Сделка с дьяволом

Глава 1

Взявшись руками за оба борта бассейна и откинув назад голову, он вытянул на воде свое длинное, мускулистое нагое тело. Судя по улыбке девицы, направлявшейся к нему с вазой на плече, словно древнегреческая нимфа, ей явно нравилось его телосложение. Сходство девицы с нимфой дополнялось еще тем, что она была облечена в короткую тунику, намокшая ткань которой не скрывала ее прелестей. Пол бассейна был отделан мозаикой. Ее мотивы были скорее римскими, чем греческими. Ведь если верить историческим свидетельствам, то суровые латиняне предпочитали проводить свободное время в плотских утехах, оставив философские дискуссии утонченным эллинам. Стены же зала были лишены каких-либо росписей. Редкие звезды, видневшиеся сквозь окна почти под самым потолком, говорили о том, что на улице глубокая ночь, но огонь многочисленных факелов, расставленных вокруг бассейна, почти превращал ее в день. Кроме факелов, пруд был окружен нимфами, отличавшимися от той, что сейчас направлялась к мужчине, лишь тем, что они были не из плоти, а из мрамора. В целом зал представлял собой весьма неплохую попытку перенести кусочек Древней Греции в шумный Лондон начала девятнадцатого века. Разумеется, не любовь к античной истории приводила сюда посетителей. Никогда на этих мраморных скамьях, окружавших бассейн, не велось философских бесед. Скамьи нужны были лишь для того, чтобы посетители могли на них раздеться, а раздевались они не только и не столько ради купания… Чуть поодаль стояли такие же мраморные ложа, предназначавшиеся для тех, кто не желал купаться, а сразу переходил к «делу». Подобные бордели считались в Лондоне очень модными, хотя, собственно, в них не было ничего нового — по сути дела, они мало чем отличались от тех, что были здесь больше двух тысяч лет назад, при римлянах… Но, как известно, все новое — не что иное, как хорошо забытое старое. Джентльмен открыл глаза — девица уже стояла совсем рядом с ним. Он улыбнулся, но в улыбке не было ни малейшего намека на похоть, хотя другой на его месте при одном взгляде на женские прелести потерял бы голову. Продажная красотка была явно разочарована, но постаралась не подавать виду.

— Не желаете, сэр, я добавлю горячей воды? — спросила она.

— Спасибо, крошка, мне и так хорошо.

— Больше ничего не желаете? — не теряя последней надежды, спросила «нимфа».

— Спасибо, — вежливо, но настойчиво проговорил он, — не желаю.

Девица, кивнув, удалилась — с другого конца бассейна за ней уже давно пристально наблюдал другой господин.

— Что с тобой, Аласдер? — раздался вдруг насмешливый голос. — Уж не заболел ли? Раньше ты никогда от этого не отказывался!

Аласдер обернулся. На краю бассейна стоял невысокий, стройный молодой человек. Он был одет по последней моде.

— Если скука — это болезнь. — мрачно усмехнулся Аласдер, — то, считай, я уже мертв! Ты хочешь меня воскресить?

— Избави Бог! Если уж она, — он кивнул на «нимфу», — не в силах тебя воскресить, то я уж и подавно!

— А тебе не могло прийти в голову, — ухмыльнулся Аласдер, — что я, может быть, здесь не за этим?

— Тогда зачем же? Просто помыться?

— Если бы я хотел просто помыться, то пошел бы в турецкую баню! Я здесь потому, что это место — самый большой в Лондоне рассадник сплетен. Должен же я после столь длительного отсутствия в столице узнать все здешние новости! Ты-то как, Ли? Сто лет тебя не видел, черт подери!

Аласдер поднялся во весь свой гигантский рост и, совершенно не стесняясь наготы, подал молодому человеку руку. Впрочем, такого тела нечего было стесняться. Недюжинный рост был не единственным преимуществом Аласдера — бронзовый загар, идеальные пропорции, мускулы, словно у молодого Геркулеса… Такой мужчина вполне мог послужить моделью для античного скульптора, если бы не лицо. Лицо Аласдера состояло из острых углов и резких, непропорциональных линий. Лоб был слишком широким, а нос крючковатым, как у орла. От идеала эти черты были весьма далеки, Хороши на этом лице были лишь угольно-черные глаза — взгляд их был пристальным и грозным, но от этого лишь странным образом еще более притягательным — да еще, пожалуй, густые, черные как смоль волосы.

