Секрет тропиканки

Глава 1

Ранним погожим утром девушки, как всегда, отправились прогуляться на лошадях, надеясь таким образом смягчить горечь расставания, но вид живописных окрестностей на сей раз не радовал и не бодрил их — лица обеих выглядели грустными, в глазах поблескивали слезинки.

Одна из них — Рут — два с половиной года провела в здешних местах, работая учительницей, и никогда бы отсюда не уехала, если бы не печальные обстоятельства, о которых она старалась не думать.

Другая — Арлет — была владелицей поместья, доставшегося ей в наследство от недавно умершего отца. Боль утраты еще не притупилась, не сгладилась временем, и она тоже помышляла о скором отъезде, собиралась продать имение и ферму, где каждая былинка напоминала ей об отце, раня в самое сердце.

Подружились девушки сразу же после приезда Рут, а когда заболел отец Арлет — и вовсе сблизились, сроднились как сестры.

— Если бы ты не была рядом со мной, — сказала на прощанье Арлет, — вряд ли я сумела бы перенести это горе. Сколько раз мне казалось, что со смертью папы кончилась и моя жизнь, но ты неизменно возвращала меня к действительности, придавая мне сил и внушая робкую надежду на будущее…

— У тебя еще будет много радостей, — сочувственно улыбнулась Рут. — Твоя доброта и чуткость к чужим бедам не могут не вызывать в людях ответной любви. Ты заслуживаешь большого счастья, Арлет.

— Ах, если бы нам воздавалось по нашим добродетелям!.. — вздохнула та. — У тебя вон тоже все складывается не так, как хотелось бы. Но я надеюсь, со временем и твоя боль утихнет.

— Да, на новом месте плохое забывается легче, — согласилась Рут.

Место, где она решила поселиться, было для нее абсолютно незнакомым, но там с недавних пор жили ее родители и сестра Ракел. Отец, всю жизнь мечтавший о собственном рыболовном промысле, скопил наконец — не без помощи Рут — денег на лодку и перебрался вместе с семьей поближе к морю. Рут не однажды собиралась там побывать, да все мешали какие-то дела. Теперь же она ехала в Понтал-де-Арейа, зная о нем лишь понаслышке.

До автобусной станции ее довез на машине Алоар — управляющий имением Арлет. Правда, по дороге между ними вышла ссора, оттого что Алоар, предложив Рут выйти за него замуж, буквально набросился на нее со своими ласками. Пришлось пригрозить, что она выпрыгнет из машины на ходу и пойдет пешком. Это отрезвило красавца ковбоя, но не помешало ему заявить, что когда-нибудь он добьется расположения Рут.

Маркус в тот день вовсе не собирался ехать в Понтал-де-Арейа, надеясь провести выходные в обществе своей невесты Андреа, но отец — строгий и властный сеньор Виржилиу — нарушил все его планы. Разумеется, это огорчило Маркуса, хотя он и подчинился воле отца, понимая, что причина и в самом деле веская: надо было срочно уладить скандал в гостинице, принадлежавшей их семейству. Ситуация осложнилась тем, что виновницей скандала была дочь сеньора Виржилиу — Малу, девчонка взбалмошная и, как многие считали, психически неуравновешенная. О ее странных выходках шла молва по всему Рио-де-Жанейро, но на сей раз Малу превзошла себя, совершив откровенно криминальный проступок: пробравшись в гостиничный ресторан, она подсыпала во все блюда слабительного. В результате половину туристов пришлось госпитализировать, а половина поспешила покинуть Понтал-де-Арейа, потребовав выплатить неустойку. Директор гостиницы, не вынесший такой пакости от хозяйской дочки, заявил сеньору Виржилиу о своем уходе.

— Тебе придется временно исполнять обязанности директора, — наставлял сына Виржилиу. — А я попытаюсь замять эту неприятную историю.

У Малу он отобрал ключи от машины и велел жене — сеньоре Кларите — не спускать с дочери глаз.

— Вот так всегда, — проговорил Маркус, отправляясь в гостиницу. — Малу что-нибудь натворит, а я отдуваюсь.

