Сильвия Мерседес

Серебро и тайны

(История из Шепчущего леса — 2)



Перевод: Kuromiya Ren


1

Фэррин


Этот сон был самым интригующим из всех.

Я стояла на краю линии деревьев, заглядывала в лес. Это был не естественный лес, это точно. Тут не было теней. И каждое дерево выглядело как сплетенное из тонких золотых нитей, соединенных в косы и создающих эффект деревьев. Результат был ужасно манящим.

Я скривилась. Я знаю лучше. Правда. Это странный сон, чужой сон. Он мог принадлежать кому угодно. И защитные руны, которые я начертила на земле вокруг своего тела, могли оказаться слабее, чем то, что обитало в этом сне, или то, что мог вызвать тот разум.

Это мог быть сон монстра. Или фейри.

Матушка Улла с самого начала ясно сказала:

— Никогда не ходи в сон, если не знаешь, чей он. Это первое и главное правило хождения по снам, девица, и если ты его не запомнишь, ты не сможешь заниматься этим делом. Магия не для веселья и игр, слышишь меня?

Это все слышала. Но…

Мое тело сидело, скрестив ноги в центре круга рун, мой посох ведьмы лежал на коленях. Но мой дух стоял на тропе в Инопутье, туманном измерении бессознательного, через которое обученный разум входил во сны.

То, что я могла, не означало, что я должна была.

Я потянулась разумом в реальность, коснулась физических ощущений твердой земли подо мной, ощутила, как медленно затекают ноги, уловила форму кривого посоха, который сжимала в ладонях. А потом я потянулась за те ощущения к гулу рун. Я старательно рисовала их, каждая линия была четкой, конец посоха вонзался глубоко в землю, чтобы даже внезапно налетевший веер не мог испортить письмена.

Круг прочный. Я хорошо постаралась. И матушка Улла не вернется в ближайшие часы. Старая ведьма ушла в деревню Сидал на роды. Венда рожала шестого рыжеволосого ребенка, а она была известна в округе долгими громкими родами.

— Выполи сорняки на южной грядке до моего возвращения, девица, — приказала мне матушка Улла, собирая все странные инструменты для родов в черную сумку. Она так посмотрела на меня из-под кустистых бровей, что мое тело почти поверило в старые сказки о ведьмах, проклинающих взглядом. Но это был бред. Я четыре года училась, знала, что магия ведьм была не такой, как в историях, которые я слышала, пока росла.

Она была куда интереснее.

За последние четыре года мне редко удавалось использовать расцветающую магию самой. Матушка Улла давала мне чары и учила рунам, казалось, как ей хотелось, но предпочитала использовать меня практически: чтобы я полола грядки, убирала, готовила и штопала. Только когда старушка уходила в три ближайшие деревни на ее территории, я получала шанс самой поэкспериментировать.

Этим утром я дождалась, когда голова матушки Уллы в капюшоне скроется за изгибом дороги, схватила посох и побежала на полянку недалеко от дома ведьмы. Это был круг земли без травы в роще шелестящих осин. Я годы назад выбрала эту полянку своим тайным местом.

Южная грядка подождет. Сны Шепчущего леса манили меня.

И я села в центре круга из рун. Глубоко вдохнув, я взяла себя в руки, нацелилась разумом на Инопутье. А потом шагнула ближе к краю того интригующего сна.

Магия снов — мой дар. Эта моя способность со снами и всей магией в них привлекли внимание матушки Уллы. Сама матушка Улла не очень хорошо справлялась с такой магией. Такой навык редко проявлялся среди пользователей магии низкого уровня, обычно такие силы были у великих магов — мифато. Матушка Улла не раз вздыхала, что меня стоило отправить учиться среди них.

Но, чтобы стать одной из них, нужно было… много всего, чего у меня не было. Деньги. Связи. Старая родословная, голубая, как река Вим. Дочь столяра не могла изучать магию в университете Мифато.

И потому я училась у старой ведьмы округа, которая решила слепить хоть что-то из моих способностей. Знаю, мне повезло. Работа была хорошей. Города и деревни возле Шепчущего леса зависели от местных ведьм. И матушка Улла не молодела; тот, кому она оставит свой дом, сможет жить без проблем до конца дней. Ведьма округа не переживала из-за брака и прочего, если сама не хотела.

Хотя не так много мужчин были готовы рискнуть браком с ведьмой.

Я чуть заерзала там, где сидела, жалея, что не могла вытянуть онемевающие ноги. Но так я могла разрушить круг рун, а я не была к этому готова. Пока что.

Мерцающий лес сна гудел странную мелодию. Я почти видела, как ноты пульсировали между сплетенных ветвей, в стволах и корнях, двигались от дерева к дереву. Это было так мило и заманчиво. Какому разуму такое снилось? Если пойду дальше, смогу узнать. Интересно. И разве могли навредить пара шагов? Я не могла узнать больше о потенциале или границах своей магии, если всегда сдерживалась, да?

Я во сне стояла на краю леса в туманном Инопутье, бледная и просвечивающая, но идеальная копия физического тела, вплоть до одежды из грубой ткани и босых ступней. Воздух шевелился порой — как ветер, но в мире сна не было ветра — трепал пряди спутанных медово-каштановых волос. Я нетерпеливо убрала волосы, как сделала бы и в реальном мире.

И я сделала шаг.

Это было так просто. Естественно. В один миг я была в Инопутье. В другой — глубоко в золотом лесу. Деревья окружили меня, и я могла легко забыть, что где-то вне этого мира у меня было физическое тело. Но так было опасно думать. Сноходцу нельзя было забывать, что он был во сне.

Я замерла на миг, уперла посох перед собой и воззвала к рунам в моем защитном кругу. Они ответили на зов, появились в воздухе вокруг меня, маленькие парящие символы из света, как светлячки. Я тут же ощутила себя безопаснее, готовая увидеть, что предложит этот сон. Кто знал, что за чудо мог вызвать такой разум? И, может, я найду того, кому это снится, и…

Что-то пошевелилось. Пропало за деревом справа от меня.

Я быстро повернулась с большими глазами. Там ничего не было, кроме красивых золотых деревьев. Я чуть нахмурилась, стала отворачиваться, но присмотрелась внимательнее.

Что-то не так было с тем деревом. Все вокруг меня было золотым, живым, гудело песней, но то дерево было… серебряным. И оно было не из сияющих нитей света. Казалось, его ударило сильной волной. Капли жидкости застыли на ветках, портя изначально грациозный облик. Любопытное зрелище и такое неуместное тут, что я невольно приблизилась, чтобы рассмотреть. Я не отпустила руны, сделала защитный круг плотнее. Я все-таки не была глупой.

Серебряное дерево казалось уродливее вблизи. И серебро было не замерзшим и плотным, а еще мокрым, капли стекали струйками по стволу, падали с листьев. Жидкость собиралась вокруг корней, и я старалась не подходить ближе. Я заглянула за дерево… и там было больше таких деревьев, они тянулись глубоко в золотой лес.

Неправильно. Это была не естественная форма этого сна. Тот, кому это снилось, болел? Или…

Треск ветки нарушил гул золотых деревьев, резкий, как удар хлыстом. Я повернулась и заметила фигурку, выбежавшую из-за одного дерева и юркнувшую за другое. На миг я ощутила трепет страха.

Но в следующий миг лицо пикси выглянуло из-за стволов. Я выдохнула. Это был всего лишь ребенок: маленький, с красной кожей и диким гнездом волос, похожих на зеленую хвою. Большие золотые глаза глядели на меня, яркие и задумчивые, а потом лицо скрылось за деревом.

— Привет? — тихо позвала я. — Привет! Не бойся, я тебя не обижу.

Лицо вернулось, золотые глаза по очереди моргнули.

— Ты… — я помедлила, не зная, стоило ли задавать вопрос, что замер на языке. Но ребенок не казался угрожающим, и мой круг рун был сильным и надежным. Я мягко улыбнулась. — Это твой сон?

Ребенок склонил голову на бок. Он вышел из-за дерева, и я на миг поразилась, ведь он был голым, кроме полосочки ткани на бедрах. Мальчик, но такой юный, что я не была полностью уверена. И не человек, судя по длинным когтям на пальцах и острым ушам, торчащим из хвойных волос. Он напрягся, раздувая ноздри, замер на носочках, выглядя как олененок, готовый сорваться с места.

— Все хорошо, — я протянула руку, надеясь, что успокаивала этим. — Я не такая страшная. Я просто хотела посмотреть на твой сон вблизи. Он очень красивый. Это все в твоей голове, или это основано на чем-то настоящем?

Ребенок склонил голову в другую сторону, посмотрел одним желтым глазом внимательно на меня, прикрыв другой. Этот взгляд беспокоил, но мне не нужно было бояться такого юного сновидца, да?

— Можешь мне кое-что сказать? — я махнула на серебряные деревья за собой. — Что тут случилось? Эта часть сна не кажется здоровой, и я…

Ребенок закричал.

Так внезапно его рот раскрылся, и высокий вой сотряс мои чувства, испугав меня так сильно, что я чуть не выпрыгнула из защитного круга. Я сжала посох обеими руками, подняла и держала его между собой и ребенком, но золотые глаза смотрели не на меня.

Они смотрели за меня. На серебряный лес.

Я повернулась. Едва я отвела взгляд от ребенка, вопль умолк. Я оглянулась, ребенок пропал, словно свечу задули. Я повернулась к серебряному лесу, искала причину такой реакции маленького сновидца.

Я что-то ощущала. Что-то бурлило, пульсировало. Будто музыка, но не совсем. Ритм в воздухе, дрожь… гнева. И кровожадности. Нет, это было слишком смертным, физическим для этого ощущения.

Это была жажда души.

Я охнула и попыталась отпрянуть в Инопутье. Я сделала шаг, но этого не хватило. Почему? Я ушла не так глубоко в сон, да? Я оглянулась, искала туманную реальность, которую я покинула. Но лес сомкнулся вокруг меня, поглотил меня.

Что-то двигалось в тенях за пострадавшими серебряными деревьями. Что-то голодное…

Семь богов! Я должна была знать. Я знала. О, чем я думала, ослушавшись правил хождения по снам? Когда матушка Улла вернется, когда найдет мою засохшую оболочку на поляне, окруженную сломанными рунами, она фыркнет и скажет:

— Ты получила по заслугам, да, девица?

Земля двигалась под моими ногами. Серебряные деревья дрожали, жидкость капала с них и собиралась сияющими прудами, от которых поднимался пар. Я в отчаянии потянулась сознанием, пыталась найти свое тело. Если я смогу вернуться в укрытие своего разума, тогда я…

Рев прогремел среди деревьев, сбил часть, открывая их корни, словно ладони великанов с множеством пальцев. Я закричала и попыталась отпрянуть, но это только привело меня ближе к тому реву. Я не могла отступить. Не могла убежать.

Я подняла посох ведьмы. Это было лишь видение посоха, лежащего на моих коленях, но в мире сна посох был довольно реален. Я видела, как что-то двигалось в лесу между упавших деревьев — горбатая фигура на длинных конечностях, вдвое выше меня. Я заметила острые шипы, волочащиеся руки, раскрытую пасть, но все было неясным, скрытым серебряными ветками.

Я расправила плечи, уперлась ногами и подняла посох обеими руками. С криком без слов я опустила его с силой, вонзила в землю. Сначала я боялась, что жидкое серебро затмит все, что я пыталась написать. Но — нет. Земля на миг была достаточно твердой, значит… значит…

Я нарисовала одну сильную руну. Гвейир — щит.

Холод порвал воздух вокруг меня. Я ощущала его, но он меня не задел. Он сотрясал руну, двигался вокруг меня, словно пенная волна вокруг носа лодки. Руна мерцала. Я боялась, что руна не выдержит, и я упаду от залпа. Стиснув зубы, я вонзила посох глубже в почву сна, просила руну гвейир выстоять.

А потом голос, низкий, как полночь, мягкий, как урчание кота, шепнул мне на ухо:

— Кто ты?

* * *

Я проснулась.

Лежа на спине под раскидистыми ветвями осиновой рощи, я смотрела на участки голубого неба между зеленым кружевом. Несколько мгновений я могла лишь лежать, пытаясь вспомнить, как дышать.

А потом, охнув, я села. Я все еще сжимала посох, костяшки выпирали, побелели. Мои глаза обманывали меня, говорили, что я видела черный дым, поднимающийся от кончика посоха, но это пропало, когда я поморгала. Я тряхнула головой, скривилась и осторожно ощупала макушку. Я рухнула на спину, и на затылке уже появилась шишка.

Тихо ругаясь, я оглядела круг рун. Он был сломан в трех местах. Словно… огромные когти порвали землю, рассекли символы. Магия не выдержала.

Я должна была умереть. Почему я не была мертва?

Я застонала и потерла щеку рукой. Что я видела в лесу сна? Много разных хищных и паразитирующих монстров жили в разумах и душах. Но я не слышала о чем-то таком. О чем-то таком кошмарном и сильном. И голодном.

— Ты все знаешь, — буркнула я. Я быстро вскочила на ноги, стряхнула землю и листья с юбок. — Ты знаешь, что нельзя врываться в чужой сон вот так! Если бы тебя проглотили, ты получила бы по заслугам.

Но… меня не проглотили.

Сердце колотилось, голова болела, и тьма вспыхивала по краям, когда я моргала, но уголки рта приподнялись в улыбке. Я выжила. Я вошла в тот странный лес и выжила. Видимо, с силой своей магии. Руна гвейир сработала.

Или нет? Я нахмурилась, оглядела круг рун и деревья за ним. Обычные деревья, насколько они могли быть обычными в Шепчущем лесу. Рыжая белка прыгала по веткам сверху, и птицы пели вне поля зрения. Все ощущалось нормальным. Почти.

Мне показалось, или воздух был странно напряженным?

— Фэррин! Фэррин Боддарт, тащи сюда свой зад, ленивая девица!

Я вздрогнула и повернулась, глаза расширились.

— Семь богов! — охнула я.

Матушка Улла. Она вернулась. Уже. Гадкая Венда! Видимо, ребенок появился на свет быстрее обычного. И южная грядка все еще была в сорняках!

Ругаясь именами всех богов, я взяла посох и побежала прочь из рощи осин. Я забыла на миг о серебряном лесе и тенях, почти замеченных среди сломанных веток. Я даже забыла о тихом опасном голосе, который шептал на грани моего сознания.

Матушка Улла была насущной проблемой.




2

Фэррин


Старая ведьма стояла в дверях дома, когда я вышла из леса и ворвалась во двор. Я не стала замирать и открывать калитку со стороны кухни, а перепрыгнула через ограду и быстро пошла по узкой тропе между грядок, босые ноги стучали по вытоптанной земле, посох был поднят, чтобы он не волочился и не замедлял меня.

