устала, Логан, и ни в чем не уверена. Сначала мне нужно прийти в себя. Пожалуйста, – умоляюще произнесла она, – возвращайся в Нью-Йорк и дай мне возможность спокойно вздохнуть.

Здесь, под пальмами, у безлюдного раскаленного шоссе вдали от Палм-Спрингс ее слова, казалось, замыкали наконец какой-то логический круг их отношений и подводили под ними черту.

Чувство утраты преследовало Логана всю обратную дорогу до Нью-Йорка. Оно все еще владело им, когда он решился поговорить с Фрэнком. Но даже после разговора не смог освободиться от этого чувства.

– Выглядишь премило, – заявила Адель, ворвавшись в апартаменты Джастин две недели спустя. – Я так рада, что ты вернулась.

Она наклонилась и чмокнула Джастин в щеку.

– Да, – удовлетворенно произнесла Адель, внимательно оглядывая подругу. – Блестяще. А у меня такие планы!

– Подожди минуту, Адель, – проговорила Джастин, держа подругу за руки. – Давай пока не будем строить планов. Я выгляжу безобразно, и ты прекрасно это видишь. У меня все еще отекшее лицо, под скулой какая-то яма, да и шрам до сих пор еще достаточно заметен.

– После завершающей операции осенью все встанет на свои места. А до тех пор – небольшой сценический грим…

– Я пока не готова вернуться на сцену. Я для нее еще недостаточно хороша.

Адель, обойдя Джастин, направилась прямо в гостиную и уселась на знаменитую софу.

– Это совсем на тебя не похоже, Джастин! Ты выглядишь немного по-другому, это правда, но ведь ты любишь менять свой имидж. И никогда не была суетной.

– Я это знаю, – согласилась Джастин.

– Надеюсь. Но тогда что с тобой? В чем дело?

Джастин села рядом с Аделью. Как хорошо, что подруга здесь, рядом. Она никогда не нуждалась в компании, однако сейчас вдруг осознала, как много потеряла, когда обрекла себя на одиночество и отказалась от присутствия друзей с тех пор, как Логан покинул ее в Палм-Спрингс.

– Я боюсь, – призналась она. – Только представь, что значит пережить такую ужасную травму. Закрываю глаза и сразу вспоминаю то, как стою на сцене и слежу за падающим прожектором, а потом меня пронзает страшная боль. Я боюсь, Адель! – произнесла она с дрожью в голосе, а потом не выдержала и заплакала.

Пытаясь утешить, Адель с волнением обняла Джастин.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – сказала она, – может, ты и права. Видимо, еще рановато думать о возвращении на сцену, но тебе просто необходимо вернуться к жизни, быть среди людей.

– Я не хочу, – проговорила Джастин сквозь слезы. – Я не хочу ни с кем встречаться, даже с друзьями. И не уверена, что вообще когда-нибудь захочу.

– Но ведь это нелепо, со временем все уляжется. Я помогу тебе, да и Логан тоже.

Джастин вытерла лицо и сквозь слезы взглянула на Адель.

– Я сказала ему, что не хочу больше никогда его видеть.

– Что? Ты так и сказала «никогда», ты это всерьез?

– Я и сама не знаю, серьезно или нет.

– Ты любишь его? – спросила Адель.

Джастин кивнула.

– А он тебя любит?

– Да, то есть я так думаю. Он попросил меня выйти за него замуж.

В голосе Джастин слышался некий трепет, который она попыталась тотчас же скрыть.

– Ну, тогда он точно тебя любит!

– Я не уверена.

Джастин снова ощупала свое лицо. Этот чисто автоматический жест не имел ничего общего с тем, что она чувствовала. Наконец-то она это осознала. Шрам был ее оправданием, и она пряталась за него, не в состоянии принять ни одного реального решения. Впустую прошло столько времени, и теперь она должна была крепко подумать обо всем. Поэтому единственное, что ей сейчас требовалось, это свободное время на размышления. Однако столь далеко зашедшие мысли ни к чему ее так и не привели.

– Я прогнала его, – призналась она Адели. – Наговорила ужасных вещей, обвинив в том, что он просил меня выйти за него замуж только из жалости.

– Уверена, что это неправда, Джастин. Это совершенно не похоже на Логана.

– Нет, как раз очень похоже, – призналась Джастин. – На самом деле я ничуть не сомневаюсь, что он меня любит. Все мои сомнения касаются только меня.

Джастин откинулась на спинку софы с тяжелым вздохом, но она уже не плакала.

Адель прикурила сигарету, поднялась и поискала глазами пепельницу.

– Думаю, она в ящике стола, – заметила Джастин.

Адель нашла пепельницу и вновь уселась на место.

– А теперь расскажи мне о своих сомнениях, Джастин.

