Счастливый конец

ГЛАВА СЕДЬМАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ

В самом глухом уголку леса стояла хижина Угольщика. Каждый день с рассветом Угольщик и его жена уходили работать. В хижине оставалась их маленькая дочка. Прежде чем уйти, Угольщик ставил на подоконник деревянную куклу.

— Поглядывай ни нее, дочка, — ласково говорил он. — Она будет показывать тебе, скоро ли мы вернемся.

Дверь закрывалась. Угольщик и его жена уходили по тропинке в глубину леса. Девочка провожала их глазами. Всходило солнце. У ног куклы возникала тень и медленно начинала ползти, описывая круг. Когда она падала прямо против куклы, девочка знала, что наступил полдень. «Еще ровно столько же, и они вернутся», — думала малютка и, взяв кусок хлеба, садилась у окна. Иногда ей казалось, что тень стоит на месте и нарочно не двигается, потому что не хочет, чтобы за ней подсматривали.

«Я перехитрю ее!» — думала девочка и делала вид, что смотрит в окно. Уголком глаза она все-таки следила за тенью. В глазах начинало рябить, и девочка засыпала. Проснувшись, она видела, как в небе зажигаются звезды. Пригретая за день солнцем, кукла стояла на прежнем месте, поглотив свою тень, и девочка думала, что время остановилось. Плача, она звала мать. Никто не откликался. В лачуге было тихо. Все предметы казались враждебными и незнакомыми. Казалось, кто-то чужой и страшный прячется под столом и схватит за ногу, если посмеешь встать с места. Маленькое сердечко начинало биться часто-часто. Это был страх: «А что, если родители совсем не вернутся?» Прозрачный месяц становился серебряным. Небо темнело.

— Здравствуй, дочка! — кричал с порога знакомый голос. Страхи исчезали в одно мгновение.

Угольщик разводил огонь в очаге. В закопченном котелке закипал суп. Добрые знакомые руки матери делили хлеб, и маленькая семья садилась ужинать.

После ужина Угольщик мастерил для дочки из дерева игрушки. Чаще всего то были куклы. Он придумывал для них красивые имена и умел уверить дочку, что куклы — красавицы. Девочка охотно верила этому, хотя ни у одной из кукол не было лица.

Однажды Угольщик и его жена вернулись домой, продрогнув насквозь. — Ну и погодка! — сказал Угольщик, стряхивая с куртки мокрый снег. — Ох, и невесело сейчас в лесу! Мы и не чаяли, что доберемся до дому.

Жена Угольщика поставила на подоконник свечу.

— Если какому-нибудь бедняге доведется сбиться с пути, пусть забредет на огонек. Мы прибережем для путника тарелку горячего супа.

И, словно услышав эти слова, кто-то робко постучал в дверь.

— Войдите! — сказал Угольщик.

Дверь приоткрылась. На пороге стоял Трубочист. Курточка его была в снегу. Мальчик робко жался у порога, не решаясь войти.

— Входи же, мальчик! — сказала жена Угольщика. — Скорее снимай куртку и башмаки, их надо просушить перед огнем. Садись за стол. Твой суп еще не успел остыть.

— Садись, садись, сынок! — приговаривал Угольщик, усаживая мальчика за стол. — Подкрепись.

Трубочист сбросил с плеч мокрую куртку и сел за стол. Суп был горячий и вкусный. В лачуге было тепло. За окном по-прежнему бушевала непогода.

— После ужина мы уложим тебя спать поближе к печке, — сказала жена Угольщика. — А утром ты расскажешь нам о себе, если захочешь.

— Возьми себе в подарок эту куклу, — сказала дочка Угольщика. — Она деревянная, но очень красивая. Мы дадим ей самое лучшее имя. Какое тебе больше всех нравится?

— Я знаю только одно имя — Веснушка, — тихо ответил Трубочист — Пусть куклу зовут Веснушкой. Оно лучшее на свете. И тогда уже не важно, будет ли кукла красавицей.

— Покажи, что это? — спросила дочка Угольщика, увидев у Трубочиста книгу сказок. — Это игрушка?

— Это книжка, — ответил Трубочист. — Книжка сказок.

— А что такое сказки?

— Сказки — это чудесные истории. В них участвуют Волшебницы, Людоеды, Золушки и короли. В книжке много картинок и все — разные.

— Я никогда еще не видела картинок, покажи! — попросила дочка Угольщика.

В очаге вспыхнул и погас последний голубой огонек. Угли подернулись пеплом. Стало совсем темно.

— Картинки нельзя рассматривать в темноте. Спи, ты посмотришь их утром, — сказала мать.