— Вообще-то я планировал заглянуть к тебе завтра, — проговорил Аласдер. — А здесь я еще и потому, что хочу, чтобы те, кому надо, узнали, что я вернулся. Но мне не хотелось бы слишком «светиться»… — Он покосился на «нимфу», но внимание той уже целиком было переключено на другого мужчину. — Я не понял, Ли, почему ты одет? Ты только пришел или уже уходишь?

Лишь на мгновение на щеках собеседника Аласдера мелькнул стыдливый румянец — Лоренс Фэйн, лорд Ли, умел, если надо, отлично контролировать свои эмоции.

— Ухожу, — ответил тот, — А ты?

— Тоже. Не вижу причин здесь дольше торчать — и так уже размяк от этой чертовой ванны! Между прочим, я сейчас еду на бал к Суонсонам. Не хочешь со мной?

— Ты едешь к Суонсонам? — Глаза молодого человека удивленно округлились. — Не знаю, что с тобой, приятель, но ты и впрямь очень изменился с тех пор, как мы в последний раз виделись! Да я бы скорее поверил, если бы ты сказал, что собираешься сунуть голову в пасть льва, но к Суонсонам!.. Эти идиоты дают балы, пожалуй, чаще, чем иные обедают! И народу на этих балах всегда столько, что яблоку негде упасть! Понимаю, что заставляет всю эту толпу ездить к ним, но ты-то с какой радости туда едешь? Уж не полюбоваться ли на их очаровательных дочерей?

— Нехорошо смеяться, мой друг! — покачал головой Аласдер. — Крошки не виноваты, что уродились одна страшнее другой! Впрочем, с такими родителями они могли бы быть и еще страшнее — без женихов все равно не останутся. Ходят слухи, что четверых старших уже удалось сбыть с рук — остались только трое… Сегодня там будет весь Лондон. Придется тащиться и мне. Надолго оставаться не собираюсь, но «нарисоваться» там все-таки надо.

— Хорошо, — кивнул Ли после минутного раздумья, — к Суонсонам так к Суонсонам.

— Смотри, если это не нарушит никаких твоих планов… — нахмурился Аласдер.

— Мне-то что! — усмехнулся молодой человек. — Я всегда свободен как ветер!

Народу на бал собралось столько, что даже Суонсон-Хаус — огромный, роскошный особняк в самой престижной части города — с трудом смог вместить всех. Хозяин бала и его супруга светились от гордости — столько знатных особ удостоили своим посещением их «скромное» жилище. Впрочем, и тех, кто занимал не столь высокое положение в обществе, хозяева принимали с не меньшей любезностью, Любезного приема удостоился и сэр Аласдер Сент-Эрт. А почему, собственно, должно было быть иначе? Сэр Аласдер и знатен, и богат не хуже других… Да, если верить слухам, молодость его была весьма бурной, но, слава Богу, он уже давно не юнец — как-никак уже за тридцать. В таком возрасте пора уж перебеситься… Сейчас сэр Аласдер наверняка стал солидным человеком, которого не грех принять и в самом высшем обществе. Что же до виконта Ли, то его репутация и вовсе безупречна — молодой человек из знатной, богатой фамилии, привлекательный, с безукоризненными манерами… К тому же, несмотря на молодость, серьезный ученый, добившийся неплохих успехов на поприще науки. Да, он редко появляется в обществе, но назвать его некомпанейским человеком отнюдь нельзя — и остроумен, и без излишней стеснительности… Просто предпочитает тишину библиотек и узкие кружки литературных салонов шуму и роскоши балов. Что привело его сегодня сюда? Да наверняка то же, что и всех присутствующих здесь неженатых мужчин, — поиски выгодной партии… Суонсоны даже и не думали скрывать, что имеют на него виды. Аласдера Суонсоны пожирали глазами, может быть, и не так сильно, как его друга, но это вовсе не означало, что на него они имели меньше видов. Впрочем, Суонсоны были не единственными — появление Аласдера просто не могло не обратить на себя внимания всех. Как только он вошел в зал, стайка разряженных по моде молодых бездельников, сразу же прекратив разговор, уставилась на него.