Дорога, пролегавшая вдоль побережья, была Маркусу хорошо знакома, и он практически не отвлекался на нее, сосредоточившись на семейных проблемах, которые с каждым днем принимали все более угрожающие формы. Свободолюбивая Малу не ладила с отцом и прежде, считая его чересчур жестоким, но к откровенной войне перешла, лишь когда он упрятал в тюрьму ее жениха Джильберто, обвинив того в торговле наркотиками. Собрав журналистов, она заявила, что дело сфабриковано ее отцом, и газеты не замедлили раструбить об этом на весь свет.

Едва Виржилиу успел отмыться, употребив свои связи, как случилась трагедия: парень покончил с собой прямо в тюремной камере.

С той поры Малу стала повсюду твердить, что в смерти ее жениха повинен сеньор Виржилиу и она будет мстить ему всеми доступными средствами.

Разумеется, никакому отцу такое не могло понравиться, а Виржилиу тем более, поскольку он занимал в Понтал-де-Арейа пост вице-мэра и все эти слухи изрядно повредили его репутации.

Сеньора Кларита, понимая, что Малу пережила тяжелое нервное потрясение, попыталась отвести ее к психотерапевту, но не смогла этого сделать. Дочь на весь дом кричала, что в лечении нуждается отец, и если он попробует сдать ее в психушку, то может поплатиться должностью вице-мэра.

В этой запутанной истории Маркус держал сторону Малу, но не потому, что верил ее россказням о злодеяниях отца, а просто жалел младшую сестренку, потерявшую возлюбленного.

«Как же ей помочь? Как уговорить ее на беседу с психоаналитиком?» — соображал он по пути в гостиницу, но не мог найти подходящего решения.

Внезапно его внимание привлекла девушка, стоявшая на обочине дороги: в ее облике было нечто такое, отчего Маркус резко затормозил.

— Вас… подвезти?.. — спросил он, открыв дверцу.

Девушка ответила не сразу. Встретившись глазами с Маркусом, она тоже испытала неожиданное потрясение.

Из оцепенения их вывели подбежавшие к машине люди:

— Наш автобус сломался. Подвезите нас! — затараторили они хором.

— Вы тоже ехали в этом автобусе? — спросил Маркус у девушки.

— Да, — вымолвила наконец она.

— Тогда берите ваши вещи и поедем со мной. Я довезу вас, куда скажете.

Так Рут познакомилась с Маркусом.

Пассажиры, набившиеся в автомобиль Маркуса, вышли по дороге, а он, как и обещал, довез Рут до самого дома.

— Я несколько дней проведу в местной гостинице, — сказал он, прощаясь. — Не возражаете, если мы увидимся завтра и погуляем на берегу?

Рут согласно кивнула.

Встреча с родными оказалась примерно такой, как и ожидала Рут: отец несказанно обрадовался ее приезду, мать пришла в некоторое смятение, понимая, что теперь в их доме не будет покоя, поскольку Ракел всегда недолюбливала Рут; сама же Ракел даже не стала скрывать неудовольствия при виде сестры.

— Ты собираешься здесь поселиться? — спросила она Рут, недвусмысленно намекая на то, что их пребывание под одной крышей не сулит ничего хорошего.

— У меня нет другого выхода: Арлет продает ферму и уезжает в Рио, — молвила в свое оправдание Рут.

Отец — сеньор Флориану — поспешил снять неловкость, высказав надежду, что на новом месте у Рут все сложится наилучшим образом.

После обеда он сразу же повел дочь на берег показать предмет своей гордости — лодку, на которой большими буквами было выведено имя Рут.

— Если бы не деньги, которые ты все время посылала, то этой лодки у меня бы не было до сих пор, — пояснил он дочери, заметив ее смущение.

Находившиеся на берегу рыбаки одарили Рут неприязненными взглядами и спешно удалились, словно не желали общаться ни с Флориану, ни с его дочерью. Однако Флориану такое поведение рыбаков не показалось странным, и он громко окликнул их:

— Эй! Идите сюда! Я познакомлю вас с моей дочерью Рут!

Те посмотрели на него с недоумением и тревогой: уже не спятил ли старик? Флориану же в ответ лишь весело рассмеялся:

— Вы думаете, что перед вами Ракел? А это — Рут! У меня ведь две дочери. Они — близнецы.

— Да, и в самом деле… Похожи как две капли воды, — согласились рыбаки, но эта новость не добавила им радости, а наоборот, повергла в еще большее уныние.