– Сказать по правде, у нас ничего не получалось с самого возвращения с Санта-Кэтрин. И не важно, что происходило, хорошее или плохое, все, казалось, лишь ухудшало наши отношения.

– Может, тебе спокойно подумать об отдыхе, а потом попытаться еще раз наладить с Логаном отношения? На все нужно время.

Джастин почувствовала, что ее губы против воли растянулись в улыбке.

– Звучит, словно из уст Картера. Он целых тридцать лет был очень счастлив в браке, так что, полагаю, говорил это, опираясь на собственный опыт, но ты, Адель…

Подруга прервала ее глубоким грудным смехом.

– Ты хочешь сказать, что, поскольку мой жизненный опыт состоит из длинной череды неудачных замужеств, то кто я, чтобы давать такие советы? Ладно, скажем так: я не следовала наставлениям, которые сама даю тебе сейчас, и посмотри, к чему это привело!

Джастин покачала головой:

– Я сказала Логану, что мне нужно побыть одной. Он ушел, но окончательно еще ничего не решено, и я еще ни в чем не уверена. Мы уже ссорились из-за моих чувств к нему и к зрителям. По крайней мере Логан считал это конфликтом. А сейчас я боюсь, что потеряю и его, и зрителей. По правде сказать, я охвачена паническим страхом, что это случится.

– Ты получишь все, что пожелаешь, Джастин, – уверила ее Адель. – Ведь с тобой всегда твоя счастливая звезда.

– В том-то и дело. Я уже достигла всего, к чему стремилась. И просто не понимаю, чего же мне хочется теперь. Я знаю, что еще не готова к встрече с Логаном, хотя и скучаю по нему. Господи, я ужасно по нему скучаю, но чувствую, что мне нужно еще какое-то время, чтобы прийти в себя.

Адель хмыкнула:

– Нью-Йорк, знаешь ли, совсем не то место, где считаются с чьими-то индивидуальными потребностями, дорогуша. И уж во всяком случае, не с твоими. Все беспрестанно звонят, и я не представляю, сколько еще смогу удерживать твоих фанатов вдали от твоего порога. Я отменила все концерты, могу продолжать и дальше в том же духе, но очень скоро меня просто вынудят пересмотреть график твоих выступлений.

– Не сейчас, Адель. Пока ничего не предпринимай.

Адель докурила сигарету и зажгла другую.

– Мне следовало бы вернуться в офис, но там телефоны просто разрываются от трезвона, а я не могу ничего ответить. – Она повернулась к Джастин: – Мне нужно, чтобы ты поскорее приняла какое-нибудь определенное решение.

– Я собираюсь на Санта-Кэтрин, – прозвучало в ответ.

– С чего бы это, могу я спросить?

– Чтобы привести в порядок свои мысли.

Адель покачала головой:

– Дорогая, я не люблю нравоучений, но сколько еще можно думать? Видимо, тебя следует чуть-чуть подтолкнуть, Джастин. Нет, я говорю не о себе, ни в коем случае. У меня нет никаких задатков психолога, но, может, тебе поговорить с кем-нибудь, кто в состоянии помочь тебе опять войти в колею?

– Я уже размышляла над этим, Адель, но, полагаю, должна справиться сама и именно там, где я ощущала когда-то умиротворение. Санта-Кэтрин как раз такое место.

– Ладно, может, ты и права. Картер Грэхем в самом деле человек тонкой организации.

Адель встала и потянулась за своей сумочкой.

– Ну а я тем временем вернусь к телефонам, постараюсь всем что-нибудь наплести и буду ждать от тебя известий.

Савой-Ривендж был сейчас как раз подходящим местом для Джастин. Два дня она провела в безделье, шатаясь по дому и восхищаясь его старомодной архитектурой, бродила из комнаты в комнату под легким дуновением вяло вращающихся вентиляторов среди плетеной мебели и ситцевых занавесок.

– Я чувствую себя так, словно нахожусь в очаровательном старомодном отеле какой-нибудь африканской страны.

Картер засмеялся.

– Так оно и есть. Савой-Ривендж – это некая смесь моих впечатлений от любимых отелей в Африке и на Среднем Востоке. Чудесная забава, поднимающая настроение.

Два дня Джастин наслаждалась домом, а потом взяла у Картера джип и отправилась исследовать остров, избегая лагуны, где они с Логаном впервые предавались любви. Но ей так и не удалось выбросить его из своей жизни. Логан занимал ее мысли все больше и больше, возникая в сознании всякий раз, когда она пыталась представить себе будущее.

– Может, он и есть твое будущее, – сказал ей Картер за обедом, когда она вернулась из своих странствий, приняла холодную ванну и, надев длинное легкое белое платье, вышла в гостиную.

