Сердце черного мага (СИ)

Глава 25. Проклятье черного мага

Бонус глава, 1 часть.

Корн

Кажется буквально вчера, я сутки пролежал в страшной агонии, пытаясь вырваться из кровожадной пасти мира мертвых.

Мать, которую я так жаждал увидеть, мечтал посмотреть ей в глаза, безжалостно кинула меня в объятия самой смерти. Яростно и безумно хохоча, над моей беспомощностью и отчаянием.

Тёмная эльфийка, захотела взять самую высокую цену за то, что посмел её потревожить в мире Мары.

Она ненавидела меня, также яростно, как и когда-то моего отца. Такой же лютой выжигающей насквозь ненавистью. Не знаю, ждала ли она, что я попытаюсь когда-нибудь её увидеть. Но то, что она мне приготовила, даже меня опытного некроманта повергло в шок.

На тот момент я уже был довольно искусным Черным магом, и входил в высшую касту Аллариани. Я прочитал тысячи книг, о темной магии и некромантии. Драгоценные экземпляры которых, веками пылились в бесконечных библиотечных закромах отцовского замка. Знал миллионы заклятий и великолепно владел защитной и боевой магией, успешно применяя её в бою и в жизни. Мог с лёгкостью подчинить себе любого человека и даже на время умертвить. Если этого требовали обстоятельства. Но все эти безграничные возможности, были не что, по сравнению с безумным желание увидеть, коснуться той, что когда-то отказалась от меня. Выбросила как безродного щенка в надежде, что я издохну, самой поганой смертью.

Я знал, что для возвращения в мир Яви нужно будет платить цену и был готов к этому. Но к сожалению, цену назначает именно тот, к кому ты и приходишь.

Вот тогда мать и назвала её и она стала для меня настоящим проклятьем:

— "Сердце своё мне навечно отдай,

в мире живых ты до смерти страдай.

Ты не полюбишь никого так и знай.

Будешь ты одиноко в этом мире скитаться,

никому никогда не сможешь в любви признаться.

А если вдруг случиться так, что истинную ты повстречаешь,

то знай что в тот же миг, её навеки потеряешь.

Страшная смерть её, в расплату вина, будет тебе до конца дней твоих дана".

И я бездумно не ведая что творю, поклялся ей, на жертвенном камне мертвых, что никогда не полюблю. Отдал своё сердце в жертву, закрыл душу на тысячи замков, лишь за возможность вернуться в мир живых.

А теперь, спустя много лет, не понимаю зачем… зачем мне нужна такая жизнь. Я вернулся, но стал пустым внутри. Лучше бы я тогда остался среди мертвецов, ведь я и так был практически мёртв. Только дышал, ходил, ел, спал, но это все было лишь фарсом. Я не ощущал жизни, ни её запахов, ни оттенков, ни эмоции, ни вкусов. Ровная безжизненная, иссушенная до трещин пустыня, вот что стало с моей душой. Я теперь не умел любить, да и не понимал зачем.

Нет, у меня были женщины, много. Я менял их как перчатки. Рыжие, брюнетки, шатенки, все разные, но они были как пресное тесто. Идеальные фигуры, нежная бархатная кожа, тугие бедра, пышные груди. Но ничего не могло заполнить мою зияющую тьму. Я также легко расставался, как и заводил новые интрижки. Слезы лишь раздражали, признания в любви — вызывали смех. Я был равнодушен ко всему, что меня окружало. Меня ровным счётом ничего не трогало, как и не доставляло удовольствия.

И я много лет прожил в таком мёртвом состояние полностью посвятив себя тёмным искусствам. Только в магии была моя отрада, я доводил себя до совершенства. И лишь лёгкое послевкусие от новых побед и открытий давало мне смысл жизни.

— Корн, ты опять дурью маешься в своей лаборатории, — хохотнул Руб, низко наклонившись ко мне и пытаясь прочесть древний манускрипт, что был аккуратно разложен на моём рабочем столе.

— Чего припёрся, — рявкнул я на младшего брата, сверля его недобрым взглядом исподлобья.

У нас с Рубом был один отец, но разные матери. Мать моего младшего брата никто не насиловал, а официально сделали женой и герцогиней Саксарской. У неё был статус, деньги, титул, имя.

Руб всегда гордился тем что его мать была знатного рода, в отличие от моей. И старался как можно чаще и громче это подчеркнуть. Хотя его мать, как и моя, давным-давно почивала в мире Мары.

Герцогиня Виолетта скончалась ещё во время родов, от потери крови. Наверное это единственное, что объединяло нас с братом, скорбь по ушедшей матери. Но в остальном мы были совершенно не похожи, я бы даже сказал противоположны.

Руб, в отличие от меня, с ранних лет интересовался внешней политикой и военными походами, готовясь к тому что после смерти отца взойдёт на престол. Хоть и по законам Литрасс-Дарии первый претендент на трон должен быть старший сын.

Но меня власть никогда не интересовала, у меня были гораздо более любопытные интересы. Хочется моему ненасытному братцу, вкусить сей опасный плод, пусть наслаждается. Тем более отец уже пол года, как тяжело болен, и вскоре и вовсе ляжет. Верховному все сложнее становилось вести государственные дела, а Рубрум, пользуясь слабостью и затяжной болезнью отца, уже вовсю игрался в Верховного правителя. Творя в стране беспредел и кровавые бойни. Но благо, его подпись пока не имела юридического обоснования и он ещё не пошёл ни на кого войной. Так, только мелкие казни, и пытки. Последнее он любил больше всего. Иногда я удивлялся его жестокости и чрезмерным садистским наклонностям. Будто это не во мне, а в нём текла кровь тёмных эльфов, что слыли своей любовью к кровожадным расправам над врагами.

— Да вот, папенька видеть нас изволили. Возможно хочет назвать наконец имя наследника престола. Мне то конечно оно и так известно, — криво ухмыляется. — Но не терпится посмотреть на твою рожу, когда об этом будет официально объявлено.

— Хорошо, скоро буду, — спокойно парирую. Руб может сколько угодно ерничать и зубоскалить, но я уже давно выучил его уловки поэтому ему обычно сложно вывести меня из себя.

— Не задерживайся, братец. Мне не терпится отпраздновать своё повышение, — громко хохотнул Руб.

— Празднуй на здоровье сколько тебе угодно, хоть каждый день. Все равно пока отец жив, по закону он будет оставаться Верховным правителем, — сверкнув зло на него глазами шиплю. Я уже чувствую как горячим вихрем во мне начинает закипать магия. И даже не смотря в зеркало знаю как она уже пылает в моих глазах.

— Ой, сколько там ему осталось, — небрежно махнул рукой брат. — Я вон давеча даже свечку ему за упокой на молебне поставил, — продолжая скалится, кидает на меня вызывающий взгляд.

— Отец ещё жив, что ты несёшь! — не выдержав я резко вскочил с места и схватив слизняка за шкварки, с силой встряхнул.

— Руки убрал! — скривил брат губы в гримасе отвращения. — Как только я взойду на трон, я мигом позабочусь, о том чтоб твоей гнилой тушей, здесь и не пахло.

— Посмотрим, — процедил я сквозь зубы, сильнее сжимая побелевшие пальцы на воротнике его камзола. Я еле себя сдерживал, ощущая как мои вены наливаются привычной холодящей тьмой. Как моя рука сжимается, чтоб взмахнув выверенным до мелочей жестом, враз умертвить мерзкого подонка. Но я скрипя зубами сдерживал себя. Нельзя, не сейчас ни здесь.

Руб, с трудом отодрав мои сцепленные пальцы, от своего ворота, с отвращением скидывает с себя мои руки. В его черных глаза плещется страх и холодное отвращение.

— Мерзкий выродок, полукровка, — рычит. — Не смей ко мне даже прикасаться, а тем более применять свое колдовство иначе я…

— Иначе что? — я вскинул бровь, угрожающе блеснув на него глазами.

— Узнаешь, что — кидает напоследок. Затем резко развернувшись исчезает поднявшись по лестнице ведущей из подземелья. Где и находился мой рабочий кабинет.

Он ушёл, а я ещё с минуту смотрел на свою ладонь, на которой бесновались голодные языки тёмной энергии.

С тех пор как отец слёг я, был частым посетителем его покоев. Тем более не так давно его спальню переоборудовали под кабинет и он мог подписывать бумаги решать государственные и политические вопросы и даже проводить встречи не вставая с постели.

Верховный герцог Говард — Мурман фон дер Мордал / Саксарский, был давно и неизлечимо болен и имя его болезни — старость. Я всеми мыслимыми и немыслимыми способами старался поддержать ещё теплящуюся жизнь в немощном теле герцога. Готовил отвары, накладывал лечебные повязки на больные и опухшие суставы, смазывал воспаленную от опрелостей кожу. Но бесконечно жить никому не дано, и я понимал, что рано или поздно Мара заберёт отца, как и когда-то мою мать в свою обитель. И я боялся этого больше всего на свете, потому что не хотел его терять. Не знаю откуда во мне был этот страх, ведь к обычным человеческим чувствам я был чужд. Возможно, я помнил ещё ту юношескую привязанность, что жила во мне к отцу, прежде, чем я навсегда лишился сердца, а с ним чувств и желаний. И всеми силами держался за эту тонкую нить призрачной сыновей любови, что ещё давала мнимую надежду на то, что когда-нибудь я вновь смогу полюбить. Мне казалось, что с его смертью, я потеряю последнюю возможность хотя бы помнить о том, что такое это чувство.

Флорианс, наш семейный лекарь, а по совместительству, и мой учитель тёмных искусств, давал отцу не больше года. Но для меня это было слишком мало. Поэтому я не покладая рук искал возможность обмануть смерть. Ведь мне это когда-то один раз удалось.

