Сердце беглеца

Глава 16

Наступила зима. Дождь, которому уже давно пора было пролиться, хлестал с отчаянной силой, переполняя водой овраги и пересохшие летом русла ручьев. Дороги размыло, и по ним стало опасно ездить. Люди теперь покидали свои дома только в случае крайней необходимости. Ранчо Уэлшей потеряло более сотни голов скота во время первой же снежной бури.

На время война между Аннабеллой Уэлш и скваттерами прекратилась. Поселенцы, устремлявшиеся на запад, теперь до весны не должны были появиться в поле зрения Аннабеллы, и Тайри мечтал провести спокойную, мирную зиму. Большей частью он проводил досуг, растянувшись на диване в гостиной и глядя немигающим взглядом в огонь, который день и ночь горел в большом камине. Впрочем, мысли Тайри были далеко отсюда.

Аннабеллу сердило мрачное молчание Тайри, но он не обращал ни малейшего внимания на ее возмущенные тирады и скандалы, которые она периодически ему устраивала. Он игнорировал ее недовольные взгляды и отмахивался от ее назойливых ласк.

Но в Аннабелле текла горячая кровь, и она не привыкла долго обходиться без мужчины. Так как Тайри продолжал избегать ее, она попыталась найти утешение в объятиях молодого наемника, известного под именем Моргана Ярнелла, теперь открыто привечала его. Но и это не вызвало желанной реакции Тайри. Наконец Аннабелла отказалась от попытки вызвать его ревность. Что бы его ни беспокоило, она не сомневалась, что это пройдет. А до тех пор к ее услугам всегда был Ярнелл.

Поведение Аннабеллы слегка забавляло Тайри, но когда человек вынужден находиться в четырех стенах, как в заточении, это в конце концов становится невыносимым. От этого есть только одно лекарство: вскочить в седло и носиться на лошади по вольным просторам. И Тайри поступал именно так. Он пересекал верхом вдоль и поперек огромную территорию ранчо Уэлшей. Верховые прогулки стали для него ритуалом. Он совершал их теперь ежедневно, и, независимо от того, куда он держал путь, Тайри неизменно оказывался на окраине ранчо там, где оно граничило с землями Хэллоранов. Безотчетно он надеялся хоть мельком, хоть на минуту увидеть Рэйчел, хотя не признался бы в этом даже под страшной пыткой. Иногда ее силуэт мелькал в окне дома Хэллоранов: она глядела на белое снежное покрывало. Но Рэйчел ни разу на его глазах не покидала дома, а он никогда не въезжал во двор.

Наступил канун Рождества, и дом Уэлшей сверкал украшениями и огнями свечей. Аннабелла купила роскошные подарки всем, кто был у нее в услужении: наемным работникам, слугам, мальчику, собиравшему в курятнике яйца… Она не забыла никого. Тайри она подарила «винчестер». Это было прекрасное мастерски сработанное ружье, и на гладком розовом дереве приклада затейливой вязью было выгравировано его имя.

Тайри преподнес Аннабелле изящный кулон в виде рубиновой капельки на тонкой золотой цепочке.

Под аккомпанемент бушевавшей снежной бури наступил новый год. За два дня снегу навалило на три фута. Теперь ковбоям приходилось особенно тяжело. Они нагружали сеном огромную повозку с плоской платформой и развозили его по всей территории ранчо, чтобы накормить жалобно мычавший голодный скот. Тайри невесело усмехался, глядя, как повозка пропахивает борозды в глубоком снегу. Буйволы и лошади еще могли пройти по нему в поисках пищи, но для коров это было не по силам.

А стихия все бушевала. Приходилось постоянно сбрасывать снег с крыш, расчищать дорожки, чтобы можно было пройти от строения к строению. В корытах, из которых поили животных, образовывалась толстая корка льда. Начался падеж скота, и туши валялись в глубоком снегу, как упавшие с пьедесталов статуи. Река замерзла. Обнаженные деревья, отданные на волю воющего ветра, казались такими одинокими, их ветви поникли, отягощенные снегом.

А в Тайри все росло беспокойство. Он так истово мерил шагами гостиную, что Аннабелла начала опасаться, как бы он не протер в ковре дырку. Тайри стал раздражительным, вспыльчивым и настолько мрачным, что слуги теперь опасались оставаться с ним в одной комнате и даже прочие наемники Аннабеллы предпочитали обходить его стороной.

В первый же день, как только погода изменилась, Тайри вскочил в седло и погнал своего серого по застывшей белой целине. Все на ранчо были рады, что он уехал.

Вырвавшись на свободу, Тайри глубоко вздохнул. Снежная равнина была безмолвна и неподвижна, лишь серый жеребец старательно пробирался по глубоким сугробам.

Тайри удалось миновать уже добрых десять миль, когда по небу понеслись черные тучи, похожие на волны разгневанного моря. Они совершенно скрыли солнце. Где-то далеко загрохотал гром, затем упали первые тяжелые капли дождя. Когда желтый зигзаг молнии распорол низко нависшее черное небо, жеребец замотал головой и испуганно заржал.

– Полегче, мальчик, – пробормотал Тайри, похлопывая лошадь по шее.

Теперь дождь полил по-настоящему и за несколько секунд промочил до костей и Тайри, и его скакуна. Остановив серого, Тайри огляделся, пытаясь понять, где находится. Кажется, где-то на границе владений Уэлшей и Хэллоранов. С минуту он постоял в нерешительности. Потом тряхнул головой и направил лошадь к ранчо Хэллоранов, впервые за несколько недель чувствуя, что хорошее настроение возвращается к нему.