— Вы только не расстраивайтесь, — сказал им Флориану, — Ракел и Рут похожи внешне, а внутренне — совершенно разные. Рут добрая и никого не способна обидеть.

Рыбаки, похоже, не очень-то ему верили, и Флориану, тяжело вздохнув, пообещал, что со временем они сами в этом убедятся.

— Насколько я поняла, Ракел тут не любят, — тихо молвила Рут, обращаясь к отцу.

— Да, — подтвердил он. — Ты же знаешь свою сестру. Она умеет наживать врагов.

С причала Рут возвращалась одна, и по дороге на нее напал здоровенный парень с горящими ненавистью глазами. Подкравшись сзади и ухватив Рут за волосы, он опрокинул ее на песок и злобно прошипел:

— Я отомщу тебе! Больше ты не будешь ломать мои скульптуры! Да» Я брошу тебя в море, и ты умрешь…

От таких слов у Рут все похолодело внутри, и, собравшись с силами, она резко оттолкнула обидчика. Тот еще некоторое время бежал за ней, а затем остановился, бросив ей вдогонку:

— Ты умрешь!

Запыхавшаяся Рут вбежала в дом и рассказала матери о случившемся.

— Это был Тоньу Лунатик, — догадалась сеньора Изаура. — Они с Ракел враждуют.

— Не преувеличивай, мама, — вмешалась Ракел. — Этот Тоньу — сумасшедший. Мнит из себя скульптора. Целый день возится на пляже — лепит фигуры из песка. Ну а я шутя их разрушаю.

— Зачем? — изумилась Рут.

— Да просто так, от скуки.

— Вообще-то он не всегда был таким, — решила смягчить ситуацию Изаура. — Говорят, в детстве Тоньу считался очень способным, сам научился читать, рисовать, лепить. А рассудок у него помутился после смерти отца. Потом его мать вышла замуж за сеньора Донату — хозяина рыболовецкой артели. Все лодки, что ты видела на берегу, принадлежат ему, и рыбаки на него работают. Только Флориану теперь ловит рыбу сам по себе, ни от кого не зависит.

— А его пробовали лечить? — спросила Рут.

— Кого? — не поняла Изаура. — А, Тоньу! Да не знаю я. Сеньор Донату его никогда не любил, а мать, говорят, была женщиной тихой, во всем подчинялась своему новому мужу. Сейчас ее уже нет в живых, а Тоньу и его сестра Глоринья живут вместе с сеньором Донату.

— Ладно, мам, — грубо оборвала ее Ракел, — хватит об этом сумасшедшем. Рут, пойдем со мной, нам надо оговорить условия совместного проживания.

Выйдя с сестрой в гостиную, она выдвинула свои требования: жить в разных комнатах, не совать нос в дела друг друга, не вылезать со своими замечаниями, что, как известно, очень любит делать Рут, и не придавать значения сплетням, которые рассказывают в городе про Ракел.

Рут молча приняла эти условия, и удовлетворенная Ракел сказала, что пойдет прогуляться.

— Может, встречу Вандерлея, — не стала скрывать она своих планов от сестры.

— Это твой друг? — спросила Рут.

— Нет, откровенно ответила Ракел. — Вандрелей — мой мужчина. Мы любим друг друга без памяти! Жаль только, что у него нет денег.

— Неужели для тебя это так важно?

— Конечно! Без денег никакая любовь не греет.

— Да, мы с тобой действительно очень разные, — грустно заметила Рут.

Заглянув в гостиницу и не найдя там почти никого из служащих, Маркус отправился к своему дяде по матери — сеньору Брену, который был мэром Понтал-де-Арейа. Этот тридцатилетний обаятельный мужчина пользовался большим авторитетом у местных жителей, хотя они иногда и подшучивали над тем, что он чрезмерно ревнив. «Спору нет, сеньора Вера — очень красивая женщина, — частенько говаривала донья Мануэла, владелица небольшой лавчонки, — но ведь она не дает повода для ревности. А сеньор Брену просто бесится, когда увидит ее на пляже. Что ж, бедной женщине в такую жару и к морю нельзя выйти?»

Но все эти разговоры были беззлобными, так как в остальном мэр полностью устраивал горожан, включая и донью Мануэлу, которая и вовсе слыла в округе его страстной поклонницей.

Маркусу в доме дяди очень обрадовались. Вера сразу же распорядилась накрыть стол, а сама стала обсуждать с Маркусом, как помочь несчастной Малу.