Все улеглись.

«Какие они добрые! — подумал Трубочист. — Они ждали меня, даже не зная моего имени, и поторопились накормить, ни о чем не расспрашивая. А я-то думал, что остался на свете совсем один. Как хорошо, что я ошибся».

Дремота стала одолевать его, мысли — путаться. Деревянная кукла без лица неожиданно открыла глаза и заговорила голосом маленькой хозяйки.

— Я никогда еще не видела картинок! — услышал Трубочист и понял, что говорит не кукла, а девочка.

— Если бы у меня была такая книжка, я стала бы совсем счастливой.

— Спи, дочка, — послышался голос матери. — Спи.

— Каждое утро, когда ты с отцом уходишь, я открывала бы книжку и до самого вечера рассматривала картинки. Ах, если бы ты знала, как тянется время, когда я одна, и как мне хочется попросить у мальчика эту книжку! — горячо и торопливо шептала девочка.

— Спи, дочка, спи, — повторила мать. — Не думай о книжке. Она чужая. Когда-нибудь я куплю тебе точь-в-точь такую же.

— А «когда-нибудь» может случиться завтра? — с надеждой спросила девочка.

Мать помолчала.

— Нет, — послышалось из темноты. — «Когда-нибудь» бывает не скоро. Надо быть терпеливой.

Девочка ничего не ответила. Ведь она лучше, чем кто бы то ни был, знала, что такое терпение: Трубочист молчал. Нечаянно подслушанный разговор заставил сжаться его сердце. Если бы он был хозяином книжки! Но книжка не его. Она принадлежит Веснушке! Как же быть? Как быть? Трубочист не спал всю ночь напролет и, только когда наступил рассвет, принял решение.

В лачуге было почти светло. У очага висела просохшая за ночь одежда. На столе стояла миска. В ней — остатки вчерашнего ужина. Хозяева спали. Теперь, при дневном свете, мальчик понял, до чего они бедны. Он взглянул на спящую девочку. Ресницы ее слиплись от недавних слез, и она судорожно вздыхала во сне, как вздыхают, наплакавшись досыта.

— Не плачь, — тихонько сказал он и положил книгу сказок рядом с бледной щекой девочки на подушку. — Не плачь, — повторил он. — «Когда-нибудь» бывает и сегодня.

Потом он накинул на плечи куртку и, положив в карман подаренную ему девочкой деревянную куклу, вышел из лачуги, неслышно притворив за собой дверь.

Между тем бедная нарисованная Веснушка висела на стене в золотой раме. Девочке было нестерпимо холодно.

«Все кончено, — думала Веснушка. — Никто из моих друзей не догадается, что я здесь. А ведь я уверена, что Трубочист не расстается с книжкой. Подумать только! Ведь я сижу у него в кармане, а он не подозревает об этом. Неужели никто не придет мне на помощь?»

Но время шло, и все оставалось по-прежнему. Вдруг Веснушка заметила, что из подполья стали выползать мыши. Целыми полчищами бродили они по залу и совещались, собравшись возле портрета.

Но вот часы пробили полночь, и Веснушка увидела под потолком какую-то тень. Сделав под потолком несколько кругов, она остановила свой полет возле портрета.

— Не бойтесь, — прошептал тоненький голосок. — Я не причиню вам зла. Мне надо поговорить с вами.

Веснушка молчала.

— Я знаю, — продолжал тот же голосок, — что нарисованные девочки не умеют разговаривать. Поэтому я буду задавать вам вопросы и сама же отвечать на них.

— Кто вы? — спросили бы вы меня, умей вы говорить.

— Я — летучая мышь. Я называюсь так вопреки тому, что обыкновенные мыши не признают этого родства. Они считают меня легкомысленной хвастуньей, потому что я умею висеть вниз головой. Эти жалкие созданья не понимают, что мне так удобнее смотреть на звезды. Ведь моим родственникам никогда не приходило в голову, что небо прекраснее их душных норок. Ах, если бы вы знали, какая радость — висеть где-нибудь на чердачной балке и видеть через слуховое окно, как плывет по небу луна, загораются и тухнут созвездия, белеет Млечный Путь и тают облака. А они, мои тетки, дяди, двоюродные бабушки и дедушки, вылезают по ночам из своих норок только с одной-единственной целью — добыть себе пищу и не помышляют ни о чем другом. Меня они презирают за то, что я умею летать, и не хотят поддерживать со мной даже простого знакомства.

— Огорчает вас это? — спросили бы вы.

— О нет, нисколько. Я сама подчас забываю о том, что мы одной породы, и вспоминаю это только в том случае, если слышу мышиную речь.