Глаза Джона Хэллорана округлились, когда, отворив дверь, он увидел на пороге Логана Тайри со шляпой в руке.

– Что-нибудь случилось? – спросил старик.

– Нет. Не возражаете, если я войду?

– Да вроде нет причин возражать, – нерешительно ответил Хэллоран. – Похоже, вам не повредит стаканчик-другой. Вам надо посидеть у огня и обсохнуть.

– Буду весьма признателен, – вежливо склонил голову Тайри.

Прежде чем войти в холл, он отряхнул со шляпы дождевую воду.

– Что же вас привело к нам? – спросил Хэллоран по дороге в гостиную. Он налил виски в два стакана и один из них протянул Тайри. – Садитесь, – пригласил он, не дождавшись ответа, – и чувствуйте себя как дома.

Удобно устроившись на диване, Тайри вытянул длинные ноги. Виски было первоклассным. От него и жаркого огня камина озноб быстро покинул тело Тайри.

В уютной гостиной, обставленной мебелью красного дерева, с камином из натурального местного камня, на подставке для оружия красовалось несколько старых ружей «генри» и столь же древнее ружье «шарпс» для охоты на буйволов. На полу лежала медвежья шкура, каминную полку украшали охотничьи трофеи. Здесь не чувствовалось женской руки, и Тайри вдруг задумался, как давно умерла Элен Хэллоран. Единственным штрихом, свидетельствовавшим о присутствии женщины, была ваза с букетом сухих цветов.

– Я слышал, Аннабелла потеряла много скота, – заметил Хэллоран, чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Да, пару сотен голов, а как дела у вас? Хэллоран сделал неопределенный жест рукой, означавший полное поражение.

– Весь скот. Недавно кто-то поджег все запасы сена. Коровы, которые не замерзли насмерть, пали от голода. – Он горько усмехнулся. – Думаю, теперь мы разорились окончательно и больше нам уже не подняться. – Старик невидящим взглядом уставился на огонь в камине. – Мне пришлось рассчитать Кандидо и всех остальных. Думаю, Аннабелла окончательно выкурит меня отсюда, когда придет весна.

Когда Хэллоран поглядел на своего гостя, в его глазах было нечто напоминающее упрек.

– И вы думаете, я приду, чтобы убить вас? – сурово спросил Тайри.

– Не знаю, – ответил Хэллоран откровенно. – Я предпочел бы думать, что этого не случится.

– Но?..

Хэллоран пожал плечами, как бы недоумевая.

– Я все вспоминаю Джоба Уэлша. Я заплатил вам пятьсот долларов, и вы, не раздумывая, застрелили его. А теперь…

– А теперь я работаю на Аннабеллу, – пробормотал Тайри со вздохом. – И она может позволить себе заплатить больше пятисот долларов.

– Да.

– Не беспокойтесь, Хэллоран. Если она пожелает вашу землю, то она ее выкупит у вас.

– Кажется, у Аннабеллы полно деньжат, – сказала Рэйчел, появляясь в дверях. – И, как я слышала, она платит вам за услуги не только деньгами.

Она вошла в комнату, и Тайри прочел презрение в ее взгляде, такое же, как раньше прозвучало в ее голосе. На щеках Тайри заходили желваки.

– От кого вы это слышали?

– Все в городе говорят об этом. Вы будете это отрицать?

– А вы бы мне поверили?

– Нет, не поверила бы.

Она уселась на один из громоздких обитых кожей стульев у камина, и Тайри отводил взгляд, стараясь не замечать, как облегает ее фигуру голубое шерстяное платье и как пламя пляшет на ее волосах, бросая на густую золотую массу рыжие отблески. От одного взгляда на нее он уже ощущал знакомое волнение.

– Так зачем вы приехали, мистер Тайри? – спросила Рэйчел жестко.

– Приехал взглянуть, как живете вы с вашим стариком, – так же жестко ответил Тайри, рассерженный ее суровым тоном и презрением, которое прочел в ее взгляде.

– Зачем?

– Рэйчел!

– О, па, как ты можешь болтать с ним так, будто вы добрые друзья? Ты же знаешь, что он здесь только для того, чтобы шпионить за нами!

– Черт возьми, это неправда! – рявкнул Тайри, обращаясь к Рэйчел. – Я приехал, потому что… – Фраза его так и осталась неоконченной. – Пожалуй, лучше мне действительно убраться.

– Не глупите, – сурово укорил его Хэллоран. – В такую погоду нельзя ехать. Вы замерзнете, не успев выехать со двора.

– Ну что ж, это будет счастливым избавлением, – пробормотала Рэйчел и виновато покраснела, заметив, что Тайри расслышал ее слова.

– Не думаю, что я здесь желанный гость, – сухо сказал Тайри. – Но спасибо за виски и тепло.

– Я все еще хозяин в этом доме, – заявил Хэллоран, суровым взглядом призывая Рэйчел молчать. – И я не позволю вам уехать в такую бурю. Скоро будет готов ужин. И еды вполне хватит на троих. Разве не так, дочка?

– Да, па, – ответила Рэйчел хмуро.

– Ладно. Значит, решено. Вы останетесь на ночь, Тайри. А если погода не исправится, то и завтра погостите у нас.

