Семь суббот на неделе (Рисунки Г. Акулова)

ПЯТНИЦА

Субастик вытащил из письменного стола самый большой ящик, поставил его на пол и сел в него, как в лодку. Он греб в воздухе тростью, будто веслом, и громко распевал:

От этого пения господин Пепперминт проснулся и, приподнявшись на кровати, сказал:

— Послушай Субастик, ты ведь уже большой, а развлекаешься, как малыш. И игра нелепая, и песня глупая… Одним словом, не смешно!

— Не смешно? — обиделся Субастик. — Не смешно? — И тут он вдруг затараторил:

— Хватит, хватит! — прервал его господин Пепперминт. — Мало того, что ты меня разбудил, — ты мне еще морочишь голову дурацкими стихами!

— Вовсе они не дурацкие! — возразил Субастик. — И разбудить тебя не так просто. Я играл и пел, а ты все не просыпался.

— Попробуй не проснуться! — вздохнул господин Пепперминт. — Да любой сосед, зайди он ненароком сюда, от такого шума в страхе попятился бы назад!

— Обязательно попятился бы! — радостно подхватил Субастик. — Значит, вышел бы из комнаты задом наперед. А раз так, он был бы уже не Сосед, а Десос!

— Что еще за Десос? — удивился господин Пепперминт.

— Да очень просто. Задом наперед — все наоборот. Вот если бы Робинзон попятился, он сразу превратился бы в Нознибора. А если бы попятился Гулливер, из него тотчас получился бы Ревиллуг.

— Нознибор! Ревиллуг! Ничего не понимаю! — растерянно проговорил господин Пепперминт, пожимая плечами.

— Прочти имена «Робинзон» и «Гулливер» задом наперед, и ты сразу все поймешь! — воскликнул Субастик.

Тут только господин Пепперминт сообразил, что к чему, и рассмеялся.

— В таком случае, — сказал он, — пятиться или, как ты говоришь, идти задом наперед имеют право только те люди, которых, к примеру, зовут Анна или Отто!

Субастик кивнул головой в знак согласия.

— А здорово, когда все наоборот! — мечтательно протянул он. — Да, кстати, мне вдруг пришло в голову одно стихотворение. Сейчас я тебе его прочитаю.

— А обязательно сейчас читать? — недовольно буркнул господин Пепперминт. — Можно сказать, ни свет ни заря!

— Ни свет ни заря? — удивился Субастик. — А я уже целых три часа как проснулся!

— Но ведь ты не провалялся весь вчерашний день в постели, — оправдывался господин Пепперминт. — Ты не представляешь себе, как это утомительно!

— Будешь и дальше так валяться, совсем разленишься, — заявил Субастик. — Еще, чего доброго, станешь ленивым, как Удакак!

— Кто? — переспросил господин Пепперминт. — Какой еще Удакак?

— Ты же не хочешь слушать мои стихи! — лукаво отозвался Субастик.

— Ладно уж, так и быть, читай, а то, пожалуй, лопнешь от нетерпения, — милостиво проговорил господин Пепперминт.

Субастик не заставил его повторять разрешение дважды: не вылезая из ящика, он стал в подобающую позу и объявил:

— «Удакак и Лидокорк».

За этим последовала длинная пауза — Субастик переводил дух.

— Очень уж короткое у тебя стихотворение, — заметил господин Пепперминт.

— Это же только заглавие, — объяснил Субастик. Господин Пепперминт засмеялся.

— Вот что получается, когда на весь день оставляешь своего папочку в постели, — сказал Субастик. — Теперь он еще смеется надо мной! Итак, стихотворение называется «Удакак и Лидокорк». Слушай!

— Неплохо! — сказал господин Пепперминт. — Ты давно сочинил эти стихи или только сейчас?

— Только сейчас! — гордо заявил Субастик, раскланялся и вылез из своей лодки.

— Знаешь, я все же попрошу тебя вставить ящик в письменный стол, а я пока умоюсь, — сказал господин Пепперминт.

— Это не ящик, а лодка, — поправил его Субастик.

— Что ж, тогда тебе придется убрать эту лодку в письменный стол.

— Ты хочешь, чтобы я сделал это еще до завтрака?

— Да, да, непременно до завтрака, прошу тебя, — спокойно проговорил господин Пепперминт. Субастик тут же принялся за дело.