— Вы так рано вернулись! — крикнула я, приближаясь к дому и ждущей госпоже. — У Венды были легкие роды? — я попыталась невинно улыбнуться старой ведьме. Судя по ее лицо, получилось не убедительно.

Матушка Улла стучала пальцами по дверной раме. Вряд ли было время даже в ее юности, когда она была милой. В ее жизни не было места мелочным переживаниям из-за красоты. Время и опыт превратили ее лицо в морщинистую коричневую маску, твердую, как скорлупа грецкого ореха, с бровями, которые будто жили отдельно, и носом, который мог служить еще и открывалкой для бутылок. Ребенком я всегда представляла ведьм в черных длинных плащах и высоких шляпах, но матушка Улла быстро прогнала эти фантазии. Ведьмы носили все те вещи, которыми жители их округа платили им за услуги. Если те вещи плохо сидели, ведьма умела разобрать их по швам и внести нужные правки. Результатом, в случае матушки Уллы, была накидка из лоскутов разных оттенков коричневого и бежевого цвета с зелеными вставками. Накидку так часто латали и перешивали, что изначальное одеяние давно пропало из виду. Ее ступки были босыми. Ведьмы округа не носили обувь.

Она скривила тонкие губы, показывая три зуба, еще оставшиеся у нее. Зубы были неожиданно белыми и крепкими, как древние монолиты гордой далекой эпохи в ее красных деснах. Улла гордилась ими и показывала их при любой возможности, в улыбке или гримасе. Сейчас была гримаса.

— Ленивая девка, — прорычала она, когда я остановилась перед ней. — Рано вернулась, говорит она! Будто я не помогала бедной Венде двадцать четыре часа, чуть не стерев свои бедные ладони до костей.

Я моргнула. Сутки? Нет, это была ошибка. Прошло не больше двух часов с тех пор, как я нарисовала круг рун и вошла в мир сна. Верно? Я ушла не так глубоко, и когда я проснулась… когда проснулась…

Мог ли мир прыгнуть на сутки, бросив меня в реальность на день дальше, чем я ушла?

Матушка Улла все еще ворчала. Я с трудом вернула внимание к настоящему.

— И что девица делала, пока меня не было? — сказала ведьма, стуча пальцами по дверной раме быстрее. — Ушла в лес, играла в мелкие игры, с мелкими заклинаниями, бросив южную грядку гнить!

Плохой знак, когда старая ведьма говорит обо мне в третьем лице при мне. Я открыла рот, гадая, стоило ли объясниться. Но если Улла узнает, что я была в чужом сне, еще и так глубоко, что потеряла день и ночь, не поняв этого, она жутко застынет. А потом резко зашумит со всей силой гнева, и воздух зашипит вокруг нее, и все взорвется, и я пострадаю от последствий хуже, чем упреки за лень. Старая ведьма могла даже перестать меня учить и отправить меня домой. Она уже не раз угрожала мне этим.

И я оставила объяснения и оправдания себе, терпела тираду. Когда у Уллы кончилось дыхание, и она отвернулась и пошла в дом, я последовала, опустив голову покорно. Ведьма села в свое старое кресло у холодного камина и махнула рукой без слов. Но после четырех лет я научилась понимать даже жесты матушки Уллы, и я тут же поставила чайник чая кипятиться. Я высыпала из сумки инструменты для родов, оставила их отмокать в чаше мыльной воды и уксуса. Улла еще не брала меня на роды, но я видела и убирала достаточно последствий, чтобы не давить. Я не хотела изучать эту сторону работы ведьмы, если честно.

Она на время перестала бурчать, холодно молчала, пока я не передала ей деревянную чашку пряного горького чая. Она сделала глоток, закрыла глаза и вздохнула. Волна будто прошла по ее напряженному старому телу, расслабляя все мышцы и суставы, и она обмякла в кресле. Даже ее кривые пыльные пальцы ног растопырились, как у кота, когда она была расслаблена, она закинула ноги на низкую табуретку, которую я придвинула, уперла в нее большие мозолистые пятки.

— Отдам должное девице, — сказала Улла после пары глотков. — Она делает приличный чай.

Я улыбнулась и повернулась к чаше инструментов для родов, закатала рукава, чтобы отмывать их. Я не успела погрузить руки в грязную воду, ведьма фыркнула, будто гавкнула.

— Не сейчас! У тебя сегодня другое задание, с него нужно начать.

Я замерла, глядя в сторону старой ведьмы.

— Я справлюсь сегодня с южной грядкой, матушка Улла, обещаю, — проворчала я. Мне не нравилось ухаживать за садом ведьмы, полном неприятных сюрпризов. — Я хотела сделать это до вашего…

— На это тоже нет времени, — рявкнула Улла, отцепила от чашки длинный палец и указала им на меня. — Ты пойдешь в Сидал. Пока я помогала Венде и ее ребенку, до меня дошла весть, что юная девица Коналл страдает от снов. Да, плохой случай, как я поняла. Что-то гадкое залезло в ее разум, и она вся бледная и слабая, довольно бесполезная для семьи. Они хотели, чтобы я посмотрела, но я сказала, что сны — не работа ведьм. Я сказала им вызвать мифато.

— Мифато?

Мое сердце дрогнуло, словно кто-то задел там струны, и я затаила дыхание. В этих краях не было мифато несколько лет. С тех пор, как старый маг Висаменор умер. Но все знали, что второй сын лорда Леокана отправился в университет мифато, и все надеялись, что он вернется и займет место Висаменора в Башнях Рорис.

Голова кружилась. Он не мог так быстро доучиться. Он не мог уже вернуться. Я бы услышала о его возвращении…

— Да, мифато, — продолжила Улла, не зная, как ее слова влияли на меня. — Юный мастер Келлам пришел в эти края, как видно. Маг Леокан, как теперь его зовут. Устроился в Рорисе неделю назад, как мне сказали, и уже ходит по округе, как напыщенный юный павлин, щеголяя нарядом и прося за свою работу серебро. Мифато. Пха!

После пылких слов Улла плюнула, оставив темное пятно на пыльном полу. Она моргнула налитыми кровью глазами, словно удивилась этому, и нетерпеливо махнула мне убрать. Подавляя желание вздохнуть, я схватила тряпку и опустилась на четвереньки, чтобы оттереть бардак.

— Так, — сказала я, стараясь скрыть дрожь в голосе, — вы посоветовали мага Леокана для Айды Коналл?

— Да, — кивнула Улла. — Но старик Коналл говорит, что они не могут позволить такие дорогие услуги, он просил меня посмотреть его девочку. Он не доверяет высокородной магии. И не зря! Ведьмы колдуют лучше для народа в этих краях.

Я села на пятки, посмотрела на лицо ведьмы округа.

— Вы помогли Айде?

Было сложно поймать взгляд старухи из-за морщин, но Улла приподняла пышную бровь, впилась в меня глазом.

— Не я! Ты, девица. Я сказала старику Коналлу, что пришлю тебя посмотреть на Айду. Я сказала, что ты разбираешься в магии сна и сможешь помочь… и сэкономить семье пару монет.

— Я?

— Не возвращайся, не получив хоть что-то. Мы зарабатываем, как все, и сахар нынче подорожал, да?

Мой рот раскрылся. Я едва слышала слова старой ведьмы. Я сидела с тряпкой в руке, шок мешал думать. А потом я медленно улыбнулась.

— Когда мне идти?

— Немедленно! — Улла склонилась в кресле, щелкнула тупым ногтем между моих глаз. — Если ты сможешь донести туда свой ленивый зад. Я сказала старику Коналлу…

Я не слушала до конца. Я вскочила на ноги и оказалась у двери дома через миг, схватила свой посох ведьмы, прислоненный к стене. Я замерла на пороге и оглянулась на Уллу, гадая, не забыла ли я что-нибудь, не стоило ли спросить у нее напоследок совета. Я еще не ходила на вызов сама, еще и на такой. Я открыла рот.

Но Улла махнула мне, не дав сказать ни слова.

— Иди уже, девица! Я хочу, чтобы ты вернулась и прополола южную грядку до конца дня. Иди!

Подавив желание прокричать «спасибо», что Улла не оценила бы, я повернулась и побежала прочь, пересекла сад у кухни и перепрыгнула через ограду. Я бежала всю дорогу до деревни Сидал.

* * *

Округ матушки Уллы включал три деревни и один город, все было в миле от края Шепчущего леса. Работа ведьмы округа не была официальной, ее не дал ей лорд Леокан, который служил как магистрат округа, и она не получала компенсацию за работу из кошелька лорда. Но это была традиционная работа, и в этих краях часто это было важнее.

Никто не хотел жить близко к Шепчущему лесу без ведьмы округа. Кто еще защитит обычных людей от всего, что жило в глубинах леса?

Ответом был, конечно, местный мифато. Поколениями лорды округа Элли платили хорошо, чтобы поддержать мага, живущего в Башнях Рорис. Они заявляли, что самого присутствия хорошо обученного мага хватало, чтобы отогнать обитателей Шепчущего леса, которые могли бы захотеть полакомиться беззащитными смертными.

Теория была неплохой. Но мифато были такими же странными для местных людей, как то, что могло выйти из Шепчущего леса. Но ведьма округа была одной из местных женщин… другая история. Она была связана. Она была дочерью, сестрой или кузиной, хотя бы подругой для всех. Она знала свой народ, заботилась об их нуждах, никогда не брала за услуги, магические и практические, слишком много. Она была травницей и повитухой, дантистом, сплетницей и ветеринаром в одном.

И когда тени Шепчущего леса подбирались близко к очагу и дому, ведьма округа всегда прогоняла их.

Хоть дом матушки Уллы был в четверти мили от края леса, шаг из-за деревьев на открытую местность всегда ощущался как шаг из одного мира в другой. Я сделала этот шаг и глубоко вдохнула. Даже воздух тут ощущался иначе, более приземленным, настоящим в легких. Не обязательно лучше. Я привыкла к воздуху Шепчущего леса. Мне он даже нравился, если честно.

Но я пошла по тропе, взмахивая руками и посохом по пути. Матушка Улла редко пускала меня одну в деревню, кроме одного выходного в месяц, и тот день всегда был для визита к маме с папой в Адельхилле в четырех милях на север. Но это… был настоящий вызов. Это была работа ведьмы округа. И не из-за боли в зубах или косолапая корова. Это была настоящая работа ведьмы.

Что за проблема со снами была у Айды? Было сложно не размышлять по пути. Может, это был просто хогуг — небольшое нарушение в потоке сна, даже не магическое.

— И, ради бедной Айды, надеюсь, это не что-то хуже, — твердо сказала я.

А если это было что-то хуже? А если это был маратрод — проклятие, посланное из глубин леса? Или норолос — заблудившаяся снотень, попавшая в потоки магической реальности, как-то выброшенная из этого мира и попавшая в разум смертной, где и стала гнить?

Я покачала головой и поспешила по тропе к Сидал. Чем раньше я доберусь до дома Коналлов, тем скорее узнаю.

Вскоре стало видно крыши деревни, и я ускорилась. Народ Сидал узнавал меня, пока я шла по узкой центральной улице. Некоторые кивали, другие даже приветствовали дружелюбно, хотя были те, кто быстро отводил взгляды, нервничая в присутствии той, кто занимался магией. Я не обижалась. Многие боялись и матушку Уллу, но никто не стал бы оскорблять ее.

Я знала путь к дому Коналлов. Девочкой я порой ходила в Сидал из Адельхилла, продавала яйца, и госпожа Коналл была одной из лучших покупателей. Айда была почти моего возраста, мы порой вместе играли. Я повернула у старой кузни, ожидала увидеть знакомый дом.

Я застыла.

— Семь богов! — буркнула я, переложив посох в другую руку.

На дороге стояла огромная карета, закрывающая скромный дом Коналлов из виду, ее привезли четыре белых коня. Яркая свежая краска изображала на дверце золотой щит, коронованный дубовыми листьями и желудями — греб Леокана. Но это была не карета лорда Леокана. Нет, я знала, кому принадлежала карета.

Новый мифато прибыл показать себя округу.



































3

Келлам


— Я могу увидеть юную леди? Я обещаю ее не трогать. Я просто хочу увидеть ее. Может, задам пару вопросов. И все.

Непреклонные покрасневшие глаза старика Коналла глядели на меня из-под тяжелых век и бледных редких ресниц. Он медленно изогнул толстые губы, покрутил в уголке рта пожеванный кусочек корня гулар, переместил его к другому уголку. Казалось, он мог так размышлять еще сто лет.

Я выпрямился сильнее и поднял голову. Я знал, что не стоило давить. Простолюдины упрямились, если на них давили, и мне не заплатят за этот случай. Но если я буду ждать, пока местные начнут просить меня об услугах, я буду сидеть в Башнях Рорис еще лет десять, крутя большими пальцами и гадая, что заставило меня вернуться в эту богами забытую часть мира.

Хотя я знал ответ. И он не был связан с ожиданиями отца…

Я тряхнул головой, прогоняя эту мысль. Не стоило об этом думать. Точно не в таких обстоятельствах. Если я хотел жить в округе Элли, нужно было, чтобы местные приняли меня. И как это было лучше сделать, если не показать свою полезность? Когда я услышал, что единственная дочь старика Коналла страдала от магической болезни, я увидел шанс и поспешил им воспользоваться.

Только бы теперь пройти в дом!

Я поправил мантию, ряд серебряных пуговиц спереди. Может, зря я прибыл так официально. Я думал, что впечатлю их, поражу простых людей, вызову восторг. Но людей, как Римон Коналл, было тяжело шокировать, тем более, вызвать восторг. Возможно, стоило взять одежду моего конюха. Так я бы выглядел как один из местных.

— Видите ли, добрый человек, — начал я и тут же понял, что ошибся. Люди, как Коналл, не любили такое обращение от кого-либо, тем более, от юных идиотов в нарядных мантиях с серебряными пуговицами, которым хватило наглости явиться к его двери без приглашения.

Коналл медленно моргнул тяжелыми веками. Когда его веки поднялись, один глаз прищурился чуть сильнее, создавая выражение чистого презрения.

Моя шея покраснела. Я кашлянул и попытался вернуться.

— То есть… я хотел сказать… Мне дали понять, что ваша дочь страдает от болезни, связанной со снами. Я изучал сны и магию снов в университете мифато, и я считаю, что мои умения могут пригодиться в такой ситуации.

— Вот как?

Это был первое, что старик сказал после резкого «Да?», когда только открыл дверь и увидел меня на пороге. Я решил посчитать это прогрессом и продолжить:

— Да, сэр. Чаще всего нужно просто создать защитный барьер, закрывающей от любого влияния того, что выбрало добычей вашу светлую дочь…

— Боги дарят хороший день, старик Коналл! Вы были в порядке?

