Сердце метели

18

Вскоре стало известно, что в марте театр отправляется на гастроли в Чехию. Карел страшно обрадовался и сказал, что поедет тоже.

В Москве весна только-только начала заявлять о своем приближении, и Наташа гадала, какая погода ожидает их в Чехии в конце марта — начале апреля. Карел сказал, что будет совсем тепло. «Если тебя волнует одежда, не беспокойся — мы все купим там, лучше и дешевле. Тебе ведь все равно хочется что-то новое, правда?»

Театр вез в Чехию премьерный спектакль. В Праге 27 марта, в День театра, должен был состояться фестиваль славянской культуры. Вся поездка занимала две недели.

Карел сказал, что не собирается неотступно за нами следовать, а, совмещая приятное с полезным, постарается уладить в Чехии кое-какие дела. Это отчасти даже обрадовало Наташу, поскольку Иван, вообще-то говоря, не одобрял присутствия мужей и жен на гастролях, если они, конечно, оба не работали в театре.

Незадолго до отъезда Иван представил труппе приглашенного режиссера, который по возвращении с гастролей должен был приступить к репетициям новой пьесы, недавно переведенной с английского и имевшей успех в европейских театрах. Ни имя автора, ни название — «Обманщицы» — пока ни о чем никому не говорили. Новый режиссер, Вадим Беляков, славился тем, что ставил любой спектакль меньше чем за месяц. Работал по всей стране, нигде не числился в штате и успевал поставить за год рекордное количество спектаклей.

После читки все стало ясно — пустая, но достаточно остроумная однодневка, призванная закрыть дыру в репертуаре следующего сезона.

Актеры обменялись впечатлениями. Пьеску нашли довольно забавной. Наташу даже развеселила откровенная стервозность ее героини — она устала от пафоса, хотелось немного порезвиться, не мучая себя и зрителя «вечными вопросами».

Было решено, что после двух вступительных встреч с Беляковым актеры спокойно уезжают на гастроли, уже примерно представляя себе, к чему готовиться. Он просил об одном — на первую же репетицию явиться с выученным текстом.

Никита решил максимально упростить себе эту задачу и попросил Наташу «накидать» с ним текст на кассету, чтобы учить ее потом с голоса, автоматически реагируя на реплику партнера. Наташа собиралась переписать у него кассету, но, увлекшись личными проблемами, забыла об этом перед отъездом. Собирая вещи, она положила в чемодан папку с текстом.

Уже в середине марта в квартире Карела стало невозможно находиться даже в выходные — рабочие вовсю долбили стенку, приводя в негодование соседей. Карел клялся, что самый шумный период займет не больше полутора месяцев, поскольку сам надеялся закончить это безобразие к свадьбе.

— А сколько вообще времени займет этот ремонт? — спросила Наташа.

— Боюсь, что нам придется отдыхать все лето, — пошутил он. — Не волнуйся, я не такой бездельник, как тебе кажется. Мы, конечно, уедем с тобой куда-нибудь — медовый месяц, как-никак, ну а потом, может быть, придется снять квартиру на пару месяцев.

— Мы можем пожить в Медведково, — предложила Наташа.

— Будет видно. Мне кажется, летом лучше арендовать номер в каком-нибудь пансионате или дачу. Ты ведь летом не работаешь?

— Если не будет гастролей — не работаю.

— Значит, надо сидеть на свежем воздухе. Я подумаю над этой проблемой.

Ночь перед отлетом Наташа провела дома, с мамой. Прощаясь с дочерью, та поцеловала ее и шутливо напутствовала:

— Успехов тебе, не обижай Карела, я его люблю.

— Ни в коем случае. Тем более, там он на своем поле, — ответила Наташа, обняла маму и, подхватив легкую сумку, вышла из подъезда.

Карел курил в ожидании у машины, за рулем сидел улыбающийся Стефан.

Через несколько часов Наташа и Карел в группе веселых, слегка возбужденных предстоящими гастролями актеров уже выходили из самолета в Брно. Во время полета Карел прочитал Наташе краткий курс истории Чехии и теперь шепнул ей на ухо:

— Сердечно приветствую тебя на чешской земле.

К актерам уже направлялась представительная делегация встречающих, среди которых были директор местного театра и заместитель мэра города. Иван подтянулся, входя в роль. Стало очевидно, что программа будет очень насыщенной. «Слава Богу, я все-таки взяла костюм и пару блузок», — подумала Наташа. Карел грустно вздохнул, но тут же улыбнулся.

— Работай, работай, — шепнул он, — мне нужна трудолюбивая жена.

Их разместили в гостинице, извинившись за отсутствие одноместных номеров. Побеседовав о чем-то с портье, Карел подошел к Наташе:

— «Люкс» у них все-таки нашелся, так что я предлагаю тебе разделить со мной ночлег.