— Силы небесные! — прошептал один из молодых людей. — Или я сошел с ума, или это и впрямь Сент-Эрт! Что привело этого дьявола обратно в Лондон?

— Ты не сошел с ума, мой друг, — усмехнулся другой, — если только не предположить, что и я с тобой вместе. Этого человека я узнаю из тысячи! Что это ты так побледнел? Уж не перешел ли ты невзначай этому типу дорогу?

— Господь с тобой! — фыркнул тот. — Я похож на самоубийцу? Если бы я перешел ему дорогу, то наверняка сейчас не стоял бы здесь живой и здоровый! Считаю своим долгом предупредить и тебя — этот тип в совершенстве владеет и пистолетом, и шпагой, и всем, что только можно придумать… Упаси тебя Бог ухлестывать за какой-нибудь дамочкой в его присутствии! Если он сам на нее глаз положит — тебе крышка…

— Да не думаю, что у нас с ним может выйти конфликт из-за женщины. Мы-то с тобой здесь зачем? Чтобы подыскать себе по жене. А этот тип если когда-нибудь и будет подыскивать себе супругу, то разве что чужую. А еще луч-, ше двух: если верить слухам, этому извращенцу одной обычно мало…

— Да что двух! Ты еще всех слухов о нем не слышал — говорят, он чуть ли не каждый день устраивает групповые оргии…

— Откуда тебе это известно? Ведь он только что вернулся из Европы.

— За оргии, может быть, и впрямь точно не поручусь. Но знаю достоподлинно, что он любитель драться на дуэлях. И ни разу не было, чтобы противник ушел от него живым, в крайнем случае очень скоро потом помирал от ран.

— Как бы то ни было, без веской причины он никого не вызывает.

— Да, но порой у него весьма оригинальные понятия насчет того, какую причину можно считать веской.

— Говорят, — включился в разговор третий собеседник, — он уехал из Англии без гроша в кармане. А теперь богат как Крез!

— «Говорят», «говорят»… — проворчал четвертый. — Мало ли что говорят! Кто-нибудь может, наконец, привести не слухи, а проверенные факты?

— Вот тебе факты: все, кому случилось хоть когда-нибудь перейти ему дорогу, очень быстро исчезали бесследно. Любая женщина сама оказывалась в его постели, стоило ему только подмигнуть. Этот человек никогда ни в чем себе не отказывал!

— Интересно, — прищурился первый, — что он делает здесь? Неужели его пригласили официально, как и всех остальных?

— Почему бы и нет? Его принимают по всей Европе в самых лучших домах — и это несмотря на то, что его не раз видели в сомнительных игорных домах, в притонах самых отъявленных воров, в самых затрапезных борделях… А уж что он там вытворял…

— Откуда все это известно? — испуганно произнес самый юный джентльмен в группе. — Он вытворял это на глазах у всех?

— Нет. Но его часто видели в борделях.

— Ну и что? — фыркнул один из собеседников. — Я тоже хожу в бордели! Но кто-нибудь может сказать, что именно я там вытворяю?

— Зависит от того, мой друг, в какие бордели ты ходишь.

— Как бы то ни было, — заключил другой, — правдивы эти слухи или нет, похоже, он не очень от них страдает! Посмотрите-ка!

