Семейные узы

Глава 20

Пройдя через зону контроля в аэропорту Кеннеди, молодые люди обернулись, помахали родителям и Энни и смешались с толпой. Кейти чувствовала небольшой озноб от возбуждения. Они остановились у прилавка «Старбакс», выпили капуччино и подумали, что теперь им не скоро придется его попробовать. Впереди их ждала жизнь в семье Пола в Тегеране.

Юноша не был там девять лет, с тех пор как родители привезли его в Нью-Йорк. Сначала они поговаривали о возвращении, но так и не вернулись. Постепенно они стали привыкать к американскому образу жизни и никогда больше не ездили в Иран. Время шло. Отец Пола сначала собирался поработать в Америке всего несколько лет, но дела у него пошли в гору, и семья осталась в Нью-Йорке. Родственники постоянно звали их домой, но бизнес в Америке шел успешно, а мать Пола привыкла к эмансипированной жизни в Штатах. Она больше не покрывала голову и не следовала многим традиционным ритуалам, тогда как в Тегеране все это было бы недопустимо. Им нравилось быть американцами, они полностью приспособились к здешней жизни. Побывать в Иране больше всего хотел Пол. У него сохранились счастливые детские воспоминания, ему хотелось навестить родину, снова увидеть все те места, которые он любил в детстве, поделиться воспоминаниями с Кейти. И Кейти его поддерживала.

Пол рассказывал ей о Персеполе, о природе Ирана, об экзотических восточных базарах. Он мечтал показать все это Кейти и гордился тем, что возвращается взрослым мужчиной, а не мальчиком. Раньше мать яростно противилась этой его поездке: не вышел срок призыва на военную службу. Однако год назад этот вопрос уладили, иначе ему, иранцу, пришлось бы идти в армию. В детстве у Пола были небольшие шумы в сердце, и его наконец освободили от военной службы. Теперь он спокойно мог ехать на родину.

Несмотря на американское гражданство, Пол сохранил иранский паспорт и, возвратившись в Иран, считался бы там иранцем. Кейти имела при себе ксерокопии американских паспортов на случай потери или других неприятностей. Свою визу она получила в пакистанском посольстве, потому что в Штатах не было посольства Ирана, а в Иране — американского посольства. В госдепартаменте США ей посоветовали в случае осложнений в Тегеране обращаться в посольство Швейцарии. Скорее всего как оба полагали, у них не возникнет такой необходимости, но все же хорошо, что им есть куда обратиться за помощью.

Кроме того, им дали разумный совет воздерживаться от участия в политических демонстрациях и всякого рода протестах. Впрочем, такому совету неплохо следовать в любой стране мира, особенно молодым людям. Ни Пол, ни Кейти не хотели быть арестованными лишь потому, что оказались не в том месте и не в то время. Случись подобное, к Полу будут относиться как к иранскому гражданину, а если Кейти примут за инакомыслящую, то упрячут ее в тюрьму. Однако вряд ли у Пола или Кейти в Тегеране могут возникнуть трудности с законом. В этом отец Пола постарался убедить Энни. К тому же дом его брата в Тегеране находился в богатом, благополучном районе.

Кейти хотелось осмотреть университет, музеи и базар. Двое из кузенов Пола посещали университет, а его дядя там преподавал.

Пол и Кейти летели до Лондона, а там пересаживались на рейс «Иранских авиалиний» до международного аэропорта Имама Хомейни в Тегеране. Мать Пола дала Кейти длинный шарф покрывать голову при выходе из самолета, а также серый невзрачный балахон для особых случаев. Из книг и рассказов Пола Кейти знала, что иранские женщины довольно эмансипированы, они учатся в университетах, получают образование, имеют право голоса, водят машины и занимают государственные посты.

В полете молодые люди смотрели фильм, но в конце концов оба заснули. В аэропорту Хитроу они побродили по магазинам, а вскоре началась посадка в самолет на Тегеран. Полет должен был длиться шесть часов. Когда они заняли места в салоне эконом-класса, им еще до взлета предложили чай, воду и фруктовые соки. Ни в самом Иране, ни на рейсах в эту страну алкоголя не подавали. Улыбчивая стюардесса протянула Кейти бокал сока, и девушка почувствовала себя на пороге в чужой, незнакомый мир.

Пол уже сообщал в письмах дяде и тете, что привезет с собой подругу, молодую девушку, с которой он вместе учится и которая интересуется Ираном в образовательных целях. Оба решили, что не следует объяснять, что они любят друг друга, лучше назваться просто друзьями. В письмах Пол ни слова не говорил о романтических отношениях и предупредил Кейти, что даже в доме у дяди им придется сдерживать чувства и соблюдать дистанцию. Ни он, ни Кейти не хотели оскорбить чувства иранских родственников. Тех наверняка неприятно поразил бы тот факт, что Пол связан не с персидской, а с американской девушкой, а потому оба решили вести себя очень осторожно. Кроме того, Кейти знала, что публичное выражение чувств между мусульманином и западной женщиной в Иране недопустимо, и обещала Полу соблюдать все правила. Им не хотелось никого обижать — они приехали просто повидать родственников Пола и посмотреть страну.