— Зачем же вы посетили меня? — спрашиваете вы.

— Я пришла предупредить вас. Мыши готовят вам гибель. Я слышала, как они сговаривались, не подозревая о том, что кто-нибудь может проникнуть в их адские планы. Эти маленькие трусишки становятся дерзкими, если знают, что могут остаться безнаказанными. Они уничтожают все, что попадается им на глаза. Они жадны и неразборчивы: не брезгуют свечными огарками, грызут редкие книги, не щадят драгоценных рукописей и не остановятся перед тем, чтобы прогрызть дырку в самом красивом портрете, а то и вовсе покончить с ним.

— Другими словами, — сказали бы вы, — они добираются до меня?

— Вы угадали. Именно об этом они и совещались сегодня, собравшись у ваших ног.

— Я погибла! — думаете вы.

— Я не допущу этого! — отвечаю я на ваши мысли. — Я не позволю этим дерзким созданиям уничтожить вас. Ведь вы одна украшаете собой этот унылый холодный зал. Я живу здесь на верхнем лепном карнизе и часами любуюсь вашими голубыми глазами. Я не дам вам погибнуть. Положитесь на меня. Что бы ни случилось, не пугайтесь и не приходите в отчаяние. До свиданья. — С этими словами летучая мышь описала под потомком круг и скрылась.

Вокруг камина стали собираться мыши.

Веснушка, помня наставления своей новой знакомой, стала бодриться, но невольно прислушивалась к мышиному писку и замирала от страха перед несметным войском серых разбойников. Они между тем начали подниматься цепочкой по камину и взбираться на золоченую раму. Веснушка ждала, со страхом и надеждой всматриваясь в темноту потолка. Но летучая мышь не появлялась.

«Она, наверное, не ожидала, что их будет такое множество, — думала Веснушка. — Да и что, могла бы поделать одна летучая мышка против целой оравы своих жадных родственников?»

Веснушка понимала, что участь ее решена. Столько мелких и острых зубов могли сгрызть портрет за какие-нибудь несколько минут. Скоро от него останется одна рама. Веснушка перестанет существовать.

Она подумала о том, что никогда больше не увидит Трубочиста. Сердце ее сжалось. «Если бы я могла заплакать!»- подумала она. Но ее нарисованные глаза остались сухими. Неподвижная, покорная, она ждала своей гибели. Но…

…внезапный грохот разнесся по пустому залу. Эхо повторило его в каждом углу. Битые стекла посыпались на перепуганных мышей колючим, сверкающим дождем. Трусливые хищники обратились в бегство. Остов хрустальной люстры покачивался под потолком, с люстры осыпались подвески. Вокруг нее носилась летучая мышь, подталкивая люстру крыльями.

— Кажется, я поступила не слишком благоразумно, произведя столько шума! Но у меня не было иного выхода. Тсс! Сюда идут! — шепнула летучая мышь.

Она не ошиблась. Рассерженная Волшебница в ночных туфлях на босу ногу и в халате ворвалась в зал.

— Что здесь произошло?! — И она стукнула в сердцах волшебной палочкой о паркет. Под ее ногами хрустели битые стекла. Волшебница взглянула наверх. Люстра еще качалась. На ней не уцелело ни единой подвески.

— Я знаю, чьи это проделки! — догадалась Волшебница. — Противная летучая мышь вечно носится под потолком, точно это ночное небо. Это она разбила люстру, задев ее крыльями. — Волшебница, заметила притаившуюся за рамой виновницу переполоха. — Я лишу тебя крыльев, негодница! — пригрозила Волшебница. — И вместо того чтобы летать, ты будешь жить в подполье со своими благоразумными родичами. Они… — Тут Волшебница подняла было свою палочку, чтобы привести угрозу в исполнение, но в этот миг произошло нечто такое, чего Волшебница при всем своем могуществе не могла предвидеть…

В зале стало совершенно светло. Волшебница замерла с протянутой рукой и стала неподвижной.

— Какая красивая картинка, — сказал чей-то тоненький детский голос. — Я никогда еще не видела такой нарядной девочки.

Дочка Угольщика, открыв книжку, разложила ее у себя на коленях, взглянула на портрет Веснушки и…

Вы, конечно, помните, дорогой читатель, о чем предупреждала Волшебница: «Если Веснушка увидит свое отражение, колдовство потеряет силу».

И вот это случилось.

Веснушка отразилась в глазах дочки Угольщика, как в двух маленьких черных зеркалах. И в этот миг почувствовала, что тело ее становится живым и теплым, руки сгибаются, она может поднять и опустить ресницы.