— Дети мои, — слабый, скрипучий голос Великого герцога озарил огромную светлую комнату.

Немощный, полностью седой старик, казался совсем больным под грудой одеял. Блеклые глаза бегали по лицам братьев, внимательно рассматривая, ловя любые перемены в настроении. В уже совсем седой голове ещё теплился живой ум и глубокая проницательность, несмотря на преклонный возраст.

— Здравия и процветания, Вам о Верховный герцог Говард — Мурман фон дер Мордал, — хором произнеся приветствие, мы с братом синхронно изобразили низкий поклон.

— Полно, не нужно этой фамильярности, — Великий герцог, слабо махнул рукой. — Осталось мне немногим жить чуть больше месяца на этом свете, поэтому не нужно мне желать здравия, я уже устал и хочу покоя на том.

— Отец, я сейчас работаю над древними Пираунскими манускриптами, — вклиниваюсь в его монолог. — Я уверен, магия мертвых откроет мне тайные возможности избежать смерти.

— Не нужно, мой мальчик. Мне конечно приятно, что хоть один из моих сыновей печется, о моём трухлявом здоровье. Но я слишком долго живу в этом мире и мне уже пора и честь знать, — ответил старик расплываясь в добродушной улыбке.

— Совершенно с тобой согласен отец, мне кажется пришло время официально представить подданным нового правителя Литрас-Дарии и. …

— Конечно мой дорогой, — Верховный поднял ладонь, прерывая речь младшего сына — Но позвал я вас совершенно по другому поводу. И нет, Рубрум я сегодня не намерен отречься от престола в твою пользу, — смотря на моего сияющего брата отрезал отец.

Я услышал как громко скрипнули зубы брата и чуть не рассмеялся в голос.

— Но сегодня, вопрос будущего наследника Литрасс-Дарии я всё-таки хочу поднять, а именно каким образом я намерен его выбрать.

— Выбрать? — хором переспросили мы с братом.

— Именно, и только когда он будет выбран, я официально отрекусь от престола не дожидаясь кончины. Присядьте, пожалуйста.

— Отлично, — Руб прошел вглубь комнаты и вальяжно уселся на ближайшие от отца кресло. — Я весь во внимании.

Я молча присел на то, что стояло поодаль с другой стороны отцовской кровати.

— Ну, — через минуту нетерпеливо заерзал в кресле Руб. — И долго нам ещё ждать? Каким образом выбирать то будешь?

— Терпение сын мой, хитро прищурился Верховный герцог, это то качество которого тебе всегда не доставало.

— Это как-то повлияет на твоё решение в выборе наследника? — напрягся Рубрум.

— Нет, это не повлияет, а повлияет совершенно другое.

— И что же?

— Я обязательно всё объясню, но мы ещё ожидаем Флорианса.

— Ах, вот оно что, этого мерзкого дружка моего старшего братца, — огрызнулся Руб.

— О, а вот и он! — громко проговорил отец, не обращая внимание на недовольное бурчание младшего из Мордалов.

2 часть.

Корн

В двери протиснулось бородатое, хорошо мне знакомое лицо моего учителя. Черные глаза, грозно сверкали из-под кустистых бровей.

— Я не опоздал? — прохрипел Флорианс, низким рычащим голосом.

— Нет, нет, как раз вовремя, — снова улыбнулся старый герцог.

— Так какие ты принес нам вести, мой хороший друг?

— Сразу скажу, что ситуация так себе.

Старый проходимец Пефферди, противиться отдавать девчонку.

— Хорошо, — предвкушающе потёр ладони Верховный герцог. — Долго сопротивляться не получится. Я другого от него и не ожидал, значит всё-таки не совсем очерствел маршал после смерти жены.

— Это вы про кого? — нетерпеливо вклинился в разговор Руб.

— Ах, да, — отец изобразил растерянную гримасу. — Старый я болван, ну что с меня взять, ровно сто лет уже правлю в Литрасс-Дарии, в голове толком ничего не держится. Я же совсем забыл вам сообщить мои дорогие сыновья, — его глаза хитро блеснули. — Невесту я вам нашёл.

— Невесту? — хором переспросили. — Обоим?

— Нет, одному из вас, а кому именно, там видно будет.

Мы с братом удивленно переглянулись.

— Ну отец, — начал было Рубрум, — Разве не проще было предоставить нам самим принимать решение, в сим деликатнейшем вопросе.

— Нет, не проще — отрезал Верховный герцог. — Такова моя предсмертная воля. Тем более девушка хороша собой, превосходно образованна, благородных кровей. Её с детства воспитывали готовя к предстоящей роли — невесты Верховного правителя и будущей герцогини Саксарской. Считайте, что это мой вам подарок, — улыбнулся герцог. — Одному из вас. Поэтому я даже и слушать не стану ваши возражения, — отец поднял протестующие ладонь. Когда брат опять попытался что-то сказать. — Я так сказал, значит так и будет, — в светло-голубых глазах сверкнула сталь.

— Ну хорошо, — нетерпеливо рявкнул Руб. — Но почему сразу не сказать кому именно она предназначена и причём здесь вообще престол?

— А притом, — отец явно получал удовольствие от нашего с братом, замешательства. — Она и будет решающий монетой в выборе Верховного правителя Литрасс-Дарии.

— Девчонка?! — язвительно прошипел брат. Глаза Руба сузившись злобно сверкнули.

— Да, именно она и должна выбрать из вас двоих себе мужа, а тот кого она выберет и посядет трон. Для меня это принципиально важно.

— А-ха-х, я понял, — наигранно громко хохотнул Руб. — Это шутка такая. Очень смешно папа́. Я уже от смеха описался.

— Нет, это не шутка, и брак должен случится исключительно по любви, это важно. Так глоссит завет нашего родового древа, иначе весь дод Мордалов постигнет изгнание и вырождение.

— Но как тогда ты женился на Виолет? — недоуменно выпалил я. — Ведь я точно знаю, что не по любви.

— Заткнись! — рыкнул Руб. — Не смей даже произносить имя моей матери в слух!

— Успокойся Рубрум, — прервал его грозную тираду Верховный герцог. — Первый брак должен быть по любви, и за то, что я так и не женился на твоей матери Корнур, я уже заплатил высокую цену.

От его слов у меня в груди всё похолодело. Неужели он всё-таки любил темную эльфику, но этого не может быть. Любимых не насилуют, не принуждают, не бросают.

— Ну а если выбранная тобой девушка, никого не полюбит? — мысленно я конечно уже всё понимал, тут и к ведьме не ходи, ясно кого девчонка выберет. Явно не меня.

— Значит правителя будет выбирать какая-то хоть и высокородная, но девка?! — возмущённо проговорил младший брат. — Ты разрешишь глупой дуре, решать судьбу всего государства?!

— С чего ты взял, что она глупа? — спокойно парирует старый герцог.

— Потому что все бабы в априори — дуры! — гаркнул, выходящий из себя Руб.

— У кого-то явные психологические проблемы, на лицо глубокая детская травма, — хохотнул я.

— Так, хорошо, — брат резко встал и прошёлся по комнате нервно потирая виски, кидая на меня злобные взгляды.

— Успокойся сын, — спокойно начал было герцог Саксарский. — Возможно ты так обаяешь графиню, что она с первого же взгляда влюбиться в тебя по уши.

— Возможно? — Руб резко остановился посредине комнаты, осененный подсказанной догадкой. — Ха, ну тут и думать то нечего! Ну конечно, конечно она выберет меня, кто ж этого бездушного тюленя сможет полюбить. У него ж на роже написано — мертвяк! — ткнул в меня пальцем, увенчанным огромным перстнем выпалил.

— Не бездушного, а бессердечного, — огрызнулся в ответ. — И смотри, чтоб у тебя такое на роже написано не было.

— Ты мне угрожаешь, что-ли — мертвяк? — вызывающе вскинул смоляную бровь брат.

— Я рад, что вы меня правильно поняли, мальчики, — встрял в нашу начинающуюся перепалку Верховный. — Корн, тебе задание наискорейшей посетить графство Люйренское и сообщить графу фон дер Пафферди, о нашем намерении в ближайшее время забрать будущую герцогиню Каллию, в замок Ордоуол.

— А почему он? — настороженно поинтересовался Руб.

— Ну хочешь отправляйтесь вместе, заодно и познакомитесь с будущей невестой заранее.

— Нет уж, пусть братец сам посыльным поработает, я лучше здесь подожду, подготовлюсь ко встрече с будущей женой.

— Я так и думал, — расплываясь в улыбке, проговорил отец.

Тот день, когда я увидел хрупкое белокурое создание впервые, отпечатался в моих мыслях и сознание на долго, если не навсегда.

Девушка действительно была прелестна. Тонкая, почти прозрачная молочно-белая кожа, сквозь которую голубыми лентами виднелись вены. Длинные, чуть вьющиеся платиновые пряди, огибали мягкой волной хорошенькое кукольное личико. Но особенно мне врезались в память — глаза. Огромные серебристо-голубые, невероятной глубины, опушенные длинными ресницами.

В этих глазах плескался страх и негодование, стыд и возбуждение одновременно. Столько эмоций, для такого хрупкого создания, это невероятно. Я был ошарашен таким мощным потоком из переживаний.

И мне захотелось впитать их побольше, насладиться сполна, таким будоражащим и давно забытым ощущением. Выпить до дна, слизывая с манящих пухлых губок последние, самые сладкие капли.

Но я знал, что большего чем просто симпатия я не смогу дать этой невинной девушке. Иначе, благодаря воле моей дрожащей матушки, мои чувства просто убили бы нас двоих. Её физических, а меня морально. Моя вдруг вспыхнувшая любовь раздавила бы хрупкую графиню Пефферди в ту же секунду, когда бы я только осознал свои чувства.

