Сердце подскажет

Глава 38

Превратности судьбы

Ледяной разум хищным звоном отрезал чувства, что источало его измученное сердце. Остался только холодный расчёт. Он нашёл корень зла, язву на теле мира, которую намерен выжечь дотла. История порой обманчива и неожиданно раскрывается изнаночной стороной, показывая истинную суть вещей. Теперь он знал всё, что сотворил Ниян и не будет ему пощады.

Распахнув двери дворца Пекельного царя, Орголиус шагнул внутрь, оставив позади осколки обсидиановой гвардии стражей. Его шаги раздавались гулким эхом по тёмному залу, оставляя пепел следом. Его тёмная материя вспыхивала в поисках виновника.

— Ниян! — крикнул он во тьму.

Ожидая появления врага, его внимание привлекло методичное цоканье, что доносилось из глубины зала. Пекельный царь не спешил навстречу. Орголиус молча шёл вперёд, как вдруг, на тёмном полу, ему в глаза бросился белоснежный клочок ткани. Подняв его, он сжал ткань в руках и в сознании пролетели образы, связанные со светочем. Он увидел всё, что с ней здесь было, и сердце его вспыхнуло болью. Разум же требовал отмщения. Глаза его во тьме вспыхнули холодным огнём. А до слуха донёсся тихий женский смех.

— Это так мило-о-о, видеть, как тёмный владыка страдает от любви, в которой ему не суждено остаться, — коварно прозвучал голос из глубины зала.

— Сирин, — процедил Орголиус, спрятав клочок от платья в карман.

— Это было очевидно. Я предупреждала тебя, но ты не послушал. А ведь, всё могло быть иначе. Мы могли бы встать во главе миров. Такая власть. Ты погибнешь, если не остановишься. Ещё не поздно, Орголиус. Я всё ещё люблю тебя, и готова забыть, как ты меня оскорбил. Ты можешь быть со мной, и я тебе помогу, — сладко заливала Сирин, передвигаясь по залу, но, не показываясь Орголиусу на глаза.

— Лучше скажи, что ты здесь делаешь? — прогремел его голос.

— О нет, это не то, что ты думаешь. Вся моя работа посвящена тебе. Я знаю секреты Нияна. Разве я могла допустить, чтобы он помешал нам с тобой покорить миры? Я всё ещё верна нашему плану, но, готов ли ты выбрать верный путь? — сладко лились её речи.

— Верный? Это какой? — холодно произнёс Орголиус.

— Я предупреждала тебя об этих событиях давно. Разве ты не видишь, с какой скоростью они сбываются? Ты ослеплён этой девчонкой. Она тебя погубит. Она никогда не предназначалась тебе. Другой будет рядом с ней. Ты погибнешь, и никто не вспомнит о тебе… кроме меня. Ты нужен мне. Может, я не такая, как она, но моё сердце принадлежит тебе. Так зачем же приносить себя в жертву, если для них ты изгой? Мы похожи, — ласково молвила она, выйдя ему навстречу.

Белоснежное лицо сияло во тьме зала. Алые губы сложились в мягкой улыбке. Сапфировые глаза были полны искренней надежды в ожидании его ответа. Грудь вздымались от волнения, что было так несвойственно Сирин. Он был единственным, за что она желала бороться и не отпускала идею получить его любовь. Ей казалось, что ещё есть шанс, что он прозреет и увидит её, ту, что подходит ему как никто другой во вселенной.

— Будь со мной, — хрипло прошептала она.

Он смотрел на неё, ничего не говоря, а затем сделал шаг вперёд. Её хищное сердце забилось сильнее. Ещё шаг… его пепельная аура всё ближе. Она млела от мысли вновь оказаться так близко, посмотреть в его прекрасное лицо, слиться в поцелуе, снести мир волной страсти, что рвалась наружу.

Он подошёл так близко, что Сирин, задыхаясь от накативших чувств, едва не потеряла сознание. Этот миг казался ей тем самым, чего она так ждала всю свою жизнь. Хотел бы убить, уже бы сделал это. Но, он смотрел на неё, пока она таяла как лёд от пламени его взгляда. Всё в ней трепетало от надежды, от этой близости. Хищная и красивая, она едва не упала ему на грудь в забытье. Орголиус молча поддержал её за локоть, а затем, взяв за подбородок, внимательно заглянул в её глаза. Сердце Сирин замерло в ожидании.