В самолете подавали традиционные блюда, приготовленные в соответствии с мусульманскими обычаями и ограничениями. Еда была обильной, и после обеда Пол и Кейти заснули. В полете показывали фильмы, но большую часть времени молодые люди проспали. Все путешествие из Нью-Йорка в Тегеран с пересадкой заняло тринадцать часов. Перед посадкой их покормили еще раз. Кейти радостно улыбалась, она чувствовала, что Пол в этом путешествии стал ей еще ближе.

В аэропорту Тегерана царила чистота и полный порядок. Служащие и пассажиры сновали во всех направлениях, но весьма целеустремленно. Терминал был только один, через него проходили все международные рейсы, как из арабского мира, так и из других стран. Почти целый час ушел на получение багажа. Кейти послушно прикрыла голову, как только они вышли из самолета. Она привезла с собой совсем немного одежды: несколько юбок подлиннее, несколько пар джинсов, пару свитеров и два платья скромных расцветок. Не желая оскорблять ничьих чувств, она не взяла ничего вызывающего — ни мини-юбок, ни кофточек с глубокими вырезами. И в первый раз с тех пор, как ей исполнилось тринадцать лет, Кейти вынула из ушей сережки и сняла все кольца. Чтобы не оскорблять чувства родных Пола, она собиралась носить свитера и кофты с длинными рукавами, прикрывающими все татуировки. Энни заметила отсутствие сережек еще накануне отъезда и поняла, как сильно племянница любит Пола, если ради него готова поступиться собственными привычками. У Кейти хватит благоразумия не привлекать к себе излишнего внимания и осуждающих взглядов. Встреча с родней Пола имела для нее большое значение.

И дома, и в полете Пол рассказывал о своей семье. Его кузинам, Ширин и Саудаби, было четырнадцать и восемнадцать лет, а двоюродным братьям — двадцать один и двадцать три. Один из них — ровесник Пола — учился на медицинском факультете Тегеранского университета, а тот, что был одного возраста с Кейти, изучал историю и мечтал стать куратором музея. Пол говорил, что музеи Тегерана очень богаты.

Получив багаж, молодые люди направились в зону иммиграционного контроля. Кейти предъявила паспорт, потом у нее, как и у всех пассажиров, сняли отпечатки пальцев, проверили визу и проштемпелевали паспорт. Пол тоже предъявил паспорт и военный билет. Все документы оказались в порядке. Теперь его уже не считали американцем. Еще в самолете он убрал американский паспорт в карман рюкзака. В Иране он не сможет им воспользоваться. Пол всю жизнь будет оставаться иранским гражданином. Если у него в Штатах родятся дети, они тоже станут гражданами Ирана. Как и Кейти, если они поженятся.

Пока проходили иммиграционный и таможенный контроль, все служащие были к ним очень внимательны. Кейти старалась не становиться слишком близко к Полу, не касаться его и не улыбаться ему слишком нежно. Две недели они будут оставаться просто друзьями, даже в доме его родни. Платок неизменно прикрывал ее голову, а серый балахон она убрала в рюкзак.

Когда они вышли из здания аэропорта, Кейти тотчас узнала родственников Пола. Его дядя выглядел в точности как отец Пола, только немного ниже ростом и плотнее, а тетя Джелве оказалась маленькой, приветливой женщиной. Двоюродные братья имели сильное семейное сходство с Полом, тем более что были близки по возрасту. Их сестры остались дома.

Увидев родных, Пол бросился к ним в объятия. В глазах иранцев блестели слезы радости. Затем Пол представил Кейти и сказал, что они вместе учатся. Кейти застенчиво поздоровалась.

Все это время чуть поодаль стоял весьма пожилой человек, с волнением наблюдавший за встречей. Он то и дело поглядывал на сына, словно спрашивая его, кто такой Пол. Когда тетя Джелве тихонько объяснила ему, что это его внук, старик со слезами на глазах бросился обнимать Пола. Кейти была растрогана. У Пола тоже подозрительно заблестели глаза. За девять лет он так изменился, что дедушка не узнал его. Пока шли к фургону, дедушка продолжал обнимать Пола, как будто блудный сын вернулся домой. В машине Пол объяснил Кейти, что дедушка сильно сдал за последние годы. Кейти и сама видела, что тщедушный старик плохо понимает окружающее. По словам Джелве, дедушка считал, что Пол вернулся в Тегеран навсегда. Эти слова особенно взволновали Пола, он в который раз порадовался, что приехал, пусть даже всего на две недели. Пол ощутил прежнюю любовь к этой стране, как только ступил на родную землю. Здесь по-прежнему была его родина. Наверное, родители не ездили сюда именно поэтому — уезжать снова было бы для них слишком больно.