Без всякого усилия девочка выступила из рамы, оставив в ней свою великолепную нарисованную оболочку, как скорлупу, из которой вылупился цыпленок.

Оторопев, дочка Угольщика захлопнула книжку. Веснушка очутилась в незнакомой лачужке. Маленькая чужая девочка смотрела на Веснушку во все глаза.

— Спасибо тебе, девочка, за то, что ты выпустила меня из книжки, — сказала Веснушка.

— И меня! — раздался голосок летучей мыши. — Я здесь. К счастью, я успела уцепиться вовремя за вашу косичку! Надеюсь, я не причинила вам боли?!

— Значит, ты настоящая? — спросила дочка Угольщика и осторожно коснулась руки Веснушки. — А тот мальчик, который дал мне книжку…

Веснушка не дала девочке договорить.

— А где же он? Спрятался, наверное? А где Фунт? Где пудель? Сидят по разным углам и ждут, когда я их найду! Вылезайте. Да вылезайте поскорее! Что я вам расскажу!

— Здесь был только один мальчик, — сказала дочка Угольщика. — И он не спрятался. Он ушел.

— Ушел? — переспросила Веснушка. — Ты, наверное, шутишь, девочка? Он не мог уйти. Это значило бы покинуть меня. — Она растерянно посмотрела на книжку.

— Он ушел утром и так тихо закрыл дверь, что мы даже не проснулись. Ушел и оставил книжку.

Слезы градом хлынули из глаз Веснушки.

— Ушел, — повторила она растерянно и печально. — Отдал книжку и ушел. Друг покинул ее. О, лучше бы мыши съели ее портрет там, в сказке. По крайней мере Веснушка не узнала бы о своем несчастье.

— Не плачь, девочка, — старалась утешить Веснушку дочка Угольщика. — Плачут только маленькие, а ты — большая. Хочешь я подарю тебе эту книжку? Посмотри, какая она красивая и как блестит!

Но Веснушка, не слушая, плакала все горше и горше.

— Ну не плачь же! Если тебе не нравится книжка, я подарю тебе деревянную куклу. У меня их несколько, выбирай любую. Самую красивую я подарила вчера мальчику. Он сказал, что назовет ее Веснушкой.

— Повтори, пожалуйста, что ты сказала, — и Веснушка вытерла слезы.

— Мальчик сказал, что самое лучшее имя на свете — Веснушка. И если так назвать куклу, то уже неважно, будет ли она красавицей.

— Мне стыдно, что я плакала, — сказала, улыбаясь, Веснушка. — Никому не рассказывай об этом. И если когда-нибудь еще нам доведется встретиться, не напоминай мне о моих слезах. — И, обняв на прощание девочку, Веснушка вышла из хижины.

День был прозрачным и свежим. Замерзшие за ночь лужи похрустывали под ногами.

— Я найду его. Я наверное найду его. Во что бы то ни стало я найду его. Он не мог уйти далеко. — Девочка вскарабкалась на высокий пень.

— Ау! Ау! Ау! — крикнула она.

Эхо ответило ей: «Ау! Ау!»

— Перестань меня дурачить, эхо! — с досадой сказала Веснушка.

— Я и не помышляю об этом, — сказал голос рядом. — Но я не могу не повторить вашего «Ау!». Эхо существует для того, чтобы повторять все, что ни услышит. Дайте мне вашу руку. Я постараюсь не мешать вам. — И кто-то невидимый взял Веснушку за руку. Девочка ощутила чей-то рот и изо всех сил прижала к нему свою теплую ладонь.

— Ау! Ау! — крикнула Веснушка и прислушалась.

— Ау! — отозвался далекий голос, и Веснушка узнала голос Трубочиста.

Из-за белых стволов показалась фигурка Трубочиста, пока еще совсем крошечная, какой была Веснушка, отраженная в чужих зрачках.

Веснушка спрыгнула с пня и бросилась бежать. Пространство между детьми становилось все меньше и меньше. Спотыкаясь, проваливаясь в рыхлый снег, дети неслись навстречу друг другу.

— Веснушка! — крикнул Трубочист, увидев девочку так близко, что мог рассмотреть голубенькую ленточку в косичке и веснушки на носу.

Девочка с плачем кинулась ему на шею. Всхлипывая, она рассказала обо всем, что произошло.

— О чем же ты плачешь? — говорил Трубочист, сам украдкой вытирая слезы. — Ведь сказки кончились хорошо, а мы с тобой уже никогда больше не расстанемся!

— А где Фунт? — спросила Веснушка. — Где пудель?