— Нет, — сухо сказал он, и отпустил её подбородок.

Последняя нить порвана. Всё что её удерживало от крайностей, потеряло смысл.

Не выдержав такого унижения, силы словно покинули её, и она, изнывая от не находящей выхода боли внутри, рухнула на колени, еле удержав равновесие, упёршись руками в пол. Сломанная кукла со стеклянным сердцем, что громко трещит в сознании, разрываясь на миллиард осколков.

— Где он? — также сухо спросил Орголиус.

— Это уже не важно, — прошипела она, задыхаясь от слёз, что застыли в её глазах.

— Говори, — потребовал Орголиус.

Но, Сирин лишь злобно рассмеялась ему в ответ.

Не глядя на неё больше, он пошёл прочь. Она осталась одна. Разбитая и злая.

Он ощущал, что зря ищет Нияна здесь. Заглушив в мыслях голос сомнения, что возник вместе с сердечным ритмом, он щёлкнул пальцами, испустив из себя теней-ищеек. Уж они-то быстро его найдут. Тени промчались по всему дворцу, заглядывая в самые укромные уголки, и вернулись ни с чем.

— Где же ты прячешься? — прорычал Орголиус, ментально погружаясь в пространство, перебирая временные нити в поисках врага, он закрыл глаза.

Сейчас он напоминал устрашающую статую, что стояла в безмолвии посреди мрачного дворца. Глаза его распахнулись, неистово пылая. Он нашёл его! Тревога и гнев, глухим ударом раздались в сердце от увиденного. Он обманул их всех! Провёл как детей!

— Проклятье! — воскликнул в сердцах Орголиус, ощущая, как эмоции с новой силой охватывают его существо.

Видение затмило его разум. Видение, которое не должно было случиться.

Как?! Как она оказалась там?! Я же спрятал её! Уберёг… — билось в его сознании, пока он мчался к порталу сломанных печатей.

Эмоции терзали его с такой силой, что едва не растворяли в пространстве. Он превращался в мысль, которая шептала: только бы успеть!

Впереди он завидел знакомые фигуры, которые с чем-то боролись. Это были гости из города Мира: Великие матери, братья-месяцы, сестры Инглии…

Что-то было не так.

— В чём дело? — воскликнул он, оказавшись рядом с ними.

— Мы заперты! — ответила Лето, пока сестры Инглии пытались взломать своей магией ловушку, а братья-месяцы им в этом помогали.

— Отойдите! — взревел Орголиус.

— Ты нашёл его? — раздался голос Октября.

— Он в городе Мира. И Аделина там, — ответил Орголиус и выпустил смертельную магию, что ждала своего часа, что копилась всё это время в нём.

— Проклятье! — воскликнул Октябрь, схватившись за голову.

Барьер, созданный Нияном, едва ли поддался магии Орголиуса. Она лишь царапала невидимую преграду, но та ни на чуточку даже не треснула. Что-то было не так.

— Бесполезно. Нам не прорваться, — махнув рукой, отчаянно произнесла Лето, сев на землю, и все посмотрели на неё.

Это была одна из самых непознанных видов материй, которыми овладел Ниян. Как он получил доступ к этим знаниям, к управлению такой материей, никому было не понятно, как и не понятно то, как её разрушить. Все они оказались в ловушке, как ни бился Орголиус, и Октябрь с братьями, сколько не пробивали они барьер, всё было тщетно. Сестры Инглии были беспомощны перед этой силой, что удерживала их здесь. Хуже всего было осознание, что эта материя поглощает их магию, лишая сил.

— Нужно продолжать! Нельзя опускать руки, — ринувшись в бой на преграду, воскликнул Октябрь с горящими глазами. Но, ни он, ни Орголиус, никто не в силах её преодолеть. Чем мощнее было их наступление, тем сильнее было сопротивление и вытягивание сил. Они просто рухнули от отдачи, что рикошетом отшвыривала их. Но те продолжали биться, замыкая круг.

