Семейный портрет с колдуном

1. Никто не любит двоюродного дедушку Джиля

– Что?! – леди Икения Майсгрейв, секунду назад с увлечением рассуждавшая, какая свадебная арка лучше – увитая жимолостью или розами, побледнела как смерть. – Он прислал письмо?

– Сам приехал, миледи, – с поклоном ответил мажордом, почтительно кланяясь.

– Приехал?! – почтенная леди схватилась за сердце. – Уже?!

– Что случилось, мама? – встревожено спросил Аселин и выпустил мою руку, которую уже четверть часа тайком держал под скатертью, нежно поглаживая. – Кто приехал?

– Двоюродный дедушка Вирджиль, – замогильным голосом произнесла леди Икения. – Он уже внизу.

Я одна не поняла, какая трагедия в том, что на помолвку приехал престарелый родственник, но Майсгрейвы замерли в ужасе.

– Зачем его принесло? – сквозь зубы произнесла замужняя сестра Аселина.

– Тише, – зашептала леди Икения, – умоляю, Корнелия! Он может услышать.

– Что сидим? – спросил Аселин и пригладил вихор, который у него всегда задорно топорщился, невзирая на масло и сахарную воду. – Надо встречать…

– Да, – прошептала леди Икения, но никто не двинулся с места.

– Не рады в этой семье видеть бедного дедушку Джиля, – насмешливо заявил муж Корнелии. – Его здоровье! – и он опрокинул в себя бокал красного сухого вина, а потом довольно крякнул.

Его веселость могла объясняться тем, что сам он носил фамилию Бо, а не Майсгрейв, а может тем, что он успел выпить довольно много вина, и теперь пребывал в самом прекрасном расположении духа.

– Граф Вирджиль Майсгрейв, – объявил мажордом, распахивая двери.

Майсгрейвы медленно встали, поворачиваясь ко входу, и даже господин Бо поспешил подняться из кресла, оперевшись на столешницу, потому что его немного штормило.

Подумав, я тоже встала. Если в семье моего жениха принята такая почтительность к престарелым родственникам, я должна следовать этому правилу. Ведь скоро я стану Майсгрейв и…

– Добрый вечер, дедушка Джиль! – радостно произнёс Аселин и почти бегом бросился навстречу человеку, который вошел в комнату. – Разрешите, я возьму ваше пальто?

– Вы промокли, дядюшка? – заворковала леди Икения. – Сюр! Быстро придвинь кресло к камину! Дядюшке надо обогреться!

– Слушаюсь! – господин Бо с кряхтением принялся передвигать тяжелое кресло к огню, ему поспешил помочь мажордом.

Корнелия тащила думные подушки и плед, а я стояла столбом, глядя на двоюродного дедушку Джиля. Дедушка?! Это шутка?

Человек, вокруг которого сейчас суетливо хлопотали Майсгрейвы – те самые Майсгрейвы, которым принадлежала почти вся Вересковая долина, плюс Саммюзиль-форд и все окрестные деревни с поселками на пятьдесят миль – был ненамного старше Аселина. Высокий, широкоплечий, с такими же непокорными, как у моего жениха, черными волосами… Аселин был похож и не похож на него… Я считала, что мой жених – самый красивый мужчина во всем королевстве, но теперь увидела, что это не так. Самый красивый мужчина снимал промокшее пальто, и Аселин оказался лишь бледной копией этого мужчины.

Всё, что так нравилось мне в женихе – высокий рост, благородные аристократические черты, очаровательная улыбка, зелёные глаза, опушенные длинными черными ресницами – присутствовало в «двоюродном дедушке» вдвойне. Даже глаза у него были не просто зелёные, а потрясающе зелёные. Как изумруды – такие же яркие, прозрачные, блестящие…

Это – граф Майсгрейв?!. Да вы шутите!

Тем временем граф позволил Аселину взять у него пальто, потрепал по щеке леди Икению и, насмешливо прищурившись, окинул взглядом Корнелию – она уже разложила в кресле подушки и теперь стояла у камина, развернув плед, чтобы согреть его пламенем.

– Всё ещё не беременна, – изрёк «дедушка Джиль» и досадливо пощелкал языком. – Когда уже ты порадуешь меня правнучком, Ко-Ко? А где твой Бопкинс? Опять спрятался? Пусть не боится, шпанские тараканчики закончились, новую партию ещё не наколдовали, так что эту ночь он будет спать спокойно.

