Семейный портрет с колдуном

2. Полуночные разговоры ни к чему хорошему не приводят

– …других тебе мало? – закончил фразу Вирджиль Майсгрейв.

– Я женюсь только на ней, – упрямо произнёс Аселин.

– Вокруг тысячи девушек, – колдун заговорил тихо, вкрадчиво, и я как наяву увидела опасные искорки в зелёных глазах – словно лесной кот, который мурлычет и ходит кругами, прежде чем броситься на жертву. – Есть и красивее, и богаче, и благороднее по рождению…

Этот голос действовал гипнотически даже на меня, стоявшую в темноте и на расстоянии – я спустилась на одну ступень, потом на другую, и так незаметно дошла до низа лестницы. Можно представить, как голос колдуна действовал на Аселина, потому что мой жених молчал, и я испугалась, что сейчас он произнесёт именно то, что хочет услышать чудесный двоюродный дедушка Джиль.

В гостиной горела свеча, отбрасывая неверный, дрожащий круг, и в этом кругу стояли друг против друга Аселин и Вирджиль Майсгрейв. Аселин так же, как и я, был в халате поверх ночной рубашки, а королевский колдун даже не снял зелёного камзола. Вышивка на ткани зловеще поблескивала – как будто по руке главного Майсгрейва от запястья к плечу ползла, извиваясь, змейка.

– А я не суку на племя выбираю, а жену! – вспылил Аселин. – И, к вашему сведению, мы с Эмили уже доказали друг другу нашу любовь! Полностью доказали!

Трудно сказать, на кого больше произвели впечатления эти слова – на меня или на колдуна. Разумеется, у нас с Аселином не было ничего, кроме нескольких поцелуев. Он держал меня за руку, один раз я погладила его по щеке, но разве он говорил об этом? Речь явно шла не о поцелуях!..

Я покраснела, потому что слышать подобное было не очень приятно. Пусть даже Аселин сказал это из лучших намерений. Что же до колдуна – он смотрел на моего жениха, стиснув зубы, и было видно, как играли на скулах желваки. Куда делся кот с бархатистыми лапами? Сейчас хищник готов был выпустить когти.

– Ты с ней уже переспал? – спросил он без обиняков.

Вот так – грубо, прямолинейно, оскорбительно.

– Да! – Аселин с вызовом вскинул голову. – И теперь даже вы, дедушка Дж… – он не договорил, потому что захрипел, схватившись за шею.

Клянусь! Колдун даже не прикоснулся к нему!

Оцепенев от ужаса, я смотрела, как Аселин упал на колени, задыхаясь, а граф пристально глядит на него, медленно сжимая в кулак пальцы правой руки.

– Завтра же ты скажешь, что всё это было ошибкой, – заговорил Вирджиль Майсгрейв – чётко, раздельно, будто разговаривал с несмышлёным ребёнком. – Заплатишь ей отступные и отправишь вон.

Лицо Аселина побагровело, но он ухитрился прохрипеть:

– Нет!..

– Маменькин сучонок, – процедил граф сквозь зубы и резко сжал кулак.

Аселин с приглушенным стоном рухнул на ковер, засучив ногами.

Это было уже слишком, и я бросилась вперёд. Я хотела крикнуть, чтобы колдун прекратил издевательства, но не успела. Чья-то ладонь прихлопнула мне рот, и меня уволокли обратно, в темноту.

– Тише, – услышала я шёпот и узнала леди Икению. – Не ходите туда, Эмилия. Пусть Аселин немного за вас пострадает. Это произведёт впечатление.

Произведёт впечатление?! Она с ума сошла, что ли? Как может мать смотреть на страдания собственного сына?!

Я вырвалась, и леди Икения не смогла меня удержать. Бросившись в круг света, я встала между Аселином и графом Майсгрейвом.

– Прекратите! Прекратите сейчас же! – крикнула я в лицо колдуну. – Как вы можете!.. Какая жестокость!..

Нет, я не ошиблась. В зелёных кошачьих глазах сейчас плескалась ярость. И ещё ненависть.

За моей спиной хрипел Аселин, и я не знала, чем ему помочь, как остановить обезумевшего колдуна.

– Между нами ничего не было! Ничего! Ничего! – завопила я уже вне себя от ужаса. – Он солгал вам!

Будто что-то захлопнулось в зелёных глазах, и колдун убрал руки за спину, насмешливо кривя губы. Аселин перестал хрипеть и тяжело задышал. Я бросилась к нему, помогая сесть.

– С тобой всё в порядке? – бормотала я, понимая, что говорю глупости. Конечно же, не в порядке. Кто будет хорошо себя чувствовать после такого!