Но я и не собирался это делать. Страсть, увлечение, симпатия не больше. Я с первых же слов отца, сразу для себя твёрдо решил, девушка достанется брату и точка. Никакой любви я не смогу испытать, и более того сделаю всё чтобы этого никогда не произошло.

Меня вполне устраивала роль другорядного плана. Тем более быть виновником ещё одной смерти, я точно не хотел. Мне хватило того, что моя мать покончила с собой из-за меня. И да, я бы покривил душой если бы сказал, что не виню себя в её смерти.

Тем более раз хочется моему младшему братцу поиграться в великого правителя Литрас-Дарии, пусть. Я, так и быть останусь в тени, таким себе серым кардиналом. Чтобы он там не говорил, всё равно все важные вопросы были и остаются за мной, я не оставлю Империю на неадекватного и неуравновешенного деспота.

Когда нам сообщили, что графиня Пефферди неудачно упала с лошади и плохо себя чувствует, я грешным делом подумал, что маршал, от страха потерять единственную дочь, совсем обезумел. И решил, что проще инсценировать смерть дочери, нежели отдать в лапы Верховному правителю.

Но, как оказалось после, графиня вполне себе жива и здорова. И даже, успела успешно сбежать, преодолев лично мной установленный барьерный купол.

И это было странно, я бы даже сказал — невозможно. Ведь такое мощнейшее препятствие не смогли бы преодолеть даже сильнейшие маги севера, не то что такое хрупкое создание, как графиня Каллия.

Но мало того, что девушка ловко улизнула у меня из-под носа, так ещё спряталась в поселение Чёрных волков. Усложняя таким образом мне возможность до неё добраться. Ведь у оборотней свои нравы, не подчиняющиеся Империи. И раз уже она попала в волчьи лапы, то законно вытянуть её оттуда, у меня бы не вышло.

Хотя то, что она сбежала с генералом нисколько меня не удивила. Я знал, чувствовал, что этот её Ингард, так называемый охранник — оборотень, давно неровно к ней дышит. Он так и пожирал тонкую фигурку графини Калии глазами, разве что слюни по подбородку не текли, у матёрого хищника. Так ему хотелось заполучить сладкую нимфетку себе в загребущие лапы. И только когда-то данное маршалу обещание несколько сдерживало его волчий аппетит. А вот сейчас, когда девушка оказалась полностью в его власти и не было никаких преград, можно было разгуляться по полной.

Но я этого не допущу. Не дам чёрной псине насладиться сполна хрупкой малышкой. Вырву желанную добычу из загребущих лап, пусть даже если она окажется его истинной.

Я во что бы то ни стало, был намерен выкрасть забрать беглянку у наглого волка прямо из под клыкастой морды. Это уже было делом принципа. Никто не имеет права, даже стая Черных, идти против воли самого Верховного правителя.

Вот тут то и началось самое интересное. Вторая наша встреча, с нежной графиней Пафферди была не менее фееричной, нежели первая.

Как она на меня тогда смотрела, этот взгляд стрелой пронзил затвердевшую душу, выбивая из сонного оцепенения. Огромные серо-голубые глаза были широко распахнуты, пухлые губы искусаны в кровь, маня своей мягкостью и желанность вкусить их, кожа бледнее обычного, увенчанная горящим румянцем.

Страх, растерянность, отчаяние, боль, гнев. Прекрасные глаза пестрили калейдоскопом из эмоции. И я жадно, как голодный путник, припал к этому источнику — питаясь, впитывая, вожделея.

Но главное, что я заметил в девчонке что-то изменилось, в её взгляде в повадках в разговоре. Сейчас она уже не была тем белым чистым невинным полотном на котором можно было писать всё что угодно. В графине определённо появились свои краски, неведомые доселе оттенки, вкусные и такие желанные для меня ещё более насыщенные эмоции. На меня уже смотрела не просто кисейная барышня. Я видел взгляд взрослой опытной женщины, наполненной до краёв и от этого ещё более желанной.

В тот миг я наверное сошёл с ума, и моя привычная картина мира, пошла трещинами. Но ведь это не возможно, чтобы человек, за столь короткое время так сильно мог измениться.

Ко всему прочему, теперь мне стало ещё интересно, что за тайну хранит эта хорошенькая, белокурая головка. В чём секрет столь разючих перемен. Но не жизнь же с волками, могла настолько изменить графиню Пафферди. Нет, тут явно что-то другое…

И я стал копать, всматриваться, пробовать, вынюхивать, что с Лией не так. И чем больше я начинал, узнавать Лию, тем больше я тонул в этой головокружительной пучине сотканной из пылающих эмоций и нежных изгибов манящего юного тела.

Она была настолько насыщена, как мёд сладкая и как специи остро-пряная. Её пьянящий аромат сводил сумма, выводил из равновесия, вытравливал во мне всё моё равнодушие. Сминая моё нерушимое сопротивление, перед нежной графиней.

И я всё чаще ловил себя на мысли, что испытываю рядом с ней настоящие, давно забытые мной эмоции. Начинаю чувствовать вкус к жизни, её тонкий сладострастный аромат, её манящую и такую желанный вкус.

Лия как будто стала моим проводником из мира мертвых в мир живых. И я уже всерьез задумался над тем, что возможно было бы у меня сердце, я мог бы по-настоящему полюбить Лию… и даже поддавшись слабости почти признался в этом девушке.

Я не знаю как это произошло, что мной тогда овладело. Либо безумный голод, накопиашийся за все эти годы воздержания, или иссушающая до пустоты жажда. Но желание вкусить такого желанного девичьего образа застелила мне глаза. Заставило с трепетом ощупывать, изучать дивные изгибы молодого тела заставляя безумно страстно её вожделеть.

Нежная графиня натягивала нервы, своим легко уловимым ароматом, кипятила кровь своим горящим взглядом невозможно живых серебристых глаз. Этот тонкий порез на её коже сводил с ума вызывая желание коснуться его губами. Попробовать на вкус нежную кожу, затем намотав на ладонь платиновые пряди и оттянув назад зацеловать розовые, удивлённо распахнутые уста.

В ту ночь, я сорвался ослепленный, одурманенный доселе не испытываемым чувством я взял её. Такую хрупкую и невозможно желанную. Я не просто хотел Лию как женщину. Ласкать нежное тело, чувствовать тесноту трепещущего, девичьего лона. Я хотел её всю, полностью и безоговорочно выпить до дна. Подчинить себе, навсегда сделать своей, прижать к груди и никогда больше не отпускать.

На этом безумном порыве, я и провёл ритуал Матарсана. Хотя знал, что это запрещено законом темного мира, так как его проводят только с истинно любимой. И намеренно пошёл против воли Верховного. Но тогда, я был слишком ей опьянён и не мог поступить иначе. Возможно во мне взыграл собственнический инстинкт либо что-то более глубокое, то что годами я старался подавлять. Я не совсем ещё до конца понимал как это чувство называется, но я уверял себя, что это точно не любовь.

Мне нельзя, нельзя её полюбить …иначе…. Иначе Лия — умрёт. Мне проще отдать её в лапы ненавистному братцу, нежели позволить погибнуть от Дамоклового меча, чертового проклятья, тёмной ведьмы.

Глава 26. Путь к замку Ордоуол

Лия

Я не помню как забылась вымученным и беспокойным сном. Казалось, от его признания, внутри всё оборвалось, раскололось на тысячи ранящих душу осколков. Никогда в своей жизни я ещё не испытывала столько боли.

Сама виновата. Вот так бездумно отдаться мужчине, открыться, довериться. Подарить ему себя, поверить, понадеявшись на взаимность. Неужели я за столько лет не научилась разбираться в людях. Видимо что нет. Живи теперь с этим Зина-Лия и страдай. Выбора тебе все равно не дали. Полюбила одного, а замуж придётся выходить за другого. Чего-то такого, с моим счастьем и следовало ожидать.

В окрестности столицы герцогства Са́ксарского, мы должны попасть не ранее нескольких дней пути. Сопроводить нас в дороге к замку Ордо́уол, вызвался сам предводитель горных эльфов — Ларианс. Меня конечно перспектива ещё несколько дней чувствовать на себе его пожирающие откровенные взгляды, не слишком обрадовала. Но кого вообще волновали мои желания. Поэтому когда Корн не раздумывая принял предложение эльфа, я решила благоразумно промолчать.

Путь к герцогству был довольно сложным и опасным. Нам пришлось пеша преодолевать горный перевал. Обдуваемые холодными пронизывающими ветрами, и палящей жарой двух солнц мы, то и дело, поднимаясь, рисковали сорваться с обрыва. Не спорю присутствие эльфа, знающего этот перешеек как свои пять пальцев очень помогло. Ларианс знал короткие пути и лазейки, ловко обходя опасные и не проверенные тропы и даже один раз спас зазевавшуюся меня, от неминуемой смерти. Одним ловким движением прямо перед моим носом, оторвав голову ядовитой гадюке. Что уже намеревалась вонзить свои острые клыки мне в шею.

Но были и минусы его постоянного, а иногда и слишком близкого присутствия. Мерзкий эльф, так и норовил прикоснуться приобнять или ухватить меня за самые соблазнительные части моего тела. И мне вольно или невольно приходилось искать защиты у герцога дер Мордала. Что после нашего с ним разговора в хижине диких как-то отстранился от меня, заметно охладев. Конечно герцог никогда мне не отказывал в помощи и всегда ставил завравшегося эльфа на место. Но и особой заботы тоже не проявлял. Предоставив мне полную свободу выбора в этом вопросе. Чем ещё больше вводил в состояние, близкое к апатии, разгоняя и так вспыхнувшую на него обиду.

