Секретный фронт Генерального штаба. Книга о военной разведке. 1940-1942

Глава первая. «Рамзай», «Морис» и «Дора» против Риббентропа

Темной сентябрьской ночью 1941 года немецкий бомбардировщик «Юнкерс-88» приближался к Москве. Командир боевого самолета 2-го воздушного флота германских военно-воздушных сил капитан Ганс Мессершмитт вел свою боевую машину к советской столице. Он не первый раз выполнял подобное задание на Восточном фронте. Ночные полеты были безопаснее дневных. Русские зенитки уже подбили несколько немецких бомбардировщиков, которые днем пытались бомбить советскую столицу и прилегавшие к ней западные районы. Тем не менее воздушное пространство перед Москвой уже контролировали германские военно-воздушные силы. Оборонительные позиции частей Красной Армии, прикрывавшие Москву, несли тяжелые потери. Однако, медленно отступая, они продолжали из последних сил сдерживать мощную лавину германских войск, которой не смогла или не хотела противостоять год тому назад умудренная опытом военных конфликтов Западная Европа.

По команде Мессершмитта члены экипажа бомбардировщика Ю-88 сбрасывали авиационные бомбы на русские объекты, которые ночью не были видны с высоты полета. На этот раз Мессершмитт получил в штабе точные инструкции и действовал по карте, составленной немецкой разведкой. А это означало, что бомбы должны точно попасть в цель.

Выполнив задание, Ю-88 обычно благополучно возвращался на базу. На такое завершение очередного полета за линию фронта капитан рассчитывал и в этот раз, однако Гансу Мессершмитту крупно не повезло…

Яркая вспышка ослепила капитана в районе населенного пункта Голицыно. До Москвы оставалось рукой подать. Самолет вздрогнул, словно зацепился правым крылом за невидимую скалу, накренился и стал терять высоту. Капитан попытался вывести машину из опасного крена. Рули не подчинялись. Самолет горел и падал. Положение было безвыходным. Мессершмитт открыл фонарь кабины и вывалился в черную пустоту. У него хватило сил раскрыть парашют.

Самолет упал в районе поселка Голицыно. Весь экипаж Ю-88 погиб. В живых остался только капитан. Раненый Мессершмитт опускался на русскую землю в темноте, озарявшейся вспышками зенитных снарядов, плотной стеной прикрывавших путь немецким бомбардировщикам. Мессершмитт подумал о том, что, видимо, русские заблаговременно узнали о том, что их эскадрилья будет на этом направлении совершать рейд на советскую столицу. Откуда и как они могли получить такие сведения? Приближаясь к земле, Мессершмитт надеялся на лучшее…

Приземлившегося парашютиста задержали местные жители. Утром его отправили в Москву. С 3 августа 1941 года в войсках фронтов московского направления действовала строгая директива Ставки и приказ начальника Генерального штаба об обязательном и немедленном направлении в Разведуправление Генерального штаба всех пленных офицеров, летчиков и унтер-офицеров. В допросе пленного летчика принимал участие офицер военной разведки лейтенант Виктор Бочкарев. После безрезультатного разговора Бочкарев решил еще раз ознакомиться с содержанием записной книжки немецкого капитана. На нескольких страницах он обнаружил стенографическую запись. Причудливыми значками был зашифрован какой-то текст. Бочкарев знал немецкий вариант стенографии, которую изучал в Киеве в Украинском институте лингвистического образования (УИЛО). Этот институт в предвоенные годы считался одним из лучших в стране. В его стенах готовились специалисты в области языкознания и переводчики, способные делать сложные литературные переводы художественных произведений. Основы литературоведения в институте преподавали известные в то вре-мя писатели и поэты Максим Рыльский, Мыкола Бажан, Павло Тычина и другие. В этом же институте студенты изучали стенографию. В дипломе В. Бочкарева было записано, что он, обучаясь в УИЛО, изучил английский и немецкий (полный курс обучения), итальянский, французский и румынский (один год обучения), украинский, латынь и стенография (краткий курс), испанский и эсперанто (факультативно). В 1941 году под Москвой знания по русской и немецкой стенографии, приобретенные в УИЛО, помогли Виктору Бочкареву добыть разведывательные сведения исключительной важности.

Расшифровывая заметки из книжки немецкого летчика, Бочкарев пришел к выводу, что капитан Мессер-шмитт сделал их, находясь на каком-то оперативном совещании офицеров. Около трех часов лейтенант изучал витиеватую и мало кому понятную запись. Постепенно разведчик разобрался в смысле зафиксированного сообщения. Оказалось, что капитан Мессершмитг присутствовал на совещании, где речь шла о новом наступлении на Москву, назначенном на 30 сентября — 1 октября. У каждой армии группы «Центр» была своя задача. 2-му воздушному флоту предстояло закрепить успех группы армий «Центр». Москва, в соответствии с этим планом, оказывалась в руках генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока. Долгожданная мечта Гитлера сбывалась.

Второй допрос был результативнее первого. Пленный летчик рассказал о совещании, на котором он присутствовал, и подтвердил, что генеральное наступление немцев на Москву начнется 30 сентября.

Сведения, полученные от капитана Мессершмитта, подтверждались и другими источниками Разведуправления.

Начавшаяся война внесла серьезные коррективы в работу советской военной разведки. В Германии и в странах гитлеровской коалиции значительная часть источников военной разведки оказалась без разведчиков-руководите-лей и без связи с Центром. Некоторые источники были не готовы к работе в чрезвычайных условиях и отказались от сотрудничества. В ряде резидентур произошли провалы. Военная разведка потеряла источники в 11 европейских странах. Попытки наладить связь с ними в ряде европейских стран завершались безрезультатно. В некоторых случаях попытки восстановить контакты с бывшими агентами проводились в спешке, нарушались меры предосторожности и конспирации, что также вело к провалам и дополнительным потерям.

Нападение фашистской Германии на СССР резко обострило обстановку в Европе. Советскому руководству и командованию Красной Армии требовалась информация по широкому кругу военно-политических и военных вопросов. Начальником Генерального штаба перед Разведывательным управлением были поставлены новые задачи.

В военно-политической области:

— вскрыть сроки возможного нападения Японии на СССР;

— определить истинное отношение правящих кругов США и Великобритании к СССР, Германии и Японии.

В военной области:

— добыть сведения о планах германского военно-политического руководства по ведению войны на Восточном фронте;

— выявить группировки немецких войск и союзников Германии на Восточном фронте, их боевой состав, вооружение, резервы и потери;

— определить состояние морального духа германских войск.

В военно-экономической области:

— добыть точные сведения о состоянии экономики Германии, оценить ее способности по обеспечению вооруженных сил оружием, военной техникой, боеприпасами и продовольствием;

— выявить наиболее уязвимые сферы германской военной промышленности;

— следить за разработкой в Германии новых видов оружия и военной техники, заблаговременно выявлять поступление новых образцов оружия в германскую армию.

В конце сентября 1941 года немецкие войска вышли на линию Ярцево — Ельня — Полтава — Запорожье и создали угрозу Ленинграду, Москве и Донбассу. В Берлине были убеждены, что главные силы Красной Армии на основных направлениях уже разгромлены, подготовленных резервов у Сталина нет и поэтому созданы реальные условия для нанесения решающего удара и завершения войны против СССР до наступления зимы.

В ставке фюрера были разработаны наступательные операции на трех важнейших стратегических направлениях советско-германского фронта. Группа армий «Центр», которой командовал генерал-фельдмаршал Федор фон Бок, действовала на центральном участке фронта и должна была захватить Москву. На этом участке германское военное руководство создало подавляющее превосходство сил и средств по сравнению с оборонявшимися советскими войсками. Гитлер считал, что с падением Москвы Советский Союз перестанет существовать[133].

Для безусловного достижения победы над Россией Гитлер потребовал от министра иностранных дел Германии Риббентропа добиться безотлагательного вступления Японии в войну против СССР. Действия Японии на советском Дальнем Востоке, как полагали в Берлине, должны были ускорить падение России.

Угроза со стороны Японии не давала покоя Генеральному штабу. Начиная с 1938 года в планах штаба по стратегическому развертыванию сил Красной Армии предусматривалось отражение японского вторжения на территорию СССР. В ноябре 1938 года на заседании Главного военного совета был доложен доклад начальника Генерального штаба РККА Б. М. Шапошникова о стратегическом развертывании Красной Армии. Доклад состоял из шести разделов, в которых рассматривались наиболее вероятные противники, их вооруженные силы и возможные оперативные планы, а также основы стратегического развертывания Красной Армии на западе и востоке. В последующем эти положения, с учетом новых данных, добытых военной разведкой, были уточнены.

На западе главным вероятным противником СССР являлся фашистский блок — Германия и Италия, который поддерживали другие государства, оказавшиеся в сфере влияния фашистской Германии.

Считалось, что на востоке угроза безопасности СССР исходила от Японии. В докладе Б. М. Шапошникова делался вывод о том, что Советскому Союзу надо быть готовым к войне на два фронта: на западе — против фашистской Германии, Италии, Польши и тяготевшим к ним Румынии, Финляндии, Эстонии, Латвии и Литвы, а на востоке — против Японии[134].

После начала Второй мировой войны обстановка на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии обострилась. Япония готовилась к войне против США и Великобритании. В германо-японских отношениях тоже еще не было особой ясности. В Токио также не исключалась возможность войны против Советского Союза. Скрывая свои истинные намерения, японское правительство прибегло к такой же тактике, как и Гитлер, — инициировало переговоры с СССР о заключении пакта о нейтралитете. С июля 1940 года в Москве начались переговоры с японским послом Того Сигенори. В апреле 1941 года, учитывая значительное количество донесений военной разведки о подготовке Германии к войне против СССР, советское правительство, провело в Москве переговоры с министром иностранных дел Японии Ё. Мацуока. Его визит в советскую столицу завершился подписанием советско-японского пакта. Япония и Советский Союз обязались «поддерживать мирные и дружественные отношения между собой и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность друг друга». В случае, если одна из сторон «окажется объектом действий со стороны одной или нескольких третьих держав», другая сторона обязывалась «соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта». Советско-японский пакт был заключен сроком на пять лет[135].

Япония вскоре нарушила условия договора — начала войну против США и Великобритании, которые были союзниками СССР по антигитлеровской коалиции, а также держала на границах с СССР крупную армейскую группировку, сковавшая действия Советского Союза в войне против Германии. Японские войска могли в любой момент начать боевые действия против СССР. Многое тогда зависело о того, как будет складываться обстановка на советско-германском фронте на подступах к Москве.

К началу наступления немецко-фашистских войск на московском направлении на дальних подступах к столице оборонялись три фронта: Западный (командующий генерал-полковник И. С. Конев), Резервный (командующий Маршал Советского Союза С. М. Буденный) и Брянский (командующий генерал-лейтенант А. И. Еременко). Всего в боевых войсках этих фронтов в конце сентября насчитывалось 1 млн 250 тысяч человек, 990 танков, 7 600 орудий и минометов, 667 самолетов [136].

Противник, произведя перегруппировку своих сил на московском направлении, превосходил все три советских фронта, вместе взятые, по численности войск — в 1,4 раза, по танкам — в 1,7 раза, по орудиям и минометам — в 1,8 и по самолетам почти в 2 раза. Состояние советских войск, оборонявшихся на Московском направлении, было различным и не безупречным. Войска Западного фронта успели накопить фронтовой опыт. Дивизии Брянского фронта и часть войск Резервного фронта также уже принимали участие в боевых действиях. Однако основная часть сил Резервного фронта была слабо подготовлена, недостаточно вооружена и в боевых действиях против немцев еще не принимала участия. В сложном положении находились войска Калининского фронта.

Так же характеризовалось и состояние сил разведывательных отделов штабов этих фронтов. На усиление органов разведки фронтов, прикрывавших Москву, были направлены офицеры из состава центрального аппарата Разведуправления Красной Армии. В июле 1941 года начальником разведывательного отдела штаба Западного фронта был назначен полковник Тарас Федотович Корнеев, прибывший на фронт сразу же после окончания обучения в Академии Генерального штаба.

Начальником разведывательного отдела Юго-Западного фронта назначен полковник Илья Васильевич Виноградов, который был начальником отдела Разведуправления Генерального штаба. В период Московской битвы начальниками разведывательных отделов Брянского и Калининского фронтов назначены соответственно полковники М. А. Кочетков и Е. В. Алешин.

Нападение фашистской Германии на Советский Союз резко сократило возможности резидентур военной разведки, которые действовали до начала войны в Берлине, Бухаресте, Будапеште, Софии, Праге и в других столицах европейских государств. Офицеры этих резидентур оказались среди интернированных сотрудников советских дипломатических представительств. На некоторое время поток разведывательных сведений о фашистской Германии, ее военном потенциале и вооруженных силах сократился. Военная разведка стремилась быстро перестроить свою работу с учетом условий военного времени. Однако процесс этот оказался сложным, трудоемким и требовал времени, которого в распоряжении начальника военной разведки уже не было.

Зарубежные структуры военной разведки, созданные в странах, противостоявших фашистской Германии или занимавших нейтралитет, продолжали успешно работать. В самый трудный и опасный период Великой Отечественной войны, когда немецкие дивизии приблизились к Москве и готовились к последнему броску, стремясь захватить советскую столицу, эти резидентуры военной разведки смогли добывать важные сведения о противнике.

Во второй половине 1941 года вопрос о том, начнет ли Япония войну против СССР, был одним из самых важных для советского руководства. Не менее серьезной была задача: выяснить, не присоединятся ли к Германии и не начнут ли войну против Советского Союза Турция и Швеция?

В июле — октябре 1941 года важные сведения поступали в Москву от резидента советской военной разведки в Токио Рихарда Зорге. 23 июня начальник военной разведки генерал-лейтенант Ф. И. Голиков направил Зорге новое срочное задание. Все содержание этого задания по-военному строго и лаконично бьшо сформулировано в одном предложении: «Сообщите ваши данные о позиции японского правительства в связи с войной Германии против Советского Союза. Директор».

Задание поставлено перед военной разведкой высшим политическим руководством СССР. Генеральный штаб также был крайне заинтересован в получении точных и достоверных сведений о том, какую позицию планирует занять японское правительство в связи с нападением Германии на СССР. Война на два фронта, о возможности возникновения которой говорилось в докладе начальника Генерального штаба Б. М. Шапошникова, могла стать реальностью. В Москве понимали, что такое развитие событий представляет особую опасность для Советского Союза.

Через три дня Зорге направил начальнику военной разведки первый ответ: «Германский посол Отт не имеет приказа давить на Японию вступать в войну. Источник Отто сказал, что японский флот в отношении вступления в войну будет наблюдать и выжидать…»[137] В этот же день Зорге, видимо, побеседовав с германским послом в Токио, получил дополнительные сведения, о которых сообщил в Москву: «…Мацуока сказал германскому послу Отт, что нет сомнений, что после некоторого времени Япония выступит против СССР».

В начале июля в Токио из Разведуправления была направлена еще одна срочная телеграмма: «Рамзаю. Сообщите, какое решение принято японским правительством в отношении нашей страны в связи с войной между СССР и Германией. О случаях перебросок войск к нашим границам немедленно сообщайте».

Настойчивое напоминание Центра Рихарду Зорге о необходимости добывания сведений об отношении Японии к войне против СССР на стороне Германии свидетельствовало о том, что в Москве не исключали нападения Японии на советский Дальний Восток. Несомненно, задание Центра имело особую важность. Зорге это понимал и сделал все возможное, чтобы добыть достоверные сведения. Как оказалось, это было последнее задание, которое Рихард Зорге полностью выполнил.

3 июля Зорге сообщил в Москву: «Японское правительство решило остаться верным пакту трех держав, но будет придерживаться пакта о нейтралитете с СССР». Зная о том, что немецкий посол активно пытается склонить японское руководство к вступлению Японии в войну против СССР на стороне Германии, Зорге рекомендует: «Ваша дипломатическая деятельность должна быть значительно сильнее, чем это делается другой стороной».

10 июля Зорге сообщает в Москву о том, что «германский посол Отт получил приказ от Риббентропа толкать Японию в войну как можно скорей»[138].

В тот же день Зорге направляет второе донесение начальнику военной разведки: «Источник Инвест сказал, что на совещании у императора решено не изменять плана действий против Сайгона (Индо-Китай), но одновременно решено и подготавливаться к действиям против СССР на случай поражения Красной Армии. Германский посол Отт сказал то же самое, что Япония начнет воевать, если немцы достигнут Свердловска.

Германский военный атташе телеграфировал в Берлин, что он убежден в том, что Япония вступит в войну, но не ранее конца июля или начала августа и она вступит в войну сразу же, как только закончит подготовку.

Мацуока в разговоре с Оттом сказал, что японский народ будет ощущать авиационные налеты на жизненные центры Японии. На это Отт ответил, что это невозможно потому, что СССР имеет только 1 500 первоклассных самолетов на Дальнем Востоке, из которых только 300 тяжелых бомбардировщиков будут в состоянии прилететь в Японию и вернуться обратно. Этими разговорами Отт старался влиять на Мацуока за вступление в войну Японии…»

Разведывательная деятельность Рихарда Зорге в июле 1941 года была чрезвычайно интенсивной. В один и тот же день он успевал проводить встречи с агентами, членами своей разведывательной организации, встречаться с германским послом генералом Оттом, посещать германского военного атташе, который имел достаточно широкие связи во влиятельных японских военных и политических кругах.

«Германский военный атташе, — докладывал Зорге начальнику Разведуправления Красной Армии, — уверен, что конец советского режима наступит вместе с оккупацией Ленинграда, Москвы и Харькова, в противном случае немцы начнут крупные воздушные операции вдоль железнодорожных линий из Москвы через Сибирь.

…Японские власти начали преследование лиц, не одобряющих германо-советскую войну, и, наоборот, держатся в стороне от народа, который с энтузиазмом за вступление в войну на стороне Германии…»[139]

Изучив донесение Р. Зорге от 10 июля 1941 года, генерал-майор А. Панфилов, который после убытия Ф. И. Голикова в командировку в Лондон стал исполнять обязанности начальника Разведуправления, написал на бланке шифртелеграммы две резолюции. Первая — «включить в донесение. Подготовить сегодня». Вторая: «Учитывая большие возможности источника и достоверность значительной части его предыдущих сообщений, данные сведения заслуживают доверия» [140].

30 июля Зорге докладывает в Центр: «Источники Инвест и Интари сказали, что в порядке новой мобилизации в Японии будет призвано более чем 200 тысяч человек. Таким образом, к середине августа в Японии будет под ружьем около 2 миллионов человек. Начиная со второй половины августа, Япония может начать войну, но только в том случае, если Красная Армия фактически потерпит поражение от немцев, в результате чего оборонительная способность на Дальнем Востоке будет ослаблена. Такова точка зрения группировки Коноэ, но как долго намерен выжидать японский генштаб, трудно сейчас сказать. Источник Инвест убежден, что, если Красная Армия остановит немцев перед Москвой, в этом случае японцы не выступят против СССР»[141].

Эти донесения Рихарда Зорге по указанию генерал-майора танковых войск А. П. Панфилова направлялись И. Сталину, В. Молотову, К. Ворошилову, Г. Маленкову, Л. Берии, Л. Мехлису. Панфилов имел на это право. По заданию И. В. Сталина начальник Разведуправления Красной Армии генерал-лейтенант Ф. И. Голиков 6 июля подписал приказ о передаче дел А. Панфилову и убыл в командировку в Лондон, где он должен был организовать работу советской военной миссии.

В августе тайная война германской дипломатии по втягиванию Японии в войну против СССР вступила в новую фазу. Она стала более активной и настойчивой. 12 августа Зорге сообщает: «С целью воздействия на Японию, чтобы она выступила, Риббентроп посылает ежедневно телеграммы. По этому поводу уже имелись разговоры с генералами Доихара и Окамура. Посол Отт думает, что японцы выжидают момента, пока Красная Армия ослабнет, так как без этих условий вступление в войну будет небезопасно…»

Несомненно, что в Токио в это время тщательно изучался вопрос о целесообразности вступления на стороне Германии в войну против СССР. В японском руководстве, видимо, не было единого ответа на этот вопрос, однако возможность выступления против СССР не исключалась. Главным условием такого выступления должны были стать необратимые победы германских войск на Восточном фронте. Японцы выжидали. Они хотели получить существенные доказательства того, что Германия разгромила или в значительной степени ослабила Красную Армию. Главным доказательством успеха немецких армий на Восточном фронте должно было стать падение Москвы. Битва за Москву имела принципиальный характер для хода и исхода всей войны Германии против СССР.

12 августа 1941 года Зорге докладывает в Центр: «Немцы ежедневно давят на Японию за вступление в войну. Факт, что немцы не захватили Москву к последнему воскресенью, как это они обещали высшим японским кругам, понизил энтузиазм японцев…»[142] На этом донесении Р. Зорге генерал-майор А. Панфилов оставил резолюцию: «Членам ГКО, тов. Мехлису». Эта информация Зорге была доложена И. В. Сталину, В. М. Молотову, К. Е. Ворошилову, Г. М. Маленкову и Л. П. Берии.

Стремясь убедить японское руководство в необходимости и целесообразности вступления в войну против Советского Союза и убедиться в том, что японские власти готовятся к такой войне, германский военный атташе посетил японские войска в Корее и Маньчжурии. Возвратившись в Токио, немецкий военный атташе доложил в Берлин о результатах своей поездки. Зорге читал это донесение, обсуждал его содержание с германским военным атташе, который направил свое сообщение в Берлин. Зорге в этот же день направил свое донесение в Центр. В нем сообщалось: «Военный атташе сказал мне, что шесть дивизий прибыли в Корею для возможного наступления на Владивосток. В Маньчжурию прибыли 4 дивизии. ВАТ точно узнал, что японские силы в Маньчжурии и Корее вместе насчитывают 30 дивизий. Подготовка к операциям закончится между 20-м числом и концом августа, но ВАТ лично телеграфировал в Берлин, что решение на выступление японцев еще не принято. Если Япония выступит, то первый удар будет нанесен на Владивосток, куда и нацелено большинство японских сил. Против Благовещенска направлены 3 дивизии…»[143]Это донесение Р. Зорге было использовано для подготовки срочного специального донесения Разведуправления. Оно тоже было доложено И. В. Сталину, В. М. Молотову, К. Е. Ворошилову, Г. М. Маленкову, Л. П. Берии и начальнику Генерального штаба Б. М. Шапошникову.

14 сентября Зорге передал в Москву: «По данным секретаря кабинета министров Одзаки, японское правительство решило не выступать против СССР в текущем году, но вооруженные силы будут оставаться в Маньчжурии на случай возможного выступления будущей весной в случае поражения СССР к тому времени. После 15 сентября советский Дальний Восток можно считать гарантированным от угрозы нападения со стороны Японии».

В последнее время на фоне позитивных демократических перемен, которые произошли в России, некоторые исследователи в области отечественной военной истории стали утверждать, что донесения Рихарда Зорге не представляли для И. В. Сталина практической ценности. Они полагают, что Сталин и без донесений Зорге принял бы решение о переброске из Сибири под Москву отдельных дивизий, так как, стремясь спасти советскую столицу, Верховный Главнокомандующий должен был укрепить оборону Москвы за счет новых боеготовых воинских соединений, ослабив оборону Дальнего Востока.

Подобное утверждение не лишено оригинальности, но построено только на основе логических умозаключений. В этом его безнадежная слабость. Более того, в истории России есть печальные примеры, когда русским войскам приходилось сдавать Москву для того, чтобы сохранить армию и в конечном счете спасти страну. Москва уже горела в 1812 году, встречая Наполеона. Однако позже русские войска, разгромив французские армии, праздновали победу над агрессором в Париже. Сталин знал историю России. В один из самых критических моментов обороны столицы он позвонил Г. К. Жукову и спросил:

«— …Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю вас об этом с болью в душе. Говорите честно, как коммунист.

— Москву, безусловно, удержим. Но нужно еще не менее двух армий и хотя бы двести танков.

— Это неплохо, что у вас такая уверенность. Позвоните в Генштаб и договоритесь, куда сосредоточить две резервные армии, которые вы просите. Они будут готовы в конце ноября. Танков пока у нас нет…»[144]

Вопрос о том, оборонять или нет Москву, видимо, для Сталина не существовал. Он планировал оборонять советскую столицу и решил остаться в Москве в самое трудное, критическое время, когда основные министерства были эвакуированы в Куйбышев, Казань, то есть в глубокий тьш. По указанию Сталина основные подразделения Разведывательного управления Красной Армии тоже были отправлены в Куйбышев. В Москве остался начальник Разведупра и группа офицеров, отвечавших за сбор и обработку информации о Германии и ее вооруженных силах.

Рисковал ли И. В. Сталин, перебрасывая резервы из Сибири и Дальнего Востока? Несомненно. Однако, принимая такое решение, Верховный Главнокомандующий был убежден, что Япония не выступит против СССР до тех пор, пока фашисты не захватят Москву. Поэтому падения Москвы Сталин допустить не мог. Он внимательно изучал донесения Рихарда Зорге и донесения других военных разведчиков по японской проблеме.

В критический период войны отношение Японии к проблеме вступления в войну против СССР привлекало пристальное внимание не только советского и германского руководства. Проблема вступления Японии в войну против СССР находилась в центре внимания политических и военных руководителей США, Великобритании и других государств. Вступление Японии в войну против СССР могло бы означать, что Япония не начнет боевых действий против США или Великобритании на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии. Разведки США и Великобритании и их достаточно сильные аналитические службы тщательно изучали любые признаки, которые приоткрывали плотную завесу секретности в отношениях японского руководства к событиям на советско-германском фронте. Большой заслугой советской военной разведки в критический период, сложившийся под Москвой, является то, что наши разведчики смогли добыть сведения, которые были в распоряжении британских, американских, шведских и других разведывательных служб.

Одним из тех, кто смог получить такую информацию, был Шандор Радо. Он действовал в Швейцарии, где еще накануне войны по заданию Разведуправления Красной Армии создал хорошо законспирированную нелегальную резидентуру. В ее составе было три группы источников информации, которые действовали в Женеве, Цюрихе и Лозанне. В состав резидентуры входило 77 человек, имена и фамилии большинства которых до сих пор неизвестны.

7 августа Радо доложил в Центр: «Японский посол в Швейцарии заявил, что не может быть и речи о японском выступлении против СССР до тех пор, пока Германия не добьется решительных побед на фронтах».

Важные сведения об отношении японского руководства поступали в Центр от «Мориса». Под этим псевдонимом в военной разведке в 1941 году работал полковник Лев Александрович Сергеев. 16 июля «Морис» докладывал: «…Позиция Японии относительно СССР — ждать и смотреть. Японских сил в Маньчжурии достаточно только для обороны, и только распад СССР, из которого японцы получили бы пользу без большой войны, мог бы спасти положение Мацуоки».

19 июля «Морис» передал в Центр: «…Было бы нелепо рассматривать японскую атаку СССР пока советские войска останутся сильными в Сибири и пока война в Китае не закончится. Более вероятно, ближайшее движение японцев будет направлено на дальнейшую оккупацию Индокитая».

«Морис» оказался проницательным аналитиком. Источники передавали ему документальные сведения о политике японского руководства в отношении СССР, Индокитая и США. Эти источники имели доступ к важным документам. Динамика формирования отношения японского руководства к проблеме вступления в войну против СССР на стороне Германии докладывалась «Морисом» в Центр в июле, августе и сентябре 1941 года.

7 августа 1941 года «Морис» сообщил в Центр о содержании беседы японского посла с высокопоставленным западным дипломатом. В ходе этой конфиденциальной встречи японский посол заявил: «…Не может быть и речи о японском выступлении против СССР до тех пор, пока Германия не добьется решающих побед на фронте…».

У военного разведчика майора Сергеева Льва Александровича («Морис»)[145] уникальная биография. Родился он в 1906 году в городе Закаталы Азербайджанской ССР. В 1929 году поступил на службу в Красную Армию. В 1936 году окончил Орловскую бронетанковую школу. После окончания обучения в течение одного года проходил службу в должности командира взвода в той же бронетанковой школе.