Поужинав, они снова собрались в гостиной возле камина. Снаружи завывал ветер, бушевала стихия, но в доме было тепло и уютно, хотя в воздухе и витало напряжение, создаваемое Тайри и Рэйчел.

Джон Хэллоран ворчал, жалуясь на урожай и падеж скота, и говорил о преимуществах кормежки животных из амбарных запасов… Но наконец темы для беседы истощились. Закуривая трубку, старик смотрел на пламя в камине, а мысли его возвращались к тем временам, когда рядом с ним сидела Элен. Ее маленькая ручка покоилась в его руке, лицо ее светилось нежностью, и они вместе строили планы и мечтали о будущем. Он вспоминал, как прекрасна она была, когда кормила Томми грудью, и лицо ее сияло, как лик Божьей матери.

Почувствовав, что горло его внезапно пересохло, Хэллоран встал и молча вышел из комнаты.

– Я тоже откланяюсь, – сказала Рэйчел после ухода отца. – Можете спать здесь, на диване, если хотите. Здесь теплее, чем в спальне для гостей.

– В чем дело, Рэйчел? – с вызовом спросил Тайри. – Боитесь остаться со мной наедине?

Рэйчел воинственно вздернула подбородок:

– Боюсь? А чего мне, собственно говоря, бояться?

– Не знаю, – ответил Тайри тихо. – Вы сами должны мне это сказать.

Он стоял так близко от нее, что она чувствовала присущий только ему особый мужской запах. Она уже забыла, как он высок и подавляюще мужественен. Его близость мгновенно стирала из памяти любого другого мужчину. По сравнению с ним они все казались недомерками, бледными и незначительными. Она почувствовала, как внутри, в глубине ее существа, медленно разгорается пламя, которое с каждой минутой становится все жарче. И она попыталась спастись, отстраниться от него, чтобы не дай Бог его не коснуться.

В глазах Тайри заплясали смешинки: он отлично понимал, что думает и чувствует Рэйчел. Между ними будто возник бурлящий и полный поток живого огня, и Тайри потянулся и провел рукой по ее щеке, шепча ее имя.

Рэйчел стояла неподвижно, будто в оцепенении, а длинные смуглые пальцы Тайри тем временем ласкали ее кожу. Он медленно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Медленно наклонился к ней, и его губы слились с ее губами. Веки Рэйчел затрепетали, она качнулась к Тайри, обхватила руками его шею, и тело ее будто растаяло и слилось с его телом. Она так долго, так долго мечтала о его объятиях, и вот теперь он был здесь!

Рэйчел вдыхала исходивший от него запах, она позволила своим пальцам зарыться в его волосах. Ее руки опустились на его плечи, снова и снова с удивлением ощущая их мощь, ее ладони гладили широкую спину, проникли под рубашку, лаская обнаженную кожу. Она услышала, как Тайри тихонько застонал, и явственно почувствовала, как нарастает его желание, и Рэйчел охватил восторг: он хочет ее!

Все это похоже на сон, думала Рэйчел, глядя в глаза Тайри. За окнами барабанил дождь, горящий в камине огонь наполнял комнату живым первобытным теплом. Ей и в голову не пришло дальше сопротивляться. Она слишком долго ждала и желала его, чтобы противиться этому, и потому, затихнув, позволила Тайри раздеть себя, чувствуя только, как под его восхищенным взглядом щеки ее вспыхнули румянцем. Глазами, потемневшими от желания, она глядела, как Тайри обнажает свое совершенное бронзовое тело, как он ложится рядом с ней на диване. Она с готовностью повернулась к нему, изголодавшись по его поцелуям. Наконец-то он хоть на время принадлежит ей!

На следующее утро Рэйчел проснулась в своей постели, не помня, как оказалась там. Но воспоминание о том, что произошло накануне вечером, было живо, и щеки ее зарделись от смущения. Как она посмотрит в глаза Тайри после того, как столь непристойно вела себя вчера?

Но она и снова бы поступила так же. Как божественно покоиться в его объятиях, ощущать прикосновение его рук, слышать его голос! Не важно, что он ее не любит, не имеет значения, что он смотрит на нее насмешливо, только бы быть с ним! Она разволновалась, не зная, как теперь себя вести.

Но тут ее посетила ужасная мысль. А что, если он уже уехал?

Выпрыгнув из постели, Рэйчел торопливо оделась, причесалась и помчалась вниз. Сердце ее колотилось как бешеное. Только бы еще раз повидать его! Мысль о том, что он, возможно, уже уехал, приводила ее в отчаяние.

Когда в гостиную ворвалась Рэйчел, Тайри и ее отец сидели и толковали о погоде.

– Доброе утро, Рэйчел, – приветствовал ее Тайри, и на этот раз ни в его взгляде, ни в голосе насмешки не было.

– Что-нибудь случилось, дочка? – спросил Хэллоран. – Ты влетела сюда так, будто дьявол гнался за тобой по пятам.

– Нет, па. Я испугалась… что проспала. Сейчас приготовлю завтрак.

С горящими от смущения щеками Рэйчел убежала на кухню. Выглянув в окно, она убедилась, что мир все еще одет в белое. Пока она смешивала яйца для омлета и поджаривала бекон, начал накрапывать легкий дождик. Накрывая на стол, Рэйчел улыбалась. Дождь превратит дороги в болота, путешествовать по ним верхом станет опасно, а значит, Тайри останется еще на день. Эта мысль наполняла ее радостью и ужасом одновременно.

