Семь шагов к счастью

Шаг второй

Неделя, проведенная в Остине, обернулась истинным адом. Селия отвезла Бриттани в окружную больницу к знакомому врачу, где и подтвердилось самое страшное: Бриттани беременна, срок примерно пять недель. Решать нужно срочно, поскольку мини-аборт делают только на маленьких сроках, а о полноценной операции придется извещать родных. Впрочем, решить оказалось легко — ибо вместе с беременностью Эл Дэвис наградил Бриттани еще и целым букетом различных инфекций. Требовалось лечение антибиотиками, что никак не могло бы способствовать нормальному протеканию беременности, так что… выбора никакого и не оставалось.

Дальнейшее Бриттани помнила плохо, потому, как на время операции превратилась в дрожащего загнанного зверька, практически ничего не соображающего от ужаса. Белые коридоры, дурацкая рубашка с завязочками на спине, укол и потом тьма, пронизанная кошмарами, и чей-то тихий отчаянный плач на границе света и тьмы.

Когда она очнулась после наркоза в палате, низ живота тянуло, очень хотелось пить, а голова была пустая и словно набитая ватой. Медсестра сочувственно посмотрела на нее и тихо сказала:

— Вы так плакали под наркозом… Не расстраивайтесь. У вас еще обязательно будут дети.

К вечеру ее выписали, и Селия привезла ее к себе домой. Бриттани свернулась комочком на диване и заснула мертвым, тяжелым сном.

Через пару дней ей полегчало, Бриттани даже поездила по городу и набрала рекламных проспектов во всех попавшихся на дороге колледжах. Еще пару дней они с Селией просто гуляли по городу, ходили в кино, смотрели дома видео — короче, отдыхали. В конце недели Бриттани собрала свои немудреные пожитки и крепко обняла на прощание Селию. Та вздохнула и сказала:

— Постарайся не наделать новых глупостей. Обдумай все. И помни: в Мисчиф-Крик у тебя будущего нет. Это наша родина и все такое… но будущего — нет.

Об Эле Дэвисе она ничего не спрашивала, и это было очень хорошо, потому что Бриттани не смогла бы ей ответить честно.

Все дело было в том, что даже после пережитого унижении и ужаса она не разлюбила Эла. Хотела его увидеть. Хотела заняться с ним любовью. Бриттани казалось, что она повзрослела на несколько лет, и теперь Эл Дэвис наверняка будет относиться к ней по-другому.

Мисчиф-Крик, как и всегда, показался из-за поворота совершенно неожиданно. Вокруг расстилались идиллические поля, долины и рощи, солнце вовсю сияло на небе, о присутствии человека в эти местах напоминали только линии электропередачи и ровное шоссе. Дорога вилась плавно-плавно — и вдруг показался городок в долине, окруженный лесом. Мисчиф-Крик, родина, которую вскоре предстояло покинуть…

Бриттани загнала «форд» в гараж и поднялась в дом. Мать смотрела телевизор — шла очередная серия бесконечной «Династии». Бриттани остановилась в дверях гостиной и негромко произнесла, стараясь, чтобы голос звучал поприветливее:

— Я вернулась, ма.

Мать откликнулась, не повернув головы:

— Какое счастье! Нагулялась?

— Да. Селия передает вам привет.

— Спасибо.

— Я привезла проспекты — насчет колледжей.

— Все-таки хочешь уехать? Ну и правильно. Здесь тебе делать нечего.

Бриттани помолчала.

— Никто меня… не спрашивал?

— Клер заходила. Больше никто.

— И не звонили?

Мать наконец отвернулась от экрана, на котором блистательная Алексис строила очередные козни бывшему мужу, и посмотрела на Бриттани с насмешливым презрением.

— Ты имеешь в виду своего несравненного кобеля? О нет. Он не звонил и не заходил, потому, как прекрасно знает, куда будет послан, если посмеет появиться в этом доме. Кроме того, он страшно занят. У него новая семья.

— Что?!

— Что слышала. Эл Дэвис ушел от Илси и живет теперь с Мэри Смит. Можно мне спокойно посмотреть сериал?

Мать отвернулась, а Бриттани поспешила к себе в комнату. Голова кружилась, виски ломило тупой болью. Клер, где ты?!

Подруга ответила сразу — видимо, тоже сидела у себя в комнате.

— Брит? Привет. Здорово, что ты позвонила. Джимми уехал в Миннесоту на неделю, и я угораю со скуки. Как съездила?

— Лучше не бывает. Привет от Селии. Слушай…

— Селия? Как она? Ты у нее жила? Расскажи, страшно интересно. Она все та же рыжая бестия?