Все посмотрели туда, куда указывал молодой человек. Взгляды буквально всех дам были недвусмысленно устремлены на «ужасного» сэра Аласдера, словно его плохая репутация, наоборот, повышала его престиж в их глазах. Аласдер же, демонстративно не обращая на дам ни малейшего внимания, направился к группе стоявших немного поодаль мужчин. Те, насколько можно было судить, отнюдь не собирались им гнушаться, принимая его как равного. Как бы то ни было, не заметить сэра Аласдера в толпе было просто невозможно — он был на целую голову выше любого, чертовски привлекателен, да и держался так, словно был «звездой» бала, однако без надменности. К тому же за ним уже успела закрепиться репутация остроумного собеседника, никогда не лезущего за словом в карман. Половина дам на балу шептались о нем, другие втайне мечтали, но была одна, не принадлежавшая ни к той, ни к другой половине. Высокая, стройная брюнетка в платье цвета серебра не отрывала от сэра Аласдера взгляда, но причиной тому было вовсе не любопытство и не восторженность. Брюнетка чуть заметно кивнула стоявшему рядом молодому офицеру, и тот, повернувшись на каблуках, удалился. Дама продолжала пристально смотреть в сторону гостя. Впрочем, не она одна. Всем было интересно, с кем будет танцевать этот человек. С одной из «красавиц» дочерей? С какой-нибудь чопорной пожилой матроной? Или, напротив, с кем-нибудь из наивных юных созданий, для которых этот бал — первый? Может быть, чтобы не вызывать сплетен, с женой старого друга? Но судьбе, очевидно, на этот раз было угодно, чтобы Аласдер вообще пропустил танец. Не успела заиграть музыка, как к объекту всеобщего внимания подошел лакей и, почтительно склонившись, преподнес ему на блюде какую-то записку. Когда адресат раскрыл и прочитал ее, на секунду в его глазах мелькнуло что-то типа любопытства. Но уже через мгновение лицо сэра Аласдера снова превратилось в невозмутимую светскую маску.

— Плохие новости? — нахмурился стоявший рядом с ним Ли.

— Понятия не имею, друг мой. Не знаю даже, от кого это.

— И я не знаю, от кого, — встрял некий джентльмен, — но держу пари — знаю, что в ней. «Жду вас в беседке…» или где-нибудь еще… Везет же сэру Аласдеру! Почему я никогда не получал любовных записок?

— Да потому, — вставил другой, — что всему свету известно, какая у тебя жена! Если пронюхает, что у тебя была интрижка, не только с тебя, но и с нее семь шкур спустит! Кому охота с такой связываться!

— Твоя правда, приятель, — вздохнул тот. — Вам, холостякам, проще… Угораздил же меня черт жениться в столь раннем возрасте! Надо было хотя бы какое-то время погулять как следует, а уж потом…

— Сомневаюсь, — сухо произнес Аласдер, — что записка от женщины. Почерк скорее мужской, да и пахнет, — он понюхал листок, — сигарой, а не духами. Прошу извинить меня, джентльмены, покину вас прямо сейчас — горю нетерпением все выяснить.

Аласдер удалился. Посмотрев ему вслед, мужчины перевели разговор на другую тему.

Аласдер быстро вышел из зала. К нему подошел тот же лакей.

— Гостиная, где джентльмены играют в карты, направо, сэр, — услужливо подсказал он. — Курительная комната налево.

— А библиотека?

— За ней, немного подальше.

— Благодарю, любезнейший, — бросил на ходу Аласдер, поворачивая налево. Заботливые хозяева, разумеется, все предусмотрели. Мужья, отцы и холостяки, не занятые поиском невесты и не желающие тратить время на танцы и сплетни, могли скоротать время за карточной игрой. Не желавшие и этого могли просто вздремнуть в кресле в тишине библиотеки. Но Аласдер сейчас разыскивал некую голубую гостиную, находившуюся, как было сказано в записке, за библиотекой. Он не знал, кто автор записки и что означает «встреча по делу, непосредственно касающемуся ваших самых насущных интересов». Но насущный интерес у него был. Были и люди, которым он был готов хорошо заплатить за любую информацию, касающуюся этого интереса. Может быть, это один из них? Правда, ему уже удалось раздобыть почти все, что он хотел знать, но чем черт не шутит, вдруг «всплыло» что-то еще, доселе неизвестное? В противоположность оживленному, ярко освещенному залу та часть дома, в которой он сейчас находился, была темной и словно вымершей, Дверь библиотеки была приоткрыта, и Аласдер осторожно заглянул внутрь. Народу в библиотеке было, пожалуй, не меньше, чем в бальном зале, но тишина такая, словно никого и не было. Один полный пожилой джентльмен, погруженный в глубокое кресло, читал газету — или, скорее, дремал; другой старик сидел в таком же кресле лицом к камину; остальные — в креслах у стен. Аласдера, казалось, никто даже не заметил, и он поспешил удалиться. Через несколько шагов перед ним предстала новая дверь. Она оказалась незапертой, и Аласдер зашел внутрь. Комната действительно оказалась голубой — во всяком случае, стены были обиты бледно-голубым шелком. Рассмотреть остальное не представлялось возможности — в комнате почти не было огней, а окна были плотно завешаны шторами. Глазам Аласдера удалось лишь смутно различить силуэты мебели в модном египетском стиле. Аласдер закрыл за собой дверь.