– Дядюшка, мы называем его Бо, – осторожно напомнила леди Икения. – И Сюр здесь, вот он…

– А, не заметил за креслом, – добродушно признал граф. – И совсем забыл, что он сменил имя, чтобы породниться с такой влиятельной и богатой семьей, как наша. Это ведь счастье – стать одним из Майсгрейвов? Так, Бопки… Бо! Ну-ка, подойди.

Я наблюдала за этим представлением, не зная, что и подумать. Двоюродный дедушка, оказавшийся почти ровесником своим внукам, играючи оскорблял и унижал представителей одной из самых знатных семей. Так принято в мире аристократии? В том мире, о котором я слышала только легенды, превозносившие благородство, воспитанность и достоинство правящих фамилий. А теперь я наблюдала совсем другое. Пожалуй, так и последний дровосек не разговаривал со своей женой.

Тем временем господин Бо, криво усмехаясь, подошел к графу.

– Болит? – заботливо осведомился «дедушка».

– Болит, – признал господин Бо.

– Хорошо, что болит, – граф Майсгрейв похлопал его по плечу. – Ещё раз узнаю, что картежничаешь – болеть будет дольше и сильнее.

– Понял, сэр, – отозвался Бо без особого энтузиазма.

– Ну и где наш сюрприз? – спросил «дедушка», проходя к камину и усаживаясь в кресло.

Корнелия тут же укутала ему ноги пледом, леди Икения поднесла кружку с грогом, а я поняла, что наступил мой черёд.

– Дедушка, позвольте представить вам леди Эмилию Валентайн, – назвал меня Аселин и громко зашептал: – Эмили! Скорее иди сюда!

Всё это походило на какой-то нелепый розыгрыш, и я был втянута в него, хотя понятия не имела – в какой момент надо смеяться шутке.

Я вышла вперёд и поклонилась, но не успела поприветствовать графа Майсгрейва, потому что в этот самый момент леди Икения подала ему кружку с грогом, и каким-то невероятным образом горячий напиток выплеснулся на колени гостю.

Последовали не вполне приличные проклятия, и у меня появились две минуты отсрочки, пока все хлопотали вокруг графа.

– Ты всегда была неуклюжей, Ики, – наконец изрек он. – Ладно, отойдите от меня. Хвала небесам, самое главное ты мне не ошпарила. А так я всё равно промок под дождем, поэтому – ничего страшного. Просто буду сейчас благоухать анисом и корицей.

– Может, пройдете переодеться? – предложила леди Икения.

Она выглядела такой испуганной и несчастной, будто совершила страшное преступление и теперь её ждала неминуемая расплата.

– Конечно, переоденусь, – успокоил её граф и поднялся из кресла. – Прямо сейчас. А леди Валентайн пойдёт со мной. Поможет мне снять штаны.

Сначала я решила, что ослышалась, но все в комнате замерли, повисла гробовая тишина, а Аселин громко сглотнул.

– Что, простите? – пробормотала я.

– Вы не хотите помочь мне? – граф удивился так искренне, что я подумала, что ослышалась во второй раз.

– Дедушка шутит, – неуверенно произнес Аселин и так же неуверенно засмеялся.

– Ну вот, хоть внучек оценил шутку, – граф улыбнулся, показав ямочки на щеках, а я окончательно растерялась.

Вот это была шутка? Кто-то посчитал её смешной?

Но так, похоже, считали все Майсгрейвы – они засмеялись старательно и громко. И граф смеялся, посматривая на меня. И от этого взгляда мне всё больше становилось не по себе.

Двоюродный дедушка резко оборвал смех, и остальные тоже замолчали, только господин Бо не успел и хохотнул в полнейшей тишине.

– Пошутили – и хватит, – сказал граф. – Леди Валентайн, прошу за мной.

Это всё меньше походило на шутку, и я оглянулась на Аселина, ища помощи и поддержки, но он только кивнул, тайком указывая в сторону графа. Предлагает мне пойти?!. Леди Икения сделала вид, что расправляет кружева на лифе платья, Корнелия отвернулась к столу, наливая вина. Слуги исчезли, словно их и не было, и только господин Бо смотрел на меня странным взглядом – насмешливым и сочувствующим одновременно.