Ей показалось, что завтрак длится дольше обычного. Сидя за столом напротив Тайри, Рэйчел до сих пор не могла поверить, что он и в самом деле здесь наконец, после столь долгого ожидания. Она не могла отвести глаз от его лица, не могла запретить своему сердцу бешено биться каждый раз, когда она ловила на себе его взгляд. И все же она чувствовала смущение и неловкость, когда их глаза встречались. Рэйчел ждала какого-то намека на вчерашнее. Что он о ней подумал? Ведь она утверждала, что ненавидит его, и все же без слов упала в его объятия, не выразив никакого протеста, и губы ее жаждали его поцелуев, а тело было готово принять его.

Когда трапеза была окончена, Тайри с Хэллораном вернулись в гостиную, предоставив Рэйчел прибирать на кухне. Она убрала со стола, вымыла и вытерла посуду, едва сознавая, что делает. Ее преследовало воспоминание о том, как Тайри наклонился к ней, о его янтарных глазах, горящих желанием, его руках, скользящих по ее телу, ласкающих и возбуждающих ее…

Отчаянным усилием воли отогнав эти воспоминания, она принялась подметать пол в кухне, но Тайри и не думал оставлять ее в покое. Она слишком явственно представляла его красивое лицо, слишком ясно ощущала тепло прекрасного тела. Правда, спина его была исполосована множеством шрамов, и грудь тоже украшали следы старых ран, но почему-то это еще больше привлекало ее, даже это казалось ей красивым.

Остаток утра она провела за выпечкой хлеба и прочими домашними делами, продолжая остро ощущать присутствие Тайри в доме.

После обеда Тайри с Хэллораном стали играть в карты, а Рэйчел уселась на стуле у камина с горой одежды, требующей починки. Весело потрескивали дрова, и только этот звук да приглушенные голоса мужчин нарушали благословенную тишину этого часа. Почему-то присутствие Тайри в доме казалось уместным, и каждый раз, бросая на него взгляд и видя, как уютно он расположился на стуле напротив ее отца, она ощущала странное удовлетворение.

Обед прошел мирно. Мужчины дружелюбно болтали о политике и все растущих ценах на говядину. Рэйчел говорила мало, но вовсе не чувствовала себя лишней. Напротив, когда она так сидела, между двумя мужчинами, которых любила больше всего на свете, у нее возникло ощущение тепла и надежности, защищенности. Конечно же, вопреки всему она любила Тайри.

Около десяти часов Рэйчел и ее отец пожелали Тайри доброй ночи и покинули гостиную. Оставшись впервые за весь день в одиночестве, Тайри снял сапоги и устроился у камина. Глядя на пламя, он пытался вспомнить, когда ему доводилось провести более приятный день.

Общество Хэллоранов его устраивало, он с удовольствием болтал со стариком. Но именно присутствие Рэйчел сделало для него этот день особенным, хотя они обменялись за все время не более чем дюжиной слов. Но он постоянно остро чувствовал, что она рядом, в доме, даже если она была в другой комнате. Раз или два ему понадобилась вся его воля, чтобы усидеть на месте. Ему хотелось встать, пойти к ней, дотронуться до нее, и только мысль о том, что ее отец спит в соседней комнате, рядом с ее спальней, удержала его от этого.

Сняв рубашку, Тайри вытянулся на ковре перед огнем и закрыл глаза, но тотчас же его внимание привлекли тихие шаги. Кто-то вошел в комнату на цыпочках и закрыл за собой дверь.

– Рэйчел! – пробормотал Тайри, удивленный. – Что вы здесь делаете?

– Я… я кое-что забыла.

Черная бровь Тайри вопросительно поднялась.

– Вот как? – спросил он внезапно охрипшим голосом.

Рэйчел кивнула. В кружевной ночной рубашке, вышитой нежно-розовыми розочками, она выглядела прекрасной и соблазнительной. Длинные медового цвета волосы в беспорядке падали на плечи. Ярко-синие глаза казались расширенными от страха. Боясь ее спугнуть, Тайри не встал и не пошел ей навстречу, хотя ему отчаянно хотелось немедленно заключить ее в свои объятия.

Рэйчел нервно кашлянула. Когда она была в своей спальне, прийти сюда показалось ей прекрасной мыслью. Она желала Тайри. Не раздумывая, она с бешено бьющимся от волнения и предвкушения сердцем спустилась вниз и прошла через холл. Но теперь, глядя ему в лицо, Рэйчел почувствовала робость и неуверенность.

– Я оставила здесь свою книгу… и я… Пожалуйста, не осложняйте мое и без того сложное положение, – прошептала Рэйчел умоляюще. – Мы оба знаем, почему я здесь.

– Да, – сказал он тихо и раскрыл объятия.

Из уст Рэйчел вырвался едва слышный вздох, и она вступила в кольцо рук Тайри. Она тоже обняла его, уткнувшись лицом в ложбинку между его плечом и шеей, и руки ее коснулись его обнаженной спины. Несколько секунд, показавшихся ей очень долгими, он крепко прижимал ее к себе, а его рука едва ощутимо, тихо, как шепот, гладила ее по спине и плечам. Она слышала биение его сердца, чувствовала, как бешено стучит ее собственное, пока его пальцы нежно перебирали ее волосы – прядь за прядью. Она глубоко вдохнула запах табачного дыма, и этот мужской аромат заполнил ее ноздри и подстегнул желание.