— Она девушка открытая, чистая, — говорила Вера, — и не выносит малейшей фальши. Надо пригласить ее к нам, пусть поживет некоторое время здесь, вдали от отца.

Брену согласился с предложением жены, а также сообщил Маркусу, что подыскал надежного человека на должность директора гостиницы. Маркус тотчас позвонил отцу, надеясь обрадовать его этой новостью. Однако тот заявил, что не намерен пользоваться услугами Брену, и в сердцах бросил трубку.

Обескураженный Маркус вынужден был извиниться перед Брену и Верой.

— Ничего, мне не привыкать, — сказал Брену, а Вера, желая разрядить обстановку, перевела разговор на другую, менее опасную тему.

— Андреа не собирается приехать сюда? — спросила она у Маркуса.

— Нет, — рассеянно бросил тот, думая о своем.

— Ну а со свадьбой вы уже определились? — не отставала от него Вера.

— Нет, — вынужден был включиться в разговор Маркус. — Когда долго общаешься с человеком, то сложно определить, любовь это или просто привычка.

— Вон как! — удивленно вскинула брови Вера. — А может, тут замешана другая?

— Нет, — ответил Маркус, как-то не слишком уверенно

После телефонного разговора с сыном Виржилиу долго не мог успокоиться.

— Я не желаю, чтобы у меня под боком вертелись люди Брену! — твердил он, нервно ходя из угла в угол.

Находившаяся здесь же Кларита робко вступилась за брата, напомнив, что он никогда не делал зла Виржилиу и что в городе его очень уважают.

— Неужели ты так наивна? — воззрился на жену Виржилиу, даже перестав ходить по комнате. — Ведь народ — это стадо баранов! Они проголосуют за кого угодно при умелой организации предвыборной компании.

— А по-моему, ты просто завидуешь, Брену, — не удержалась Кларита.

— Нет, мне незачем ему завидовать, — самодовольно усмехнулся Виржилиу, — поскольку я значительно умнее и хитрее твоего братца! Если бы вы все строго выполняли мои указания и прислушивались к моим советам, то в нашей семье не было бы никаких неприятностей. Вот, например, я дал Маркусу четкое задание: отыскать управляющего гостиницей среди местных жителей. А он переложил это поручение на Брену. Нет, Маркус будет сидеть там, пока не найдет человека, который бы меня устраивал во всех отношениях!

Маркус такого человека вскоре нашел, но уезжать из Понтал-де-Арейа не торопился — теперь уже по собственной воле. Встретившись, как было условлено, с Рут, он понял, что эта девушка с первого взгляда завладела его сердцем. Скромная, воспитанная, остроумная. А какое необычное лицо, как выразительные, глубокие глаза! От них исходит завораживающее, умиротворяющее сияние. Так и хочется прильнуть к ним губами и ощутить сладостный покой. Глядя в эти глаза, со всей очевидностью понимаешь, что больше не надо никуда мчаться, чего-то искать, поскольку именно в них — твое счастье и твое блаженство.

Они посидели в кафе на берегу, затем прогулялись вдоль моря. Маркус показал стоявшую на приколе принадлежавшую их семье яхту, предложив на ней поплавать, но Рут не осмелилась принять столь заманчивое предложение.

— Может быть, в другой раз? — сказала она неуверенно. — Завтра, например.

Маркус не настаивал, понимая состояние спутницы. В ее присутствии он тоже немножко робел — до сих пор ему не приходилось общаться с такими скромными девушками, и поэтому он решил просто следовать желаниям Рут. Проводив ее до дома, он не посмел даже пожать ей руку, не говоря уже о поцелуе. Лишь на короткое мгновение дотронулся до ее роскошных каштановых волос и это прикосновение хранил в памяти весь вечер и весь следующий день, считая часы и минуты, отделявшие его от новой встречи с Рут.

А она, придя домой, очень удивилась, когда мать спросила ее о свидании с Маркусом. Не зная, что ответить, Рут вопросительно взглянула на отца, и тот, добродушно улыбаясь, пояснил:

— Тебе придется привыкнуть к тому, что здесь все друг друга знают. А Маркус Ассунсон — и вовсе личность знаменитая. Как никак сын нашего мэра и владелец гостиницы!

