Секрет завхоза

Глава 3 Выписка и…

Хогвартс. Больничное крыло. Утро 15 мая.

С первыми лучами света Александр был на полу, если точнее, в положении “упор лёжа” толкал пол. На пятый день пребывания в больничном крыле состояние Александра улучшилось: моторика движения конечностей восстановилась, больше не приходилось просыпаться со сведенными судорогой руками или ногами. У него было предположение, что это его душа не до конца адаптировалась к телу, да и проклятие, являющееся одной из причин смерти прошлого владельца тела, также играло немаловажную роль.

Подвижки были и в занятиях окклюменции, с каждым разом попадание во внутренний мир становилось всё легче и не занимало много времени. Для полной очистки и восстановления того бардака, который был во внутреннем мире, Алекс планировал потратить ещё как минимум пару месяцев. А вот что было, на взгляд вселенца, стремительным, так это прогресс в физическом развитии тела. Память Филча не могла дать ответ, как и почему мужчина за пять дней набрал, пускай и немного, мышечной массы. Поразмыслив, Алекс решил так: если мадам Помфри не упоминала этот факт за время их общения, то ничего в этом плохого нету. И не надо себе голову забивать тем, в чём он не разбирается, расскажет ему целительница, так хорошо, нет — так нет.

В свою очередь, медведьма тоже была изрядно удивлена, когда на следующий после инцидента с мистером Снейпом день при утреннем осмотре больных в семь утра во второй раз увидела Александра за утренней разминкой. Помфри испытывала противоречивые чувства недоверия и одобрения происходящему. Дело было в том, что большинство волшебников могли и не следить за своим телом — за них всё делала магия. Она улучшала физические показатели тела, начиная от тонуса мышц и заканчивая иммунитетом. Были и исключения, такие как родовые и индивидуальные проклятия, слабость магического дара, близкородственные связи, недоедание. И самое обыденное даже для маглов: неправильный режим обильного питания. Грубо говоря, маги переедали и толстели.

Выздоровление завхоза проходило в два-три раза быстрее обычного. За время своей врачебной практики Поппи Помфри встречала только пару упоминаний о похожих ситуациях. В одном из рабочих журналов некого Бруна Джонсона, датированного еще до принятия Статута о секретности, была запись: пациент подвергся проклятию, схожему с тем, которым был атакован Филч. Было несколько отличий. Во-первых, пациентом был некий Мирослав Долгорукий, приверженец пути развития тела, по-простому — богатырь. Богатыри больше использовали не магию, а так называемую прану или, как сам Мирослав называл, живу. При каких обстоятельствах богатырь попал в Англию и получил проклятие, лечащий его колдомедик не упомянул. Вторым отличием было то, что пациент с рождения являлся сквибом и, по мнению целителя, однозначно не мог восстановиться. У Мирослава была поражена нервная система и двигательный центр мозга, по оценкам осмотревших его, он должен был остаться калекой на всю жизнь, если бы очнулся. Такой вердикт был оптимистичным, так как пострадавший мог и не выйти из комы. На десятый день колдомедик заметил, что каким-то образом организм пациента начал стремительно восстанавливаться, а уже на пятнадцатый день Мирослав очнулся. После, в разговоре с колдомедиком он рассказал про саму живу и то, что, очнувшись на десятый день, он не мог шевелиться или другим образом показать, что пришёл в себя. Вот тогда богатырь и начал процесс самоисцеления. После инцидента поднялся сильный шум в гильдии целителей, случай был интересным и неординарным. Сами обладатели таких умений не спешили к ним заходить и лечится, а принуждать было чревато: Рода стояли за своих людей горой и посягательства на своё пресекали на корню. Те несчастные, которым не повезло попасть в руки исследователей, были без крыши над головой и имели не столь развитый дар и знания о нём.

В самой Магической Руси были свои целители и волхвы, и они не делились своими знаниями с чужаками. Да и такие объединения, как гильдии, до сих пор не прижились там: большая часть знаний хранились в Родах и Храмах богов. А общедоступные знания сильно не отличались от той же европейской школы, разница была в способе колдовства, а именно, вместо палочки чаще использовались кольца-концентраторы. За такое устройство социума и традиций, по большой части, и называли славян варварами.

А второй случай был во время первой магической войны и тоже с русским, но уже магом классической европейской школы. Сам пациент после пробуждения и осознания того, что он больше не может двигаться, прожил недолго, зачахнув за пару лет.