Мое сердце замерло.

Звук этого голоса, похожего на колокольчик, кружился в моей голове.

Я пять лет не слышал этот голос. Пять лет, два месяца и двадцать один день, если точнее. Последний раз был на третий вечер Весеннего фестиваля, когда я танцевал в центре луга, окруженный шумными парами, но затерянный в своем мире. Мои ладони лежали на узкой талии, я смотрел на смеющееся лицо под медовыми волосами. Я хотел сохранить этот миг навеки.

Я помнил, как мой взгляд опустился с ее искрящихся глаз на нежные розовые улыбающиеся губы. Я гадал, каким был бы поцелуй. Я помнил, как гадал, что она сделает, если я попробую поцеловать ее при всех.

Я не попытался, конечно. Я провел пять лет, мысленно пиная себя за трусость.

Кашлянув, я тряхнул головой, вернулся в настоящее. Мир не остановился для остальных, как случилось со мной, он все еще двигался. Старик Коналл выглянул из-за меня. Он отодвинул меня красной ладонью.

— Ах. Вот и ты. Матушка Улла говорила, что отправит тебя к нам.

— Я тут, чтобы помочь, если смогу.

Я медленно повернулся. При этом я скрыл эмоции на лице, надеясь, что румянец на щеках не был заметным. Я знал, что встречу ее рано или поздно. Округ Элли был не таким и большим.

Она стояла в паре шагов от меня. И она была такой, как я помнил. Фэррин. Дикая и смеющаяся Фэррин. Единственная девушка, которой хватило смелости дразнить, а потом подружиться с одиноким вторым сыном лорда Леокана. Она взяла меня за руку и повела в свои разные приключения. Например, взяла лодку рыбака Тоба и поплыла по реке в круг Иналес, но лодка утонула, оставив нас в пятнадцати милях от дома. Она смеялась весь путь домой, даже когда ее босые ноги были стертыми, и мне пришлось убедить ее одолжить мою обувь. Мой отец заплатил за лодку, конечно.

Или как мы забрались через ограду на пастбище фермера Горлуна, чтобы увидеть, был ли его бык проклят фейри. Потом мы бежали изо всех сил к дереву в центре пастбища, забрались на ветки на волосок от столкновения с гремящими копытами и блестящими рогами. Там мы висели три часа, пока фермер Горлун не нашел и спас нас. Отец заплатил и за это.

Лучше всего был тот раз, когда мы обнаружили открытое окно сзади Башен Рорис и забрались в кабинет старого мага Висаменора. Мы весь день листали его книги магии, шептали заклинания друг другу. Там мы впервые ощутили приятное мерцание магии под кончиками пальцев, обжигающее наши мозги.

Фэррин. Она подарила мне все радостные и чудесные моменты в детстве. Она вплела себя в мою жизнь.

Она стояла тут, была в простом коричневом платье, не скрывающем ее босые ноги и узкие лодыжки. Ее волосы были все так же спутаны, ниспадали на ее плечи и спину. Но она изменилась за последние пять лет. Когда я отправился в университет, Фэррин была еще девушкой, сильной и костлявой. Время чуть смягчило ее тело, добавив нежные изгибы, которые даже плохо сидящее простое платье не могло скрыть.

Она была не той же дикой девочкой. Она была женщиной. И она строго глядела на меня.

— Маг Леокан, — сказала она.

— Мисс Боддарт, — я поклонился, пока искал мысленно, что еще сказать, что-то умное, хотя бы не совсем глупое. Во время долгого пути из города в округ Элли я представлял десятки вариантов этой встречи, репетировал разные идеальные фразы. Но теперь разум опустел. И я ощущал взгляд Коналла, старик все еще крутил во рту корешок гулара.

Фэррин чуть склонила голову с загадочным выражением лица. Она без слов повернулась к Коналлу.

— Отведете меня к Айде?

— Конечно, — Коналл подтолкнул меня, прогнал меня с крыльца, чтобы Фэррин могла пройти. — Она звала тебя утром. Когда не спала. Но теперь она спит несколько часов.

Я быстро моргал, не понимая, что происходило передо мной. Я решил попытаться получить шанс, шагнул быстро вперед и попытался поймать Фэррин за рукав. Я не успел, но она резко повернулась, словно я задел ее.

— Ты пришла проведать болеющую подругу? — выпалил я.

— Как-то так, — она чуть изогнула губы

— Я понимаю, что она страдает от болезни сна, наверное, магического происхождения. Я пришел предложить свои услуги. Как… ты, наверное, догадалась, я завершил обучение мифато, и я могу тут помочь.

— Да? — она скользнула по мне взглядом, медленно изучая. Она, казалось, сосчитала все серебряные пуговицы на моей мантии. Когда ее взгляд вернулся к моему лицу, ее лицо было презрительным. — Не утруждайтесь, господин маг, — она сделала реверанс, словно коричневый крапивник. — Мы, скромный народ, и сами справляемся.

Я впервые заметил посох в ее руке. Узнавание зазвенело в моей голове. Я видел матушку Уллу в этих краях не раз, и я ярко помнил, что маг Висаменор осуждал присутствие такой женщины в округе, заполняющей головы простых людей своим бредом о магии.

— Ты — ведьма? — я нахмурился, не хотел верить в это. — Как…? Когда…?

— Ученица, — сухо сказала она, ее глаза искрились. — Училась у матушки Уллы четыре года.

— Но это низкая магия, — я перевел взгляд с нее на старика Коналла и обратно, качая головой. — Низкая магия не сравнится с болезнью сна, даже простой. Лучше мне посмотреть девушку.

Фэррин стиснула зубы, чуть прищурилась. Боги! Я мечтал о встрече с ней все эти годы, и за три минуты разговора я уже оскорбил ее. Если бы я мог превратиться в жабу тут, я это сделал бы.

Она даже не ответила. Она повернулась к Коналлу и тихо сказала:

— Идемте?

Старик хмыкнул и пропустил Фэррин в дом. Я попытался произнести ее имя, но мой язык прилип к нёбу, мои губы беззвучно двигались. Коналл посмотрел на меня еще раз, медленно покачал головой, сжал зубами корешок гулар так сильно, что он сломался пополам, кусочек упал в пыль на пороге. Он ушел в дом и захлопнул дверь перед моим лицом.

Я стоял и смотрел на деревянную панель пару мгновений. Я медленно сжимал и разжимал ладони.

— Семь богов! — прошипел я сквозь зубы.

Тогда я полез в шелковый мешочек на боку, вытащил тонкую книжку, украшенную серебряными застежками, открыл ее посередине.
























4

Фэррин


Что ж, хотя бы с этим покончили.

Увидев карету на пути к дому, я отчасти захотела развернуться и убежать. Я не хотела видеть Келлама снова после стольких лет.

После танца на лугу.

После обещания, что он будет писать мне каждую неделю.

После стольких лет…

Я давно перестала ждать те письма, которые так и не пришли, гадать, когда он перестал думать о неотесанной деревенской девке, которая была его другом детства. Я давно перестала представлять лица богатых изящных леди, которые учились с ним в университете — леди, которые ослепляли его своей красотой, впечатляя и магическим талантом. Леди были куда выше дочки столяра, ставшей ученицей ведьмы.

И он вернулся. Какое мне дело? Я всегда знала, что он однажды вернется, чтобы занять место мага Висаменора. Лучше привыкнуть к тому, что он недалеко.

Лучше он увидит сразу, что могу я и моя низкая магия.

Я простояла миг на пороге дома, сжав губы в линию. Мои глаза медленно привыкли к тусклому свету комнаты. Коналл быстро закрыл дверь, пошел передо мной, бормоча:

— Сюда, — и поманил. Я пошла за ним, пересекла унылой гостиной и устремилась к покосившейся двери в дальней стене. По пути я кивнула трем мальчикам у камина, они ели кашу из одного котелка. Я вежливо сказала:

— Доброе утро, госпожа, — госпоже Коналл, сидящей у окна на стуле, штопая одежду. Все они серьезно кивнули в ответ, но ничего не сказал. Ситуация Айды бросила тень на обычно веселых Коналлов.

Старик открыл дверь, и стало видно маленькую комнатку. Там было сложно развернуться, но они умудрились втиснуть кровать. Айда лежала на соломенном матраце, подушках и одеялах с лоскутами.

Мое сердце дрогнуло. Айда всегда была бодрой, хоть и скромной, с румяным лицом, густыми желтыми косами и улыбкой, которая легко согревала. Теперь ее лицо было бледным, как ее старое серое платье, волосы потеряли блеск, вяло свисали мокрыми от пота прядями. Ее тело обычно было крепким, с сильными костями, а теперь эти кости торчали из-под кожи и одежды, придавая ей странный облик скелета.

Я не могла говорить мгновение, изменения подруги потрясли меня.

— Когда… когда это началось? — выдавила я, голос был хриплым и тяжелым.

— Два дня назад, — ответил старик Коналл.

— Что? — я потрясенно повернулась к нему. — Она так сильно изменилась за два дня?

Коналл кивнул, задумчиво посасывая кусочек корня во рту.

— Ты что-нибудь можешь для нее сделать, маленькая ведьма?

Я сглотнула и прошла в комнатку. Свет проникал в окошко и множество трещин в стене. Я села на колени у кровати, склонилась над осунувшимся лицом Айды. Это были не просто небольшие проблемы со сном. Во сны девушки явно проник паразит.

— Фейдфэллоу, — прошептала я. Я слышала об этих паразитах разума, маленьких и хитрых, они проникали глубоко в смертное подсознание и вытягивали у носителя жизнь. Я еще с таким не сталкивалась, пока ходила по снам.

Я сжала ладонь Айды. Она была горячей и липкой, и я чуть не бросила ее ладонь, но заставила пальцы держаться. Я склонилась ближе, смотрела на морщины и тени на лице Айды, читая, что я могла. Но так можно было мало узнать.

Нужно было войти.

Я встала, сжала посох и прикусила щеку изнутри. Я с тревогой взглянула на Коналла, он глядел на меня из-под тяжелых век. Он знал, что я была юной и неопытной, но он все еще предпочел мою помощь, а не обученного мифато. Это уже было чем-то. Я не могла теперь показывать ему свою тревогу, свой страх. Нужно было изобразить смелость. Может, если я буду достаточно убедительной, я смогу убедить себя.

— Мне нужно место, — твердо сказала я. — Никому не входить, пока я так не скажу. Вы можете… услышать голоса. Айда может закричать. Но не давайте никому входить, иначе вы потревожите магию. Понятно?

Старик Коналл кивнул. Без слов, даже не взглянув на пострадавшую дочь, он вышел в дверной проем и закрыл за собой дверь. Дверь не была большой, плохо подходила к раме. Но я вдруг ощутила себя одиноко. Отрезанная от мира.

Но такой и была ведьма, да? Одинокой. Способной справиться самостоятельно. Когда матушка Улла жаловалась на одиночество или тревогу? Она не тратила время на переживания, что она могла быть не лучшей для этого задания. Она даже не думала бы убежать из дома, позвать высокого мифато, попросить его о помощи. Матушке Уллы не нужна была ничья помощь.

Я вдохнула и медленно выдохнула.

— Как и мне, — прошептала я. И приступила к работе.

Сначала нужен было окружить рунами Айду и меня. Я сделала это, сев рядом с Айдой на кровати, рисуя посохом на грязном полу, стенах и даже потолке. Я написала шесть рун — гвейир для щита, нардуал для видения, квирис для охвата, ватрис для бега и кравинн для скрытности. Последней я нарисовала биторис — для боя. Я не хотела сталкиваться с паразитом в зараженном сне без средств защиты.

Я осторожно чертила знакомые линии, не спешила, длинные линии были не меньше фута длиной. Размер руны почти ни на что не влиял, но я ощущала себя увереннее, когда они были большими.

Я заканчивала руны и ощущала, как магический потенциал мерцал, и не только в рунах, а и в воздухе, в потустороннем эфире между моим разумом и линями, которые я начертила. Тут лежала истинная магия — в запечатлении нематериальных мыслей в физической форме, оживлении их разумом. Я не совсем понимала концепт. Матушка Улла пыталась объяснить его мне много раз, но мне всегда казалось, что старушка не понимала этому сама. Это была старая магия, ее нынче почти не практиковали. Ведьмы изучали руны, конечно, но не использовали их. По крайней мере, не так, не в сочетании нескольких рун.

Сидя на краю кровати Айды, я опустила край посоха рядом со своими босыми ступнями. Я проверила каждую руну по очереди. Удовлетворенная, я посмотрела на Айду. Она была бледнее, чем раньше.

— Хорошо, — прошептала я, взяла Айду за руку. — Хорошо, посмотрим, что внутри тебя, да?

Я закрыла глаза и потянулась к руне видения, нардуал. Тьма за моими веками пошла рябью, странное ощущение заставило все внутри сжаться. Я ждала, пока это пройдет, а потом медленно открыла глаза.

Я все еще сидела на кровати Айды в комнатке, в круге рун, но теперь туманная нереальность измерения сна легла поверх той реальности. Я все еще видела физический мир, но словно сквозь вуаль. Но мир сна Айды был важнее, реальнее.

Я скривила губы. Этот мир не восхищал. Айда не славилась воображением. Место было таким же, как повседневная реальность, но краски были мягче, края — не такими острыми, свет — как под водой.

Я встала. В реальности мое тело сидело, окруженное рунами. В этом измерении сна руны следовали за мной, яркие точки света создавали пузырь защиты вокруг меня, пока я шла к провисшей двери и открывала ее. Пока я оставалась в этом сне и не пыталась перейти в другой, круг должен выстоять. И я не собиралась покидать сон Айды.

Я прошла в версию дома из сна, комнаты были похожими на реальный дом. Но тут было пусто, членов семьи не было видно. Я замерла на миг, осмотрелась, снова потянула за руну видения, нардуал. Фейдфэллоу прятался где-то в этом сне, может, в этой комнате. Но, хоть я тщательно осмотрела место от темного камина до балок под потолком, проверила каждый ящик на кухне и даже под ковром в центре комнаты, я ничего не ощущала.

Странно. Я нахмурилась и оглянулась на комнату Айды во сне. Пустота пугала. Паразит или нет, но я должна была хотя бы ощущать Айду. Но нет. Была лишь пустота.

— Айда? — позвала я, голос разносился эхом. — Айда, ты меня слышишь?

Ответа не было.

Я уже опоздала? Фейдфэллоу уже поглотил сущность Айды, оставив оболочку?