– Да мы просто шутили, леди Валентайн, – добродушно произнёс колдун. – Аселин, скажи своей невесте, что мы дурачились.

– Мы… дурачились… – с трудом произнёс мой жених. – Дай вина… пожалуйста…

– Очень плохая шутка, – сказала я, сердито взглянув на ухмыляющегося графа. Налив вина из графин, я поднесла бокал Аселину. Он жадно напился, а потом поднялся на ноги, отряхивая халат.

Леди Икения и не подумала выйти из тени, и мы с Аселином остались вдвоём против колдуна. Я ждала, что сейчас Вирджиль Майсгрейв покажет свой истинный облик, потребует, чтобы я убралась из замка, да и из города заодно, но граф снова заиграл ямочками на щеках и пожелал нам доброй ночи.

– Вижу, я помешал идиллии влюблённых, – промурлыкал он. – Удаляюсь, чтобы Аселин мог сказать вам, леди Валентайн, всё то, что у него на сердце. Но не слишком увлекайтесь, голубки. Помните о приличиях.

Он прошёл мимо нас, едва не задев плечом, и Аселин отступил. Я не догадалась сделать то же самое, и колдун этим немедленно воспользовался.

– Доброй ночи, Эмилия, – сказал он многозначительно, наклонился и поцеловал меня в щеку прежде, чем я успела отшатнуться. – До завтра, сладких снов, – пожелал он, уже исчезая в темноте коридора.

Мы с Аселином остались в гостиной одни. Я всё ещё смотрела в ту сторону, куда скрылся граф, когда мой жених сказал незнакомым хриплым голосом:

– Ну что, довольна? Выставила меня перед ним лжецом!

– О чём ты? – я удивлённо обернулась.

Аселин стоял нахохлившись, затягивая пояс на халате.

– Зачем было встревать в разговор? И что это за поцелуй в щечку на прощание? Мне ты разрешила поцеловать себя только через две недели, а дедуля удостоился такой чести в первый день знакомства. Какую игру ты ведёшь, Эмили?

– Какую игру? – растерялась я. Внезапно вместо Аселина, которого, как мне казалось ещё недавно, я знала так хорошо, будто провела рядом с ним целую жизнь, появился совсем незнакомый мужчина.

Он смотрел на меня с неприязнью, почти с ненавистью. Совсем как… колдун.

Да что же это такое?..

– Успокойтесь оба, – в гостиную вошла леди Икения, о которой я совсем позабыла.

– Аселин, ты крайне невежлив. Сейчас же извинись перед Эмилией. Она бросилась защищать тебя, а ты ещё и недоволен.

– Прости, – пробормотал он, а потом схватил меня за руку и пылко поцеловал кончики пальцев. – Прости, Эмили, – произнёс он уже внятно. – Я повёл себя недостойно.

Но я молчала, не спеша прощать его. Я ещё не разобралась, что произошло, и не поняла, как следует себя вести.

– А вы, Эмилия, – леди Икения решительно повернулась ко мне, – не должны сердиться на моего сына. Возможно, он сказал нечто, вам неприятное. Но он пытался защитить вас. Защитить вашу с ним любовь.

– Разве нашей любви что-то угрожает? – спросила я у леди Икении, но смотрела на Аселина.

– Ничего, – заверил он меня. – Помолвка состоится завтра…

– Уже сегодня, – заметила леди Икения.

– Сегодня, – поправился Аселин. – И нам ничто не помешает сыграть свадьбу.

– А твой дедушка? – я не смогла удержаться от иронии. – Будешь утверждать, что вы просто шутили?

– У дедушки Джиля… странное чувство юмора, – опять забормотал Аселин.

– Об этом ты хотел со мной поговорить?

– Думаю, мой сын хотел рассказать вам кое-что о нашей семье, – леди Икения мягко взяла меня под локоть. – Но лучше это сделаю я. Аселин, иди спать. Мы с дорогой Эмилией немного побеседуем. Хотите вина, Эмилия?

От вина я отказалась и, к своему стыду, испытала облегчение, когда мой жених ушел. Вряд ли сейчас я смогла бы разговаривать с ним, как раньше.

Внезапная мысль ударила меня, как молния.

Колдун. Это всё колдун. Он приехал – и радость и счастье исчезли, словно их и не было.

– Пойдёмте в мою комнату? – предложила леди Икения, забирая графин и два бокала. – Там нам никто… не помешает.

«Или не подслушает», – мысленно ответила я на её заминку.