— Послушай, — начал господин Пепперминт, глядя, как он убирает ящик, — а ведь у тебя совсем не осталось синих крапинок на лице. Наверно, ты сегодня очень хорошо умылся?

— Совсем не осталось крапинок? — испугался Субастик и выпустил из рук ящик. — Где зеркало?

— Нет, две-три крапинки все же есть, — успокоил его господин Пепперминт. — Но вот только что исчезла большая крапинка на пятачке. А я готов спорить на что угодно: всего секунду назад я ее видел.

— Ты же сам только что свел ее своей глупой просьбой, — сказал Субастик.

— Я свел? — удивился господин Пепперминт.

— Конечно, ты! А то кто же?

— Чепуха! — сказал господин Пепперминт. — Как это я свел твою крапинку?

— Ты же сказал «прошу тебя».

— И что я попросил?

— Чтобы я убрал ящик в письменный стол.

— Ну вот видишь! — удовлетворенно проговорил господин Пепперминт. — Я вовсе не просил тебя избавиться от крапинки.

— Да, но всякий раз, когда ты обращаешься ко мне с просьбой, у меня исчезает какая-нибудь крапинка, — сказал Субастик.

— Как так? Ничего не понимаю! — воскликнул господин Пепперминт.

Субастик схватился за голову: до чего же туго соображают эти взрослые!

— Крапинка исчезает! Понял? — крикнул он. — Всякий раз, когда ты меня о чем-нибудь просишь, я лишаюсь крапинки. А когда ни одной не останется, ты уже больше ни о чем не сможешь меня попросить.

— Почему это я больше ни о чем не смогу тебя попросить? — поинтересовался господин Пепперминт.

— Просить ты можешь, но только ни одно твое желание не сбудется, — объяснил Субастик.

— А до сих пор… не хочешь ли ты сказать, что до сих пор каждое мое желание сбывалось? — взволнованно спросил господин Пепперминт.

— А как же! — воскликнул Субастик. — Неужели ты не заметил?

— Нет, конечно! Почему ты от меня это скрывал?

— А это и так все знают…

— Но мне ничего подобного и в голову не приходило!

— Почему же ты всегда говорил: «Прошу тебя, Субастик!», когда тебе что-нибудь было надо?

— Очень просто: я заметил, что ты только тогда слушаешься, когда я произношу эти слова.

— Ну, вот видишь! — сказал Субастик.

— Но это ровным счетом ничего не значит, — не отступал господин Пепперминт. — Если ты скажешь мне: «Прошу тебя, оденься наконец! Сколько можно ходить раздетым?», я, разумеется, оденусь. Но из этого вовсе не следует, что я могу исполнить любое твое желание!

— А помнишь, как ты пожелал, чтобы тетушка Брюкман оказалась на шкафу? И как ты не хотел идти на службу в понедельник? — спросил Субастик.

— Это случайное совпадение, — возразил господин Пепперминт. — Тетушка Брюкман сидела на шкафу потому, что у нее упала стремянка, а свободный день на службе выдался потому, что мой хозяин не мог отыскать ключ от конторы.

— Нет! Нет! Нет! — закричал Субастик. — Все произошло только потому, что ты этого хотел!

Господин Пепперминт в глубокой задумчивости уселся на свою кровать. Затем он посмотрел на Субастика и сказал:

— А неплохо бы сейчас закусить как следует. Прошу тебя, сделай так, чтобы мы хорошо позавтракали.

Не успел он договорить, как в дверь постучала госпожа Брюкман и, войдя в комнату, поставила на стол поднос с завтраком.

— Ага! — закричала она, увидев Субастика. — Так я и знала, господин Пепперфинт! Думаете, я случайно принесла вам завтрак в комнату? Нет, господин Пепперфинт, совсем не случайно. Я хотела проверить, здесь ли еще ваш Робинзон! Даю вам десять минут! Если через десять минут он не уберется из моего дома, можете складывать свои пожитки! Понятно?

С этими словами она выбежала из комнаты и громко хлопнула дверью.

— Ну вот, видишь! — сказал Субастик.

— Ничего я не вижу! Ровным счетом ничего! — воскликнул господин Пепперминт. — Ясно одно: хозяйка выгоняет меня из дома.

— Но ведь ты получил завтрак, который хотел? — не унимался Субастик.

— Получил, — нехотя согласился господин Пепперминт. — Но и это могло быть чистейшим совпадением. Зато теперь я знаю, как проверить, умеешь ли ты и в самом деле исполнять любые желания.