Я поправила хватку на посохе. Окруженная рунами, я прошла к входной двери, замерла с ладонью на засове. Я глубоко вдохнула. Что-то было не так. Я ощущала неправильность, проникающую между досок двери. Новая реальность сна ждала за той дверью. Будет ли там сон Айды?

Я не могла отступать. Пока не узнаю. Пока не сделаю все, что могу.

Я повернула ручку и открыла дверь. Мои глаза расширились.

Искаженный тьмой мир лежал за порогом. Мир ям и болот, черной затхлой воды, выпускающей гадкий пар, который медленно поднимался и создавал низкий потолок из тумана вместо неба. Несколько кривых деревьев впивались в почву тут и там, но они были сломанными и гнилыми, лишенными жизни. Все было твердым, и я даже не могла увидеть на другой стороне сна реальный мир. Дорога, карета Келлама и лошади, крыши ближайших зданий — все это будто перестало существовать.

Айде не снился этот мир. Ей не хватило бы воображения на него. Но это все еще был разум Айды, я была уверена — та часть, которую захватил фейдфэллоу. И это почти весь ее разум, только домик остался целым. Но он не продержится долго.

Я взглянула на свои парящие руны. Они мерцали как свечи, неестественно яркие в мрачном свете сна. Они останутся, если я пройду за дверь? Технически это все еще был разум Айды, но не ее сон. Круг рун сломается, как когда я прошла в серебряный лес? Я не хотела в ближайшее время повторять ошибку.

Но если я не попробую… если не пройду глубже в жуткий пейзаж и не найду паразита… Айда обречена.

Расправив плечи, я подняла ногу.

— Стой!

Я вздрогнула, повернулась и подняла посох, невольно потянулась к боевой руне. Я скользнула взглядом по теням в доме. Одна из стен выгнулась и треснула, и я отскочила с воплем, лучи света разного цвета проникли в трещину. Кривясь, я прикрыла ладонью глаза. Свет угас, и я прищурилась в сиянии после него.

Появилась высокая широкоплечая фигура, прошла в отверстие, и трещина закрылась за ним. Келлам.

Он казался плотным, как настоящим, вплоть до идеально уложенных золотых волос на спине и серебряных пуговиц на груди. Он держал книгу в руке, и я заметила раскаленные белые слова на странице. Заклинание. Заклинание мифато.

Он оторвал взгляд от книги, посмотрел мне в глаза во мраке комнаты. Его глаза были идеальным отражением настоящих — синие, обрамленные длинными ресницами, всегда немного печальные, даже когда он смеялся.

Но он не смеялся сейчас. Его глаза строго смотрели на меня.

— Что ты тут делаешь? — завопила я, подняв посох между нами, защищаясь. Хоть он напоминал Келлама, это могла быть иллюзия, вызванная фейдфэллоу. Во сне могло быть что угодно.

— Не глупи! — Келлам шагнул ко мне, все еще держал перед собой открытую книгу. Его голос звучал со странным эхом, как было всегда во снах. — Твои руны недостаточно сильные для такой работы. Не стоит ходить в неизвестный сон без должного оружия или защиты.

Вот — снисхождение, которое я так хорошо знала. Оно всегда было там, пропитывало каждое слово, даже годы назад. Мы играли в равных, даже в друзей, но правда всегда была рядом, висела на фоне наших разумов — он — сын лорда, а я — дочь столяра. Обычная девица, которая должна была радоваться, что он обратил на меня внимание.

Но, семь богов, я не дам ему унизить меня! Ни тогда. Ни сейчас. Никогда.

Я уперлась ногами и потянулась к боевой руне, парящей среди других в моем круге. Было бы глупо брать ее силу без необходимости, но я хотела, чтобы Келлам знал, что она у меня есть, и я готова использовать ее, если он станет давить.

Он увидел это и замер. Он вдруг насторожился.

— Тебя не звали в этот сон, — сказала я. — Неправильно быть тут без разрешения. Или ты возомнил, что мифато выше всех нас, чтобы переживать о правилах приличия?

Келлам вздрогнул и отпрянул на шаг.

— Я… Я не из сна мисс Айды, — быстро сказал он. — Я стою вне сна. Я не вижу ее разум.

Я прищурилась.

— Конечно. Почему тогда я вижу тебя перед собой? Объяснишь?

— Я пошел за тобой, — признал он. — Я искал твой разум, последовал за тобой сюда. Я ощущаю сон, в котором ты стоишь, но вижу только тебя. И я ощущаю что-то неподалеку, нечто нечеловеческое. Это фейдфэллоу, да?

Я с неохотой кивнула.

— Думаю, да.

— Тебе нужно уходить оттуда. Ты не готова биться с таким монстром.

— О, вот как?

— Руны — слишком примитивная форма магии для такого задания, — он сделал еще шаг вперед. — Им не хватает сложности, нюанса продвинутых заклинаний. Тебе стоит вернуться и уговорить отца девушки позволить мне…

— При всем уважении, господин маг, — прорычала я, — умолкните.

Я послала в его сторону небольшой залп боевой руны, чтобы он завопил и уклонился. Он не успел оправиться, я повернулась и вышла из дома в темный пейзаж снаружи.

Мои руны дрогнули. На жуткий миг я боялась, что Келлам был прав, и моих сил не хватит для этого измерения. Если фейдфэллоу уже забрал так много сил Айды, и сон уже не принадлежал ей, руны могли рассыпаться в любой момент. Я затаила дыхание, мой дух дрожал от страха.

Руны усилились одна за другой. Парящие линии пылающей магии окружали меня. Я выдохнула, закрыла глаза, поблагодарила семь богов. Я не была защищена, я не знала, сработают ли руны, если к ним воззвать. Но они держались. По крайней мере, пока что.

Вокруг было тихо. Тихо и спокойно, насколько я видела, угрозы не было. Это отличалось от серебряного леса, куда я безрассудно вошла в прошлом походе по снам. Болезнь висела в воздухе, как запах лихорадки, пропитала прогибающуюся почву под моими ногами, поднималась паром от гадких прудов. Но немедленной опасности не было видно.

Я оглянулась на открытую дверь дома, отчасти ожидая увидеть там Келлама. Но его не было видно. Когда я прошла на его сторону сна, я оставила его позади. Хорошо. Поделом. Он не должен был следовать за мной. Я надеялась, что он поймет намек, залезет в свою карету и уедет домой. Он и его важный вид с гадкими серебряными пуговицами.

Я попыталась сделать шаг и скривилась, когда влажная земля провалилась. Я с трудом вытащила босую ногу. Она хлюпнула. Дрожа, я опустила ступню. Жижа поднялась между пальцев ног. Это был самый неприятный сон, с каким я сталкивалась. Бедная Айда!

Пора найти паразита. Пора положить этому конец.

Я потянулась снова к руне видения, чтобы усилить свое зрение в этой странной вонючей атмосфере. Сила руны ослабела, и хоть я щурила и расширяла глаза, зрение не очень-то улучшилось. Но я была близко. Я знала.

Сжимая посох, я пошла, шаги были шумными, пока я огибала глубокие черные пруды. Пока я шла, я использовала руну поиска, квирис, пытаясь ощутить неподалеку человеческий разум.

— Айда? — тихо позвала я.

Дрожащее ощущение задело край моего сознания. Руна квирис заискрилась в ответ. Я повернула направо, увидела один из темных прудов неподалеку. Я поспешила к нему, села на краю и заглянула в мутную воду.

— Айда! — охнула я.

Она была там, лежала в паре дюймов под поверхностью черной воды, ее лицо было мертвенно-бледным, ее волосы развевались, зеленые, как водоросли, в этом странном свете. Я потянулась к ней, но замерла. Айда была не одна в том пруду. Что-то длинное, черное и склизкое прилипло к ее шее. Блестящий слизняк высасывал жизненную силу из ее разума. Все его тело пульсировало с каждым глотком.

Меня мутило. Я отпрянула от края пруда, опираясь на посох, и попыталась подавить желчь в горле. Я с трудом взяла себя в руки. Айда все еще была жива. Иначе паразит не сосал бы силы так пылко. Еще было время. Немного, но могло хватить.

Я потянулась к боевой руне. Она ответила на зов, но я скривилась от того, как опасно она дрогнула от моего прикосновения. Мне нельзя было ломать круг. Я направила посохом силу руны, подобралась к краю пруда и послала магию в воду. Магия погрузилась под поверхность, и я поежилась, словно мое физическое тело облили холодной слизью. Ощущение был таким сильным, что было сложно не убежать с криком.

— Ну же, — прорычала я, хотя знала, что она не слышала меня. — Ну же, Айда. Я тут для тебя.

Я направила заклинание к слизню. Вместо атаки я пыталась осторожно срезать монстра с Айды, постепенно, чтобы он и не заметил, что происходило. Я стала осторожно двигать заклинание между сосущим ртом и шеей Айды, двигала потихоньку с каждым своим вдохом.

Дрожь пробежала по жуткому телу фейдфэллоу, но он не ощущал вмешательства. Я вдохнула и подвинула магию еще немного, пытаясь создать хоть небольшую брешь между монстром и его жертвой.

Руна мигнула.

Все чары содрогнулись, мое заклинание рассыпалось. Я охнула, пытаясь поймать его, но вела себя слишком резко.

Фейдфэллоу напрягся. Уловил мое присутствие.

Склизкий отросток вылетел из воды и обвил мою ногу. Он потянул с силой, лишив меня равновесия, и потянул меня в пруд.














5

Фэррин


Я закричала.

Это была ошибка. Я успела издать вопль, и мой рот наполнился гадкой черной водой. Я подавилась, пыталась сплюнуть, но все тело и душа содрогнулись в попытке вырваться на поверхность и вдохнуть. Хватка слизня стала сильнее, тянула меня глубже.

Реагируя на импульсе, я ударила руной биторис. Заклинание вонзилось глубоко в мягкую плоть слизня, и белая жижа появилась из раны. Слизень отпустил.

Я барахталась. Я как-то смогла поднять голову над водой и глубоко вдохнуть. Воздух был вонючим, густым и ужасным, но как-то ощущался сладко в моих легких. Я сильно двигала ногами, вытянула руку, пытаясь ухватиться за край пруда, сжимая в другой руке посох. Я не осмелилась выпустить посох, хоть он и был лишь проекцией реального. Если я его потеряю, не смогу управлять рунами, буду уязвима в этом сне.

Я не смогла ухватиться за почву на краю пруда. Комья грязи падали с моих пальцев. Я до боли осознавала, как метался фейдфэллоу, ощущала слизкое тело у моих ног, он пытался снова обвить меня. Я хотела кричать от страха, но, когда открыла рот, вода полилась, душила меня. Это был сон, но слишком реальный для сна. Если я утону тут, мой разум сломается, и мое тело умрет.

— Фэррин!

Я подняла взгляд.

В тот миг фейдфэллоу утянул меня под воду. Я смотрела сквозь черную пленку воды, заметила высокую фигуру на краю пруда. Я в отчаянии вытянула руку из пруда, махала ладонью.

Сильные пальцы сжали мое запястье, слизень обвил ужасным телом мою лодыжку. На миг я сдалась. А потом рывком выбралась из воды. Кашляя, я сплюнула черную жижу. Мою руку будто вывихнули, но не было времени думать о боли. Я выбралась из воды, боролась со своим мокрым платьем, тянула посох за собой. Слизкая хватка фейдфэллоу на моей ноге ослабла, а потом пропала. Я поежилась от облегчения.

— Фэррин! — раздался голос Келлама. Я моргнула и поняла, что его ладони сжимали мои плечи, притягивая меня к нему. — Фэррин, ты в порядке? Поговори со мной!

Я пыталась ответить, закашлялась и сплюнула сгусток чего-то ужасного. Я яростно посмотрела на его лицо, которое было слишком близко. Его глаза плавали перед моими, сияли тревогой под сдвинутыми бровями.

— Идиот! — выдохнула я, пытаясь стряхнуть его руки, но все мое тело так дрожало, что пришлось прислониться к нему для опоры. — Что ты тут делаешь? Нельзя врываться в ее разум без приглашения!

Тревога на его лице сменяется оскорбленным достоинством.

— Не время переживать из-за приличий. Важно, что мы…

Слизень поднялся из пруда.

Я уловила движение краем глаза, повернулась, закричала от вида огромного черного шаровидного тела, блестящего слизью и черной водой, куда больше, чем было миг назад. Он расширился, питаясь разумом Айды, навис надо мной и Келламом. Круглый рот скалился, показывая ряды острых зубов и три раздвоенных языка.

Я открыла рот для крика. Но времени не было.

С душераздирающим воплем монстр бросился на нас. Мне хватило ума броситься в сторону, но в панике я выронила посох. Я тут же ощутила хрупкость рун вокруг меня, свою уязвимость. Я приподнялась на локтях, убрала волосы с лица и стала искать посох.

Келлам стоял напротив меня, слизень был между нами. На миг наши взгляды пересеклись.

Он взмахнул рукой, крича странные слова, и опустил руку, будто орудовал косой. Я увидела вспышку света в форме изогнутого клинка, который ударил слизня по его затылку. Он снова завопил, извиваясь, жуткое тело дико металось. Келлам попытался отскочить, но не успел. Слизень ударил по нему с силой, и он пролетел по воздуху, на миг пропал, как пар.

— Келлам! — закричала я, но пришлось двигаться, чтобы и меня так не выбило из сна. Без посоха, без рун защиты я не переживу это. А Келлам? Он в порядке? Его заклинания смогли защитить его реальное тело от такого удара?

Я поднялась на ноги, отошла от пруда, смотрела, как монстр отступил в воду и пропал с пузырьками. Мой посох лежал на краю пруда, не сломался. Я видела, как над ним парили мерцающие руны.

Айда. Она все еще была внизу.

И пока что фейдфэллоу не держался за нее.

Не было времени думать, планировать, размышлять о мудрости следующего поступка. Я уже двигалась. Я бросилась, склонилась, чтобы схватить посох обеими руками, а потом упала на колени у края пруда, призвала руну квирис и потянула в воду, искала Айду. Я нашла ее почти сразу же, бледная душа парила во тьме, едва держалась за жизнь.

Я подняла посох, обвила квирис подругу, попыталась вытащить ее из воды. На миг бледное тело спящей девушки стало подниматься. Я заметила лицо подруги у поверхности. Она стала выбираться, черные капли катились по белым щекам как слезы. Она была так близко…

Слизень ударил, обвил жутким телом Айду, как удав. Он боролся с заклинанием.

— Нет! — завопила я. Моя руна была готова поддаться. Я бросилась и свободной рукой поймала длинную косу Айды. В тот же миг я опустила посох и ударила боевой руной. Фейдфэллоу поднял ужасную голову, показывая мне красный зияющий рот, языки и слишком много зубов.