— Брат, остановись! Разве ты не видишь, что эта материя лишает нас сил? — оттаскивая ослабшего Октября, воскликнул Июль.

Гелиодор смотрел на всю эту ситуацию, поглаживая камень бесконечности на своей трости. Ему казалось, что пришло время принять решающий шаг. Они в тупике, который никто не смог предугадать. Но некоторые ключи в их руках всё же остались. Инструменты для борьбы, иссякают, и он единственный, кто может переломить ситуацию. Его мучили сомнения, ведь разрушив камень, его не станет. Нет, он не боялся за свою жизнь, он опасался, что ни будь его рядом с ними в разгар битвы, то Ниян ещё какой-нибудь сюрприз выкинет. И тогда, его жертва может быть напрасной. Принимать какое либо решение, сейчас было мучительно. Но, вариантов в замкнутом пространстве, в ловушке, где они застряли, было не много. Он знал, что все выходы из нижнего мира закрыты для них. Они взаперти. Переоценили свои силы и стали жертвой хитрости Нияна.

Где же ты? Почему молчишь? — обращался он к Всевидящей матери, в надежде получить хоть какую-то подсказку, но в ответ была тишина.

Верно, ты не зря подарила мне его. Теперь я знаю, как его применить, — подумал Гелиодор, закрыв глаза, крепко сжимая трость в руках.

— Что ты задумал?! Нет! — воскликнула Эйфирия, схватившись за Гелиодора, пытаясь его остановить.

— Прости, — прошептал он, — я должен. Иначе Лина погибнет, а значит и мы. Вы должны её спасти.

— Это не выход! Мы всё преодолеем вместе, слышишь? Без тебя… — судорожно хватаясь за него, пытаясь ослабить его железную хватку за трость, потушить огонь намерения своей магией, умоляла Эйфирия. Но, Гелиодор не дал ей договорить, крепко поцеловав любимую в последний раз.

Сестры Инглии и Великие матери пытались помочь ослабевшим братьям-месяцам, пока Орголиус не оставлял попыток пробить преграду. Эйфирия и Гелиодор застыли в поцелуе, как вдруг откуда-то донёсся истошный писк.

— Се! Ли! На! — оглушающее звучание приближалось как цунами.

Все изумлённо обернулись в направлении звука, завидев надвигающуюся белесую пушистую лавину, издававшую мощную вибрацию, что земля дрожала под ногами. Во тьме нижнего мира, эта белая стая двигалась мурмурацией.

— Гиль-дорка! Не плакай! Ми тута! — раздавались тоненькие голоса из этого роя.

— Морфоксы, — прошептала Эйфирия, стерев слёзы и улыбнулась, — любимый, они тут!

— Вижу, — поправив свой цилиндр, сказал Гелиодор.

Его изумление было не в их появлении, хотя и это конечно тоже, а в том, откуда их столько? Морфоксы, пожалуй, единственная раса во всех мирах, так никем до конца не познанная. Изучить их невозможно. Дрессировке и просьбам они не поддаются. Магия на них не действует. Для них нет преград. Откуда они появились, было неизвестно. Загадочные существа. Но их было не много.

Пушистая волна с диким визгом набросилась на невидимую стену, вгрызаясь в неё. Орголиус в изумлении смотрел на этих милых существ, что отскакивая от боли, обретали свирепый облик. Они неистово дробили материю, пока та не разрушилась, и провалились за её пределы кто весело пища, а кто зло рыча.

— Невероятно, — прошептал Гелиодор, осознавая, что это и был ответ на его просьбу. Он снял шляпу, проявив уважение к морфоксам, что хором пищали его имя на свой манер.

— Гиль-дорка! Гиль-дорка! — скандировали Морфоксы, подскакивая, словно мячики в пространстве, сверкая маленькими глазками.

— Кажется, они признали тебя своим другом, — с восхищением сказала Эйфирия, радуясь такому повороту событий.

— Ни-нян! Се-лина! — пропищали они и, взлетев в пространстве, умчались вдаль со свистом.