— Чего грустишь малышка? Не по мужской ласке ли печалишься? — оскалил белые длинные клыки, эльф. Присаживаясь рядом со мной.

— Не по твоей точно, — огрызнулась серокожому ублюдку. Обняв себя за плечи, беспокойно выглядывая вдалеке Корна. Ну куда он запропастился, обещал сходить на разведку и вернуться к обеду, но уже пару часов как прошёл обед, а мужчины до сих пор не было. И если по началу я злилась на Корнура, за то, что в очередной раз оставил меня наедине с мерзким эльфом, то сейчас я уже откровенно начинала за него волноваться.

— Да ладно, — Ларианс обхватив меня своей огромной лапищей за талию и притянув к себе ближе, чуть ли не вплотную. Впечатывая в своё мощное тело. — Ты просто ещё не знаешь от чего отказываешься, — яростно зашептал мне на ухо, обдавая шею горячим дыханием.

— Я не сомневаюсь в том, что ты конечно опытный любовник Ларианс, — безуспешно попыталась отстраниться от эльфа. — Но я, только за платоническую любовь.

— Какую? — громко расхохотался мужчина. — Ты вот только мне, маленькая графиня, голову не морочь. Знаю я какая у вас с дер Мордалом платоническая любовь. Весь лагерь слышал.

От его слов я моментально вспыхнула, чувствуя на своих щеках выступивший предательский румянец.

— Кто бы говорил, — возмущённо фыркнула. — У вас, у эльфов, как я посмотрю, вообще всё на людях происходит, без всякого стеснения.

— Угу, — мужчина ещё больше расплылся в похабной улыбке. — И я не против если Корн будет свидетелем наших с тобой любовных игр. Может даже присоединиться, если конечно пожелает.

— Я против! — громогласно оборвал нашу мнимую идиллию наконец появившиеся Корн. — Ларианс, зачем пугаешь девушку, — герцог сверкнул глазами и в них вспыхнула такая знакомая опасная тьма. Взывая в моей душе тихую радость, во-первых, от того что он наконец вернулся, а во вторых, что заступается.

— Ну чего ты брат ерепенишься, — Ларианс шуточно поднял вверх руки, как бы сдаваясь. — И сам не гам и другому не дам. Ягодка ведь так и просится, чтоб её вкусили, — проговорил эльф не двузначно мне подмигивая.

— Себя покусай, — огрызнулась, — воинственно скрещивая на груди руки.

— Хватит, — рыкнул Корн. — Завтра мы подходим к границе герцогства, больше, брат, в твоих услугах мы не нуждаемся. Спасибо, что безопасно перевёл через перевал.

— О чём речь, брат, — чёрные глаза эльфа недобро полыхнули. — Только за спасибо сыт не будешь, услуга за услугу, — оскалил длинные резцы, кидая в мою сторону красноречивый взгляд.

— Никаких договоренностей с дикими я не веду, — яростно сцепив зубы злобно выплюнул дер Мордал. Красивые глаза полыхнули откровенным гневом.

— Всего лишь одна ночь с девчонкой и я сгину навсегда, обещаю, — эльф низко опустив подбородок, в ответ вызывающе смотрел на Корна.

От слов Ларианса, меня откровенно окатило мерзким холодом и я поежилась, кидая испуганный взгляд то на герцога, то на эльфа. Неужели согласиться? Только не это, для меня это будет хуже смерти. Хотя если он так легко отдает меня в жены своему младшему сводному брату-ироду, почему бы так же легко не отдать на ночь, старшему-людоеду.

— Нет! Она моя, — угрожающе рыкнул герцог. Низко опуская голову и смотря на эльфа исподлобья. — Обряд Матарсана тому доказательство!

Услышав эти слова, я облегчённо выпустила из лёгких воздух, оказывается всё это время я вообще не дышала.

— Да где ж твоя? — прохрипел Ларианс — Когда ведёшь её в лапы другому. Так, какая ж разница, кому отдать. Тем более, я не насовсем прошу. А так, во временное пользование, — недобро ухмыляется.

Я и моргнуть не успеваю, как после его слов, в ту же секунду трепещущие языки зелёного пламени полыхнули в ладонях Корна. И бросившись разъяренными голодными змеями на эльфа, обвили искрящимися кольцами сжимаясь на его горле. Ларианс страшно выкатив глаза, упал на колени, без возможности вдохнуть. Его огромное тело начало биться в конвульсиях, а рот открылся в немом крике. Первое время эльф ещё пытался стащить с себя всё сильнее сжимающиеся змеиные кольца, но в какой-то момент его глаза просто закатились и он обмяк.

— Стой Корн, остановись! — мой отчаянный крик, потонул в жутких предсмертных хрипах Ларианса. Я не могла больше смотреть на то, как Корн его убивает.

Казалось Корн не сразу сообразил, что натворил, но через минуту всё-таки ослабляет хватку и усмиряет магию. И вскоре огромное тело горного эльфа замертво падает у моих ног.

— Ты, ты убил его, — в ужасе выдыхаю. Мой голос срывается и переходит в сиплый шёпот.

— Всего лишь оглушил, — небрежно роняет маг, опустившись на колени и проверив пульс у лежащего без сознания мужчины. — Я же тебе говорил Лия, эльфов не так просто убить. Мы довольно живучие твари, — при этих словах герцог вымученно и как-то грустно криво ухмыляется. — Но пока он без сознания, у нас будет время достигнуть границ герцогства Са́ксарского.

— Но зачем было так… жестоко… — срывается непрошенное с губ.

— Как ты не понимаешь, иначе он бы тебя не отпустил, — сказав это глаза мага вдруг полыхнули острой раздирающей ревностью, а взгляд синих обжёг.

Что это? Забота о будущей невестке или вдруг проснувшиеся собственнические инстинкты? Хотелось бы верить, что второе.

Владения Великого герцогства Са́ксарского, широко раскинулись на берегу огромного живописного озера Тхарым. Эти места издавна славились своими богатыми чернозёмами, лесами полными всевозможной дичи и полноводными реками буквально кишащими разнообразными видами рыбы.

Здесь, в герцогстве Са́ксарском, находился главный крупнейший центр торговли всей Империи Литрасс-Дарии. Ежедневно, тысячи и тысячи караванов нагруженных мыслимыми и немыслимыми видами товаров, отправлялись отсюда, чтоб расползтись, по давно проторенным тропам, по всей стране.

Но процветание этого богатого края зависело не только, от щедрых даров природы, но и от мудрого и справедливого правителя. Кем и являлся, уж как сотню лет успешно правивший здесь Верховный герцог Литрасс-Дарии — Говард — Мурман фон дер Мордал.

Наш путь к замку Ордоуол, лежал через столицу Литрасс-Дарии, Аракамию. Это был красивый, пафосный и богатый город. Чистенькие, мощёные камнем улочки, плавно переходили в размашистые нарядные площади. Пёстрые, близко посаженные друг к другу, двух и трехэтажные дома, с крышами выложенными цветной черепицей. Пестро и весело переливались на двух ярко сияющих солнцах. Радуя глаз.

В архитектуре города, в основном преобладал стиль схожий с барокко. Практически все здания имели фантастические очертания полукругов, сопряженных овалов или других неправильных форм. Их фасады причудливо изгибаясь, вовлекали в свое бурное движение прилегающие к ним кривые улочки и огромные площади образуя монохромный, но сложный ансамбль города.

Но всё великолепие Аракамии меркло на фоне величественного замка Ордоуол. Что пафосно раскинулся на самой окраине столицы. Громадный, с высоченными башнями, уходящими острыми конусами в небо, он утопал в пёстрой зелени дворцового парка. Вход на территорию дворца преграждали, высоченные кованые ворота, покрытые сверкающей позолотой. По бокам от них, на постаменте в полной боевой готовности возвышались два огромных позолоченных дракона, с угрожающе открытыми пастями и сверкающими глазами-агатами.

Возле самих ворот стояло несколько вышколенных стражников, что при виде герцога моментально вытянулись в струнку, приветствуя и отдавая честь. Они были одетые в парадную униформу Литрас-Дарии. Темно-бордовый камзол украшал белый аксельбант с начищенными до блеска позолоченными пуговицами, сверкающими на солнце. Черные штаны-галифе, с темно-бордовыми лампасами по бокам и высокие ботфорты из лакированной кожи.

При подходе к границе герцогства, нам ещё на заставе выдали лёгкий ландо (двухместный экипаж). Поэтому на территорию дворца мы заехали вполне себе цивильно. Как и подобает высоко почетным госпо́дам. Только вот довольно потрёпанная одежда выдавала то, как тяжело мы с герцогом сюда добирались.

— Здравия желаю Ваша светлость! — единогласно отдали честь солдаты. Когда мы подъехали к самим воротам.

— Вольно, — в ответном жесте небрежно вскинул руку герцог.

И как только мы заехали на территорию дворца, к нам сразу подбежали несколько, невесть откуда взявшихся лакеев, пару слуг и конюх.

— Графиня Пафферди позвольте вам помочь, — учтиво предложил мне руку герцог Корнур, чтоб помочь выбраться из коляски. Я совершенно автоматически вложила свои тонкие пальцы в его теплую ладонь и на миг замерла. От этого, казалось бы, совершенно невинного прикосновения. По телу моментально прошлась лёгкая волна волнения и я поспешила отвести взгляд, от завораживающих синих глаз. Ни говоря больше ни слова, мы так и продолжая держаться за руки, прошествовали внутрь здания, через главный вход.