— Фунт покинул нас в трудную минуту. А пудель… он встретил своего прежнего хозяина. Я сказал пуделю: вернись. Он вернулся. Но фургон ехал медленно. Колеса то и дело застревали в снегу. Мы могли бы догнать! Бежим?

И, взявшись за руки, дети стремглав пустились по дороге.

Между тем жизнь в домике тетушки Лизы шла раз и навсегда заведенным порядком: утром, напившись кофе, тетушка отправлялась за покупками, днем присматривала за хозяйством, вечером подсчитывала расходы. Изредка ей случалось вспомнить Веснушку, но почтенная женщина старалась прогнать эти мысли, и, пожалуй, ей удалось бы и вовсе позабыть о непокорной племяннице, если бы тетушку не посетила вновь ее докучная гостья — Бессонница.

Примостившись у тетушкиного изголовья, Бессонница ловким движением выхватила из-под подушки черную нить и начала наматывать ее на клубок.

Тетушка лежала под своим пуховиком не шелохнувшись. То ли спала, то ли притворялась.

Скучая, Бессонница напевала песенку:

— Оставь меня! — проворчала тетушка из-под своего пуховика. — Опять ты меня донимаешь! — и она повернулась носом к стене.

— А может быть, все-таки побеседуем? — посмеиваясь, предложила Бессонница.

— О чем? — притворно улыбнулась тетушка. — О том разве, как бы не выкипел из кофейника утренний кофе, или — не забыть засыпать нафталином мой меховой салоп?

Но Бессонницу было не так-то легко провести.

— Лукавишь! — подмигнула она тетушке. — Я знаю, что у тебя на уме! Веснушка! Веснушка! Веснушка!

— Пустое, — возразила тетушка, с трудом скрывая досаду. — Я даже забыла, как она выглядит и какой у нее голос. Пусть себе бродит по свету и ищет то, чего ей все равно не найти. А я тем временем буду доживать свой век без забот и неприятностей.

— Как знать, как знать, — покачала головой Бессонница. — Сегодняшний день не всегда похож на вчерашний, а перемены в человеческой жизни наступают, когда их меньше всего ожидаешь. Прислушайся: не кажется ли тебе, что кто-то подъехал к крыльцу?

Тетушка откинула занавеску и выглянула в окно. У крыльца действительно стоял фургон. При лунном свете тетушка разглядела нарисованного на стенах фургона пуделя.

— Не снится ли мне все это? — прошептала тетушка.

— Смотри, что будет дальше, — усмехнулась Бессонница.

Тетушка увидела: с козел фургона спрыгнул бедно одетый человек. Из фургона послышались голоса. Кто-то, картавя, кричал: «Дуррак! Дуррак!» Лаяла собака, смеялись дети.

— Вылезайте! — раздался голос Веснушки. — Вылезайте! Здесь мы дадим наше первое представление.

— Веснушка! Сейчас же иди сюда! — крикнула тетушка, дрожа от гнева и предутренней свежести.

Веснушка послушно явилась на зов.

— Что все это значит? — еле сдерживая ярость, спросила тетушка. — Кто они, эти бродяги, которые явились сюда в фургоне и расположились, как на постоялом дворе?

— Это мои друзья, — ответила Веснушка, не смущаясь.

— Ты затащила их сюда мне назло! — прошипела тетушка. — Ты хочешь досадить мне за то, что я уничтожила концы сказок!

— Но я нашла новые, — спокойно ответила Веснушка.

Тетушка попыталась усмехнуться.

— Где же ты отыскала их? Они валялись в пыли или висели на дереве?

— Нет, — ответила Веснушка. — Они нашлись в моем сердце. Я только не сразу догадалась, что они там спрятаны.

— Смутьянка! — взвизгнула тетушка. — Насмешница! Это тебе даром не пройдет! Я придумаю тебе такое наказание, какое еще никому не приходило в голову! Я придумаю!!!

И вдруг…

Веснушка увидела, что сначала тетушкина голова вместе с чепцом, а затем и вся тетушка целиком закружилась как волчок, сначала медленно, потом все скорее, скорее, скорее и, наконец, с такой быстротой, что вместо тетушки стал виден только вертящийся круг. От него тянулась черная нить, наматываясь сама собой на клубок, который с трудом удерживала в руках Бессонница.

— Смутьянка! — еще раз услышала Веснушка и…

…вертящийся круг исчез.

В руках оторопевшей Бессонницы оказался огромный клубок, увенчанный чепцом. Это было все, что осталось от тетушки.

Вот он, обещанный вам счастливый конец. Разве не так?