Секрет от сводного

9

В семь утра мама вошла в комнату без стука. Шумно распахнула шторы и сухо велела мне собираться. Когда за ней хлопнула дверь, я села в кровати и со вздохом потерла лицо ладонями. Рассеянно отметила, что лампа на тумбочке выключена, а еще, что не помню, как укрывалась ночью. Тут же на ум пришел размытый сон... Может мама заходила? Все же ее сердце переживает, мается за меня. Ужасно хотелось с ней помириться.

Завтракала я в унылом одиночестве. Кроме Татьяны на кухню заходил отчим, который вежливо поздоровался со мной и сразу ушел с чашкой кофе. Марк наверное еще спал… И я невольно гадала, знает ли кто-нибудь из них о моей беременности? Рассказала ли мама или решила пока сохранить в секрете?.. Неприятный жар расползся по телу.

Рано или поздно все узнают, Варя.

Несмотря на нервное состояние, я немного пожевала омлет с ветчиной и выпила чай с кусочком творожного пирога. Мама пришла за мной, как раз когда я закончила. И весь ее вид говорил о том, что она по-прежнему очень зла на меня и даже не думает мириться. Как будто не понимала, что мне безумно нужна поддержка! Или считала, что я не заслуживаю ее.

Дорога в клинику показалась вечной. Мама сидела спереди рядом с водителем, а я сзади – одна. Гробовая тишина в салоне безмерно напрягала. Мне было страшно. Не только из-за первой встречи с врачом… Просто я понимала, для чего мама везет меня в больницу, учитывая ее реакцию. И это осознание обжигало.

В частной клинике нас уже ждали. Учтиво проводили к кабинету, где утонченная женщина-врач с короткой стрижкой темных волос, выслушала маму, а затем отдала мне всецелое внимание. Сначала попросила медсестру взять у меня анализы, следом провела осмотр в кресле и сделала УЗИ.

Мама сидела на стуле как натянутая струна, хмуро наблюдая за процессом. В отличие от ее безучастия и отчужденности, врач общалась со мной очень ласково и дружелюбно. А еще всячески пыталась разбавить обстановку маленькими шутками, словно прекрасно чувствовала мое состояние.

– Ну что там, Вера? – нетерпеливо спросила мама, когда женщина села за компьютер и принялась что-то печатать.

– Все хорошо. По показаниям девятая-десятая неделя. Никаких видимых патологий – плод развивается согласно сроку. Подождем анализы и самое время становиться на учет.

Мама впилась в меня взглядом, и едва шевельнув губами, сказала:

– Это не понадобится.

– Что не понадобится?..

– Мы не будем становиться на учет, – твердым тоном пояснила она, посмотрев на врача. – У нас другие планы.

Вера Андреевна перестала печатать и с нажимом спросила:

– У вас?

– Да.

Сложив руки в замок, она встретилась с моими глазами.

– Мне нужен ответ от пациента, так как девушка уже совершеннолетняя, – безапелляционно сообщила. – Варя, ты будешь самостоятельно заполнять документ, подтверждающий твою готовность прервать беременность. Однако сделаешь это не сегодня. Тебе положено два дня для принятия последнего решения.

– Ей не нужно два дня! – горячо возразила мама.

Но женщина оставалась непреклонной.

– Она сама должна ответить! Это ее право выбора.

И снова взгляд на меня. Ком встал в горле. Я сдерживалась из последних сил, чтобы не сорваться и так сильно сцепила пальцы, что они побелели.

– Я не знаю… – судорожно выдохнула.

– Понимаю, это тяжелое решение, – участливо произнесла Вера Андреевна. – Для того и дается время. А когда мы встретимся, ты мне дашь окончательный ответ, договорились?

Меня вполне устраивал этот план, поэтому я утвердительно кивнула. А мама внезапно поднялась со стула и пошла прочь из кабинета.

Проводив ее растерянным взглядом, я бросила «извините» и поспешила следом за ней.

– Мама!

Резво шагая по коридору, она резко застыла и обернулась.

– Пожалуйста, давай поговорим!.. – попросила я, догнав ее.

– Не о чем говорить. Решила повторить мою судьбу, едва поступив в университет? Вперед! Я останавливать не стану.

– Зачем ты так? – недоумевала я. – Когда можешь понять меня лучше, чем кто-либо! Ты ведь была в такой же ситуации, и… неужели жалеешь, что я есть у тебя?

– Не жалею. Не пытайся мной манипулировать, Варя! Я должна тебя уберечь именно потому, что побывала в такой ситуации! – Мама совсем не замечала, что мы привлекли внимание персонала и пациентов клиники. – Ты не представляешь, через что я прошла. Тебе повезло гораздо больше – мы не нуждаемся в деньгах, вот только это далеко не все! Думаешь легко растить ребенка в таком молодом возрасте и без мужчины? Ловить косые взгляды, чувствовать давление даже от родных, постоянно испытывать укор... Кроме того младенец будет отнимать все твое время и силы! Я никогда не хотела для тебя такой жизни. И не смей сравнивать нас! Я любила твоего отца. А ты… даже не можешь, ответить от кого залетела.

Она развернулась и зашагала дальше. А я осталась стоять посреди коридора, с чувством, будто мне дали пощечину.

Я тоже любила отца своего ребенка… Только сказать об этом не могла.

Слезы брызнули из глаз. Стыдливо опустив голову и пряча лицо от окружающих, я поспешила уйти. В соседнем коридоре увидела туалет, куда забежала перевести дыхание.

В самый трудный момент я осталась без поддержки, и глубокая обида ранила сердце. Даже если придется принять самое трудное решение, мне понадобится время, чтобы простить маму.

Не успела я успокоиться, как горлу подкатила тошнота. Да так, внезапно, что я еле успела зайти в кабинку с унитазом. Все, что было съедено утром, вышло из меня с болезненными спазмами. Всхлипывая и издавая стоны, я даже опустилась на колени, настолько плохо стало. Чуть волосы не испачкала, если бы не чьи-то руки, которые заботливо их собрали сзади...

Растерявшись, я попыталась оглянуться, но новый приступ заставил вновь опустить голову.

– Тише-тише, – раздался мужской голос за спиной. – Все будет хорошо, маленькая.

Сердце подскочило к горлу. И оцепенение прошло по всему телу, потому что это был Марк!

Марк