Видимо, Лев Сергеев обладал хорошими лингвистическими способностями, из-за которых он и был отобран в военную разведку. В июне 1940 года Сергеев направлен в Вашингтон для работы в аппарате советского военного атташе. Должность, которую он занимал, — шофер военного атташе. На самом деле Лев Сергеев руководил резидентурой советской военной разведки, которую он сам и создал, находясь за океаном [146].

Резидентура майора Л. Сергеева работала успешно несколько лет.

Данные Рихарда Зорге из Токио, Шандора Радо из Женевы, Льва Сергеева из Вашингтона и других военных разведчиков об отношении японского руководства к войне против СССР поступали в Центр в августе — октябре 1941 года. Эти донесения докладывались высшему советскому политическому руководству. Были ли они учтены при выработке важного решения о переброске сибирских дивизий для укрепления обороны Москвы, определенно сказать нельзя. Такой вывод мог бы сделать начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников или Г. К. Жуков, который в период битвы под Москвой был членом Ставки Верховного Главнокомандования и командующим Западным фронтом, или А. М. Василевский, который в августе 1941 года был заместителем начальника Генерального штаба — начальником оперативного управления. В мемуарах военачальников нет свидетельств о том, на основании чего принималось решение о переброске сибирских дивизий для укрепления обороны Москвы. Тем не менее можно определенно сказать, и это является историческим фактом, что оборона Москвы была значительно усилена, сибирские и дальневосточные дивизии сыграли исключительно важную роль в укрощении «Тайфуна».

Под Москвой германским войскам было впервые нанесено серьезное поражение. Следовательно, военные разведчики Рихард Зорге, Шандор Радо и Лев Сергеев, упреждая «Тайфун», своевременно передали в Центр важные сведения, которые способствовали принятию Ставкой Верховного Главнокомандования решения о передислокации войск с Дальнего Востока на западное направление, в том числе под Москву.

Опасность вступления Японии в войну против СССР не снижалась и после разгрома немцев под Москвой. На протяжении всей Великой Отечественной войны Гитлер требовал от Риббентропа втянуть Японию в войну против Советского Союза. Все усилия Риббентропа были известны советской военной разведке, которая регулярно докладывала о состоянии «японской проблемы» И. В. Сталину и его ближайшему окружению. В частности, в феврале 1942 года «Морис» сообщил в Центр о содержании переговоров Геринга с японским полом в Берлине генералом Осима. Готовясь к летнему наступлению на

Восточном фронте в 1942 году, Германия настойчиво убеждала японского посла в том, что «…в весеннем наступлении немцам помощь Японии будет желательна».

Осима придерживался строгих инструкций своего правительства и сообщил Герингу: «В настоящее время для Японии лучше сил не разбрасывать, а концентрировать их против США и Англии, их флотов».

В 1943 году «Морис» докладывал, что, по имеющимся в его распоряжении данным, «японское правительство будет пытаться сохранить нейтралитет с СССР». 21 июля 1943 года он сообщил, что японский посол назвал «…предотвращение войны с СССР краеугольным камнем текущей политики Японии».

От «Мориса» в период Московской битвы и в последующие годы Великой Отечественной войны поступали в Центр точные, полные и своевременные сведения об отношении Турции и Швеции к войне против СССР. «Морис» докладывал начальнику военной разведки: «…Турки довольны советско-германской войной и, как говорят, будут стараться сохранить нейтралитет… Швеция останется нейтральной…»

Московская оборонительная операция войск Красной Армии началась на фоне интенсивных закрытых переговоров, которые проводили между собой представители США и Великобритании. Эти переговоры были похожи и на консультации, и на политические торги. Несмотря на то что президент США Ф. Рузвельт 24 июня 1941 года заявил о готовности предоставить помощь Советскому Союзу, а 12 июля того же 1941 года было заключено советско-английское соглашение о совместных действиях в войне против Германии, до практической реализации обещаний союзников СССР было далеко. Разумная, единственно правильная позиция, которую занял американский президент, встретила жесткое противодействие со стороны влиятельных чиновников американского государственного департамента, военного министерства и ряда влиятельных сенаторов. Среди сенаторов «отличился» Трумэн, будущий президент США. 24 июня 1941 года газета «Нью-Йорк тайме» опубликовала заявление Трумэна, отражавшее точку зрения влиятельных в США сил: «Если мы увидим, что побеждает Германия, мы должны помочь России. Если побеждает Россия, мы должны помочь Германии, и пусть они убивают друг друга как можно больше».

Несколько иную позицию занял помощник государственного секретаря США Беркли. По мнению этого высокопоставленного сотрудника американского внешнеполитического ведомства «политика США — помочь поражению Гитлера, но ничего не делать, что служило бы укреплению СССР в будущем». Против оказания помощи Советскому Союзу в войне против Германии выступил и американский военный министр Стимсон. Об этом «Морис» и другой резидент советской военной разведки «Мольер» (полковник ГРУ П. П. Мелкишев) в августе и сентябре 1941 года докладывали в Центр.

Военная разведка добыла сведения о том, с какими целями выехал из Вашингтона в Лондон Гарри Гопкинс, личный представитель президента США Ф. Рузвельта. «Морис» сообщал начальнику советской военной разведки: «Поездка Гопкинса в Лондон имеет, в частности, следующие цели:

— договориться с Черчиллем, сколько нужно дать СССР, чего дать, каким способом и на каких условиях. Лично Гопкинс склонен предоставить помощь СССР, тогда как кабинет министров пока настроен отрицательно;

— выработать план разгрома Гитлера и изоляции европейских стран, завоеванных Германией, от большевизации…»

Из Лондона после трудных переговоров с Черчиллем представитель американского президента прибыл в Москву. Визит Г. Гопкинса проходил с 29 июля по 1 августа и остался в истории международных отношений как «миссия Гопкинса». Он был принят Председателем Совета Народных Комиссаров И. В. Сталиным. В ходе переговоров обсуждался в основном один вопрос — оказание помощи Советскому Союзу в его единоборстве с фашистской Германией. Впервые представители СССР выдвинули предложение об открытии второго фронта в Европе.

Гопкинс к обсуждению этого вопроса не был готов. Поэтому американский представитель вел в основном разговор лишь о возможностях предоставления Советскому Союзу оружия и военного снаряжения.

На переговорах в Москве обсуждались вопросы о способах и маршрутах доставки военных материалов из США в СССР. Сославшись на неофициальный характер своей миссии, Г. Гопкинс предложил отложить заключение соглашения об оказании помощи СССР до созыва конференции представителей СССР, США и Великобритании. Такая конференция проходила в Москве с 28 сентября по 1 октября 1941 года. Именно в это время германские войска группы армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала фон Бока начали операцию «Тайфун», основные цели и параметры которой уже были известны советскому военному командованию.

Глава вторая. Что же Гесс «прощупывал» в Англии?

Когда фашистская Германия напала на Советский Союз, англичане первыми выразили готовность оказать помощь России в борьбе против агрессора. 22 июня 1941 года, когда стало известно о начале войны на Востоке, премьер-министр Великобритании У. Черчилль распорядился, чтобы британская радиостанция Би-би-си подготовилась к передаче его речи, с которой он был намерен выступить в 9 часов вечера.

Черчилль целый день готовил свою речь. Основные положения выступления о России британского премьер-министра, как ни странно, заранее были одобрены американским президентом. Об этом Черчиллю 21 июня сообщил на уик-энде американский посол Уайнант, который был приглашен британским премьером в Чекере, где Черчилль отдыхал по выходным дням. 21 июня в Чекере были также приглашены Иден, Стаффорд Криппс, лорды Бивербрук и Крэнборн. Американский посол привез Черчиллю сообщение от Рузвельта, в котором говорилось, что президент поддержит «любое заявление, которое может сделать премьер-министр, приветствуя Россию как союзника».

Выступая вечером 22 июня по радио Черчилль сказал: «…Я вижу русских солдат, стоящих на рубеже родной страны, охраняющих землю, которую их отцы населяли со времен незапамятных, я вижу нависшую над ними немецкую военную машину, тупую, вымуштрованную, послушную, жестокую армаду нацистской солдатни, надвигающуюся как стая саранчи. И за ними я вижу ту кучку негодяев, которые планируют и организовывают весь этот водопад ужаса, низвергающегося на человечество. У нас, в Великобритании, только одна цель. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и малейшие следы нацистского режима… Мы поможем России и русскому народу всем, чем только сможем. Опасность для России — это опасность для нас и для Америки, и борьба каждого русского за свой дом и очаг — это борьба каждого свободного человека в любом уголке земного шара»[147].

Эти слова были услышаны в Москве. Ночью 22 июня в Кремле поняли, что Великобритания наконец-то определила свою позицию и не вступила в тайный сговор с фашистской Германией, направленный против интересов СССР. Опасность такого сговора беспокоила Сталина начиная с 11 мая 1941 года, когда в Великобритании оказался Рудольф Гесс, заместитель Гитлера по руководству фашистской партии.

…Весной 1941 года, когда в Москве все еще не верили, что Германия в 1941 году может напасть на Советский Союз, в Лондоне тщательно оценивали возможности Германии и СССР в случае их военного столкновения. Британская разведка прогнозировала быстрое поражение русских. В Лондоне опасались эскалации войны Германии против Великобритании и поэтому видели в столкновении Германии и Советского Союза спасение от германского нашествия на Британские острова.

В это же время в Берлине разрабатывались активные меры по втягиванию Англии в войну против СССР. Кульминацией этих тайных интриг стал секретный перелет из Германии в Великобританию Рудольфа Гесса. Это произошло в субботу 11 мая 1941 года. Гесс, пилотировавший частный самолет, выбросился с парашютом вблизи поместья герцога Гамильтона, с которым он и планировал провести переговоры.

О прибытии Гесса в Шотландию и начале секретных переговоров стало известно резиденту советской военной разведки в Лондоне генерал-майору И. А. Склярову.

До нападения фашистской Германии на СССР оставалось сорок дней.

Лондонская резидентура военной разведки доложила в Центр данные о характере некоторых бесед Гесса с влиятельными английскими руководителями. Гесс предложил Англии не мешать предстоящему блицкригу против Советского Союза, после разгрома которого Берлин и Лондон могли бы договориться о сохранении колониальной Британской империи. По данным этой же резидентуры, на переговорах речь шла и о возможном разделе территории, как в мае 1941 года считали в Берлине, поверженной России и определении сфер влияния. Официальных сообщений британского правительства о переговорах не было, поэтому в Москве миссия Гесса вызвала вполне обоснованную тревогу. Публичное выступление У. Черчилля по радио 22 июня внесло некоторую ясность в вопрос о том, на какой стороне фронта будет Великобритания. Однако даже после выступления Черчилля сомнения не покидали Сталина.

Разведывательное управление Красной Армии летом и осенью 1941 года продолжало целенаправленно искать возможности по добыванию сведений о переговорах Гесса и их вероятном влиянии на обстановку, складывавшуюся на советско-германском фронте.

7 июля 1941 года в секретариат В. М. Молотова, наркома иностранных дел, из военной разведки было направлено специальное сообщение, которое имело следующее название: «Данные об изменениях в боевых действиях Германии и Англии в связи с пребыванием Гесса в Англии»: «Усиленная переброска немецких войск в погранзону СССР началась с первых чисел апреля. Эта переброска производилась за счет освободившихся немецких частей в Греции, Болгарии и Югославии (32–33 дивизии) и уменьшения общего количества дивизий, расположенных против Англии и оккупированной части Франции (до 14–15 дивизий). Имеющиеся в распоряжении Разведывательного управления данные говорят, что только за март и апрель 1941 года общее количество немецких дивизий в пограничной зоне против СССР увеличилось на 37 дивизий (с 70 до 107), из них число танковых дивизий возросло с 6 до 12 дивизий, а к 15 мая мы уже имели перед СССР до 114–119 дивизий. Приведенные факты позволяют нам сделать вывод, что вооруженное выступление против СССР было предрешено еще задолго до перелета Гесса в Лондон для прощупывания почвы о возможности мирных переговоров между Англией и Германией, что подтверждается имеющимися агентурными материалами.

Перелет Гесса в Англию нужно рассматривать, как попытку Гитлера склонить Англию на заключение мира, поставив ее перед совершившимся фактом уже законченного сосредоточения основной группировки сил против СССР. По имеющимся данным, эта попытка склонить на мир Англию не увенчалась успехом, но в известной степени получила отражение в дальнейшем ходе военных действий между Германией и Англией в сторону их ослабления. Для подтверждения такого вывода необходимо привести следующие конкретные факты:

а) Переброска всех родов войск немецкой армии на Восток продолжается за счет ослабления группировки немецких войск на северо-западном побережье Франции.

б) Усиление Восточного фронта германской авиацией продолжается. Захваченные пленные неоднократно показывают, что их соединения за 3–4 дня до начала войны и даже в процессе войны переброшены из Франции.

в) Для действий английской и германской авиации на Западном фронте характерно резкое снижение активности, начиная с середины мая».

По данным военной разведки, которые поступали из Франции, Германии, Дании и Великобритании, германская авиация снизила интенсивность своих налетов на британские морские порты и аэродромы. Уменьшилось количество самолетов, принимавших участие в налетах на важные объекты и морские коммуникации. По данным резидентуры генерал-майора И. Склярова, с 22 июня над Лондоном стали появляться одиночные немецкие самолеты, бомбардировки которых причиняли британцам незначительный ущерб. «В последнее время, — сообщалось в донесении военной разведки в Наркомат иностранных дел, — с английского на наш фронт переброшены следующие части германских ВВС:

— 4-й авиационный корпус;

— 5-й авиационный корпус;

— 8-й авиационный корпус;

— 38-я бомбардировочная эскадра;

— 25-я авиационная эскадра;

— 6-я дальнеразведывательная эскадра…»

Оценивая действия английской авиации против Германии, военная разведка докладывала в Наркомат иностранных дел, что английская авиация в течение мая — июня 1941 года продолжала наносить удары по немецким промышленным объектам, аэродромам, морским портам и кораблям в море. Однако эти налеты «проводились незначительным количеством самолетов… В налетах отмечается участие не более 200 самолетов, тогда как при полном напряжении англичане смогли бы использовать до 1500 самолетов».

Донесение Разведуправления о возможном влиянии результатов переговоров Гесса в Великобритании на обстановку на советско-германском фронте, насыщенное конкретными фактами и примерами, и сегодня заставляет задуматься о том, какие же конкретные проблемы Гесс обсуждал с представителями Великобритании и почему содержание этих переговоров до сих пор остается в тайне? Видимо, проблемы обсуждались действительно деликатные.

Глава третья. У истоков разведсотрудничества

27 июня 1941 года в Москву прибыла английская военно-экономическая миссия. Возглавлял ее посол Стаффорд Криппс.

В Москве он был принят наркомом иностранных дел В. М. Молотовым. Посол заявил, что правительство Великобритании готово сделать все, чтобы оказать СССР военно-техническую и экономическую помощь. Советское правительство было заинтересовано в получении такой помощи, но рассчитывало и на то, что англичане откроют на севере Франции второй фронт против Германии. Об этом 29 июня 1941 года В. М. Молотов сообщил С. Криппсу. Британский посол не мог дать определенный ответ на вопрос советского наркома. Он сказал, что на данном этапе создание военных миссий является наиболее реальным шагом по пути укрепления англо-советского сотрудничества.

Члены британской делегации генерал-лейтенант М. Макфарлен и контр-адмирал Дж. Майлс были приняты наркомом Военно-морского флота Н. Г. Кузнецовым.

В ходе встреч англичан с Молотовым и Кузнецовым сформировалась идея обмена между СССР и Великобританией военными миссиями, которым предстояло решать все вопросы советско-британского сотрудничества в военной области. Главная задача миссий состояла в содействии усилиям, направленным на открытие второго фронта.

12 июля 1941 года в Москве было подписано «Соглашение о совместных действиях Правительства Советского Союза и Правительства Его Величества в Соединенном Королевстве в войне против Германии». При подписании этого соглашения присутствовали И. В. Сталин, заместитель наркома обороны Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников, нарком Военно-морского флота адмирал Н. Г. Кузнецов. По поручению английского правительства соглашение подписал британский посол Стаффорд Криппс, которого сопровождали сотрудники посольства и весь состав британской военно-экономической миссии.

В соглашении были обозначены следующие пункты:

1. Оба правительства обязуются оказывать друг другу помощь и поддержку всякого рода в настоящей войне против гитлеровской Германии.

2. Они обязуются, что в продолжение этой войны не будут ни вести переговоров, ни заключать перемирия или мирного договора, кроме как с обоюдного согласия.

«Поддержка всякого рода» предполагала и обмен разведывательной информацией о Германии и ее вооруженных силах между правительствами СССР и Великобритании.

Согласно московскому протоколу Великобритания в четвертом квартале 1941 года обязалась поставить в Советский Союз 800 самолетов, 1 000 танков и 600 танкеток. Британские союзники приняли на себя обязательство передавать руководителю советской миссии сведения о замыслах противника, направленных против СССР, которые станут известны англичанам.

Ценность этого соглашения состояла и состоит в том, что оно отражало стремление правительства У. Черчилля и большинства англичан, которые хотели оказать русским помощь в борьбе с сильным, коварным и опасным противником. Консервативные британцы, спокойную жизнь которых нарушила война, искренне желали успехов Красной Армии. Они даже начали сбор пожертвований на приобретение для Красной Армии военной техники и медикаментов. Англичане были готовы оказывать русским и другую помощь. Поэтому заявление У. Черчилля, прозвучавшее 22 июня 1941 года, где он от имени всех англичан сказал: «Мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем», было воспринято в Англии как обязательство, выполнение которого должно было способствовать достижению победы над Гитлером. В этом были кровно заинтересованы жители Лондона и других английских городов, которые уже страдали от налетов немецкой авиации.

Договоренности, достигнутые в июле 1941 года, продолжали действовать до конца Второй мировой войны.

Главой советской военной миссии в Великобритании был назначен генерал-лейтенант Ф. И. Голиков, в тот период он являлся и начальником советской военной разведки. Заместителем начальника миссии назначен контр-адмирал Н. М. Харламов. В составе миссии было восемь человек. Среди них — полковники Н. И. Пугачев, В. М. Драгун, майор А. Ф. Сизов, военный инженер 2-го ранга П. И. Баранов и другие.

Голиков и Харламов были приняты наркомом обороны С. К. Тимошенко, наркомом внешней торговли А. И. Микояном, заместителем наркома обороны Маршалом Советского Союза Б. М. Шапошниковым.

Перед отъездом в Лондон руководитель военной миссии генерал-лейтенант Ф. И. Голиков был вызван в Кремль. И. В. Сталин поручил ему передать британскому премьер-министру и членам его правительства, что Советский Союз будет драться до конца и немецко-фашистским захватчикам не удастся сломить советский народ.

По указанию Сталина, прибыв в Англию, Голиков должен был добиться решения следующих задач:

1. Убедить англичан в необходимости открытия второго фронта на севере Европы. Союзники должны были занять острова Шпицберген и Медвежий, что являлось необходимым для обеспечения морских коммуникаций между СССР и Англией, СССР и США.

2. Добиться, чтобы англичане высадили значительный контингент своих войск на севере Франции. Советское руководство считало проведение «французской операции» важной военной акцией, которая должна состояться «если не сейчас, то хотя бы через месяц»[148].

3. Обсудить вопрос о начале боевых действий английских войск на Балканах.

По срокам и выделенным средствам этой операции отводилось второстепенное место, но и она признавалась целесообразной.

Уровень должностных лиц, которые инструктировали руководителей миссии, говорит о том, какое большое значение ей придавало советское руководство. Миссия была аккредитована при имперском генеральном штабе.

Голиков находился в Лондоне четыре дня. Он решил все организационные вопросы, связанные с размещением и работой миссии в британской столице. Визиты к министру иностранных дел Антони Идену, беседы с военным министром Моргенсоном и начальником имперского генерального штаба английских вооруженных сил генералом Диллом, встречи с первым морским лордом начальником штаба военно-морских сил адмиралом флота Паундом и с морским министром Великобритании Александером прошли успешно. Голиков всюду видел готовность британцев оказывать СССР помощь в войне против общего врага.

В это время обстановка на советско-германском фронте становилась все сложнее и сложнее. Голиков, который до назначения на должность начальника военной разведки командовал Винницкой армейской группой войск Киевского Особого военного округа, а затем 6-й армией, написал И. В. Сталину личное письмо: просил отозвать его из Лондона и направить на фронт.

Сталин вызвал Голикова в Москву. Однако вместо назначения в действующую армию начальник военной разведки был направлен в Вашингтон для ведения переговоров с американским руководством о закупках вооружения, о займе, о способах доставки в СССР приобретенных материалов. Голиков также должен был выяснить отношение американского руководства к идее антигитлеровской коалиции.

После того как Голиков покинул Лондон, руководителем советской военной миссии в Великобритании назначается 35-летний контр-адмирал Николай Михайлович Харламов — профессиональный морской офицер.

В ходе советско-британских переговоров в Москве и в Лондоне затрагивались и вопросы обмена разведывательной информацией о фашистской Германии и ее сателлитах. 30 июня британский посол в СССР С. Криппс обратился к первому заместителю народного комиссара иностранных дел СССР А. Я. Вышинскому с просьбой передать британской стороне для просмотра и изучения всю почтовую корреспонденцию, которая могла оказаться в советских почтовых учреждениях по пути в Германию и в оккупированные немцами страны. Информация, которую британские специалисты надеялись получить из этих писем, представляла, вероятно, значительный интерес для английской разведки и особенно для министерства экономической войны (МЭВ). В 1941 году о существовании такого британского министерства в Москве мало что знали. Военная разведка располагала сведениями о том, что МЭВ занимается выявлением важных в военном отношении промышленных объектов в Германии и захваченных ее войсками европейских странах. Данные МЭВ передавались в штаб британских ВВС. Они учитывались при выборе первоочередных целей для поражения британской бомбардировочной авиацией.

Через несколько дней Вышинский заявил британскому послу, что советская почтовая служба уже накопила несколько вагонов писем, которые должны были оказаться в Германии, Франции, Голландии, Бельгии, Польше и в других странах. Все эти письма собраны и находятся под охраной. Сообщение Вышинского, вероятно, еще больше заинтересовало С. Криппса. После очередных консультаций с Лондоном он направил Вышинскому письмо, в котором просил позволить британским специалистам изучить задержанную частную и деловую корреспонденцию.

В советском Министерстве иностранных дел, видимо, не возражали. Однако англичане пришли к выводу, что направление в СССР одного или нескольких специалистов не позволит им качественно и быстро обработать задержанную корреспонденцию. На эту работу ушло бы несколько лет. Учитывая это, Криппс попросил Вышинского передать всю задержанную корреспонденцию британцам и направить ее в Ванкувер, так как это был в то время единственный безопасной путь.

18 июля 1941 года переписка между британским послом и А. Вышинским продолжилась. На этот раз Криппс направил заместителю наркома иностранных дел послание: «…Я попросил от Правительства Его Величества более точную информацию, чем та, которую я имел, когда первый раз писал относительно подробностей, интересующих английские органы власти. В этих новых указаниях говорится, что кроме сведений, относящихся к деятельности в области военной, военно-морской и военно-воздушной на всех действующих или возможных театрах войны, правительство Его Величества весьма заинтересовано вопросами, связанными с экономической войной, особенно вопросами, затрагиваемыми в переписке, имевшей место между державами оси и оккупированными ими территориями, с одной стороны, и Северной и Южной Америкой с Ближним и Дальним Востоком — с другой. Особенно это касается французских владений на Дальнем Востоке…

…Для того чтобы характер просимой информации был совершенно ясен и легко понят, я прилагаю отдельную памятную записку, поясняющую те вопросы, которые особенно интересуют правительство Его Величества.

Я уверен, что при данных обстоятельствах Советское правительство будет готово переслать подобную корреспонденцию по мере того, как она будет отобрана. Я полагаю, что пересылку корреспонденции можно было бы начать с того, что уже отобрано, и продолжить ее в дальнейшем по мере того, как будет подбираться подобного рода корреспонденция…

…Я считаю, что это тем более легко сделать, так как эта часть корреспонденции, представляющая постоянный интерес и имеющая важное значение для правительства Его Величества, имеет в значительной части или небольшую ценность, или не представляет интереса для Советского правительства. Правительство Его Величества в особенности просит, чтобы все… материалы направлялись в Ванкувер по возможности без задержек. Я был бы очень признателен за все то, что Ваше Превосходительство могло бы сделать в разрешении этого вопроса».

Чем завершилась эпопея с «вагонами писем», оказавшихся в распоряжении советской почтовой службы и НКВД, неизвестно. Известно другое. Готовясь к передаче собранной корреспонденции англичанам Наркомат иностранных дел, учитывая готовность британского правительства оказывать России «поддержку всякого рода», обратился к начальнику Разведывательного управления Красной Армии с просьбой подготовить перечень вопросов, которые интересуют советскую военную разведку. Заведующий 2-м Западным отделом Народного комиссариата иностранных дел Гусев направил генерал-майору А. П. Панфилову письмо: «По указанию тов. Вышинского препровождаю вам копии переводов письма и записки, присланных 18 июля с. г. английским послом С. Крипп-сом тов. Вышинскому, относительно взаимного обмена информацией между Правительством СССР и Правительством Великобритании. По поручению руководства НКИД, с нашей стороны необходимо установить перечень вопросов, на которые нам желательно получить информацию от англичан. Мне сообщил тов. Вышинский, что указанный список вопросов необходимо составить с вашим участием, а также с участием НКВД».

Запрос из НКИД поступил в Разведуправление 28 июля. На следующий день перечень вопросов по Германии, интересовавших советскую военную разведку, был направлен заведующему 2-м Западным отделом Наркомата иностранных дел. Военная разведка просила передать в ее распоряжение сведения о «количестве, дислокации и нумерации крупных соединений германских войск, находящихся собственно в Германии, во Франции, Бельгии, Голландии, Дании, Норвегии, Италии, Болгарии, на Балканском полуострове, а также в глубине Западной Польши, в Словакии, Венгрии и Румынии». Панфилов сообщал, что значительный интерес для военной разведки представили бы сведения о том, «производятся ли новые формирования для германской армии, где и что именно формируется и за счет каких ресурсов», «какие перевозки германских войск и вооружения отмечаются в направлении Восточного фронта и в Финляндию», «кто возглавляет армейские группировки на Восточном фронте и изменения в связи с происшедшими перемещениями высшего командного состава», «местонахождение Главной Ставки командования вооруженными силами Германии и лично самого Гитлера» и другие военные и военно-технические вопросы.

Блок военно-экономических проблем, интересовавших военную разведку и, естественно, Генеральный штаб, был тоже достаточно объемен. Панфилов просил по возможности передать военной разведке сведения об «общей производственной мощности германской авиационной и танкостроительной промышленности, об общей производственной мощности германских нефтеперерабатывающих заводов и заводов по производству синтетического горючего».

В перечне было обозначено около сорока крупных проблем. В Разведуправлении имелись материалы, позволявшие в той или иной степени дать ответы на эти вопросы. Однако дополнительные сведения, полученные от британской разведки, могли, видимо, внести уточнения и дополнения в данные, которыми располагало Развед-управление Красной Армии, а также сопоставить их с информацией, которой обладала британская разведка. Война требовала от разведки только точных, проверенных, полных и достоверных данных о противнике, его планах и его возможностях. Военная разведка не имела права допускать ошибки в своих расчетах и донесениях и настойчиво стремилась докладывать политическому руководству и военному командованию многократно проверенную информацию.

Так начиналось сотрудничество между СССР и Великобританией в области обмена разведывательной информацией о фашистской Германии и ее сателлитах. В 1941 году генерал-майор танковых войск А. П. Панфилов надеялся получить от британских коллег ответы на интересовавшие его вопросы. Получил ли он эти ответы?

Глава четвертая. «Дабы… иметь… точную картину военного могущества… государства»

Николай Николаевич Обручев, генерал от инфантерии, который в 1881–1897 годах был начальником Главного штаба русской армии и председателем Военноученого комитета, в докладе военному министру писал: «…Одно из основных назначений военно-ученого комитета заключается в собирании возможно полных военностатистических сведений об иностранных государствах и постоянной систематической обработке этих сведений, дабы в каждое данное время можно было иметь совершенно точную картину военного могущества того или иного государства».