— Как же? — спросил Субастик.

— А вот я сейчас пожелаю что-нибудь такое…

совсем необычное. Одним словом, невозможное!

— Чего же ты хочешь?

— Прошу тебя, сделай так, чтобы в комнате пошел снег!

— Дурацкое желание! Дурацкое, да и только! — жалобно протянул Субастик и ринулся к шкафу.

— Что тебе там понадобилось? — спросил господин Пепперминт.

— Хочу скорей надеть пальто, — отозвался из шкафа Субастик. — Не замерзать же мне, в самом деле!

И в это мгновение в комнате повалил снег.

Из ее северо-восточного угла подул ледяной ветер, он принес с собой метель, и снежинки вихрем закружились по комнате, оседая на кровати, письменном столе и шкафу. Занавески надулись, как паруса, а кофейные чашки зазвенели, как льдинки.

— Прихвати мое пальто! — крикнул господин Пепперминт. — И не забудь взять шерстяные носки!

С каждым словом из его рта вырывались густые облака пара. Присев на кровать, он спрятал закоченевшие руки под мышки.

— Будет сделано! — крикнул в ответ Субастик и сквозь метель начал пробивать себе дорогу к кровати.

Он шел по пояс в снегу; особенно трудно было одолеть высокий сугроб, выросший за письменным столом.

— Надо соорудить навес, — заявил Субастик, добравшись наконец до кровати, — а не то нас засыплет с головой!

Общими усилиями они стянули с кровати одеяло, развесили его под потолком и спрятались от снежной бури.

Под грузом снега сорвалась рейка с гардинами, открыв вид на улицу.

Сквозь ледяные узоры окна смутно мерцало теплое майское солнце.

В комнате между тем температура упала ниже нуля. Кофе в чашках превратился в лед. Письменный стол уже не был виден под сугробом, из которого торчала лишь спинка высокого стула.

— Надо подняться еще выше, а не то снег завалит нас с головой! — заявил господин Пепперминт.

И тут со шкафа с грохотом сорвалась лавина. Едва не задев обитателей комнаты, она лишь по счастливой случайности пронеслась мимо.

— Спасайся кто может! — крикнул Субастик и первым взобрался на шкаф.

Господин Пепперминт последовал за ним.

А госпожа Брюкман тем временем стояла на кухне и следила за часовой стрелкой.

— Десять минут давно уже прошли, а этот негодник Робинзон еще не убрался из дома! — ворчала она. — Ну, теперь я разделаюсь с Пепперфинтом. Я его сейчас выставлю за дверь!

Она выбежала из кухни, промчалась через коридор, резко распахнула дверь в комнату своего жильца, и выпалила:

— Господин Пеппер…

Она не успела договорить. На нее обрушилась лавина снега и накрыла с головой. Увлекая за собой хозяйку, лавина пронеслась по коридору и ворвалась в кухню. Здесь огромный снежный ком стукнулся о кухонный шкаф, разлетелся на куски и выпустил наконец из своего плена госпожу Брюкман.

— Какой ужас! Моя бедненькая чистенькая кухонька! — запричитала госпожа Брюкман и начала выгребать снег совком.

А в комнате на шкафу господин Пепперминт и Субастик все теснее и теснее прижимались друг к другу. Мороз крепчал, и метель не унималась. Теперь уже и спинка стула скрылась под снегом.

Из угла, где всегда стоял письменный стол, вдруг послышалось зловещее рычание. Из-под снега выполз огромный белый зверь и оскалил страшную клыкастую пасть.

— Эт-то-то кто еще та-та-кой? — спросил господин Пепперминт, стуча зубами от холода и страха.

— Бе-бе-лый ме-ме-дведь, на-наверное, — отстучал в ответ Субастик.

— От-от-ку-ку-да он? — изумился господин Пепперминт.

— Где ль-льды и сне-сне-га, там и бе-белые ме-медведи, — объяснил Субастик.

— Мо-может, мне по-пожелать, чтобы моя тро-тросточка превратилась в ружье? — вслух подумал господин Пепперминт.

— А ра-разве ты умеешь ст-стрелять? — удивился Субастик.

— Ко-конечно, нет! Где бы я мо-мог этому вы-выучиться?

— То-тогда мо-можно по-подсказать тебе же-же-лание по-получше?

— Ка-какое же?

— По-пожелай оттепель!