Внутренний интерьер дворца Ордоуол ничем не уступал, его пышному экстерьеру. Главный зал был светлым и невероятно огромным. На высоченном куполообразном потолке красовалось изображение небесного свода, двух солнц и парящих вокруг них облаков. Роспись была передана настолько точно, что буквально стирала грань нарисованного от действительности. Было невероятно трудно определить, где проходит граница реального пространства, и начинается иллюзия реальности.

С четырех сторон зала яркими вспышками пестрели огромные витражные окна. Помимо настоящих окон, здесь еще были фальшивые — зеркальные. Искусственно расширяющие и так огромное внутреннее пространство зала. Искусные узоры начищенного до блеска наборного паркета, позолоченная резьба украшающая высоченные колонны. Все в этом зале поражало своей изысканностью и кричало аристократическим лоском. Давя своим величием и великолепной завораживающей роскошью.

— О-о, какие люди и без охраны, — навстречу к нам с Корном, вышел высокий черноволосый мужчина.

Резкие, я бы даже сказала хищные черты лица. Смуглая кожа, иссиня-чёрные волосы затянутые в тугой хвост и глаза, черные как два тёмных омута, смотрели колко и надменно. Тонкие губы были плотно поджаты выдавая на молодом красивом лице гримасу презрения. Мужчина вызвал у меня смешанные чувства, омерзения и обаяния одновременно. Да, именно так, он был притягательно красив, но при этом неумолимо отталкивал. Но я ещё не понимала чем именно.

Глава 27. Братья по крови, но враги по жизни

— О тебе могу сказать то же самое, Руб, — раздражённо кинул в ответ вышедшему к нам мужчине Корн.

Значит это и есть мой так называемый жених и будущий правитель Литрас-Дарии. Ну что ж на первый взгляд не так всё плохо, как я себе накрутила. Хотя возможно это только верхушка Айсберга и скорее всего меня ждут ещё не приятные сюрпризы.

Герцог Рубрум казалось ничего не замечал вокруг, кроме меня, полностью проигнорировав колкий выпад старшего брата. Его хищные глаза, уже во всю пожирали мою тонкую фигурку, плотно обтянутую дорожной туникой.

— Так вот значит как ты выглядишь, графиня Пефферди — намеренно медленно протянул он.

— Не помню чтобы мы с Вами герцог дер Мордал, переходили на ты.

— С характером, хороша собой, — ухмыльнулся мужчина. — И возможно даже не дура, — продолжал он рассуждать вслух, буравя во мне дыру и испытующе игнорируя обращаться ко мне лично.

— Если это такой сильно завуалированный комплимент, то с радостью Вам его возвращаю. Можете не благодарить, — недовольно фыркнула. — Вроде бы герцог, а совершенно не знаете, что такое светские манеры, — недовольно бормочу про себя.

Первое впечатление от новоявленного жениха стремительно портилось.

Красивые губы герцога Рубрума, дрогнули в хищной улыбке:

— Ну ничего, я знаю методы приручения таких диких кошечек как ты.

Наконец его Высочество снизошло до обращения ко мне лично, а не в третьем лице.

— Да вся Империя знает, не позорься, — вклинившись в нашу словесную перепалку язвительно проговорил Корн.

— Я не понял, а что здесь до сих пор делает этот посыльный? — герцог стрельнул в сторону старшего брата взглядом полным ненависти и презрения. — Тебе не пора ли в свой погреб, а? Или ты ждёшь, что тебе подадут на чай?

— Смотри чтоб я тебе не наподдал, невзначай, — рыкнул Корн. — Давно рожу свою смазливую от синяков не замазывал? Так это мы запросто можем исправить.

Оу-оу-оу, да у них как я посмотрю очень искренняя и глубокая ненависть к друг-другу. Очень не хотелось бы оказаться между этими двоими в момент их перепалки. Но внутреннее чутье всё-таки начало бить тревогу. Что-то мне подсказывает, что у меня не получиться тихо отсидеться в стороне пока они разберутся между собой.

— Верховный герцог Говард- Мурман фон дер Мордал, Са́ксарский! — громко и пафосно объявил невесть откуда взявшийся лакей. Перерывая мои тревожные мысли и я вздрогнула.

Мужчины одновременно замолчали, моментально обрывая начинающуюся разгораться перепалку и обратив свои взоры вглубь огромного зала. И только грозно сверкающие черные глаза Руба, и сжатые до побелевших костяшек кулаки Корна, выдавали состоявшуюся между ними минуту назад стычку.

Медленно ступая, поддерживаемый под руки двумя слугами в зал вошел Верховный герцог Литрасс-Дарии. И сразу же с трудом обессиленно уселся на тут же подставленный ему стул.

Мужчины моментально подобравшись изобразили учтивый поклон, а я глубокий реверанс. Правда вид у меня для встречи с Верховным правителем был не совсем надлежащий. Но возможности привести себя в порядок мне так и не предоставили.

— Подойди, дитя, — прохрипел старик дрожащим голосом.

Блеклые глаза старого герцога смотрели на меня изучающе, но в них не было ни надменности ни пафоса, лишь некая толика любопытства.

— Действительно хороша собой, — выдал Верховный, когда я сделав к нему пару неуверенных шагов, приблизилась. — Будущим правителям Литрасс-Дарии, надлежало бы вести себя посдержаннее. И не заниматься ревнивыми разборками в присутствии дамы, тем более будущей жены, — в голосе Верховного зазвучали стальные ноты. Теперь, взгляд старого герцога был обращён в сторону застывших перед ним в немом оцепенении сыновей.

— Отец, мы не… — попытался было возразить Корн.

— Полно, я конечно уже подслеповат. Но слышу то я до сих пор превосходно, — старший дер Мордал говорил с лёгкой иронией в голосе, но светло-голубые глаза, грозно горели. — Говард, — теперь он, чуть повернув голову, обратился к стоящему позади него слуге. — Отведите юную графиню Пафферди в её покои и помогите ей выбрать себе достойную камеристку на всё время пребывания в замке, и чтоб помогла подготовиться к сегодняшнему званому ужину.

Говард учтиво кивнув жестом показал мне следовать за ним.

— А разве леди Калия не будет селиться в мои покои? Я был бы не против уступить ей место в своей огромной кровати, — услышала я за спиной насмешливый голос герцога Рубрума.

— Конечно, сын мой, — спокойно ответил герцог Мордал старший. — Но только после того, как она сделает свой выбор между вами.

— А что мешает графине сделать его сейчас? Я, к примеру, свой уже сделал.

Эти слова явно предназначались уже мне, поэтому мне ничего не оставалось как достойно, на них ответить:

— Ваша светлость, — резко остановившись я обернулась на мужчину, растягивая свои губы в вежливой полуулыбке. — Я обязательно сделаю свой выбор, не сомневайтесь. Но для начала, мне бы хотелось немного отдохнуть с дороги и привести себя в порядок, — говорю максимально спокойным тоном, стараясь скрыть вырывающиеся наружу эмоции.

Боже мой, мне не послышалось сейчас, мне действительно предоставляют право выбора?

— Нет проблем, через сколько мне прийти, чтоб провести тебя на сегодняшний ужин? — безмятежно кидает Рубрум, продолжая хищно сжигать меня взглядом. Ещё чуть-чуть и я действительно начну плавиться, потому что также хищно сейчас меня жгут и ярко-синие глаза Корна.

— На ужин, миледи, естественно проведу я. Может ты уже забыл Руб, но до возможного бракосочетания, миссия отвечать за безопасность графини возложена именно на меня, — грозно рычит Корнур.

— Ага. Но графиня уже в замке и в полной безопасности рядом со мной. Поэтому, можешь быть свободен от возложенной на тебя временной миссии, — скривившись шипит Руб. — Считай, что ты уволен, без выходного пособия.

— Не тебе решать, ты, если мне память не изменяет, ещё не Верховный правитель, — сквозь зубы цедит Корн. — Поэтому советую тебе, заткнуться и не лезть во взрослые дела.

— На сегодняшний ужин графиню Пафферди, проведёт Корнур, в качестве личного охранника. Эту обязанность с него, пока никто ещё не снимал, — припечатывает Верховный. — И это не обсуждается, — спокойно добавляет предугадывая уже привычные протесты Рубрума. И наконец прекращая вновь разгорающуюся перепалку, между братьями.

Я только украдкой замечаю, вспыхнувшую злобу в черных глазах моего, так званого, будущего жениха, и теперь она была направлена не на старшего брата, а на Верховного. Но вскоре младший из Мордалов умело скрывает свои чувства под подхалимской улыбкой и учтивым поклоном.

Ох, и темная лошадка, этот Рубрум. Я его знаю всего несколько минут, а уже сколько неприятных открытий.

Спальня, которую мне выделили в качестве моего временно пристанище, соответствовала окружающему интерьеру замка и выглядела просто шикарно. Светлая, просторная, озаренная огромными окнами, которые украшали почти прозрачны шелковые занавески максимально выпуская в комнату свет. Вся мебель была цвета слоновой кости с вкраплением позолоты, а мягкая обивка и ворсистый ковер темно-бордового оттенка. Создавая великолепный, не повтроимый контраст. Но больше всего моё внимание привлекла стоящая посреди комнаты, огромная кровать с таким же темно-бордовым балдахином.

И первое, что пришло мне в голову, когда я её лицезрела, это с разбегу плюхнуться на неё, что есть мочи. Что я сразу же и сделала, моментально утопая в мягком нагромождении благоухающих свежестью перин и множеств подушек.

Но не успела я расслабиться и насладиться мимолётным удовольствием, как в дверь спальни легонько постучали. Кое-как выбравшись из приятного плена, я звонко гаркнула:

— Войдите!

В мои покои смело и невозмутимо прошёл уже знакомый мне Говард, а за ним, семеня несколько одинаково одетых женщин, я так догадываюсь претенденток на роль моей камеристки.