Военно-ученый комитет, работой которого руководил Н. Н. Обручев, был прообразом информационной службы отечественной военной разведки. Как бы ни изменялась и ни реформировалась структура разведки, в ее составе всегда был отдел, который занимался оценкой, проверкой, обобщением сведений и подготовкой разведывательных документов для высшего политического руководства России и командования ее вооруженных сил.

В 1918 году в составе созданного Регистрационного управления Полевого штаба Революционного военного совета был также сформирован специальный Информационный отдел. По мере нарастания угрозы военного нападения фашистской Германии на СССР Информационный отдел Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии усиливался. В его составе были специалисты, которые в различных военных академиях изучали бронетанковую технику, артиллерию, авиацию, связь и другие рода войск. Накануне войны Информационным отделом РУ ГШ Красной Армии руководил генерал-майор Николай Сергеевич Дронов. Он был назначен на должность помощника начальника Разведывательного управления 12 февраля 1941 года. До службы в военной разведке был начальником Управления боевой подготовки Красной Армии. Заместителем начальника информации был полковник Л. В. Онянов.

В первой половине 1941 года Информационный отдел Разведуправления Красной Армии решал чрезвычайно сложные задачи по военным, военно-политическим, военно-техническим и военно-экономическим вопросам. Аналитики Информационного отдела собирали и тщательно обрабатывали сведения о фашистской Германии и ее союзниках. В этот период сотрудниками подготовлено пять разведывательных сводок по Западу, разведывательные сводки по Ирану, Дальнему Востоку и другим странам и регионам, а также множество других документов, инструкций и справочников. В целом за первое полугодие 1941 года Информационным отделом Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии было подготовлено и издано более двадцати справочников по вооруженным силам Германии, Венгрии, Румынии, Финляндии, Японии и других государств общим объемом около 600 печатных листов. Тираж этих справочников, рассылавшихся в штабы соединений и объединений Красной Армии, составил 600 тысяч.

Для всех войск Красной Армии были подготовлены и изданы справочники по вооруженным силам Германии, Финляндии, Румынии, Японии, а также описание всех возможных театров военных действий. Для штабов соединений Красной Армии силами Информационного отдела

Разведуправления издавались оперативно-тактические справочники по иностранным армиям. Военная разведка издавала военно-экономические сборники по Германии, Румынии, Японии, Венгрии, Италии и другим государствам. Одной из важнейших особенностей работы Информационного отдела Разведуправления Красной Армии на 1941 год, утвержденного генерал-лейтенантом Ф. Голиковым 19 февраля 1941 года, являлось то, что справочные материалы и сборники по Германии, Японии, Италии, Венгрии, Румынии и Финляндии намечалось издать к 1 мая 1941 года. По остальным странам — к 1 августа 1941 года. Этот факт свидетельствует: в военной разведке были твердо убеждены — войны с фашистской Германией избежать в 1941 году не удастся и поэтому годовой план выпуска справочников и сборников по информационному обеспечению Генерального штаба и войск Красной Армии спланировали и выполнили в первом полугодии 1941 года.

Одним из наиболее важных информационных документов, которые готовились в военной разведке, была ежемесячная разведывательная сводка. Такие сводки готовились по Западу, Ближнему Востоку и Дальнему Востоку.

В разведсводках по Западу освещались вопросы состояния германских вооруженных сил, описывалась группировка немецких войск вдоль советской границы, давалась оценка состояния военной промышленности Германии. Эти сводки направлялись в Генеральный штаб, а также командующим западных военных округов. В разведсводке по Западу № 1, в частности, отмечалось: «…Общая группировка германских войск в Восточной Пруссии (без Данцига) на 1 февраля 1941 года составляет тринадцать пехотных дивизий, две танковые дивизии, одна моторизованная дивизия и до трех кавалерийских бригад…»[149]

Далее в разведсводке указывались группировки немецких войск против Киевского и Западного Особых во енных округов. «Общая группировка германских войск против ЗапОВО (без Восточной Пруссии) на 1 февраля 1941 года составляет: восемнадцать пехотных дивизий, две танковые дивизии, одна моторизованная дивизия и семь кавалерийских полков»[150]. Против КОВО немцы сосредоточили «девятнадцать пехотных дивизий, три моторизованные дивизии, одну танковую дивизию, одну горнострелковую дивизию и семь кавалерийских полков».[151]

В разделе этой же сводки «Изменения в группировке германских войск в Восточной Пруссии и на территории бывшей Польши за период с 15 ноября 1940 по 1 февраля 1941 года» были сделаны следующие выводы: «Общее уменьшение группировки германской армии в генерал-губернаторстве на пять — семь пехотных дивизий, одну моторизованную дивизию, две — три танковые дивизии, две горнострелковые дивизии (данные о горнострелковых дивизиях требуют дополнительной проверки) связано, по-видимому, с мероприятиями немцев на Балканах. Однако это уменьшение не говорит о том, что германское командование ослабляет свое внимание к восточным границам, наоборот, за указанный период с большой интенсивностью продолжаются работы по инженерной подготовке театра против СССР, а на смену убывших частей прибывают новые части и соединения» [152].

Эти выводы не требуют развернутых комментариев. Достаточно только вспомнить, что в этот период Гитлер действительно готовился захватить Югославию и тайно сосредоточивал силы на Балканах. Выводы аналитиков Информационного отдела военной разведки настораживали и призывали к максимальной бдительности: «…за указанный период с большой интенсивностью продолжаются работы по инженерной подготовке театра против СССР…»

В Разведывательной сводке по Западу № 2, подготовленной в апреле 1941 года, указывалось, что «по сведениям, заслуживающим внимания, с 16 марта 1941 года Германия вновь начала производить переброску частей в Румынию. Темп перебросок увеличен до 50 эшелонов в сутки»[153]. В разделе сводки, озаглавленном «Состав и численность германских войск в Румынии и Болгарии по состоянию на 20 марта», указывалось, что состав германских войск в этих странах «определялся в тридцать шесть — тридцать восемь дивизий, общей численностью в 720–780 тысяч человек». В этой же разведсводке на основе данных, добытых агентурными путями, раскрыт порядок формирования и подготовка новых дивизий германской армии, нумерация дивизий и полков, отдельные направления боевой подготовки войск, а также подробный отчет о подготовке восточно-германского театра к войне.

На основе данных этой разведсводки 4 апреля 1941 года было подготовлено специальное сообщение «Об усилении группировки немецких войск на границе с СССР». В этом сообщении руководству страны докладывалось о том, что «в течение всего марта немецким командованием осуществлялись усиленные переброски войск в пограничную полосу с СССР. Начались они еще с конца января 1941 года. Переброска войск проводилась как с западного фронта, так и из центральных районов Германии»[154]. Это спецсообщение было направлено Сталину, Ворошилову, Молотову, Тимошенко, Берии, Кузнецову, Буденному, Кулику, Шапошникову, Мерецкову, Жукову, Жданову, Запорожцу и Ватутину.

В последующих разведывательных сводках, подготовленных аналитиками Информационного отдела РУ ГШ КА, неизменно делался вывод о том, что «немецким командованием проводилась усиленная переброска войск в пограничную полосу с СССР. Подвозились полевые войска (пехотные и мотодивизии), танковые части, артиллерия, саперные и строительные части, войска связи, огнеприпасы и горючее»[155].

Информационным отделом Разведуправления было сделано все, чтобы обратить внимание руководства СССР на усиливавшуюся угрозу нападения Германии на Советский Союз. 22 июня, когда началась война, аналитики Информационного отдела не могли понять, что же произошло? Почему же их своевременные предупреждения об опасности не были учтены? Никто в тот момент не думал о том, на каком именно уровне не учитывались донесения военной разведки, почему войска Красной Армии оказались не готовы к отражению агрессии?

Тем не менее не все усилия аналитиков военной разведки пропали даром. Анализ приказов Народного комиссариата обороны 1940–1941 годов позволяет сделать вывод о том, что во многом благодаря усилиям военной разведки, и в частности сотрудников Информационного отдела РУ ГШ КА, политическое и военное руководство СССР стало более реально оценивать состояние советско-германских отношений. Благодаря своевременным предупреждениям разведки были приняты важные решения по укреплению обороны страны, оснащению армии новыми образцами оружия, принимались меры по совершенствованию организационной структуры армии, укреплению единоначалия и повышению профессиональной подготовки командиров всех степеней. Агрессор всегда подготовлен к войне лучше и всестороннее. Эта старая военная истина в июне 1941 года получила еще одно подтверждение.

С началом Великой Отечественной войны перед подчиненными генерал-майора Дронова встали новые задачи и резко повысились требования к качеству их выполнения. На основе сведений, поступивших в Центр из зарубежных резидентур, в Информационном отделе проводилось уточнение численности развернутой немецкой армии и ее союзников, их возможностей, оценивались реальные стратегические запасы сырья в Германии, оружия, боевой техники, снарядов и патронов и другого необходимого для ведения войны снаряжения. Точность расчетов была исключительно высокой. Например, по данным Информационного отдела РУ ГШ КА, численность призванного мобилизационного контингента немцев в армию могла составить 15–16 млн человек. В действительности, как стало известно после окончания войны, мобилизационный контингент Германии оказался равен 16,3 млн человек.

В период подготовки генерал-фельдмаршала Федора фон Бока к решительному наступлению на Москву главная задача Информационного отдела Разведуправления ГШ КА состояла в анализе и обработке всех данных о составе, действиях и намерениях немецких войск. В этот период в отделе работали аналитики В. Е. Хлопов, М. Ф. Панфилов, Н. И. Исаев, К. Л. Клименко, П. Г. Яковлев, И. И. Судаков, В. С. Веточкин, Н. П. Газаринская, 3. А. Ильина и другие. Вместе с кадровыми офицерами военной разведки трудились вольнонаемные филологи, учителя и представители других профессий, которые свободно владели иностранными языками, специалисты, знавшие германскую экономику, ее армию и военно-морской флот.

Глава пятая. Поражение фельдмаршала фон Бока

Начальный период войны вскрыл целый ряд изъянов в организационной структуре центрального аппарата военной разведки, недостаточную подготовленность Центра к действиям в военных условиях. В первые же дни войны остро проявилось слабое материально-техническое обеспечение Центра, зарубежных структур и разведывательных отделов штабов военных округов. В распоряжении Разведуправления не оказалось ни одного самолета, необходимого для заброски разведчиков в тыл противника. Главным недостатком все же было отсутствие достаточного количества подготовленных военных разведчиков. Их не хватало в Центре, на фронте и за рубежом.

Несмотря на большие трудности, все три составляющие военной разведки — зарубежная, оперативная и тактическая были нацелены на добывание сведений, которые могли бы своевременно вскрыть замыслы германского командования по окружению и захвату Москвы.

Зарубежная разведка непрерывно добывала сведения о секретных переговорах Гитлера с Муссолини, Антонеску и послом Японии в Берлине.

Усилиями военной разведки добывались ценные сведения о состоянии группы армий «Центр», о составе румынских и венгерских войск на советско-германском фронте. Радиотехническая разведка вскрывала переброски войск, стратегических резервов, сосредоточение ударных сил на московском направлении, базирование и маршруты налетов немецкой бомбардировочной авиации. Во вражеском тылу действовали разведывательные, разведывательно-диверсионные и диверсионные группы и отряды оперативной и тактической разведки. Напряжение в противостоянии достигло максимального предела. Обстановка складывалась не в пользу Советского Союза. По личному указанию И. В. Сталина посол СССР в Лондоне И. М. Майский передал 3 сентября премьер-министру У. Черчиллю послание, в котором содержалась просьба советского правительства, во-первых, открыть в 1941 году театр военных действий «где-нибудь на Балканах или во Франции, что отвлекло бы 30–40 германских дивизий с Восточного фронта». Во-вторых, предоставить Советскому Союзу к началу октября 30 тысяч тонн алюминия и ежемесячную минимальную помощь в 400 самолетов и 500 танков. «Без этих двух форм помощи Советский Союз будет либо разбит, либо ослаблен до такой степени, что надолго потеряет возможность помочь своим союзникам активными операциями на фронте борьбы с гитлеризмом»[156].

Ответ Черчилля поступил в прифронтовую Москву 6 сентября. Британский премьер-министр сообщал Сталину, что «в настоящее время нет никакой возможности осуществить такую британскую акцию на Западе (кроме акции в воздухе), которая позволила бы до зимы отвлечь германские силы с Восточного фронта. Нет также никакой возможности создать второй фронт на Балканах…»[157].

13 сентября Сталин предлагает англичанам «высадить 25–30 дивизий в Архангельске или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками» подобно тому, «как это делалось в последней войне во Франции. Это была бы большая помощь» [158]. Британцы по-своему оценили предложение Сталина и от высадки своих войск в Архангельске тоже отказались.

В конце сентября 1941 года Москва стала прифронтовым городом. 7 октября 1941 года танковые и моторизованные корпуса противника подошли к Вязьме: 56-й с направления Холм-Жирковский, а 46-й и 40-й с направления Спас-Деменск. Хотя войска отступали в основном организованно, без паники, как об этом после войны писал Маршал Советского Союза И. С. Конев[159], в этой сложной обстановке выполнить маневр отхода оказалось крайне затруднительно. Поскольку артиллерия и все обозы Западного фронта… имели только конную тягу, отходить в высоком темпе советские войска не могли. Обстановка усугублялась еще и тем, что на плечах отходящих войск враг легко бы мог ворваться в Москву. Превосходство в подвижности было явно на стороне противника. Быстро продвигавшиеся немецкие корпуса отрезали путь частям Красной Армии. 7 октября в окружении оказались дивизии 19-й и 20-й армий Западного фронта, войска 24-й и 32-й армий Резервного фронта и другие части Красной Армии.

12 октября, в связи с предполагаемым взятием Москвы, немецкое Верховное командование направило генерал-фельдмаршалу Ф. фон Боку распоряжение № 1571/41. В приказе указывалось: «Фюрер вновь решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, даже если она будет предложена противником. Моральное основание этого мероприятия совершенно ясно в глазах всего мира. Так же как и в Киеве, для наших войск могут возникнуть чрезвычайные опасности от мин замедленного действия. Поэтому необходимо считаться в еще большей степени с аналогичным положением в Москве и Ленинграде. То что Ленинград заминирован и будет защищаться до последнего бойца, объявлено по русскому радио. Необходимо иметь в виду серьезную опасность эпидемий. Поэтому ни один немецкий солдат не должен вступать в эти города. Всякий, кто попытается оставить город и пройти через наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно. Небольшие незакрытые проходы, предоставляющие возможность для массового ухода населения во внутреннюю Россию, можно лишь приветствовать. И для других городов должно действовать правило, что до захвата их следует громить артиллерийским обстрелом и воздушными налетами, а население обращать в бегство. Совершенно безответственным было бы рисковать жизнью немецких солдат для спасения русских городов от пожаров или кормить их население за счет Германии. Чем больше население советских городов устремится во внутреннюю Россию, тем легче будет управлять оккупированными восточными районами и использовать их. Это указание фюрера должно быть доведено до сведения всех командиров.

Дополнение главного командования сухопутных сил. Следует как можно скорее отрезать город от коммуникаций, связывающих его с внешним миром. Дальнейшие указания будут даны позже»[160].

19 октября И. В. Сталин подписал Постановление Государственного Комитета Обороны «О введении в Москве осадного положения». В постановлении указывалось: «Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100–200 км западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии Жукову, а на начальника гарнизона г. Москвы генерал-лейтенанта Артемьева возложена оборона Москвы на ее подступах. В целях тылового обеспечения обороны Москвы и укрепления тыла войск, защищающих Москву, а также в целях пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других агентов немецкого фашизма Государственный Комитет Обороны постановил:

1. Ввести с 20 октября 1941 года в г. Москве и прилегающих к городу районах осадное положение.

2. Воспретить всякое уличное движение как отдельных лиц, так и транспорта с 12 часов ночи до 5 часов утра, за исключением транспорта и лиц, имеющих специальные пропуска от коменданта г. Москвы, причем в случае объявления воздушной тревоги передвижение населения и транспортов должно происходить согласно правилам, утвержденным московской противовоздушной обороной и опубликованным в печати.

3. Охрану строжайшего порядка в городе и пригородных районах возложить на коменданта г. Москвы генерал-майора тов. Синилова, для чего в распоряжение коменданта предоставить войска внутренней охраны НКВД, милицию и добровольческие отряды.

4. Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду Военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте.

Государственный Комитет Обороны призывает всех трудящихся столицы соблюдать порядок и спокойствие и оказывать Красной Армии, обороняющей Москву, всяческое содействие.

Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин»[161].

Москва готовилась к упорной обороне. Группа немецких генералов во главе с генерал-фельдмаршалом Ф. фон Боком была уверена в близкой победе. Гитлер с нетерпение ожидал победного рапорта с Восточного фронта. Ко-мандуюший группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок был доволен тем, что именно ему судьба вручила право покорить Москву.

Бок был потомственным военным. Его прадед служил в армии Фридриха II, дед сражался в наполеоновские времена под Иеной, отец командовал дивизией. Мать фон Бока, урожденная фон Фалькенхайн, тоже происходила из известной прусской помещичьей фамилии. Ее отец был военным министром кайзера Вильгельма. Другие родственники фон Бока владели крупными поместьями в Восточной Пруссии и имели родственные связи с русской аристократией. Поэтому многие в роду Фалькенхайнов носили русские имена, и очередной отпрыск древнего немецко-русского рода получил имя Федор.

В 17 лет Федор фон Бок уже умел первое офицерское звание[162]. Он окончил академию генерального штаба, где учился с будущими фельдмаршалами Рундштедтом и Браухичем. В годы Первой мировой войны фон Бок воевал под Верденом, командовал батальоном при Сомме и Камбрэ. К 1941 году стал генерал-фельдмаршалом.

Самолюбивый и надменный фон Бок, одаренный военным талантом, быстро сделал военную карьеру и был одним из лучших полководцев германской армии. Он принимал личное участие в разработке плана войны Германии против СССР, был убежденным сторонником плана «Барбаросса». Именно ему, Федору фон Боку, Гитлер поручил взять Москву.

7 сентября 1941 года фельдмаршал фон Бок, который вел дневник на протяжении всей войны, сделал такую запись: «Согласно директиве фюрера, наконец, исполняется мое давнее желание: начать наступление против главных русских сил».

Наступление на Москву началось именно в те сроки, которые были записаны в личной книжке германского летчика Ганса Мессершмитта (его самолет был сбит в районе Голицына). На московском стратегическом направлении немецкое командование сосредоточило свои лучшие силы. Гитлер в приказе по Восточному фронту отмечал: «Создана, наконец, предпосылка к последнему огромному удару, который еще до наступления зимы должен привести к уничтожению врага…»

Москва стала прифронтовым городом. Многие наркоматы и комитеты были эвакуированы в глубокий тыл: в Горький, Астрахань, Владимир, Новосибирск, Омск, Уфу, Саратов. Разведуправлению Красной Армии было приказано обосноваться в Куйбышеве.

В Москве продолжал работать Государственный Комитет Обороны и И. В. Сталин. В столице оставалась и оперативная группа Генерального штаба в составе восьми человек, которой руководил генерал-лейтенант А. М. Василевский. Обеспечением Ставки Верховного Главнокомандования и оперативной группы Генштаба разведывательной информацией о противнике должен был заниматься начальник военной разведки и 20 офицеров-разведчиков. Эту группу офицеров возглавлял полковник Иван Большаков. Его заместителем был военинженер 2-го ранга Константин Леонтьев, который накануне войны получал информацию о подготовке Германии к нападению на СССР от советника германского посольства в Москве Герхарда Кегеля. В группу также входили представители основных отделов Разведуправления В. В. Бочкарев, X. Д. Мамсуров, Н. К. Патрахальцев, М. И. Полякова, Л. Эпштейн и другие. Оперативная группа военной разведки располагалась в помещениях дома № 6 по Гоголевскому бульвару.

Гитлеровские дивизии приближались к Москве. После того как 19 октября Государственный Комитет Обороны ввел в Москве и прилегающих к ней районах осадное положение, полковник И. Большаков пригласил к себе К. Леонтьева, Л. Эпштейна, М. Полякову и еще четырех офицеров разведки и сообщил им, что в Разведуправлении утвержден план «Z». Он предусматривает создание пяти нелегальных резидентур военной разведки, которые будут действовать в Москве в случае захвата ее фашистами. Каждая резидентура состояла из надежных и проверенных москвичей — рабочих, инженеров, учителей, артистов. В одну из групп входила Анна Серова — сотрудница киностудии «Мосфильм», в другую — работница Центрального телеграфа Нина Короленко. В третьей группе был артист Московского цирка Михаил Румянцев (Карандаш). Нелегальную резидентуру «Центр» возглавила капитан М. Полякова, самый опытный специалист германского отдела Разведуправления. Радисткой в этой группе была Лидия Щербинина.

Резидентуру «Запад» должен был возглавить старший лейтенант С. Куроедов. Резидентуру «Север» — старший лейтенант П. Романенко.

После совещания у полковника Большакова план «Z» вступил в силу. Военные разведчики М. Полякова, В. Бочкарев, С. Куроедов, П. Романенко, В. Медведев, В. Роттер работали практически без отдыха. Каждый офицер разведки должен был подобрать еще несколько москвичей, которые согласились бы выполнять задания военной разведки в случае оккупации Москвы немцами. Капитан Мария Полякова занималась подбором квартир для размещения разведчиков и легализацией подготовленных специалистами разведки девушек-радисток.

Виктор Бочкарев с помощью железнодорожников, проживавших в Подмосковье в западном направлении, забазировал агентурные радиостанции. Он поручил двум железнодорожникам собирать и передавать в Центр сведения о немецких воинских эшелонах, которые будут следовать в направлении Москвы[163].

Накануне и в ходе Московской битвы военная разведка максимально активизировала свои действия, добывая разведсведения о противнике и проводя диверсионные акты. 29 июня 1941 года Совет Народных Комиссаров и ЦК ВКП(б) утвердили директиву, определившую основные направления работы военной разведки в условиях войны. В пятом пункте этой директивы говорилось: «В занятых врагом районах создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армuu, для разжигания партизанской борьбы всюду и везде, для взрывов мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и т. д.»[164].

В соответствии с требованием этой директивы военная разведка с первых же дней войны начала проводить работу по подготовке и заброске в тыл противника разведывательно-диверсионных групп и отрядов, а также по развертыванию в тылу у немцев партизанского движения. Специальные группы и мобильные отряды военной разведки взрывали мосты и эшелоны противника, уничтожали его живую силу и боевую технику. Диверсанты-разведчики поджигали дома, в которых размещались немцы, уничтожали небольшие гарнизоны, собирали сведения о дислокации штабов, аэродромов и складов. Эти сведения использовались для организации налетов советской авиации. Нанесение противнику максимально большого материального ущерба было одной из основных задач подразделений военной разведки в ходе подготовки немцев к наступлению на Москву.

17 ноября 1941 года был издан приказ Ставки ВГК «О создании специальных команд по разрушению и сжиганию населенных пунктов в тылу немецких войск». К выполнению этой задачи стали активно привлекаться не только мужчины, но и женщины, в основном молодые москвички. Они проходили ускоренную специальную разведывательно-диверсионную подготовку и направлялись в тыл противника. По инициативе женщин-разведчиц, составлявших 30 процентов личного состава всех разведывательно-диверсионных подразделений разведки, начиная с октября 1941 года стали создаваться женские разведывательно-диверсионные группы. Успешно в тылу противника действовали разведгруппы, которыми командовали Е. Ф. Колесова, Е. Я. Пожарская и В. И. Степанова.

В сохранившемся журнале учета операций разведгрупп разведывательного отдела штаба Западного фронта можно найти запись о том, что 21 ноября 1941 года задания на проведение диверсионных акций в тылу противника получили 15 разведывательно-диверсионных групп войсковой части № 9903. В состав одной из таких групп входили Зоя Космодемьянская и Вера Волошина. При выполнении задания в тылу противника они были схвачены немцами, подвергнуты жестоким публичным пыткам, которые проводились с целью устрашения местного населения, и казнены.

16 февраля 1942 года разведчице Зое Космодемьянской присвоено знание Героя Советского Союза. Звание Героя России Вере Волошиной присвоено 6 мая 1994 года.

В октябре 1941 года разведгруппа штаба Западного фронта, находясь в тылу противника в районе станции Северная Мостовая, убила немецкого-офицера. Он был начальником отдела штаба 129-й пехотной дивизии группы армий «Центр». У немца был изъят документ, который назывался «О вражеском шпионаже». В этом документе отмечалось, что «…противник покрыл занятые нами районы густой сетью шпионажа, его агентам и агенткам удается переходить через линию фронта и скрываться у местного населения. Для этой цели противник использует большей частью юношей и прежде всего молодых девушек… которых он засылает, особенно туда, где он намеревается вести наблюдение. Ущерб, наносимый вследствие этого, колоссальный»[165].

Активная деятельность в тылу немцев разведгрупп вызвала серьезную обеспокоенность даже главного командования сухопутных войск вермахта. 17 сентября 1941 года, то есть на следующий день после утверждения Гитлером плана немецкого генерального наступления на Москву, главное командование сухопутных войск направило в штабы групп армий «Центр», «Юг» и «Север» специальную директиву. В ней требовалось производить «…перегруппировки войск…необходимые для проведения операции. «Тайфун», скрытно от русских… с применением мероприятий по дезинформации противника» [166].

Несмотря на меры, направленные на маскировку перегруппировки войск на московском направлении, военные разведчики своевременно замечали любые маневры противника. Силами разведывательного отдела Ленинградского фронта была вскрыта переброска из-под Ленинграда на Калининский фронт 41-го армейского корпуса противника.

Разведывательным отделом штаба Западного фронта с 1 июля по 1 августа 1941 года в тыл противника было переброшено около 500 специально подготовленных разведчиков, способных добывать сведения о противнике и проводить диверсионные акты. В это же время за линию фронта разведотдел направил 17 партизанских отрядов и 29 разведывательно-диверсионных групп.

В августе в тыл к немцам был направлен парашютно-десантный отряд во главе с И. Ф. Ширинкиным. В отряд входило 27 разведчиков. С 7 сентября по 1 ноября этот отряд успешно действовал в Смоленской, Витебской, Псковской и Новгородской областях. После возвращения с задания И. Ф. Ширинкин докладывал о проведенных операциях в тылу противника командующему Западным фронтом Г. К. Жукову. О действиях отряда Ширинкина в ноябре 1941 года писала газета «Комсомольская правда».

На протяжении всей Московской битвы в тылу противника успешно действовали разведывательные отряды и группы «Огонь», «Ястреб», «Абрам», «Игорь», «Профессор», «Бравый», «Рябчик», «Смелый» и многие другие. Бойцы этих разведывательных отрядов и групп добывали сведения о противнике, которые позволяли своевременно вскрывать замыслы фельдмаршала фон Бока, Гудери-ана, Клюге и других германских полководцев.

Активно действовали в тылу противника и разведывательные группы, подготовленные разведывательными отделами штабов Калининского, Брянского и Юго-Западного фронтов. Они собирали сведения о противнике, разрушали шоссейные дороги, взрывали мосты, выводили из строя железнодорожные перегоны, уничтожали линии телефонной связи, нападали на немецкие гарнизоны и отдельные патрули. Под откос были пущены сотни эшелонов противника с боевой техникой, личным составом и боеприпасами, которые направлялись немецким командованием для усиления группы армий «Центр».

Поскольку немцы наступали вдоль основных шоссейных дорог, ведущих к Москве, и не были подготовлены для боевых действий в условиях зимы, разведке было приказано вести тщательное наблюдение за передвижением противника по этим дорогам, разрушать их, осуществлять ночные нападения на немецкие колонны и населенные пункты, в которых останавливались германские солдаты и офицеры.

В результате ноябрьского наступления на Москву немецко-фашистской армии удалось за 20 дней ожесточенных боев продвинуться вперед северо-западнее Москвы на 80—120 километров, юго-западнее Москвы на 40–90 километров. Однако это продвижение стоило врагу огромных потерь в живой силе и технике. Только за ноябрь немецкая армия потеряла под Москвой 73 782 человека убитыми, свыше 100 тысяч раненными и обмороженными, 1 258 танков, 772 орудия и миномета, 628 пулеметов и свыше 5 тысяч автомашин.