– Да не съем я вас, – произнес граф ласково, как мог бы разговаривать кот с мышью. – Идёмте. Просто хочу поговорить с вами наедине. Должен же я знать, кого мы собираемся принимать в семью.

– Иди, – одними губами подсказал мне Аселин, и я неуверенно шагнула к графу, а потом последовала за ним из столовой в холл и дальше, по коридору замка.

Граф шёл уверенно, но совсем не в крыло, где располагались жилые комнаты. Сама я ещё не слишком хорошо ориентировалась в фамильном замке Майсгрейвов, а в северной башне, куда мы сейчас направлялись, не была ни разу.

– Я живу здесь, когда навещаю Икению, – пояснил граф, хотя я ни о чем у него не спрашивала. – Сюда запрещено заходить, поэтому нас никто не потревожит, и мы побеседуем спокойно.

– О чем вы хотите побеседовать? – спросила я сдержанно.

Он не ответил, потому что мы остановились возле арочной двери без каких-либо признаков замочной скважины. Граф толкнул дверь и отступил, пропуская меня, следом вошёл сам.

– Разрешите мне сменить штаны? – с преувеличенной вежливостью спросил он, проигнорировав мой вопрос. – С каждым годом Икения становится всё рассеяннее, но сегодня она превзошла саму себя.

Скрывшись за ширмой, он принялся насвистывать, будто позабыв обо мне. Я не стала ему мешать и терпеливо дожидалась, когда он переоденется. Впрочем, граф не дал мне заскучать, и минуты через три появился в новом костюме – темно-зелёном, с вышивкой, на ходу повязывая шейный платок.

– Итак, – он смерил меня взглядом с головы до ног, – сколько вы хотите за то, чтобы оставить Аселина с миром и отбыть куда-нибудь подальше сегодня же ночью?

– Простите?.. – только и пролепетала я.

– Не надо так жалобно хлопать глазами, – сказал он. – Не поверю, что вам не было известно, что мой внук – один из богатейших женихов Тирона. Став его женой вы получите доступ к пятидесяти тысячам годовой ренты, но я предложу вам пятьсот тысяч. Сразу, здесь и сейчас. Если используете с умом эти деньги, будете жить, как королева. Станете носить бриллианты и настоящее золото, а не дешевку из латуни, – он выразительно посмотрел на мой простой браслет.

– К вашему сведению, это не дешёвка, – ответила я, стараясь не выказать, как обидели меня его слова. Хотя, чего можно ждать от человека, который даже со своими родственниками вёл себя крайне оскорбительно. – Этот браслет достался мне от родителей, и я не променяю его ни на золото, ни на бриллианты. Как не променяю любовь на пятьсот тысяч.

Зелёные глаза прищурились, взгляд стал испытующим, а я покраснела, чувствуя себя так, будто меня раздевали публично.

– Понятно, набиваете цену, – медленно произнес граф Майсгрейв. – Хорошо, сколько вы хотите? Во сколько вы оцениваете свободу моего внука?

– Прошу прощения! Но он – не телёнок, чтобы его оценивали, – твёрдо возразила я. – Мы с вашим… мы с Аселином любим друг друга, и я выхожу за него исключительно по личной приязни…

– К его капиталам, – подсказал граф.

– …к человеку! – всё-таки вспылила я. – И деньги здесь ни при чем.

– Продолжайте, – бросил мне Майсгрейв и сел в кресло за столик, глядя на меня в упор.

То, что граф не предложил сесть, лучше всего указывало на его ко мне отношение. Посчитал меня охотницей на богатых мужей? Но ведь он ничего не знает обо мне… Я заставила себя успокоиться, вздохнула поглубже и заговорила тихо и дружелюбно:

– Понимаю ваши подозрения, милорд, но уверяю, что вы ошибаетесь. Я познакомилась с Аселином, ещё не зная, кто он. Когда он мне открылся, я уже согласилась стать его женой. Не скрою, меня испугал тот факт, что Аселин – наследник рода Майсгрейвов, но вы, насколько я вижу, в добром здравии, так что все богатства семьи всё равно останутся у вас. Вряд ли мне удастся завладеть ими.

– Пятьдесят тысяч годовой ренты – это тоже неплохо, – напомнил граф, а когда я хотела возразить, приказал мне молчать, вскинув руку. – Слушайте меня внимательно, юная леди. Мой внук скрыл от вас не только свою фамилию. Он не рассказал вам кое-чего пострашнее.

