Счастье за диваном

Глава 2

— Мам, можно вопрос?

За окном падал снег, а ночью, кажется, ударил не слабый мороз. Судя по своеобразным утренним танцам со сребками и щётками соседей вокруг машин, я могла считать себя счастливицей, ведь идти на работу в такую рань мне было совсем не нужно. В принципе, несколько готовых заказов я могла отвезти на почту и завтра.

Сегодня у меня были другие планы: заняться уборкой и поставить ёлку, купленную в «Кузнеце да Плотнике» со скидной в пятьдесят процентов и тысячей извинений в придачу.

— Ну ма-а-а-ам?

Я повернула голову к сыну, который лениво размазывал овсянку по тарелке.

— Сначала кашу скушай, а потом спрашивай.

— А дядя Илья говорит, что настоящий мужчина, чтобы стать сильным, должен кушать больше мяса.

— Дядя Илья, конечно, в чём-то прав, но помни, какие классные овсяные печеньки он умеет печь.

Сашка с большим недоверием посмотрел сначала на меня, затем на остатки каши, пытаясь понять, как один факт соотносится с другим, а затем глубоко вздохнул и продолжил свой завтрак.

— Так что ты хотел спросить-то, сынок? — опомнилась я уже, когда он у двери взваливал на плечи свой рюкзак и подхватывал сменку.

— Я забыл.

Я не удержалась от того, чтобы закатить глаза.

— По крайней мере, не забудь, что в три часа у тебя футбол. И на всякий случай возьми ключи от дома, — увещевала я. — И позвони, как дойдешь до школы.

— Ну, мам, я уже не маленький, — прохныкал сын.

— Конечно, не маленький. А знаешь почему? Потому что кашу овсяную хорошо кушаешь. — Я улыбнулась, чмокнула сына в щёку (дома, когда никто не видит, он еще позволял мне такие нежности) и закрыла за ним дверь.

Развернувшись на пятках, я огляделась по сторонам.

Фронт работ был просто огромный.

Вчера меня, синюю от краски и злую как сто тысяч чертей, до дома сопроводили на фирменном фургоне строительного магазина. Дед Мороз по имени Дмитрий даже помог занести в дом и ёлку, и обои с клеем, и даже две банки злополучной синей краски. Он не стал комментировать произошедшую оказию, а лишь протянул руку и предложил возместить ущерб за испорченные вещи. Я отказалась, посчитав, что щедрой скидки вполне достаточно. Куртка на мне была старенькая, джинсам тоже шёл не первый год, а вот ботиночки, приобретенные летом по бросовой цене, было немного жаль.

И всё же больше всего пострадала моя гордость и немного попа. Её встреча с твёрдым полом была крайне неприятной и до сих пор отдавала болью где-то в районе копчика.

Ёлка нам с Сашкой досталась шикарная — воспользовавшись ситуацией, мы решили взять дерево аж под самый потолок. Гирлянды и игрушки я заказывала заранее в интернете, так что осталось только установить её и нарядить.

В большой комнате, в правом её углу, оказались сброшены и пока не до конца отсортированы все контейнеры с пряжей, спицами, помпонами и изделиями, которые были либо наполовину связаны, либо полностью завершены и даже упакованы по коробкам.

Моим основным и на данный момент единственным видом заработка было вязание. В основном, шапок, снудов и варежек. Работа эта мне нравилась, и, как и любая другая, хоть немного связанная с тем, что обычно изготавливают дома, началась со случая.

Сашку я тогда водила еще в ясельную группу, ему было около трёх лет. На работу устроилась посменно в супермаркет, но из-за начавшихся больничных и постоянных штрафов за просрочку и недостачи на руки я получала копейки.

— Ты бы хоть шапку ребёнку купила. Прошлогодняя ему мала, а в осенней уже холодно, вот он у тебя и болеет, — причитала мама, укоризненно качая головой.

Я молчала, крепко стиснув зубы. Она знала, сколько я получаю, и знала, что рано или поздно снова приду к ней с просьбой помочь деньгами, чтобы купить сыну необходимую для сезона одежду, но сама никогда ничего не предлагала.

Возможно, что мама любила Сашку, но ненавидела меня за то, каким образом в нашей семье он появился.

Так или иначе, в тот раз денег я не попросила, а разбирая шкаф со старыми вещами и параллельно прочёсывая Авито в поисках бросового варианта, я наткнулась на свой старенький синий свитер. Тёплый, но уже не по размеру. Идея пришла как-то сама собой, и тем же вечером я нашла старенькие спицы, распустила свитер, намотав пряжу на ножки перевёрнутой табуретки, и, вспомнив азы по урокам с Ютуба, за вечер связала сыну простую, но тёплую шапку — и даже на ушки с завязками хватило.

А через пару дней мама одного из Сашиных одногруппников спросила, где я её купила. В общем, история эта с одной стороны случайность и сработавшее «сарафанное радио», а с другой — бессонные ночи, сводящие судорогой пальцы и скандалы с родителями. Количество заказов стало постепенно расти, а когда брат предложил создать страничку в социальной сети и подарил мне телефон, чтобы делать «нормальные фотки», моя известность вышла далеко за пределы города.

Спустя год я наконец-то накопила денег и объявила маме и папе, что мы с Сашкой съезжаем на съёмную квартиру. Они были против и сказали, что когда моя эйфория пройдет, а есть будет нечего, чтобы я не смела возвращаться домой.

Вот так в двадцать два года с четырёхлетним сыном на руках я ушла в свою по-настоящему самостоятельную жизнь.

Ушла навсегда.