— Клер, Селия вся в шоколаде, у нее работа, квартира, парень — короче, все прекрасно. Мне надо с тобой поговорить.

— Догадываюсь. Уже донесли? Приходи на наше место.

У всех подружек в мире есть «свое место». У Клер и Бриттани таким местом был мостик через безымянную речку, протекавшую на окраине городка, как раз за домом родителей Бриттани. Мостик был широкий, резной, с ажурными перилами, вырезанными рукой старого Гранджера — искусного резчика по дереву.

Через четверть часа подруги уже сидели, свесив босые ноги над тихо журчащим потоком, и болтали. Вернее говорила Клер — Бриттани молча слушала.

— Короче, он ушел к Мэри Смит. Она давно к нему клинья подбивала.

— Она же старуха…

— Милая, ей всего тридцатник. Собственно, как и Элу.

— Но ведь она вдова…

— Говорят, с Элом она закрутила еще при муже. Он болел долго, ты же знаешь. Эл вроде бы помогал им, возил Чака в окружную больницу, все время торчал у них дома… Мэри привыкла к нему, доверяла — ну и сладилось у них, видимо. Чак то совсем ослабел перед смертью.

— Господи, как же можно?..

— Мэри всегда делала что хотела. Работа риелтора как раз для нее. Много ездила по стране, счет в банке у нее свой, и немаленький — словом, если я чему и удивляюсь, так это тому, что она продолжает жить в Мисчиф-Крик. С ее-то деньгами могла бы и в Хьюстон уехать, и в Остин, а то и еще куда, хоть в Калифорнию.

— Неужели она не боится…

— Что люди скажут? Да плевать ей на это в высшей степени. Она сроду ни на кого не смотрела, жила как хотела.

— А как же Илси?

— Ой, тут такое было! Как раз ты уехала — Илси гонялась за Элом по всему городу. Потом заявилась к Салли в магазин, вот потеха была! Салли орала на всю округу, Илси не отставала. Пока они ругались, Эл тихо прошмыгнул домой, собрал вещи и готовился дать деру, но тут вернулась Илси. Соседи говорили, шум стоял страшный, но потом он вылетел из дома, шарахнул дверью и посреди бела дня уехал к Мэри Смит.

Бриттани смотрела на бегущую воду, изо всех сил стараясь не расплакаться. Клер покосилась на нее и нарочито бодрым голосом произнесла:

— Брось, Брит! Все равно бы у вас ничего не получилось.

Бриттани вскинула голову, в глазах вскипели злые слезы.

— Что ты можешь об этом знать, Клер?! Эл меня любит!

— Ага. И еще штук пятнадцать баб.

— Ты злишься, потому что он никогда не обращал на тебя внимания!

— Да я бы удавилась, если бы он на меня внимание обратил! Это ж себя не уважать…

— Значит, я, по-твоему, себя не уважаю?! — Бриттани вскочила, вне себя от злости. Веснушки на носу побелели, глаза сверкали. — Вот что, Клер, я тебе скажу: Эл Дэвис — не чета всем вашим скучным, как зубная боль, бойфрендам. Он — настоящий мужчина. От Илси он ушел, потому что она сумасшедшая, он больше не мог терпеть, ясно тебе? А я… он не мог поставить меня в неловкое положение, я живу с родителями, вот он и ушел к Мэри. Просто чтобы где-то жить!

— Да? А что ж он не пошел к кому-нибудь из своих дружков? У него их много, некоторые вообще одни живут. Ты не хочешь признавать очевидного, Брит. Эл Дэвис — слизняк и бабник. Альфонс! Он к Мэри ушел, потому что у нее громадный дом и денег полно, там ему не придется ни работать, ни обязанности исполнять… разве что ночью, но это ему не в тягость.

— Заткнись!

— Да ты совсем не в себе, подруга! Ведь пока ты была с ним, он продолжал спать и с Салли, и с Мэри, и с Кэт Донован, и еще с кучей баб, даже с Илси…

— Нет!

— Да! Не настолько же ты глупа, чтобы считать, будто он хранит тебе верность? Ты была для него просто развлечением…

— Неправда! Он говорил, что я его лучший друг…

— Опомнись, Брит. Он тебя околдовал, не иначе. Где все твои подруги? Друзья детства? В каких ты отношениях с мамой и папой?

— Это не твое дело! Мне никто не нужен.

— Так не бывает, Брит. Человеку одному нельзя.

Бриттани топнула ногой по деревянному настилу.

