Семейный круг

Соблюдая крутые законы,

Почитая лихие пиры,

Мы везем наши черные тонны —

В каждом трюме земные дары.

Мы без злости, без ропота — что ты! —

На тяжелые воды глядим,

Мы наполнены светом работы,

И живем, не мешая другим.

Мы плетемся по водной пустыне.

На душе благодатный покой,

Никогда — и присно, и ныне —

Я не знал благодати такой.

Мы над пропастью водной нависли.

Как медведи, машины пыхтят.

Помогают им руки и мысли

Возлюбивших стихию ребят.

Наши души пронизаны ветром.

И бушлаты пропитаны ветром.

Молодые мои километры!

Столько грозных прошли километров!

И хоть те же и воды, и ветры —

К нерадивым относятся строго.

С каждым новым моим километром

Безопасней морская дорога.

И стихии игра роковая,

И команда — все с гонором люди,

И порожнего рейса кривая —

Нынче просто семейные будни.

Ну, а если свои — да обидят

И слезы на щеке не заметят,

Если солнца за тучей не видно…

Освещаю все внутренним светом!

Я дышу строгим воздухом рубки.

Я дышу острым воздухом моря.

Вечный берег становится хрупким —

Удаляются кольские горы.

Мой отец — опекун машины,

Строгий дядька резвых поршней

Помнит все ее скарлатины,

Знает всё и чуть больше о ней.

Кормит с ложки ее солидолом.

Сам семейных борщей человек.

Сам ребенок зеленого дола,

Долгожитель хозяйственных рек.

Он живет неспеша, как деревья.

Он работает — так и живет.

К жизни полон любви и доверья,

Проступает улыбка сквозь пот.

Его высушил ветер осенний.

Его вытянул солнечный луч.

Он застенчивый в мире растений.

В шумном городе прям и колюч.

Ночная вахта.

Толща серых вод.

Усталое измученное небо.

Морской буксир кряхтит,

выдерживая ход,

Лишь пена по усам…

Вот так всю жизнь и мне бы,

Как мой отец!

Но не буксир я сам.

Мой брат — в него:

Я вижу по усам.