Нежно, кончиками пальцев он приподнял ее лицо, голова его склонилась к ней, и лицо его закрыло от нее весь мир. Его глаза были как два ярких желтых огня, и, когда его рот прижался к ее рту, она всем телом ощутила этот поцелуй. Прикосновение его губ было нежным, как летний дождь, и желание ее все росло.

– Тайри, – закрыв глаза, едва слышно выдохнула она. Голос ее звучал нетвердо.

– Сейчас, – хрипло прошептал он. – Сейчас.

Он осторожно уложил ее на ковер рядом с собой. Его руки и губы касались ее нежно, неторопливо, а янтарные глаза говорили ей, как она прекрасна и желанна. Кончиками пальцев она пробежала по его спине, плечам, широкой груди, плоскому животу и вскрикнула. И он улыбнулся ее нетерпению, а потом глубоко вздохнул, ощутив ее всем телом.

Наконец не в силах больше переносить сладостную боль, она привлекла его к себе, чувствуя, что умрет, если он сейчас же не возьмет ее!

Они вместе испытали пик наслаждения. Теперь для них не существовало ничего – ни прошлого, ни будущего, только их любовь, древняя, как время, и новая, как рассвет следующего дня.

И снова Рэйчел проснулась в своей постели, не имея ни малейшего представления о том, как до нее добралась. Но нынешним утром она не чувствовала ни стыда, ни угрызений, ни сожаления о случившемся накануне. Ее согревало только ощущение безмерного тепла.

Томно потянувшись, она выглянула в окно и тяжело вздохнула – радость ее испарилась, будто ее и не было. Буря окончилась, и на востоке всходило яркое солнце. Резко повернувшись, она с ожесточением ударила кулаком по подушке. Сегодня Тайри уедет. В ее мозгу уже звучало продолжение – «домой к Аннабелле», и слова эти, произносимые мысленно снова и снова, наполнили ее горьким отчаянием. Как могло случиться, что она забыла об Аннабелле?

Рэйчел медленно оделась, стараясь по возможности оттянуть момент, когда придется спуститься вниз и узнать, что Тайри уже уехал. Пока она оставалась здесь, она могла убеждать себя, что он внизу, на кухне, пьет кофе с ее отцом.

На случай, если он все еще в доме, она тщательно причесалась и чуть подкрасила губы. Расправив плечи, Рэйчел двинулась вниз по лестнице. Если он уехал, то тут уже ничего не поделаешь, но если он все еще здесь, она не станет терять драгоценное время.

Когда, войдя в кухню, она увидела сидящего за столом Тайри, радость так и забурлила в ней. Кажется, он не очень спешит вернуться на ранчо Уэлшей, а предпочитает проводить утро на кухне, болтая с ее отцом и поглощая чашку за чашкой черный кофе.

Рэйчел оставила их вдвоем, а сама занялась обычной утренней работой по дому. Почему-то, прибирая в комнатах, она напевала и вдруг поймала себя на мысли, что с тех пор, как несколько месяцев назад Тайри покинул их ранчо, ей ни разу не захотелось петь.

Черт бы побрал этого Логана Тайри! Почему он оказался единственным мужчиной, способным зажечь в ее душе страсть? Почему она никогда не испытывала дрожи восторга, когда ее обнимал Клинт? А при одном взгляде Тайри, искоса брошенном на нее, кровь ее начинала кипеть, а сердце бешено колотиться, будто дикий зверек в западне?

Она гадала обо всем этом, пока застилала постели и вытирала с мебели пыль. Скоро Тайри вернется на свое рабочее место, к сладострастным чарам Аннабеллы. А ранчо Хэллоранов сейчас на краю гибели, скоро его совсем сотрут с лица земли. У них не осталось никаких животных, кроме верховых лошадей, нескольких свиней да кур, не осталось наличных денег, так же, как и надежд на будущее. Но она все-таки пела, потому что в доме был Логан Тайри!

Она скучала по нему. Когда он сбежал к Аннабелле Уэлш и начал работать на нее, она изо всех сил старалась его возненавидеть, напоминала себе о том, что он убийца, наемник без чести и совести. Он обещал жениться на ней, а потом передумал, не объяснив причины и сказав только, что Аннабелла сделала ему более выгодное предложение. Он уехал, ушел из ее жизни, не бросив на нее прощального взгляда, не дав никаких объяснений своего поведения, не извинившись. А теперь без всякой причины и объяснений появился снова, грозя опять нарушить покой ее сердца. Это несправедливо!

И все же в первый раз за много месяцев на сердце у Рэйчел было легко, она чувствовала себя счастливой и знала этому причину. И все это только потому, что Логан Тайри сидит в ее доме на кухне. Одно только сознание того, что он поблизости, вливало в нее радость жизни и силы, и она торопилась закончить дела, все еще боясь, что он уедет не попрощавшись.

Задыхаясь, она ворвалась в кухню, но Тайри все еще был там. Он сидел, скрестив длинные ноги и сдвинув шляпу на затылок, и, похоже, чувствовал себя весьма уютно.

Когда Рэйчел проходила мимо, направляясь к стойке, чтобы нарезать яблоки для пирога, рука Тайри потянулась к ней и слегка коснулась ее руки. Его прикосновение было как удар электрического тока.