— Пра-правильно! — воскликнул господин Пепперминт и хлопнул себя ладонью по лбу. — Я так раз-вол-волновался, что сов-совсем не по-подумал об этом. Про-прошу тебя, Субастик, сделай так, чтобы на-наступила оттепель и пе-перестал валить ду-ду-ра-рацкий снег!

Не успел он произнести эти слова, как пурга стихла и в комнате сразу заметно потеплело. Снег таял прямо на глазах. Капало со шкафа и с книжных полок, скоро стала видна спинка стула, затем показался письменный стол и наконец кровать!

Только вот из талого снега, разумеется, получилась вода, и кровать господина Пепперминта, мягко колыхаясь, поплыла, как ладья. А между тем со шкафа, с книжных полок и с люстры по-прежнему текли ручьи, и вскоре на волнах закачался стул. Наконец всплыл и письменный стол. Один лишь белый медведь пока еще не собирался плавать. Он сидел по горло в воде и завороженно глядел на банку с маслом, плясавшую на волнах перед самым его носом.

— Вот я сейчас покажу Пепперфинту! — донесся из кухни крик госпожи Брюкман. Она только что справилась с уборкой снега, выкинув его совком за окно. — Он заплатит мне за все это безобразие! Я ему скажу, чтобы он немедленно убирался из квартиры!

Она пулей вылетела из кухни, промчалась по коридору, распахнула дверь в комнату господина Пепперминта и только успела рявкнуть:

— Господин Пеппер…

Она не договорила. Потому что в раскрытую дверь хлынула мощная волна, сбила хозяйку с ног, завертела ее, как щепку, пронесла по всему коридору и выпустила из своих тисков лишь в кухне, когда водяной столб, пенясь, разбился о холодильник, и начался отлив.

Госпожа Брюкман, вымокшая до нитки, восседала на холодильнике и вопила не своим голосом:

— Безобразие! Моя бедненькая чистенькая кухонька!

Потом она слезла на пол, вброд перебралась через поток воды к буфету и стала шарить в нем в поисках тряпки.

А господин Пепперминт с Субастиком по-прежнему сидели на шкафу в своей комнате.

— А не думаешь ли ты, папочка, что пора бы покончить с этой сыростью? — спросил Субастик. Господин Пепперминт кивнул и сказал:

— Я желаю, чтобы все высохло. И притом немедленно. Прошу тебя, Субастик!

Он не успел договорить… Комната в тот же миг снова стала такой, какой была до пурги и потопа. Только рейка для гардин по-прежнему валялась на полу. А на кухне госпожа Брюкман стояла на коленях с тряпкой в руках и, глядя на сухой чистый пол, качала головой.

— Одно из двух: либо я сошла с ума, либо этот Пепперфинт опять сыграл со мной злую шутку, — проговорила она. — Пойду-ка и выставлю его из дома раз и навсегда!

Бросив сухую тряпку в угол, хозяйка ринулась в коридор. Подскочив к двери господина Пеппер-минта, она хотела было ее открыть, но та распахнулась сама, и из комнаты вылез огромный зверь. Это был белый медведь, которому стало уже чересчур жарко.

— Держать домашних животных в комнате строго запрещается! Это записано в договоре о найме квартиры! — завопила госпожа Брюкман.

Белый медведь разинул огромную пасть, показав свои острые клыки, и сладко зевнул. Госпожа Брюкман попятилась, круто повернулась и, пулей влетев на кухню, заперла за собой дверь. А белый медведь не обратил на нее никакого внимания. Он протопал к парадной двери, толкнул ее своей большой белой лапой и за порогом уселся в сугроб — сюда госпожа Брюкман сбросила снег из кухонного окна.

— Странно, что тетушка Клюкман до сих пор не появилась, — чуть погодя заметил Субастик.

Стоя на письменном столе, он прибивал к стене рейку с гардинами. Господин Пепперминт, встав на стул, помогал Субастику. Он по-прежнему был в теплом зимнем пальто и уже сильно вспотел.

— А вот я ничему не удивляюсь! — ответил он. — Если человеку доведется увидеть в собственной комнате пургу, белого медведя, а затем оттепель и наводнение, то он разучится удивляться!

— Главное то, что ты наконец поверил в мои крапинки, — заявил Субастик. — Хочешь, я привяжу твой ремень снаружи к оконной раме и вывешусь из окна?

— Это еще зачем?

