Сердце Дракона. Книга 14

Глава 1218

– Значит, император знает, кто я такой? – Хаджар, подперев подбородок левой рукой, правой передвинул фигуру на пару клеток вперед. В результате его конь атаковал вражеского слона.

– Да, – коротко и ясно ответил Чин’Аме.

Он слегка дернул когтистым указательным пальцем, и пешка под четким руководством воли драконьего волшебника сделала движение вперед, защитив стоявшего наискосок от нее слона.

Они сидели на все той же вершине пика в центре павильона Волшебного Рассвета и предавались игре в шахматы. Если честно, раньше Хаджар не очень любил эту игру.

Возможно, это было связано с тем, что шахматы когда-то стали испытанием, которое ему пришлось пройти у Травеса. А может, просто был слишком молод для того, чтобы найти красоту в передвижении безжизненных фигур по черно-белому полю из шестидесяти четырех клеток.

Теперь же – спустя годы – он находил в этом некий смысл, особенно когда шахматы не просто отнимали время, а служили дополнением к беседе.

– Ты в этом уверен? – Ладья проскользила вдоль линии горизонта, замерев так, чтобы опустить перпендикуляр на все того же слона, добавив к нему лишнее нападение.

Теперь, если противник захочет разменять ценный ресурс, ему придется потерять не такой уж и важный – пешку. Но именно из таких вот потерь и выигрышей складываются победы.

Это то, чему Хаджар научился у Моргана, да примут его праотцы с хлебом и медом.

– Я слышал императора так же хорошо, как сейчас тебя, Хаджар Северный Ветер.

Чин’Аме сделал длинную рокировку, вновь защитив слона. Казалось бы – не самая значительная фигура, но именно на нее в данный момент оказалось завязано все сражение двух армий – действия короля, ферзя и всей старшей группы фигур, включая даже несколько пешек.

Просто потому, что именно этот слон оказался ключом, который запирал вход во внутреннее пространство армии белых.

Хаджар играл за черных, и единственное, что ему удалось провернуть за последний час игры, – выиграть немного инициативы, чтобы перейти в наступление.

– Почему ты так сильно хочешь забрать моего слона? – внезапно спросил дракон.

Хаджар, не придав особого значения вопросу, выдал то, о чем размышлял буквально мгновение назад.

– Хороший план, – кивнул в результате драконий маг, – но ты ведь понимаешь, что есть и куда более удобные места для атаки, нежели защищенная фигура, способная и сама уйти в размен.

И Чин’Аме многозначительно кивнул на пешки, стоявшие гвардией перед королем.

Хаджар же посмотрел на дневник, лежавший поодаль от доски и плошек, где покоились павшие на поле черно-белой битвы «солдаты».

Разумеется, вся их с Чин’Аме игра была лишь аллегорией, которая позволяла несколько лучше взглянуть на сложившуюся ситуацию. Ну а кроме – вести весьма скользкий разговор, при этом не опасаясь, что их могут подслушивать.

Благо на последнее у императора хватало не только ума, но и возможностей.

– Ты сам сказал, что путь к королю заблокирован. – Хаджар сделал очередной ход, не усилив напрямую давление на слона, но открывая путь к дальнейшему наступлению. И разумеется, он намекал на то, что тайный путь в сокровищницу, описанный в дневнике Пепла, был давным-давно уже завален.

Что неудивительно, учитывая, сколько лет творению рук мастера почти всех Слов.

А второй тайный вход, о котором не знали ни драконы, ни даже Мудрец Пепел, был разрушен в процессе скоропостижного бегства оттуда Крыла Ворона.

Так что и здесь Орден Ворона, фанатики Черного Генерала, умудрился подложить свинью отдельно взятому северному варвару.

– Да, заблокирован, – не стал спорить Чин’Аме, – но в больших играх, Хаджар, есть и большие хитрости. – И, не дрогнув, Чин’Аме смело подвинул того самого слона, открывая вражеской ладье путь в тыл королевства. Но при этом Хаджар с удивлением смотрел, как теперь уже недавно «битый» слон отважно нападает на его ферзя, которого он не мог подвинуть, чтобы не подвергнуть своего короля смертельной опасности. – И там, где ты думаешь, что расставил ловушку или идешь в нападение, на самом деле – движешься по чужому сценарию. Всегда помни, Хаджар Северный Ветер, что ты можешь быть не королем партии, а всего лишь пешкой. Одной из многих. Которая, конечно, может пройти свой путь до конца и стать ферзем, но которую разменяют при первой удачной возможности.