– Не знаю, что мы будем делать, когда придет весна, – тем временем говорил ее отец. – Я порядочно задолжал Морту Уокеру. Я собирался выплатить ему долг, продав на следующий год телят, но теперь… – Хэллоран пожал плечами и уставился в окно. Лоб его избороздили морщины. Если Лью Харрис из Скотоводческого банка не согласится на продление ссуды, им придется продать ранчо, чтобы выплатить деньги по закладной. А здесь похоронена Эллен! И Томми тоже. Корни Рэйчел были здесь, в этой земле. Это был единственный дом, который она знала в жизни. Они не могут уехать отсюда. Они просто не могут этого сделать.

Хэллоран что-то пробормотал о том, что ему надо пойти проведать лошадей, и вышел из дома. Шаги его были тяжелы. Так же как и его мысли.

Рэйчел изо всех сил сосредоточилась на начинке для пирога и тесте, которое смешивала в миске. Но ей мешал взгляд Тайри, который она чувствовала спиной, и то, что они оказались одни в доме. Только что она желала, чтобы он оставался здесь, и радовалась его присутствию, сейчас же хотела только, чтобы он уехал как можно скорее и вся эта мука кончилась.

Она услышала скрип стула, и руки ее задрожали. Тайри стоял у нее за спиной. Она чувствовала это, и внезапно тело ее сковало напряжение: она ждала, что он обнимет ее. Но этого не произошло.

Она резко обернулась. Его желтые кошачьи глаза удерживали ее взгляд, они были полны желания, и Рэйчел почувствовала, что ее колени вот-вот подогнутся. А он протянул руку и дотронулся до нее. И вновь ее охватила паника: она знала, что не в силах противиться ему. Она почувствовала, что ступни ее будто приросли к полу, и качнулась к нему, не в силах укротить мощный порыв своего сердца.

Поцелуй Тайри был нежным, руки его слегка касались ее плеч, когда он легонько потянул ее к себе. Казалось, время остановилось, и Рэйчел хотелось еще растянуть это мгновение, хотелось оставаться в его объятиях навсегда.

Чертыхнувшись, Тайри отвернулся, отошел к задней двери и вышел. Рэйчел провожала его взглядом, не в силах вымолвить ни слова, потом опомнилась и выбежала за ним следом, выкрикивая его имя.

Тайри подождал, пока она поравняется с ним. Тогда он повернулся к ней, и лицо его было холодным.

– Я люблю вас, – стремительно выпалила Рэйчел. – Пожалуйста, не возвращайтесь к Аннабелле.

– Не тратьте свою любовь на меня, Рэйчел, – резко перебил ее Тайри. – Я ее не стою.

– Стоите!

– Нет. Я именно такой, каким вы меня считали с самого начала, когда я только здесь появился.

– Не верю этому. Больше не верю.

– Но тогда-то верили.

– Пожалуйста, останьтесь, Тайри! Я сделаю вас счастливым. Я буду жить ради вас и умру за вас. Только не уезжайте!

– Рэйчел, я…

Он тихонько чертыхнулся. Любовь, светившаяся в ее глазах, согревала его, проникала в его душу до самого дна, как лучи летнего солнца. Рэйчел походила сейчас на ребенка, который верит, что если очень сильно чего-нибудь пожелает, то случится чудо и он получит это.

Тайри смотрел в ее умоляющее лицо. Он не собирался заниматься с ней любовью. Он хотел только увидеть ее, убедиться, что она и ее отец живы и здоровы. Даже когда в первый раз поцеловал ее вечером, не ожидал ничего, но она была полна страсти, ее руки обвились вокруг его шеи. То, что случилось в ту ночь, а затем и в следующую, тогда казалось правильным, естественным и неизбежным. Но теперь, когда он должен был вернуться к Аннабелле, все происшедшее представлялось ошибкой.

Чувствуя себя презреннейшим из негодяев, Тайри отвернулся и поспешил к конюшням. Рэйчел за ним не последовала.

Когда Аннабелле стало известно, где Тайри пережидал бурю, она пришла в ярость. Она бушевала три дня, называя его такими словами, которых порядочным женщинам и знать-то не положено, не говоря уж о том, чтобы произносить их вслух. Тайри дал ей возможность излить свой гнев, пока она не выпустила весь пар.

Утром четвертого дня он сказал ей:

– Я еду в город. Тебе что-нибудь нужно?

– В город? – подозрительно осведомилась Аннабелла. – Зачем?

– Не думаю, чтобы тебя касалось, как я провожу свой досуг, – ухмыляясь, процедил Тайри, отчего в глазах ее снова вспыхнул гнев.

– Ну, тут-то ты заблуждаешься, – вскричала Аннабелла. – У тебя не может быть никакого досуга. Я купила все твое время, стрелок. И заплатила за него. Не забывай об этом.

– Ладно, – пробормотал Тайри, смущенный ее правотой. – Я рано вернусь.

Морт Уокер был маленьким человечком с румяным лицом, круглыми голубыми глазами и бачками табачного цвета. Он бросил на Тайри подозрительный взгляд, но тот вложил ему в пухлую маленькую ручку пачку купюр и попросил считать, что долг Джона Хэллорана выплачен полностью, а также помалкивать, откуда взялись деньги.

– Да, мистер Тайри, – согласился Уокер смиренно. – Я не стану с вами ссориться.

– Мы и не поссоримся, пока ты будешь держать язык за зубами.