Зайдя внутрь все четверо склоняются в глубоком реверансе. Осматривая их, я на миг даже теряюсь. Никогда мне ещё не приходилось самостоятельно выбирать для себя помощниц. Всю свою сознательную жизнь, точнее жизнь графини Каллии, этим занимался папенька.

Но только я хочу задать вошедшим несколько интересующих меня вопросов, чтоб быстрее отсеять неподходящих мне кандидаток. Так как уже побыстрее хочется снять с себя эту дорожную тунику и принять теплую расслабляющую ванную. В комнату неожиданно протискивается рыжеволосая голова молоденькой хорошенькой девушки.

— Ой, смущённо вспыхивает новоявленная кандидатка. — Я опоздала? — после этих слов, девушка неловко переступив через порог, всё-таки путается в юбках и пошатнувшись стремительно летит прямо в руки побагровевшего Говарда.

Я вижу как уже гневно пылают глаза управляющего. И как девушка вся вжалась в его руках, став ещё меньше.

— Простите миледи такое с мис Рией впервые, — хмуро заговорил Говард, пытаясь задвинуть за свою спину испуганную девушку. — Мы обязательно примем соответствующие меры и сейчас же исключим данную претендентку из предложенных Вам вариантов.

После его слов я окончательно принимаю решение, что именно эта неловкая рыжеволосая девушка и станет моей камеристкой.

— Нет, что вы Говард, всё в порядке, с кем не бывает, — расплываюсь в улыбке. — Тем более вы же сами сказали, что с вашей подопечной это впервые, — пожимаю плечами. — И исключать из претенденток тоже не стоит, более того, именно эта девушка и будет моей помощницей на время пребывания в замке, — уверенно заявляю.

— Да, но…, — кажется Говард немного теряется.

— Никаких, но, — с той же вежливой улыбкой возражаю. С удовольствием замечая как радостно озаряется лицо рыженькой девушки.

— Разрешите представится, — выводит приятным голосом, тоненькая рыжая девушка, когда остальные слуги скрылись за дверью. — Меня зовут Рия, огромное спасибо Вам миледи, что разрешили быть Вашей помощницей. И если я Вас устрою, то я буду безмерно счастлива служить Вам графиня и дальше, — сказав это, девушка расплылась в добродушной улыбке и опустилась в глубоком реверансе.

Одета она была также, как и остальные слуги в форменную одежду. Светлую сдержанного кроя блузку, с высоким строгим воротником, и пышную графитовую длинную юбку. Рыжие буйные кудри, Рия кое-как пыталась уложить в элегантную высокую прическу.

— Спасибо Рия, — улыбнулась я в ответ девушке. Нисколько не сомневаясь в сделанном мной опрометчивом выборе.

Девушка как я и предполагала, оказалась, довольно милой и общительной. Через каких-то, пару минут мы с моей новой помощницей весело щебетали обсуждая мой туалет к предстоящему вечеру. Но самое главное она была отличным специалистом своего дела.

За время моего долгого путешествия и скитаний по горам, мои волосы и кожа безжалостно пострадали. Их просто необходимо было спасти и привести в надлежащий вид. Чтобы соответствовать статусу придворной дамы и теперь ещё громкому титулу невесты будущего Верховного правителя Литрасс-Дарии.

И уже через пол часа, заботами волшебницы Рии, я отмокала в пенной, благоухающей ванной. Вся обмякшая и разомлевшая. На мне красовалась витаминная и питательная маска для кожи лица. На тщательно вымытых и вычесанных волосах, восстанавливающая маска для волос. На ногтях, был свежий аккуратный маникюр и педикюр. А сейчас мне лечебным массажем разминали напряжённую шею, давая возможность ещё больше расслабиться и хотя бы на время отключится от тревожных мыслей.

После таких многочисленных расслабляющих и лечебных процедур, я вполне всерьез рассуждала, на тему, как же мало женщине для счастья нужно.

Пару часов мыслимых и немыслимых массажей и манипуляции с моим телом, несколько видов волшебных кремов и масок, сделали своё дело. В огромном во весь рост зеркале, что стояло в гардеробной, отражалась не просто прежняя графиня Пефферди, а не побоюсь этого слова, улучшенная её версия. И это ещё больше придало уверенности в мною принятом решении. Ведь пока я отмокала в ванной, у меня было время подумать над словами Верховного, а именно над тем, что выбор моего будущего мужа стоит именно за мной.

На сегодняшний ужин я решила надеть длинное в пол, пышное платье, изумрудного цвета. Глубокое декольте, отстроченное золотой нитью, выгодно подчеркивало высокую, упругую грудь. Туго затянутый корсет, в контрасте с пышным низом, делал хрупкую талию ещё тоньше.

Волосы, Рия, мне уложила в высокую изящную причёску, открыв на всеобщее обозрение длинную, молочно-белую шею. Искусно наложенный лёгкий макияж и вуаля, графиня Пефферди, во всеоружии готова покорять имперских придворных. Я не сомневалась, что увидеть будущую жену Верховного герцога, съедется чуть ли не вся столица.

Ближе к назначенному времени в дверь моих апартаментов настойчиво постучали.

Рия, естественно пошла открывать.

— Миледи, к Вам герцог Корнур — Рафэль фон дер Мордал.

Во время же его принесло, герцог, как всегда, был до тошноты пунктуален.

— Пусть войдёт, — небрежно кинула через плечо, сидя за туалетным столиком и нанося последние штрихи к сегодняшнему образу. Пытаясь всеми силами унять вдруг охватившее меня волнение и дрожь.

— Миледи, — услышала я у себя за спиной низкий, немного с хрипотцой голос Корна. И по телу моментально прошлась лёгкая волна возбуждения.

Глава 28. На балу

— Ваше Высочество, — повернувшись к мужчине лицом, я изобразила лёгкий реверанс.

— Вы потрясающе выглядите, — синие глаза герцога потемнели, а губы дрогнули расплываясь в хищной улыбке и мужчина сделал решительный шаг в мою сторону. Протягивая мне руку.

— Вашими молитвами, — выдавила из себя сдержанную улыбку. Как вкопанная застыв на месте, не решаясь подать ему руку в ответ.

Я никак не могла взять в толк, какую игру ведёт дер Мордал. То он готов любому глотку перегрызть за один лишь взгляд в мою сторону, то отдаляется, и ведёт себя так, будто между нами ничего и не происходило.

Сейчас, мне предпочтительнее делать вид, что и не было ничего. Тем более, он с такой лёгкостью отдаёт меня в руки другому, зная, что Великий герцог оставил право выбора за мной. Неужели это такая неуверенность в себе, страх поражения?

Хотя, назвать герцога закомплексованным, особенно, после того, что он со мной вытворял, там, в лесной хижине, а после и в племени диких сложно. Значит его поступками движет что-то другое, но что? То что он никогда не сможет полюбить? Но возможно, он просто не даёт шанса развиться этому чувству. Ведь что-то он ко мне всё-таки чувствует, я в этом больше чем уверена. Иначе не вел бы себя по-другому.

— Вы что опять меня боитесь? — выдернул меня из размышлений хмурый голос Корна.

— Скажу по другому, остерегаюсь, — моментально парирую.

— Так может по дороге в главный зал, вы мне поведаете о причине? — шепчет мужчина низко склоняясь к моему уху одновременно обнимая за талию и притягивая к себе ближе. И меня моментально окунает в его теплый плен, а с губ срывается тихий выдох. — А то у нас осталось не так много времени до начала мероприятия, — хрипит.

Я и не замечаю как он хватает меня под локоть и уже ведёт на выход.

— Боюсь, что у меня для рассказа времени не хватит, — наконец нахожусь с ответом. Когда мы уже идём по длинным хорошо освещённым коридорам замка.

— Неужели всё так запущено? — хмурится мужчина резко останавливаясь нависает горой надо мной. Давя высотой своего роста, буквально пронизывая взглядом своих тёмно-синих глаз. В следующую же секунду, он прижимает меня к стене своим телом, и я даже через ткань платья, ощущаю жар, исходящий от него. Помимо воли вдыхаю такой знакомый и головокружительный аромат, а в груди моментально вспыхивает тянущее чувство желания, что разгораясь огненным цветком, стремительно спускается вниз, обволакивая сознание.

— Представь — те себе, — выдыхаю, почти ему в губы. Он сейчас настолько близко, что я начинаю задыхаться от его близости. А желание прикоснуться к его коже, сводит пальцы в болезненных судорогах. Но почему же он медлит? Неожиданно даже самой для себя, мне хочется чтоб он сейчас меня поцеловал. Также яростно и страстно как и тогда… И мне чудится, что вот-вот это произойдет, и кажется, я даже тянусь к нему навстречу. Бездумно прикрыв глаза и желая наконец почувствовать вкус его губ на своих.

— Так вот вы где, миледи! — вырывает меня из задмения громкий голос герцога Рубрума. И я моментально отскакиваю от Корна, чувствуя на своем лице вспыхнувший жгучий румянец смущение. Корн тоже отстраняется, но продолжает крепко удерживать меня за руку, при этом грозно смотрит на брата.

— А я то думаю, надо бы поторопить, а то скоро начнут подавать первые блюда, а вас всё нет и нет, — на красивых губах Руба играет сдержанная улыбка, но в черных глазах кипит дикая злоба.

— Ненужно переживать, — рычит Корн. — Я вполне способен самостоятельно довести графиню до зала в целостности и сохранности, — мужские пальцы сильнее сжимаются на моём запястье, даже немного причиняя боль.

— Да, ты кого угодно можешь довести, — зло цедит мой так называемый жених. — Возможно графиня сама в состоянии выбрать, кто и куда её будет вести? — не двузначно подмигивает мне Руб. При этом его взгляд жадно и бессовестно проходит по моей фигуре.