К началу декабря 1941 года в результате упорного сопротивления войск Красной Армии на московском направлении продвижение групп армий «Центр» было остановлено. Несколько раньше немцев остановили и на других участках советско-германского фронта. Под Рос-товом-на-Дону и Тихвином советские войска захватили инициативу и в ноябре 1941 года перешли в контрнаступление. Это облегчило переход к наступательным действиям Красной Армии под Москвой.

Основательно потрепанная в боях на дальних и близких подступах к Москве, группа армий «Центр» все еще была сильна. Военная разведка смогла установить, что в составе войск фельдмаршала фон Бока около 75 дивизий, в том числе 22 танковые и моторизованные дивизии. Однако тылы германской группировки были растянуты в глубину и по фронту на тысячу километров. Диверсионные группы военной разведки и партизанские отряды, многие из которых тоже были созданы Разведуправлением Красной Армии, срывали снабжение немецких войск. Усилиями диверсантов и партизан суточный подвоз боеприпасов, провианта и горючего для всей группы армий «Центр» был сокращен до 23 эшелонов в сутки, в то время как войскам, стремившимся захватить Москву, требовалось для обеспечения наступательных боевых действий до 70 эшелонов ежедневно.

Несмотря на неблагоприятную обстановку, германское командование в ноябре 1941 года все еще рассчитывало захватить Москву и пыталось продвигать свои войска к советской столице. В 25–30 километрах от Москвы войска 3-й и 4-й танковых групп противника предпринимали отчаянные попытки прорвать оборону русских войск, вражеская авиация совершала постоянные полеты в сторону советской столицы.

В битве под Москвой отличилась и отечественная радиоразведка. В сентябре 1941 года из Ташкента в Москву был переброшен 490-й радиодивизион. Он станет радиодивизионом ОСИ АЗ Ставки Верховного Главнокомандования. Дивизион успешно выполнял задачи по разведке немецкой бомбардировочной авиации, устанавливал, с каких аэродромов, какие самолеты и в каком количестве поднимались в воздух для совершения налетов на Москву и другие крупные промышленные центры. С первых же дней участия в Московской битве командование дивизиона установило прямую связь со штабом противовоздушной обороны Москвы и за один — два часа предупреждало зенитчиков о возможных налетах немецкой авиации. Так что бомбардировщик Ю-88, которым управлял капитан Мессершмитт, не случайно был сбит в районе Голицына. Советские зенитчики знали о его приближении к Москве…

В ноябре — декабре 1941 года все попытки немцев прорвать оборону в районе Москвы оказались безуспешными. Ни с запада, ни с юга немцам не удалось ворваться в Москву. В начале декабря силы Западного, Калининского и Юго-Западного фронтов перешли в контрнаступление. Началась наступательная операция советских войск, в которой военная разведка продолжала активно добывать сведения о противнике. Военные разведчики проводили диверсии в тылу у немцев. В одном из архивных документов разведотдела штаба Западного фронта отмечалось, что в тыл к немцам «была направлена 71 диверсионная группа общей численностью 1 194 человека». В документах разведывательного отдела штаба Калининского фронта, подготовленных на завершающем этапе битвы за Москву, указывалось: «Путем резкой активизации диверсий сократить до минимума перевозки войск и грузов противника по важным магистралям, и особенно на Смоленском направлении, с тем чтобы помочь передовым частям, перешедшим в наступление на этом участке фронта…»

Подготовкой к работе во вражеском тылу юношей и девушек из Москвы, Смоленска, Ярославля и других городов напряженно занимался разведывательный отдел штаба Западного фронта, которым командовал полковник Т. Ф. Корнеев. Разведчики готовились в школе майора А. К. Спрогиса. В этой школе проходили подготовку Зоя Космодемьянская и Вера Волошина, погибшие во время выполнения боевого задания. До сих пор нет даже приблизительных данных о количестве разведчиков, которые погибли, выполняя задания командования, во время Московской битвы. В 2004 году впервые были приблизительно установлены потери оперативной и тактической разведки Западного, Калининского и Брянского фронтов. Обеспечивая боевые действия войск Западного фронта, 43 процента военных разведчиков оперативного и тактического звена погибли в бою или умерли от ран. 56 процентов — пропали без вести или попали в плен к немцам. 1 процент был откомандирован или арестован органами НКВД. Военная разведка понесла в битве за Москву значительные потери, однако, несмотря на это, успешно выполнила одну из своих главных задач.

С началом контрнаступления Красной Армии сотрудники Разведуправления, эвакуированные в Куйбышев, возвратились в столицу. Начальник Разведуправления Генерального штаба подписал приказ, в соответствии с которым всему личному составу управления предписывалось к 25 января 1942 года приступить к работе в Москве.

Основные отделы Разведуправления разместились в:

• здании по Гоголевскому бульвару, д. 6 — начальник военной разведки, секретариат, политический отдел и дежурный по Разведывательному управлению;

• зданиях по Знаменскому переулку, д. 19 — Информационный отдел (в корпусах «А» и «Б») и административно-хозяйственный отдел (в корпусе «В»);

• 5-этажном корпусе по Знаменскому переулку, д. 19 — отдел фронтовой разведки, типография, контрольно-финансовый отдел и другие подразделения.

Вспоминая дни, связанные с Московской битвой, ветеран военной разведки М. И. Полякова писала: «Возвратившийся из Куйбышева аппарат Разведуправления заработал в полную силу. В его работе исчезла нервозность, характерная для первых месяцев войны. Домой мы уходили только для того, чтобы привести себя в порядок и немного поспать. Выходных дней у нас, как правило, не было».

Битва под Москвой продолжалась 203 дня. На огромном пространстве, по размерам равном территории Франции, которую немцы завоевали всего за неполных два месяца, советские генералы Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский, И. С. Конев, А. И. Белов, Л. А. Говоров укротили фельдмаршала фон Бока, Гудериана, Гепнера, Штрауса и других немецких полководцев.

После провала операции «Тайфун» Гитлер 19 декабря 1941 года снял фельдмаршала фон Бока с должности командующего группой армий «Центр». Его место занял фельдмаршал Г. Клюге. Но и он не смог изменить ситуацию. Немецкие войска были отброшены от Москвы на 250 километров, 60 городов и населенных пунктов освобождены от немецко-фашистских захватчиков.

…В феврале 1942 года полковник Большаков проводил очередное совещание с офицерами 1-го отдела Разведуправления. Совещание было коротким. Большаков дал краткую характеристику ситуации, сложившейся на советско-германском фронте после разгрома немцев под Москвой. Завершая совещание, Большаков сказал, что план «Z» отменяется. Когда кто-то из офицеров спросил, на какое время отменяется этот план, Большаков громко и торжественно уточнил: «План «Z» отменяется навсегда».

Присутствовавшие на совещании К. Леонтьев, М. Полякова, Л. Эпштейн и другие офицеры поняли, что в Великой Отечественной войне наступает новый этап. Они не знали, как будут развиваться события на советско-германском фронте, не предполагали, что после поражения под Москвой Гитлер прикажет гестапо во что бы то ни стало выявить и уничтожить все организации советской военной разведки в Германии, Франции, Бельгии, Польше и в других оккупированных немцами государствах. В то время трудно было предположить, что немцы захватят и казнят многих советских разведчиков, уничтожат резидентуру «Дора» в нейтральной Швейцарии.

В ходе битвы под Москвой советская военная разведка приобрела опыт специальной работы в условиях войны. Стало очевидно, что структура Разведуправления не в полной мере соответствует тем жестким требованиям, которые предъявляет к разведке война. 31 января 1942 года комиссар Разведуправления И. Ильичев подготовил докладную записку в Государственный Комитет Обороны с предложением провести реорганизацию Разведывательного управления, усилить его материальную базу.

В октябре 1942 года исполнилась первая годовщина начала битвы за Москву. Она прошла незаметно…

В 1956 году подполковник Виктор Бочкарев работал старшим помощником военного атташе СССР в Австрии. Однажды в мае он выехал на автомашине из Вены в Зальцбург для выполнения важного задания. На дороге, ближе к Зальцбургу, Бочкарев сделал остановку и направился к местному ресторанчику, чтобы пообедать. В это же время недалеко от места, где была припаркована его автомашина, остановился темный «фольксваген», который двигался из Зальцбурга в Вену. Из машины вышел пожилой мужчина и тоже направился в ресторан. Когда подполковник Бочкарев остановился у входной двери ресторанчика, он обратил внимание на незнакомца, прибывшего из Зальцбурга. Тот тоже посмотрел на Бочкарева, одетого в добротный костюм и похожего на местного австрийца. Незнакомец как-то не совсем уверенно подошел к Бочкареву, поздоровался и сказал, что в 1941 году они встречались в Москве.

— Мессершмитт. Капитан Мессершмитт, — настойчиво напоминал Бочкареву незнакомец. — Я вас узнал. Вы допрашивали меня в Москве в сентябре 1941 года, когда я оказался в плену у русских…

Бочкарев внимательно посмотрел на незнакомца. Около него действительно стоял бывший капитан германских военно-воздушных сил Ганс Мессершмитт. В это трудно было поверить, но это было действительно так! Бочкарев узнал бывшего командира Ю-88, несмотря на то, что после тех встреч в Разведуправлении Красной Армии прошло около пятнадцати лет.

Бочкарев улыбнулся, сказал, что, возможно, они где-то и встречались.

Через несколько минут старший помощник советского военного атташе в Австрии уже мчался по трассе в Зальцбург. Герр Мессершмитт ехал в противоположном направлении. На этот раз они расстались навсегда. Они уже не были врагами, но в тот майский день каждый из них, видимо, думал о том, как удивительно мал мир, в котором они живут…

Глава первая. Особо одаренная особа

Мария Полякова мечтала стать детским врачом. Но поступить в медицинский институт ей помешали непредвиденные обстоятельства…

В первых числах июня 1932 года Машу Полякову, молодого и активного сотрудника КИМа (Коммунистического интернационала молодежи), пригласили в ЦК комсомола и… предложили пойти работать в военную разведку. Дали двое суток на раздумья и предупредили, что она ни с кем не должна советоваться…

Ей трудно было принимать такое решение. Она долго не могла найти ответ на другой вопрос, который помог бы принять окончательное решение. Мария впервые узнала о том, что существует такая организация — военная разведка. Почему предложили именно ей работать в этой разведке? Конечно, она свободно владела немецким и английским языками. Несмотря на молодость, успела пожить в Праге, Берлине и Лондоне. Жила она в тех далеких от Москвы городах с мамой, которая была сотрудницей советских торговых представительств. В Берлине Мария Полякова даже несколько лет занималась в реальном училище.

Возвратившись в 1927 году в Россию, стала референтом Информационного отдела в Исполкоме КИМа. Работалось ей легко и интересно. Она умела находить общий язык со всеми, с кем приходилось сталкиваться по различным молодежным делам. Более того, Маша была очень красива, стройна, элегантна. Она привлекала к себе внимание и сотрудников КИМа, и тех, кто посещал эту организацию. Вскоре она вышла замуж за чеха Иосифа Дицку, который работал в соседнем отделе. У них родилась дочь. Молодые родители дали ей удивительное имя — Златана. Так что к лету 1932 года Мария Полякова, которой в марте исполнилось двадцать четыре года, была уже человеком достаточно самостоятельным. Но обладала ли она способностями для работы в военной разведке? И хотела ли она там работать?

— Сейчас не военное время. Служба в армии для женщин — дело добровольное, — вспоминала Мария слова Саши Косарева, ответственного работника ЦК комсомола, который беседовал с ней о работе в разведке. — Ты можешь отказаться. Но такие, как ты, там сегодня очень нужны…

Через два дня в ЦК комсомола тот же Саша Косарев вручил ей направление в Разведуправление Красной Армии, куда она должна была прибыть в ближайшую пятницу в 22 часа. Оказалось, что именно Косарев и рекомендовал Полякову на работу в военную разведку.

— Уверен, ты справишься с этой работой, — сказал он прощаясь. — Врачи у нас в стране есть, а разведчиков мало…

Мужу Мария сказала, что ее, возможно, скоро пригласят на новую, более сложную работу. Иосиф не стал расспрашивать. Косарева он тоже хорошо знал. Решили обсудить все после беседы в Разведуправлении. Дицка, свободно владевший русским, немецким, французским, испанским и, естественно, чешским языками, сам часто выезжал в зарубежные командировки, поддерживал связи Исполкома КИМа с различными молодежными организациями в Австрии, Бельгии, Франции, Чехии. Он прекрасно знал обстановку в европейских странах.

Ровно в 22 часа в назначенный день Полякова прибыла в 4-е управление Красной Армии (так называлось тогда Разведуправление). Получила пропуск и вошла в здание, которое располагалось в центре Москвы, на Гоголевском бульваре. Встретила Полякову симпатичная девушка с большими черными и внимательными глазами. Одета она была в строгую военную форму. Она и провела Марию мимо дежурного офицера в приемную начальника управления. Полякова находилась в приемной не более двух минут. Вскоре ее пригласили войти в кабинет начальника военной разведки.

За большим письменным столом, покрытым зеленым сукном, сидел седой, но не старый человек в военной форме. В руках он держал направление Поляковой, которое передала ему встречавшая Марию девушка.

Начальник разведки пригласил Марию сесть.

— Давайте знакомиться, — сказал он, — меня зовут Павел Иванович.

Когда Мария присела на краешек стула, Берзин продолжил:

— Кое-что я о вас уже знаю. Но хотел бы узнать побольше и от вас лично. Вы дали согласие работать у нас. Понимаете ли вы, что вас ждет? Готовы ли вы вступить в Красную Армию, безоговорочно выполнять приказы командования, строго соблюдать воинскую дисциплину. Нам нужен не сотрудник за письменным столом, а верный человек для выполнения специальных заданий. Главное, чтобы этот боец был думающим товарищем. Это, дорогой товарищ, краткая преамбула того, что мы от вас хотели бы. Ну как, не испугались? Не боитесь?

— Нет, — тихо ответила Мария.

Она действительно не боялась того, что ее ожидало, хотя еще не понимала, почему она привлекла внимание военной разведки и чем она может быть полезна в этой серьезной, как она уже поняла, организации. Мария взглянула на нового знакомого. Заметила, что после ее честного ответа глаза его стали добрее и он как-то очень хорошо улыбнулся ей:

— Вижу, вы не из пугливых. Это хорошо. Рассказывайте о себе. Когда были в Германии, где учились? Говорите по-немецки, — неожиданно предложил Павел Иванович, — я послушаю ваше произношение…

Они беседовали около часа. В конце беседы Берзин сказал, что, благодаря ряду своих данных и хорошему знанию немецкого языка Мария отобрана для нелегальной работы за рубежом. И уточнил:

— Вам предстоит работать в Германии, обстановка в которой нас очень беспокоит…

После нескольких месяцев специальной подготовки Полякова прибыла в берлинскую резидентуру военной разведки в качестве заместителя резидента по связи. Она изучила шифровальное дело, освоила технику использования фотоаппаратуры для копирования документов, научилась конспиративно встречаться с агентами.

Обстановка в Германии в то время становилась все сложнее и сложнее. Нацисты при попустительстве полиции устанавливали в городе свои порядки. Они не нравились многим немцам, но постепенно большинство из них стало привыкать к лозунгам и обещаниям руководителей нацистской партии. На улицах Берлина появились молодые люди в спецформе, которым было многое позволено. В это же время Поляковой, молодой и обаятельной женщине, приходилось встречаться с агентами, получать от них секретные документы, оплачивать их тайные услуги разведке…

Агенты проживали не только в Берлине. Поэтому ей приходилось бывать в соседних с Германией странах. Только со своим мужем, который в те годы тоже бывал в Бельгии, Франции и Австрии, она ни разу не встретилась: жесткие правила конспирации в военной разведке Полякова никогда не нарушала.

К 1933 году Мария уже успела поступить в Берлинский университет, подыскать приличную однокомнатную квартиру, получить в полиции разрешение на проживание в германской столице. Безупречный немецкий, хорошее знание местных нравов и обычаев — все это позволяло ей быть незаметной. Немцы считали ее своей.

В квартире, где она проживала, стоял чудесный шахматный столик. Он был ее единственной собственностью. Мария купила его в антикварном магазине. Резидент помог ей оборудовать в ножках стола тайник, где хранились наличные деньги резидентуры и некоторые средства оперативной техники.

Мария выдавала себя за единственную дочь обеспеченной датчанки. Она вела внешне размеренный образ жизни: посещала театры, музеи, засиживалась в библиотеках. Иногда, как она говорила своим немногочисленным друзьям, выезжала к матери в Данию. А на самом деле занималась активной разведкой: добывала секреты по технологии производства крупповской стали, чертежи образцов нового вооружения, которое разрабатывалось в некоторых конструкторских бюро крупнейших германских военных фирм. Полякова добросовестно выполняла указания Берзина, и успех сопутствовал ей.

Однако незамужняя датчанка привлекла все-таки внимание полиции, контролировавшей жизнь молодых женщин, проживавших в отдельных квартирах. И в датское посольство поступила информация, что в Берлине проживает некая молодая особа из Копенгагена. Посольские работники, естественно, решили взять свою соотечественницу под опеку. Об этом Полякова узнала, обнаружив в своем почтовом ящике приглашение на воскресное богослужение, а затем на встречу за чашкой чая в датское посольство. Естественно, принять предложение она не могла.

Через некоторое время сотрудник датского посольства посетил дом, где жила Полякова, и оставил свою визитную карточку. Пришлось «в связи с неожиданным заболеванием любимой матери срочно выехать на родину». Мария сменила жилье и паспорт. Она стала австрийской подданной и поселилась в тихом пансионате в другом районе Берлина.

Так прошло два года. Мария успешно выполняла задания разведки. Но летом 1934 года командование Развед-управления отозвало ее в Москву. Мария опять хотела поступить на учебу в медицинский институт, но у Берзина были другие планы…

Вместо учебы в мединституте Мария прошла новый курс специальной подготовки в разведшколе и в 1936 году отправилась во вторую нелегальную спецкомандировку. В ее личном деле сохранилась уникальная запись: «Особо одаренный, ценный и серьезный разведчик, обладающий необходимой подготовкой и всеми данными для зарубежной работы. При наличии умного руководства и правильного воспитания может вырасти в крупного агентурного работника…»

На этот раз Иосиф не смог проводить свою жену. Он воевал в Испании против путчистов Франко. Был начальником штаба 35-й дивизии республиканской армии, участвовал в боях под Сеговией, Сарагосой…

Мария Полякова стала англичанкой Маргарет Ли. Под этим именем она и прибыла в Женеву. Что привело ее в Швейцарию? Она хотела оправиться от горя, постигшего ее в связи со смертью мужа — канадского бизнесмена.

Маргарет Ли поселилась в одном из тихих районов Женевы, в пансионате на берегу красивого озера, недалеко от конечной остановки городского трамвая. Пансионат принадлежал Полю Бертье, который работал в этом же заведении поваром, а его жена выполняла роль главного, и единственного, администратора. Маргарет быстро нашла общий язык с этой семейной парой и особенно подружилась с их десятилетним сыном Жаном. Бездетная вдова часто баловала мальчишку — дарила ему различные игрушки.

Поскольку Жан любил кататься на горных лыжах, а в окрестностях Женевы снега было мало, то с благословения родителей Маргарет по воскресеньям отправлялась с ним во Франции. Там она определяла Жана на детскую площадку, а сама встречалась с представителями Центра и агентами, передавала в Москву добытые материалы, получала деньги от курьеров из Москвы.

Мария стала руководителем швейцарской резидентуры военной разведки. Прежний ее резидент, которого звали Виктор, уехал в Москву из-за серьезной болезни. Берзин поручил Поляковой возобновить деятельность этой маленькой тайной ячейки военной разведки. У начальника Разведупра Красной Армии уже было свое видение развития событий в Европе, и в середине 30-х годов он настойчиво сосредоточивал силы своей службы на главном направлении — разведке Германии и ее вооруженных сил.

У Поляковой первое время было немного помощников. Наибольший интерес представляли агенты Макс и Пауль, проживавшие в Базеле, Клемент и Фалькон, работавшие в Цюрихе, а также «027» — германский офицер, который когда-то передавал Виктору ценную информацию о немецкой армии.

Когда Полякова уезжала во вторую спецкомандиров-ку, в Центре ей был присвоен необычный оперативный псевдоним — «Гизеля». Это было ее тайное имя, которое использовалось руководством Разведуправления для переписки с Поляковой. Все свои радиограммы Мария подписывала также «Гизеля». Что оно означает, до сих пор никто не знает.

Накануне встречи с «027» Центр предупредил Полякову, что немец награжден Железным крестом, информацию передает только за деньги. Властен. Самолюбив. Расчетлив. Предельно осторожен. Как он поведет себя во время первой встречи с новым руководителем — женщиной, предположить трудно…

Центр рекомендовал Марии на первой же встрече с этим агентом проявить твердость, передать ему 25 франков на оплату ужина в ресторане под предлогом того, что ей, женщине, неудобно будет расплачиваться с официантом…

Центр также сообщил «Гизели», что «027» любит дорогой французский коньяк «Мартель».

Полякова не курила и никогда не употребляла спиртного. Так что ее первая встреча с этим агентом не обещала ничего хорошего. Это она поняла сразу, как только закончила изучать указания Центра. Но Мария знала и другое — агент был источником ценной военной и военно-политической информации по Германии. Связь с ним необходимо не только сохранить, но и закрепить. Сведения о том, что происходит в вермахте, представляли для Центра особую ценность.

Встреча с «027» состоялась вечером в обусловленное время недалеко от дорогого ресторана. После обмена паролем и отзывом Мария заметила на лице немца недоброжелательную ироническую улыбку, но не растерялась и тут же предложила ему деньги для оплаты ужина в ресторане. Настроение «027» несколько изменилось, а после нескольких порций «мартеля» — заметно улучшилось. Позже в их деловых отношениях бывали и критические ситуации. Но особый талант руководителя, который был не случайно отмечен в служебной характеристике Поляковой, помогал ей выходить из трудных ситуаций.

19 декабря 1936 года «Гизеля» получила из Москвы указание, в котором говорилось: «Материалы «027» важны. Особую ценность представляет доклад о состоянии боеспособности германской армии. Это и есть результат вашего правильного руководства его работой. Отблагодарите «027». Желательно было бы получить от него такой же доклад о материально-техническом обеспечении армейских частей, тактико-технических данных основных видов бронетанковой техники, а также о ежемесячной производительности германских заводов, выпускающих такую технику…»

В один из воскресных дней на лыжной прогулке Мария познакомилась с молодым швейцарцем (назовем его Иоганн). Как оказалось, он имел высшее инженерно-техническое образование и широкий круг знакомых в среде местной технической интеллигенции. Вскоре Иоганн стал помощником «Гизели». По ее просьбе он привлек к разведывательной работе своего друга, работавшего на крупном военном заводе, и тот стал передавать чертежи оружия, которое изготавливалось на заводе. В частности, он передал Иоганну чертежи автоматической башни Р-5, разрабатываемой пушки для установки на самолете, авиационного прицела Цейса, различных взрывателей, полный комплект документации и образец пулемета системы «штанге», а также чертежи нового противотанкового ружья.

Успех в разведке приходит к тем, кто хорошо знает все тонкости этой опасной работы…

Однажды «Гизеля» была в театре на опере Рихарда Вагнера «Золото Рейна» и во время антракта познакомилась с молодой женщиной Рашель Дюбендорфер, сотрудницей Международного бюро труда Лиги Наций. Их оценки восприятия оперы Вагнера неожиданно совпали, и они подружились.

Изучая свою новую знакомую, Полякова установила все ее связи, узнала, что Рашель была платным корреспондентом двух социалистических газет, жила со вторым мужем, а от первого брака у нее была дочь Тамара. Мария и предложила Центру привлечь Дюбендорфер к работе на военную разведку. Предложение поддержали. Рашель Дюбендорфер получила псевдоним «Сиси». Через несколько лет эта женщина станет легендой в мире шпионажа и сыграет важнейшую роль в добывании секретных данных из важнейших штабов германских вооруженных сил…

В 1937 году «Гизеля» привлекла к работе на военную разведку еще одного агента, которого звали Брудер. Он был шлифовальщиком на заводе «Эрликон».

Выбор Поляковой оказался правильным. Брудер регулярно передавал информацию об артиллерийских системах и снарядах к ним. От него и его друзей «Гизеля» узнала о поставках зенитной пушки фирмы «Эрликон» в Германию. Немцы закупали эту систему для последующей отправки ее в Испанию сторонникам Франко. Полякова получила полный комплект документов на эту пушку.

Как же доставлялись материалы, добытые резидентурой Поляковой в Москву? Это была особая проблема в работе «Гизели». Дело в том, что между СССР и Швейцарией в те годы не было дипломатических отношений, а это означало, что в Берне не существовало каких-либо советских представительств. Так что добытые материалы приходилось переправлять в Центр по разным каналам. Использовались для этого и возможности, которые были у военной разведки во Франции. Часто добытые разведчиками материалы приходилось отправлять в Центр через Париж. Это был длинный, а иногда и опасный путь.

По рекомендации Поляковой «Сиси» окончила курсы водителей, получила права, и разведчицы для перевозки своих секретных грузов стали брать напрокат в разных фирмах легковые автомобили.

Но с чертежами «эрликоновской» пушки возникли большие трудности. Их было много — два чемодана средних размеров. Полякова получила их от источника вечером на одном из горных перевалов. Кроме чемоданов, агент передал ей еще и два боевых патрона. Женщины погрузили чемоданы в багажник машины, а патроны, обмотав ветошью, Полякова спрятала в дамскую сумку. Но ехать по горной дороге не решились, опасаясь, что в случае какого-нибудь толчка снаряды взорвутся.

Найдя безопасную парковку в горах, они дождались восхода солнца и двинулись в Базель, где и спрятали груз на конспиративной квартире у «Анны» — еще одного агента резидентуры «Гизели».

Сделана была только половина дела. Чтобы доставить ценный груз в Париж, нужно было пройти контрольнопропускной пункт на франко-швейцарской границе, избежать досмотра вещей. Такой привилегией пользовались только дипломаты. У «Гизели» и «Сиси», естественно, дипломатических паспортов не было. Но необходимые документы были у знакомых «Сиси» — сотрудников Международного бюро труда Лиги Наций. С одним из них, австрийцем, «Гизеля», одетая в дорогое манто и прелестную шляпу, отправилась во Францию. В багажнике машины лежали два чемодана с секретными документами, а в сумочке на коленях у «Гизели»… под коробочками с пудрой, пилочками для ногтей, флакончиками духов, пачкой сигарет и другой мелочью, без которой не может обойтись ни одна молодая красивая женщина высокого круга, были спрятаны патроны. Конечно, она очень боялась, что офицер-пограничник потребует открыть сумку. Но этого не произошло. Офицер проверил документы водителя-дипломата, вежливо улыбнулся и не стал проверять сумочку его спутницы.

Такие же «эрликоновские» патроны Полякова перевозила еще дважды. Один раз этот путь она проделала на автобусе вместе с маленьким Жаном. Это было весной. Полякова купила два или три килограмма красной черешни. Патроны положила в бумажный мешочек и сверху засыпала их черешней. Устроившись поудобней в автобусе, они с Жаном ели черешню даже тогда, когда автобус осматривал пограничник. «Гизеля» любезно угостила пограничника черешней. Он взял несколько сочных ягод и стал проверять других пассажиров.

Через несколько дней патроны были доставлены в Москву.