И Хаджару пришлось съесть слона вторым конем, которого съел конь вражеский, затем принятый пешкой Хаджара, которую, в свою очередь, сбил с поля ферзь Чин’Аме. И таким образом Хаджар проигрывал преимущество, отдал инициативу и из отважного нападения перешел к панической обороне.

Все то время, пока он думал, что действует согласно своему плану, на самом деле шел по расчищенной для него тропинке.

И это была слишком большая аллегория, чтобы ее не заметить.

Морган… император драконов… Хельмер… Фрея… Дергер… Яшмовый Император. Все они играли в свои собственные игры. И в каждой Хаджар был лишь той самой пешкой, которую отдадут, чтобы защитить нечто более ценное, но будут не прочь сделать ферзем… чтобы впоследствии так же отдать.

– Проклятые интриги, – прошипел Хаджар и отвернулся от шахматной доски.

Там, у подножия павильона Волшебного Рассвета, собиралось посольство драконов. Не потому, что это место было каким-то особенным, а просто когда-то давно, многие эпохи назад, именно отсюда дочь Чин’Аме вместе с Травесом отправилась к гномам Рубиновых Гор.

– Есть только один-единственный шанс победить в этой игре, – внезапно продолжил Чин’Аме.

– Не играть в нее? – печально хмыкнул Хаджар. – Я пытался, мудрый дракон. Видит Высокое Небо – я пытался… Вот только это стоило мне больше, чем я был готов заплатить.

Хаджар дотронулся до женского обручального браслета на его запястье. Тот все еще пах ее запахом и источал ее тепло…

– Нет, не играть не получится. – Чин’Аме поднял павшую пешку и покрутил в пальцах.

Он разглядывал ее так, будто в пусть и мастерски сделанном, но простом кусочке дерева содержалась вся мудрость, которую драконий волшебник накопил за сотни прожитых эпох.

Стареющий дракон, чье время уже подходило к концу. Сколько он протянет, если не будет использовать весь свой потенциал, как в битве с министром Джу?

Двадцать, пятьдесят тысяч лет? Это даже не одна эпоха, в термин которой вкладывался отрезок времени в сто тысяч лет. А уж по меркам жизни драконов и вовсе – смешной срок.

– Но если ты не можешь обыграть противника, то вот игру, – задумчиво протянул Чин’Аме. После этого он взял одну из плошек, вытряхнул из нее фигуры и, перевернув, поставил рядом с полем, затем водрузил на образовавшуюся платформу белую пешку.

– И что это? – спросил Хаджар.

– Шестьдесят пятая клетка, – пояснил дракон. – Место, до которого невозможно добраться.

– Больше похоже на тюрьму, – Хаджар скептически приподнял правую бровь.

– Чем моложе человек, – Чин’Аме взглянул на своих учеников и на собирающийся у подножия парад, – или иное разумное существо, тем чаще они путают неволю и свободу.

– Разве возможно перепутать две диаметрально противоположные вещи?

– Если подменять понятия, – кивнул Чин’Аме. – То, что большинство принимают за свободу, на самом деле – лишь оковы, которыми приятно себя опутать. И наоборот – лишь разбив эти оковы, ты можешь стать по-настоящему свободным.

Хаджар слегка устало вздохнул. С тех пор как он в последний раз при разговоре с кем-то чувствовал себя безусым юнцом, жизни не видавшим и крови не испившим, прошло не так уж и много времени.

Но достаточно, чтобы подобные ощущения вызывали у него стойкую неприязнь.

– Шестьдесят пятая клетка означает совершать те действия, которых от тебя не просто не ждут, Хаджар, – внезапно пояснил Чин’Аме, – а которые не предполагает сама игра. Подумай над этим, когда будешь биться за жизнь принцессы.

Хаджар посмотрел на прекрасную девушку, которая поднималась по лестнице из парящих в воздухе шелков внутрь плывущей по облакам повозки, запряженной не лошадьми, а розовыми шестикрылыми птицами.

– Вы думаете, мудрый Чин’Аме, что посольство не будет мирным?

– Разумеется, – тут же ответил дракон, – иначе зачем бы, по-твоему, император отправил с прекрасной Тенед такое войско?

А войско действительно внушительное.