— Я знала, что вы придете! — раздался из темноты грудной женский голос.

— Как видите, пришел, — проговорил он, вглядываясь в темноту. — Но я не привык разговаривать с привидениями. Может быть, все-таки покажетесь?

— Ради Бога! — рассмеялась незнакомка. — Добрый вечер, сэр Аласдер!

Из тени выступила женщина в элегантном платье цвета серебра — высокая, стройная, пышные черные волосы уложены в высокую модную прическу, на шее колье из крупных бриллиантов, ослепительно сверкавших даже в полутьме. Черты ее лица можно было назвать скорее правильными, чем красивыми. На вид незнакомке было под тридцать. Аласдер почувствовал, как мурашки пробежали по его спине, но не от вида женщины — ему приходилось видеть настоящих красавиц. Интуиция редко обманывала его — эта женщина могла быть его агентом, но, во всяком случае, преследовала и какие-то свои цели. Аласдер инстинктивно напрягся, хотя, разумеется, не собирался подавать виду.

— Добрый вечер, мисс! — галантно поклонился он. — Насколько припоминаю, я не имею чести быть знакомым с вами? Впрочем, я так давно не был в Лондоне, что не могу поручиться, что помню все мои здешние знакомства. Их в свое время было так много — поди упомни всех!..

Последняя фраза была, разумеется, не очень вежливой, но Аласдер и не собирался особо любезничать с этой пташкой. Сердце упорно говорило, что не стоит доверять этой «прекрасной незнакомке».

— Нет, сэр Аласдер, — улыбнулась она, — память вас не подводит: нам действительно не приходилось встречаться. Посему позволю себе представиться прямо сейчас, ибо, — дама прищурилась, — знакомство нам в любом случае предстоит долгое. Я — леди Элеонора Реттон из Реттон-Холла. Мой отец — герцог Реттон. Наша фамилия, между прочим, даже в родстве с королевской, хотя и не в очень близком… Но это не имеет отношения к сути дела, если не считать того, что это может сказать вам кое-что о моем положении в свете.

— Простите, леди Элеонора, — усмехнулся он, — но мне нет дела до того, какое положение вы занимаете в здешнем свете.

— Я думаю, — тон красотки стал немного жестче, — вам будет до этого дело, если вы попытаетесь отсюда улизнуть. Считаю своим долгом предупредить — это бесполезно. За дверью стоит мой брат — а его слову поверят гораздо больше, чем вашему.

— Это он писал записку? — прищурился Аласдер. — Почерк мужской…

— Он, — признала красотка. — Мы подумали, что на записку, посланную женщиной, вы могли бы и не ответить.

— Правильно. Таким образом, я полагаю, это не предложение романтического приключения?

— Романтическое приключение будет немного позже, сэр Аласдер.

— В таком случае, — его взгляд стал пристальнее, — это, можно сказать, предложение руки и сердца?

— Вы поразительно догадливы, сэр! — рассмеялась леди Элеонора. — С той лишь разницей, что это не предложение, а требование.

— Требование?

— Думаю, я вправе потребовать этого, после того как вы заманили меня сюда, заперли дверь, чтобы я не могла выйти…

— Я заманивал вас сюда? Запирал дверь?

— Я уже сказала, что слову моего брата поверят скорее, чем вашему.

— А вам не приходило в голову, что за клевету я могу вызвать вашего братца на дуэль? Могу, если потребуется, и вашего папашу — мне плевать, что он герцог и в родстве с королем…

— Я в этом не сомневаюсь. Вы можете даже их убить. Но боюсь, что тогда вам будет «светить» в худшем случае виселица, в лучшем — пожизненная высылка из страны. Думаю, ни то ни другое не входит в ваши планы.

— Честно говоря, не входит.

— Так что, мой друг, — с победным видом объявила леди Элеонора, — выбор у вас невелик: либо решим все тихо и мирно — мы выходим отсюда, и вы объявляете во всеуслышание, что сделали мне официальное предложение, либо мой брат врывается сюда и «застает» вас «на месте преступления». На вашем месте, сэр Аласдер, я предпочла бы первый вариант.