К Кейти все относились очень внимательно. Кузен Пола нес ее сумку. В машине они с Джелве поместились на заднем сиденье, чтобы все три кузена могли сесть вместе. Джелве спросила, устала ли Кейти от долгого пути, и пообещала дома хороший обед, который должны приготовить дочери, для этого они и остались. Еще раньше Пол говорил Кейти, что его тетя очень хорошо готовит.

Подъехали к городу. За рулем сидел дядя Пола. По словам Джелве, сама она никогда не покидала Иран, для нее Нью-Йорк — это другой конец света. Сейчас Кейти и сама так думала. Джелве похвалила девушку за интерес к Ирану, но Кейти, разумеется, не стала объяснять женщине, что влюблена в ее племянника. Тайна их отношений должна сохраняться две недели. Слишком рано объяснять родственникам Пола, что у него с Кейти серьезные отношения, что у них вообще есть какие-либо отношения. Сначала родня Пола должна лучше узнать Кейти.

Вокруг аэропорта машины заполнили все дороги. В город добирались полтора часа. Дом семьи находился на фешенебельной улице Пасдаран — в северной части города. По дороге Кейти во все глаза смотрела вокруг и почти ничего не говорила, а члены семьи беспрестанно болтали на фарси. Однако к Кейти все обращались на отличном английском.

Тегеран казался современным городом. Повсюду виднелись мечети. Встречались и многоэтажные дома, и совсем небольшие. Проехали деловой район. Кейти очень хотелось поскорее увидеть базар, о котором Пол так много рассказывал. Он показал Кейти университет и огромную площадь Асади. Пол удивился, насколько город вырос за это время. Теперь здесь жили пятнадцать миллионов человек. Кейти даже решила, что на вид здесь больше людей, чем в Нью-Йорке. Но, несмотря на размеры Тегерана, этот мегаполис сохранял свое восточное своеобразие. Она радовалась, что приехала сюда вместе с Полом, и чувствовала себя здесь вполне комфортно. Его семья оказалась очень гостеприимной и приветливой.

Дедушка Пола, сидевший впереди рядом с сыном, почти ничего не говорил и только смотрел в окно. Иногда он оборачивался назад, чтобы снова взглянуть на Пола и похлопать его по руке. Казалось, старик глазам своим не верил, что перед ним действительно внук. Порой на его глазах опять появлялись слезы. Пол весело болтал с братьями, Джелве показывала Кейти достопримечательности.

Наконец подъехали к довольно большому дому. На взгляд Кейти, он не слишком отличался от домов в пригородах Нью-Йорка. Пожалуй, дом оказался побольше, чем типичное семейное гнездо в Америке, а двери и окна здесь были украшены изящными арками. Кузины Пола ожидали гостя на лужайке перед домом и, как только он вышел из машины, бросились к нему в объятия. Когда родители с маленьким сыном уезжали в Америку, девочкам было пять и девять лет. Теперь они стали черноокими красавицами с медового цвета кожей. Кейти решила, что под платками у них черные как смоль волосы. Совсем как у Пола. Девушек, которые с самого рассвета суетились на кухне, оставили дома готовить праздничный стол.

Все сняли обувь у входной двери. Молодежь продолжала весело болтать, а Джелве отправилась в кухню сделать последние приготовления к праздничному обеду. В доме витал тонкий аромат корицы, апельсинов и баранины, будивший у Пола яркие воспоминания о детстве. Кейти тоже прошла на кухню и предложила помощь Джелве. Та представила ее Ширин и Саудаби и с гордостью сообщила, что в этом году Саудаби выходит замуж. Все четыре женщины дружно взялись за дело, им помогали три молоденькие служанки.

— Она была помолвлена со своим будущим мужем в тринадцать лет, — радостно говорила Джелве, а Саудаби лучилась счастьем. — В прошлом году Ширин тоже обручилась. Как только старшая сестра выйдет замуж, у Ширин тоже будет свадьба в будущем году.

Кейти подсчитала, что младшая сестра выйдет замуж в пятнадцать, по словам Пола, здесь это обычное дело. В семьях, где чтят традиции, о браках часто договариваются родители молодых. Сестры отлично говорили по-английски, а когда речь заходила о браке, застенчиво хихикали.

Покончив с приготовлениями, Джелве повела Кейти в ее комнату. Мужчины вышли во двор поговорить. Приезд Пола наделал немало шума. Все, что Кейти видела до сих пор, почти не отличалось от обычных семейных сцен в Штатах.

Ширин и Саудаби отвели Кейти на второй этаж и показали ей комнату рядом со своими спальнями. Комната оказалась очень маленькой, с узкой кроватью и комодом для вещей. Крошечное оконце находилось почти под потолком, Кейти не могла в него заглянуть, зато солнце почти не попадало внутрь. Украшена комната была очень скудно. Кейти увидела, что у Ширин и Саудаби точно такие же спальни, как у нее. Девушки рассказали, что у братьев комнаты больше, спальня родителей находится в другом крыле дома, а у дедушки две комнаты на первом этаже. Когда Пол уехал в Америку, дедушка заболел и переехал к ним.