Наташа быстро приняла душ с дороги, заново причесалась, накрасилась, надела костюм. Нерешительно спросила.

— Ты поедешь с нами?

— Нет, милая. Это неуместно, меня никто не приглашал. К тому же есть другие дела. Увидимся вечером. Иди и производи впечатление. Костюм тебе очень к лицу.

Из мэрии их отвезли в ресторан пообедать, из ресторана — сразу в театр.

К вечеру, валясь с ног от усталости после перелета, приемов, тостов с чешскими актерами, Наташа вошла в номер и упала на двуспальную кровать.

— О-о-о, — простонала она, сбрасывая туфли.

Из ванной вышел Карел, с зубной щеткой во рту, и что-то пробурчал.

— Что, что? — спросила Наташа.

Он замычал, вновь скрылся за дверью и вернулся, уже вытираясь полотенцем.

— Не раздевайся, вот что!

— Почему? Ты меня выгоняешь?

— Нет! Хочу, чтобы ты кое-что примерила, вдруг не подойдет. — Он разложил перед ней пакеты с покупками.

— О, какая прелесть! — воскликнула Наташа, вынимая из пакета белое шелковое вечернее платье.

— Нет, сначала померяй пиджак, — протянул он ей другой сверток.

— Сколько же ты всего накупил?

— Немного. Это платье, пиджак, брюки, две пары туфель к ним, белье и сумочку. Потом узнал, что завтра двадцать градусов, и купил летнее платье для экскурсий.

— Боже!

— Я чувствовал себя, как Гумберт, покупающий одежду для Лолиты. Особенно в отделе белья. Меня, наверное, приняли за фетишиста. Вообще, увлекательное занятие.

Наташа обняла его, поцеловала, но он все еще был слишком увлечен новым для себя делом. Мягко отстранив ее, сказал:

— Это все потом, я рад, что тебе нравится. Померяй, пожалуйста, туфли, я из-за них больше всего нервничал.

Туфли прекрасно подошли.

— А из-за белья ты не нервничал?

— Нет. Тут я не мог ошибиться.

И он оказался прав. Белье сидело на ней как влитое.

— Неудивительно, если тебя приняли за фетишиста. Представляю, как ты их замучил.

— Это их работа, переживут. Радоваться должны.

— Да, безумствующий жених попадается не каждый день, — засмеялась Наташа. — Я так люблю тебя, милый. Не представляешь, как я тебе признательна. Я никогда бы не смогла себе этого позволить.

— Очень плохо. Актриса твоего уровня не должна иметь проблем с одеждой, это не твоя вина, что в России вечно что-нибудь не так.

— В России актеры всегда имела проблемы, если жили только сценой. Да и не только в России.

— Я знаю. Но можно сниматься в России в кино, работать временно, в антрепризе…

— Карел, скажи мне правду. Ты все-таки хочешь жить здесь, да?

— Пока нет. Но мне кажется, детям будет лучше здесь. Я сам сейчас заинтересован в работе в России, надо заложить начальный капитал, пока мы молоды и полны сил. Но подумай сама, тебе хочется, чтобы твои дети возвращались домой из школы по московским улицам? Ты спокойно отпустишь их вечером гулять? Подумай, осмотрись здесь, и почувствуешь разницу. Я ни на чем не настаиваю, в конце концов, можно взять няню… И все-таки я надеюсь, ты сумеешь полюбить Чехию…

Когда стал известен маршрут, Карел с Наташей скорректировали свои планы отправиться в Прагу, чтобы встретиться с отцом и его женой и подготовить их к знакомству с Наташей.

Они договорились, что он будет встречать ее вечером в Карловых Варах, предварительно сняв номер в отеле «Бристол», независимо от того, где остановятся остальные. Потом отправится с ними в Плзень, а оттуда в Прагу. На Пражский фестиваль Карел собрался прийти с семьей, а затем вместе с Наташей отправиться к отцу. Проведя в Праге четыре дня, труппа должна была возвратиться в Москву поездом. Идея проехать по стране таким образом неожиданно понравилась Карелу. Он сказал, что с детства не ездил на поездах дальнего следования, и будет просто здорово сидеть в купе, смотреть в окно, пить сухое вино и разговаривать, никуда не спеша. Наташа с удовольствием согласилась, ей тоже хотелось побыть вдвоем с Карелом, хотя уж чего-чего, а поездов дальнего следования в ее актерской жизни было более чем достаточно.

Олег, кстати говоря, услышав о том, что все едут домой поездом, выразил негодование:

— Нет уж, поездами я сыт по горло, — сказал он. — У меня здоровье уже не то, столько пить. Я лучше вернусь за свои деньги самолетом, чем буду двое суток мучиться. Меня от одного запаха железной дороги тошнит.

Иван пожал плечами — мол, поступай как знаешь, если деньги есть.