Семейные драмы российских монархов

ПОСЛЕСЛОВИЕ

События XVIII века научили русских государей ценить семейную жизнь. Чтобы русский царь, «защитник православной веры», уверовал в Бога, потребовалось вторжение в наше Отечество бонапартова воинства двунадесяти языков. Чтобы русские цари поняли, что семейная жизнь государя не только его личное дело или долг перед династией, но важнейший фактор устойчивости всей конструкции монархической государственности, живой пример для подданных, потребовалось целое столетие дворцовых переворотов и смут.

У императора Павла Петровича и императрицы Марии Фёдоровны было 10 детей. Собственно, с этого момента и можно говорить о возвращении в Россию понятия «царская семья». Эта семья имела все шансы стать дружной и крепкой — любящий и ответственный отец, заботливая и умная мать, прекрасные дети. Но вмешательство Екатерины Великой привело к отчуждению родителей и старших сыновей, отчуждению глубокому, преодолеть которое Павел не смог даже перед лицом смерти. «Ваше высочество, помогите!» — кричал он, обращаясь к Константину, будто забыв, что у сына, кроме титула, есть имя.

Кандидатуры жён для Александра и Константина были выбраны Екатериной без учёта мнения самих великих князей, и оба брака в целом сложились неудачно. Лишь под конец жизни добились семейной гармонии Александр и Елизавета, а Константин обрёл семейное счастье лишь в позднем морганатическом браке.

Трезво оценивая опыт минувшего, император Александр не мешал младшему брату Николаю, по отношению к которому он играл в некоторой степени роль отца, выбрать невесту себе по сердцу. И видимо, не случайно после того, как великий князь сообщил своему венценосному брату о своей избраннице, устроил ему встречу, ставшую наглядным уроком семейной жизни. Николай Павлович посетил Луи-Филиппа, будущего короля, а тогда герцога Орлеанского. «Я получил столь сильное впечатление от его семейной жизни, о коей ещё недавно я сам так мечтал, не отдавая себе в том отчёта, что попросил герцога Орлеанского позволение приехать через день проститься с ним и его семьёй. Он дал согласие, и я провёл ещё один день, можно сказать, наслаждаясь счастьем, поскольку мои первые впечатления от Нейи подтвердились; и с тех пор я решил в своей семейной жизни придерживаться усвоенных мною правил…» — рассказывал император по прошествии многих лет.

Начиная с Николая I русские цари уделяли своей семейной жизни не менее важное внимание, чем государственным делам. Впрочем, можно ли вопросы продолжения царского рода или воспитания будущего главы государства отделить от сферы политики?

Основы семейной жизни русских царей в XIX веке покоились на трёх китах: любовь, чувство долга и православная вера. Родители не препятствовали наследникам самостоятельно выбирать себе спутниц жизни (конечно, в рамках монаршего круга Европы, иные брачные союзы считались недостойными русского царского дома и России как государства). К тому же в новом столетии династические связи значили куда меньше, чем в прошлом. Поэтому и не возражал император Александр III, стремившийся к союзу с Французской республикой, против женитьбы своего старшего сына Николая (будущего царя-страстотерпца) на немецкой принцессе, к тому же внучке английской королевы.

Дети в царской семье всегда рассматривались как благословение Божие государю, его семье и России в целом. А потому их было много: у Николая I — семеро, у Александра II — восемь от первого (законного) брака и четверо от второго (морганатического), у Александра III — шестеро (из которых один умер в младенчестве), у Николая II — пятеро.

Воспитанию детей придавалось особое значение. Они учились в России, старшие сыновья — по индивидуальным программам, с учётом личных особенностей и склонностей каждого. Главными задачами воспитания было формирование чувства ответственности и долга перед Богом за свою страну и народ. Система воспитания складывалась постепенно и достигла своего совершенства при двух последних императорах.

Именно благодаря здоровому семейному духу, традициям воспитания и чувству любви Россия после 1825 года ни разу не сталкивалась с династическими кризисами, которые неотступно лихорадили её после смерти Петра Великого. И те ситуации, которые в XVIII веке приводили к кровавым драмам с тяжкими последствиями для династии и страны, в XIX веке разрешались тихо, по-семейному.

Первая глава этой книги была посвящена тому, как царь Пётр Алексеевич под давлением новой семьи и коррумпированного окружения расправился со своим сыном и законным наследником русского престола царевичем Алексеем. А вот как подобная коллизия разрешилась в XIX веке.

Император Александр Николаевич, которого благодарный русский народ величал царём-освободителем{49}, старался использовать своих родственников в качестве ближайших помощников и соратников. Далеко не все из них оправдали доверие государя как по деловым, так и по нравственным качествам.

Царь-реформатор на многое закрывал глаза. И на небезупречное в нравственном отношении поведение, и на деловую нечестность, в том числе и на факты откровенной коррупции, связанные с железнодорожным строительством. Почему? Потому, что и сам был небезгрешен — помимо официальной, у царя с 1866 года была ещё одна, вторая, тайная семья. После смерти императрицы Марии Александровны царь официально вступил в брак со своей любовницей Екатериной Долгоруковой и признал родившихся у неё детей законными (хотя и не членами императорской фамилии).