Опомнившись, все бросились за ними, так как барьер начал восстанавливаться. Но и тут не обошлось без сюрпризов и ловушек Нияна, которые на своём пути сметали морфоксы и Орголиус, мчавшийся впереди остальных.

Оказавшись в тронном зале города Мира, толпа высыпала на дворцовую площадь, где происходила невиданная бойня Кота с Нияном. Морфоксы куда-то испарились, точно так же, как и появились.

— О, явились! А я уж думал, придётся растягивать удовольствие с Котом. Он конечно, противник не дурной, но этого недостаточно для меня. Видите ли, он не согласен быть моей лошадкой, хе-хе! Да Кот? Тебя унизила какая-то девчонка, оседлав! Значит, будешь подо мной. Все вы будете скоро у моих ног! — усмехнувшись, воскликнул Пекельный царь.

— Я здесь по твою душу! — прорычал Орголиус и бросился в бой, но его внезапно остановила светоч, выбежавшая из-за Древа Жизни.

— Любимый! — воскликнула она, протягивая руки вперёд. Он сначала обрадовался, а потом увидел зловещую улыбку, что растягивалась на её лице.

— Это не она! Берегись! — заорал Кот, и в светоча влетел огненный шар, который испустила из своего посоха Лето, и та рассыпалась в зеркальных осколках.

Даже понимая, что это фальшивка, присутствующих это привело в ужас. Увлёкшись, велик шанс погубить истинную оболочку, которая могла быть среди этой иллюзии. Из каждого осколка возникли новые копии светоча. Их были сотни, и все хищно набрасывались на противников Нияна. Они били магией, которая была отнята у них через ту невидимую преграду. Пекельный царь искусно управлял материей, создавая армию за армией до бесконечности, безумно хохоча.

— Лето, какая встреча! — уворачиваясь от атак Кота, воскликнул Ниян с наглой ухмылкой.

— Ты негодяй! — в сердцах выпалила она, едва успевая отбиваться от атак.

— А ты постарела! — с хохотом, крикнул Ниян, оплетая Кота кнутами.

— Зачем?! Чего ты хочешь?! — вопрошала Лето.

— Ты знаешь, дорогая. Не строй из себя невинного ангела! — заорал Ниян.

— Где она?! Куда ты её дел?! — прорываясь сквозь шквал зеркальных проекций, почти дотягиваясь до Нияна, неистово рычал Орголиус. Он был намерен нанести один сокрушающий удар и покончить с ним, но план менялся на ходу. Страх за светоча менял всё, ведь он думал, что уберёг её.

Ниян от его приближения ужаснулся, ощутив обжигающе касание, хотя и контакта ещё не произошло. Глаза его в ужасе расширились, когда молнией ударила мысль о пророчестве. Мгновенно оттолкнув от себя Орголиуса силовым полем, он начал сковывать его всевозможными способами, но тот рвал оковы.

— Страшно, Ниян?! — рычал Орголиус. — Я твоя смерть. Помнишь? — жутко хохоча, молвил он.

— Малыш, ты кое-чего не знаешь о себе, — фыркнул Ниян с насмешкой, хоть и ощутил холодок от его слов, — ты такой же, как и я. Ты хочешь меня убить, но не станет меня, то и тебе конец. Они тебя боятся. И как только ты исполнишь то, зачем пришёл, то получишь нож в спину! Им нет веры! Подумай, ведь мы можем договориться. Ты хочешь быть с девчонкой? Я это устрою! Ты, можно сказать, мне почти сын, ведь в тебе течёт моя кровь. Ох, ты не знал? Прости, что так приходится сообщать, но что есть, то есть. Выбирай, умереть за тех, кто при любой возможности воткнёт нож в спину, или…

Ниян напустил на Орголиуса мираж, где он и Аделина вместе. Видение, где они создают миры, где нет преград и опасений. Слишком желанная иллюзия.

— Подумай хорошенько, за что ты ведёшь борьбу? Разве не в ней весь смысл для тебя? Они боятся тебя, а светоч для них лишь инструмент, — вкрадываясь в сознание Орголиуса, молвил Ниян.