— Очень просто. Старуха Хрюкман сказала, что выгонит тебя из дома, если через десять минут я не уберусь отсюда. Она придет, а ты ей скажешь: «Он висит за окном!» А раз уж я убрался из комнаты, она не сможет тебя выгнать.

— Она и так меня не выгонит! Ведь у меня есть Субастик с мордашкой в синюю крапинку!

— Что ты придумал?

Господин Пепперминт улыбнулся и сказал:

— Пусть госпожа Брюкман всякий раз, когда ей захочется меня выругать, говорит совсем не то, что думает, а как раз наоборот. Прошу тебя, Субастик, исполни мое желание!..

Хозяйка между тем пришла наконец в себя и, слегка приоткрыв кухонную дверь, выглянула в коридор. Белого медведя не было видно. Обмотав половой тряпкой щетку, хозяйка просунула ее в дверную щель и пошарила за порогом. Ничего! Расхрабрившись, госпожа Брюкман вышла в коридор и через распахнутую настежь парадную дверь увидела медведя — он сидел в сугробе у крыльца, прислонившись спиной к стене дома. Подкравшись к двери, хозяйка захлопнула ее. Затем ринулась к двери господина Пепперминта, резко дернула ее и с багровым от ярости лицом ворвалась в комнату. Уперев руки в бока, она закричала:

— Господин Пепперминт! Вы необыкновенно симпатичный и приятный человек! Вы самый лучший из всех жильцов!

Господин Пепперминт по-прежнему стоял на стуле.

Он вежливо поклонился хозяйке и ответил:

— Благодарно вас, госпожа Брюкман! Спасибо вам за добрые слова!

— И мне ничуть не жаль, что вы залезли в ботинках на мой великолепный стул! Ведь ему уже лет тридцать пять, не меньше, и давно пора уже сменить на нем обивку! — продолжала вопить госпожа Брюкман.

— Да что вы, госпожа Брюкман, — смущенно возразил господин Пепперминт. — Право, в этом нет никакой нужды. Обивка вполне еще хороша…

— Что… что такое я говорю? — выпучив глаза и запинаясь, пробормотала хозяйка. — Кстати, и занавески в вашей комнате тоже давно пора заменить!

— Что правда, то правда! — радостно воскликнул господин Пепперминт. — Эти старые занавески до того уродливы!

— Что вы сказали? — взревела хозяйка. — Мои занавески уродливы? Да они просто ужасныг просто чудовищны!

— Совершенно с вами согласен, — подтвердил господин Пепперминт и подмигнул Субастику. — А как нам теперь быть с Робинзоном?

Госпожа Брюкман тотчас снова побагровела и оглушительно завопила:

— Робинзон? Ах, Робинзон! Да это же самый тихий, самый послушный ребенок из всех, кого я когда-либо видела! Пожалуйста, не отсылайте его домой, пусть хоть еще немножко поживет у нас! Мне так приятно будет завтракать в его обществе! Если же он задержится у вас надолго, мне, конечно, придется несколько изменить сумму квартирной платы. Вы будете платить мне на двадцать марок меньше — ведь у вас и без того большие расходы на ребенка!

Госпожа Брюкман растерянно прислушивалась к собственным словам и наконец выпалила:

— Сама не пойму, что я такое говорю! У меня совсем не то было на уме! Я хотела сказать: если милый крошка останется здесь, вы будете платить за квартиру на тридцать марок меньше!

— Об этом не может быть и речи, госпожа Брюкман, — отмахнулся господин Пепперминт. — Я буду платить вам за квартиру ровно столько, сколько и раньше!

— Так я же хотела сказать… — Тут она осеклась и покачала головой: — Если вы не возражаете, я сейчас пойду к себе. Надеюсь, вы извините меня. Желаю вам хорошо провести сегодняшний день!

Она кивнула ему и ушла.

— Какая обходительная дама! — сказал Су-бастик.

— Только пока еще несколько излишне крикливая, — заметил господин Пепперминт. — А вообще говоря, до чего же приятно жить в одном доме с приветливыми людьми! Не сомневаюсь, со временем она привыкнет вести себя так со всеми. Да и самой ей будет легче! Она скоро поймет, как это утомительно — браниться с утра до вечера.

— А ты слышал, что она сказала про меня? — не унимался Субастик. — Она говорит, что я самый тихий и послушный ребенок из всех, кого она когда-либо видела. А ты еще обозвал меня «сиреной»!