Лью Харрис, напротив, был высоким и полным чувства собственного достоинства джентльменом с гривой серебряных волос и глазами цвета олова. Он с готовностью принял от Тайри в счет долга Хэллорана, но запротестовал, когда Тайри предложил ему хранить в тайне их источник и не упоминать его имени.

– Мне придется как-то объяснить мистеру Хэллорану, откуда деньги, – с жаром возразил Харрис.

– Можете сказать ему что угодно, – ответил Тайри с кривой усмешкой. – Все, кроме правды.

– Но не потребуете же вы, чтобы я лгал? – вспыхнул возмущенный Харрис.

– Меня это не касается, – предупредил Тайри. – Главное, чтобы Хэллоран не знал, откуда взялись деньги. А если он все-таки дознается, я к вам вернусь.

Угроза Тайри вернуться произвела надлежащее действие.

– Хорошо, – кротко согласился Харрис. – Я что-нибудь придумаю.

Удовлетворенный своими успехами, Тайри заглянул в салун «У Баушер» и скоротал там остаток дня. Он знал, что Аннабелла впадет в ярость и устроит скандал, если узнает, кто помог Хэллорану, но ему было все равно. Аннабелле очень шло, когда она бесновалась. Вероятно, потому она и устраивала скандалы так часто.

Он вернулся на ранчо после полуночи. В комнате Аннабеллы горел свет, и он вошел к ней без стука, собираясь отдать полученную для нее в городе почту. Увидев вынырнувшую из-под одеяла рыжую голову Моргана Ярнелла и его лицо, хранившее овечье и вместе с тем самодовольное выражение, он усмехнулся.

– Прошу прощения, – пробормотал Тайри. Он подавил желание расхохотаться, пятясь вышел и закрыл за собой дверь.

Ранним утром следующего дня к нему подошел Ярнелл с самодовольной улыбкой на красивом молодом лице. В его глубоко посаженных карих глазах Тайри прочел вызов.

– В следующий раз стучись, прежде чем войти, – сказал Ярнелл жестко.

– Что заставляет тебя думать, что этот следующий раз наступит? – поинтересовался Тайри.

– С тобой у нее все кончено, – нагло заявил Ярнелл. – Теперь при Аннабелле буду я. А ты вышел из игры.

– Вот как?

– Ты меня слышал? – Ярнелл раздувался от гордости, как индюк.

Тайри с безразличным видом пожал плечами.

– Я слышал и то, что ты считаешься самым быстрым стрелком, но не уверен, что это на самом деле так.

– Ты только назови время и место, – вызывающе заявил Ярнелл. – А уж я там буду.

Наступило воскресенье. Тайри спал допоздна и проснулся от звука выстрелов. Первой его мыслью было, что на ранчо напали, но потом он понял, что ребята практикуются в стрельбе в цель, просто чтобы скоротать время.

Поднявшись, Тайри натянул штаны и сапоги, направился на кухню и налил себе кружку кофе. Затем вышел на веранду.

Во дворе Ярнелл и трое других ковбоев стреляли по бутылкам, расставленным в ряд на верхней перекладине кораля.

С профессиональным интересом Тайри наблюдал, как Ярнелл выхватывает револьвер, целится и стреляет. Он действовал быстро и не промахнулся ни разу. Остальные тоже стреляли недурно, но попадали в цель девять раз из десяти и выхватывали свое оружие из кобуры чуть медленнее, чем следовало бы. Но главное, они не обладали врожденной быстротой реакции, тем удивительным свойством, что было у Ярнелла. И, разумеется, у Тайри.

Ярнелл обернулся, ожидая увидеть на веранде Аннабеллу. Приветливое выражение его лица тотчас же изменилось, когда он заметил Тайри.

– Хочешь попытать счастья, стрелок? – с ухмылкой поинтересовался Ярнелл.

– Только ребятишки тратят время на то, чтобы похваляться друг перед другом, – ответил Тайри презрительно.

– В чем дело, старина? – спросил Ярнелл насмешливо. – Опасаешься, что я окажусь сноровистее тебя? Или боишься промахнуться?

Тайри фыркнул.

– У тебя очень острый язык. Мелешь ты им лучше некуда. Это уж точно. Тебе уже приходилось заговаривать до смерти своих врагов?

Когда остальные ковбои расхохотались, Ярнелл покраснел так, что у него даже уши вспыхнули. Он вспыльчивый малый, размышлял Тайри, и может быть опасным.

– Я уложу тебя в любом месте и в любое время, – закричал Ярнелл. – Только назови его!

– Ах вот как?

– Именно так!

Ярнелл сделал шаг вперед, держа в руках свои револьверы, в его кофейно-карих глазах блеснуло предвкушение мести.

– Я могу переплюнуть тебя, старина, – похвастался он. – И готов доказать это здесь и сейчас.

И это бы, возможно, случилось, не появись Аннабелла.

– А ну-ка прекратите эту свару, вы оба! – скомандовала она, раздраженная их ребяческой перепалкой. – Возле Столовой горы появились скваттеры. Не знаю, как они пробрались сюда по снегу, но я хочу от них избавиться. – Зеленые глаза Аннабеллы впились в лицо Тайри. – И на этот раз я хочу, чтобы они были убиты.

Тридцатью минутами позже двое вооруженных всадников выехали со двора ранчо. Ярнелл держал себя будто рыцарь, отправляющийся на битву: глаза его горели от возбуждения, на тонких губах играла полная угрозы улыбка.