— Заткнись, и не смей даже словом, даже взглядом оскорблять графиню, иначе ты меня знаешь! — рычит Корн. Мне кажется я кожей чувствую поднимающейся тьму. Что крутым вихрем уже клубится вокруг нас, готовясь атаковать.

— Ха, и что ты мне сделаешь, полукровка? Отец запретил тебе применять против меня магию, после того раза, — зло оскалился младший брат.

— Поверь, я найду способ усмирить тебя и мне необязательно для этого нужна магия, — уже более спокойно и сдержанно отвечает Корн.

И я вижу, как жгучая злоба в абсолютно черных глазах герцога Рубрума, затапливается беспокойством и страхом. Но он практически сразу берёт себя в руки, и более не обращая внимание на стоящего возле меня мага обращается только ко мне:

— Вы были правы графиня, отдых действительно пошёл вам на пользу, — учтивая масленая улыбка растягивает тонкие губы, обнажая белый ряд зубов.

— Благодарю, ми сир, — учтиво склоняю голову. При этом всеми силами стараясь унять сердцебиение. Ведь стычка двух братьев не на шутку меня испугала.

— Ну что же мы стоим, Верховный терпеть не может опоздавших, — с этими словами Рубрум, ловко подскочив, хватает меня за вторую руку и тянет на себя, при этом Корн и не думает отпускать.

Пришлось мне, вот в таком виде, плотно зажатой между двух мужчин прибыть на званый ужин. Так как никто из братьев и не думал уступать другому.

Зайдя в главный зал, я моментально почувствовала на себе взоры десятков глаз присутствующих. Пёстрые наряды, элегантные прически, воздух пропитанный удушливым запахов дорогих духов. Любопытные взгляды, возгласы и перешёптывания, восхищённые вздохи. Вот он высший свет, здесь, в главном зале замка Ордоуол, собрался весь бомонд, все высокопоставленные чиновники и графы, их жены и любовницы, дочери и падчерицы. И всё как один уставились на нашу странную чету.

Я стараясь ни на кого не смотреть, в сопровождении двух братьев смиренно прошла в центр зала. Откуда мой взгляд сразу же устремился на главный стол, где восседал сам Верховный герцог Литрас-Дарии. Подойдя ближе к Великому герцогу, я, почувствовав наконец свободу, изобразила глубокий реверанс.

— Вот, Флорианс хочу тебе представить свою будущую невестку, — обратился герцог к рядом сидящему мужчине. — Проходи дитя, присаживайся, — кивнул мне старый герцог в ответной улыбке.

Мой взгляд, автоматически устремился на того к кому обращался Верховный и меня моментально окатило леденящей волной. Этого не может быть…

По правую руку от Верховного правителя, сидел тот же самый, страшный бородатый мужик, что и в день моего падения с лестницы. Только теперь он выглядел более опрятно и я бы даже сказала — импозантно. Из одежды на нем были уже не лохмотья, а парадный камзол, с начищенными до блеска пуговицами. Борода аккуратно подстрижена, длинные черные волосы, заплетены в косу. Но глаза…, эти глаза я узнаю из тысячи других.

— Что-то случилось, Лия? — я почувствовала как горячая ладонь Корна опустилась на мою талию и слегка сжала её.

— Нет, ничего, — еле слышно прошелестела.

— Ты сильно побледнела, тебе плохо? Если хочешь, мы можем уйти отсюда, — наклонившись ближе, вполголоса проговорил мужчина мне на ухо.

— Нет, нет, — вскинула на него испуганный взгляд. — Я останусь … здесь, — к горлу подступил колючий ком и я тяжело его сглотнула.

И чего это я так распереживалась. Возможно этот Флорианс просто сильно смахивает на того бомжа. И даже если это он и есть, то вероятность, того что он узнает меня в обличии леди Лии очень мала. Если конечно он сам не замешан в том, что я сюда попала. Я внимательно взглянула на темную фигуру пугающего меня мужчины. Он, казалось уже и забыл о моем существовании мило о чем-то беседуя с сидящей возле него дамой.

Нет, уходить точно нельзя. Тем более не хватало ещё в первый же день по приезду в замок, впасть в немилость Верховного. Весь этот ужин, для того и затевался, чтоб показать меня людям. Представить так сказать будущую жену Верховного правителя. А я вот так возьму и сбегу? Нет, нужно срочно брать себя в руки.

И я как могла, натянув на лицо учтивую улыбку, поддерживаемая Корном, ступаю дальше.

Но взгляд помимо воли все равно скользит по пугающему меня незнакомцу. Нет, я однозначно ошибаюсь, обычный человек не мог подрать с такой силой наружную обшивку двери, или мог? При этой мысли, автоматически кинула взгляд на руки сидевшего рядом с герцогом мужчины. О Боги, вместо обычных ногтей, у него действительно были длинные абсолютно звериные когти. Это могло означать только одно — Флорианс, не человек. А кто же тогда, оборотень, эльф?

Я как в трансе прохожу на предоставленное мне место путаясь в догадках, ещё больше себя завожу накручивая. Осознание того что я сейчас увидела бьёт набатом в голове, и в эту же секунду я по невнимательности путаюсь в длинном подоле своего платья и чуть ли не лечу лицом вниз. Но сильные руки, стоящего рядом герцога Корна, моментально ставят меня на ноги прижимая к груди. Не давая возможности позорно растянуться на скользком, отполированном до блеска паркете при всём честном народе.

— Лия, с тобой точно всё в порядке, ты чего-то испугалась? — он обеспокоенно заглядывает мне в лицо.

— Тот… мужчина, — киваю я в сторону Флорианса. — Он кто?

— О, не бойся его. Конечно внешность у него немного экстравагантная, но он и мухи не обидит. Даже несмотря на то, что прекрасно владеет всеми видами тёмной и боевой магии, — от его слов у меня вытягивается лицо. Хорош добряк, ничего не скажешь. — Тем более я его с детства знаю, он мой учитель и давний друг семьи.

— Понятно, — растерянно шепчу.

К своему месту, что как раз находится напротив места Флорианса, я подхожу уже на деревянных ногах, как в тумане. И возможно, если бы Корн меня крепко не придерживал за талию, сделала бы уже попытку сбежать. А так вполне себе достойно присела и даже смогла взять в дрожащие руки столовые приборы. Только вот мне и кусок в горло не лезет. И я, то и дело отдергиваю себя, от желания вновь взглянуть на напугавшего меня мужчину.

Руб, к моему величайшему облегчению, практически сразу, как только раздались первые музыкальные аккорды, растворился в толпе смеющихся молодых кокеток. Таким образом, хоть ненадолго, дав мне возможность передохнуть, от его навязчивого внимания и постоянной болтовни. Внимание же Корна, наоборот было мне приятным. Хоть виду я старалась не показывать. Но мне так же как и всем молодым девушкам хотелось немного потанцевать. Но навязываться герцогу лишний раз, мне не хотелось. Поэтому насытившись и немного расслабившись, я лишь слегка пританцовывала в такт мелодии.

— Вас можно пригласить на танец? — услышала я неожиданное, но такое желанное от Корна.

Не взявшись что ответить, я лишь уверенно кивнула головой в знак согласия.

Уже через минуту мы с Корнуром кружили в головокружительном вальсе. Он нежно, почти невесомо обнимал меня за талию, сжимая другой рукой ладонь. А я таяла от его близости, смотрела из-под ресниц в бездонно-синие, сгорая, мечтая ещё плотнее прижаться к мужской груди. Утонуть в терпком аромате его кожи. Согреться в его теплых объятьях и чтоб он не отпускал. Но герцог был максимально учтив и осторожен, контролируя каждое своё движение, ещё больше разгорячая и так разбушевавшееся во мне желание.

— Миледи, — раздался скрипучий голос древней старухи, графини фон дер Моруферди. Нарушая моё блаженное состояние, когда мы с герцогом обессиленные опустились на свои места немного отдохнуть после пары танцев.

Графиня Моруферди так же как и все самые почетный гости Империи, сидела за общим столом с Верховным герцогом. — Подскажите Вы уже сделали свой выбор? — растянула старуха губы в учтивой улыбке, но маленькие блеклые глазки хитро сверкали на морщинистом лице, просверливая насквозь.

— Выбор? — непонимающе переспросила, чуть не подавившись, только что отпитым винным напитком и ещё не успев толком отдышаться.

— Ну да, — в голосе графини просквозило лёгкое раздражение. — За кого из сыновей Благословенного Верховного, замуж собираетесь выйти?

— Ах это, я ещё не…

— Ну естественно, графиня Пефферди, уже выбрала, — вклинился в наш разговор, невесть откуда взявшийся Руб. При этом выхватив у меня из рук бокал, выпив до дна его содержимое, рыгнул и смачно чмокнул меня в щеку.

Я так опешила от его действий, что даже воспротивиться не успела.

— И кого же? — с отвращением наблюдая за ним, поинтересовалась старуха.

— Меня естественно, — сообщил мужчина приобняв меня за плечи крепко прижимая к себе, не давая возможности даже вдохнуть. В этот момент, сбоку я услышала как громко скрипнула челюсть Корна.

— Так значит, Вас можно уже поздравить, герцог? — говорила старуха Рубу, а смотрела почему-то на меня

— Ну почти — фыркнул мужчина, наливая себя очередной бокал вина.

— Я бы на твоём месте так не налегал на спиртное, — спокойно проговорил Корнур, с призрением наблюдая за тем, как младший брат опрокидывает очередной бокал.

— Хорошо папочка, — прыснул пьяной улыбкой Руб.