— Хорошо бы ты и в самом деле был таким тихим! Особенно по утрам, — вздохнул господин Пепперминт.

— Тс-с-с! — испуганно зашипел Субастик. — Смотри не выскажи по ошибке еще какое-нибудь нелепое пожелание! Во-первых, я вовсе не собираюсь стать тихим и послушным ребенком. Во-вторых, желания надо расходовать экономно. Я не вижу своего лица, но думаю, что на нем уже почти не осталось крапинок!

Господин Пепперминт внимательно взглянул на лицо Субастика.

— Ты прав, — сказал он. — Осталось всего лишь Две синих точки — под левым ухом.

— Н-да! — протянул Субастик. — В таком случае, папочка, ты уж хорошенько подумай, прежде чем ими распоряжаться.

— Завтра будем думать! — отмахнулся господин Пепперминт. — А сегодня пойдем лучше погуляем, пока светит солнце, и порадуемся, что благополучно пережили эту ужасную пургу!

— Завтра? — удивленно переспросил Суба-стик. — Но ведь завтра, папочка, меня уже здесь не будет.

— Как так? Почему?

— Но ведь завтра же суббота!

— Ну и что?

— Как — что? Субастики всегда остаются только до субботы!

— Ты и в самом деле хочешь меня покинуть? Ты шутишь?

— Нет, папочка, не шучу. Субастики всегда так поступают. И поэтому пожелай себе что-нибудь сегодня.

— Неужели ты не можешь остаться? Я ведь спрашиваю не только из-за этих желаний! Но Субастик покачал головой и сказал:

— Нет, не могу.

Господин Пепперминт сел за свой письменный стол и задумчиво уставился в пространство. Наконец он взял лист бумаги, карандаш и написал несколько слов в столбик. Чуть погодя он покачал головой, зачеркнул все, что написал раньше, и снова погрузился в раздумье.

— Что это ты делаешь? — спросил Субастик.

— Обдумываю, чего бы мне пожелать, — ответил господин Пепперминт.

— Если так, я лучше пока схожу погуляю, — решил Субастик. — Тогда ты сможешь спокойно размышлять, а я смогу спокойно распевать.

Господин Пепперминт рассеянно кивнул.

— Если ты хочешь изложить свою просьбу в стихах, то это нелегкая задача, — продолжал Субастик. — Какую рифму, спрашивается, можно подобрать к слову «прошу»? Разве что «укушу» или «шу-шу»… Может, ты хочешь болонку Шушу?

— Нет, спасибо, — улыбнулся господин Пеппер: минт. — Не надо мне никакой болонки!

— Ну, как знаешь, — ответил Субастик и вылез из окна на улицу.

До самого вечера господин Пепперминт просидел над листком бумаги у письменного стола и размышлял. Временами он что-то писал на нем, но тут же зачеркивал написанное, а потом писал какие-то другие слова и опять размышлял.

К исходу дня Субастик просунул голову в окно и закричал:

— Ну что, папочка, придумал что-нибудь? Может, хочешь нервущиеся помочи? Или третий глаз на затылке? А не то слона в клеточку?

Господин Пепперминт ответил ему:

— Боюсь, я так и не найду верное решение! Не раз мне уже казалось, будто я его нашел. Но стоило мне немного подумать, как я понимал, что ошибся. Что проку от денег, если нет здоровья? А на что человеку здоровье и долголетие, если ему суждено провести всю жизнь в одиночестве? Что проку человеку от свободы, если он нищ или, чего доброго, слеп? Я должен еще подумать.

— В конце концов что-нибудь придумаешь! — постарался утешить его Субастик и снова выпрыгнул из окна на улицу.

Лишь поздно вечером Субастик вернулся домой. Господин Пепперминт восседал на своей кровати с очень довольным видом.

— Ну как, папочка, придумал что-нибудь стоящее? — спросил Субастик.

Господин Пепперминт кивнул.

— Что же ты придумал?

— Я хочу такую машину, которая исполняла бы все мои желания! Прошу тебя, Субастик!

— Отлично! Очень разумное желание! — обрадовался Субастик.

Тут же раздался звонок в парадную дверь. Вскоре появилась госпожа Брюкман и сказала:

— Господин Пепперминт, только что вам принесли посылку. Мне очень приятно, что в час, когда все порядочные люди уже давно спят, меня будят громким звонком и приносят для вас разные свертки! Разрешите вручить вам посылочку!