Кейти оставила сумку у себя в комнате. Паспорт, кредитную карту и чеки сунула в карман рюкзака, а с собой взяла деньги в риалах и немного долларов. Когда она получала визу, ей сказали, чтобы она не брала с собой компьютер. В Тегеране повсюду интернет-кафе, и там в любое время есть свободный доступ в Интернет, к тому же в кармане у Кейти всегда лежал смартфон «Блэкберри» для получения электронной почты.

Показав Кейти комнату, девушки спустились в кухню, где Джелве ставила блюда на подносы, а служанки уносили их в столовую.

Семья была не сказочно богата, однако здесь царил достаток. Джелве носила скромное черное платье и очень красивые, украшенные бриллиантами часы. У девушек были золотые браслеты, у всех мужчин, даже у кузенов Пола, — большие золотые часы.

Пока Джелве накрывала на стол, Кейти в первый раз услышала адхан — полуденный призыв на молитву, объявляемый громкоговорителями по всему городу. Его же пять раз в день возвещали муэдзины. Жизнь тотчас замерла. Вся семья слушала семь стихов призыва к молитве. Кейти тоже слушала как завороженная. Пол объяснил ей, что она будет слышать эти слова на рассвете, в полдень, после обеда, сразу после заката и в последний раз через два часа после захода солнца. Они напоминают правоверным, что надо молиться пять раз в день.

Когда муэдзин умолк, все вернулись к обыденной жизни.

Еда, приготовленная Джелве и девушками, была слегка приправлена шафраном, фруктами и корицей. На стол подали цыплят, баранину и рыбу. Запах показался Кейти восхитительным. Она вдруг поняла, как проголодалась, хотя на обоих рейсах их по два раза кормили. Кейти не знала, какое время суток сейчас в Нью-Йорке, она словно очутилась в другом мире, на другой планете, за миллион миль от родины. В Тегеране Кейти провела только два часа, но чувствовала себя в семье Пола как дома.

Все заняли свои места. Кейти посадили между Ширин и Саудаби. Служанки разносили закуски. Все говорили разом. Возвращение Пола было для них большим событием. Мужчины оживленно беседовали на фарси и много смеялись. Пол чувствовал себя с ними абсолютно свободно, как будто никогда не уезжал. Ширин и Саудаби расспрашивали Кейти о моде в Нью-Йорке, как делали бы девушки всего мира. Время от времени Пол ободряюще улыбался Кейти, и она все больше чувствовала, что две недели без физического контакта и привычных знаков внимания покажутся ей немалым сроком, но это будет не слишком высокой ценой за возможность побывать в Тегеране. Как хорошо, что она приехала.

— У тебя все в порядке? — в какой-то момент спросил ее Пол.

Кейти улыбнулась и ответила:

— Все отлично.

Пол понимал, что Кейти все должно казаться здесь странным, к тому же все говорили на незнакомом языке. Ему очень хотелось, чтобы Кейти поскорее освоилась. Дядя, тетя, кузены и кузины изо всех сил старались проявить гостеприимство. Еда Кейти понравилась. Она с удовольствием попробовала несколько острых, сдобренных пряностями блюд.

Молодые люди предложили назавтра осмотреть университет. Кейти больше всего хотела бы побывать именно там и еще увидеть базар. Братья обещали показать ей все достопримечательности, и Кейти не могла не чувствовать, что они очень стараются угодить ей.

Дедушка Пола что-то удивленно спросил у него на фарси, Пол ответил отрицательно.

— Что он спросил? — заинтересовалась Кейти. Старик несколько раз бросал на нее недоуменные взгляды.

— Подумал, что ты моя девушка. Я сказал, что нет.

Пол и Кейти еще до отъезда договорились об этом. Кейти кивнула. Лучше, чтобы родные пока ничего не знали, иначе у Пола могут возникнуть сложности.

После обеда Джелве предложила трем девушкам пойти наверх и отдохнуть. Кейти с кузинами Пола поднялась к себе и стала распаковывать вещи. Ширин и Саудаби рассматривали ее одежду и восхищались. Ширин явно хотелось все примерить, но она не решилась попросить об этом. Кейти быстро разложила все по ящикам комода и в кладовку. Потом она подумала, что стоит убрать в рюкзак деньги и «Блэкберри» — глупо таскать их с собой в доме, но, открыв молнию на кармане рюкзака, обнаружила, что паспорт, кредитная карта и дорожные чеки исчезли. В кармане ничего не было. Кто-то забрал все, пока они обедали. Ее накрыло волной страха. Лишиться всего было ужасно. На мгновение она подумала, что Пол или его братья могли подшутить над ней.