Жизнь разведчицы опасна, требует особого мужества и изобретательности. После «датского инцидента» Полякова понимала, что за ней может наблюдать не только полиция или, что значительно хуже, контрразведка, да и господин Бертье, как считала Полякова, сотрудничал с полицией и информировал ее о том, что и как делает постоялица пансионата Маргарет Ли. Но не это могло выдать Маргарет Ли. Молодая женщина не может быть одна. У нее должны быть поклонники, но их «Гизеля» избегала, потому что они могли только мешать ее разведывательной работе. Думы о маленькой Златане и муже, который воевал в Испании, тоже не позволяли ей заводить поклонников. Но они должны были существовать. И «Гизеля» прибегала к маленьким, только ей одной известным хитростям. Отправляясь в театр, она по дороге посещала один из цветочных магазинов, которых в Женеве, к счастью, было очень много, покупала цветы и просила доставить их в пансионат, в котором она прожи-вала. Среди орхидей или лилий, которые она любила, Полякова помещала небольшую записочку с обычным и понятным текстом: «С уважением… целую» и так далее. Потом отправлялась в театр. Когда она возвращалась в пансионат, горничная сообщала ей о том, что для Маргарет доставлен очередной роскошный букет. Ни Бертье, ни его жена, ни кто другой не сомневался, что у Маргарет Ли есть внимательный и обеспеченный кавалер…

В конце 1937 года Полякову из командировки отозвали. Прибыв в Москву, она на следующий день приехала на знакомый Гоголевский бульвар в дом № 6. Получила разовый пропуск. Поднялась на второй этаж и направилась к кабинету, где всегда работал неутомимый и уважаемый начальник отдела Оскар Стигга. Постучалась в дверь. Попросила разрешения войти. В кабинете ее встретил незнакомый молодой офицер с двумя шпалами на петлицах. Он представился. Спросил, как она доехала до Москвы, поинтересовался самочувствием. Потом сообщил, что завтра в 12 часов Мария в военной форме должна быть в Кремле, где ей будет вручен орден Красной Звезды.

Возвращаясь домой после беседы с новым начальником отдела, М. Полякова думала о том, почему она не встретила в Разведуправлении никого их тех офицеров, которые дважды направляли ее в спецкомандировки. Не было не только сотрудников отдела, но и Яна Карловича Берзина, которого она по привычке после первой встречи в 1932 году называла Павлом Ивановичем.

Свой орден Мария получала в Малом зале Кремлевского дворца. Это был волнительный и запоминающийся день. Награду разведчице вручал М. И. Калинин, Председатель ВЦИК.

— Товарищи, — сказал он, обращаясь к присутствовавшим членам ВЦИК и приглашенным, — представляю вам Полякову Марию Иосифовну. За выполнение особого задания Родины она награждена орденом Красной Звезды. Давайте поздравим ее.

Выходя с территории Кремля, Мария услышала бой курантов.

Она не знала, что приветливый и доброжелательный М. И. Калинин, которого все называли Всесоюзным старостой, с огромным трудом выполнял свои обязанности. Его жена Екатерина Ивановна уже была арестована НКВД. Он знал, что вырваться из следственного изолятора она уже не сможет. В стране не по его воле шла жестокая борьба с «врагами народа». Полякова не относилась к ним. Не относилась к «врагам» и его жена Екатерина, которая в 1938 году будет приговорена «к лишению свободы в исправительно-трудовых лагерях сроком на пятнадцать лет с поражением в политических правах на пять лет».

В 1937 году возвратился из Испании Иосиф Дицка. За мужество в боях против испанских фашистов он тоже был награжден орденом Красной Звезды.

Наконец-то вся семья была в сборе. Златана хорошо училась в школе. Мария была счастлива. Но это счастье оказалось недолгим. Отец Поляковой, работавший в Горьком на строительстве автозавода, был арестован органами НКВД, старший брат, слушатель пятого курса Военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского, мастер спорта по альпинизму, тоже арестован.

В конце 1938 года Полякову неожиданно пригласил на беседу бригадный комиссар И. Ильичев, заместитель начальника управления. Он задал разведчице несколько вопросов: откуда прибыла в Разведуправление, с кем работала в КИМе (Косарев к тому времени уже тоже был арестован), что думает об аресте отца и брата… Потом приказал дать письменные ответы на все его вопросы и добавил:

— Все дела в отделе передайте майору Большакову. Мы будем увольнять вас из армии…

После мучительных раздумий Полякова решила написать личное письмо наркому обороны К. Е. Ворошилову. Она могла это сделать, так как имела доступ к литерной почте.

Через несколько дней в кабинете Поляковой раздался телефонный звонок. Мария подняла трубку. Помощник Ворошилова сообщил: «Клемент Ефремович прочитал ваше письмо, просит не волноваться и продолжать работать…»

А вскоре Ворошилов посетил Разведуправление Красной Армии и представил личному составу нового начальника военной разведки, молодого летчика, Героя Советского Союза, воевавшего в Испании, И. И. Проскурова.

В тот же день решилась и судьба Марии Поляковой: Ворошилов разрешил оставить ее в разведке…

В трудные дни битвы под Москвой капитан Мария Полякова работала, вернее и точнее, — жила и работала на Гоголевском бульваре. Дома бывала редко.

Иосиф Дицка, который тоже служил в военной разведке, 9 августа 1941 года вместе с секретным работником Разведуправления, действовавшим под псевдонимом «Келлер», убыл в зарубежную командировку, как он сказал Марии. На самом деле Дицка был десантирован из самолета с двумя товарищами в районе захваченного немцами польского города Чекольтин. Это был первый и последний прыжок с парашютом Иосифа Дицки.

Об обстоятельствах гибели мужа Мария узнала только после окончания войны. «Келлер» сообщил, что Иосиф, поломав при приземлении ноги и не желая попасть в плен, застрелился…

После войны подполковник Мария Полякова работала в центральном аппарате военной разведки, была преподавателем специального учебного заведения, в котором обучались военные разведчики…

Глава вторая. О подвиге и подлости

В оперативной сводке Генерального штаба Красной Армии, составленной к 8 часам утра 22 ноября 1941 года, сообщалось, что войска «Западного фронта в течение 21.11 вели ожесточенные бои с пехотой и мото-мехчастями противника на волоколамском, можайском, сталиногорском направлениях, противодействуя развитию прорыва его мотомехчастей в направлениях: Клин, Сталиногорск…»

Сводка подписана заместителем начальника оперативного управления Генштаба Красной Армии генерал-майором Курасовым. В ней, конечно, не было ни слова о том, что ночью с 21 на 22 ноября две группы советских разведчиков-диверсантов перешли линию фронта и направились в тыл противника. Им предстояло выполнить особое задание.

Одной группой разведчиков командовал Павел Проворов. В свои 18 лет он уже справлялся с обязанностями командира.

В состав группы входило десять человек: шесть мужчин и четыре девушки. Самым молодым был москвич Николай Морозов. Ему едва исполнилось 16 лет. Остальные — Алексей Голубев, Иван Емельянов, Иван Кирюхин и Василий Клубков 1923-го года рождения.

Девушки были чуть постарше. Вере Волошиной, комсоргу группы, было 22 года. Клава Милорадова родилась в 1920 году. Самой молодой среди девушек-разведчиц была москвичка Зоя Космодемьянская. Ей было 18 лет. Четвертой девушке — Наташе Обуховской — 23 года.

В тыл противника разведчиков отправлял майор Артур Спрогис, специальный уполномоченный Государственного Комитета Обороны на Западном фронте по диверсионной работе в тылу противника.

Майор хорошо знал каждого бойца.

Вера Волошина — студентка второго курса Московского института кооперативной торговли. На боевой работе уже не первый месяц. Опытный разведчик. Комсорг группы. Ее любят и уважают разведчики. Красива, умна, училась в Московском институте физической культуры. Потом решила поменять профессию и поступила в другой институт. Война не позволила ей получить высшее образование. Планирует завершить обучение после разгрома немцев.

Зоя Космодемьянская — школьница. Направлена в разведшколу Московским городским комитетом комсомола. Воюет второй месяц. Обладает удивительными качествами. Самостоятельна, внимательна, имеет отличную память. Быстро изучила приемы и методы диверсионной работы. Обладает твердым характером.

Клавдия Милорадова — комсомолка, прибыла в отряд со станции Подгорная Юго-Восточной железной дороги. Смелая, находчивая, самостоятельная, одна из самых авторитетных девушек в отряде.

Василий Клубков родился в Рязанской области. Образование семь классов, беспартийный. До призыва в армию работал сортировщиком писем в одном из почтовых отделений Москвы. Жизненный опыт крайне мал. В отряд прибыл в октябре 1941 года.

Павел Проворов — командир разведгруппы, прирожденный разведчик. Спрогис доверял ему выполнение самых сложных диверсионных заданий.

Прибывшие в распоряжение разведывательного отдела штаба Западного фронта Алексей Голубев и Иван Емельянов из Ярославской области тоже были надежными и смелыми ребятами.

Вторая группа также состояла из десяти человек. Командовал этой группой Борис Крайнов. В состав группы входили ребята из Москвы и Ярославля. Двоим из них — москвичам Петру Смирнову и Илье Брюкеру было по 16 лет, остальным — не больше 21 года.

Что заставляло командование разведотдела штаба Западного фронта подбирать и направлять в тыл к немцам для выполнения спецзаданий «зеленую» молодежь? Майор Спрогис считал, что у разведчиков такого возраста больше шансов выполнить задание и вернуться на базу живыми и невредимыми.

Спрогис знал своих людей. Он как никто другой понимал, какой серьезной опасности подвергают себя эти парни и девушки — фронтовые разведчики, уходя в тыл противника.

Особенно трудно майору Спрогису было направлять за линию фронта девушек. В другое время он бы никогда не послал их в тыл к немцам. Всегда считалось, и это справедливо, что война — мужская работа.

Спрогис был готов сам отправиться за линию фронта и выполнить любое задание, лишь бы сохранить жизнь другим. Когда командование разведотдела разрешало, он так и делал. С фашистами начал воевать еще в 1935 году в Испании.

Майор знал, что Проворов и Крайнов, уходившие за линию фронта, хорошо изучили обстановку, им были знакомы все тайные лесные тропы. Однако на этот раз обстановка усложнялась тем, что целый день шел снег, поэтому разведгруппам предстояло передвигаться и действовать по ночам.

Группа Павла Проворова должна была проникнуть за линию фронта с задачей сожжения населенных пунктов в тылу противника, в которых находятся немцы.

«Вы обязаны, — говорилось в письменном задании группе, — сжечь следующие населенные пункты, занятые немцами: Анашкино, Петрищево, Ильятино, Пушкино, Бу-гайлово, Грибцово, Усатково, Грачево, Михайловское, Коровино.

…После уничтожения этих пунктов задание считается выполненным. Срок выполнения задания 5–7 дней с момента перехода линии фронта».

Второй пункт задания обязывал группу по прибытии в расположение частей Красной Армии доложить обо всем, что известно о противнике. «О своей работе, — требовал Спрогис, — не докладывайте. После чего просите, чтобы оказали содействие в доставке вас в разведотдел Западного фронта к майору Спрогису…»

Подобное задание получила и разведывательная группа Бориса Крайнова. Разведчикам предстояло сжечь 9 деревень, в которых «находятся или могут находиться части неприятеля». Среди этих деревень были Ястребово, Никольское, Богородское, Архангельское, Златоусово и другие.

Каждый разведчик получил по три бутылки с зажигательной смесью КС, продовольственный паек. Мужчинам выдали по бутылке водки. Кое-кто взял две. Это не запрещалось. Водка использовалась в походе для медицинских целей. По ночам лес трещал от сильного мороза.

На этот раз реальные события развивались не так, как планировал майор Спрогис. Немцы усиленными нарядами охраняли не только дороги, но и деревушки, где расположились солдаты и офицеры.

В районе дороги Дютьково — Маурино группа Павла Проворова была обстреляна немецким патрулем. Автоматный огонь противника был настолько интенсивным и плотным, что группе пришлось разделиться на две части. Морозов, Воронина и Брюкер отстали.

Группа Бориса Крайнова оказалась в таком же положении. Все лесные дороги контролировались немцами. Деревни, где располагались фашисты, усиленно охранялись. 25 ноября в разведку ушли и не вернулись Лидия Булгина и Клавдия Милорадова. Проворов и Крайнов решили объединиться в одну группу. В ней оказалось всего восемь человек.

В районе деревни Усатново объединенная группа вновь наткнулась на засаду немцев. Отбиваясь от фашистов, разведчики ушли в лес. Проворов решил прервать выполнение задания и возвратиться на базу за линию фронта. К нему присоединились Лебедева, Щербаков, Кирюхин и Обуховская. После минутного прощания они исчезли среди густых зимних елей.

Борис Крайнов решил остаться в тылу противника и продолжить выполнение задания, поставленного майором Спрогисом.

С командиром группы остались Зоя Космодемьянская и Василий Клубков.

Примерно к полуночи 27 ноября они вышли в район деревни Петрищево. После длительного перехода разведчики решили немного отдохнуть и изучить обстановку. Крайнов, Клубков и Космодемьянская попытались определить, где именно могут находиться немецкие часовые. Чтобы поджечь дома, в которых ночевали немцы, нужно было незаметно к ним подобраться, забросать бутылками с зажигательной смесью. Затем поджечь боевую технику фашистов… Никто из разведчиков, даже Крайнов, не знал, что приказ, в соответствии с которым специальные разведгуппы должны были заниматься поджогом уцелевших после бомбежек деревенских домов, был подписан И. В. Сталиным. Для защиты Москвы приходилось использовать все средства…

Примерно в 2 часа ночи Крайнов распределил участки деревни, для каждого из бойцов уточнил задачи, еще раз напомнил, что и как делать, где группа должна собраться после выполнения задания. Напомнил, в каком направлении необходимо двигаться к своим, если возникнут непредвиденные обстоятельства. Пожелав всем удачи, командир разведгруппы приказал начать операцию.

Первые дома в деревне, где стояли две или три немецкие автомашины, должен был поджечь Крайнов. Разведчики полагали, что именно в этих домах находится штаб временного немецкого гарнизона. Зое предстояло поджечь дома на южной окраине деревни. В северной части действовал Клубков.

Первыми загорелись дома в секторе Крайнова. В это время Зоя только приблизилась к деревенскому дому. Находившиеся в нем фашисты спали. Рядом с домом стояла грузовая машина и мотоцикл. Девушка вытащила из сумки бутылку с зажигательной смесью, подожгла ее и бросила в двери дома. Бутылка разбилась. Пламя охватило крыльцо. Другой бутылкой Зоя подожгла автомашину, третьей — еще один дом. Все. Задание выполнено. Дома пылают. Девушка побежала к лесу, к тому месту, где она должна была встретиться с Крайновым и Клубковым.

Когда на участках Крайнова и Космодемьянской запылали четыре дома, Василий Клубков тоже бросил бутылку с жидкостью КС на крыльцо ближайшего от него строения. К его ужасу, бутылка не взорвалась. Нужно было бросать вторую, но Клубков, увидев недалеко от себя двух немецких солдат, забыл о револьвере, спрятанном в кармане, и бросился к лесу. На опушке немцы свалили его на снег, связали руки и повели к деревне, где яркими кострами пылали несколько домов.

Вскоре Клубков стоял перед немецким офицером. Револьвер, бутылки с горючей смесью, сумка с продуктами… Все это выдавало в Клубкове диверсанта. Допроса парень не выдержал и рассказал о том, где разведчики собирались встретиться после выполнения задания. Офицер приказал солдатам прочесать лес в указанном направлении. Спустя некоторое время солдаты возвратились с захваченной в лесу девушкой.

— Ты знаешь эту женщину? — спросил офицер у Клубкова.

Тот ответил утвердительно. Далее он сообщил немцам ее имя и фамилию, сказал, что она должна была поджечь южную окраину деревни…

Зоя Космодемьянская на вопросы гитлеровцев не отвечала. Зою избивали, требуя рассказать все, что она знает о своем командире, об отряде, где училась стрелять… Издевательства продолжались до рассвета.

Когда полуживую девушку фашисты вытащили на мороз, офицер вновь обратился к Клубкову:

— Вы будете работать на немецкую разведку?

Клубков торопливо в знак согласия кивнул головой.

27 ноября 1941 года Клубков в сопровождении двух немецких солдат был отправлен на машине в Можайск. В течение 13 дней его содержали в каком-то большом городском доме, где находились еще несколько пленных из числа тех, кто согласился сотрудничать с оккупантами.

11 декабря «добровольцев» отправили под охраной в Смоленск. Через несколько дней Клубков оказался в немецкой разведшколе, разместившейся в местечке Красный Бор. До 3 января Клубков прошел ускоренный курс подготовки. Немецкий инструктор обучал его действовать на советской территории и воевать против своих.

В первых числах января 1942 года Клубков дал подписку, что он обязуется работать на «благо непобедимой германской армии». Его задание состояло в том, чтобы вернуться в разведчасть майора Спрогиса. Устроиться в ней и сообщать о том, когда и какие операции Спрогис готовит против немцев на данном участке Западного фронта.

Начальник немецкой разведшколы, который инструктировал Клубкова, приказал ему передавать сведения агенту немецкой разведки Николаю Музыченко. Легенду предложил такую: Клубков должен был сказать, что немцы схватили его после поджога деревни, что Зои Космодемьянской он не видел, а из плена бежал в конце января…

На всякий случай Клубкову сообщили, что Космодемьянской опасаться не следует — она повешена в деревне Петрищево. Напомнили, что арест девушки стал возможен только с его помощью.

К линии фронта Клубков был доставлен 7 февраля вместе с новым «начальником» Музыченко. На рассвете в районе населенного пункта Ерши, что в 20 километрах юго-восточнее районного центра Борятино, они перешли линию фронта и оказались на советской территории. Расставаясь, Музыченко сказал Клубкову:

— Соберешь сведения, приходи в Каменку, я буду в первом доме. Он расположен справа от дороги.

Немецким агентам больше встретиться не пришлось…

В начале февраля 1942 года А. Спрогис направил письмо секретарю Московского комитета ВЛКСМ. В нем майор сообщал о том, что «комсомолка Космодемьянская Зоя Анатольевна при выполнении специального задания командования разведотдела штаба Западного фронта 30 ноября — 1 декабря 1941 года в деревне Петрищево Верейского района была казнена немецкими фашистами.

…Зоя Анатольевна умерла смертью героя с лозунгами «Смерть немецким оккупантам! Да здравствует социалистическая Родина! Да здравствует товарищ Сталин!»

16 февраля 1942 года указом Президиума Верховного Совета СССР Зое Анатольевне Космодемьянской было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

А Клубков еще жил. Узнав новый адрес разведотдела штаба Западного фронта, он явился с докладом к подполковнику Спрогису. Рассказал все, как его учили в немецкой разведшколе. Но ему не поверили. 28 февраля Клубков был задержан офицером особого отдела НКВД.

11 марта 1942 года обвиняемого в предательстве Клубко-ва Василия Андреевича подвергли первому допросу. Проводил его следователь особого отдела НКВД Западного фронта лейтенант госбезопасности Сушко.

Первый вопрос был задан Клубкову в 22 часа. Лейтенант, который был года на два старше Клубкова, попросил детально рассказать об обстоятельствах, при которых Клубков был схвачен немцами. Клубков рассказал, что он выдал немцам сведения о расположении разведывательного отдела фронта, о войсковой части, в которой он проходил подготовку, рассказал о заданиях, которые выполняли в тылу у немцев разведчики этой части, и о тактике их действий.

Один из вопросов следователя звучал так:

«— К вам обращались за помощью в получении признания от Космодемьянской?»

Ответ:

«— Да, офицер у меня спросил, она ли это. Я сказал, что эта девушка действительно Космодемьянская Зоя. Она вместе со мной прибыла в деревню и поджигала южную окраину деревни.

Космодемьянская на вопросы офицера не отвечала…»

Далее в протоколе допроса записано: «Видя, что Зоя упорно молчит, несколько офицеров раздели ее догола и в течение 2–3 часов сильно избивали резиновыми палками, добиваясь показаний. Космодемьянская заявила офицерам: «Убейте меня, я вам ничего не расскажу». После чего ее увели, и я ее больше не видел…»

Протокол признания предателя составил одиннадцать страниц. На последней из них напечатано: «Записано с моих слов, лично мною прочитано, в чем и расписываюсь».

Было это в 5 часов утра 12 марта 1942 года. Немцев к тому дню уже отбросили от Москвы на сотню километров. Советское контрнаступление успешно развивалось. Однако до победы было еще далеко…

В конце ноября 1941 года майор А. Спрогис потерял не только Зою Космодемьянскую, но и вторую разведчицу — Веру Волошину.

Вера и Зоя познакомились в конце октября 1941 года.

Когда Зоя прибыла в разведшколу Спрогиса, койки девушек оказались рядом. Зоя искренне восхищалась Верой, которая уже неоднократно бывала в тылу противника, успешно выполняя разведывательно-диверсионные задания. Вера всячески старалась помочь новой подруге освоиться с условиями жизни на фронте, овладеть личным оружием. Она, видимо, понимала, что рано или поздно настанет время, когда им придется идти в тыл к фашистам в составе одной группы. Так и случилось 21 ноября 1941 года.

17 ноября Зоя написала своей матери Любови Тимофеевне:

«Дорогая мама!

Как ты сейчас живешь, как себя чувствуешь, не больна ли? Мама, если есть возможность, напиши хоть несколько строк. Вернусь с задания, так приеду навестить домой…»

Боевое крещение Зоя проходила в районе населенных пунктов Шаховская и Княжьи Горы, захваченных фашистами. Группа минировала дороги, уничтожала отдельные автомашины с немцами. Группе ставилась задача уничтожать склады с боеприпасами, горючим и продовольствием.

В разведзадании, как всегда, имелся особый пункт. Задание считалось выполненным, если группа уничтожила 5–7 автомашин и мотоциклов; разрушила 2–3 моста; подожгла 1–2 склада с горючим и ликвидировала до 15–20 немецких офицеров и солдат. В тот раз задание полностью выполнить не удалось, но и то, что успели сделать разведчики в тылу противника, прибавило немцам немало хлопот.

Когда в ноябре сорок первого Зоя Космодемьянская действовала в районе Петрищева, где, по данным разведки, находился штаб немецкой воинской части, Вера Волошина выполняла задание с бойцами второй подгруппы в районе деревни Головково.

Что там случилось с Верой Волошиной, было достоверно установлено лишь в середине 1994 года.

Когда началась война, Вера вместе с другими студентами принимала участие в строительстве оборонительных сооружений на западных подступах к Москве. Об этом она и писала своей матери Клавдии Лукьяновне и родственникам, которые проживали в Кемерове:

«Дорогие!

Вы, наверное, в последнее время очень беспокоились обо мне. Я ездила по специальному заданию, как и все комсомольцы Москвы. Мы строили укрепления.

Сейчас, когда идешь по Москве и видишь лозунг: «Что ты сделал для фронта?» — то чувствуешь удовлетворение от того, что что-то сделал…

18. VIII.41 г.»

Вскоре Вера попала в военную разведку, прошла специальную подготовку и стала выполнять задания за линией фронта.

В начале ноября 1941 года, после возвращения с очередного боевого задания, группа получила возможность несколько дней передохнуть. В эти дни Вера написала домой очередное письмо.

«Дорогая мама!

Я жива-здорова, пожалуйста, будьте спокойны. Денег не высылайте.

Я вернулась с первого задания из тыла противника, теперь неделю отдыхаю…

Мамочка, если можно где-нибудь достать валенки, рукавички (те у меня порвались), если не трудно, пошлите, а то мне будет очень холодно в наших необъятных лесах. Если от кого получите письмо, — отвечайте, я всем дала наш адрес.

В Москве все спокойно, она крепко охраняется, я сегодня туда поеду.

Мамочка, пожалуйста, поменьше думайте обо мне, со мной ничего не случится, я же родилась в рубашке, буду жить сто лет…

12. XI.41 г.»

19 ноября Вера пишет еще одно письмо родным в Кемерово. Оно оказалось последним…

«Мои милые!

Я все еще отдыхаю. Дня через два пойду. Писем от меня долго не будет, вы не беспокойтесь.

У нас наступила настоящая зима. О валенках не беспокойтесь, я их получила, так что будет тепло. Денег не высылайте.

Мамочка, вы меньше обо мне думайте.

Как у вас с продуктами? Как живете? Пишите чаще.

Не беспокойтесь!

Крепко целуют всех.

Вера.

19. XI.41 г.»

Через два дня Вера Волошина была в тылу у немцев…

У деревни Головково группа наших разведчиков попала в засаду. Отстреливаясь, разведчики стали отходить к лесу. Вера Волошина прикрывала отход группы. Раненная в плечо, она отстреливалась до последнего патрона…

В феврале 1942 года Клавдия Лукьяновна Волошина, мама Веры, получила с фронта письмо, в котором сообщалось, что «Волошина Вера Даниловна пропала без вести при выполнении боевого задания в тылу врага…»

Только в восьмидесятые годы судьба Веры прояснилась. Раскрыть тайну ее гибели смогли писатель Георгий Фролов, студенты Московского университета потребительской кооперации, работники института полковник запаса Николай Анохин, бывший штурман Авиации дальнего действия, директор музея этого учебного заведения Антонина Булгакова. Они нашли свидетелей последнего боя Веры Волошиной с фашистами…

В конце ноября 1941 года на рассвете женщины деревни Головково пробирались лесом к колхозному полю, где под снегом искали оставшуюся свеклу и картофель. И вдруг на одинокой старой осине они увидели повешенную девушку. На теле болтались клочья изорванного платья. На прострелянном плече ледяным швом застыла кровь. На теле и оголенных плечах были видны многочисленные кровоподтеки от ударов, видимо, от сапог или прикладов. Имени девушки в деревне никто не знал…

В середине декабря 1941 года немцы отступили. И только тогда жители деревни смогли снять труп девушки с дерева и похоронить в братской могиле в селе Крюково. Среди тех, кто провожал ее в последний путь, были Нина Зотова, Полина Румянцева, Наталья Гаврилова, Анастасия Кудряшова, Иван Хватский, Александр Новиков и многие другие.

С тех пор прошло много лет. Однажды в деревню приехал писатель Георгий Фролов. Он привез фотографии, по которым жители деревни опознали девушку.

…30 ноября 1941 года немецкий солдат Вильгельм Эльман послал из одной подмосковной деревушки своей девушке письмо в Германию, в котором жаловался на судьбу: «Моя любимая Цылла. Это странное письмо никакая почта никуда не доставит, и я решил отправить его со своим раненым земляком, ты его знаешь — это Фриц Заубер. Мы вместе лежали в полковом лазарете, и теперь я возвращаюсь в строй, а он едет на родину. Пишу письмо в крестьянской хате, все мои товарищи спят, а я несу службу. На улице страшный холод, русская зима вступила в свои права, немецкие солдаты очень плохо одеты, мы носим в этот ужасный мороз пилотки, и все обмундирование у нас летнее. Каждый день приносит нам большие жертвы. Мы теряем наших братьев, а конца войны не видно и, наверное, не видеть мне его. Я не знаю, что со мной будет завтра, я уже потерял все надежды возвратиться домой и остаться в живых. Я думаю, что каждый немецкий солдат найдет себе здесь могилу. Эти снежные бури и необъятные поля, занесенные снегом, наводят на меня смертельный ужас. Русских победить невозможно…»

Звание Героя России (посмертно) Вере Волошиной было присвоено уже в наши дни — 6 мая 1994 года. В уютном сквере института, в котором училась отважная разведчица, установлен мраморный бюст Веры Волошиной. Скульптор Ж. Канаканян воссоздал в розовом камне черты лица этой прекрасной русской девушки.

Антонина Булгакова, директор музея, рассказала мне, что Вера Волошина до войны училась в Кемерове в средней школе. За одной партой с ней сидел Юра Двужильный. Они любили друг друга.

Вера с первых дней войны оказалась в военной разведке. Юрий окончил военное училище и стал командиром взвода. Потом командовал ротой, батальоном.

В районе деревни Хорошки в Белоруссии батальон капитана Ю. Двужильного выполнял сложную задачу. В том трудном бою 25 июня 1944 года Юрий Двужильный погиб смертью храбрых. Ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Тоже — посмертно…

Россия — особое государство. Она похожа на крепость, которая держится на великой нравственной силе нашего народа. Тайный секрет этой силы заключается в том, что каждое поколение чтит историю России, любит свою Родину и помнит имена ее Героев. Овладеть такой крепостью невозможно.