Боевая руна упала в центр пасти.

Вспышка магии на миг ослепила меня. Я с воплем упала в сторону, но как-то удержала косу Айды и свой посох. Сквозь боль той вспышки я услышала вопль слизня. Вода брызнула на мою кожу, облила волной. Я отбросила с лица мокрые волосы, быстро моргая, увидела пузырьки монстра, погружающегося в пруд.

Но он отпустил Айду.

Торжество вспыхнуло в моей груди. В следующий миг возникло ужасное осознание. Моя боевая руна. Она была разбита.

Как и мой защитный круг.

Айда…

Я отодвинула посох, вытянула другую руку, чтобы сжать плечо Айды. Всхлипывая от ужаса, я потянула спящую девушку к краю пруда, с силой, о которой я не догадывалась, вытащила ее на берег. Я уже видела движение под водой, раздутое тело фейдфэллоу извивалось.

Айда весила чуть больше вдоха, паразит забрал так много ее жизненных сил. Я легко закинула ее на плечо, как подняла бы ребенка, встала на ноги. Я схватила посох, но не успела призвать свежие руны. Нужно было выбираться. Сейчас.

Я повернулась к коттеджу, который просвечивал, как призрак, но еще стоял. Я поправила Айду на плечах, сделала три шага, разбегаясь. Я не успела сделать четвертый, что-то склизкое обвило мою лодыжку и сбило с ног. Я рухнула, потеряла хватку на посохе и Айде, она покатилась по вязкой земле. Я потянулась к ней, почти коснулась ее ладони.

Меня потянули к краю пруда. Я отбивалась, кричала, боролась, ладони впивались в землю. Без толку. За секунды я оказалась возле пруда. Я успела глубоко вдохнуть, и темная вода снова сомкнулась над моей головой. Толстое тело слизня поднялось по моей ноге, обвило мою талию, сдавило мою грудь. Я открыла глаза, увидела лишь тьму и пузырьки. Я металась вслепую, ударила что-то кулаком. Но без толку. Без посоха и рун я была беспомощна. Слизень вопьется ртом в меня и заберет мои жизненные силы, как сделал с Айдой.

Я обмякла, мой дух погружался во тьму пруда. Вот и все. Мой первый вызов, и я уже погибала. Ох и ведьма! А Айда? Она выживет? Нет, фейдфэллоу закончит со мной и вернется к изначальной жертве. Я не справилась. Я…

Залп белой магии опалил тьму. На миг пруд был ярко освещен, и я видела все как днем — жуткие черные отростки, обвившие мое тело, круглый рот и сверкающие зубы в дюймах от моего лица.

Острое, как лезвие бритвы, заклинание пронеслось сквозь воду и отрубило жуткую голову фейдфэллоу. Три языка дико извивались, невозможный вопль гнева и боли задрожал в пенящейся воде.

Оковы на моем теле ослабли.

Я вырвалась и поплыла к поверхности пруда, вытянув руки, впиваясь пальцами. Я всплыла, вдохнула и бросилась к берегу. В любой миг фейдфэллоу восстановится и поймает меня, утянет под воду.

— Фэррин! Тут!

Келлам тянулся ко мне с берега. Кашляя и задыхаясь, я бросилась к его ладони, вцепилась, дала ему вытащить меня. Я сплюнула гадкую воду, вытерла рот ладонью и посмотрела на него.

— Айда?

Он кивнул и поднял меня на ноги.

— Сюда. Нужно скорее убираться отсюда!

Я не спорила, позволила ему повернуть меня к дому. Айда лежала там, где я ее выронила. Ее тело во сне было почти невесомым. Я боялась, что не смогу ее коснуться. Келлам подтолкнул меня, и я добралась до подруги. Когда я сжала ее руку, я обрадовалась, ощутив плоть пальцами.

— Я заберу ее, — Келлам сел на корточки напротив меня.

Я хотела спорить. Это была моя работа, мой первый вызов. Я не хотела ничего ему давать.

Но слизень поднялся из пруда, стал еще больше. Его вопль заставлял весь этот мир сна дрожать.

— Скорее! — завопила я. Келлам вскочил с Айдой на руках. Он побежал, и я следовала за ним. А потом я уловила в страхе кое-что взглядом. Мой посох.

Фейдфэллоу вырвался из пруда, завитки склизкого тела извивались, он погнался за нами. Он был таким сильным, полным жизненной силы Айды, что мог догнать нас раньше, чем мы доберемся до дома, если только…

— Фэррин, что ты делаешь?

Голос Келлама донесся до меня издалека. Я не слушала.

Со всплеском решимости я прыгнула к посоху, впилась в него обеими руками и повернулась к приближающемуся паразиту. Монстр нависал надо мной, быстрый и огромный, невозможный. Но, если я убегу из разума Айды, сама Айда не будет в безопасности. Фейдфэллоу просто вцепится в нее снова, закончит работу. Его нужно было остановить. Навсегда.

Я вонзила посох в землю. Я смотрела на монстра, писала по памяти линии быстро, но точно, ощущая, как сила росла, пока символ принимал облик. Нэсала — руна изгнания. Она вспыхнула, взлетела с земли, яркая, как красная звезда. Воздух вокруг нее шипел жаром.

Огромный рот фейдфэллоу закрыл все передо мной, несся ко мне, готовый проглотить меня целиком.

Я взмахнула посохом, бросила руну метко. Она влетела в зияющую глотку.

Монстр замер на миг. У него не было лица, но он как-то казался удивленным.

А потом нити сияющей магии вырвались из фейдфэллоу и обвили его, как нити горящей паутины. Монстр издал вопль, попытался отбиваться, чуть не вывернул себя наизнанку, борясь. Паутина тянулась, покрывая каждый дюйм раздутого тела. Черная склизкая плоть выпятилась между нитями, но паразит не мог долго сопротивляться. Он уменьшался, пока не стал черным комком дрожащей злобы, покрытым яркими нитями магии. Он парил в воздухе, остатки воли монстра боролись с неизбежным.

— Беги! — крикнула я, ударила посохом по комку. Он полетел по дуге в туманное небо и пропал. Мгновение стоял идеальная тишина.

А потом мир сна стал разваливаться.

Каждый из прудов взорвался паром и темной водой, обжигая воздух. Пруды росли, поглощая землю. Весь мир будет уничтожен через мгновения.

Я повернулась и побежала. Дом был еще там, но дальше, чем я думала, и тусклый, словно уже не был частью этого мира. Келлам стоял на пороге, Айда висела на его плече. Его глаза были огромными, сияли от ужаса. Его рот произносил мое имя без звука. Я ускорилась, бежала изо всех сил, почти теряя облик от отчаяния.

Келлам переступил порог, вернулся в разрушающийся мир. Он вытянул руку, тянулся ко мне. Земля под ногами пропала, и черная вода падала, как дождь, капли обжигали. Я бросилась вперед, но пошатнулась и упала.

Поймала пальцы Келлама.

Он потянул меня через порог. Я споткнулась и упала на пол, услышала грохот захлопнувшейся двери дома. Я закрыла глаза, моя душа дрожала.

— Вставай! — завопил Келлам, он до боли сжимал мою руку, тянул меня вверх. — Мы еще не выбрались!

Я встала, пошатнулась, прислонилась к нему. Пол дома пошел волнами, и я видела темную воду между половиц. Все еще неся Айду, Келлам потянул меня по комнате, направляясь к дверному проему, ведущему в крохотную спальню. Казалось, до него мили, слишком далеко…

Мы ворвались в комнатку.



























6

Фэррин


Я моргала. Сон таял вокруг меня. Я лежала на кровати Айды рядом со спящим телом подруги, окруженная кругом сломанных рун.

Руки дрожали, грудь вздымалась. Я приподнялась на локтях. Я думала сначала, что увидела вокруг себя туманную реальность сна, не поверила, что вышла оттуда. Но разум медленно успокоился, и обостренное восприятие утихло.

Я медленно вдохнула.

— Айда? — прошептала я.

Подруга лежала на кровати рядом со мной, бледная и неподвижная, как во сне. Но на ее щеках появился румянец, которого не было до этого? Дрожа, я прижала два пальца к шее Айды, искала пульс. Слабый, но уверенный стук ответил мне. Я выдохнула и опустила голову, ослабев от облегчения. Айда была в безопасности. Фейдфэллоу был изгнан, и моя подруга восстановится.

Шепот задел мое ухо, сообщив о другом присутствии в комнате. Я вздрогнула и села на кровати, оглянулась. Я ожидала увидеть на пороге старика Коналла.

Вместо этого я увидела Келлама.

— Ты! — выпалила я.

Он выглядел неуместно тут с его роскошной мантией мифато и идеальными волосами. Он склонил голову над открытой книгой, которую держал перед собой, и я видела угасающее сияние заканчивающегося заклинания. Его глаза закрылись, остатки сияния угасли. Он поднял голову, медленно поднял веки и посмотрел мне в глаза.

Он вздрогнул.

— Мисс Боддарт…

— Не смей! — прорычала я, слезла с кровати Айды, поправила платье. Я уперла посох в пол между нами, с болью осознавая, что меня окружали сломанные руны, что моя магия не справилась. Но я изгнала паразита из сна, да? Я выполнила просьбу, как хорошая ведьма округа, и я не дам ему это забыть!

Я расправила плечи, глаза сверкали.

— Тебе сказали, что тебе тут не рады. Ты не должен был лезть! Если ты думаешь, что из-за твоей учебы в университете…

— Мистер Коналл попросил меня вмешаться.

Я замолкла, скривила губы. Меня мутило от его слов.

— Д-да? — я сглотнула, горло сжалось с болью. — Почему?

— Он услышал крик. Несколько криков, — Келлам кашлянул и закрыл книгу заклинаний, убрал ее под руку и неловко шаркнул ногами. Но он смотрел мне в глаза, был серьезным, хотя я могла поклясться, что в глубинах его глаз сияло удовольствие триумфа.

— Но я… сказала ему, что он может услышать крики! Я говорила никого не впускать, иначе он потревожил бы магию! — я стукнула посохом по полу, отчасти желая начертить боевую руну и послать ее в мага.

Словно прочитав мое желание, Келлам попятился к закрытой двери, потянулся к ручке за собой.

— Прошу прощения, если тебе кажется, что я пересек рамки. Но, насколько я видел, ты нуждалась в помощи, и если бы я не…

— Нуждалась в помощи? — выдавила я. — Если бы ты не ворвался, мои руны выдержали бы!

— Насколько я видел…

— Мне плевать, что ты видел! — гнев дрожал в каждой кости моего тела, я прошла к нему. Келлам пятился, вышел из спальни. Он ударился затылком об косяк. Я гневно прошла мимо, глаза пылали, пока я озиралась в гостиной.

Старик Коналл сидел у камина с сыновьями и женой. Он соизволил выглядеть виновато от моего яростного взгляда. Но тихая разумная часть меня спорила. Могла ли я его винить? Я даже не была ведьмой, только ученицей, пришла на первый вызов. Доверяла бы я такой девушке на его месте? Честно говоря, хотя мне нравилось думать, что я знала, что делала, вся ситуация была вне моего контроля. Если бы Келлам не вмешался, я могла бы выбраться из воды раньше, чем фейдфэллоу впился бы в меня зубами? Может, да… может, нет.

Я вдохнула, закрыла глаза на миг, пытаясь совладать с бурей эмоций. Я повернулась к Коналлу.

— Айда в порядке, — сказала я, гордясь тем, как спокойно звучала. — Плохой сон прошел. Она еще немного поспит, полагаю, но, когда проснется, будет собой.

— Слава богам! — воскликнула госпожа Коналл шепотом, опустила то, что штопала, на колени, чтобы начертить святой знак в воздухе перед своим лицом. Старик Коналл кивнул, крутя в зубах свежий корешок гулара. Он задумчиво перевел взгляд с мена на Келлама и обратно.

— И, — сказал он, наконец, корешок покачивался от слов, — что я должен?

Я моргнула, опешив от прямого вопроса. Но я знала, что не стоило ожидать благодарности от мужчины, как Коналл. Ведьма работает не за похвалу. Ведьма выполняет свой долг, а после этого принимает небольшую компенсацию. Это был справедливый и четкий подход.

— Ну, — начала я, — обычная цена…

Но меня заглушил Келлам, заговоривший за мной:

— Я не стану брать деньги за такое задание.

Я замерла. Мои глаза расширились. Я медленно повернулась к магу. Он низко кланялся, прижав ладонь к сердцу, его лицо было идеальной маской благородства и щедрости.

— Я рад, что смог помочь юной леди, — сказал он. — Надеюсь, она поправится.

— Ты… — я прикусила губу, пока не вылетели ругательства. Я быстро повернулась к старику Коналлу, посмотрела в его неумолимые глаза. Он жевал корешок и моргал тяжелыми веками, ожидая ответа.

А что я могла сказать? Обычно ведьме округа платили три медяка, а если требовали магические услуги, то пять. Ведьме тоже нужно было как-то жить. Матушка Улла ясно дала понять это за последние четыре года.

Но если я попрошу деньги теперь, весть разнесется по округу — ученица ведьмы потребовала плату, когда мифато предложил услуги бесплатно. И когда следующая магическая болезнь скосит кого-то из жителей округа Элли, кого они позовут на помощь?

Я скрипнула зубами и напряженно улыбнулась.

— Обычная плата не требуется, — сказала я. — Матушка Улла передает вам наилучшие пожелания, — я быстро сделала реверанс и, не дожидаясь вспышки триумфа в глазах старика Коналла, убежала из домика во двор, под яркий свет солнца. Там я увидела роскошь кареты Келлама. Меня мутило, грудь сдавило от сильных эмоций, поднявшихся внутри.

Матушка Улла сорвет с меня шкуру, когда я вернусь без монет.

Шаги прозвучали за мной. Я успела взять себя в руки, и до меня донесся голос Келлама:

— Мисс Боддарт, — сказал он мягко и вежливо, зараза. — Боюсь, мы плохо начали. Я хочу заверить тебя, что хочу только лучшего для людей нашего округа. И, хоть я не совсем понимаю твои… практики, я не хочу выразить неуважение к…

Я повернулась к нему. Боги, он был куда выше, чем я помнила! И годы были заметными на его худом теле. Даже мантия мифато не могла скрыть его мускулистые плечи, от которых швы натянулись. Если бы я заметила его мельком, не узнала бы в нем парня с соломенными волосами, с которым когда-то резвилась тут, искала приключений, царапин, создавала воспоминания. Я старалась подавить те воспоминания в последние несколько лет.

Воспоминания всплыли в моем разуме, пока я смотрела в его всегда печальные голубые глаза.