Первый случай, по мнению мадам Помфри, был ближе к тому, с чем она сама столкнулась, и ей было сложно поверить и себе, и в теорию, к которой медведьма пришла, т. к. она была донельзя абсурдной и маловероятной. Теория заключалась в том, что проклятие, которому подвергся Филч, запустило защитный механизм тела и души, вследствие чего пробудился источник праны, а следом восстановилось и магическое ядро. Для проверки своих предположений мадам Помфри попросила Гиппократа Сметвика одолжить ей диагностический артефакт из больницы святого Мунго, так как имеющийся в распоряжении больничного крыла диагност не имел функции определения тока праны в организме. Целитель Сметвик поинтересовался, зачем ей артефакт, но мадам Помфри, не солгав, отговорилась, сославшись на сверку правильности показаний с диагностом, которым она сама пользовалась. Сметвик не подал виду, что не поверил ей, но попросил поделится результатами, на что медведьма согласилась. Мадам Помфри свои выводы решила озвучить Александру в день выписки, после того, как окончательно убедится в показаниях диагноста.

Закончив зарядку, Александр умылся и принялся за завтрак, который своей английскостью ему за столь недолгое время надоел.

«Завхоз я или где? Продовольствие и кухня пускай и в руках домовиков, но закупаюсь-то я, пускай мне отдельное меню сделают по моему вкусу. Эээх, сейчас бы гречку с сосисками, а лучше с говядиной, и кефир».

Вкусы в еде у Алекса были простыми, несмотря на то, сколько раз он экспериментировал. Вначале, учась готовить, а потом и ради интереса, но всякую экзотику мужчина сильно не привечал. Попробовать и оценить вкус он мог, но ежедневно есть всякие фуагра и риззоты ему не хотелось, много времени такое дело отнимало. Больше всего он любил обыкновенный омлет из 3-х яиц, он мог его есть днями напролёт и не уставать от этого. Такой вот странный выверт сознания: сложно сказать откуда у него появилась такая тяга к омлету. Может из детства, когда кроме макарон и яиц от домашних кур мало, что можно было увидеть на столе, а может быть из-за простоты готовки.

Так и продолжая планировать о захва… кхм о своем пропитании, Алекса дождался времени обхода; мадам Помфри, как всегда, зашла к нему в последнюю очередь. мужчина от такого не был в обиде, ну не был он склочным человеком, тихим да, а так, пускай детьми в первую очередь занимаются, они главнее.

Александр, не имея своих детей, в отличии от Филча очень любил их, пускай и завидовал семьям, которые, держа за руку ребёнка гуляли по улицам. Во дворе мужчина имел хорошую репутацию рукастого и непьющего мужика, поэтому окрестные дети всегда таскали к нему свои сломанные велосипеды, самокаты, а некоторые шалопаи и телефоны, которые ухитрялись ломать самыми разными способами. Во время ремонта дети развлекали его рассказами, один невероятнее другого, а дядя Саша, как его называли дети, выслушивал их истории всегда с серьёзным лицом, внутренне веселясь и умиляясь. Иногда дети получали нагоняй от родителей, когда те узнавали, что дядя Саша починил им что-то бесплатно. За его доброту соседи отдаривались ему всем, чем могли: то пирожки занесут, то рыбы свежевыловленной. Вот так и жил себе Александр.

— Доброе утро, мистер Филч, — получив от Александра ответное пожелание, мадам Помфри продолжила. — Смотрю, вам не терпится отсюда уйти, но переоделись вы зря, вам придется пройти ещё одну проверку, и если мои догадки окажутся верными… Ну да ладно, после расскажу, а теперь раздевайтесь до нижнего белья, я скоро вернусь с диагностическим артефактом.

Не задавая лишних вопросов, Александр разделся и прилёг на кровать. Мед-ведьма вернулась довольно быстро, в руках у нее был костяной куб размером 10 на 10 сантиметров, поверхность которого была исчерчена разными узорами и рунами, в одну из граней был вмонтирован прозрачный кристалл. Память Филча откликнулась узнаванием, и пришли образы о том, как, после потери дара, Аргуса несколько раз проверяли схожим артефактом.

— Насколько знаю, вы знакомы с работой данного артефакта, и мне не придется вам объяснять, как он работает, ведь так? — Конечно, мадам Помфри, меня с его помощью дважды обследовали в Мунго, и я знаю, как он должен работать.

Приложив к груди завхоза артефакт, целительница направила на диагност палочку и прочитала короткое заклинание. С виду артефакт не изменился, но Алекс почувствовал касание его магии, и как она проникает короткими импульсами в его тело и возвращается назад. Так продолжалось 15 минут, и всё это время выражение лица мадам Помфри не изменялось, что удивило мужчину, он помнил, как было тяжело тем целителям, которые первые два раза его обследовали.

«Сильна…» — подумал Александр.