Как обычно, к обеду Картер облачился в смокинг. Специальной вилочкой он точным движением пронзил креветку в заполненной льдом чаше и только потом спросил:

– Думала ли ты когда-нибудь о том, что твое будущее – это Логан?

– Я думаю об этом непрестанно.

– Прекрасно! – Больше по этому поводу Картер не произнес ни слова.

То было его всегдашней манерой в те дни, когда Джастин жила в его доме: слушать, вставлять краткие замечания, а затем переходить на другую тему. Пока они вместе отдавали дань изумительным блюдам, он ухитрился разобраться во всех ее проблемах – несчастном случае, операциях, шрамах, карьере, Логане, позволив Джастин выплеснуть все свои чувства, и только изредка давал какой-нибудь совет. Всегда, да и в этот вечер тоже, его мысли облачались в форму некоего предложения, которое стоило обдумать.

Она так и сделала и вслух принялась считать доводы «за» и «против», поведав Картеру о всех своих страхах не только о будущем и месте Логана в нем, но и о сомнениях в чувствах Логана и его искренности в том, что он хочет стать постоянным спутником ее жизни.

– Он ведь сказал, что хочет именно этого, – напомнил ей Картер.

– Это случилось в период моей глубокой депрессии между операциями. Он просто старался подбодрить меня, Картер. В тех обстоятельствах ему вовсе не нужно было выказывать свои истинные чувства.

Картер обдумывал ее слова, продолжая уминать креветок.

– Но теперь ты больше не мучаешься депрессией, – заметил он. – Полагаю, ты стала прежней Джастин. Так и должно быть. И может, сейчас самое время опять поговорить с Логаном. – Картер подкинул ей второе предложение за вечер.

– Может быть, – эхом откликнулась Джастин.

– А пока не хотелось бы тебе на несколько дней отправиться со мной в Лондон?

Джастин подождала, пока слуга не унесет десерт, и спросила:

– Ты хочешь сказать, в ближайшем будущем?

– Я имею в виду послезавтра.

Брови Джастин взлетели вверх.

– В Вест-Энде в следующем месяце собираются возродить самую удачную из всех моих салонных комедий, так что я не могу противиться соблазну присутствовать на нескольких репетициях и получить уверенность в том, что все пройдет как по маслу. – Он фыркнул. – Я никогда не мог удержаться от этого.

Джастин засмеялась.

– Я уверена, они наверняка предвидели, что ты туда приедешь.

– Полагаю, что так, скажем, сейчас я впал в детство. В прежние времена, конечно, я был гораздо менее покладист. Так что скажешь? Хочешь поехать со мной?

– Не знаю, Картер.

Он сдвинул вазу с тропическими цветами, стоявшую посреди стола, чтобы лучше видеть Джастин.

– Думаю, тебе это будет полезно. Конечно, я ничего не могу обещать по поводу тамошней погоды. В это время года там достаточно паршиво, как, впрочем, и в любое другое. Дождь, смог – все обычные лондонские прелести, да ты и сама это знаешь. Ты ведь много раз выступала в Лондоне.

– Да, выступала, – подтвердила Джастин, вспоминая массовую истерию английских фанов на ее шоу. Они всегда были в числе ее лучших поклонников.

– Не уверена, что я уже готова к встрече с толпой, Картер.

– Толпы тебе обеспечены, в этом нет никаких сомнений. Ты достаточно известна в Лондоне, как, впрочем, и я после многих лет. Я, несомненно, не могу обеспечить тебе сохранение тайны. Но ведь ты должна же будешь когда-нибудь снова встретиться с публикой, Джастин.

– Знаю, но я еще не вполне готова.

Картер спокойно оглядел ее своими ярко-голубыми глазами и спросил:

– А к чему ты уже готова?

– К встрече с Логаном, – сказала она мягко.

Он улыбнулся:

– Пришло время ступить в воду и смело посмотреть в лицо своим страхам.

– Я так и думаю. Нельзя ли мне сопровождать тебя до Нью-Йорка?

– У меня есть идея получше. – Картер внезапно развеселился, как полагала Джастин, из-за ее желания опять увидеть Логана.

Он отнюдь не подталкивал ее к этому решению все то время, что она провела в Савой-Ривендж, он просто позволял ей говорить о Логане, можно сказать, поощрял и вполне разделял ее чувства. И преуспел в своих намерениях.

– Почему бы тебе не остаться здесь, в Савой-Ривендж? Собираясь в Нью-Йорк, я позвоню Логану. У меня такое ощущение, что он с радостью ухватится за предложение провести несколько дней на Санта-Кэтрин: только ты и он, и никакого старого брюзги, который лезет не в свое дело. Мне кажется, он будет в восторге.

– Надеюсь, – ответила Джастин, вновь охваченная внезапными сомнениями. Она жаждала увидеть Логана, но и боялась за них обоих.