Я выпрямила спину, передала посох в другую руку.

— Позвольте объясниться, маг Леокан, — сказала я, чеканя его имя и титул, словно произнося оскорбление. — Мы с вами не обязаны пересекаться. Вы делаете свою работу, а я — свою. Держитесь на своем месте, и наши дороги будут редко пересекаться. Ваша работа не связана с народом тут. Им не нужен мифато. Им нужна ведьма округа. Понятно?

Я увидела, как он сглотнул. Его бледные глаза чуть сузились.

— Твои руны, — сказал он, — были… не такими, как я ожидал. Я хотел бы…

— Нет, — я вскинула голову и отбросила волосы за плечо. — Мне плевать, чего вы хотели бы, господин маг. Хорошего дня.

Я развернулась и пошла сквозь высокую траву рядом с дорогой, чтобы обойти карету и лошадей, поспешила обратно. Желание оглянуться горело во мне. Я игнорировала его, сосредоточилась на дороге. И меня еще ждала южная грядка. И матушка Улла отругает меня за то, что я осмелилась вернуться без оплаты.

Мне не нужно было думать о Келламе и его печальном взгляде.



































7

Келлам


Чудесно. Просто чудесно.

Я все испортил. Снова. Я сказал не то, что нужно было, поступил неправильно, оттолкнул ее. Так я сделал пять лет назад, когда она стояла в свете луны, глядела на меня и ждала поцелуя, а я… я…

— Боги! — буркнул я, глядя, как она скрывается за поворотом, за зданиями деревни Сидал. Я стоял, отчасти надеясь, что она вспомнит еще одно резкое слово, захочет бросить его мне в лицо и вернется.

Не стоило лезть в ее дела. Но если бы я не влез, она выжил бы? Я не смог бы жить, если бы просто стоял и позволил ей погибнуть из-за того паразита! Я мог помешать этому.

Но ее руны… впечатляли. Больше, чем я ожидал. Я слышал не раз, как на лекциях в университете ругали ведьм и их устаревшие идеи о магии и изношенные методы записи заклинаний. Я всегда считал, что мои наставники разбирались в этом.

Я не спрашивал у настоящей ведьмы. Не узнал ее взгляд на магию.

Я покачал головой, гладя большим пальцем корешок книги. Конечно, я был уверен в своей магии. Я учился годами, и я знал, как колдовать. Заклинания, которые я взял с собой в сон Айды, были хорошо написаны, сильными. Но я не думал попытаться написать новое заклинание во сне. Мифато всегда готовят заклинание заранее, продумывали свои чары. Попытаться оживить магию в пылу момента? Это было мне не по силам.

Но я видел, как Фэррин записала руну, даже когда фейдфэллоу несся к ней. Она поймала монстра в свое заклинание и изгнала его, и у нее это выглядело легко!

Я скрытно и медленно улыбнулся. Может, она ненавидела меня. Может, ничего не хотела от меня. Может, маги и ведьмы были врагами, соперниками до конца дней.

Но в этот миг я улыбался.



























8

Фэррин


— Что ты сказала старику Коналлу?

Я потерла ступней об лодыжку, ощущая себя ребенком, который вернулся после падения и столкнулся с гневом матери. Я повернула посох в руке, попыталась смело посмотреть в глаза матушки Уллы. В тот миг я предпочла бы снова посмотреть в пасть фейдфэллоу.

— Я не могла попросить о плате.

— Еще как могла! — матушка Улла всплеснула старыми руками в бородавках, закатила водянистые глаза. — Зачем боги послали мне такую тупую ученицу! Еще и сейчас? Успею ли я найти новую? Какую-то хоть на каплю умнее, у которой еще можно высечь искру разума? Это лучшее, что можно найти?

Я привыкла к тирадам Уллы за четыре года и обычно не воспринимала их всерьез. Но в этот раз тон ведьмы был на взводе, и я нервничала. Я отчасти ожидала, что передо мной захлопнут дверь, что меня отправят в дом родителей, и моя учеба резко закончится.

Так было не справедливо. Я же выполнила задание, хотя почти не готовилась, да и почти не была обучена. Я столкнулась с фейдфэллоу, выжила и спасла Айду. Такой успех должен был считаться! И… если бы Келлам не сунул свой нос, куда не надо было, и не испортил все, успех считался бы. Но для матушки Уллы мифато справился с ситуацией сам.

Возражения не помогут. Чем больше я буду спорить, тем слабее покажусь в глазах ведьмы. И я просто стояла, медленно крутя посох в земле, пока слова наставницы били по мне.

Улла посмотрела на меня глазом, щурясь, указала дрожащим пальцем на мой нос.

— Я не могу сейчас на тебя смотреть. Иди к южной грядке и принеси пользу хотя бы там. И не стучи, пока не закончишь все, пока не сделаешь правильно, слышишь меня? Хватит отлынивать.

Мое сердце парило. Меня не прогнали? Я подняла взгляд, посмотрела в глаз ведьмы и отвела взгляд, быстро сделала реверанс.

— Да, матушка Улла, — сказала я и поспешила прочь, к сараю за домом.

Через минуты я стояла над южной грядкой с лопатой в одной руке и граблями в другой, мой посох был прислонен к ограде за мной. Я тяжко вздохнула, глядя на грядку. За зиму лозы даргин вторглись из Шепчущего леса, их нужно было убрать перед тем, как что-нибудь садить. Каждый год матушка Улла давала мне это задание, и я его уже боялась.

Сев на корточки в центре грядки, я посмотрела на густое сплетение лоз с опаской, вонзила лопату в землю, разрывая мелкие корешки, держащиеся за почву. Корешки впивались крепче, я почти видела, как они напрягались, как много пальчиков. Я скрипнула зубами и ударила краем лопаты.

Что-то щелкнуло у моего уха сзади. Рыча, я повернулась, не встав с места, но недостаточно быстро. Краем глаза я заметила, как лоза вернулась на место, была неподвижна, пока я смотрела, будто мне показалось.

— Гадкие лозы даргин, — буркнула я, вернулась к работе, рубила, рыла, рвала, тянула. Я хватала лозы и листья в форме сердца, отрывала длинные участки, старалась нарубить их на кусочки и унести подальше, иначе они прорастали, стоило мне отвернуться. От работы болела спина, и вскоре я была в грязи и поте, ругалась сквозь зубы с каждым выдохом.

Это хотя бы отвлекло. В голове не было места, пока я боролась с лозами, чтобы думать о… печальных голубых глазах. Или о снисхождении на лице, властном голосе и серебряных пуговицах.

Я рубила, тянула и ругалась час, а потом замерла и перевела дыхание. Сидя на ограде сада, я вытерла пот со лба, разглядывая свою работу. Половина грядки была готова, и лозы поняли, что я не шутила. Я почти видела, как они отползали под ограду, убегали в лес. Остальная работа должна быть проще, раз лозы отступали.

Выдохнув, я размяла напряжённые плечи. Какой странный день! Нет… два дня. Я нахмурилась и покачала головой, все еще не веря, что все это произошло. Я потеряла сутки, исследуя тот опасный серебряный сон? Я не успела обдумать это, не с тех пор, как матушка Улла рассказала мне об Айде и отправила меня на вызов. Теперь воспоминание вернулось, воспоминание о тех странных дрожащих деревьях, полных музыки и магии, рожденных в необычном разуме, какой я еще не проверяла. И тот монстр… тот ужас, который я заметила среди сияющих веток… что это было?

Келлам, наверное, знал.

Я зарычала. Я спрыгнула с ограды, снова схватила лопату и прошла в сад. Лучше было разобраться с лозами, чем думать об этом еще минуту.

— Гадкие мифато, — буркнула я, опускаясь на колени, вонзая лопату в землю. — Гадкие мифато и их блестящие пуговицы…

Мой голос утих, мне стало не по себе, словно холодная тень скрыла солнце. Я села на пятки. Я нахмурилась в тревоге. Кто-то следил за мной. Я не могла понять, откуда знала это. Это был инстинкт, а не мысль. Но это было настоящим, я не могла это отрицать и игнорировать.

Я оглянулась, хмуро посмотрела на лозы, они тут же застыли под моим взглядом. Но не они были источником ощущения. Я билась с лозами даргин годами, и они не вызывали такое ощущение. Я посмотрела на дом, на окна, искала там матушку Уллу. Старая ведьма подглядывала, проверяя, что я не отлынивала? Но окна были пустыми, и задняя дверь была плотно закрыта.

Может, мне показалось. Я очень устала. И мой разум играл со мной. И все.

— И все, — твердо прошептала я и повернулась к саду.

И я увидела его.

Он стоял напротив меня за оградой. Неподвижный, идеально тихий, было бы просто не заметить его, пока он не хотел быть увиденным.

Он явно хотел теперь быть увиденным. Потому что никто не мог пропустить его присутствие. Оно вызывало гул в воздухе вокруг него, искажая перспективу, остальной мир угасал. Свет солнца, казалось, пульсировал аурой вокруг него.

Он был очень высоким — выше всех, кого я видела, выше двух метров. Его волосы были длинными, странно зелеными, как хвоя, резко выделялись на фоне красновато-коричневой кожи. Он был голым по пояс, торс был идеально мускулистым, словно скульптура божества. Толстый золотой замысловатый пояс, а под ним — шелковый саронг свисал до колен. Его ступни были в золотых сандалиях, длинные тонкие ремешки обвивали его голени.

Фейри. Я раньше таких не видела, но мне не нужно было говорить. Это явно был фейри, один из лордов Эледрии. Они ходили в Шепчущем лесу, который стоял на границе между миром людей и фейри. Они были скрытными, обычно держались в своем мире, выходили за границы в магические ночи, когда рамки между мирами легко размывались.

Золотые кошачьи глаза смотрели на меня пристально, и мои колени от этого дрожали. Я не могла понять, почему, но они казались странно… знакомыми.

Я не дышала. Я поняла это, резко вдохнула, задержала дыхание и медленно выдохнула. Открыв рот, я попыталась заговорить, но в горле пересохло. Что я могла сказать такому мужчине, такому существу? И что он тут делал?

Фейри моргнул. Медленно, но в тот краткий миг, пока его веки были опущены, с меня словно сняли парализующие чары. Я взяла себя в руки, бросила взгляд в сторону, прыгнула и схватила посох ведьмы, прислоненный к ограде. Едва я взяла посох, я ощутила себя лучше, сильнее. Я опустила его перед собой, вонзила в землю, готовая нарисовать руну, если нужно.

Но я не осмелилась спешить. Фейри пока не угрожал. Вряд ли он хотел навредить. А оскорблять фейри было глупо. Но я поправила хватку на посохе, расправила плечи, раскрыла шире глаза и стиснула зубы, глядя на странное создание.

— Кто вы? — спросила я. Слова вылетели грубее, чем я хотела, и я скривилась от звука, но было поздно забирать их. — Это земля матушки Уллы, мы защищены чарами.

— Да, я чувствую магию в воздухе. В почве под ногами.

Мои глаза расширились. Тот голос… Откуда я его знала? Глубокий, как ночь, густой, как сметана, сладкий, как мед. Ядовитый, как укус паука. Я слышала его раньше. Я знала. Но где? Когда?

Фейри сделал шаг. Один грациозный шаг через низкую ограду на грядку. Я повернула посох в земле, но пока не рисовала руну. Он все еще не угрожал.

— Чего вы хотите? — осведомилась я.

Он склонил голову в сторону. Длинные сияющие пряди его волос раскрыли острые уши, которые вместе с золотыми глазами придавали ему кошачий облик. Он долго на меня смотрел. Его полные губы дрогнули, белые зубы сверкнули в улыбке, которая больше напоминала оскал.

— Это ты, — сказал он.

— Я… прошу прощения? — пролепетала я, не давая предательским ногам отпрянуть на шаг.

— Я думал, это была магия старушки, — продолжил густой ядовитый голос. Уголок его рта приподнялся, открывая больше зубов. Они были острыми, как у хищника, но он как-то выглядел красивее. — Но нет. Это твоя. Я ее узнаю. Она окружает тебя, как духи.

Страх, который я до конца не осознавала, пробежал по моей спине.

— Я… я не знаю, что…

Я не успела произнести внятную фразу, задняя дверь дома распахнулась, и матушка Улла вырвалась бурей выцветших юбок и растрепанных седых волос. Она сжимала свой посох, ее глаза в этот миг были яркими, сверкали. Они посмотрели на меня, моргнули и посмотрели с силой на фейри в ее саду. Двигаясь с ловкостью, какой я не ожидала от старой наставницы, она встала между мной и странным существом, подняла посох и указала им на фейри, словно могла бросить его в сердце существа, как копье.

— Уходи! — завопила она. — Еще не ночь Глорандаль, не Зимнее солнцестояние. Ты ничего не получишь от меня и моих.

Странно красивое лицо фейри склонилось в другую сторону, он лениво посмотрел на старушку.

— Эта смертная нарушила Клятву, — спокойно сказал он.

— Что? — охнула я.

— Бред! — матушка Улла зарычала и агрессивно шагнула к высокому мужчине. Она казалась маленькой и уродливой рядом с ним, но я ощущала силу, ощетинившуюся в ней. Она не могла сравниться с лордом Эледрии, но если дойдет до боя, она будет царапаться и рычать все время. — Тут никто Клятву не нарушал. Ты просто хочешь устроить проблемы. Я знаю тебя, хитрец Игендорн!

— Да? — голос фейри стал чуть напряженным, и его улыбка стала опасной. — Тогда, может, ты мне объяснишь, как и почему в мой разум проникла смертная не больше дня назад? Смертное присутствие, в котором я узнал юное существо, стоящее за тобой.

И тут я его узнала. Маленькое лицо, выглядывающее из-за ствола дерева, повзрослело, стало строже, красивее, величественнее. Но глаза были теми же. Золотыми, опасными. И неожиданно испуганными.

Это был сновидец. Разум с золотым лесом.

Я смотрела, как спина и плечи матушки Уллы напряглись, все ее тело будто завязалось в узел. Она указывала посохом на фейри, но повернула голову и оглянулась на меня.

— Скажи правду, девица, — сказала она, голос дрожал сильнее, чем до этого. — Ты ходила по снам без моего разрешения?

Во рту пересохло. Я не смогла бы говорить, если бы хотела. Я смогла лишь кивнуть.

— И ты прошла в сон, который не знала?

Был ли смысл оправдываться? Пытаться описать красоту мнящего сна? Извиняться и обещать больше так не ошибаться? Я перевела взгляд с потрясенного лица матушки Уллы на чересчур спокойного фейри. Я знала ответ. Я сжала посох, костяшки побелели.

Матушка Улла прочла ответ в моем молчании.