— Могу вас ещё раз поздравить и одновременно огорчить. Первое, вы пробудили в себе жизненную энергию, и она стимулировала ваш организм к выздоровлению и восстановлению. А огорчить должна тем, что в Англии знания по развитию вашего дара фактически отсутствуют…

Медведьма пересказала Алексу то, что она знала, и объяснила, как пришла к таким выводам. Их разговор продолжался пару часов, после чего мужчину выписали и дали рекомендации, какие зелья ему надо принимать ещё десять дней. Поблагодарив напоследок, и обещав отдариться, Алекс направился теперь уже в свою комнату.

В мыслях Александр прокручивал их разговор и планировал, как теперь ему быть, и чем первым делом заняться. Его немного огорчило, что он не сможет в ближайшее время заняться своим новым даром. Да и Филч не слышал ни о чём подобном. Внезапно ему пришла в голову мысль, что он будет, как те китайские культиваторы, полировать свой дань-тян, и это его позабавило.

«Мда, ну что за бред в голову приходит. А может и нет. Но экспериментировать не буду, придется поискать информацию».

Так в размышлениях и прошёл он весь путь до комнаты. Зайдя к себе, Алекс заметил, что всё осталось на своих местах, и никто не заходил в его комнату. Пройдясь и проведя пальцем по столу, мужчина посмотрел на собранную пыль. Подумав, он позвал домовика и приказал очистить комнату. Домовик с уборкой закончил за пару щелчков пальцами и, с доконавшим Алекса хлопком, исчез.

«Так, а теперь надо поискать, где моя палочка, проверить слушается она меня или нет».

Палочка нашлась в гардеробе, где её, аккуратным образом завернув в льняное сукно и поместив в коробку, оставил Филч. Взяв в руку палочку, вселенец почувствовал с ней связь, не такую сильную, как помнил Филч, но и не совсем слабую. Это было хорошо, на первое время сгодится, не надо было думать, где купить, не привлекая внимание, новую палочку. А потом уже или сам сделает, или закажет себе подходящую, но это удовольствие будет стоить больших денег, которых у него пока нет.

— Начну с люмоса. Люмос! Нокс! Люмос! Нокс!..

Алекс так увлёкся отработкой разнообразных чар, что не заметил, как срикошетившие об стол заклинания перевернули его.

«Надо успокоится, если так продолжу — не ровен час спалю тут всё».

Впервые за долгое время Алекс испытывал восторг. «Это же магия» и «Я — маг» крутилось в его мыслях. Но, поборов себя, мужчина поставил на место стол и стал поднимать упавшие со стола книги.

Дотянувшись до одной из книг и взяв её в руку, мужчина почувствовал в руке боль от укола. Вскинул руку, от неожиданности он начал ею трясти, и заметил неправильность: книгу он до сих пор держал в руке.

— Что за хрень? Отцепись!

Но книга словно была приклеена к его руке. Испуганный Александр начал метаться по комнате, пытаясь стряхнуть книгу, но она не отлеплялась. Наоборот, мужчина почувствовал, как у него от слабости начались закрываться глаза, он едва сумел дойти к кровати и упал на неё, теряя сознание.

Пробуждение было обычным, несмотря на то, что у него затекло тело от неудобной позы. Привстав с кровати, Александр начал ругаться матом. И в какой-то момент не заметил, как перешёл на матерную тираду на неизвестном ему языке. И самым стрёмным во всём этом было то, что он понимал ту тираду, которую произносил. Испугавшись, что снова переселился в новое тело, Алекс осмотрелся, увидел знакомую обстановку комнаты завхоза и успокоился.

«Фууух… Не везёт же мне с памятью, теперь ещё и неизвестный язык. Так, где эта чёртова книга, а какой сейчас час? Книга подождёт, где моя палочка… А вот она».

— Темпус. О, получилось… 16:49? На полчаса вырубило. Повезло, а может и нет. Ладно, и куда книга упала?..

После непродолжительных поисков книга нашлась под кроватью. Сначала Александр побоялся взять её в руки, но затем почувствовал, как его тянет к ней, как к чему-то родному. Как только мужчина взял книгу в руки и открыл её, то вспомнил, что незадолго до происшествия Филч нашёл её в складе, но, просмотрев книгу и не поняв написанного в ней, решил отдать её директору.

Недолго думая, Александр начал пролистывать страницы и бегло читать написанное. Книга была чем-то вроде личного дневника и научного журнала мага, где записывались события и знания из жизни прошлого владельца. Пропуская те части, где упоминались магические практики и результаты опытов, Алекс искал информацию про автора книги. С каждой новой страницей брови Александра поднимались от удивления всё выше, и когда он дошёл до конца книги, испытал растерянность.