Мы поднялись по лестнице, зашли в комнату леди Икении, и я села в кресло у зажженного камина. Несмотря на лето, в замке Майсгрейвов было прохладно, и я невольно потянулась к теплу.

– Не сердитесь на Аселина, – леди Икения закрыла дверь на задвижку, налила в бокал вина, предложила мне, а когда я отказалась – сделала глоток сама. – Он не рассказал вам о нашем двоюродном дедушке, и вы, я думаю, уже поняли – почему.

– Не слишком молод ваш дедушка? – спросила я, глядя на пляшущие языки пламени.

– Да, ему всего лишь тридцать три, – согласилась леди Икения. – Но он и в самом деле двоюродный дедушка Аселина. И титул, и всё состояние Майсгрейвов принадлежат ему. Так получилось, что мой дед – прежний граф Майсгрейв, вёл не слишком праведную жизнь… Колдуны – они все такие, Эмилия. Они живут по своим законам, для них не существует морали. Но вы, верно, слышали об этом? О королевских колдунах много чего говорят.

– Да, – признала я. – Слышала. Но насколько сплетни соответствуют правде?

– Я вам кое-что расскажу о нашей семье, – продолжала леди Икения, – а вы судите сами – чему верить, а чему нет.

Она села в кресло напротив меня, с бокалом в руке, и тоже задумчиво посмотрела на огонь.

– Мой дед долго не женился, – начала она, отпивая вино глоток за глотком, – колдуны женятся поздно. Но это не помешало ему иметь любовниц. Одна из них родила ему сына – моего отца. Разумеется, он не был Майсгрейвом. Дед дал ему фамилию – Сайд, это означает «побочный». Не слишком приятно быть лордом Сайд. Особенно при дворе королевы. Но мой отец никогда не жаловался и не претендовал на титул. Тем более, сыновей у него не было, была только я. Когда родился законный сын – Вирджиль, виконт, наследник титула, про меня все забыли. Я довольно долго невестилась, но потом нашелся хороший человек, который согласился взял замуж леди Сайд, – она произнесла эту фамилию с издевкой и пригубила бокал. – Потом родились Корнелия и Аселин. Дед передал нам земли Саммюзиль-форда, это неплохой доход, но мы не являемся владельцами этих земель. Мы пользуемся ими лишь с разрешения графа Майсгрейва. Стоит Вирджилю написать одну-единственную бумагу – и все мы станем нищими.

Она замолчала, давая мне время всё обдумать.

Да, теперь было понятно, почему дедушка оказался почти ровесник своим внукам, и почему всё семейство так заискивает перед ним.

– Когда родился Аселин, мой дед очень щедро разрешил ему носить фамилию Майсгрейв, и за это я ему благодарна. Корнелия тоже была записана, как Майсгрейв, но потом связалась с этим Бопкинсом… – она вздохнула, – крайне неудачный выбор. Но что поделать? Когда мы обо всём узнали, то позор уже случился, и ничего не оставалось, как быстро их обвенчать.

– Мы с Аселином не совершили ничего подобного, – заверила я её. – Можете быть спокойны, леди Икения.

– О! Я полностью доверяю вам обоим, – рассмеялась она. – Во-первых, я знаю своего сына. Во-вторых, я доверяю его выбору.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я её.

– Но Вирджиль, как вы видели, воспринял это очень серьезно. Понимаете, Эмилия, двор королевы – такое место, где всё должно иметь приличный вид. Вирджиль очень щепетилен в этом плане.

– Вы слышали разговор графа и Аселина с самого начала? Мне кажется… – я тщательно подбирала слова, чтобы не предстать перед леди Икенией в глупом свете, как перед Аселином, – мне кажется, граф не слишком доволен, что ваш сын выбрал меня…

Она будто ждала этого вопроса.

– Начнём с того, – сказала она, – что за последние пару лет Вирджиль по тем или иным причинам отклонил кандидатуры уже трёх благородных девушек, которые могли бы составить партию Аселину. Я буду говорить с вами откровенно, Эмилия, – она испытующе взглянула на меня, – и надеюсь, что этот разговор останется только между нами…

– Не сомневайтесь, леди, – пообещала я.

– Дело в том, что Вирджиль не женат. Колдуны, как я говорила, женятся поздно. Мой сын – тоже Майсгрейв. Если у него появится сын – Майсгрейв уже по законному рождению, может случится такое, что именно к нему, как к наследнику по мужской линии, перейдут титул и состояние. Вирджиль опасается этого. Ведь тогда он не сможет… держать нас всех на привязи, – она усмехнулась и осушила бокал. – Вы зря отказались от вина, Эмилия. Это лучшее вино из наших погребов. Греет жарче солнца.