— Он повез меня на машине, когда сломался автобус, — смущенно заговорила Рут. — Ну а сейчас мы немного прогулялись. Маркус приглашал меня покататься на яхте, но я отказалась.

— И напрасно! — высказала свое мнение Изаура. — Тебе и Ракел уже пора думать о замужестве, а Маркус — жених, которыми не разбрасываются.

— Мама, перестань! — залилась краской Рут.

— Но я же вижу, что он тебе понравился. Ты влетела в дом как на крыльях.

— Да, Маркус мне понравился, — не стала скрывать Рут.

Во время этого разговора Ракел хранила молчание, а когда Рут отправилась в свою комнату, последовала за ней и вытянула из сестры подробности сегодняшней встречи — о чем говорили, где гуляли, а также выведала, где и когда они с Маркусом должны встретиться завтра.

На следующий день она пришла к гостинице за час до означенного времени.

— Разыщи Маркуса Ассунсона, — попросила она инвалида-моряка, потерявшего руку в стычке с акулой. — Скажи, что его ждет Рут.

Вышедший вскоре Маркус тоже не заметил подмены, ослепленный радостью встречи с очаровавшей его девушкой.

— Прости, я, кажется, что-то напутал, — произнес он смущенно. — Ожидал увидеть тебя только через час.

— Нет, это ты меня прости, — сказала Ракел. — Я действительно пришла раньше, потому что праздник моряков начинается уже сейчас. Поедем туда!

— Ты же вчера отказалась, когда я предложил пойти на этот праздник.

— Да. Но то было вчера, а сегодня я передумала.

— Ты прелесть! — восторженно воскликнул Маркус. — Я готов исполнить любое твое желание!

Праздник моряков, разумеется, нисколько не интересовал Ракел, но ей надо было увести Маркуса подальше от гостиницы, где их могла увидеть Рут. К тому же праздник проходил на острове, и туда надо было добираться по морю. Естественно, Маркус должен был сразу же пригласить ее на яхту, что очень устраивало Ракел.

На бор яхты она ступила смело, уверенно, и Маркус впервые отметил, что сегодня Рут совсем не такая, как вчера: куда подевались ее стеснительность и скованность! Своими наблюдениями он поделился и с Ракел, на что она ответила просто:

— Видимо, я начинаю понемногу привыкать к тебе, — и тотчас же задала встречный, провокационный вопрос: — А тебя не радует такая перемена?

— Нет! Что ты! Наоборот, сегодня ты мне нравишься гораздо больше, — заверил ее Маркус. — От тебя просто невозможно оторвать глаз.

— А ты позволишь мне встать ненадолго у руля? — не давала ему опомниться Ракел. — Никогда не плавала на яхте!

— Конечно!

Далее Ракел оставалось только продемонстрировать свою неопытность в управлении судном, чтобы Маркус вынужден был обнять ее, дотягиваясь руками до штурвала и подстраховывая начинающую яхтсменку.

У Маркуса от близости Ракел перехватило дыхание, и он, не отдавая себе отчета, коснулся губами ее шеи. Ракел, изображая невинность, замерла. Это еще больше распалило Маркуса: крепко обняв Ракел, он принялся страстно целовать ее.

Очнулись они, когда яхта заметно накренилась. Маркус, неохотно оторвавшись от Ракел, выключил мотор.

— Давай чего-нибудь выпьем, — предложил он, уводя Ракел в каюту, где был расположен бар.

Она молча повиновалась.

Яхта мерно покачивалась на волнах, и это как нельзя лучше соответствовало моменту.

— Ты сводишь меня с ума! — жарко прошептал Маркус, припав к Ракел всем телом. — У тебя такие губы!.. Я не узнаю себя. Со мной ничего подобного никогда не было.

— Я тоже не узнаю себя, — сказала Ракел. — Давай повернем обратно.

— Почему? — расстроился Маркус. — Ты меня боишься?

— Я боюсь себя.

— Я тебе не нравлюсь? — обиженно произнес он.

— Нет, дело не в этом… Я должна тебе кое-что рассказать…

— Ничего не надо рассказывать, — твердо произнес Маркус, опять поцеловав ее в губы. Затем, на мгновение прервав поцелуй, добавил: — Ничего не говори, пожалуйста. Просто — чувствуй!

Ракел, якобы поддавшись на уговоры, перестала сопротивляться его ласкам…