Однако когда через несколько минут появился Пол и Кейти тихонько сообщила ему об этом, он тоже удивился и сразу пошел рассказать о случившемся дяде. Тот спокойно ответил, что пока Кейти гостит у них, все это ей не понадобится и надежнее хранить деньги и документы под замком. Они не позволят ей самой платить, так что ни деньги, ни чеки не нужны, а паспорт потребуется, только когда она будет уезжать. Пол так и не понял, кто рылся в рюкзаке, и не стал расспрашивать. Дядя был здесь полновластным хозяином. Когда Пол рассказал все Кейти, та очень расстроилась. Тогда он проверил свои вещи: оба паспорта и деньги тоже исчезли. Кейти порадовалась, что деньги и телефон оказались у нее с собой во время обеда.

— Ты можешь попросить, чтобы он их вернул? Будет лучше, если они останутся у меня, — шепотом спросила Кейти, когда они с Полом обсуждали происшествие в коридоре второго этажа. — Без паспорта мне не по себе. — Она похвалила себя за то, что сделала ксерокопии всех документов и они по-прежнему лежали у нее на дне рюкзака.

— Мне тоже, — заверил Пол, огорченный первым недоразумением в их совместной поездке. — Я поговорю с дядей.

Но в разговоре дядя опять заявил, что ни ему, ни Кейти паспорт здесь не нужен. Полу не хотелось спорить и проявлять неуважение, а дядя твердо стоял на своем: документы и деньги лучше хранить под замком. Когда Пол сообщил об этом Кейти, она не на шутку испугалась.

— Мне страшно, — сказала Кейти, которой так хотелось обнять Пола, чтобы успокоиться. Без документов она чувствовала себя беспомощной. Она вдруг вспомнила, что не сообщила Энни о прибытии. Сработает ли здесь «Блэкберри»? Отправив короткое сообщение: «Долетели благополучно. Я тебя люблю», Кейти выключила телефон, чтобы поберечь батарейку — вдруг ей не позволят приобрести другую?

Несомненно, эти люди действовали из лучших побуждений, но все равно без паспорта Кейти не чувствовала себя в безопасности. Засунув «Блэкберри» в носок, она затем спрятала смартфон под матрас, где его никто не найдет. Это ее единственное средство связи с внешним миром, и она очень не хотела его лишиться. Паспорт, кредитная карта и дорожные чеки были видимыми знаками ее независимости и свободы, без них она теряла уверенность. Потеря этих вещей явилась для нее первым испытанием, пусть даже окружающие желали ей только добра. С ней обращались как с ребенком, а она взрослый человек. Пол тоже был недоволен. Дядя снова напомнил ему, что здесь имеет значение только его иранский паспорт, а американский вообще не нужен. Однако Пол не хотел его лишиться, а у Кейти паспорт всего один — американский. Тем не менее в настоящий момент ничего нельзя было поделать. Дядя являлся главой семьи и принимал решения за всех, даже за Кейти, пока она оставалась в его доме.

Позже Пол с братьями отправились на прогулку по городу, по дорогим для семьи местам. Женщины остались дома. Ширин и Саудаби играли с Кейти в карты, которая предпочла бы поехать с Полом и молодыми людьми, чтобы лучше узнать город, но ей не хотелось проявлять невежливость по отношению к девушкам, ведь они так радовались ее обществу.

Молодые люди вернулись в прекрасном настроении через три часа. Пол видел свою старую школу и повидался с другом детства. Оказалось, что именно этот друг обручен с Саудаби и летом они поженятся. Пол всегда знал, что здесь женятся раньше, чем в Штатах. Сам он очень любил Кейти, но о браке пока не задумывался. В целом ему понравилось в Тегеране, он был рад увидеть свою семью, знакомые места и друзей, услышать звуки и запахи, о которых так тосковал.

Вечером он снова ушел с родственниками. На этот раз дядя тоже пошел с молодыми людьми. К компании присоединились и другие знакомые мужчины. Уходя, Пол бросил на Кейти виноватый взгляд. Дядя хотел, чтобы она осталась с Джелве и девушками. Мужчины здесь развлекались без женщин.

Весь вечер Кейти, Ширин и Саудаби лежали у нее на кровати и говорили о модах и кинозвездах. Девушки мало кого знали и с восторгом ловили каждое слово Кейти. Они обращались с ней очень почтительно. Наверное, Энни была бы довольна, увидев, как быстро Кейти освоилась в этой семье и как хорошо о ней здесь заботятся. Она вовсе не сердилась, что Пол оставил ее одну и ушел с мужчинами. Она понимала, что здесь так принято, и радовалась, что он сможет вдоволь пообщаться со своими родственниками, которых не видел так долго.

В эту ночь три девушки долго и весело болтали. Саудаби спросила, если ли у Кейти бойфренд, и взвизгнула от восторга, когда Кейти ответила утвердительно. Кейти улыбнулась забавной ситуации, ведь ее другом был кузен этих девушек, но, не будучи мусульманкой, во всяком случае пока, она не могла в этом признаться.

Девушки отправились спать раньше, чем вернулись мужчины. Кейти хотелось узнать, где они веселились. Несмотря на все усилия хозяев, она все-таки почувствовала себя заброшенной.

Пола она увидела только за завтраком. Он чувствовал себя виноватым и извинялся за то, что не взял ее вечером с собой.