– Насколько мне известно, Аселин больше ничего не скрывал, – запротестовала я, перепугавшись сама не зная чего. А вдруг сейчас выяснится, что Аселин женат? Или помолвлен?! Но разве он стал бы скрывать такое от меня? И его семья не стала бы…

– Судя по вашему ошарашенному личику, вы не знали о моем существовании, – с самой любезной улыбкой сказал граф.

– Знала, – тут же отозвалась я. – Но… представляла вас немного другим.

– Дряхлым стариком со склерозом, радикулитом и подагрой, – опять подсказал он, и я поджала губы, потому что он угадал. – Ага, значит, так и было, – произнес граф с удовольствием. – Так вот, Аселин не рассказал вам главного. Вот уже десять лет я являюсь личным советником ее величества королевы. По делам, связанным с колдовством, волшебством и предсказаниями.

– Вы… один из королевских колдунов? – вот здесь я перепугалась по-настоящему. О королевских колдунах говорили многое, и по большей части – ужасное.

– Первый из всех, – похвалился он. – Поэтому, как вы понимаете, в случае вашего отказа отлипнуть от моего внука, я с легкостью превращу вас в бабочку, или в белую мышь. Или вовсе отравлю.

Несколько секунд я молча смотрела на него, лихорадочно соображая – могли ли эти угрозой быть правдой, а потом сказала:

– Не надо пугать меня, милорд. Если бы вы это могли, то так бы и сделали, а не торговались со мной, обещая баснословные суммы.

Похоже, мой удар попал в цель, потому что колдун опустил длинные ресницы, на мгновение притушив свет зелёных глаз, но сразу же усмехнулся:

– Глупое дитя. Те суммы, что кажутся вам баснословными, для меня ничего не значат. Я предложил вам выбор, решайте.

– Решать, отравите вы меня или превратите в крысу? – парировала я. – Нет, так не пойдет. Если у вас хватит совести поступить подобным образом с невинной девушкой – то я помогать не стану. Выбирайте сами, за что ваша душа будет вечно гореть в аду.

– Моя душа и так достанется аду, – ответил он, и ямочки на щеках обозначились особенно отчетливо. – Так что одним прегрешением больше, одним меньше – никакой разницы.

– Бессмысленный разговор, – попыталась прекратить я эту словесную перепалку. – Я не откажусь от Аселина и сомневаюсь, что он откажется от меня. Сейчас не прошлый век, и браки не заключаются по благословению родителей. Аселин и я сами решим нашу судьбу, и вся гильдия королевских колдунов не сможет нам помешать.

– Смело сказано, – оценил он. – Но глупо. Последний раз предлагаю деньги.

– Думайте, как вам угодно, – с негодованием ответила я. – И оставьте свои деньги при себе.

– Хорошо, упрямое существо, – произнёс он и потёр переносицу – будто раздумывал, в кого бы меня превратить. – Вы решили бросить вызов Майсгрейву? Вызов принят. Мне доставит удовольствие поиграть с такой красавицей. Но замуж за Аселина вы не выйдете.

– Вы мне угрожаете? – спросила я с бьющимся сердцем.

– Это не угроза, а предсказание, – благодушно объяснил он. – Предсказания – это то, чем занимаются колдуны. Вот я и предсказываю – вашей свадьбе не бывать. Не пожалейте, что отказались от денег.

Он сказал именно то, что сказал, и я закусила нижнюю губу, не сводя с него глаз, пытаясь угадать, насколько он серьезен в своих намерениях.

Если граф настроен решительно, то это крах твоим надеждам, Эмили Валентайн. А ты так радовалась, что семья Аселина приняла тебя безо всяких недовольств и упрёков по поводу недостаточной родовитости и достаточной бедности. Но всё ведь будет решать Аселин! Он не станет никого слушать…

Или станет?..

– По-моему, вы засомневались, – вкрадчиво сказал колдун, наблюдавший за мной, и я опять сравнила его с котом, скогтившим мышь.

– Вы надавите на Аселина? – с вызовом произнесла я. – Лишите его наследства?

– О нет, – заверил он меня, – наследства не лишу. Я рассчитываю увидеть-таки правнуков и заинтересован, чтобы Аселин как можно скорее обзавёлся семьей.

– В чем же дело? Он готов!

– Но не с вами, – отчеканил колдун и поднялся из кресла. – Вернемся к столу, дорогая леди. Иначе бедняга Аселин решит, что мы проводим время не только в приятных беседах.