— О, — выдохнула она и закрыла глаза. — О, глупая девица.

Фейри сделал шаг, длинные ноги пересекли большой участок сада, сократили расстояние между ним и ведьмой округа. Улла повернулась к нему, но теперь ее ладони дрожали, как и посох.

— Ты знаешь закон, — фейри жутко нависал над старушкой. Против его яркой красоты она казалась маленькой и простой. — Ты откажешь мне в моих правах?

Она уже не боролась. Улла опустила посох и голову. Ее напряженное тело будто сдулось. Она шагнула в сторону и взмахнула рукой, признавая поражение.

— Делай, как должен, — сказала она и добавила с последней вспышкой возмущения. — Но помни, я сделаю все, чтобы вернуть ее!

Фейри посмотрел на нее свысока. Он снова сверкнул улыбкой.

— Я меньшего и не ожидал, леди Уллавита.

Он вдруг оказался передо мной, между нами не было барьера. Вблизи яркость его облика поражала. Казалось, воздух вокруг него источал жар, энергию. Я подняла голову и посмотрела на его чересчур идеальное лицо, обрамленное странными темно-зелеными волосами.

— Приветствую, смертная девица, — сказал он, скользнул взглядом по моей фигуре, медленно изучая меня, пока не дошел до моего лица. — Очаровательно, — произнес он, звуча удовлетворённо. — Скажи, как тебя зовут?

— Я… эм… — предупреждение звенело в голове, сотрясая пострадавшие ощущения. В последний миг я выдавила. — Не твое дело!

Его улыбка стала шире, стало видно белые острые зубы.

— Котенок шипит. Но ты боевая. Это хорошо. Тебе понадобятся пыл и дух для того, что я задумал.

Кровь гремела в моей голове. Я попыталась выглянуть из-за фейри, поймать взгляд наставницы.

— Матушка Улла! — закричала я.

Но фейри склонил голову, чтобы быть на уровне моих глаз.

— Нет, — сказал он. — Не смотри на нее. Ты теперь моя.

Я не успела отреагировать, еще раз вдохнуть, он коснулся длинным пальцем между моих глаз. Тьма быстро сомкнулась. Мои ноги подкосились, тело рухнуло. Я потеряла сознание, не долетев до земли.










9

Келлам


— У вас есть предпочтения, господин маг?

Я нахмурился от слов, плавающих перед уставшими глазами, с трудом поднял голову. В комнате сгустились тени. Когда стемнело? День пролетел, а я и не заметил, и окна, выходящие на восток, уже не впускали толком свет солнца. Я еще не зажег свечи, так увлекся работой.

Меня окружали высокие стопки книг на столе. Я сдвинул одну, чтобы увидеть, кто говорил. Знакомая кривоногая фигура стояла на пороге моего кабинета.

— О, Хэмир, — я отклонился на стуле и зажал переносицу. — Прости, ты задал вопрос?

— Я спросил, предпочитает господин маг чай на крыльце, чтобы насладиться остатками хорошего дня, или лучше принести его сюда?

— Чай? — глупо моргнул я. Мой разум был занят чтением, он не был готов для других мыслей. Чай. Еда. Точно. Я кивнул и быстро сказал. — Да, спасибо, Хэмир, — поняв, что я не ответил на вопрос дворецкого, я добавил. — Сюда. Пожалуйста.

Хэмир приподнял бровь, вышел из комнаты. Он не был рад новому господину, не скрывал этого. Он служил в Башнях Рорис, сколько я помнил, всегда слушался Висаменора. Мой предшественник вредничал с едой, одеждой, манерами и протоколом, и Хэмир жил, чтобы выполнять прихоти господина. Я глупо думал, что старый дворецкий будет рад менее требовательному господину, но первые дни в Рорисе быстро переубедили меня.

Хэмир оставил дверь приоткрытой, и я слушал его шаги, удаляющиеся по коридору. Тяжко вздохнув, я провел пальцами по своим волосам, пытаясь убрать пряди в аккуратную косичку на спине. Мои уставшие глаза пытались сосредоточиться на работе передо мной. Маг Висаменор собрал впечатляющую библиотеку для мага далекого округа. Это нельзя было сравнить с простором библиотеки университета мифато, конечно, но я не мог жаловаться. Висаменор годами старался собрать тут книги.

Но там не было ничего о рунах.

Я не был удивлен. Я не встречал мага, которого интересовали бы древние формы записи заклинаний. Мифато были сосредоточены на новом и современном. Но Башни Рорис были близко к Шепчущему лесу, в округе ведьмы, и можно было подумать, что Висаменора интересовали старые практики.

— Ну, — прошептал я, закрыл книгу перед собой, склонился и уперся локтями в стол, — эту брешь в понимании я хочу заполнить.

Хоть я устал, голова болела, и я ощущал тревоги из-за нового и еще неудобного положения, мои губы дрогнули в улыбке. Я не мог остановить эти улыбки весь день, несмотря на мои старания. Как было лучше изучить руны и их работу, если не попросить ведьму округа объяснить это? Тогда мне придётся быть близко к ученице ведьмы. Фэррин не сможет постоянно избегать разговоров со мной. Может, я смогу…

Вдруг за дверью появился шум. Шаги и рычание голосов. Я поднял голову, приподнял удивленно брови.

— Хэмир? — позвал я.

Голос дворецкого ответил, обычное спокойствие в нем граничило с паникой:

— Минутку, господин маг! Я скоро буду! — голос стал тише, и я прислушался. — Мадам, настаиваю, чтобы вы остались на кухне! Я вас представлю вашу просьбу магу Леокану.

— Представишь мою просьбу? Смешно, ведь я ничего не прошу! Отойди, жаба-пугало, или святым амулетом Элавинн я обеспечу тебе облик жабы и брошу тебя в ближайшем пруду по пути домой!

— Мадам, такой язык не приветствуется, особенно в доме…

— О, не приветствуется? Хочешь увидеть, что не приветствуется?

Я встал, отодвинул стул и поспешил к двери кабинета, выглянул в коридор и увидел две фигуры. Хэмир выглядел не так безупречно, как обычно, его камзол дворецкого был потрепан, и тонкие пряди рыжих волос торчали над его сияющим скальпом. Другой фигурой была старушка, низкая, узловатая, в платье в лоскутах тусклых цветов. Она держала посох ведьмы, и я узнал, кем она была.

— Госпожа Улла? — я вышел из кабинета в коридор, поздно понял, что забыл надеть мантию и остался в рубашке, рукава были закатаны до локтей. Обычно я не представал перед леди в таком виде.

Старушка повернулась на мой голос, посмотрела на меня так, что мантия стала последней из моих тревог.

— Матушка Улла для тебя, парень, — рявкнула она и стукнула посохом по полу у ноги Хэмира. Дворецкий вскрикнул и отпрянул, словно она ударила его, отпустил ее рукав. Она использовала шанс, чтобы устремиться ко мне, ее босые ноги шагали под тяжелыми юбками. — Щит Танатара, — выругалась она, разглядывая меня, глаза скрывались за маской морщин. — Ты вырос из костлявой мелочи, какой был.

Я поймал взгляд Хэмира поверх облака волос старушки.

— Все хорошо. Я рад гостям. Эм… еще одну чашку чая?

Брови Хэмира поползли по лбу, чуть не сбежали с его лица. Но он сдержался, поклонился и сказал:

— Хорошо, господин маг, — пронзив горбатую спину ведьмы взглядом, он ушел за угол.

— Матушка Улла, — я постарался правильно озвучить титул ведьмы, — пройдете в мой кабинет? И могу я предложить…

— Мне плевать, не предлагай, — ведьма уперла посох в пол между нами, как ранее делала Фэррин. Я отчасти ожидал, что она начнет чертить руну на моем полу. — Я пришла за твоей помощью, парень. И не нависай надо мной! Мой вид и твой не должны пересекаться. Я не пришла бы сюда, будь вариант лучше. Но я знаю твою магию и ее магию, думаю, ты можешь быть единственным шансом для девицы.

Страх собрался в моем животе.

— О чем вы? — я шагнул к старушке. Она отпрянула, ноздри раздувались, словно я был пауком. Я быстро поднял руки, успокаивая. — Простите, но я… не понимаю. Что-то случилось? С Фэррин?

Старушка оскалилась, показав белый зуб, торчащий из красных десен.

— Боюсь, мисс Боддарт, — сказала она с нажимом, — нарушила закон фейри.

— Что? — я моргнул, тряхнул головой, нахмурился и снова моргнул. — Что?

Матушка Улла фыркнула.

— Ты меня слышал. Фейри. Один из народа Элфин. Лорд Эледрии, — она крутила посох узловатыми пальцами. — Мне нарисовать для тебя?

Ее слова гремели в моей голове, как погремушка ребенка, звуки без смысла. Фейри. Фейри? Как так? Конечно, я знал, что фейри обитали в Шепчущем лесу, но не в этой части Шепчущего леса. Они жили за границами в своем странном мире. После подписания Клятвы они редко лезли в дела людей. Я помнил, как мальчиком слышал порой об активности фейри — шепот о дочери фермера, которую заманили на Дикие танцы, и она вернулась домой оглушенная магией, ее ступни был в крови, она не помнила, где была. Или говорили, что ребенок пропал, а потом появился годы спустя, не постарев ни на день. Эти и другие истории ходили по округу, но не было доказательств.

Но Фэррин… Я скривился, заставляя разум думать об этом, хоть поверить было невозможно. Хотя не так и невозможно. У Фэррин всегда была тяга к проблемам.

— Что случилось? — выдавил я сквозь зубы. — Расскажите все!

— Я не знаю всего, — матушка Улла фыркнула. — Кто знает все, во что влезла глупая девица? Но, насколько я понимаю, она ходила по снам сама и додумалась забрести в сон чужака. И это оказался сон фейри. И он пришел охотиться на нее в ответ.

— Что за фейри? Вы его знаете?

— Можно и так сказать, — ведьма сжала тонкие губы, словно съела что-то гадкое, а потом продолжила. — Его зовут Игендорн. Он — охотник леса, на их стороне, как понимаешь. Очень старый и сильный. Мне не повезло дать ему узнать мое настоящее имя много лет назад, и теперь я не смею перечить ему открыто. И я боюсь, что моя магия не поможет от таких, как он.

Моя голова кружилась.

— Что за охотник?

Ведьма округа закатила глаза, сплюнула на пол у моих ног.

— У меня нет времени объяснять традиции или роли фейри, парень. Тебе нужно знать, что он пришел, недовольный, забрал девицу, и он имел на это право. Теперь тебе нужно ее вернуть. Но нужно сделать это по закону, или мы потеряем девицу навеки. Понятно?

Я не понимал. Да и как? Но я кивнул.

— Что мне нужно делать?

— Найти ее, для начала, — матушка Улла стукнула посохом по моему плечу. Я ощутил жжение силы внутри него, шипение сквозь тонкую ткань рубашки.

— Да. Да, конечно, — я повернулся и поспешил в кабинет, разум пылал от внезапных мыслей и формирующихся планов. Я схватил мантию, повернулся к сундучку у моего стола. Я снял с шеи ключ на цепочке, открыл сундук и посмотрел на книги внутри. Это были мои книги заклинаний, моя коллекция, полная заклинаний, над которыми я работал долго и тяжело за годы обучения.

Я взял верхнюю книжку, быстро полистал ее и отбросил, выбрал другую. Я мог взять с собой не так много книг в Шепчущий лес, и мне нужно было знать, что я выбрал самые полезные и сильные заклинания.

Рычание донеслось до моего уха. Я ощутил на себе презрительный взгляд, повернулся и посмотрел в глаза ведьмы округа. Она стояла на пороге моего кабинета, прислоняясь к косяку, сжимая посох обеими руками.

— И что ты делаешь? — осведомилась она.

— Вооружаюсь, — ответил я, сев и показав ей одну из книг.

— Думаешь, ты придешь вприпрыжку к Игендорну и станешь метать в него заклинания как Веселый Йоголор?

Я нахмурился. Я опустил взгляд на книгу в своей руке. Искра презрения сверкнула в моей груди. Я же мифато, да? Обученный тайным техникам, мастер магии и записи заклинаний. А она — просто морщинистая старуха с каплей магии, которая почти все время проводила, помогая с гнилыми зубами травяными настоями.

Но она знала свой округ. Она знала эту землю и ее обитателей близко, я не мог с ней сравниться.

Я вдохнул носом, опустил книгу в сундук, встал, поправил складки синей мантии и повернулся к ведьме округа снова.

— Что посоветуете, матушка Улла?













10

Фэррин


Первым вернулось обоняние. Запах хвои и темный аромат земли наполнили мои ноздри. Я глубоко вдохнула и поняла раньше, чем остальной разум смог догнать, что я была под землей.

Потом вернулся слух. Воздух вокруг меня был идеально неподвижным, будто я оглохла, но капала вода, звеня в ушах, как колокольчики.

После этого я ощутила подушку под головой. Не очень мягкую. Это была подушка или груда сосновых веток? Наверное, второе, раз что-то кололо щеку. Это объясняло сильный запах хвои.

Я застонала, еще раз вдохнула и попыталась открыть глаза. И я с ужасом осознала, что мои глаза были открыты. Широко открыты, но смотрели на идеальную тьму. Я ослепла?

Я взмахнула руками, ощупывала тени вокруг себя, пыталась понять, что было поблизости. Моя левая ладонь нащупала стену. Я ощутила неровный камень и почву, похожую на глину, под пальцами. Правая ладонь будто висела в воздухе. Я притянула ее ближе, нашла край каменной полки, на которой лежало мое тело. Я сжала край, медленно села, прижалась спиной к стене. Когда я махнула ногами за краем, я не ощутила пол. Я висела над ямой? Нет, воздух вокруг меня был слишком густым для этого. Я вытянула ногу чуть дальше и с облегчением коснулась холодной земли.

— Хорошо, — прошептала я. Голос звучал слишком громко в этой неподвижности. Я скривилась и прикусила губы. Я тряхнула плечами и сказала громче и тверже. — Хорошо. Я очнулась. Я жива и… — я провела ладонями по телу, искала раны и переломы. Ничего. — И я целая. Это уже хорошее начало.

Нужно было вспомнить, как я сюда попала. Это был сон? Нет, сон не ощущался так приземленно. Я не спала. Я ослепла? Вряд ли, хотя узнать точно не могла. Наверное, меня просто держали под землей в камере без окон.

Я опустила голову, уткнулась лицом в ладони, спутанные волосы упали на плечи. Как я сюда попала? И где я была? Воспоминания были спутанными. Когда я попыталась сосредоточиться, я уловила вспышки… лоз даргин на южной грядке. Матушка Улла махала посохом как оружием. Высокая фигура перешагнула ограду сада…

О. Точно. Фейри. Странный лорд фейри. Я побывала в его сне.