— Не слушай его! Он лжец! Это из-за него мы впали в безумство! Он создатель всех эмоций, что настигали нас тогда. Мы не знали, что с нами! Мы поступили плохо! Но мы не повторим этих ошибок, Орголиус! Прости нас! Борись! — в сердцах воскликнула Лето, с надеждой глядя на Орголиуса.

— Да ладно! Это я значит виноват? Прекрасно, дорогая! А не ты ли создала это зерно и поселила глубоко в мою, тогда ещё светлую душу, м-м-м? Не ты ли первая вкусила обман и предательство, щедро предлагая разделить с тобой новоявленный напиток? Я верил тебе! — воскликнул с жаром Ниян.

— Ты отравил нас всех! Сделал всё нашими руками! Разрушил наш мир! — кричала Лето, не помня себя. Она не желала слышать той правды, что давно похоронила.

— Не-е-е-т, — прошипел Ниян, и в его глазах вспыхнул гнев, — вы всё сделали сами. Когда меня заперли внизу, благодаря тебе, я страдал. Эмоции, это можно сказать, наши с тобой дети, общее творение. Причина и следствие. Они воплощались, вырываясь из меня, пока я выворачивался в страшных мучениях. Они проявлялись и терзали меня, пока я не взял верх над ними, пока не заставил служить мне. Но, ты, скорее всего, знаешь это, и долго хранила тайну, боясь признать своё участие. Даже смерть сестры тебя не смутила. Так кто из нас чудовище? Ты очернила меня, а сама осталась белой и пушистой! Но, я знаю, какая ты на самом деле. Твоё чёрствое сердце только принимает любовь, но ничего не даёт взамен. Удивительно, что тебе не нашли замену!

— Ты не понимаешь! Ничего уже не изменить. Может я и виновата, но это уже прошлое, — молвила Лето.

— Может? Прошлое?! Нет, дорогая, это не прошлое, это настоящее. Моё настоящее, которое пожирало меня, пока ты тут веселилась! Ты хоть понимаешь, что я пережил?! Вижу, что нет. Ты и не думала обо мне, как я там. Ты заботилась о себе. Избавилась, как от надоевшей игрушки. Но, я не игрушка, моя дорогая! Даже сейчас, когда мы встретились, ты не можешь признаться себе. Так и сгинешь во лжи. Час расплаты настал, и тебе его не избежать! — свирепо воскликнул Ниян, подавляя своей мощью сопротивление своих врагов. Чем больше его злила Лето, тем он становился сильнее.

— Ты стал чудовищем, и этот факт не изменить. Сколько бы ты не винил меня, но твоя участь также предрешена. Всевидящая матерь не потерпит такого отродье в кругу семьи. Ты выпачкан мерзостью, которую не стереть, — сказала Лето, пытаясь встать и сопротивляться давлению, не желая быть захваченной.

— Странно, ведь ты попросила у Орголиуса прощения, — нахмурился Ниян, — так почему же не можешь поступить так со мной? Он чудовище не меньше чем я! Но, ты упёртая. Гордыня и тщеславие, твоё проклятье. Просто знай, что я любил тебя, я верил тебе, и готов был поступать в ущерб себе, лишь бы ты была счастлива. Но, тебе и этого было мало! Ты могла честно признаться во всём тогда, когда ещё не было поздно! Но ты… — задыхаясь от несправедливости, с досадой и гневом восклицал Ниян, — ты, растоптала меня, налгав Высшим! Внушала сладкие речи Фениксу. Это не я, а ты заразила всех безумием. Я всего лишь отражение твоих поступков. Ты жестокая! Для тебя нет преград, когда речь идёт о личном удовольствии. Ради собственной прихоти, ты готова положить на жертвенный алтарь своих детей и сестёр, вверенный тебе мир, всё и всех!

— Скажи ему! Признайся! — взмолилась Осень, сопротивляясь гнёту, в ужасе наблюдая за тем, как исчезают в толпе зеркальных проекций их сыновья.

Глаза Нияна вспыхнули ожиданием. Но Лето поджала губы.

— Лето! Ты можешь остановить это! — воскликнула Зима.

— Не может, потому что не хочет, — горько рассмеялся Ниян.