У нового времени — новые Герои. Несмотря ни на что, подвиги солдат и офицеров новой Российской армии нравственно похожи на подвиги Героев Великой Отечественной войны. Пока существует эта взаимопреемствен-ность, у России всегда будет своя земля, свой народ, свои песни и свои победы…

Глава третья. Казнь на Солдатской площади

По заданию разведывательного отдела штаба Западного фронта 4 ноября 1941 года в тыл к немцам была направлена группа разведчиков, которую возглавлял Константин Пахомов.

В группу входило восемь человек. В тылу противника разведчики-диверсанты должны были вести активную разведку, то есть осуществлять диверсионные акты во вражеском тылу. В задании группы были определены четкие, но трудновыполнимые задачи, которые имели особое значение для сдерживания натиска немецких войск в полосе Западного фронта. Разведчики должны были осуществлять минирование шоссейных дорог, устраивать засады, нарушать подвоз к линии фронта живой силы противника и боеприпасов. Группа Константина Пахомова не первый раз уходила на боевое задание. Командир группы был уверен, что разведчики смогут успешно выполнить новые сложные задачи, которые им поставлены майором Артуром Спрогисом.

Темной ноябрьской ночью разведчики перешли линию фронта у деревни Ченцы (волоколамское направление) и направились в район населенного пункта Теряева Слобода.

Выполнив часть задания, разведчики планировали перебазироваться в другой район, но столкнулись с усиленной группой немецких солдат. Завязался неравный бой. Через некоторое время к немцам подошло подкрепление. Разведчики же могли рассчитывать только на свои силы. Группу окружили. В плен фашистам сдаваться никто не хотел, отстреливались до последнего патрона, но боеприпасы закончились. В руки фашистов попали Константин Пахомов и его товарищи — Павел Кирьяков, Николай Галочкин, Виктор Ординарцев, Иван Маленков, Александра Луковина-Грибкова, Евгения Полтавская и Николай Каган.

Захваченных разведчиков немцы доставили в Волоколамск и устроили допрос с пытками. Не добившись от них никаких сведений, фашисты решили устроить показательную казнь для жителей города.

Утром 6 ноября 1941 года, накануне очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, восьмерых разведчиков вывели под конвоем автоматчиков на площадь и в присутствии местных жителей расстреляли. Герои падали на окровавленный снег, выкрикивая слова: «Да здравствует Родина!»

На этом казнь не закончилась. Некоторые разведчики были тяжело ранены, но еще живы. Германский офицер, командовавший казнью, приказал всех восьмерых советских патриотов повесить.

В январе 1942 года Волоколамск был освобожден от фашистов. Для установления имен погибших и обстоятельств их казни была создана специальная комиссия.

Эта авторитетная комиссия приступила к работе и составила акт «Об осмотре и опознании товарищей, повещенных в г. Волоколамске», где говорилось:

«1. При опросе очевидцев граждан Волоколамска П. Д. Зиминой и ее дочери установлено, что в первых числах ноября в доме, где они проживают (Волоколамск, Н. Солдатская, дом 32), проводился допрос германскими офицерами восьми советских граждан. После допроса все восемь в тот же день были расстреляны из автоматов и повешены на площади г. Волоколамска, причем некоторые товарищи при повешении были еще живы…»

Офицер разведотдела штаба Западного фронта представил Зиминой и ее дочери, а также жителям города Бурдину, Брызгалову и Мыларщикову фотографии разведчиков, о судьбе которых в разведотделе не было сведений. Опрашиваемые опознали, что среди повешенных были Константин Федорович Пахомов, Павел Васильевич Кирьяков, Николай Александрович Галочкин, Виктор Васильевич Ординарцев, Иван Александрович Маленков, Александра Васильевна Луковина-Грибкова, Евгения Яковлевна Полтавская и Николай Семенович Каган.

В ходе расследования комиссия произвела вскрытие братской могилы, где были похоронены разведчики. Осмотр трупов подтвердил показания свидетелей.

Далее в акте комиссии говорилось, что «комиссия на основании показаний очевидцев допроса и казни установила, что тт. Пахомов, Кирьяков, Галочкин, Ординарцев, Маленков, Грибкова и Полтавская вели себя героически, как истинные патриоты своей Родины. При расстреле выкрикивали лозунги «Да здравствует Сталин!», «Да здравствует Родина!» и т. д., а гражданин Каган на допросе вел себя трусливо, просил пощады.

О чем и составлен настоящий акт…»

Далее следуют подписи всех членов комиссии, место и дата составления этого страшного документа — город Волоколамск, 9 января 1942 года.

На основании этого акта, свидетельствовавшего о стойкости, мужестве и героизме разведчиков, волею судьбы оказавшихся в плену у фашистов, особо уполномоченный представитель Военного совета Западного фронта майор Спрогис и полковой комиссар Дронов сообщили секретарю Центрального Комитета ВЛКСМ Михайлову о том, что мобилизованные на фронт комсомольцы К. Ф. Пахомов, П. В. Кирьяков, Н. А. Галочкин, В. В. Ординарцев, И. А. Маленков, А. В. Луковина-Грибкова, Е. Я. Полтавская и Н. С. Каган «6 ноября 1941 года были расстреляны, а затем повешены врагами на Солдатской площади в г. Волоколамске».

Спрогис и Дронов представили к посмертному присвоению звания «Герой Советского Союза» разведчиков К. Ф. Пахомова, П. В. Кирьякова, Н. А. Галочкина, В. В. Ординарцева, И. А. Маленкова, А. В. Луковину-Грибкову и Е. Я. Полтавскую.

Н. С. Каган к такой высокой награде представлен не был: Герои пощады у врага не просят.

Чем завершилась эта героическая трагедия?

Спрогис и Дронов направили наградные листы на семерых героев начальнику разведывательного отдела штаба Западного фронта полковнику Т. Корнееву.

В январе 1942 года подробный отчет о подвиге геро-ев-разведчиков был представлен члену Военного совета Западного фронта Н. Булганину. Трудно сказать, чем руководствовались те, от кого зависело заслуженное награждение московских комсомольцев, казненных фашистами, но не предавших Родину. Кто-то занизил значимость подвига дважды казненных героев. Семеро молодых патриотов были награждены орденами Ленина (посмертно).

Светлая им память.

Глава четвертая. Леля

Накануне Великой Отечественной войны Елена Колесова окончила Московское педагогическое училище и работала в школе. Война заставила ее сменить профессию. Елена добровольно вступила в Красную Армию.

В сентябре 1941 года Е. Колесова прошла курс специальной подготовки и стала разведчицей. В разведотделе штаба Западного фронта ее ласково называли Леля.

Первое боевое задание разведчица Елена Колесова выполнила в октябре 1941 года. В это время немцы с трех сторон рвались к Москве.

28 октября 1941 года Леля в составе группы разведчиков была направлена в тыл противника в районе Руза— Можайск. Бойцы группы, такие же, как Е. Колесова, молодые москвичи, в тылу противника действовали смело, осмотрительно и отважно. Несколько раз им пришлось вступать в бой с мелкими группами немцев. Они смогли взорвать мост и уничтожить склад боеприпасов. Выполнив задание, группа в полном составе возвратилась на базу.

В ноябре 1941 года в тыл противника направлялась новая разведгруппа. Командиром ее была назначена Елена Колесова. В состав группы входили девять человек. 20 ноября пересекли линию фронта в районе деревни Акулово и около двух недель действовали в тылу врага. За образцовое выполнение задания командования и проявленные при этом мужество и героизм Елена Федоровна Колесова была награждена орденом Красного Знамени.

Во время битвы под Москвой Леля несколько раз успешно выполняла разведывательные и диверсионные задания, находясь в тылу врага.

Когда немцы были отброшены от Москвы, Елена Колесова могла вернуться в родную деревню Колесово, что в Ярославской области, и продолжать учительствовать, но она осталась в разведке. Леля приобрела ценный опыт выполнения специальных заданий в тылу противника и хотела до конца бороться с немецкими захватчиками.

29 апреля 1942 года группа разведчиц-москвичек была выброшена в район деревни Миговщина Крупского района Минской области. До начала операции советских войск «Багратион» по освобождению Белоруссии было еще далеко, но советские военные разведчики после успешной битвы под Москвой уже выполняли специальные задания в глубоком тылу противника.

За период действий в Минской области группа Елены Колесовой разгромила шесть полицейских участков, сожгла шесть автомашин с различными военными грузами, уничтожила 30 солдат и полицейских. В результате подрывов железнодорожного полотна было пущено под откос четыре вражеских эшелона с живой силой и боевой техникой. Один железнодорожный эшелон был пущен под откос лично Еленой Колесовой.

Леля была не только отважной разведчицей, но и хорошим агитатором. Она умела говорить с людьми, возвращать им веру в собственные силы и поддерживать надежду на скорую победу над фашистами.

В районе города Борисов и его окрестностях Елена Колесова умело организовала разведку гарнизонов противника, привлекла к этой опасной работе нескольких местных жителей. Леля и девушки-разведчицы из Москвы проводили беседы с местными жителями, рассказывали им о победах Красной Армии и своих делах. После таких бесед местные жители охотно помогали разведчицам в сборе сведений о противнике.

Действия группы девушек-разведчиц Елены Колесовой наносили ощутимые потери фашистам. Гитлеровцы решили расправиться с «разведчицей Лелькой». В деревнях стали расклеиваться приказы, в которых немецкое командование обещало: «За поимку атамана-десантницы Лельки дается вознаграждение 30 тысяч немецких марок, две коровы и литр водки».

Эти посулы немцев не прельщали местных жителей. Отряд Елены Колесовой продолжал успешно воевать против захватчиков.

11 сентября 1942 года в бою с немецкими карателями в районе деревни Выдрица Борисовского района Елена Колесова погибла смертью храбрых. Ей было всего 22 года. Она могла стать хорошим учителем…

21 ноября 1944 года указом Президиума Верховного Совета Союза ССР Колесова Елена Федоровна удостоена звания Героя Советского Союза (посмертно).

Приложение 1

КОРНЕЕВ ТАРАС ФЕДОТОВИЧ

В период битвы за Москву был начальником разведотдела штаба Западного фронта.

Родился в 1901 г. в деревне Хлебодаровка Куйбышевского района. Русский. Из рабочих. В Красную Армию вступил в 1920 г. В июне 1941 г. после окончания Академии Генерального штаба был назначен на должность начальника разведывательного отдела штаба Западного фронта.

В годы войны службу проходил на должностях в центральном аппарате Разведуправления, был начальником разведывательных отделов штабов Воронежского и Южного фронтов.

Закончил войну в Иране в составе 4-й армии в звании «генерал-майор».

ВИНОГРАДОВ ИЛЬЯ ВАСИЛЬЕВИЧ

В период битвы за Москву был начальником разведывательного отдела Юго-Западного фронта.

Родился в 1906 г. в поселке Нижний Авзян Башкирской АССР. Русский. Из рабочих. В Красной Армии с 1918 г. Окончил 1-ю Советскую объединенную военную школу им. ВЦИК (1929), основной факультет Военной академии им. М. В. Фрунзе (1936) и Высшую военную академию им. К. Е. Ворошилова.

Участник советско-финляндской войны 1939–1940 гг. Был начальником разведывательного отдела штаба Ленинградского военного округа. Работал в центральном аппарате Разведуправления Красной Армии.

Участник Великой Отечественной войны. Начальник разведотдела штаба Юго-Западного (1941–1942), Сталинградского (с мая 1942), Донского (декабрь 1942—февраль 1943) фронтов, заместитель начальника Разведуправления Генерального штаба Красной Армии (апрель — июль 1943), начальник РО штаба Воронежского (июль — октябрь 1943), 1-го Украинского, Белорусского, 1-го и 2-го Белорусских фронтов.

После войны — на руководящей работе в центральном аппарате Министерства обороны, работал в Военной академии им. М. В. Фрунзе (1945–1955).

Был военным и военно-воздушным атташе при Посольстве СССР в Финляндии (1955–1957) и военным, военно-воздушным и военно-морским атташе при Посольстве СССР в ГДР (1967–1975).

Генерал-лейтенант.

КОЧЕТКОВ МИХАИЛ АНДРЕЕВИЧ

В период битвы за Москву был начальником разведывательных отделов штабов Центрального и Брянского (с 28.12.1941) фронтов.

Родился в 1904 г. в городе Балашов Саратовской области. Русский. Из рабочих. В Красную Армию вступил в 1921 г. Окончил пехотное отделение 1-й Советской объединенной военной школы имени ВЦИК (1924), восточный факультет Военной академии им. М. В. Фрунзе (1934), курсы усовершенствования комсостава по разведке РУ штаба РККА (1935), Военную академию Генерального штаба (1951).

Помощник начальника приграничного разведывательного пункта РО штаба Украинского, Киевского военных округов (1934–1938), командир разведывательного дивизиона 6-й стрелковой дивизии, был начальником учебной части Хлебниковских курсов усовершенствования командного состава запаса. Преподавал тактику в Военной академии им. М. В. Фрунзе.

С сентября 1940 по май 1941 г. был начальником 2-го факультета Высшей разведывательной школы.

Участник Великой Отечественной войны. Начальник разведывательного отдела штаба Центрального, Брянского Сталинградского и Воронежского фронтов (1941–1943).

С 1943 г. — начальник Высшей разведывательной школы при Генеральном штабе Красной Армии.

После войны — начальник Высших академических курсов офицеров разведки при Генеральном штабе Красной Армии, был начальником управления в ГРУ, работал в Военно-дипломатической академии, был военным атташе при Посольстве СССР в ГДР.

Генерал-лейтенант.

АЛЕШИН ЕВГЕНИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

В период битвы за Москву был начальником разведывательного отдела штаба Калининского фронта.

Родился в 1901 г. в деревне Зверевка Рассказовского района Тамбовской области. Русский. Из крестьян.

В Красную Армию вступил в 1918 году.

Окончил два курса технического училища, сдал экстерном экзамены за полный курс Высшего начального училища (1917), окончил специальный факультет Военной академии им. М. В. Фрунзе (1937). Окончил курсы усовершенствования комсостава (1934).

Помощник начальника отделения РО штаба ОКДВА (1937–1938), начальник РО штаба 1-й Отдельной Краснознаменной армии (1938–1939), Читинской фронтовой группы (1939–1940), Дальневосточного фронта (1940–1941).

Участник Великой Отечественной войны.

Начальник спецотделения № 2 Разведывательного управления Генштаба Красной Армии (июнь — ноябрь 1941), начальник РО штаба Калининского (ноябрь 1941-декабрь 1942), Западного (декабрь 1942—апрель 1944), 3-го Белорусского (апрель 1944—июнь 1945), Дальневосточного (1945) фронтов.

Начальник кафедры разведки Военной академии им. М. В. Фрунзе (1949–1952).

Генерал-майор.

Приложение 2. ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА И БИТВА ЗА МОСКВУ

Документ № 1

Донесение Инсона из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии[167] 26 июня 1941 г.

Совершенно секретно

Германский посол Отт не имеет права давить на Японию вступать в войну.

Источник Отто сказал, что японский флот в отношении вступления в войну будет наблюдать и выжидать.

Второй месяц — два германских корабля с военными материалами для Германии стоят в Японии. Названия этих кораблей: «Oven Wald» и «Reihland».

Мацуока не имеет надежд на какие-либо взаимопонимания с Америкой.

Инсон

Документ № 2

Донесение Инсона из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии [168] 26 июня 1941 г.

Совершенно секретно

Выражаем наши лучшие пожелания на трудные времена. Мы все здесь будем упорно выполнять нашу работу.

Мацуока сказал германскому послу Отту, что нет сомнений, что после некоторого времени Япония выступит против СССР.

Инсон

Документ № 3

Донесение Маро из Виши начальнику Разведуправления Красной Армии[169]26 июня 1941 г.

Молния Совершенно секретно

Адъютант сообщил:

1. Два дня тому назад переброшено из Франции и Бельгии на наш фронт — пятнадцатая, пятьдесят вторая и восемьдесят шестая — всего три пехдивизии немцев.

2. Финляндия. В город Rovaniemi прибыла из Норвегии сто девяносто шестая пех. дивизия под командованием генерала Rellanger. В город Петсамо прибыла из Норвегии третья горная дивизия.

3. Генерал Diot командует немецкими силами в Петсамо.

4. У Адъютанта имеются сведения, что авиационные силы немцев в Финляндии состоят из ста самолетов.

5. Во Франции, Бельгии и Голландии осталось в данный момент всего сорок дивизий немцев. Большинство — старые возраста и несколько полков или батальонов Randesschutzen. Танковых дивизий нет. Имеются только танковые батальоны.

6. Адъютант сообщил, что Англия готовит кое-что для десанта в Норвегии. Французское командование тоже некоторые силы против немцев.

Маро

Документ № 4

Донесение Рамзая из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии[170]3 июля 1941 г.

Совершенно секретно

Теперь уже поздно вам отвечать на вопрос в отношении удара левым флангом и некоторых тактических ошибках.

Подполковник Шолль сказал тогда, что первый и главный удар будет нанесен немцами по Красной Армии их левым флангом. Немцы полностью уверены, что главные силы Красной Армии будут сконцентрированы в противоположном направлении от линии, дающей полную возможность для сильного удара. Немцы очень опасались, что Красная Армия в порядке осведомления главного удара отступит на некоторое расстояние, чтобы изучить силы противника и предпримет кое-что в стороне от направления главного удара. Главная цель немцев — это уничтожение Красной Армии, охватом ее как это было с польской армией. Германский военный атташе сказал мне, что японский генштаб наполнен деятельностью с учетом наступления немцев на большого противника и неизбежностью поражения Красной Армии.

Он думает, что Япония вступит в войну не позднее как через 5 недель. Наступление японцев начнется на Владивосток, Хабаровск и Сахалин с высадкой десанта со стороны Сахалина на советском побережье Приморья. Общее настроение народа против действий Германии и присоединения Японии.

Ваша дипломатическая деятельность должна быть значительно сильнее, чем это делается другой стороной.

Источник Инвест думает, что Япония вступит в войну через 6 недель. Он также сообщил, что японское правительство решило остаться верным пакту трех держав, но будет и придерживаться пакта о нейтралитете с СССР.

Решено послать три дивизии в Сайгон (Индо-Китай). Даже Мацуока голосовал за это, который перед этим был за ориентацию на СССР.

Источники Итери и Ирако сказали, что слышали в отношении укрепления восточной границы некоторым количеством войск из Сев(ерного) Китая, а также усиления войск на Хоккайдо.

Возвращенная в Киото дивизия будет направлена на север.

Рамзай

Документ № 5

Донесение Рамзая из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии[171]10 июля 1941 г.

Совершенно секретно

Германский посол Отт получил приказ от Риббентропа толкать Японию в войну как можно скорей.

Отт удивлен такой спешкой Риббентропа, который должен знать, что Япония еще не готова и что это была бы видимость войны, если она начнется теперь.

Ист. Инвест сказал, что около дивизии уже направлено для действий на юге.

37 транспортных пароходов с войсками находятся в пути в направлении Формозы.

Имеются слухи, что 16-я дивизия находится в пути на север.

Я послал человека специально разузнать в Киото.

Инсон

Документ № 6

Донесение Мориса из США начальнику Разведуправления Красной Армии[172] 10 июля 1941 г.

Совершенно секретно

…Информация…о японском нападении в ближайшее время на СССР была основана только на заявлении Чан Кай-ши. По заявлению источника нет никаких добавочных данных о намерениях Японии.

Хелл до сих пор думает о заключении соглашения с Японией, но ожидает дальнейшего развития событий.

Морис

Документ № 7

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии [173] 11 июля 1941 г.

Совершенно секретно

Настроение французского населения в граничащих с Швейцарией районах является сильно прорусским.

Немцы немилосердно расстреливают сейчас французов по малейшему подозрению в работе против них.

Дора

Документ № 8

Донесение Мориса из США начальнику Разведуправления Красной Армии[174] 14 июля 1941 г.

Совершенно секретно

Позиция США по отношению нас на сегодняшний день не является единой. Рузвельт и ряд членов (Морген-тау, Икее) за помощь нам, государственный департамент настаивает на позиции объединенного развития войны, военный департамент настроен антисоветски и против помощи.

2. Японский посол говорил о позиции Японии относительно СССР: «Ждать и смотреть», что японских сил в Маньчжурии достаточно только для обороны и что только распад СССР, из которого японцы получили бы пользу без большой войны, мог бы спасти положение Мацуока.

Морис

Документ № 9

Донесение Мориса из США начальнику Разведуправления Красной Армии[175] 19 июля 1941 г.

Совершенно секретно

…Мобилизация, проводимая японцами, наиболее вероятно, осуществляется с целью нанесения окончатель-ного удара по Китаю, однако совершенно ясно, что все мероприятия, проводимые Японией, предусматривают возможность действий в Сибири в случае неудачи СССР. Было бы нелепо рассматривать японскую атаку СССР возможной, пока советские силы остаются там сильными и пока война в Китае не закончена.

Морис

Документ № 10

Донесение Инсона из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии[176]30 июля 1941 г.

Совершенно секретно

Источники Инвест и Интари сказали, что в порядке новой мобилизации в Японии будет призвано более чем 200 000 человек. Таким образом, к середине августа месяца в Японии будет под ружьем около 2 миллионов человек. Начиная со второй половины августа Япония может начать войну, но только в том случае, если Красная Армия фактически потерпит поражение от немцев, в результате чего оборонительная способность на Дальнем Востоке будет ослаблена.

Такова точка зрения группировки Коноэ, но как долго намерен выжидать японский генштаб, это трудно сейчас сказать.

Источник Инвест убежден, что, если Красная Армия остановит немцев перед Москвой, в этом случае японцы не выступят.

Инсон

Документ № 11

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[177] 1 августа 1941 г.

Совершенно секретно

От одного представителя французской химической промышленности, только что вернувшегося из Германии, узнал следующее:

— немцы транспортируют на Восточный фронт большие запасы фосгена и иприта, которые они получили во Франции после оккупации;

— французская промышленность поставляет для Германии большое количество дифиниламина, главным образом для высокобризантных веществ. Немцы испытывают особенный недостаток хинина, кофеина и витамина С.

Дора

Документ № 12

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии [178] 7 августа 1941 г.

Совершенно секретно

Японский посол в Швейцарии заявил, что не может быть и речи о японском выступлении против СССР до тех пор, пока Германия не добьется решающих побед на фронтах.

Дора

Документ № 13

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[179] 8 августа 1941 г.

Совершенно секретно

Швейцарский атташе из Берлина сообщает:

— по официальным секретным немецким данным, потери за 1 месяц войны на Восточном фронте составляют 1 миллион убитых и раненых.

— в немецком главном командовании наблюдается подавленность. Престиж генерала Кейтеля растет в связи с тем, что он, как известно, был против восточной войны.

Дора

Документ № 14

Донесение Инсона из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии [180] 12 августа 1941 г.

Совершенно секретно

Немцы ежедневно давят на Японию за вступление в войну.

Факт, что немцы не захватили Москву к последнему воскресенью, как это они обещали высшим японским кругам, понизил энтузиазм японцев.

И неон

Документ № 15

Донесение Инсона из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии[181] 12 августа 1941 г.

Совершенно секретно

Военный атташе германского посольства в Токио совершил поездку в Корею и Маньчжурию и сказал мне, что шесть дивизий прибыли в Корею для возможного наступления на Владивосток. В Маньчжурию прибыли 4 дивизии. ВАТ точно узнал, что японские силы в Маньчжурии и Корее вместе насчитывают 30 дивизий. Подготовка к операциям закончится между 20-м числом и концом августа месяца, но ВАТ лично телеграфировал в Берлин, что решение на выступление японцев еще не принято. Если Япония выступит, то первый удар будет нанесен на Владивосток, куда нацелено большинство японских сил. Против Благовещенска направлены 3 дивизии.

Инсон

Документ № 16

Донесение Инсона из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии [182] 12 августа 1941 г.

Совершенно секретно

С целью воздействия на Японию, чтобы она выступила, Риббентроп посылает ежедневно телеграммы. По этому поводу имелись разговоры с генералами Доихара и

Окамура. Посол Отт думает, что японцы выжидают момента, пока Красная Армия ослабнет, так как без этих условий вступление в войну будет небезопасно, тем более что их ресурсы горючего очень малы.

Инсон

Документ № 17

Донесение Инсона из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии[183] 15 августа 1941 г.

Совершенно секретно

Германский военный атташе уверен, что в связи с успехом германских войск на Украине, безусловно, последует новый удар на Ленинград и новое наступление на Москву. Захват этих двух городов крайне необходим, с целью воздействия на Японию. Он сказал, что созданные немцами воздушные дивизии еще не использованы. Он думает, что эти дивизии будут использованы для захвата Ленинграда, Москвы и Бакинского нефтяного района. ВАТ думает, что успехи немцев на юге начали оказывать свое влияние на японский генштаб.

Инсон

Документ № 18

Донесение Инсона из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии [184] 23 августа 1941 г.

Совершенно секретно

Инвест сообщил, что Доихара и Тодзио считают, что для Японии еще не наступило время вступать в войну.

Немцы очень недовольны таким поведением Японии. Коноэ указал Умэдзу, чтобы избегать каких-либо провокационных действий. Одновременно обсуждение вопросов оккупации Таи и затем Борнео в правительственных кругах происходят более серьезно, чем это было раньше.

Работник Гаймусио (министерство иностранных дел) сказал, что, учитывая явно антияпонскую позицию Америки, вступление Японии в войну в текущем году может и не быть, хотя этот вопрос еще не решен.

Инсон

Документ № 19

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[185]23 августа 1941 г.

Совершенно секретно

Сообщение только что возвратившегося из Германии представителя швейцарского Красного Креста.

По официальным секретным данным немецкого Красного Креста, на 3 августа немцы имели на Восточном фронте 630 тысяч убитых и пропавших без вести, к этому нужно добавить 400 тысяч убитых и пропавших без вести с сентября 1939 по июль 1941 г.

Швейцарский представитель Красного Креста был в Гамбурге, видел там ужасные разрушения, производимые английской авиацией.

В Гамбурге ярко выраженное антифашистское настроение.

Дора

Документ № 20

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[186] 23 августа 1941 г.

Совершенно секретно

В Германии формируются 28 новых дивизий, которые должны быть готовы к сентябрю.

Дора

Документ № 21

Донесение Инсона из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии [187] 11 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

Германский посол Отт потерял всякую надежду на выступление Японии против СССР. Сиратори[188] сказал Отту, что если Япония начнет войну, то только на юге, где они смогут получить сырье — нефть и металлы. На севере они (предполагаются немцы) не смогут получить достаточно помощи.

Один из друзей в(оенно) — морского флота сказал Паула (морской атташе германского посольства в Токио), что выступление Японии против СССР больше не является вопросом. Моряки не верят в успех переговоров Коноэ с Рузвельтом и подготавливаются к выступлению против Тай и Борнео. Он думает, что Манила должна быть взята, а это означает войну с Америкой.

Инсон

Документ № 22

Донесение Отто и Кента из Брюсселя начальнику Разведуправления Красной Армии[189] 13 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

1. Начиная с 21 августа идет непрерывная переброска материалов из Франции на Восточный фронт.

2. По нашим наблюдениям, на железнодорожном участке Bourge, недалеко от демаркационной линии Vierzon в ночь с 21 на 22 уходили два транспорта в час: лошади, легкие танкетки и грузовики.

3. В ночь на 23 ушел крупный транспорт в 50 вагонов летчиков и обслуживающего персонала — это первый транспорт этого рода. Они взяты из различных частей, расположенных во Франции.

4. Непонятно, почему эта станция огромного значения не подверглась ни разу английской бомбардировке.

Отто, Кент

Документ № 23

Донесение Инсона из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии [190] 14 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

По мнению посла Отта выступление Японии против СССР теперь уже вне вопроса. Япония сможет выступить только в случае, если СССР перебросит в большом масштабе свои войска с Дальнего Востока.

В различных кругах начались резкие разговоры об ответственности за мобилизацию в большом масштабе и по поводу содержания огромной Квантунской армии, которое несомненно принесет стране большие экономические и политические затруднения.