– Вряд ли он считает, что беседа с вами может быть приятной, – не удержалась я от колкости.

– Вряд ли он считает, что я позвал вас для беседы, – сладко ввернул колдун.

– Что?! – воскликнула я.

– Возвращаемся? – вежливо предложил граф и ни с того ни с сего помахал мне рукой.

Он издевался надо мной. Насмешничал. Решил, что всё будет так, как он желает. Я не понравилась ему в качестве невестки, и он убежден, что Аселин тут же позабудет о наших чувствах и с радостью женится на той, которую укажет злоязычный дядюшка. Но он не знает Аселина!..

– Для вас будет огромным ударом, если ваше предсказание не сбудется, – сказала я. – Если Аселин не пожелает отказаться от меня.

– Я буду удивлен, – он распахнул двери, опять пропуская меня вперёд. – Потому что мои предсказания всегда сбываются.

Мы спустились в столовую, не разговаривая больше друг с другом, и я чувствовала себя, как новобранец перед первым боем против опытного противника. Но сдаваться я не собиралась. Пусть он сильнее, пусть знает больше, но на моей стороне – небеса. Потому что небеса всегда покровительствуют искренней любви.

Когда мы появились, Майсгрейвы стояли там же, где мы их оставили – Корнелия с бокалом вина – возле стола, Аселин и леди Икения – возле пустого кресла перед камином, господин Бо – за спинкой кресла. Только вряд ли он простоял там всё время, потому что сейчас держал тарелку с жареной курицей и увлечённо жевал.

Я сразу направилась к Аселину, и он тоже двинулся ко мне, но сделал два шага и замер, глядя на меня, как на чудовище. Но тут же отвел глаза и пригласил всех за стол.

– Да-да, – дрожащим голосом подхватила леди Икения, почему-то тоже смотревшая на меня странно.

Корнелия закатила глаза и пошла к своему креслу, держа бокал с вином, из которого даже не отпила. Господин Бо приподнял брови и тут же пожал плечами и снова задвигал челюстями.

Да что с ними со всеми?

Проходя мимо зеркала, я увидела собственное отражение и чуть не упала в обморок. Перед этим ужином я очень тщательно уложила волосы, чтобы выглядеть, как леди из высшего общества. Прическа была простой, но изящной, я украсила её белой розой и была очень довольна результатом, а теперь мои волосы были растрепаны, и роза уныло поникла – помятая, с обломанными листьями.

Боже! Я бросила гневный взгляд в сторону графа, а он лишь безмятежно улыбнулся в ответ. Теперь я поняла намеки про «приятную беседу». Это были его колдовские проделки – я ничуть в этом не сомневалась. И теперь Аселин…

– Твой дедушка – большой шутник, – шепнула я жениху, когда мы сели за стол и возобновили трапезу.

– Чем вы там занимались?! – свирепым шепотом спросил Аселин, распиливая ножом отбивную, будто она была не из нежнейшей телятины, а каменная. – Ты вся помятая, будто тебя на сеновале валяли!

– Милорд граф забавлялся колдовством, – я старалась говорить спокойно, потому что чувствовала, что Аселин готов взорваться. Не хватало ещё на радость главному Майсгрейву рассориться с женихом за ужином. Собственно, этого колдун и добивается. Ведь сам сказал, что свадьбы не будет. – Он испортил мою прическу заклятьем, – пояснила я Аселину, – чтобы вы сразу придумали невесть что.

Аселин быстро взглянул на меня и уткнулся в тарелку.

– Зачем ему это? – буркнул он, но заметно успокоился.

– Сказал, что не допустит нашей свадьбы, – мы сидели на противоположном от колдуна конце стола и могли шептаться безбоязненно. Хотя… можно ли что-то скрыть от королевского колдуна?

Граф Майсгрейв расположился во главе стола, потеснив оттуда леди Икению, и с необычайной нежностью посматривал в нашу с Аселином сторону.

– Не допустит? – спросил мой жених и положил нож так неловко, что он громко звякнул по тарелке.

Все обернулись к нам, но я как ни в чем не бывало продолжала есть, а Аселин натянуто улыбнулся.

– Почему не допустит? – зашептал он, когда леди Икения начала расспрашивать двоюродного дедушку, про столичные новости.