— Я тебе не отец, но его честь перед верховенством позорить не позволю, — рычит старший брат.

— Да мне плевать на чью либо честь, вот стану Верховным и нахрен всех повыгоняю! — гаркнул Рубрум эти слова достаточно громко, чтобы мог услышать и сам Верховный.

— Руб! — в голосе старого герцога сквозила угроза. — Насколько мне известно, в Литрас-Дарии по закону, решение об роспуске верховенства принимает не только Верховный, это, во-первых, а во-вторых, все права на правление Литрасс-Дарии, ты, либо Корн, могут получить только после моей смерти. А я, пока ещё умирать не собираюсь!

— Это пока, — прошипел Руб одними губами, но все кому необходимо это услышали.

Глава 29. Меж двух огней

Весь оставшийся вечер проходил более-менее спокойно, ровно до того момента, пока сильно поддатый Руб, и когда только успел так угваздаться, не потащил меня на танцпол.

Мы с герцогом кое-как вальсируя, уже по десятому кругу, проходили зал. Голова шла кругом, от удушливого запаха его тела, и кажется, музыка уже как пятнадцать минут стихла, а наш танец скорее напоминал, бой пьяных ёжиков. Так как нас, а точнее Руба, то и дело кидало в разные стороны.

— Вы так меня к себе прижимаете, что мне кажется, ребра переломаете, — звучно прошипела, сильно раскрасневшемуся и пьяненько улыбающемуся Рубруму в лицо.

Единственное что радовало это то, что весь период нашего с герцогом младшим, танца, я не переставая ощущала прожигающий мне спину взгляд Корна. Мне даже чудилось, что я улавливаю хруст его кулаков и злой скрежет зубов. Ну и поделом. Его, плохо скрываемая ревность к младшему брату даже доставляла мне некое извращённое наслаждение.

— Не притворяйтесь, миледи, что вам мои объятья не доставляют удовольствие, — прохрипел мне в макушку мужчина, обдавая терпким запахом перегара. — Спросите у любой находящейся здесь барышни, они спят и видят, чтоб я их так страстно по зажимал. А сейчас эта привилегия достаётся исключительно вам, — приподнял чёрную бровь Руб, ещё сильнее прижимая меня к груди. Да так, что у меня перехватило дыхание и кажется действительно затрещали ребра.

— Так и шли бы к своим барышням, а меня будьте так добры оставьте в покое, — прошипела с силой вонзая мужчине в предплечье ногти. Того аж перекосило.

— Я конечно люблю, всякого рода любовные забавы, но мне кажется вы сейчас немного переигрываете, — недовольно скривился Руб, слегка отстраняясь и давая возможности мне немного вдохнуть.

— Вы ошибаетесь Ваше высочество, я с вами сейчас совершенно искренна и ни о какой игре речи не идёт.

— Раз так, — мужчина расплылся в коварной улыбке. — Тогда мы прямо сейчас начнём вас перевоспитывать. — С этими словами, герцог младший с силой впечатал меня в свою грудь, буквально вдавливая. Нагло опустив руку, которой минуту назад сжимала мою талию, мне на ягодицу.

— Ох, — взвизгнув, попыталась дернуться, но не тут то было.

— Куда же вы убегаете графиня, — мужчина зловещие сверкнул потемневшими глазами. — Неужели вы оставите меня вот так, без сладкого, — Красноречиво опустил свой взгляд себе на пах.

— На что вы намекаете, герцог?! — задыхаясь от возмущения в удушающих потных объятьях Руба, грозно фыркнула.

Но мужчина не ответил. Меня уже стремительно и бесповоротно вместе с герцогом вело куда-то в бок и в какой-то момент он решил просто-напросто, увести меня с танцпола, подальше от посторонних взглядов. Взвизгнув я попыталась отбиться от мужчины, но Руб выругавшись, резко оторвав меня от пола, просто уволакивает из зала.

Я ничего не успеваю сообразить, как в мгновение ока оказываюсь зажатой в каком-то темном удушливом помещении похожем на каморку для швабр.

— Как на что? — устрашающе нависнув надо мной, вскинул смоляную бровь мужчина. — На — до-супружеский долг.

После услышанного меня кидает в холодный пот. И я вздрогнув, под устрашающим взглядом, абсолютно черных глаз, ещё раз пытаюсь безуспешно скинуть наглые, загребущие руки молодого герцога. Но он с лёгкостью перехватив мои тонкие запястья одной рукой, больно их сжимает. Вторая же нагло ложится на мою грудь, тиская. У меня, от отчаяния и боли даже слезы выступили.

— Нет такого понятия, и отпустите меня немедленно, танец уже давно закончился, — шиплю сквозь зубы, пытаясь увернуться от наглых липких поцелуев, что уже во всю покрывают мою шею и декольте. Оставляя красные следы. Но это не так просто. Мужчина вцепился в меня клещами и явно не желал выпускать столь желанную добычу. Это его желание, уже вызывающе упиралось мне в живот.

— Это всё формальности, миледи. Зачем же усложнять себе жизнь, такими пустяками, — хрипит, зубами вгрызаясь мне в корсет и сильнее вжимая в стену.

Через пару минут, я, обессиленная и разбитая практически прекратила попытки воспротивиться. К сожалению у нас с Рубом были разные весовые категории, не в мою пользу. И отбиться от наглых посягательств на мою честь, оказалось задачей не из лёгких. Впервые я пожалела, что у меня стройное и хрупкое тело графини, а не грузное — Зинаиды.

Сейчас меня могло спасти только чудо, ну или Корн. Где кстати он подевался, почему не спасает?! Или для него отдать меня в лапы этому убогому чудовищу уже решенный вопрос? Если это так, то завтра же я сообщу Верховному герцогу о своём намерении уехать из замка Ордоуол.

Наглые руки Руба уже вовсю шарили, по-моему, телу, а я готова была рыдать в голос, от унижения и страха. Но это, как оказалось, было ещё не самое страшное. Окончательно меня заставил напрячься, жалобный треск моего прекрасного бального платья.

— Нет! — завопила не выдержав охватившего меня ужаса. — Пустите…!

— Ш-ш-ша, — мужчина моментально зажал мне рот рукой. — Зачем же так орать. Успокойся малышка сейчас я буду делать тебе приятно, — зубоскалясь прохрипел мужчина.

В следующую секунду мерзкий герцог Рубрум, пыхтя и натужно рыча, потянул меня на себя. Резко развернув к себе спиной заставляя нагнуться, взгромоздил меня животом на деревянную лаву выпятив на себя мою попу, пригвздив рукой сверху не давая возможности вывернуться. Распластав меня на грязной давно не мытой деревянной доске. Чудом я успела повернуть голову и не впечататься в поверхность лавки лицом.

Следующее, что я почувствовала, как мужчина высоко задрав подол моего платья и нижних юбок, прислонился к вздернутой попе, прикрытой лишь тонкими шелковыми панталонами, возбуждённым членом. О боги, что он собирается делать! В этот момент меня охватывает настоящий животный страх. Набрав в лёгкие побольше воздуха уже собираюсь звать на помощь, но не успеваю.

— Руки убрал! — услышала я над собой грозный рык Корна.

— А если не уберу, то что будет? — пьяно растягивая слова проговорил Руб.

Воспользовавшись тем, что меня сейчас отпустили, я, откатившись вжимаюсь в угол, лишь краем глаза улавливая молниеносный взмах кулака. В следующий момент я уже вижу перекошенное от боли лицо младшего из Мордалов, что распростерся в аккурат под той самой лавкой, явно в отключке.

— Вот что, — злобно выплюнул Корн. Затем его горящий взгляд пылающих глаз прошёлся по мне, пронизывая насквозь. Я непроизвольно поежилась ощутив сейчас себя абсолютно голой.

— С тобой всё в порядке?

Я отчаянно замотала головой, способная, от страха, лишь открывать и закрывать рот, из последних сил сдерживая рвущиеся наружу рыдания.

— Лия! — мужчина дернулся было в мою сторону, но я шарахнулась от него как ошпаренная.

— Не трогай меня, пожалуйста, — вымученно кинула в побледневшее лицо Корна, и рванула прочь, куда глаза глядят. Лишь бы подальше отсюда.

Страх, отвращение и обида раздирали мою душу на части, как дикие звери. Возможно, если бы Корн сразу сделал свой выбор, а не глупо отступил перед мерзким братцем, мне бы не пришлось испытать всего этого унижения. Но он решил по-другому, может он таким образом решил предоставить мне право выбора? Но судя по всему Рубу было категорически на это наплевать. И он, совершенно не собирается считаться с моим либо с чьим бы то ещё мнением. Младший из Мордалов совершенно бестактно прет на пролом и добивается своего. Мне даже страшно представить, чем бы закончился этот вечер, если бы не вовремя подоспевший Корнур.

Слезы уже больно сжимали спазмом горло, и мне становилось всё тяжелее дышать в плотно обтягивающем грудь корсете. Но, я не обращая внимание на дисконфорт, продолжаю бежать без оглядки. До тех пор, пока случайно не выбегаю в императорский сад. И только оказавшись на улице смогла вдохнуть полной грудью спасительный свежий воздух.

Испуганно забившись в тени большого благоухающего дерева, обессиленно опустившись на витую кованую лавочку, я даю волю слезам. Через мгновение меня накрывает самой настоящей истерикой. Пользуясь тем что меня никто не видит и не слышит, я, скомкав подол безжалостно порванного Рубом платья, громко завываю. Отпуская скопившейся за весь этот месяц напряжение.

Но долго оставаться наедине и заниматься саможалением мне не позволяют.

— Доброго времени суток, графиня, — прохрипел, у меня над ухом, низкий пробирающий до дрожи голос. — Вы чем-то опечалены?