Господин Пепперминт открыл дверь, взял из рук госпожи Брюкман посылку и положил ее на письменный стол. Когда он наконец дрожащими руками развязал шнур и снял оберточную бумагу, то увидел великолепную, ослепительно прекрасную «Машину желаний». В ее сверкающем металлическом каркасе отразилось счастливое лицо господина Пеппер-минта.

— Чудесная машина! — воскликнул Субастик.

— И правда чудесная, — согласился господин Пепперминт. — А как ее включить?

— Никак нельзя, — сказал Субастик.

— Что значит «никак нельзя»? Почему? — возмутился господин Пепперминт.

— Есть два рода машин, исполняющих желания, — объяснил Субастик. — Одни приводятся в движение при помощи рукоятки и колеса, другие — нажатием кнопки. Ты же сказал только, что хочешь машину, но не уточнил, какую именно. Поэтому для начала я распорядился, чтобы тебе принесли «Машину желаний». А теперь можешь попросить дополнительно к ней рукоятку с колесом или же кнопку. У тебя ведь остается еще одно неиспользованное желание.

— Если так, я хочу кнопку! Кнопку к «Машине желаний»! И обязательно красную, чтобы ее лучше было видно! Прошу тебя, Субастик, прошу! — за-чричал господин Пепперминт.

Но машина оставалась такой же, какой была раньше. Господин Пепперминт дважды обежал вокруг нее, а следом за ним семенил встревоженный Субастик. Кнопка так и не появлялась! Господин Пепперминт решил попытаться снова.

— Прошу тебя, Субастик, раздобудь мне красную кнопку к этой машине! — громко и отчетливо проговорил он.

Но кнопка на машине не появлялась — ни красная, ни синяя, ни белая.

Господин Пепперминт взглянул на Субастика и воскликнул:

— У тебя не осталось на лице ни одной крапинки! Понятное дело, кнопка не появляется!

— Ни одной крапинки? — растерянно спросил Субастик. — Ты же говорил, что их две!

— Две и были!

— А как они располагались?

— Совсем рядом. Одна под другой.

— Так я и думал! — простонал Субастик. — Не две это были крапинки, а одна. Понимаешь, не две точки, а двоеточие! Двоеточие предназначается для исполнения особенно сложных и необычных желаний. Но теперь, когда у меня не остается ни одной крапинки, я уже не могу исполнять желания! Мне очень жаль, папочка!

— Какой мне прок от машины, которая не работает? — печально проговорил господин Пепперминт. — Хочешь, съешь ее. Ты же любишь железо!

— Что ты, что ты, папочка! — замотал головой Субастик. — Мне, правда, сейчас уже пора идти — ведь через несколько минут пробьет полночь. Но ты же знаешь, при некоторых обстоятельствах я могу вернуться. И вернусь опять весь в синюю крапинку. И чего бы ты ни попросил, я все для тебя сделаю!

При каких обстоятельствах? — спросил господин Пепперминт.

— Разве ты не знаешь? В понедельник — визит Понеделькуса! Во вторник — визит Второгодника, в среду — середина недели…

— Понял! Понял! — закричал господин Пепперминт. — А в субботу — визит Субастика!

— Да, рад буду снова встретиться с тобой, — ответил Субастик. — Но сейчас мне пора уходить!

Господин Пепперминт подбежал к шкафу, порылся в нем и вытащил теплый шерстяной свитер и пару коричневых ботинок.

— Вот! — сказал он, протягивая их Субастику. — Это тебе. Ночи стоят холодные. Возьми себе!

— Добряк ты, папочка! — радостно воскликнул Субастик. — Какой красивый свитер и какие прекрасные ботинки! Большое спасибо, папочка! Все это очень вкусно!

И не успел господин Пепперминт что-либо возразить, как Субастик проглотил и ботинки и свитер.

— Очень вкусно! Пальчики оближешь! — воскликнул он. — До свиданья, папочка! Мне у тебя очень понравилось. И такое чудесное угощение! Рад буду новой встрече.

Субастик распахнул окно и вылез на улицу. Господин Пепперминт увидел, как он прошел мимо темных кустов к кухонному окну, под которым по-прежнему лежал, свернувшись, белый медведь. Субастик забрался к нему на спину, и медведь побежал прочь. Когда он поравнялся с уличным фонарем, его белая шкура вспыхнула на мгновение ярким пятном в серебристом свете, и тотчас же обоих поглотил мрак.