— Ну, что малец? Готов принять моё предложение или ты хочешь быть как эта несносная особа? Подумай, ведь я предлагаю тебе честную сделку, где ты и девчонка будете в безопасности, в своём мире, абсолютно счастливые. Это не твоя битва. Ты попал в это хитросплетение случайно. Я даю тебе возможность выбора. Решай! — по-отцовски обратился к Орголиусу Ниян.

— Случайности не случайны, как говорит один мудрый волшебник, — хрипло произнёс Орголиус.

— Вот глупый. Воля твоя! — воскликнул Ниян, и сдавил Орголиуса своей магией так, что та впивалась в него, причиняя страшные мучения.

— Подожди! — воскликнула Лето.

— Поздно, милая. Я уже перегорел. Просто смотри, что будет дальше, — зловещим рокотом раздался голос Нияна. Его глаза горели безумством и местью.

— Эй, ты! — звонко и с вызовом раздался голос светоча, что донёсся из-за холма за Древом Жизни.

Она сидела верхом на огненном грифоне, из-под золотого шлема выбились красные волосы, развеваясь на ветру, глаза небесной чистоты сверкали праведным гневом.

— Это какая-то шутка? — усмехнулся Ниян, потешаясь над представившейся ситуацией.

— Последняя в твоём случае, — серьёзно сказала светоч, обнажив огненный меч.

Ниян с интересом вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть появившуюся, и то, что она держала в своих руках. На его лице заиграла хищная улыбка.

— У-у-у, какая грозная. Ярость тебе к лицу, глаза светятся ярче. Посмотри, кто тут у нас. Узнаешь этого бродягу? Или вон того? — Ниян сначала указал на Орголиуса, а затем на Октября, натягивая на себя кнут, что сковывал Кота.

Сердце светоча сжалось от явившейся взору картины битвы, в которой явно доминировал Пекельный царь.

— Сдавайся, тёмный! — грозно воскликнуло гномье войско возникшее за её спиной. Крепкие воины с хмурыми лицами, рядами появлялись из-за холма. Их шаги отдавались стуком оружия и перезвоном доспехов. Их становилось всё больше. Гномы запели воинственную песнь, стуча мечами и топорами по щитам.

— Ой, какие вы смешные, — гомерический хохот охватил Нияна, — неужели вы всерьез думаете, что сможете победить меня? Гномы? Не могла найти кого-нибудь посерьёзнее? А-ха-ха! Ой, не могу! Посмотри, кто стоит на коленях, не в силах мне противостоять! Бегите в свои пещеры, пока не поздно, а-ха-ха!

— Кривляка, самодур, уймись! — грозно воскликнул Исгерфер.

Нияна взбесила такая самоуверенная речь, и он по-звериному оскалившись, хотел выпустить из ладони черноту, как вдруг из-за спины Исгерфера вышла Айталлири, и туго натянув лук, выпустила огненную стрелу, что вонзилась в его руку. Лицо Нияна исказилось в ужасе.

— Зря ты это сделала, толстуха! — взревел Ниян, вытащив стрелу, и бросила её в сторону.

— Разве можно так с дамой? Не зря Лето послала тебя! — раздался грубый рык у него за спиной. Когда он обернулся, то увидел армию сыновей Кернуна. Волосатые и рогатые варвары с насмешкой глядели на Пекельного царя, как на коровью лепёшку. Из них пышело жаркое желание сражаться.

Ниян ощетинился, покрывшись острыми обсидиановыми шипами от злости. Он не мог стерпеть насмешек. Они были хуже любой пытки. Терпеть унижение он не собирался.

— Зря вы сунулись сюда. Могли бы сидеть тихо по своим норам, но вы предпочли смерть, — злобно прошипел Ниян, обводя взглядом окружавшую его армию волшебных существ, что выходили из окружавшего дворец леса.

На последний и решающий бой, вышли все. Одни спускались с небес, другие лезли из-под земли. Впервые Ниян запаниковал. Они шли нескончаемым потоком, кто хищно улыбаясь, а кто грозно хмурясь. Их жадные взоры были прикованы к нему.