– Я ему не понравилась, – коротко ответила я, впервые подумав – а почему это не понравилась? Конечно, я не рождественский пудинг, чтобы приводить в восторг всех, но нет во мне ничего отталкивающего. Аселину я понравилась с первой нашей встречи, как он сам говорил. И больше, чем внешность, его привлекли мои манеры.

Мы встретились в гостях у общих знакомых – Аселина пригласил лорд Сандерлин на костюмированный бал в честь девятнадцатилетия дочери. Я была приглашена этой самой дочерью – леди Оливией Сандерлин, и прекрасно провела время в компании незнакомого, но очень настойчивого молодого человека, который по каким-то причинам предпочел не называть своего имени и прятался под маской сокола. На следующий день я и думать забыла об этой встрече, но молодой человек напомнил о себе сначала огромным букетом, а потом и визитом.

Уже через неделю я сама высматривала в окно своего неожиданного поклонника, который представился господином Майсом, инспектором почтовых отделений из столицы, а ещё через неделю получила бриллиантовое колечко и предложение руки и сердца. Долго думать я не стала, попросила пару дней, а потом дала согласие. У меня не было сказочного богатства, чтобы на него мог польститься мошенник, не было родственников, у которых надо было бы спрашивать согласия на брак, и моё сердце тоже сказало «да», потому что более красивого и очаровательного юноши я никогда не встречала.

Сказка любви превратилась в любовный роман, когда мой жених признался, что скрывал настоящее имя. Так я стала невестой Аселина Майсгрейва, но не очень удивилась. Почему бы наследнику богатейшей и влиятельнейшей семьи не полюбить меня? Полюбила же я его, не зная ни о статусе, ни о богатстве?

И, возможно, если господин колдун узнает эту нехитрую историю, он смягчится и поверит в искренность моих чувств? Наших чувств с Аселином?

От воспоминаний и раздумий меня пробудил голос главного Майсгрейва.

– Свадьбу лучше устроить в королевском парке, – сказал он громко. – Леди Валентайн очень мне понравилась. Милая, красивая девушка, – последнее слово он выделил особо и мерзко усмехнулся, – лично я от неё в восторге. Так что поздравляю Аселина и предлагаю запланировать поездку в столицу на следующей неделе. Надо заказать невесте платье, договориться с кондитерами, а семейный портрет напишет мастер Леонсио.

– У него очередь на полгода вперёд, – заметила леди Икения, а мы с Аселином переглянулись. – И мы не хотели устраивать грандиозную свадьбу. Хотели пригласить только близких родственников.

Я ничего не понимала. Только что двоюродный дедушка заявил, что не видать мне свадьбы с любимым, и тут же разглагольствует о платьях, угощениях и портретах…

– Не волнуйся, Ики, твой дядюшка обо всём договорится, – заверил леди Икению граф. – Ради такой красивой пары мастер найдёт время в графике. А свадьба Майсгрейва не может быть тихой. Мы устроит торжество на всю столицу.

– А ты говорила!.. – зашептал Аселин.

Я только передернула плечами. Откуда мне известно, что делается в голове у его чу́дного дедушки? Но хорошо, если он переменил решение. Ещё бы извинился за выходку с моей причёской.

Ужин прошёл вполне благожелательно, мы закончили вечер в гостевом зале – леди Икения играла на фортепиано, мужчины потягивали коньяк. Мы с Аселином сидели рядышком на диване, и всё внимание было направлено на нас. Граф пожелал услышать историю нашего знакомства, и я рассказала ему о маскараде и прочем, а мой жених сидел, как воды в рот набрав. Пару раз я выразительно посмотрела на него, приглашая принять участие в разговоре, но он продолжал сидеть, уставившись на узорчатый ковёр на полу.

– История Золушки, рассказанная от первого лица, – изрекла вдруг Корнелия.

Господин Бо кашлянул, а леди Икения поспешила объяснить:

– Конечно, в глазах общественности это и правда выглядит, как невероятная сказка, но мы всегда относились к дорогой Эмилии, как к равной. Она благородного рода, у нее прекрасное образование, к тому же они с Аселином так любят друг друга…

– Их любовь видна даже мне, – подхватил граф, и от его взгляда я невольно поёжилась, хотя милорд Майсгрейв великолепно улыбался, показывая ямочки на щеках. – Так трогательно и мило…

Я ощутила в воздухе повисло нечто почти физическое – страх, досада, злорадство, злоба… Мне казалось, я чувствую всё это так явно, будто пробую на вкус блюдо за блюдом. А может, мне чудится? Никогда раньше я не была такой чувствительной. Неужели это присутствие королевского колдуна настолько лишило меня душевного равновесия?