«Это, что же получается меня эээ… то есть, Артира убили, и он провёл незадолго до своей смерти ритуал, но задуманное им не получилось и память не сохранилась, или кто-то стёр её. И как мне относится к этому?!?! Хорошо, посмотрим с другой стороны, я, точнее моя душа носит на себе надстройку на душе названной МЕ, которая позволила мне переродиться после смерти и помнить прошлую жизнь, Но ритуал прошёл нештатно, и меня закинуло в тело Филча. Мнда, странные дела творятся. Теперь ещё и с этим разбираться. Но и плюс тоже есть: видимо я Йог по классификации шумера, и богатырь — по славянской. Магистр йоги и ритуалистики. Думаю, мне будет легче, чем Артиру. Я пускай и слабый, но маг, надеюсь, без такого же дефекта, как у него».

За чтением время прошло незаметно, Александра отвлёк звук колокола, напоминая ему об ужине.

— И куда тебя спрятать? — поискав взглядом, куда бы он мог убрать книгу, завхоз вдруг почувствовал пустоту в руках и посмотрел под ноги, не уронил ли он её?

«Это куда она исчезла? Где она?»

Поискав ещё некоторое время, он громко рявкнул от раздражения.

— Появись же!!!

В тот же миг книга оказалась в его руке. От неожиданности мужчина уронил её, но книга, не долетая до пола, снова исчезла.

Эээ? Это что, был пространственный карман, где хранится книга, о котором писал Артир?

«Вот же… Сглупил. Хорошо, что никто не видел. Всё, пора на ужин и показаться на глаза людям. Ещё и книгу оставить тут нужно будет, чего бы мне не хотелось делать. Может попробовать и её тоже в пространственный карман поместить? А почему бы и ДА! Тааак… Ооо, получилось. Всё, теперь привести себя в порядок и на ужин».

Через несколько минут Алекс держал путь в Большой зал. На протяжении всего пути на него смотрели студенты и шушукались, некоторые даже здоровались, получая ответ на своё приветствие, с выпученными глазами провожали его взглядом.

У входа в большой зал ему встретилась группа, видимо первокурсников, из Равенкло, один из них заметил его и с широкой улыбкой подбежал к нему, чему Алекс удивился. Это был мальчик 12-ти лет, с чёрными, как смоль волосами, задорными и искрящимися той чистотой, что только бывает у детей, голубыми глазами. Приблизившись к мужчине, мальчишка начал тараторить:

— Мистер Филч, здравствуйте. А вас уже выписали? А я видел вас, когда вы спали в больничном крыле. А спать так долго, это как? И почему вы так долго спали? Говорят, на вас напали, это — правда? А кто напал? И сколько их было? Вы сражались? Или они напали на вас со спины?

Так продолжалось бы ещё долго, но мальчика одёрнул старшекурсник:

— Итан! Перестань! Не приставай к мистеру Филчу, — повернувшись в Алексу, старшекурсник заговорил уже с ним. — Прошу прощения, мистер Филч, парень просто слишком любознательный, он со всеми так общается. Я поговорю с ним, чтобы он больше так не делал.

Мужчина посмотрел на мелкого пацана и тепло ему улыбнулся, а, получив от смущённого мальчика ответную улыбку, перевел взгляд на старшекурсника и заговорил:

— А вы… — Дэвис. — Мистер Дэвис, я бы попросил вас не ругать мальчика, он не причинил мне неудобство. И если он хочет получить ответы на свои вопросы, пусть придёт ко мне со своими друзьями, и я им всё расскажу, — переведя взгляд на притихшего мальчика, Александр спросил. — Итан, вы же придете со своими друзьями?

— Конечно, мистер Филч! А вы нам с ребятами расскажете, как дрались?

— Конечно, расскажу. Приходите ко мне на выходных, скажееем… в полдень. Договорились?

— Да, мистер Филч, мы придём, — и, повернувшись к остальным ребятам, Итан прокричал. — А вы говорили, что он страшный, ничего он не страшный!

Мальчишка побежал к своим друзьям. Старшекурсник же, прикрыв рукой глаза, устало выдохнул:

— Ещё раз прошу прощения за его поведение, мистер Филч, он просто… — Всегда такой, я понимаю, не надо извиняться. Лучше давайте пройдём в Большой зал, а то мне уже надоела больничная еда, и хочется поесть чего-то другого, — прервал юношу Александр. — Вы правы, мистер Филч, приятного вам аппетита. — И вам тоже, мистер Дэвис.

Пройдя через двери, Александр сразу же прошёл к преподавательскому столу и, поприветствовав профессоров, сел на свое место, дожидаясь начала ужина.

— Приятно вас видеть в добром здравии, мистер Филч…