– Простите, миледи, но почему милорд Вирджиль не женится и не заведёт наследника? – я проигнорировала её замечание насчёт вина, потому что пить не хотелось, а отказываться казалось невежливым. – Тогда бы он спал спокойно, и вам жилось бы спокойнее. Поведение графа, прошу ещё раз прощения, показалось мне не совсем… – я замялась, но леди пришла ко мне на помощь.

– Показалось вам оскорбительным, – закончила она за меня. – Будем честны, Эмилия. Он обращается с нами хуже, чем со слугами. Но мы вынуждены терпеть. Смирились и привыкли. Но не знаю, выдержите ли это вы.

Я не ответила, потому что не знала, что ответить. То, что граф Майсгрейв – домашний тиран, было понятно. Но совершенно не понятно, как этот тиран проявит себя, если мы с Аселином будем тверды в намерении заключить брак, и что будет, когда я стану носить фамилию Майсгрейв и попаду в полную зависимость от Вирджиля Майсгрейва?

– Его выходка с вашей причёской была просто ужасна, – сказала леди Икения. – Дьявольская выходка. В первую секунду я поверила… – она смущенно замолчала.

– Уверяю вас, он даже не прикоснулся ко мне, – ответила я, чувствуя, как начинаю злиться, вспоминая о проделке графа и нашем разговоре. – Он просто повёл рукой – и вот…

– Вирджиль Майсгрейв – главный колдун её величества, – подтвердила леди Икения. – Для него этот трюк – пара пустяков. Увы, наша королева верит в предсказания, в судьбу и прочие ненаучные методы, поэтому смотрит на его выходки сквозь пальцы. Но не вздумайте никому сказать об этом! Её величество скора на расправу, очень легко попасть в опалу из-за неосторожного слова. Вам только предстоит это узнать, если вы любите моего сына и намерены отстаивать свою любовь.

– Думаете, это потребуется? – спросила я с бьющимся сердцем. – Думаете, граф станет этому всерьез препятствовать?

– Думаю, он сделает всё возможное, чтобы рассорить вас с Аселином, – призналась леди Икения. – И то, что произошло сегодня, прекрасно это подтверждает. Он разыграл прекрасный спектакль, и вот уже вы с Аселином отдалились.

– Совсем не поэтому, – тихо сказала я.

– Он хотел поговорить с вами – мой сын, – продолжала леди, – но я очень прошу вас не встречаться с ним сегодня. Успокойтесь, обдумайте всё. Но есть ещё кое-что, что вы должны знать.

– Слушаю, – отозвалась я уже с некоторой обречённостью. Семейные тайны Майсгрейвов были не слишком приятны, и их было… как-то слишком много.

– Вирджиль помешан на чистоте магической крови, – леди Икения понизила голос, словно поверяя мне страшную тайну, – а у Аселина нет ни капли магической силы. Вирджиль уверен, что причина – в моей бабушке, той самой любовнице прежнего графа Майсгрейва. Она была обыкновенной женщиной, и мой отец не унаследовал способности к магии. Как и я, как Корнелия. Вирджиль относится с презрением ко всем, кто не обладает магической силой. Он считает, что женой моего сына может стать только девушка, у которой в роду были колдуны, и которая сама обладает хоть небольшой толикой волшебной силы.

– И такая девушка есть у него на примете? – осторожно спросила я.

Леди Икения горестно кивнула:

– Да, он настоятельно советовал Аселину жениться на леди Филомэль, она дочь графа Нэн. Вирджиль считает, что она – единственная, кто достойна стать женой моего сына. Леди Филомэль обучалась у лучшей колдуньи королевства – леди Моргвейн, в её пансионате Ав-Ли. Очень красивая, одарённая девушка. И очень нравится королеве.

– Вам леди Филомэль тоже очень нравится? – спросила я. – Будем честны, леди Икения. Я совсем не хочу добавлять проблем вашей семье. Если Аселин дал той леди слово…

– Совсем нет! – переполошилась она. – Боже, Эмилия, вы не так меня поняли. Я всегда буду на стороне моего сына. Если он выбрал вас – я горой встану за вас. Но если бы он выбрал леди Нэн, я была бы за неё. Поймите меня правильно.

– Значит, всё будет решать Аселин.

– Вы с Аселином, – подсказала она. – Но мне кажется, после встречи с нашим двоюродным дедушкой ваша решимость поколебалась.

«И после вашего рассказа, дорогая леди», – мысленно ответила я ей, а вслух произнесла:

– Но если граф боится, что у Аселина родится наследник, то почему он настаивает на браке с леди Нэн?

– Ах, как вы ещё наивны и невинны, – протянула леди Икения. – Если у Аселина и леди Филомэль родится сын, одарённый магией, его изымут из семьи в пятилетнем возрасте и отправят обучаться в королевский пансионат Эмриса. А этот пансионат находится в ведении Вирджиля. Обучение ведется десять лет. И десять лет малютка будет во власти нашего двоюродного дедушки. Вы представляете, что может произойти?

– Не навредит же он ребёнку! – воспротивилась я. Сама мысль об этом казалась мне невозможной.

– Мне хотелось бы на это надеяться, – согласилась леди Икения. – Возможно, я дую на воду, обжегшись на молоке… Но если вы заметили, все мы предпочитаем притворяться, что выходки графа – это шутки. Всего лишь глупые шутки, а не прямые угрозы или шантаж. Готовы ли вы вести себя так же? Балансировать на грани, терпеть откровенные оскорбления, но всегда держать себя в руках. Потому что малейшее неосторожное слово может привести к тому, что вы наблюдали сегодня. Подумайте, Эмилия. Завтра помолвка, сделайте верный выбор.

– Вы… – я медленно поднялась из кресла, – это он попросил вас поговорить со мной. Граф велел сказать вам всё это… Он не хочет, чтобы я вышла за Аселина…

– Нет, что вы! – испугалась леди Икения, тоже поднимаясь. – Эмилия, сейчас я разговариваю с вами добровольно, без какого-либо давления с его стороны. И… если быть честной до конца, я бы хотела видеть женой Аселина именно вас, а не леди Филомэль. С ней у нашей Корнелии сложились… не совсем хорошие отношения. Когда-то она ради забавы увела у бедняжки Корнелии поклонника, и моя дочь до сих пор это болезненно переживает. Она была сильно влюблена. Именно из-за этого и бросилась в объятия Бопкинса.

Но я смотрела на неё недоверчиво. Такой откровенный рассказ… Когда я ещё не помолвлена, не стала женой… Либо леди Икения слишком доверчива, либо ведёт какую-то игру. По приказу колдуна, например.

Леди всплеснула руками, видя мои сомнения.

– Эмилия, клянусь вам, я поддержу вас, если вы решите выйти за Аселина, но пойму, если после сегодняшнего вечера вы передумаете. Только не сердитесь на моего сына. Это была моя идея – скрыть всё от Вирджиля. Мы рассчитывали, что когда он узнает, что вы уже поженились, то смирится с этим. Но он взял и приехал. И, судя по всему, кто-то сообщил ему о вас. О, если я узнаю, кто это… – она гневно блеснула глазами.

Резон в её словах был, но кое-что смущало.

– Леди Икения, – спросила я, – значит, если бы граф не приехал сегодня, вы не рассказали бы мне, в каком положении находится Аселин? И все вы?

– Встречный вопрос, – леди Икения стала необыкновенно серьезной. – Разве это имеет для вас значение? Вы выходите за Аселина или за его статус и капиталы?

Не знаю, почему я не ответила сразу. И чем дольше молчала, тем труднее становилось заговорить. Сейчас леди Икения заподозрит меня в корысти… Но она тоже ничего не говорила.

– Разумеется, мне нужен Аселин, – произнесла я, наконец. – Признаюсь, я влюбилась в него с первого взгляда. Когда он впервые пришел ко мне, и я увидела его без маски, то сразу подумала – это судьба. Именно вот этой фразой – это судьба.

– Тогда всё остальное не так уж и важно, – откликнулась леди Икения. – Мой сын полюбил вас, Эмилия. И чтобы получить вас, пошел на обман. Но признайтесь себе – слишком ли страшен этот обман? В каждой семье не без урода, а то, что Аселин сказал о вас Вирджилю – это была попытка защитить вашу любовь. Но вы благополучно свели его усилия на «нет».

– Совсем нет… – запротестовала я. – Просто…

– Просто вы должны решить для себя – любите ли вы моего сына, – перебила меня леди Икения. – По-настоящему. А не по воле судьбы или вопреки ей. Если любите – то смело идите завтра в церковь, и я поддержу вас, и всеми силами постараюсь оградить от козней Вирджиля. Но если любви нет… тогда лучше откажитесь сейчас. Потому что потом вы можете остаться только с любовью Аселина. И если для вас она ничего не значит, вы посчитаете, что остались ни с чем.

Я вернулась к себе в комнату, чувствуя себя так, словно меня обманули, предали, а потом ещё и пристыдили за это. На душе было удивительно гадко, и с Аселином мы так и не поговорили.