— Ты хорошо спала? — спросил он, подавляя желание обнять ее.

— Отлично, — улыбнулась Кейти. — Когда вы вчера вернулись?

— Около двух часов.

Тут сверху спустились братья, и все начали обсуждать поездку в университет. С мужчинами должны были ехать Кейти и Саудаби. После завтрака все в прекрасном настроении сели в машину.

Размеры университета произвели на Кейти громадное впечатление. Компания провела там целый день. Братья играли роль экскурсоводов. Несколько раз они останавливались поболтать со знакомыми. Пола представили нескольким девушкам-студенткам.

Университет оказался даже больше нью-йоркского, где Тед учился на юридическом факультете, и значительно больше, чем Институт Пратта, где Кейти и Пол учились дизайну.

Воодушевленная осмотром университета, Кейти предложила отправиться в какой-нибудь музей, но никто не захотел составить ей компанию. А еще она очень хотела увидеть базар, о котором столько слышала.

Вечером в постели она включила «Блэкберри» и прочитала сообщение от Энни: «Береги себя. Я тебя люблю». Больше в сообщении ничего не было. Кейти проверила батарейку, она еще работала. Кейти несказанно обрадовалась, потому что зарядное устройство и шнур исчезли из ее рюкзака вместе с паспортом. Ни Ширин, ни Саудаби не имели мобильников: их отцу не нравились мобильники, зато сестры постоянно слушали плейер.

За завтраком обе девушки беспрестанно говорили о своих будущих свадьбах. Для обеих это была волнующая тема. Ширин совсем не возражала против того, что жених на пять лет старше ее. Она считала его очень красивым. Сестры мечтали скорее завести детей. В этой культуре все начиналось очень рано. Джелве рассказала Кейти, что вышла замуж в четырнадцать лет, а в пятнадцать уже родила сына. Ее муж был значительно старше ее. Услышав это, Кейти поняла, что Джелве всего на несколько лет старше Энни, но уже имеет двадцатитрехлетнего сына. Потом Кейти рассказала Джелве, что их с сестрой и братом воспитала тетка и что ее родители погибли, когда самой Кейти было пять лет.

Джелве была поражена, узнав, что Энни не замужем и что у нее нет своих детей.

— Как это грустно, — с сочувствием произнесла женщина.

И Кейти вдруг поняла, что у Энни действительно не сложилась личная жизнь, но ей всегда казалось, что тетя не горюет об этом, ведь у нее были они — племянники.

В этот день Пол, как и обещал, устроил поход в Музей современного искусства. На этот раз их сопровождали обе девушки. В музее, к радости Кейти, оказалась богатейшая коллекция современного искусства, такой великолепной она никогда еще не видела. А после многочасового осмотра экспозиции они посетили еще сад скульптуры.

В конце недели молодежь отправилась на огромный базар, где Кейти купила для Энни чудесное серебряное ожерелье. Яркие картины базара, звуки и запахи завораживали. Казалось, торговые ряды тянутся на многие мили. Здесь можно было купить все, что душе угодно. Люди толпились, торговались, заключали сделки. Базар оказался даже больше, чем воображала себе Кейти. Она прекрасно провела время.

Первая неделя в Тегеране прошла очень насыщенно, но в конце Пол и Кейти признались друг другу, что начинают скучать по Нью-Йорку и своей обычной жизни. Впечатлений накопилось столько, что обоим казалось, будто они приехали уже очень давно. Кейти стала скучать по Энни. Она с удовольствием общалась с семьей Пола, но уже хотела поскорее вернуться в свою собственную.

Однажды Кейти захотела послать тете е-мейл, но, экономя батарейку в «Блэкберри», попросила младшего кузена отвести ее в интернет-кафе; тот согласился пойти туда после занятий. В письме она рассказала о своих впечатлениях. Ей тут очень интересно, но она очень скучает по тете. В общем, у нее все отлично. Потом Кейти послала короткие сообщения для Теда и Лиз. Она вдруг особенно остро ощутила тоску по дому и, вернувшись, выглядела невеселой. Пол все понял и был благодарен ей за то, что она так хорошо держится, участвует во всех затеях и делах семьи. Неделя прошла очень насыщенно, но у Пола появилось чувство, будто семья готовит его к мысли остаться в Тегеране — здесь, на родине, он будет счастливее. Полу очень нравилось в Тегеране, но ведь это больше не его дом. Он скучал по родителям, друзьям, привычной жизни в Нью-Йорке. Дедушка при каждом удобном случае напоминал ему, что он иранец, а не американец. Дядя и кузены делали то же самое. Он прекрасно чувствовал себя в Тегеране, но уже хотел вернуться в Нью-Йорк. Недели ему хватило, а две казались слишком долгим сроком.