Окружение царя увидело в этом шанс отстранить от наследования престола законного наследника — цесаревича Александра Александровича. Он был человек прямого и строго нрава и не терпел как моральной нечистоплотности, так и нечестности в делах. Окружение отца наследник недолюбливал, многие либеральные реформы считал чрезмерными и несвоевременными. Брак царя с Долгоруковой (получившей титул светлейшей княгини Юрьевской) вызвал недовольство наследника и его супруги. Отдельные личности из окружения государя напрямую говорили ему о необходимости отстранения от престола цесаревича.

Но все эти происки разбились о любовь государя к своему старшему сыну и внуку — будущему Николаю II. И каковы бы ни были его чувства к новой семье, он не допускал мысли о разрыве отношений со своими детьми. Сражённый подлой бомбой террориста, государь умер на руках наследника, своей мученической кончиной искупив ошибки и грехи.

Другое время, другие нравы и, главное, другие отношения в царской семье.

Впрочем, семейные конфликты в ней тоже были, но совсем другого рода, чем прежде. Главной их причиной стал рост численности членов императорской фамилии, то есть прямых потомков царствовавшего государя. С одной стороны, многочисленность великих князей устраняла проблему пресечения правящей династии, столь близко подступавшую к русскому трону в XVIII веке. С другой — необходимо было гармонично встроить в государственный механизм Российской империи членов правящей династии. Каждый из них от рождения получал качественно иной статус, чем представитель даже самого аристократического рода. При этом если в течение XIX века сословные привилегии постепенно сокращались (собственно, уже в начале века титулованное дворянство не имело никаких юридических преимуществ перед обычным), то положение членов царского рода оставалось практически неизменным.

В то же время эти привилегии не были уравновешены чувством ответственности за судьбу династии и трона, так как при многочисленности императорской фамилии шансы наследовать престол были невысоки. Будем справедливы, большинство членов династии достойно выполняли свой долг перед государем и Отчеством, но были и такие, кто уронил достоинство своего высокого звания или, что ещё хуже, пытался путём интриг играть в политику. К началу XX века обнаружились серьёзные трения между царём и его семьёй, некоторыми из членов и некоторыми семействами императорской фамилии.

Можно ли эти конфликты назвать семейными? По характеру они скорее похожи на придворные интриги — довольно архаичное явление для рубежа столетий.

Нельзя сказать, чтобы эта проблема оставалось незамеченной — Александр III предпринял ряд шагов, чтобы, во-первых, ограничить рост численности императорской фамилии (титул великого князя оставался только за родными детьми и внуками монарха, но не за их потомством), а во-вторых, сократить её политическое влияние. Эту линию продолжил Николай II, к концу правления которого роль членов императорской фамилии в государственном и военном аппарате была сведена к минимуму.

Отношения в семье последнего русского царя были близки к идеалу. Ни сложность политической и военной ситуации в стране, ни тяжёлая болезнь единственного сына и наследника — цесаревича Алексея не могли поколебать чувство любви и единства.

Священник Афанасий Беляев, исповедовавший царскую семью в заточении летом 1917 года, записал в своём дневнике:

«Впечатление получилось такое: дай, Господи, чтобы и все дети нравственно были так высоки, как дети бывшего Царя. Такое незлобие, смирение, покорность родительской воле, преданность безусловная воле Божией, чистота в помышлениях и полное незнание земной грязи — страстной и греховной, меня привело в изумление, и я решительно недоумевал: нужно ли напоминать мне как духовнику о грехах, может быть им неведомых, и как расположить к раскаянию в неизвестных для них грехах».

Эта семья была единой в своей жизни и вместе приняла свой смертный час. Когда-то давно, в начале XVIII века, царевич Алексей Петрович умер под пыткой, которой руководил его отец. В роковом июле 1918 года царевич Алексей Николаевич погиб на руках своего отца, вместе с ним удостоившись прославления от Бога как святой…

Ушла в прошлое русская монархия, и её семейные драмы остались лишь на страницах исторических книг. Что нам, современным жителям некогда великого и славного Отечества, до теней прошлого? Какое отношение имеют они к нам, кроме как развлечь живым своим рассказом?

Царская семья всегда была примером для подданных. И быть может, не случайно наиболее быстрый рост населения России приходится на время правления Александра III и его сына Николая II. В 1897 году под скипетром русского царя проживало 129 миллионов подданных, к 1915 году их число возросло до 179 миллионов. Конечно, сыграли свою роль многие факторы — и бурное экономическое развитие страны, и создание системы здравоохранения{50}, и прогресс самой медицины… Но немалую роль сыграл и живой пример царской семьи и её отношения к детям.

Эпизоды, которые были затронуты в нашей книге, интересны для нас не только с точки зрения удовлетворения исторического любопытства, но и как наглядное пособие по построению семейной жизни. Русская царская семья даже сейчас способна показать нам, потомкам своих верноподданных, как надо и как не надо строить семейные отношения. Последние развиваются одинаково и в блистающем нарядной позолотой царском дворце, и в украшенной резными наличниками избе, и в квартире панельного многоэтажного дома. Да, последствия частных семейных драм не столь значительны для государства или общества, но они важны для жизни конкретного человека, части этого единого общества. И уроки истории в данном аспекте важны не только для государственных мужей и политиков, но и для каждого из нас — российских обывателей.

Построение любого нормального общества начинается с семьи. А построение семьи, отношения в ней зависят не от решений парламента или правительства, не от воли сюзерена или президента, а только от людей, которые её образуют. Сделать шаг к восстановлению в России нормального общества может каждый, начав с собственной семьи.