Инсон

Документ № 24

Донесение Инсона из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии[191] 14 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

Паула (морской атташе германского посольства в Токио) сказал мне, что он уверен, что очередное большое наступление немцев будет направлено на Кавказ…

Паула думает, что если немцы не получат нефти в ближайшее время, то дальше они должны проиграть войну. Поэтому бои около Ленинграда и Москвы являются более или менее для показа, а главная атака должна быть на Кавказ.

Инсон

Документ № 25

Донесение Бриона из Лондона начальнику Разведуправления Красной Армии [192] 23 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

По вопросу о дальнейших планах фашистского командования Миткевич и Гано сообщили, что они имеют сведения о плане Гитлера выйти к концу 1941 г. на линию Вологда и далее на юг по Волге. По их личному мнению Гитлер в начальный период войны имел замысел активными действиями привлечь наши главные силы и резервы на центральный и северо-западный фронт, а затем главный удар нанести на южный фронт, захватить Украину и Кавказ. Они считают, что в течение ближайших

4—6 недель Гитлер рассчитывает закончить выполнение этой основной задачи — захват Крыма как базы для захвата Кавказа. Для выполнения этой задачи немцы якобы бросают последние их людские резервы. Миткевич обещает развернуть работу в соответствии с нашей задачей и ускорить передачу информации.

Брион

Документ № 26

Донесение Бриона из Лондона начальнику Разведуправления Красной Армии[193]24 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

(В дополнение к № 562) 23 сентября Миткевич сообщил:

1. По сведениям от 18 августа, требующим проверки, окончательной целью немецкого главного командования являются достижение линии Онежское озеро — Волга— Астрахань. После достижения этой линии планируется перенос действий в район Суэцкого канала.

2. (По) данным достоверного источника от 18 августа — главное наступление будет продолжаться в юго-восточном направлении, где немцы стремятся во чтобы то ни стало разбить войска маршала Буденного и выйти в район Баку, Батуми. По достижении линии Архангельск — Волга немцы имеют намерение организовать четыре административных округа: Нордланд, Москва, Киев и Тбилиси.

3. По данным достоверного источника от 20 августа — немцы имеют намерения к концу сентября достигнуть какой-то линии западнее Уральских гор, после этого перейти к обороне. В октябре выступить против Англии. Весной решительное наступление против СССР.

Брион

Документ № 27

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[194]25 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

От берлинского представителя японского агентства Домей получил следующую информацию:

«В высоких кругах немецкого офицерства все больше укрепляется точка зрения, что ввиду провала планов молниеносной войны, победа невозможна, и нужно ждать поражения и большевизации всей Европы, если не удастся заключить сепаратный мир с Англией. Но для этого нужно сначала ликвидировать Гитлера и установить военную диктатуру. Большая часть генералитета все же еще пока за Гитлера и согласна на переворот в Германии только в том случае, если победа не будет достигнута весной 1942 г.».

Дора

Документ № 28

Донесение Мориса из США начальнику Разведуправления Красной Армии[195] 26 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

Военный атташе из Будапешта телеграфировал: армейская группа фон Либа: 16-я армия — командует генерал-полковник Busch, 18-я армия — Von Kuchler, первая авиационная армия — Keller, механизированная армия — Holppney.

Армейская группа фон Бока: 2-я армия — Von Wlicks [196], 4-я — Klude, 9-я — Strauss, вторая авиационная — Kesse-breng, механизированная — Гудериан,

Армейская группа Рундштедта: 6-я армия —

Reichenau, 11-я — Schebert, 17-я — Stulpnogel, четвертая авиационная — Lohr, механизированная — Kleist. Бывшая 7-я авиационная армия и 5-я или 3-я авиационные армии тоже на этом фронте.

6 сентября военный атташе из Лондона телеграфировал: Маннергейм посылал представителя к Гитлеру с заявлением: после захвата старой территории Финляндия прекращает войну.

17 сентября из Берна телеграфировал — в Финляндии семь германских дивизий, недавнее подкрепление, посланы разоружить в случае необходимости финнов. Русские тяжелые танки не поддаются разрушению лучшими немецкими противотанковыми орудиями Flak.

Из-за больших потерь командного состава офицеров выписывают из госпиталя до выздоровления.

Немцы произвели в 1940 г. 1490 тысяч тонн нефти, в 1941 г. — 2160 тысяч тонн.

Морис

Документ № 29

Донесение Инсона из Токио начальнику Разведуправления Красной Армии[197]4 октября 1941 г.

Совершенно секретно

Ввиду того, что не будет войны против СССР в этом году, небольшое количество войск было переброшено обратно на Острова. Так, например, один полк 14-й дивизии остался в районе Уцуномия, а другой отряд был возвращен из района между Дайреном и Мукденом, где он располагался в новых бараках. Концентрация главных японских сил по-прежнему остается в секторе Владивосток — Ворошилов.

В сентябре месяце управление жел. дор. компании получило приказ — в секретном порядке установить жел. дор. связь между Цицикаром и Сону (напротив советского города Ушумун). Японцы намереваются развить этот район с целью наступательных действий в случае возникновения войны, которая может начаться в марте следующего г., если развитие военных действий между СССР и Германией создаст такую возможность японцам, чтобы начать эту войну.

Известно также, что из Северного Китая в Маньчжурию японцы своих войск не перебрасывали.

Инсон

Документ № 30

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[198] 4 октября 1941 г.

Совершенно секретно

От химэкспертов швейцарского генштаба:

1. В течение сентября несколько сот вагонов с химическими боеприпасами были дополнительно отправлены на Восточный фронт. Немцы говорят, что применят химию всюду, там, где встретят упорное сопротивление русских.

2. Германия исключительно тщательно подготовила химическую войну. Химия будет применяться с воздуха, при помощи химснарядов, артиллерии и выливными приборами.

3. У немцев нет, видимо, совсем новых средств химической войны. Но у них есть много новых химических соединений, главным образом общеядовитых (отравляющих кровь), более сильно действующих, чем подобные им во время мировой войны.

Дора

Документ № 31

Донесение Джима из Лозанны начальнику Разведуправления Красной Армии [199] 8 октября 1941 г.

Совершенно секретно

Все хорошо информированные круги Швейцарии считают, что новое наступление немцев на Москву гораздо

менее основательно подготовлено, чем все предыдущие операции, и хуже обеспечено. У немцев нет средств хорошо прикрыть свои фланги, и это наступление тяжело отразится на германском народе и армии, которые еще верят в то, что победа на Востоке возможна в 1941 г.

Из Франции в большом количестве продолжается переброска резервов на Восток.

Джим

Документ № 32

Донесение Гарри из Парижа начальнику Разведуправления Красной Армии[200] 13 октября 1941 г.

Совершенно секретно

Немцы заказали фирме «Manufacturt Nationale d’armes» в Лилль для зенитной пушки «Гочкинс-25» — 40 000 стволов. Пушка находится в стадии испытания. 59 200 отдельных деталей Сестанта и 1 комплект контрольного прибора по производственным чертежам.

Гарри

Документ № 33

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии [201] 27 октября 1941 г.

Совершенно секретно

Согласно приказу Гитлера взятие Одессы и Ленинграда намечалось до 15 сентября. Эти сведения швейцарского штаба исходят от одного германского офицера, находящегося в ставке верховного командования вооруженными силами Германии.

В дальнейшем я буду называть разведывательный отдел швейцарского штаба «Луиза».

Дора

Документ № 34

Донесение Кента из Брюсселя начальнику Разведуправления Красной Армии[202] 23 ноября 1941 г.

На поставленные мною вопросы Хоро [203] дал следующие ответы:

1. Ставка Гитлера чрезвычайно часто меняет свое пребывание и о месте мало кто знает. Предполагает, что сейчас Гитлер находится в районе Instenburg.

2. Ставка Геринга находится в районе Instenburg.

3. Части воздушного десанта немцев потерпели крупные потери при занятии острова Крит, часть этих частей сосредоточена в Болгарии. Эта часть, очевидно, предназначается для высадки с самолетов в Крыму. Остальные части так называемого воздушного десанта находятся на фронтах под Ленинградом и Москвой, солдаты употребляются как обычные пехотинцы.

Кент

Документ № 35

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[204] 26 ноября 1941 г.

Совершенно секретно

Немцы к концу июня имели 22 танковых дивизии и 10 резервных танковых дивизий.

К концу сентября из 32 дивизий 9 полностью уничтожены, 6 потеряли 60 процентов своего состава, из них была доукомплектована только половина. 4 дивизии потеряли 30 процентов материальной части и также были восполнены.

Дора

Документ № 36

Указания начальника Разведуправления Красной Армии Бриону [205] 26 ноября 1941 г.

Совершенно секретно

Прошу срочно установить через Барона, Гано, Дюбуа:

Какими самолетами, в каком количестве вооружены 1, 2, 4 и 5 флоты, действующие против СССР.

Сколько, каких самолетов выпускает германская промышленность в месяц.

Сколько, какие самолеты находятся в резерве, какие имеются запасы горючего, добыча в месяц и месячное потребление.

Ответ срочите[206].

Директор

На подступах к Москве

Акт о казни разведчиков на Солдатской площади в Волоколамске

Герой России Волошина Вера Даниловна. Осень 1940 г.

Указ Президента Российской Федерации о присвоении звания Героя Российской Федерации Волошиной В. Д.

Разведчики в тылу врага

На Юго-Западном фронте.

М. П. Кирпонос, М. А. Бурмистенко и В. И. Тупиков. Сентябрь. 1941 г.

Герой Советского Союза Колесова Елена Федоровна («Леля»)

Главнокомандующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок

В штабе Западного фронта.

Командующий генерал армии Г. К. Жуков, член военного совета Н. А. Булганин, начальник штаба генерал-лейтенант В. Д. Соколовский.

Осень 1941 г.

Зенитное орудие в одном из районов Москвы

С парада — на фронт

Постановление ГКО о введении в Москве осадного положения

Производство снарядов на одном из московских предприятий

Генерал-майор И. А.Большаков, начальник отдела Разведуправления Красной Армии

Торжественное заседание Моссовета с партийными и общественными организациями г. Москвы.

Станция метро «Маяковская». 6 ноября 1 94 1 года

Перед визитом к минитру иностранных дел Великобритании А. Идену. Слева направо: полпред СССР в Великобритании И. М. Майский, генерал-лейтенант Ф. И. Голиков и контр-адмирал Н. М. Харламов

Майор В. А. Никольский, начальник отделения разведотдела Сталинградского фронта. 1942 г.

Москва, Гоголевский бульвар, 6. В этом здании в годы войны располагалось Разведуправление Генштаба Красной Армии

Мария Полякова перед отъездом в первую спецкомандировку

Военный разведчик Иосиф Дицка (муж М. Поляковой)

Златана, дочь М. Поляковой и И. Дицки

Генерал армии Г. К. Жуков в дни Сталинградской битвы

Полковник Позняк Иван Михайлович

Шандор Радо («Дора»), резидент советской военной разведки в Швейцарии

И. А. Скляров («Брион»), советский военный атташе в Великобритании

Начало операции «Уран». 19 ноября 1942 г.

Документ № 37

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[207] 27 ноября 1941 г.

Совершенно секретно

Сотрудник бюро Риббентропа сообщает по телефону из Берлина редактору «Neue Zuricrer Zeitung».

В дальнейшем я буду называть его «Гнес».

1. Танки роты пропаганды стоят в Бринеке в ожидании вступления в Москву. Вступление намечалось на 14, а затем на 20 октября.

2. 17 октября — распоряжения (предписания) на случай, возможно, длительной осады Москвы. Тяжелая береговая артиллерия и артиллерия с линии Мажино уже несколько дней находится в пути от Кенигсберга «Бре-славля» на московский фронт.

3. Германской прессе запрещено писать о боях за Москву (о захвате Москвы).

Дора

Документ № 38

Донесение Гарри из Парижа начальнику Разведуправления Красной Армии[208] 28 ноября 1941 г.

Совершенно секретно

1. Получил Ваши указания от 2 ноября. Работал 3 и 5 ноября с. г. Вас не слышал.

Получили ли вы телеграммы № № с 1—11.

2. 20 поездов с войсками, которые участвовали в боях под Белостоком, после отдыха в Манслен (зап. Франция) днем 30 октября отправились на Восток.

Гарри

Документ № 39

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[209]6 декабря 1941 г.

Совершенно секретно

От берлинского морского атташе через Лонга:

1. Из 300 германских дивизий до конца сентября развернулись в боях несколько более 200, которые в большей или меньшей степени потрепаны. Из остальных дивизий — 2 в Греции, от 12 до 14 — во Франции, 6 — в Африке, 6 — в Норвегии, 20 — в Германии в качестве резерва, 2 — в Болгарии, 1 — в Югославии.

2. Потери до конца августа составляли ежедневно 5 тысяч убитыми, а после — значительно больше. Ранеными на 20 сентября от 1,3 до 1,5 миллионов, из них одна четверть уже не боеспособны в дальнейшем, другая четверть через 6–8 месяцев может снова идти на фронт. Остальные могут быть использованы через 3 месяца.

В Германии повсюду открываются новые больницы и госпитали.

Дора

Документ № 40

Донесение Моргана из США начальнику Разведуправления Красной Армии[210] 7 декабря 1941 г.

Молния Совершенно секретно

Япония два часа тому назад начала военные действия против Америки. Японская авиация в количестве 50—100 самолетов бомбардирует американскую морскую базу Purl Harbor. (На) острове Owaho зажжено бензохранилище. (В) океане в 700 милях западнее Сан-Франциско торпедирован американский лесовоз.

Морган

Документ № 41

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[211] 9 декабря 1941 г.

Совершенно секретно

Через Лонга, от директора швейцарского авиационного акционерного общества, который только что вернулся из Мюнхена, где он вел переговоры с «Люфтганза», узнал:

1. Немецкие ВВС сейчас имеют 22 000 самолетов первой и второй линии, к этому прибавить 6 000— 6 500 транспортных самолетов Ю-52.

2. В настоящее время в Германии ежедневно изготовляют от 10 до 12 самолетов «Штука».

3. Истребительные авиаэскадрильи, находящиеся до последнего времени на острове Крит, посланы сейчас на Восточный фронт. Из них одна часть послана в Крым, остальные распределены на других участках фронта.

4. Потери немцев на Восточном фронте с 22 июня до конца сентября в среднем составляли 45 самолетов в день.

5. Новый самолет Мессершмитт снабжен двумя пушками и двумя тяжелыми пулеметами, все вооружение смонтировано в крыльях, скорость 600 км в час.

Дора

Документ № 42

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[212] 9 декабря 1941 г.

Совершенно секретно

От Луизы из Берлина.

Новое наступление на Москву не является следствием стратегических планов, а объясняется господствующим в германской армии недовольством — тем, что с 22 июня не было достигнуто ни одной из первоначально поставленных целей. Вследствие сопротивления советских войск немцы были вынуждены отказаться от плана № 1 — Урал, плана № 2 — Архангельск — Астрахань, плана № 3 — Кавказ. Тыл вооруженных сил страдает больше всего от этих изменений планов.

Дора

Документ № 43

Задание начальника Разведуправления Красной Армии Бриону в Лондон[213] 11 декабря 1941 г.

Совершенно секретно

Немедленно узнайте у Барона и Гано, что им известно о немецких соединениях (нумерация, дислокация), составляющих войсковой резерв групп Бока, Рундштедта, Лееба, Фалькен-Горста.

Особенно важно, чтобы передали, какие имеются данные о немецких стрелковых и танковых дивизиях в глубинных районах Белоруссии и Украины.

Ответы молнируйте.

Директор

Документ № 44

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[214] 12 декабря 1941 г.

Совершенно секретно

От офицера из Мюнхена, через Луизу.

Зимовка германской армии в начале ноября была предусмотрена на линии между Смоленском и Вязьма — Ленинград. Германская армия в боях за Москву и Крым ввела в действие все имеющиеся материальные и людские ресурсы. Все лагеря и казармы в Германии почти полностью опустели. Срок боевой готовности пехоты сокращен на 8 недель.

Для наступления на Москву и Севастополь немцы подвезли тяжелые мортиры и дальнобойные пушки, взятые из крепостей Германии и доставленные специальными тракторами и бронированными автомобилями. Верховное командование германской армии уже в начале ноября опасалось неуспеха операции, потому что оно тогда столкнулось с фактом приостановления отступления советских войск под Москвой.

Дора

Документ № 45

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[215] 21 декабря 1941 г.

Совершенно секретно

Офицер связи верховного командования германской армии передал Лонгу:

1. В Германии предполагается подготовить 650–700 тысяч молодых солдат 19—20-летнего возраста.

2. Нас беспокоят не столько сами огромные потери на Восточном фронте, сколько качество этих потерь, ибо разбиты лучшие, с боевым опытом, части германской армии, которые до сих пор выигрывали сражения.

3. Мы нуждаемся в 2—3-месячной передышке, чтобы весной нанести решающий удар. Мы боимся, что русские нам этой передышки не дадут.

Дора

Документ № 46

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[216] 22 декабря 1941 г.

Совершенно секретно

Через Зальтера от местного французского военного атташе.

1. Немецкие потери на Восточном фронте с 15 ноября считают до 10 000 человек в день. Немцы умерщвляют своих собственных тяжелораненых и контуженых путем впрыскивания им веществ, мешающих доступу воздуха в организм.

2. Программа строительства самолетов на январь 1942 г. намечена немцами в 3 100 штук, из них в Германии и оккупированных ею странах — 2 400, в Италии 300 и в неок-купированной Франции 400. Производственная способность авиапромышленности Виши — 15 самолетов в день.

Дора

Документ № 47

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии [217] 31 декабря 1941 г.

Совершенно секретно

Немцев зима захватила неподготовленными, они рассчитывали покончить с Красной Армией до конца октября. Когда верховное командование осознало необходимость подготовки к войне в зимних условиях, то было уже поздно. Кроме того, этой подготовке помешало новое наступление на Москву и Крым, которое предполагалось успешно осуществить к концу октября.

215 км восточнее Смоленска подготовлены большие убежища (блиндажи), предназначенные для зимовки многих сотен солдат. Такие убежища вырыты вдоль всего фронта.

Дора

Документ № 48

Донесение Доры из Женевы начальнику Разведуправления Красной Армии[218] 1 января 1942 г.

Совершенно секретно

Через Лонга из Рима.

Доклад представителя иезуитского ордена Ледохов-ского о беседе с кардиналом Маглионе, штат-секретарь Ватикана.

1. Во время последнего визита американского посла Мирона Тейлора к папе, папа захотел услышать объяснение по пункту разоружения Атлантики и о позиции Соединенных Штатов к Советскому Союзу. Папа предостерег Рузвельта от политического соглашения с СССР, идущих дальше военной помощи, так как, вероятно, скоро наступит момент, когда нужно будет делать выбор между Германией и большевизмом.

В этом случае папа предпочтет Германию, и хотел бы, чтобы между Германией и Англией был заключен компромиссный мир.

Новая Европа будет создана в виде авторитарных государств на базе корпораций.

На заключение компромиссного мира сегодня уже согласны Франция, Испания, Италия, Япония, Венгрия и Турция.

Если бы США и Англия неожиданно для Германии заключили сепаратный мир с указанными странами, то согласно этому плану папы, Гитлер оказался бы в полной изоляции, что дало бы возможность сместить его и поставить у власти представителей армии или их друзей.

2. Основные условия компромиссного мира следующие:

а) Германия не должна быть разоружена с тем, чтобы создать барьер между Красной Армией и Европой.

Италия займет Ливию, Эритрею и получит Долмацию, Албанию и часть Туниса.

б) Муссолини дал знать, что между ним и Гитлером не существует никакого соглашения об общих целях мира и об обоюдном заключении мира.

3. Испания получит экономические преимущества, а также что-нибудь в Китае.

Франция, Бельгия, Голландия, Норвегия полностью восстанавливаются, Югославия в форме союзного государства, Польша в форме, которая будет еще определена. О Чехословакии и Австрии еще не говорили.

4. Тейлор просил папу отказаться от оппозиции против Рузвельта, что папа отклонил.

Папа обещал ничего не предпринимать против союза англосакских стран с СССР.

5. Позиция Ватикана в основном профашистско-германская, антирусская.

За действиями папы стоят Муссолини, Петэн, британский посол в Мадриде и сам Мирон Тейлор, который является в США сторонником корпоративной организации мирового хозяйства.

Дора

Документ № 49

Донесение начальника разведотдела штаба Западного фронта начальнику Разведуправления Красной Армии[219] 4 августа 1941 г.

Совершенно секретно

А. Агентура

1. В период с 10 июля по 1 августа отделом и тремя оперпунктами (22-й и 20-й армий) проделано следующее: всего заброшено на территорию противника 489 человек. Это количество распределяется: маршрутных агентов — 349, нерадиофицированных резидентур 15 с общим количеством 75 человек, радиофицированных резидентур 8 с общим количеством в 40 человек. Кроме того, в районах Смоленск, Вязьма, Ржев, Зубцов подготовлено 5 резидентур с общим количеством в 25 человек.

2. Маршрутные агенты

Как сказано выше, всего послано 349 маршрутных агентов. Из них вернулось в срок и выполнили задания 128. Такой сравнительно небольшой процент возвращения агентов объясняется:

а) пункты встречи агентов в результате нашего отхода оказываются захваченными противником и агенты не могут нас разыскать;

б) агентам не удается при обратном движении пройти через линию войск противника. В среднем оперативный пункт ежедневно выбрасывает 8—10 маршрутных агентов. Маршагенты выбрасываются пешком и иногда на велосипедах. Маршрутные агенты направляются в полосу действия той или иной армии. В полосу действия 22-й армии маршрутные агенты посланы в направлении Опоч-ка, Идрица, Дретунь, Юровичи, Невель, Россоны, Велиж, Полоцк и др. В полосу действия 20-й армии агенты посланы в направлении Лепель, Обольцы, Краснолуки, Ко-марово, Смоляны, ст. Лемницы, Толонин, Крупки, Борисов, Бобр, Орша, Шарк, Бесонно и др.

Перед маршагентами ставятся в основном следующие задачи:

— разведка войск и передвижение их к линии фронта, состав противника, места расположения штабов и аэродромов, складов, наличие танков и химических средств борьбы;

— политико-моральное состояние как населения на оккупированной территории, так и немецких солдат.

3. Резидентуры:

Радиофицированных резидентур создано 8, из них непосредственно отделом 5 и тремя оперпунктами. Радиофицированные резидентуры отделом созданы в следующих районах: Лепель, Борисов, Березино, Бобруйск, ст. Дороги.

Оперпунктами — Витебск — Рудня — Орша.

Нерадиофицированные резидентуры созданы в полосе действия 22-й и 20-й армий в тех же районах, куда направляются маршагенты.

Собранные данные маршагентами и агентурой отражены в разведсводках штаба Западного фронта за № 32, 34, 37, 39, 41, 42, 47, 48, 49, 51, 52, 56, 58.

Б. Активная разведка

Всего за период с 20.7 по 1.8.1941 организовано и переброшено на территорию, занятую противником, 17 партизанских отрядов, с общим количеством 469 человек. Мелких диверсионных групп — 29, с общим количеством 255 человек и 4 партизанских отряда, организованные в прифронтовой полосе (Вяземский район) с общим количеством 350 человек.

Радиофицированных отрядов — 2. С тремя отрядами разработана связь самолетом, с остальными отрядами и диверсионными группами связь живая — связниками.

Выброска партизанских отрядов и диверсионных групп производилась по всем направлениям фронта.

1. Отряд лейтенанта госбезопасности тов. Иванова, в составе 73 человек направлен в район Полоцка 23.7.41 с задачей разгромить штаб 9-й армии противника, уничтожить самолеты на аэродроме в районе Полоцка, организовать крушение поездов на перегонах Полоцк — Невель, Полоцк — Витебск, своевременно давать сведения о противнике. Отряд радиофицирован. От отряда тов. Иванова прибыли люди для связи.

2. Отряд под командованием тов. Булавского в составе 74 человек направлен в район Витебска и в г. Витебск

29.7.41 с задачей: разгром армейского штаба в г. Витебске, разрушить радиоузел противника в г. Витебск, систематически осуществлять налеты на Витебский аэродром, организовывать крушения поездов на перегоне Витебск — Невель, Витебск — Смоленск.

3. Дретуньский партизанский отряд в составе 25 человек с задачей организации крушения поездов, налетов на мелкие группы противника, уничтожение отдельных лиц офицерского состава, поджог складов и бензохранилищ, нарушение подвоза горючего и боеприпасов Дретунь— Невель, Дретунь — Полоцк. С отрядом установлена постоянная живая связь. Отрядом проделано: не дает возможности нормально курсировать поездам по линии Полоцк — Невель, неоднократно перерезал провода, связывающие штабы в Невеле, Полоцке и Витебске, проводилось замыкание телеграфных и телефонных линий между Дретунь — Невель.

4. Отряд тов. Голубовского в составе 13 человек переброшен в район Чашники (30–35 км восточнее Ле-пель) 27.7.41 с задачей систематически производить крушения поездов на линии Лепель — Орша, уничтожение самолетов и бензохранилищ на аэродроме г. Лепель, нарушение подвоза горючего и боеприпасов по дорогам, идущим на восток, проведение доукомплектования отряда из местного населения (Голубовский — местный житель). Связь — самолетом 9, 19, 29-го каждого месяца.

5. Отряд тов. Иванова в составе 24 человек, переброшен 24.7.41 в район Догомск — Минск с задачей организации крушений поездов на перегоне Минск — Борисов, уничтожения самолетов на минском аэродроме, проведения налетов на мелкие группы противника, нарушения подвоза боеприпасов и горючего. Отряд радиофицирован.

Связь по радио — нормальная. От отряда получены ценные сведения.

6. Отряд тов. Подловченко в составе 16 человек, переброшен в район Лиозно с задачей уничтожения мелких групп противника, нарушения подвоза горючего и боеприпасов, установления точного местонахождения штаба армейского корпуса в районе Лиозно и проведения на него налета, осуществления крушений поездов на перегоне Витебск — Орша. Связь — самолетом 7, 17, 27-го каждого месяца. Связь дублируется связниками.

7. Отряд младшего политрука Мруз в составе 18 человек выброшен в район ст. Плосская — Архиповка — ст. Гу-сино (35–40 км зап. Смоленска) 23.7. С целью нарушать подвоз по дорогам на восток боеприпасов и горючего, производить налеты на мелкие группы противника, разрушать линии связи, осуществлять подрыв мостов и ж.-д. путей.

8. Отряд тов. Моргая в составе 13 человек переброшен в район Крупки — Борисов с задачами: организация крушения поездов на перегоне Борисов — Орша, уничтожения склада с боеприпасами и горючим, нападение на мелкие группы противника и уничтожение отдельных лиц офицерского состава.

9. Отряд тов. Жучкова в составе 13 человек переброшен в район Круглое — Мернявки — Смолевичи с задачей: производить налеты на мелкие группы противника, уничтожать склады с боеприпасами, осуществлять поджоги самолетов на площадках.

10. Отряд тов. Лозовского в составе 13 человек переброшен в район Копиль — Минск с задачей: за счет местного населения организовать в этом районе партизанский отряд, осуществлять нападение на мелкие группы противника, нарушать подвоз боеприпасов, горючего и пр., уничтожать отдельных лиц противника и в первую очередь лиц офицерского состава.

11. Отряд, организованный капитаном Азаровым, в количестве 35 человек в районе г. Бобруйска. С отрядом установлена тесная связь — живая. Отряд в результате действий имеет ряд успехов, а именно — сожжены 2 танка, один выведен из строя, убито 4 немецких солдата, произведен налет на 30 спящих немецких солдат, порвана в нескольких местах телефонная и телеграфная связь.

12. Отряд тов. Жуковского в количестве 50 человек отправился 31.7.41 в район ст. Ярцево с задачей охранять ж.-д. линию на участке ст. Присыпская — Ярцево, охранять линейную связь на этом направлении, уничтожать мелкие отряды противника и отдельных лиц офицерского состава, организовывать крушения поездов и т. д.

13. Отряд тов. Носовца в составе 5 человек выброшен в район Ермичи 27.7.41 с задачей организовать из местного населения партизанский отряд, производить систематически крушение поездов на перегоне Кричев— Смоленск, нападать на отдельные мелкие отряды противника и уничтожать отдельных лиц офицерского состава.