— Семь богов, — буркнула я, подняла голову и прижала пальцы к вискам. — Чем я думала?

Сколько раз матушка Улла предупреждала меня не ходить в чужие сны? Но он был таким ярким, красивым, заманчивым. И порой было просто подумать, что матушка Улла мало знала. Старушка не разбиралась в магии снов. Она знала только свои традиции. И она всегда хотела сдержать меня, а не направить вперед. И на то явно была причина.

Я зажмурилась. Это ничего не изменило во тьме. Какой глупой я была! Матушка Улла не сдерживала меня, а защищала. Защищала от моей безрассудности.

«Ты теперь моя».

Дрожь пробежала по моей спине. Я помнила эти слова, а потом все почернело. Те слова и тот низкий голос.

Но… я не слышала это в воспоминании. Голос был тут. Рядом со мной.

Я вздрогнула и отпрянула от кровати-полки. Три мелких шага с запинками, и мои плечи врезались в стену. Я прижалась к ней. Мои пальцы вонзились в крошащуюся глину. Был бы у меня посох!

— Кто там? — осведомилась я, голос стал резким от страха.

Ответа не было.

Вопрос был глупым. Я знала, кто это был. Я не видела его, но хорошо помнила, могла представить его сейчас, сидящего на каменной полке — высокого, изящного, красивого, без возраста. Опасного.

Я сглотнула, в горле пересохло. Когда я заговорила снова, слова прозвучали хрипом:

— Что ты от меня хочешь?

— Ты нарушила Клятву.

Я кивнула. Что-то говорило мне, что, хоть я была как слепая, тот, кто сидел в камере со мной, видел хорошо.

— Я… да, прости, — сказала я. — Я не понимала, что делала. Это была ошибка.

Послышался шорох. Я не знала точно, но фейри будто встал и тихо подошел ко мне, навис надо мной. Если бы я осмелилась поднять руку, я могла коснуться его мускулистой груди. Я вжалась в стену, повернула лицо в сторону.

— Ты увидела демона в моей голове.

Я моргнула. Этот сильный голос был странным. Я не могла сказать точно, но… это была надежда? Или отчаяние?

— Ты видела, что в моих снах. И когда он попытался забрать тебя, ты остановила его. И сбежала.

— О, — я поежилась, вспомнив вдруг фигуру, которую увидела среди серебряных деревьев в лесу сна. Демон? Возможно. — Я его не остановила. Я не дала ему забрать меня, да. Но…

— Все, кто заходил в мои сны, умирали.

— Что?

Раздался щелчок, словно от двух пальцев. В тот же миг вспыхнул свет, маленький, но очень яркий после идеальной тьмы. Я вскрикнула. Страх пронзил меня, и я закрыла глаза, ожидая худшего. Когда ничего ужасного не произошло, я посмотрела сквозь трепещущие веки.

Фейри стоял передо мной. Он держал огонек в ладони. Его свет ярко сиял на его голом торсе и отражался в золотых глубинах глаз. Он был красивее, чем я помнила, в десять раз ужаснее, когда стоял так близко в этом темном месте.

— Пять раз, — сказал он, — я посылал магов в свои сны, чтобы уничтожить демона. Магов-фейри огромной силы, которых я вызывал из всех уголков Эледрии. Анэрил из Двора Дневного света. Его порвали пополам, внутренности рассыпали. Пирия Есмарис из Лунулира. Ей сломали шею, как прутик. Илинали, Каларел Сархана и Эландорр из Руит… сильные маги, мастера манипуляций загадками квинсатры. Все мертвы. Погибли друг за другом. И демон все еще мучает меня. Он все еще в моей голове, ищет, всегда ищет. Я не смогу долго от него прятаться.

Я смотрела на лицо вблизи, словно мышка, которая не могла отвести взгляд от пасти кота. Сначала я едва его понимала из-за гула страха в венах. Но с последними словами я нахмурилась и посмотрела в его глаза. Я вдруг поняла, что он боялся. Почти до безумия.

Он увидел, что я это поняла. Его глаза резко вспыхнули, и он отвернулся, прошел по камере, унося с собой свет. Теперь я лучше видела пространство, в котором мы стояли. Это была пещера в земле без окон и дверей, проем был только в потолке, слишком высоко для меня. Кроме полки с подушкой из веток сосны, ничего не было.

Фейри сделал шесть шагов и дошел до конца камеры. Он замер спиной ко мне на пару мгновений, а потом оглянулся, длинные волосы мерцали в свете его огонька.

— Я почти сдался, — сказал он. — Почти смирился, что придется покончить с собой, не дав демону найти меня. А потом… — он повернулся и поднял свет чуть выше. — Ты пришла. Вошла в мой сон с легкостью. И когда демон бросился к тебе, попытался разгромить тебя… ты что-то сделала. Какую-то магию. Смертную.

Он процедил слово, словно оно было гадким на вкус. Но его губы дрогнули, и он жутко улыбнулся.

— Я не думал искать спасения среди смертных. Но ты тут, нарушительница Клятвы. Ты мне поможешь.

— Что? — все во мне сжалось, и если бы мои колени не были соединены, я рухнула бы на пол. — Я… не могу помочь! Я не маг. Я — ученица ведьмы! Я немного хожу по снам, и я знаю пару трюков, но это все…

— Ты меня спасешь.

Он сказал это решительно, словно упал топор. Я открыла рот, но все протесты умерли, не прозвучав. Казалось, стены камеры сдвигались ко мне, словно потолок опускался, готовы раздавить меня.

Фейри вдруг поднял голову. Мерцающий свет подчеркивал остроту его челюсти, тени под глазами. Он поднял другую руку, вытянул пальцы. Что-то упало в брешь сверху. Он легко поймал это и поднял перед собой.

Мой посох.

Я сглотнула.

— Полагаю, тебе нужно это, — он прошел по камере. Он опустил конец посоха на землю передо мной, склонил голову в сторону. — Чтобы колдовать.

— Эм, да, — выдавила я. После мига колебаний я сжала посох, моя ладонь была ниже его. Он не отпустил посох сразу, и мне показалось на миг, что он вырвет посох из моей руки. Я неуверенно посмотрела в его глаза.

Он кивнул и отпустил. Он отпрянул на два шага, поднял свет в ладони еще выше.

— У тебя время до рассвета завтра, нарушительница Клятвы. Ты используешь свою магию, войдешь в мои сны и уничтожишь демона. Ты должна это сделать, ведь теперь принадлежишь мне. Не справишься — твоя жизнь обречена.

— Если я… я должна… что? — я сжала посох обеими руками, все мое тело дрожало. Фейри отвернулся от меня, прошел в центр камеры и посмотрел на брешь. — Я не маг! — завопила я, быстро пошла за ним. — Я не могу! Я ничего не знаю о демонах снов. Я едва выжила, столкнувшись с маленьким фейдфэллоу, и то с помощью! Я не могу сделать то, о чем ты просишь. Если бы я могла, я бы сделала, клянусь, но я просто не могу.

— Тогда, — сказал фейри, холодно глядя в мою сторону, — тебе лучше приготовиться к встрече с богами, — на этом он сжал кулак, потушил огонек, погрузил камеру в идеальную тьму.

— Стой! — завопила я, сделала шаг, но было слишком поздно. Я не знала, как он ушел, но он уже пропал. Я смотрела на тени, искала сверху проем, но знала с жуткой уверенностью, что над моей головой была плотная земля.

Я была одна. Закопанная заживо и одна.


















11

Фэррин


— Семь богов! — выдохнула я и упала на колени. Мой посох застучал по земле рядом со мной. — Семь богов, что мне теперь делать?

Я какое-то время просто сидела, прижав колени к твердой земле, опустив ладонь на посох, другую сжав в кулак. Я не могла четко думать, могла лишь дышать. Вдох и выдох. Медленно и ровно.

А потом я прошептала:

— Демон?

Я еще не слышала о демонах сна. Но это не означало, что они не существовали. Всякое бродило в измерении сна, о чем я никогда не слышала. Я не изучала магию сна усиленно.

До рассвета завтра. У меня было время до рассвета завтра. Но сколько это времени? Час? Двенадцать часов? И что мне делать? Рисовать руны на земле, попытаться снова войти в мир сна лорда фейри? Охотиться на жуткого монстра во сне?

— Лучше это, чем просто сидеть и ждать, пока тот фейри вернется и убьет тебя, — прорычала я. Я села на пятки, опустила посох на свои колени. Я охнула, тихо выругалась, встала и расставила ноги, опираясь на посох. Я еще не пробовала рисовать руны во тьме. Это можно было сделать? Я бы не пыталась писать список покупок без свечи, не то что руны силы! Но какой еще был выбор?

Ладонь дрожала так, что я боялась, что выроню посох, но я уперла конец в землю перед собой. Я замерла на миг, собираясь с силами и мыслями. Прошептав молитву, я стала рисовать первую руну. Длинная линия, изгиб внизу. Потом черточка сверху… о, боги! Я правильно все разместила? Откуда мне было знать?

Я закончила руну, подняла посох и ждала. Грудь сдавило так, что я боялась, что ребра раздавят сердце. Это сработает? Магия загорится?

Вспышка во тьме. Я не видела это физическими глазами, но это было ярким для глаз разума. Я смотрела, как руна щита поднялась передо мной, парила в пустоте. Маленькая и хрупкая, как светлячок, но четкая.

Это работало. Моя магия работала.

— Одна есть, — прошептала я. — Еще шесть.

Я чуть повернулась и стала писать следующую руну, нардуал. Ее было сложнее создать, чем гвейир, но, когда я закончила рисовать линии и изгибы, казалось, невозможно, но искра магии загорелась, и руна взлетела в воздух рядом со мной, на уровне с первой руной.

Я напряженно улыбнулась. Может, я все-таки справлюсь. Может, я выживу.

Одна руна за другой, я нарисовала круг магии с собой в центре. Когда я закончила, я медленно развернулась, разглядывая каждую мерцающую маленькую руну. Это была не самая сильная магия из того, что я писала.

— Сойдет, — буркнула я. Расправив плечи, я повернулась к руне зрения, нардуал. — Другого выхода нет. Пора поохотиться на демона.

Я села в центре круга магии, опустила посох на колени и закрыла глаза. Я не уснула, сноходец не спал, когда уходил в мир снов. Я утихомирила разум, остановила мысли, дала путям между мирами открыться передо мной в тумане.

Был проще пройти в чей-то сон с физическим контактом с хозяином сна. Например, так я вошла в сон Айды. Я просто держала ее за руку, с руной зрения открыла разум подсознанию Айды. Но тут я должна была отыскать сновидца, чтобы войти в его сон. Нужно было попасть в Инопутье, мутное измерение между разумами и душами.

Руна зрения ярко сияла передо мной, манила в туман. Мой дух поднялся из тела и последовал за руной, потянул за мной весь круг магии, сжимая копию посоха. Я знала Инопутье. На этих туманных тропах не было монстров. Порой я замечала других сноходцев вдали среди тумана, но редко, и они не были достаточно близко, чтобы вызывать тревогу. Мне было нечего бояться хотя бы тут.

Я быстро зашагала, следуя за руной. Тропа появлялась под моими ногами с каждым моим шагом. Для моего разума тропа выглядела как гладкие белые камни, парящие над темной пустотой. Та пустота должна была пугать меня, но я знала, что не стоило смотреть в щели между камнями. Мои шаги были быстрыми и уверенными. Через каждые пару шагов я смотрела в туман, замечала мельком сны, ждущие внимания. Но я их игнорировала, искала тот яркий сон.

Я ощутила его раньше, чем ожидала. Энергия гудела почти как мелодия, привлекла мое внимание снова. Я замерла, твердо уперлась ногами в белый камень Инопутья. Я повернула направо, к стене густого тумана. Я махнула посохом, и руна нардуал ответила, разогнала облака, открыла за ними пейзаж.

Я резко вдохнула. Тут было красивее, чем я помнила. Золотые деревья были искусно сплетены, уникальные, чудесные. Словно каждое было работой мастера, который посвятил всю жизнь созданию идеального творения. Результат почти переполнял. Я почти хотела убежать, закрыть душу от такой красоты, но при этом хотелось заглянуть глубже.

Этот лес был идеализированным отражением дома лорда фейри? Многие сны начинались так. Например, сон Айды начинался с дома ее семьи и ее скромной спальни. То, что мог создать разум — простое или фантастическое — это всегда начиналось с чего-то известного.

Но неизвестное ожидало вне поля зрения.

Я медлила. В прошлый раз я стояла тут, хотела погрузиться в это красивое измерение, увидеть глубины, раскрыть больше о разуме, которому это снилось. Но теперь… после встречи с Игендорном… Этот сон был опасным. Ладно демоны и монстры, только дурак вошел бы в такой разум, такой странный, сложный и древний. Я могла бродить среди деревьев веками, не поняв, что я потерялась. Мое тело в реальности ослабело бы, рухнуло и умело, сгнило бы раньше, чем я добралась бы до конца этого леса, этого сна.

Я покрутила посох в руках, потянулась к рунам вокруг меня.

— Ну же, — пылко прошептала я. — ты зашла так далеко.

Боевая руна биторис ответила на мой зов, всплыла в воздухе передо мной. От вида маленького заклинания я скривилась. Руна годилась для боя с фейдфэллоу, но я не собиралась глупо думать, что она поможет против монстра, который жестоко убил несколько сильных магов-фейри.

— Боги, — прошептала я, дрожа от страха.

Я подняла ногу с парящего белого камня. Прошла в тот лес.

Первый миг был худшим. Сердце будто перестало биться, напряглось, ожидая ужасы. Но ничего не случилось. Я снова стояла в теплом свете золотого мерцающего леса, мой дух расслабился, пульсирующая энергия, словно песня, окружила меня, будто первый запах весны, усиленный в тысячу раз. Я взбодрилась, на чудесный миг почти забыла об опасности. Сон был красивым.

Я встряхнулась и сосредоточилась. Я тут не для наслаждений. Я повернулась, стала искать, откуда начать. Хоть я все еще ощущала краем сознания тропы Инопутья, сон с лесом окружил меня со всех сторон. Золотые деревья тихо гудели, их листья подрагивали от нежного ветра. Было сложно представить, как тут обитало нечто ужасное.

Я заметила движение краем глаза. Я резко повернулась туда, но движение ускользал. А потом замерло. Я застыла, просила мысленно его пошевелиться снова. Это был демон? Нет… я вспомнила то личико, которое видела среди листьев, когда была в этом лесу в прошлый раз. Я вспомнила крохотное голое тело, огромные испуганные глаза.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги