Семь реинкарнаций

Реинкарнация — 6. ПРИГОВОР

* * *

Закон Взаимосвязи:

— Прошлое, настоящее и будущее всегда связаны между собой. Нельзя так просто взять и начать всё «с чистого листа».

(с) Мироздание.

* * *

Родители его погибли в автокатастрофе, вместе с сыновьями. Врезался в их «седан» пьяный мудак на фуре. Семья у Бориса Кузьмина была большой – шесть человек, он – седьмой.

До гибели всё семейство торговало на рынке крупного города областного значения, стоящего на реке Енисей. Звёзд не хватали ни с неба, ни с земли. Зато хорошо зарабатывали, тратя деньги на нормальное существование в рамках человеческого формата. Борис Алексеевич – тот единственный сын, кто получил высшее образование, стал юристом с уклоном в адвокатуру.

— Миллион рублей и ты – адвокат, — так сказали Борису Алексеевичу Кузьмину люди из «Региональной палаты», которые распоряжались присвоением адвокатских статусов и выдачей «корочек».

Мы верим. И от сей веры рождается сила. Вот это серьёзно, Вера. А во что или в кого именно – это уже второстепенно. Родители поверили в своего сына.

— Вот миллион, — лирично сказал папа Боре, передавая пачку банкнот. – Отнеси его тем, кто просит, и стань большим человеком.

— Отобьёшь денежку, — прагматично молвила и мама Нелли. – Возвращать не надо, отплатишь другим, сынок.

Мамины слова оказались пророческими. Но пока никто о сём не знал.

Борис на десять с плюсом сдал квалификационный экзамен и начал карьеру юридического защитника со стажёра. Первым его подопечным стал некий педагог, который зарезал тёщу. Денег на найм у учителя не было, и «Адвокатская коллегия» послала стажера разруливать бытовое дерьмо. Ибо там ни бабла, ни чести, ни славы.

— Ну, короче…. Замочил я эту козу, — совсем не по педагогически произнёс учитель физики на первой же беседе. – Сука и тварь была она, ты понял?

— Да… — с невнятной эмоцией ответил стажёр.

После педагога – были ещё ряд лиц, — мелкие как по социальному статусу, так и по своим преступлениям. Все как на подбор — нищеброды. Которых за жалкую государственную копейку опекал Борис Кузьмин, ставший «государственным адвокатом», или на языке права – «защитником по назначению». Обычная стезя стажёра!

— А как ты хотел? – предупредающе сказали Борису Алексеевичу старшие товарищи.

— Отличные университеты! – с энтузиазмом усмехнулся в ответ Кузьмин.

— Наш человек! — одобрительно покивали состоявшиеся адвокаты.

Борис Алексеевич стал хорошим психологом; выучил гласный и негласный этикеты поведения с каждым винтиком цепочки следствия и судопроизводства; понял, где надавить, а где отпустить, и кого именно; завёл нужные знакомства!

— Ты, покамест зелен, поэтому слушай следаков! – откровенничал умудренный следователь. – После придут большие дела, если повезёт… вот там и будешь Я-кать, за бабки, а щас познавай гранит будней, и со всем нашим соглашайся.

— Само собой, — подтверждал лояльность Борис. – Какие мои годы.

— Но всё-таки годы, — ненавязчиво твердило ЧСВ Кузьмина. – Будь лохом в меру.

Кормили адвоката до сих пор папа, мама и братья. По-прежнему торгующие и по-прежнему на рынке. Отличительных черт семья не имела, — родители как руководители маленького бизнеса, и четыре взрослых сына. Один – мясник, второй – спец по бытовой химии, третий – одежда, и последний – держал сервис по ремонту сотовых телефонов.

Рынки – вечны и непреходящи. Как и товары, на них обитающие. Человеку надо мыться, ходить в туалет, кушать, одеваться, пользоваться средствами связи, — это всё то, что жизненно. Чтоб не сдохнуть ни физически, ни метафизически.

* * *

Два года улетели в тартарары, период адвокатской практики окончился. Первый настоящий клиент, который заплатил Борису Кузьмину реальные деньги – был бизнесменом, убившим и расчленившим своего дворецкого.

— Богатый подонок, — морщилось правление «Адвокатской палаты». – Иди, Борис, защищай его. И не потому что нам противно, а потому что мы даём возможность тебе заработать!

Вестимо, 30% денег шло адвокату, а другие 70% — «Региональной палате». Таковы правила игры и расценки на рынке адвокатских услуг.

— Спасибо! – поблагодарил Борис Алексеевич. Правда, без особого чувства, ради приличия. Адвокаты – вообще лицемеры, и местами даже политики нервно курят, в данном смысле. Иначе в юридическо-судейском бизнесе не выжить! Любой процесс – это сначала бизнес, а потом уже собственно законность и прочие фарсы для нищих.

Борис Кузьмин расстарался, — ведь первое дело – это первый кирпич твоей репутации! Надо угодить тусовке, чтоб остались довольны все: и следователь, и судья, да и сам обвиняемый, который и платит всем вышеперечисленным. И платит руками адвоката.

— Персонажи вроде оперов из уголовки, — не твоя забота, — просветили коллеги Бориса. – Это проблема следователя, захочет – их подмажет, а захочет и нет. Как захочет.

— Мне фиолетово, — вновь подтвердил лояльность Борис.

Свой гонорар он попилил правильно, ему самому остался ровно один миллион рублей. Клиент получил два года в колонии-поселении, откуда через несколько месяцев выйдет по УДО, за дополнительные бабки.

— Моё слово железное, Борис! – сказал адвокату благодарный клиент, перед посадкой в автозак. – А я к тебе знакомых порекомендую, — он подмигнул и впрыгнул в передвижную тюрьму, — самое неприятное из всего того, что его ожидало. Поселение как срок — сие курорт по тюремным меркам.

— Отлично! — пробормотал Кузьмин. – Юность кончилась, перебираемся в зрелость.

* * *

Семья не успела порадоваться отбитым затратам. И первому настоящему успеху. Миллион ушёл на похороны.

— Здравствуй, зрелость! И будь ты проклята!

Виновника автомобильной аварии – водителя фуры, — хоронили отдельно. Тем самым лишив адвоката возможности отмстить, законопатить его в тюрьму. Но. Мысли материальны. Просто не всегда материализуются сразу. Да и мама как-то говорила…

* * *

Вслед за практикой – закономерно настала эпоха частных клиентов. Адвокат Борис Алексеевич Кузьмин прекрасно научился угождать и «вашим», и «нашим», а также «не вашим и не нашим». Как-то само получилось, что у него оказался Дар юриста по уголовному праву. Клиентов было всё больше и было всё круче. Спустя несколько лет Кузьмин получил статус младшего партнёра «Региональной палаты адвокатов», и вместо процентов – стал получать долю, в том числе и с чужих дел.

— Борис Алексеевич, Вы шедевр! – однажды сказала ему Елизавета Тихонова, застрелившая сучку, которую нашла в постели мужа. Самого мужа – влиятельного банкира, не тронула. Или не смогла? А, может, не возжелала?..

— Самооборона! – вынес парадоксальный вердикт адвокат, на котором парадоксе и построил защиту Тихоновой. С учётом того, что муж тоже выступил в поддержку супруги и убийцы, вполне, что Елизавета решила и его какие-то проблемы с любовницей. Адвокат косвенно вник в такой намёк, но промолчал. А лишь попросил банкира:

— Всеволод, будет хорошо, если у нас будет справка о венерическом заболевании вашей покойной любовницы, а заодно такую же справку предоставите и Вы.

— Что?! – не въехал банкир, целиком оплативший процесс, причем по «двойной ставке».

— Мы представим суду вашу любовницу как женщину, которая спит с мужчинами, чтобы их заразить, — разъяснил адвокат. – Это смягчающее обстоятельство.

Деньги, конечно, многое решают, но всё же, между местоимениями «многое» и «всё» есть разница. Весомая, когда речь идёт об убийстве.

— Убитая любовница – моя секретарша, которая у меня работала десять лет, — отметил банкир. – И думаете, что кто-то поверит…

— Поверят, — успокоил адвокат. – И пистолет достала ваш секретарь, а Елизавета, ваша жена, — лишь выхватила его у преступницы и случайно, в процессе борьбы, нажала курок… Вам надо подтвердить…

То, что на курок пистолета сложно нажать не только в процессе борьбы, а и в принципе, тем более – женщине, — мало кого волновало. Тем паче, что прокурор и судья — были сами женщинами, и такого рода фенек не рубили. А следователь лишь кивал словам адвоката, — тот самый, кстати, который не так давно и учил Бориса Алексеевича, и чьи указания исполнял стажёр. Ныне всё поменялось с точностью до наоборот. Эволюция, естественный отбор.

Кузьмин строго добавил, глядя строго (же) в беспокойные глаза банкира:

– Откуда у вашего секретаря боевой пистолет?!

Хороший вопрос! Откуда у жены банкира пистолет! Как вариант, из его же сейфа, а в сейф он перекочевал с чёрного рынка. Примерно так подумал банкир. Адвокат зевнул и обыденно добавил:

— Вы не обязаны знать, Всеволод! И сами в шоке! Понятно?

— Ещё бы! – вырвалось у банкира. – Номера у «Макарова» сбиты, а сам пистоль, по ходу, какой-то нерадивый мент украл в какой-то ментовке, для продажи… Так мне объясняли продавцы оружия!

Ну, что сказать… Пусть тот жадный мент варится в своём дерьме, а со своим дерьмом мы разберемся.

— Даже не думайте! – заверил адвокат и ободряюще улыбнулся.

* * *

После того, как Елизавета получила два года условно – она вышла замуж за Бориса Кузьмина, бросив банкира. Впрочем, вполне, что банкир не захотел жить с убийцей. Хотя и остался ей благодарен.

— Ты молодец, Лиза, — выразился банкир, когда процесс завершился. Подарил экс-жене весомую кучу ништяков и абстрагивался от неё. Напрочь.

В общем, никто никому здесь не только не возражал, но и не мешал. Уже во время судопроизводства между адвокатом и подзащитной свершилась любовная страсть!

— С Севой уж пять лет секеса ноль… не то что нормального, а в принципе, – промурлыкала Лиза, прижимаясь к голому плечу адвоката, в постели.

Сиськи либо растут, либо нет. Чувства – тоже.

Елизавета оказалась владелицей известного театра, который ей купил тогда ещё муж-банкир, — типа как подарок то ли на 8 марта, то ли на день рождения. Тихонова была в театре главным режиссёром, драматургом, директором и богом.

— Мне нанесли досадную обиду, — так объяснила мотив выстрела Елизавета, приватно адвокату. – Меня мало волновал сам половой акт!

— Почему? – искренне удивился Кузьмин.

— Половой акт – это половой акт, — пожала манерным плечиком Елизавета. — Он вне смысла и бессмысленности. Просто ебля, генный инстинкт. А грохнула я суку из-за уязвленного самолюбия! Понимаете, Борис Алексеевич, ещё Джонатан Свифт говорил: «Спор — беседа наихудшего сорта». Я и не спорила, а... бабах!

— Да ладно! – воскликнуло подсознание адвоката. Женщина его покорила, целиком завладела душой. Проще говоря, Кузьмин влюбился. Почему – и не въехал. Сам он был далёк от искусства, а плюс на минус даёт как раз плюс.

— Никто не понимает мотивы любви, — просветила Елизавета. – Это ведь не уголовное право, где Вы, Борис Алексеевич, гений…

Через сколько-то месяцев новая (она же первая) жена родила адвокату мальчика и девочку. Жили и не тужили, по-всякому.

* * *

— Елизавета – прекрасная женщина! Я её понимаю! И оправдываю её поступок, — убедил себя Кузьмин. Точней, свято в сие верил. За семь лет после гибели семьи – одиночество утомило, а для определенной категории хомо сапиенс убийство человека – это такая же трагедия, как убийство мухи. Мы не боимся мухобоев, как не боимся убийц скота и птицы.

— Только на убийц кошек мы смотрим с подозрением, но кошка – ведь не муха и не человек, — разглагольствовало подсознание Бориса.

Подобная философия сформировалась у Кузьмина. Смерть присутствовала лишь в его бумажках.

* * *

Эволюция любого адвоката проходит три стадии.

Первая – это формальная защита формальных клиентов. Адвокат исполняет положенные законом процедуры, что никак не влияют на защиту. Более того, препятствуют ей! Нищий педагог, зарезавший тёщу и получивший десять лет реальной тюрьмы – сделал сие аксиомой в мыслях Кузьмина.

Вторая стадия – это частные, обеспеченные деньгами, клиенты. Клиент здесь просто покупает нужный ему приговор. Максимально мягкий из всех возможных. И это тоже не является защитой, хотя и тупо раздачей взяток – такую хрень назвать сложно.

— Но. Тем не менее, проплата играет решающую роль, — так скажет каждый юрист, принимавший участие в настоящих процессах. Не «диванный эксперт».

Третий этап – это громкие клиенты, которые делают громким имя своего адвоката. Защита, как и сам процесс, здесь наиболее объективны, так как пристально наблюдает общественность. Если, конечно, дело не политическое, там хоть наблюдай или хоть не наблюдай, — как Свыше скажут, так и будет.

— И речь совсем не обо мне, — недовольно поморщилось Мироздание. – Хотя ЭТО ВСЁ и есть Я. В каждом из мириада частичек Я… В любом человеке!.. Я с собой ругаюсь и радуюсь, свершаю преступления, избегаю наказания или получаю его… — все движения завязаны внутри меня, мысли, чувства и поступки… Таким образом, именно Я – Мироздание, послало адвокату Кузьмину первого громкого клиента…

* * *

— Что за ерунда? – удивлялся Борис Алексеевич, находясь в ремонтной мастерской, по починке бытовой техники. – Кофеварка свистит!

Адвокат заехал сюда забрать починенную кофемашину, но прежде заставил мастера продемонстрировать её работу.

— Эти кофеварки всегда свистят, — оправдался мастер. – Вы просто внимания не обращали! Водонасос я заменил, а больше ничего и не трогал…

— Я сейчас тебя потрогаю, мошенник! – пригрозил Кузьмин.

Как приказать себе не нервничать? Энергия привносится в мир независимо от нас, и если она тебя касается лично, то тебя и задевает… и нет защиты, не существует оной в природе вещей! Мастер лишь грустно вздохнул. От дальнейшей порции негатива его избавил звонок, который поступил несдержанному клиенту на телефон:

— Милый, срочно мчись на Главный проспект нашего города! Речь о Мише Ефимове! – сказала в трубку Елизавета.

Актёр Михаил Ефимов был известен не только в городе на Енисее, но и в стране. Его часто приглашали в Москву сниматься в сериалах и в фильмах, он делал свою работу, получая заоблачные гонорары, и всегда возвращался домой.

— В Москве не бывает первых, — рассуждал знаменитый актёр. – Тут все равны или вторые, а первым я могу быть только на родной земле. Я люблю быть первым!

Родная землица, а точней асфальт, — и подставил подножку. В состоянии сильного алкогольного опьянения Ефимов врезался в автомобиль развозчика пиццы. Даже испугом не отделался, а просто вылез из-за подушки безопасности, повёл на подъехавших ментов и на праздных обывателей мутным, мало что понимающим взглядом. Прохрипел нехотя:

— Чё собрались? Спектакль завтра.

* * *

После того, как адвокат покинул мастерскую, с кофеваркой под мышкой, — Егор Денисович взялся за починку другого агрегата. И допустил там действительно ошибку. В итоге пришлось извиняться и компенсировать стоимость испорченной вещи. Другому клиенту, у коего, чуть позже, упал бездыханным любимый хомяк. Еле зверюгу откачали. Цепная реакция, запущенная адвокатом, и не узнавшем сего. Не желавшем сего и не предполагавшем сего.

— Влетел я на бабки, — лишь вздохнул мастер Егор Денисович.

* * *

Завтра судья вынесла постановление о домашнем аресте Ефимова – как временной меры наказания до оглашения приговора, а Борис стал адвокатом очередного убийцы. По настоянию другого убийцы, а именно своей жены. Звучит страшно, но по сути – обыденность. Хотя для кого как…

Домашнего ареста добиваться не пришлось – судья была благосклонно настроена к актёру, которого с удовольствием смотрела как зритель. К слову, судью пригласили (выписали) специально из Москвы, творческие коллеги актёра, оттуда. Через знакомых – нашли фанатку Ефимова, попросили приехать, технически со всеми инстанциями договорились.

— Своих мы не бросаем, — жёстко выразился Гармаш, председатель Гильдии актёров. Дядя с большим носом и с большими связями в судейском мире. И созвал в поддержку Ефимова мощное лобби, что через Средства Массовой Фальсификации (СМИ) воздействовало на общественное мнение.

— У всех судей есть симпатии и антипатии. Также, как у всех людей. Ведь судьи – люди, — подытожил заместитель Гармаша – Дм. Быков.

Подтверждений много не бывает. Лобби сделало всё, что смогло. И наблюдало. Теперь вся надежда была на адвоката, который уже выиграл немало «тухлых дел».

* * *

— Итак, Михаил Олегович, мы имеем следующее, — сказал адвокат подзащитному в вечер после аварии. – Множество телефонных камер засняло на месте ДТП, как Вы вылезаете пьяным из машины. Потом, на камеры же, Вы признались в убийстве, увидев труп курьера и (видимо) осознав, что натворили. Есть куча свидетелей, а общественность требует Вас наказать по максимуму! Что думаете?

— Слышь, — напыщенно ответил Олегович, заплетающимся с перепоя языком. – Это ты должен думать, как избавить меня от наказания. Я знаю, что ты Лизку увёл от тюрьмы, давай теперь и меня…

— Елизавета – моя жена, — тактично напомнил адвокат. – И директор театра, где Вы, Михаил Олегович, служите.

— Озвучь сумму гонорара, — не догнал взывания к такту Ефимов. – И проваливай пока, но прежде сбегай, купи мне бутылку водки и ящик пива…

Хреново, когда этика отсутствует напрочь, в угоду тщеславию. Но такой вот и был Миша Ефимов – по своей сути пьяница и скандалист, а также неплохой актёр. Имеющий целевую аудиторию в качестве судьи и ещё миллионов людей. Которые не отвернулись от него даже после смертельной аварии.

Впрочем, в обществе звучали и явные голоса: «Распять гада!». В противовес лобби гармашей! Общество раскололось. Теперь всё зависело от адвоката и судьи.

* * *

Итак. Кузьмин заимел своего первого громкого клиента, со всеми его нюансами и его персональной канализацией.

Адвокат не побежал за водкой, а молча ушёл от актера к себе домой. Поставил на кухонный стол починенную кофеварку. Поделился с женой чужим снобством.

— Возьми с него миллионов одиннадцать, — услышал он в ответ. – Как гонорар. А выигрывать или проигрывать дело – ты смотри сам. Я бы проиграла…

— Почему? – удивился муж.

— Уязвлённое самолюбие, солнце моё! — просто ответила жена. — Джонатан Свифт говорил: «Законы точно паутина, в которую попадает мелкая мошкара, но через которую прорываются шершни и осы». Не допусти, прошу!.. Мишка — знатный гондон.

* * *

В целом и в общем, сие громкое дело было пустяковым. Адвокату следовало передать благосклонной судье презент, от лично клиента, — например букет цветов вкупе с конвертиком. Заодно заявить о заслугах артиста перед отечеством, предъявить справку о его малолетних внуках (или детях, что вообще по барабану). Главное же, артисту публично следовало бы извиниться и сказать:

— Я признаю свою вину, полностью раскаиваюсь! Понимаю, что человека не вернуть, но прошу простить меня, душегуба! — с актёрскими талантами Ефимова это было проще простого. Он получил бы свои два года условно, выплатил пару миллионов семье погибшего в качестве компенсации, и всё бы закончилось. И забылось, со временем.

— По статистике процент обвинительных приговоров по таким делам ничтожно мал, — развивала государственный обвинитель, на местном ТВ. — Реально сидят всего несколько процентов, а срок выше пяти лет получили всего 21 человек в нашей стране.

— Убийство по неосторожности, — вторили прокурору юристы всех мастей. — Даже с отягчающими… и даже без высококлассного дорогого адвоката — тянет на три года колонии-поселения, и это максимум. Чаще «условка»…

Лобби слушало и ликовало. Иная общественность возмущённо потрясала кулаками на диванах.

Однако. Дело пошло совсем не так, как предполагалось. И виновником такого «неформата» стал адвокат Кузьмин. Никто не знал, что творилось у него в голове, а ведь он был единственным, кто имел возможность общаться с Ефимовым, сидящим под домашним арестом! Не имеющим права смотреть телевизор, Интернет и так далее.

— Доверьтесь мне, — попросил Мишу адвокат.

— А хули мне ещё делать? У меня, типа, есть выбор? — мрачно ответил актёр. — Давай, избавляй меня от говна!

— Может, раскаешься? — задал странный вопрос Кузьмин.

— На камеру? — сообразил Миша. — Да легко!

— Ни в коем случае! — возразил адвокат. — Если Вы, Михаил Олегович, признаете вину, то всё испортите себе…

* * *

Борис Алексеевич Кузьмин поступательно сделал всё, чтобы посадить актёра:

Во-первых. Попытался всучить сумму отступных семье погибшего. Не официально. Тупо перевел Ефимовские деньги на счет родственников. От анонимного лица.

— Нам не нужны его деньги, — гордо заявил в прямом эфире ТВ родственник погибшего. – А мы знаем, что это его грязные деньги!

Лобби недоумённо поморщилось. Общественность злорадно погудела.

Во-вторых. Адвокат заставил Ефимова отказаться от признательных показаний.

— Я не признаю свою вину! – заявил Ефимов. – За рулем в момент аварии был не я. Не верите, спросите у свидетеля!

Общественность быстро раскопала, что свидетель, предъявленный адвокатом – ложный. Петрович, со всеми замашками Петровича, собутыльник Миши по даче, правда опустившийся вконец. И общественность осудила ложь. Лобби пришло в ужас. Сам Ефимов тоже начал понимать, что адвокат делает что-то не то, и на очередном заседании заявил:

— Я хочу заявить об отводе адвоката!

Отметим, что прокричать об отводе проще, чем технически сделать. Есть определённые процедуры и сроки оных. Лобби мечтало быстрее всё закончить, а общественность жаждала «крови». Поэтому со временем был конкретный трындец.

— Адвоката в процессе менять бесполезно и отчасти вредно, — витиевато выразился Гармаш, посоветовавшись с независимыми юристами. — Процессуальная переправа этого не вытерпит.

Защитник Кузьмин, как бы в насмешку, в-третьих. Заявил отвод судье! Разумеется, от лица подозреваемого и подсудимого. Миша не возражал, ему всё уже надоело и он мечтал, чтобы скорей всё закончилось.

— Ну, как-то слишком, — размыслила судья. И вычеркнула Мишу Олеговича из списка тех, на кого фантазировала.

Такие вот хреновины сопровождали скандальный процесс. Жена не вмешивалась, она всё уже сказала. А старший партнёр по «Региональной палате адвокатов» спросил:

— Месть за свою семью, убитую похожим образом пятнадцать лет назад?

— Мог бы посочувствовать, а не сравнивать, — пробурчал Борис. — Но «бы» мешает. Как и «но». Проклятые частицы...

Перед самым оглашением приговора — Кузьмин опубликовал у себя в Инстаграм видео, где Ефимов ругается на судью! Отборным матом! Специально для съёмки сей сцены тайком доставил Мише пузырь алкоголя. Олегович напился и стал костерить всех. Но выложен публично был лишь кусочек с судьёй.

— Блять! – прошептала судья, когда ей кинули ссылку. И днём следующего дня вынесла свой вердикт.

— Пиздец, ты просто уёбок! – сказал Ефимов адвокату. Ударить не успел, шустрые приставы надели Мише наручники. И он поехал на восемь лет, в колонию общего режима. Наистрожайший приговор, таких приговоров по таким делам практически не бывает!

Общественность ликовала, а «Региональная палата адвокатов» (не без участия лобби актёра) получила уведомление от Минюста РФ, где чиновники предлагали лишить Кузьмина адвокатского звания. За нарушение корпоративной этики. Кузьмину, казалось, было наплевать. Он лишь пробормотал:

— Как отключить уведомления?

— Очень просто! Не читать их, — услужливо ответило подсознание.

* * *

Подгонять задачу под уже известный тебе ответ – гораздо легче. Чем решать с начала, имея в ответах – неизвестность.

— Свои проблемы – это свои проблемы. Как и чужие – чужие, — сказал председатель «Региональной палаты», вынося решение в пользу Минюста.

* * *

— Поедем в путешествие, — предложила жена Елизавета, через недельку после окончания процесса. — Мной уже намечен маршрут «Мальдивы – Шри-Ланка – Гоа», все три острова находятся в часе полета друг от друга!

— Завязать с адвокатурой, — подытожил Борис вслух. Невпопад. А может и впопад. — Начать себя строить с «чистого листа», тридцать пять лет не приговор, а только начало жизни.

* * *

Ровно за один день до начала путешествия — Бориса Алексеевича Кузьмина чем-то тяжёлым стукнули по голове. Сзади. Прямо на улице, днём.

— Получил по карме, — констатировал трон с всегдашней своей ухмылкой, склоняясь над лежащим на асфальте адвокатом. Подлокотники – в бока, бесстрастная визуально спинка ходуном от избытка эмоций.

— Ухмыляешься, — просипел адвокат, подёргивая веками на закрытых глазах.

— Обморок хомяка на твоей совести, — бесстрастно вымолвил трон. – Ты его не знаешь, как и он тебя. Но. Вот так вот.

Не дав Кузьмину опять открыть рот, трон продолжил тем же тоном:

— Всё взаимосвязано – прошлое, настоящее, будущее. Нельзя наорать на мастера по ремонту кофеварок и ничего не получить взамен. Да, есть шанс извиниться, но ты отдельно получишь и за свои крики, и за свои извинения…

— Мастер кофеварок меня огрел по голове? – так размыслил адвокат.

Принципиальность – это подарок, а примитивность – это наказание. Если сие не прикол и не шок.

— Если б мы знали истинную цену каждого поступка, то не поступали б так, как поступаем,— философски заметил трон, выпрямляясь от Бориса. – Кто именно тебя шарахнул по башке – вопрос к полиции. Я лишь хочу тебе объяснить, что ты получил сразу за всё. И за крики на мастера, и за не сказанные извинения, ну и, конечно, за хомяка… Виной — твоё настоящее и прошлое, что влияют на будущее. Нельзя начать жизнь с «чистого листа»…

Трон подмигнул немигающей спинкой, и вальяжным шагом удалился прочь. Адвокат, по-прежнему лежал на спине с закрытыми глазами.

Послесловие

Борис вдруг открыл глаза и увидел, что находится в палате. Нет, не в адвокатской, а в больничной. В паре метров от его койки разговаривали два человека: врач и жена.

— Он уже выжил, — позёзывая, рассказывал доктор. – Однако он — инвалид.

— А конкретней?

— У вашего мужа повреждён спинной мозг, — объяснил врач, равнодушно, как поясняют все врачи. – Его удел теперь – ходить с палочкой и трясти головой, а речь — нарушена… Проще говоря, будет заикаться.

— Ч-что?! – выдавил Борис.

Оба повернулись. Жена пристально глянула и резко подошла. Сказала, нервно дёргая губами:

— Твоё путешествие отменяется, дорогой! Я лечу с детьми! – Выдержала недолгую паузу. – Я больше не твоя жена, а наши дети – не твои дети.

— П-почему? – обречённо прошептал муж.

— Моё самолюбие не способно тебя принять таким, солнце моё! — ответила Елизавета Тихонова. — А Джонатан Свифт…

— Заткнись! — с болью крикнул Боря.

Елизавета усмехнулась, после повернулась и быстро вышла из больничной палаты.