14. Отряд тов. Самусенко в составе 37 человек в район Пропойск выслан с задачей — уничтожать мелкие отряды — группки противника и отдельных лиц, в особенности лиц офицерского состава, производить поджоги складов с военным имуществом, нарушать нормальные перевозки горючего, боеприпасов и т. д.

15. Отряд тов. Ермакова в составе 26 человек выслан в район Прудок южнее Пропойска с задачей организовать из местного населения партизанский отряд, нарушать нормальные перевозки по дорогам горючего, боеприпасов и т. д., нападать на мелкие отряды противника и обозы, производить поджоги складов противника, уничтожать отдельных лиц противника и в особенности лиц офицерского состава.

16/17. Два отряда, организованные майором тов. Спрогис выброшены в район Толочин — ст. Кожано-во — Славное — Тишино в составе 34 человек с задачей нарушать нормальные перевозки горючего, боеприпасов идр., производить поджоги складов противника, производить нападение на мелкие группы противника, осуществлять уничтожение отдельных лиц, в особенности офицерского состава.

В. Диверсионные группы

12 мелких диверсионных групп с общим количеством в 164 человека переброшены в районы Опочка, Идрица, Дретунь, Витебск, Пустошки, Юровичи, Невель, Рассо-ны, Велиж и др. с задачей разрушать линии связи в тылу противника, осуществлять нападение на мелкие группы, нарушать нормальные перевозки противником по дорогам горючего, боеприпасов и пр., организовывать крушение поездов, осуществлять поджоги складов противника И т. д.

4 мелкие диверсионные группы с общим количеством 35 человек выброшены в район Обольцы — Коханов — Борисов— Орша с задачей организовывать крушение поездов, осуществлять нападение на мелкие группы противника, осуществлять поджоги складов противника, проводить сбор сведений о противнике.

4 мелкие диверсионные группы общей численностью 14 человек выброшены в район г. Минска с задачей организации партизанских отрядов из местного населения, поджогов складов противника, уничтожения отдельных лиц противника, в особенности офицерского состава, создания паники в тылу противника и распространения провокационных слухов.

9 мелких диверсионных групп общим количеством 42 человека выброшены в районы Смоленска, Могилева и Бобруйска с задачей организации партизанских отрядов из местного населения, нападения на мелкие группы противника, поджоги складов противника, убийство лиц офицерского состава.

Все партизанские отряды и диверсионные группы вооружены винтовками, гранатами, частью ППД, ЗВ, бронебойными и зажигательными патронами, несколько отрядов с пулеметами.

Основными недостатками в работе считаю:

1. До сего времени продолжает оставаться слабым местом в налаживании всех видов связи как технической, так и живой.

2. Еще не на должной высоте находится войсковая разведка, в особенности ночная, по добыче «языков».

3. Глубина разведки противника недостаточная. Такие районы, как Белосток, Ломжа, Волковыск, Гродно, Вильно, Брест, нами не освещаются, не говоря о Восточной Пруссии и польском Губернаторстве.

В качестве мероприятий по изжитию вышеперечисленных недостатков предпринято следующее:

а) материальная часть радиоаппаратуры перед отправкой в тыл противника специальной комиссией проверяется тщательно;

б) все отправляемые радисты тщательно инструктируются и, прежде чем отправлять их, на месте проверяется на действительное расстояние работоспособность радиоаппаратуры и навыки радистов;

в) выслан зам. начальника разведотдела подполковник тов. Ильницкий в армии по налаживанию войсковой разведки;

г) в ближайшие дни посылаю группу с рацией в район Полоцка.

Начальник разведотдела

штаба Зап. фронта

Полковник Корнеев

Воен, комиссар разведотдела

штаба Зап. фронта

ст. батальон, комиссар Стебловцев

Зам. начальника разведотдела

штаба Зап. фронта

Полковник Свирин

Документ № 50

Докладная записка начальника Разведуправления Красной Армии[220]

И. В. Сталину и Б. М. Шапошникову 24 сентября 1941 г.

№ 592134сс

24 сентября 1941 г.

Тт. Сталину, Шапошникову

Войсковая разведка на фронте поставлена неудовлетворительно.

Руководство ею со стороны какого-нибудь органа в системе НКО отсутствует на протяжении многих лет. Внимание к войсковой разведке в войсковых штабах недостаточно.

Учитывая огромную важность войсковой разведки для боевых действий и войны, в целях ее поднятия на должную высоту прошу:

1. Возложить руководство войсковой разведкой на Разведывательное управление Генерального штаба.

2. Для практического проведения этой работы создать отдел Войсковой разведки в составе Разведуправления.

3. В составе стрелковых полков создать команды пеших разведчиков-охотников из отборного состава штатной численностью не менее 100 человек, вместо существующих сейчас по штату взводов пеших разведчиков 53 человека.

4. В составе стрелковых батальонов сформировать взводы пеших разведчиков-охотников из отборного состава.

5. Для создания кадров командного состава войсковой разведки:

а) развернуть войсковое отделение разведывательных курсов Разведуправления на 200 человек вместо 70 человек;

б) организовать при штабах фронтов постоянно действующие краткосрочные (месячные) разведывательные курсы по подготовке войсковых разведчиков из числа младших командиров, командиров взводов и начальников команд (командиров рот) численностью в 200–250 человек среднего командного состава и 500—1 000 человек младшего командного состава.

6. В составе всех пехотных училищ 5 % курсантского состава за 2 месяца до выпуска готовить со специальным уклоном войсковых разведчиков для укомплектования ими начальников команд, командиров взводов войсковой разведки, адъютантов штабов батальонов.

7. Укомплектовать в течение двух недель энергичными командирами все штатные должности войсковой разведки в штабах всех степеней, начиная со штабов фронтов до штабов батальонов включительно, а также командиров подразделений войсковой разведки.

Закрепить этот состав командиров за войсковой разведкой и запретить их использование не по назначению.

8. Для поощрения боевой работы войсковых разведчиков установить:

а) командному и рядовому составу полковых команд разведчиков-охотников, батальонных взводов пеших разведчиков, полковых взводов конных разведчиков, стрелковых разведывательных рот, дивизий — денежные оклады содержания на одну категорию выше. Например: бойцу — оклад ефрейтора; ефрейтору — командира отделения и т. д.;

б) разрешить командирам дивизий для поощрения разведчиков, выделившихся отличным выполнением ряда разведывательных заданий, предоставлять им краткосрочный отпуск сроком до 30 дней по персональному представлению командиров полков.

9. Ввести представления к правительственным награждениям войсковых разведчиков и всех военнослужащих, выполняющих задачи войсковой разведки:

а) за трехкратное выполнение разведывательных поисков с приведением пленных — медаль «За боевые заслуги»; за пятикратное выполнение этих заданий — медаль «За отвагу»; за семикратное — орден Красной Звезды; за десятикратное — орден Красного Знамени;

б) разведчиков, приведших в результате своих поисков офицерский состав, представивших ценные оперативные документы или новые образцы вооружения, представлять соответственно на одну ступень выше;

в) разведывательные партии, выполнившие задачи по захвату ценных оперативных документов штабов батальонов, представлять к ордену Красной Звезды; по захвату ценных оперативных документов штабов полков — к ордену Красной Знамени; по захвату ценных оперативных документов штабов дивизий и корпусов — к ордену Ленина.

Лиц, выделившихся в результате своей разведывательной деятельности особо ценными сведениями, пленными или образцами боевой техники и проявивших особую воинскую хитрость, отвагу и выдержку, представлять к званию Героя Советского Союза.

Начальник Разведуправления Генштаба Красной Армии генерал-лейтенант Голиков

И. д. военкома РУ Генштаба Красной Армии

полковой комиссар Мальков

Документ № 51

Донесение разведывательного отдела Западного фронта[221] 10 октября 1941 г.

НКО СССР

Разведывательный отдел Западного фронта 10 октября 1941 г.

№ 389/РО

Начальнику Разведывательного управления Генштаба РККА генерал-лейтенанту тов. Голикову

По поступившим сведениям в разведотдел штаба Западного фронта от некоторых партизанских отрядов и диверсионных групп (через радио, связников), действующих в тылу противника на 10.10.1941 г., ими проделана

следующая работа:

15. Убито, ранено немецких солдат и офицеров 993

Отмечено много случаев уничтожения телеграфно-телефонной связи нашими отрядами и диверсионными группами в важных пунктах.

Помимо выполнения поставленных спецзадач, отрядами и диверсионными группами даются сведения о противнике, которые сообщались в штабы войсковых соединений и включались в разведсводки.

С отрядами тов. Радцева, Худякова, Шевченко, Алексеева, Шепшелевича и Кусова связь осуществляется по радио.

Отряд тов. Иванова (Полоцк), Иванова (Логойск) с 28.8.1941 г. связи по радио нет.

С отрядами тт. Мороза (Дретунь), Петрова и Долгорукова (В. Луки), Бурова (Плоскаш), Покаместова (Локня) связь до сего времени осуществляется при помощи связников, к ним были посланы связники тт. Соснов, Докучаев, Поляков, которые доставили от них донесения о проделанной работе.

С другими отрядами и диверсионными группами связи нет. В августе месяце была попытка установить связь самолетами по разработанной схеме с отрядом Голубовского (Чашники), Подловченко (Лиозно), Иванова (Ло-гойск), но после трех полетов самолетов в район встречи вынуждены были отказаться — связь не состоялась, так как в указанных районах и условленных пунктах их не обнаружили.

Наиболее характерные факты деятельности отдельных партизанских отрядов и диверсионных групп, работающих на территории, временно занятой противником:

1. Партизанский отряд тов. Долгорукова (Великие Луки) несколько раз принимал бой, взаимодействовал с частями РККА, захватил 2 орудия ПТО, 160 снарядов, уничтожил 6 машин, убил около 100 человек солдат и офицеров.

2. Отряд тов. Тюленева (ст. Новохванск) уничтожил 4 автомашины с двумя офицерами и 16 солдатами, 9 мотоциклистов, 6 велосипедов, разобрал жел. дор. путь на участке Полоцк — Невель.

3. Отряд тов. Мороз (ст. Дретунь) повредил взрывами жел. дор. мост, произвел 3 взрыва железной дороги на участке Полоцк — Невель, вывел из строя 7 проходивших поездов, произвел налет на ст. Клястицы, 4 раза разрушал линии связи Полоцк — Невель, Невель — Витебск.

4. Отряд тов. Бурова (Плоскаш) уничтожил два склада с оружием и боеприпасами, взорвал мост через реку Сержа, уничтожил 13 транспортных автомашин и около 100 солдат и офицеров, захватил два станковых пулемета.

5. Отряд тов. Покаместова (ст. Локня) в боях уничтожил одну автомашину, убил 23 солдата, захватил 11 винтовок, систематически рвет связь в районе Локня, взорвал деревянный мост на дороге из Новосокольники на ст. Локня.

6. Отряд тов. Радцева (воет. Великие Луки) 29.9.41 г. в Нишевицах уничтожил 8 транспортных машин, 6 мотоциклов, одну бронемашину, 35 немцев. В дер. Пчелино убили 4 фашистских главаря, проводивших собрания с местным населением.

4.10.1941 г. на ст. Назимово разбил казарму и блокпост. Взорвал железную дорогу, перерезал связь, в стычке с противником уничтожил одну транспортную машину и 27 немцев. Отряд имеет очень много ценных сведений о войсках противника. Связь с ним постоянная, по радио.

7. Отлично действует отряд тов. Кусова:

3.10.41 г. в районе дер. Кукуево уничтожил 50 немцев, 80 лошадей, 20 повозок, мотоциклиста.

7.10.41 г. в районе озера Дго в стычке с немцами убили 6 солдат, несколько лошадей, а остальных немцев обратили в бегство. В бою погиб командир отряда тов. Кусов, после чего отряд поклялся еще больше мстить немецким захватчикам. Командование отрядом принял тов. Червинский.

10.10.41 г. отряд в дер. Красный Луг Велижского района после тщательной разведки, ночью поджег здание школы, где находилось около 60 немцев, которые все сгорели. При этом захвачено: легковая машина и 3 полковых миномета, две 7-тонные машины с минами, кухня, много патронов и другого имущества. Связь с отрядом постоянная — по радио.

8. Отряд тов. Алексеева 10.10.41 г. 4 км сев. — зап. населенного пункта Городище уничтожил 26 немцев, 2 транспортные машины, одну легковую и 3 офицера. Отряд дает ценные сведения о противнике. Связь постоянная, по радио.

9. Диверсионная группа тов. Герчика в составе 10 человек, действовавшая с 17.7 по сентябрь месяц в районе Орша, Смоленск, уничтожила и вывела из строя до 140 транспортных и других машин, 2 мотоцикла, 4 танка и около 400 человек немецких солдат и офицеров, забрала трофеи: 3 грузовых и 1 легковую машину, 1 станковой пулемет, 8 ручных пулеметов, 6 винтовок.

10. Диверсионная группа тов. Герасимчука в составе 9 человек, действовавшая в районе Великие Луки, взорвала жел. дор. мост через р. Пузна, организовала крушение поезда с горючим и боеприпасами на жел. дор. ветке Новосокольники, ст. Локня. После чего немцы сожгли 3 деревни Локнянского района. Кроме того, отряд уничтожил одну транспортную машину с немецкими солдатами и установил связь с Локнянским и Великолукским партизанскими отрядами.

11. Диверсионная группа тов. Никифорова в составе 10 человек, действовавшая в районе Торопец, уничтожила 3 транспортные машины, обстреляла колонну автомашин, создав среди нее панику, в результате колонна простояла на месте около двух часов. На ст. Мартисово убили 6 солдат и 2 офицеров, забрали 6 винтовок, через реку Смердель взорвали жел. дор. мост. В районе своего действия систематически перерезала телефонно-телеграфные провода.

12. Диверсионная группа тов. Юденкова в составе 7 человек, действовавшая в районе Ельня, уничтожила сарай с 16 немцами, 10 немецких разведчиков. При выходе вывела из окружения 20 человек танкистов-красно-армейцев и одного командира.

Таких фактов деятельности наших отрядов и диверсионных групп, работавших в тылу противника, с каждым днем становится все больше и больше.

В августе месяце тт. Шаповалов В. И. и Гусарев С. В. были переправлены в район г. Смоленск с задачей установить связь с нашим радиоосведомителем тов. Захаровым П. Г., находившемся в дер. Цыбульники (11 км юго-вост. г. Смоленск), с которым отсутствовала связь. После их возвращения было установлено, что хата тов. Захарова с радиостанцией сгорели.

Начальник разведотдела

штаба Зап. фронта

Полковник Корнеев

Воен, комиссар разведотдела

штаба Зап. фронта

ст. батальон, комиссар Стебловцев

Майор

Спрогис

Документ № 52

Донесение разведывательного отдела Западного фронта[222] 12 октября 1941 г.

НКО СССР

Разведывательный отдел Западного фронта

12 октября 1941 г.

№ 389/РО

Начальнику Разведывательного управления Генштаба РККА генерал-лейтенанту тов. Голикову

В дополнение к нашему донесению № 208/РО от 24.8.41, за период с 20.8 по 10.10.41 организовано, подготовлено и переправлено для работы на территории, занятой противником, 20 партизанских отрядов с общим количеством 1 218, из них 6 отрядов военнослужащих — 574 чел. и 22 диверсионные группы, с общим количеством 193 чел.

Радиофицированных партизанских отрядов — 6, с остальными партизанскими отрядами и диверсионными группами связь разработана при помощи связников.

Отряды и диверсионные группы выбрасывались по основным направлениям Западного фронта.

1. Партизанский отряд в составе 12 чел. под командованием т. Гуля переправлен в район Великие Луки с задачей:

а) уничтожение складов с горючим, боеприпасами и продовольствием в районе Великие Луки;

б) разрушение телефонно-телеграфной связи;

в) устройство засад на мелкие группы противника, их уничтожение;

г) организация крушений жел. дор. поездов на участке Невель, Великие Луки, ст. Назимово;

д) убийство немецких властей и их актива и срыв всех мероприятий, проводимых немцами среди местного населения.

Связь с отрядом установлена при помощи связников.

2. 15 диверсионных групп с общим количеством 135 чел. направлены в район Великие Луки, Невель, Но-воржев, Торопец, Великополье, Понизовье и т. д.

3. 7 диверсионных групп общим количеством 58 чел. переправлены в район Велиж, озеро Щучье…Духовщи-на, Демидов, Рябшево и др.

Кроме того, с 25.8. по 12.10.41 г. на учебном пункте разведотдела подготовлено для работы в тылу противника и передано в распоряжение Смоленского обкома ВКП(б) 287 чел.; Калининского обкома ВКП(б) 249 чел.; Можайского горкома ВКП(б) 87 чел. Всего — 623 чел.

Согласно указанию ЦК ВКП(б) руководство всеми этими партизанами переходит обкомам ВКП(б) через 4-й отдел НКВД.

Начальник разведотдела

штаба Зап. фронта

Полковник Корнеев

Воен, комиссар разведотдела

штаба Зап. фронта

ст. батальон, комиссар Стебловцев

Майор Спрогис

Документ № 53

Приказ Ставки ВГК

«О создании специальных команд по разрушению и сжиганию населенных пунктов в тылу немецких войск»[223]

№ 0428

17 ноября 1941 г.

Самонадеянный до наглости противник собрался зимовать в теплых домах Москвы и Ленинграда. На обширных участках фронта немецкие войска, встретив упорное сопротивление наших войск, вынужденно перешли к обороне и расположились в населенных пунктах вдоль дорог на 20–30 км по обе их стороны. Немецкие солдаты живут, как правило, в городах, в местечках, в деревнях, в крестьянских избах, сараях, ригах, банях близ фронта… Советское население этих пунктов обычно выселяют и выбрасывают вон немецкие захватчики.

Лишить германскую армию возможности располагаться в селах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населенных пунктов на холод, в поле, выкурить из всех помещений и теплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом — такова неотложная задача.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–50 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог.

Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить… команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами.

2. В каждом полку создавать команды охотников по 20–30 человек каждая для взрыва и сжигания населенных пунктов, в которых расположены войска противника… Выдающихся смельчаков за отважные действия по уничтожению населенных пунктов, в которых расположены немецкие войска, представлять к правительственной награде…

При вынужденном отходе наших частей на том или ином участке обязательно уничтожать все без исключения населенные пункты, чтобы противник не мог их использовать. В первую очередь для этой цели использовать выделенные в полках команды охотников…

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин Б. Шапошников

Документ № 54

Задание группе разведчиков П. Проворова[224] 21 ноября 1941 г.

Сов. секретно

Задание

группе в составе-чел. под командованием

ст. группы т. Проворова и зам. Голубева

I

Вам предлагается проникнуть за линию фронта с задачей сожжения населенных пунктов в тылу противника, которые занимаются или в которых могут находиться части противника.

Вы обязаны сжечь следующие населенные пункты, занятые немцами:

1. Анашкино

2. Петрищево

3. Ильятино

4. Пушкино

5. Бугайлово

6. Грибцово

7. Усатково

8. Грачево

9. Михайловское

10. Коровино

После уничтожения этих пунктов задание считается выполненным. Срок выполнения задания 5–7 дней с момента перехода линии фронта.

II

По прибытии в расположение частей Красной Армии в штабе докладывать все, что вам известно о противнике. О своей работе не докладывайте. После чего просите, чтобы вам оказали содействие в доставке вас в РО штаба фронта к майору Спрогису.

Список группы Проворова П. С.[225]

Документ № 55

Отчет Проворова П. С.[226] (группа 10 человек)

В районе Усатково я решил, не выполнив задания, с больными идти на выход (27.11.41.) — Крайнов решил со здоровыми людьми выполнять задачу.

Со мной остались Кирюхин, Обуховская, из группы Крайнова — Щербаков, Лебедева. С Крайновым: Космодемьянская, Клубков.

27.11.41 ночью мы заминировали шоссе Дорохово— Симтухово, поставив 8 мин на участке Усатково — Голо-винка. В эту же ночь решил идти на выход. Линию фронта перешли в районе Б. Семенечи.

Кирюхин ночью с 30.11 на 1.12. наскочил на мину. Ему оторвало ступню левой ноги. Отправлен в госпиталь.

Задачу, которая была мне поставлена по уничтожению населенных пунктов, не выполнил.

3.12.41

Подпись: Проворов

Документ № 56

Отчет Крайнова Б. С.[227] (группа 10 человек)

При обстреле в р-не дороги Дютьково — Маурино кроме

……..отстали 4 чел. (Брукер, Воронина, Смирнов, Морозов).

В моей группе остались Крайнов, Булгина и Щербаков. Задачу, которую мне поставили, с этим составом выполнить не мог. Решил соединиться с гр(уппой) Проворова, в которой было 6 человек. Итого нас было 10 человек.

Было решено выполнить задачу этой сборной группой (24.11.41, район Выглядовка).

25.11.41 в районе Анашкино из разведки не вернулись Булгина (гр. Крайнова) и Милорадова (гр. Проворова). Осталось нас 8 человек.

В районе Усатково Проворов решил, не выполнив задачу, вернуться. К нему присоединились Лебедева, Щербаков (гр. Крайнова), Кирюхин, Обуховская. Со мной остались Космодемьянская, Клубков.

Проворов должен был заминировать дорогу Верея— Дорохово и на обратном пути жечь деревни.

Я решил с 2 товарищами поджигать объекты. Дошли до Петрищево и зажгли 4 дома. На место сбора Клубков и Космодемьянская не явились. Ждал до утра. После решил идти до части. В районе дер. Коммуны, Мякишево перешел линию фронта 29.11.41.

1.12.41

Подпись Крайнов

Документ № 57

Донесение майора Спрогиса А. К.[228]

начальнику разведотдела штаба Западного фронта полковнику т. Корнееву

При сем представляю наградные листы на посмертное присвоение звания Герой Советского Союза на тт. Пахомова Константина Федоровича, Кирьякова Павла Васильевича, Галочкина Николая Александровича, Орди-нарцева Виктора Васильевича, Маленкова Ивана Александровича, Луковину-Грибкову Александру Васильевну, Полтавскую Евгению Яковлевну.

Приложение: Материал на 7 наградных листах.

января 1942 г.

Майор Спрогис

Полк, комиссар Дронов

Документ № 58

Акт

опознания разведчиков, казненных фашистами в Волоколамске 4 ноября 1941 г.[229]

Мы, нижеподписавшиеся члены комиссии в составе: полкового комиссара тт. Дронова Н. Д., ст. лейтенанта Клейменова М. А. (от разведотдела Зап. фронта), тт. Сизова Н. Т. и Шелепина А. Н. (от МК и МГК ВЛКСМ), Мыларщикова В. П. (от Волоколамского Райисполкома), Брызгалова Н. В., (от райвоенкома г. Волоколамска), Петрова И. И. (сержант от Волоколамского горотдела НКВД), Люктюшина И. Д. (от секретаря Волоколамского РК ВЛКСМ), составили 9 января 1942 г. настоящий акт по осмотру и опознанию товарищей, повешенных в г. Волоколамске.

Установлено следующее:

1. При опросе очевидцев граждан Волоколамска Зиминой П. Д. и ее дочери установлено, что в первых числах ноября в доме, где они проживают (Волоколамск, Н. Солдатская, 32), производился допрос германскими офицерами 8 советских граждан.

После допроса все 8 человек в тот же день были расстреляны из автоматов и повешены на площади г. Волоколамска, причем некоторые товарищи при повешении были еще живы.

Гражданка Зимина, ее дочь, а также тт. Бурдин, Брызгалов и Мыларщиков по представленным фотографиям разведотделом Западного фронта опознали, что среди повешенных были тт. Пахомов К. Ф., Кирьяков П. В., Га-лочкин Н. А., Ординарцев В. В., Маленков И. А., Грибкова А. В.[230], Полтавская Е. Я., Каган Н. С.

2. Комиссия произвела раскопку братской могилы, где похоронены 8 повешенных граждан. Осмотр трупов подтвердил показания вышеуказанных товарищей, еще раз подтвердил, что повешенными являются тт. Пахомов, Кирьяков, Галочкин, Ординарцев, Маленков, Грибкова, Полтавская и гр-н Каган.

3. Комиссия на основании показаний очевидцев допроса и казни установила, что тт. Пахомов, Кирьяков, Галочкин, Ординарцев, Маленков, Грибкова и Полтавская вели себя героически, как истинные патриоты своей Родины. При расстреле выкрикивали лозунги: «Да здравствует Сталин!», «Да здравствует Родина!» и т. д., а гражданин Каган на допросе вел себя трусливо, просил пощады.

О чем и составлен настоящий акт.

Подписи

Г. Волоколамск, 9/1.1942 г.

Документ № 59

Письмо Спрогиса А. К. секретарю ЦК ВЛКСМ[231]

Сообщаю, что мобилизованные на фронт Московским Комитетом ВЛКСМ комсомольцы тт. Пахомов Константин Федорович, Кирьяков Павел Васильевич, Галочкин Николай Александрович, Ординарцев Виктор Васильевич, Маленков Иван Александрович, Луковина-Грибкова Александра Васильевна, Полтавская Евгения Яковлевна и Каган Николай Семенович 4 ноября 1941 г. в составе группы партизан (в количестве 8 человек) под командованием т. Пахомова К. Ф. по заданию разведотдела штаба Западного фронта с задачами активной разведки, т. е. для диверсионно-партизанской работы в тылу немцев, с целью перерезать коммуникации посредством минирования шоссейной дороги, устройства засад, нарушения подвоза живой силы, боеприпасов и горючего к фронту переправлены на участке Западного фронта — дер. Ченцы (Волоколамское направление) в район Теряева Слобода.

При выполнении указанного задания группа в тылу противника попала в окружение и после того, как многие ее члены в результате боя были ранены, оказалась захваченной немцами.

Оставаясь до конца преданными делу Ленина — Сталина и социалистической Родине, группа на допросе и во время казни вела себя героически, как истинные патриоты Родины и погибла смертью храбрых с лозунгами: «Да здравствует Сталин!», «Да здравствует Родина!». 6.XI.41 г. была расстреляна, а затем повешена на Солдатской площади в г. Волоколамск. О чем и сообщаю.

Майор Спрогис

Полковой комиссар Дронов

«_» января 1942 г.

Документ № 60

Письмо начальника разведывательного отдела западного фронта полковника Корнеева Т. Ф. члену Военного совета Западного фронта Булганину Н. А.[232]

Доношу, что мобилизованные на фронт Московским Комитетом ВЛКСМ комсомольцы тт. Пахомов Константин Федорович, Кирьяков Павел Васильевич, Галочкин Николай Александрович, Ординарцев Виктор Васильевич, Маленков Иван Александрович, Луковина-Грибкова Александра Васильевна, Полтавская Евгения Яковлевна и Каган Николай Семенович 4 ноября 1941 г. в составе группы партизан (в кол. 8 человек) под командованием Пахомова К. Ф. по заданию разведывательного отдела штаба Западного фронта с задачами активной разведки, т. е. для диверсионно-партизанской работы в тылу немцев с целью перерезать коммуникации посредством минирования шоссейной дороги, устройства засад, нарушения подвоза к фронту живой силы, боеприпасов горючего были переправлены на участке Западного фронта — деревня Ченцы (Волоколамское направление) в район Теряева Слобода.

При выполнении задания группа в тылу противника попала в окружение и после того, как многие ее члены в результате боя были ранены, оказалась захваченной немцами.

Все перечисленные лица группы т. Пахомова К. Ф. (за исключением Кагана Николая Семеновича), оставаясь до конца преданными делу Ленина — Сталина и социалистической Родине, на допросе и во время казни вели себя геройски, как истинные патриоты Родины, погибли смертью храбрых с лозунгами: «Да здравствует Сталин!», «Да здравствует Родина!».

6 ноября 1941 г. группа была расстреляна, а затем повешена немцами на Солдатской площади в г. Волоколамск.

Начальник разведотдела штаба Зап. фронта полковник

Корнеев

Комиссар разведотдела штаба Зап. фронта полк, комиссар

Стебловцев

Майор

Спрогис

Полк, комиссар Дронов

января 1942 г.