Тайри свободно сидел в седле, кожей чувствуя, как Ярнеллу хочется пустить в дело свои револьверы 44-го калибра. Он похож на волка, невесело думал Тайри, учуявшего свежую кровь.

Человек, за которым они охотились, оказался обладателем красивой жены и шестерых ребятишек с соломенными волосами. Они жили в старом фургоне, знававшем лучшие дни. Когда Тайри и Ярнелл подъехали к лагерю, женщина помешивала какое-то варево в горшке, мужчина колол дрова. Дрова, принадлежавшие Аннабелле, невольно отметил про себя Тайри, потому что на этот раз скваттеры и впрямь оказались на землях Уэлшей.

Дети помогали отцу и весело болтали, обдирая ветви с поваленных им деревьев. Мальчик лет трех собирал в кучку щепки.

Мужчина первым увидел всадников. У него были светло-карие глаза, и в них Тайри заметил страх, появившийся, как только посланники Аннабеллы осадили лошадей возле их фургона. Глава семьи кинул взгляд на свою винтовку, прислоненную к бревну футах в пятнадцати – увы, безнадежно далеко от него.

Женщина бросила на мужа тревожный взгляд. И на ее лице был ясно заметен страх. Испуганно глядели ее ясные голубые глаза. У нее были длинные рыжевато-каштановые волосы, а фигура, туго обрисовывавшаяся платьем, была еще крепкой и стройной, несмотря на то что она дала жизнь полдюжине детей.

– Эта земля принадлежит ранчо Уэлшей, – заявил Ярнелл. – Вас сюда не приглашали.

– Мне сказали, что она ничья, – мягко возразил мужчина. – И я собираюсь здесь обосноваться.

– А я собираюсь тебя здесь похоронить, – пригрозил Ярнелл. Его рука не спеша потянулась к револьверу у левого бедра.

Внезапно раздался звук выстрела: пока длился разговор, женщина вытащила из-под передника пистолет и спустила курок. Пуля задела Ярнеллу щеку, он вскрикнул от боли и удивления и с яростью уставился на женщину.

Теперь уже мужчина рванулся к своей винтовке, лицо его побелело от ужаса.

С проклятием Тайри выхватил револьвер и выстрелил мужчине в плечо, тот упал на землю, а старший мальчик, долговязый паренек лет шестнадцати, бросился к винтовке отца и прицелился в Тайри.

– Не делай этого, малыш, – предупредил его Тайри.

Покачав головой, мальчик взвел курок старенькой винтовки. Палец его, лежавший на спусковом крючке, побелел, лицо было залито слезами.

Тайри тихонько выругался, прицеливаясь из «кольта» в правое плечо парнишки. Грязное это дело – стрелять в детей, думал он, даже если вы и не собираетесь их убивать.

Он уже нажимал на курок, когда увидел, как на груди мальчика расцветает ярко-красное пятно. Лицо мальчишки выразило безмерное удивление, когда пуля Ярнелла вонзилась ему в сердце. По его худенькому телу пробежала судорога, и он затих, уставясь бледно-голубыми широко раскрытыми глазами в пространство.

Тайри обернулся к Ярнеллу, его желтые глаза метали молнии.

– Никогда больше не делай этого, – предупредил он его голосом, охрипшим от гнева.

Ярнелл казался удивленным.

– Я же только спасал твою жизнь! – воскликнул он.

– Я убивал своих врагов, когда ты еще ходил в коротких штанишках, – сказал Тайри холодно. – Думаю, я и дальше смогу обойтись без твоей помощи. Возможно, ты именно так заслужил репутацию великого стрелка, – сказал Тайри, презрительно усмехнувшись, – может, именно этим ты постоянно хвастаешься. Тем, что убиваешь детишек.

– Любой человек с револьвером в руке достоин пули, – дерзко ответил Ярнелл.

– Вот как? – Голос Тайри был холодным, как лед, и мягким, как шелк. – Вот и у меня в руке револьвер.

Ярнелл принял вызов без колебаний. Он уже положил палец на спусковой крючок своего «кольта», когда выстрел Тайри вышиб его из седла.

– Честная игра, – пробормотал Тайри сквозь зубы. – Давайте-ка, леди, – сказал он женщине, пряча револьвер в кобуру, – помогите своему старику.

Аннабелла была не в восторге от известия о смерти Ярнелла. За последние несколько недель она успела привязаться к молодому головорезу, насколько вообще была способна к кому-нибудь привязаться. Она предпочла бы видеть в своей постели Тайри, но Ярнелл был искусным любовником, к тому же его легче оказалось прибрать к рукам. Сидя в гостиной вечером того же дня, она напустилась на Тайри, и бранила, и поносила его до тех пор, пока Тайри не отвесил ей крепкую пощечину.

– Считай это моим прошением об отставке, – процедил он.

Ошеломленная ударом, Аннабелла подняла руку к покрасневшей щеке. До сих пор ни один мужчина не осмеливался ударить ее.

– Ты об этом пожалеешь, – прошипела она.

– Я за последнее время уже о многом пожалел, – ответил Тайри, пожимая плечами. – Только не забывай об одном: если с Рэйчел или ее стариком случится что-нибудь худое, я вернусь и вытряхну душу из твоей хорошенькой шкурки.

– Вернись! – крикнула Аннабелла, видя, что он направляется к двери. – От меня еще никто сам не уходил! Никто меня не бросал! Никто! Черт бы тебя побрал, Тайри, ты еще пожалеешь, что родился на свет!