Кейти испытывала такие же чувства, к тому же ей надоело делать вид, что они с Полом только друзья. Она хотела прикасаться к нему, целовать, когда вздумается. Наступила усталость от попыток понять и принять чужую культуру и стараться следовать чужим обычаям. Пол был очень рад приехать в Иран, особенно вдвоем с Кейти. Пока они вопреки мрачным предсказаниям Энни ни о чем не жалели. Обоим здесь нравилось. Пол показал Кейти все, что хотел и что она сама собиралась посмотреть, а перед отлетом они еще намеревались съездить в Персеполис.

В тот день они второй раз посетили базар. Кейти собиралась купить браслет для Лиз и ремень для Теда. За обедом она вдруг почувствовала себя плохо — побледнела, вся покрылась холодным потом, голова закружилась. Джелве всполошилась, потрогала лоб и сказала, что повысилась температура. Кейти выскочила из-за стола, поднялась наверх, и тут ее вырвало. Когда Пол зашел ее проведать, Кейти выглядела ужасно. Он помог ей лечь в постель и спустился к тете сказать, что Кейти, по-видимому, нужен врач. Джелве поднялась, чтобы удостовериться. К этому времени Кейти начало сильно знобить, у нее еще больше поднялась температура, появились острые боли в желудке. Пол сильно встревожился. Кейти, вся в слезах, утверждала, что ничего не пила и не ела на базаре, а Джелве сказала, что это похоже на очень тяжелый грипп, которым они все уже переболели зимой.

Уходя, Пол наклонился поцеловать Кейти в лоб; Джелве, которая вернулась в комнату, увидела это и бросила на племянника осуждающий взгляд.

— Пол, ты знаешь, что у нас в доме нельзя так поступать. Если ты поцелуешь Кейти на людях, у вас обоих могут быть серьезные неприятности. Это неприлично, тем более что Кейти не мусульманка. Если бы дедушка это видел, у него разорвалось бы сердце. — Джелве вдруг замолчала и пристально посмотрела на обоих! — Значит, Кейти твоя девушка? — Она понизила голос, чтобы никто другой ее не услышал.

Кейти округлившимися глазами следила за Полом. Тот помедлил, потом кивнул. Ему не хотелось лгать тете, и он надеялся, что она никому не скажет. Кейти ей нравилась, хотя была другой веры.

— Да, это правда, — ответил Пол.

— А родители знают? — пораженно спросила Джелве.

— Знают. Кейти им нравится, хотя их беспокоит наше будущее. Но для нас это не имеет значения. Мы живем в Нью-Йорке, а не в Тегеране.

Джелве долго молчала, как будто что-то обдумывая.

— Для тебя это имеет значение, — наконец сказала она. — Ты все еще мусульманин, хотя и живешь в Нью-Йорке. А Кейти — нет. Думаю, ты слишком долго жил вдали от родины. Настало время вернуться и вспомнить, кто ты и откуда. — Голос Джелве звучал очень строго.

— Я не могу этого сделать, — твердо возразил Пол. — Моя жизнь в Нью-Йорке. И там мои родители.

— Твои родители совершили ошибку, когда увезли тебя. Ты был еще слишком молод. — От ее следующих слов у Пола перехватило дух. — Мы хотим, чтобы ты остался здесь. Ты можешь учиться вместе со своими братьями. И можешь жить с нами.

Она говорила об этом как о давно решенном деле. И она желала ему добра. Но Пол не мог и не хотел оставаться. Он стремился домой. Кейти следила за ним широко раскрытыми глазами.

— Я не могу, Джелве, — с отчаянием в голосе повторил Пол. — Мои родители будут очень горевать, если я не вернусь. И я тоже. Мне здесь нравится, но это больше не мой дом.

— Тегеран всегда будет твоим домом, — все так же строго заявила тетя. В этот момент Кейти опять затошнило, и она бросилась в ванную. — Я вызову врача, — спокойно сказала Джелве. — Поговорим позже. — Тон тетки вызвал у Пола страх. У него забрали оба паспорта, и теперь он не мог улететь, не имея по крайней мере одного. Джелве говорила так, будто они хотят задержать его в Тегеране.

Доктор приехал через полчаса, Кейти сильно лихорадило и без конца рвало. Врач сказал, что это вирусная или бактериальная инфекция, и хотел отвезти ее в больницу, но, поговорив с Джелве, решил оставить дома.

Температура не спадала три дня. Джелве самоотверженно ухаживала за Кейти, а Пол при любом удобном случае заходил ее проведать. Он был благодарен тете, что та никому ничего не рассказала, но чем хуже становилось Кейти, тем больше приоткрывалась тайна. Он с ума сходил от тревоги. Когда на четвертые сутки лихорадка наконец отступила, до отлета оставалось всего два дня. Кейти выглядела, как живой скелет. Она ничего не сообщила Энни, не желая расстраивать тетку. Скоро они вернутся домой. Пол похвалил Кейти за мужество и погладил по руке, но, наученный горьким опытом, целовать не стал.