— Я уеду из этого вонючего городка! Я добьюсь… всего на свете, стану богатой, знаменитой, влиятельной — и тогда приеду сюда еще один раз. Всего лишь раз — чтобы увезти с собой Эла. Раз он вам всем так не нравится, раз вы все только и можете, что распускать о нем сплетни… что ж, я увезу его и назло вам всем буду жить с ним долго и счастливо, ясно?

— Брит…

— Не хочу больше с тобой разговаривать! Никакая ты мне не подруга! Прощай!

Бриттани повернулась и сбежала с мостика. Клер печально смотрела ей вслед и качала головой.

Ворвавшись в дом, Бриттани стремительно взбежала на второй этаж и принялась срывать с вешалок одежду. В сумку без разбору летели футболки, джинсы, носки, трусики, платья…

Мать встала в дверях, сложив руки на груди, поджала губы.

— Могу я спросить, куда это ты собралась?

— Я уезжаю. Радуйтесь, теперь я перестану вас всех раздражать.

— Девочка, не говори чушь. Как ты можешь уехать, если…

— Мне девятнадцать лет. Я собираюсь учиться в Остине или Хьюстоне, потом найти работу и поселиться в каком-нибудь нормальном месте, ясно? Нормальном!

— Ясно, не кричи. В принципе это хорошее решение, но зачем делать все так скоропалительно? Для начала надо подыскать тебе жилье в Остине, понять, сколько нужно денег…

— Я не возьму у вас ни цента, мама. Вы слишком часто называли меня тунеядкой и лентяйкой — я докажу, что всего могу добиться сама. Без вас.

— Понятно. И отца не подождешь? Хотя бы попрощаться?

Бриттани закусила губу и упрямо мотнула головой.

— Он приедет через несколько дней. Я не могу ждать. Я позвоню, как устроюсь.

Она спустилась вниз, мать молча шла следом. На пороге дома мать остановилась и произнесла изменившимся, странным голосом:

— Возможно, ты совершаешь большую ошибку — а возможно, делаешь единственно верный шаг, девочка. Дай бог, чтобы второе. В любом случае, когда остынешь и перестанешь злиться, помни, что здесь твой дом. Мы с отцом любим тебя и хотим, чтобы ты была счастлива. Не уезжай с обидой в сердце, Бриттани. Пожалуйста.

Что-то щелкнуло в груди, в носу стало горячо и больно, на глазах закипели удивительно жгучие слезы. Бриттани Кларк порывисто обернулась и кинулась матери на грудь.

Они простояли на крыльце несколько минут, а потом Бриттани сбежала по ступенькам и села в машину.

С Мисчиф-Крик было покончено.

Отца она нашла там, где и должна была найти — на кукурузном поле старого Айвенса. Отец помогал старику, поскольку тот уже не в силах был управляться с трактором.

При виде подъезжающего «форда» отец заглушил мотор трактора и вылез из кабины. Был он высокий, костистый, дочерна загорелый, и странно прозрачными выглядели на скуластом лице голубые глаза.

Бриттани подошла, остановилась напротив, склонив голову на плечо и кусая губы.

— Па… Я уезжаю.

— Ты же только приехала.

— Я насовсем уезжаю. В Остин. Учиться.

Отец снял потрепанную шляпу, почесал в затылке.

— Ну и правильно, дочка. Наверное.

— Я… приехала попрощаться.

— Что ж, и это правильно. Доброго пути тебе и удачи. Деньги…

— Не надо. Я буду работать.

— Смотри. Учти, если что, Мэтт давно зарится на мою делянку возле леса, я в два счета ее продам, так что денежки будут. Ты сразу звони, если понадобятся.

— Пап…

Он вдруг шагнул к ней, сгреб здоровенной ручищей, прижал к мокрой от пота, пропахшей пылью и сеном рубахе. Другой рукой, корявой и шершавой, погладил по волосам.

— Давай, девонька. Все у тебя получится, и все будет хорошо. Сам я не учился, а теперь жалею, так что ты уж давай за нас двоих. И не сердись на мать, Брит.

— Мы помирились…

— Вот и правильно. Она любит тебя очень, просто характер у нас с ней… На меня тоже не сердись. По-ученому я не умею, но скажу так: ежели кто тебя обидит или ежели тебе понадобится помощь — ты только скажи. Просто позови. Доча моя маленькая. Моя большая маленькая доча…

Больше ничего не было сказано. Двое стояли обнявшись, и лениво шелестели вокруг листья кукурузы, да трезвонил в раскаленном небе невидимый жаворонок.

Потом Бриттани поцеловала отца в щеку и села в машину, настрого запретив себе оглядываться.

Это было девятнадцать лет и три месяца назад.