Аласдер молчал.

— Что ж, — усмехнулась красотка, — вижу, первый вариант вам не нравится. Прибегнем ко второму…

Вытащив булавки из прически, леди Элеонора для пущей убедительности растрепала волосы руками.

— Не хочу оголяться перед вами полностью. — Рванув платье, она обнажила грудь. — Думаю, так достаточно. Что вы делаете?! — завопила она весьма правдоподобно. — Вы с ума сошли?! Как вы смеете, сэр!

— Браво, — усмехнулся Аласдер, — весьма натурально! Поверьте, леди, я потрясен вашим артистическим талантом, как и, — он покосился на ее грудь, — вашими прелестями. Но боюсь, напрасный труд — я скорее пойду на казнь или на каторгу, чем с вами под венец!

— Вы уверены? Вы только что вернулись в Англию, у вас наверняка большие планы, и вдруг все насмарку? Стоит ли?

— Позвольте вас спросить, — прищурился он, — почему вы выбрали столь странный способ заполучить мужа? И почему именно я? Или, может быть, это некий способ мести за что-то? Но за что? Насколько могу припомнить, мне не случалось переходить дорогу ни вам, ни вашей родне…

— Я ничего против вас не имею, — усмехнулась женщина. — Но как известно, вы — человек с не совсем чистой репутацией… Так вот, я, увы, тоже. Дело в том, что я имела неосторожность… скажем так, позволить себе некоторые вольности с одним женатым джентльменом. А об этом стало известно его жене. Теперь мое имя будет покрыто позором на долгие годы. Справедливо ли это — всего лишь за небольшое легкомыслие? И что мне теперь остается? Лишь одно — как можно скорее выйти замуж. Я думаю, вы простите мне мое небольшое легкомыслие до брака, учитывая ваши собственные романтические похождения. Подумайте, что вы получите в результате нашей сделки — знатную, богатую жену, высокое положение в обществе…

— И того женатого джентльмена в нагрузку? — усмехнулся он.

— Нет. С ним я обещаю порвать. Слово чести.

— Вынужден отказать вам, моя леди. — Аласдер галантно улыбнулся, хотя внутри у него все кипело. — Если бы мы встретились при других обстоятельствах, — он покосился на ее грудь, — я бы, может, и не прочь был, как тот ваш друг, позволить себе некоторые вольности. Но не более того. Впрочем, — добавил он после минутной паузы, — кто знает, при других обстоятельствах я, может, даже принял бы ваше предложение. Но я, простите, не имею чести вас знать. Согласитесь, что нашего сегодняшнего знакомства для брака все-таки мало. Поищите себе другую жертву, мисс.

— Подумайте как следует, сэр! Моя репутация пока еще не разрушена. Если я выйду замуж, тот досадный инцидент вскоре забудется. По сути дела, все, что нужно жене этого джентльмена, — это чтобы я была от ее муженька как можно дальше. Вас, помимо прочего, многие боятся — поэтому, собственно, мы и выбрали вас.

Аласдер молчал.

— Последний шанс, сэр! Я, как вы сами изволили признать, произвожу сейчас весьма натуральное впечатление жертвы. От вас зависит, сэр, насколько скандальной будет наша помолвка. Еще минута, и я закричу, мой брат этого ждет. Все это низко, прозаично, безвкусно… но ему поверят. Чего же вы ждете, сэр Аласдер? С каких это пор вы начали робеть перед женщинами? Что-то это на вас не похоже, если верить рассказам о вашей бурной молодости! Разве я так некрасива?

— Нет, — решительно заявил он. — Так что кричите, леди Элеонора, зовите хоть брата, хоть весь свет… Разумеется, скандал мне нежелателен, но, чтобы избежать ваших пут, я готов пойти и на него. Ну, что же вы молчите?

Решительность Аласдера, очевидно, привела даму в замешательство. Леди Элеонора молчала. Глаза ее округлились, лицо казалось деревянным.

— Не надо, леди Элеонора! — послышался вдруг откуда-то звонкий девичий голос. — Прошу прощения, что оказалась невольной свидетельницей того, что здесь было, но, раз уж это произошло, я бы настоятельно попросила вас плести интриги где-нибудь в другом месте. Нашей семье скандал не нужен…