Доктор объявил, что Кейти достаточно поправилась, чтобы вернуться в Нью-Йорк в назначенное время. Девушка испытала громадное облегчение. Ей не хотелось застрять здесь, еще очень слабая, она мечтала скорее вернуться к Энни и лечь в собственную кровать. Джелве очень хорошо ухаживала за ней, может быть, не хуже Энни, но другими средствами. Она оказалась отличной сиделкой и была очень добра к Кейти.

Пол перерегистрировал билеты, подтверждая дату вылета, и обратился к дяде за паспортами. Тот молча выслушал, кивнул, отпер ящик стола и передал ему только один паспорт Кейти. Потом он вернул ее кредитную карту и дорожные чеки, а все вещи Пола оставил у себя.

— Мне нужны и мои документы, — спокойно произнес Пол, но дядя покачал головой:

— Я так не думаю. Твоя тетя и я хотели бы, чтобы ты остался здесь. Здесь твоя родина.

— Нет! — воскликнул Пол, чувствуя, как по спине забегали мурашки от внезапного испуга. — Ты не можешь задержать меня здесь. Рано или поздно я найду способ вернуться. Мой дом в Нью-Йорке.

— Нью-Йорк не твоя родина, Пол. Ты родился в Иране. Твой дом — Тегеран.

— Теперь Америка тоже моя родина. И мой дом Нью-Йорк, а не Тегеран. Мне здесь очень нравится, но это мое прошлое, а будущее в Штатах.

— Много лет назад твой отец сделал досадную ошибку. Его поманили деньги, которые он мог заработать в Америке. Но в жизни есть более важные вещи, чем деньги. Это семья и традиции. Оставшись здесь, ты можешь исправить ту давнюю ошибку своего отца.

— Я не останусь! — крикнул Пол, но в глазах его мелькнул страх. — Я должен отвезти Кейти домой. Нам пора ехать.

— Она может лететь одна, — спокойным тоном возразил дядя.

Пол будто разговаривал с каменной стеной.

— Ты хочешь сказать, что не отдашь мне паспорт? — потрясенно спросил он.

— Не отдам, — заявил дядя. Пол не верил своим ушам. — Ты должен пожить здесь, а Кейти пусть отправляется домой.

— Я не отпущу ее одну, — упрямо произнес Пол. Дядя поднялся и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.

Через пару минут Пол был уже в комнате Кейти. Увидев его встревоженное лицо, она спросила:

— Что произошло? На тебе лица нет. Кто-нибудь умер? — пошутила она.

— Точнее, погиб. Погибли два моих паспорта. Дядя их не отдает.

— Ты серьезно? — ужаснулась Кейти.

Пол кивнул и отдал Кейти ее паспорт с остальными документами.

— Они хотят, чтобы я остался, — мрачно сообщил он.

— Надолго?

— Похоже, навсегда. С их точки зрения, я иранец, а значит, должен жить здесь. — Именно об этом беспокоилась мать Пола — боялась, что кто-нибудь попытается задержать его в Иране. И оказалась права. — Тебе придется лететь одной. Я не хочу, чтобы ты здесь оставалась. Ты больна, тебе надо домой.

— Я не брошу тебя здесь. — Кейти испугалась, но не теряла самообладания. — А если попросить швейцарское посольство о помощи?

— Они ничего не смогут сделать. Здесь я считаюсь иранским гражданином.

— Твой дядя не может так с тобой поступить. — Кейти вдруг заплакала.

— Может. Он глава семьи. И по его словам, мой отъезд убьет дедушку. — Пол судорожно сглотнул. — А если я не вернусь, это убьет моих родителей.

— Я не уеду из Тегерана без тебя, — твердо заявила Кейти, прижимая паспорт к груди.

— Твоя тетя с ума сойдет от страха. А через две недели кончается твоя виза. Ты должна вернуться.

Кейти все еще выглядела очень больной и слабой.

— Я не оставлю тебя здесь! — заплакала Кейти.

— У нас нет другого выхода, — сказал Пол и обнял ее, надеясь, что никто этого не увидит. Никто действительно не увидел.

— Я сообщу тете! — с отчаянием проговорила Кейти.

— Она ничего не сможет сделать. — Пол выглядел обескураженным. Здесь все решал его дядя, а тот решил, что Пол останется в Тегеране.

— Ты не знаешь Энни, — сквозь слезы улыбнулась Кейти, сунула руку под матрас, достала «Блэкберри» и с облегчением убедилась, что батарейка еще работает.

Сообщение было лаконичным:

«Я заболела тяжелым гриппом. Дядя Пола не возвращает ему паспорт. Мой паспорт у меня. Без Пола я не улечу. Я больна. Пол застрял здесь. Что делать? Ты можешь помочь нам? С любовью, К.»

Потом Кейти выключила смартфон и опять сунула его под матрас. Пол наблюдал за ней с грустной улыбкой. Он начинал верить, что никогда не вернется в Нью-Йорк, и очень жалел своих родителей. Теперь он уже раскаивался, что привез с собой Кейти. Он попал в ловушку, а через две недели, когда кончится ее виза, Кейти придется вернуться домой. Энни и его мать были правы — эта поездка оказалась ошибкой.