После ужина я успела привести в порядок причёску и заменила помятый цветок на свежий, но каждый раз, когда граф во время беседы делал движение рукой, мне становилось не по себе и я спешила посмотреть в зеркало. Кто знает, что он вздумает наколдовать мне в следующий раз? Может, свиной пятачок.

О королевских колдунах говорили многое – об их искусности, беспринципности и… богатстве. Говорили, что они умеют доставать золото из воздуха, а избавиться от неугодного человека могут посредством одного-единственного слова. Правда это или нет, я не знала. Но судя по тому, что пережила первую встречу с Вирджилем Майсгрейвом, не всё из рассказов было правдой.

Вирджиль. Имя ему совершенно не подходило. Оно перекатывалось на языке серебряным бубенчиком, а голос колдуна был низким, густым, немного ленивым. Зелёные глаза то и дело вспыхивали, отражая пламя свечей. Как у кота. Как у злобного и хитрого лесного кота. А кота невозможно назвать звоном серебряного бубенчика.

– Ты почему так смотришь на него? – зашептал мне на ухо Аселин.

– Нельзя? – я перевела взгляд на жениха. – Он и в самом деле – советник королевы?

– Первый тайный советник, – выдавил Аселин.

– Ты не сказал мне об этом.

– Просто не думал, что это важно.

– Он так молод… – я не удержалась и снова посмотрела на колдуна. – Он, действительно, твой дедушка?

– Да, двоюродный. Я тебе потом расскажу…

– Спасибо, что хоть расскажешь, – сухо отозвалась я.

Аселин выглядел пристыженным, но извиняться не стал. Я слушала беседу колдуна с леди Икенией – шквал незнакомых имён, вельможи, о которых я не имела ни малейшего представления, какие-то события – вроде бала орхидей… Совсем другой мир. Неужели, мне придётся жить в нём? Аселин говорил, что мы будем жить в Саммюзиль-форде. Сначала снимем дом, а к концу года начнем стройку своего родового гнезда. Зачем нам ехать в столицу? Надеюсь, если и придётся – то только для того, чтобы сыграть свадьбу. Как-то раньше я не задумывалась, что свадьба наследника Майсгрейвов – дело больше политическое, чем личное.

– Всё, мои дорогие! Пора спать! – объявила леди Икения. – Время к полуночи, скорее отдыхать.

– Очень вовремя, Ики, – тут же отозвался граф. – Мечтаю об отдыхе, – и посмотрел на меня, улыбаясь кошачьими глазами.

Я постаралась не заметить этого взгляда, распрощалась со всеми и, действительно, только и мечтала – лечь поскорее в постель, но Аселин, целуя меня в щеку, успел шепнуть:

– Через час жду тебя в гостиной, надо поговорить.

О чём разговаривать глухой ночью? Я собралась возразить, но промолчала. Мы с Аселином скоро поженимся. Вполне понятно, что жених хочет побыть наедине с невестой.

А невеста с женихом, получается – не хочет?

Я испытала угрызения совести за такую духовную чёрствость, но тут же успокоила себя тем, что во всём виноват граф Майсгрейв. Это его появление выбило меня из колеи, и остальных тоже. Не зря господин Бо сказал, что никто не любит двоюродного дедушку Джиля.

В своей комнате я умылась, молоденькая горничная, приставленная ко мне леди Икенией, помогла раздеться и причесаться на ночь. Когда девушка ушла, я накинула поверх ночной рубашки бархатный халат и, дождавшись установленного времени, выскользнула в коридор. Даже если я кого-то встречу, то скажу, что просто проголодалась, и не хотела беспокоить слуг.

Было темно, только внизу, у основания лестницы, горела масляная лампа под стеклянным колпаком. Держась за перила, я начала спускаться, и когда была уже на середине лестницы, услышала голоса. Аселин что-то говорил – раздраженно, немного визгливо, а отвечал ему… граф Майсгрейв. И говорил он тихо, но грозно, без насмешки – совсем не так, как за столом.

Первым моим порывом было развернуться и убежать, но тут граф произнес моё имя, и я замерла, обратившись в слух.