Серебряный дельфин

Глава 2

Проснувшись от ярких, отраженных водой солнечных лучей, Рэчел сначала никак не могла понять, где она находится. Конечно, она резко попыталась подняться и ударилась головой так, что зазвенело в ушах. И только потом, потирая ушибленное место, она все вспомнила.

Несмотря на глубокое чувство смущения, в котором капитан Хэррис оставил ее, Рэчел почти тотчас же заснула и не пошевелилась за всю ночь ни разу. Снотворное, что он ей дал, должно быть, все-таки оказалось сильнодействующим.

Осторожно выбираясь из койки и внимательно следя, чтобы не удариться головой во второй раз, она обратила внимание на то, что шхуна снова стоит на якоре. И если даже ночью был шторм, сейчас от него не осталось и следа: море спокойно как горное озеро, вода слепит и переливается в солнечных бликах, на мелководье блестит золотой песок. В местах, где было глубоко, как вокруг «Дельфина», вода казалась голубее неба, а небо сияло бескрайней лазурью. Приближались те самые золотые дни на Багамах, которые, как часто говорил ей отец, делали климат этих островов самым прекрасным в мире.

Через двадцать минут, заправив постель и аккуратно сложив тонкую ночную рубашку, Рэчел рискнула выйти наружу. Капитана Хэрриса на палубе не было, а помощник жарил на угольной плите бекон. Запах шипящих ломтиков ветчины наполнил слюной рот Рэчел.

— Доброе утро, мисс Рэчел. Меня зовут Тибой. Вы спали хорошо?

— Да, очень хорошо, спасибо.

— Кэп купается, — сказал Тибой. — Может, вы хотите присоединиться к нему, мисс?

— Сначала я хотела бы позавтракать, если, конечно, у вас найдется что-нибудь для меня.

— Безусловно, мисс. Я приготовлю вам большую яичницу.

Несмотря на свой рост и сильное тело, он, по всей вероятности, был ровесником Рэчел. Лицо Тибоя имело негроидный тип, в то время как глаза были серого цвета. Возможно, предки этого богатыря были морскими пиратами Моргана или английскими колонистами.

Яйца для яичницы были уже взбиты в миске, когда послышался всплеск воды и скрип перил. Минутой позже капитан Хэррис появился на палубе, загорелый, в капельках морской воды.

— Доброе утро, Рэчел. Не думал, что вы уже на ногах, — сказал он вытираясь. — Хотите окунуться или вы голодны?

Почувствовав облегчение от того, что капитан, кажется, забыл о вчерашнем, она весело ответила:

— Доброе утре, капитан. Тибой готовит мне яичницу. У меня от морских путешествий появился волчий аппетит!

Хэррис передал полотенце Тибою. Затем, взяв большую кружку горячего крепкого кофе, который помощник уже налил ему, он опустился в старое плетеное кресло и закурил сигарету.

— Как прошла ночь? — лениво спросил капитан.

— Прекрасно, спасибо. Не хотите ли съесть это блюдо первым, так как вы встали раньше меня? — предложила она, когда Тибой протянул ей тарелку яичницы с беконом.

— Я завтракал на рассвете.

Капитан застегнул ремешок часов и поудобнее устроился в кресле. Рэчел не могла с уверенностью определить, сколько ему лет, так как не имела практики в определении возраста европейцев. Она подумала, что ему, наверное, около тридцати, и отметила про себя, что капитан побрился. Заходил ли он в каюту, пока она спала, или одолжил бритву у Тибоя? И всегда ли он брился так рано, а может, просто чувствовал себя обязанным быть в наилучшей форме в ее присутствии?

— Вы всегда останавливаетесь, чтобы искупаться? — спросила она с любопытством.

— Как когда. Это зависит от нашего расписания. Сегодня наше плавание будет коротким, поэтому мы можем позволить себе отдохнуть пару часиков.

Когда Рэчел кончила завтракать, Тибой исчез с посудой в кормовой части. Налив себе вторую чашку кофе и разбавив его сгущенным молоком, девушка обдумывала, как лучше начать объяснение относительно своего вчерашнего дурацкого поведения. Даже если капитан Хэррис не пожелает возвращаться к этому разговору, она будет чувствовать себя неловко, пока не принесет ему свои извинения.

— Капитан Хэррис… прошлой ночью, — начала она робко.

Растянувшись в кресле, с ногами, закинутыми на корзину, капитан курил, закрыв глаза. Так как он не открыл их, когда Рэчел начала говорить, то девушка подумала, что он дремлет. Но некоторое время спустя он расслабленно произнес:

— Мм… я слушаю.

Рэчел не ожидала, что объяснение будет легким, но так как Хэррис не проявил должного внимания, то поняла, что разговор станет для нее трудным.

— Я… я только хотела сказать, что вы неправильно меня поняли, — произнесла она, уже нервничая. И снова прошло несколько томительных секунд, прежде чем он ответил. Открыв глаза и повернувшись к Рэчел, Хэррис иронично заметил:

— Вы так полагаете? Я не думаю, что неправильно вас понял.

Щеки девушки вспыхнули, и, вскочив со стула, она попыталась уйти.

Сильная рука сжала ее запястье, и Рэчел снова пришлось опуститься на стул.

— Не надо раздражаться, — небрежно произнес он.

— Я не раздражаюсь!

— Вы, кажется, очень сердитесь на что-то.

— Кто бы не рассердился на моем месте, когда… когда пытаешься извиниться, а вы сидите, развалясь, и ноль внимания на меня?

— Но если вам кажется, что я веду себя неучтиво, то я сам принесу вам извинения, — кротко заметил Хэррис. Он слегка разжал руку, но не настолько, чтобы девушка могла освободиться. — Дело в том, что вы были утомлены и очень нервничали, а я для вас более или менее посторонний человек. Мисс Финч старалась убедить вас, что все мужчины — распутные животные, не так ли? В силу всего изложенного было бы просто удивительно, если бы вы не испугались меня. Поэтому прошу простить меня.

— Я вовсе не думаю о вас так, — ответила Рэчел тихо.

— Во-вторых, — продолжал он, — и это очень важное правило для всех времен, — никогда не начинайте дела, если не знаете, как его закончить: будь то объяснение или извинение, или вы просто хотите послать кого-нибудь к черту. Сейчас я высказал свою точку зрения, поэтому вы можете либо улыбнуться, либо ударить меня сковородкой. Что вы предпочитаете?

Хэррис отпустил, наконец, ее руку, и она поняла, что в глубине души этот парень смеется над ней. Прошлой ночью он назвал ее «необычайно неловкой девицей». В данный момент заставил ее почувствовать себя глупой, невоспитанной десятилетней девчонкой. И, однако, все же Рэчел хотела убедить Хэрриса, что она ему доверяет. Наконец, не желая слушать его насмешек, но зная, что здесь она ничего не изменит, Рэчел улыбнулась через силу.

— Один — ноль в вашу пользу, — смущенно сказала она.

Хэррис потушил сигарету и поднялся. Тибой снизу позвал его, и он оставил Рэчел одну допивать кофе.

Позже, в то же утро, когда Рэчел искупалась и они снова подняли парус, девушка спросила:

— Капитан Хэррис, мне не нравится бездельничать. Я хочу быть по возможности полезной для вас.

Немного поразмыслив, он ответил:

— Хорошо, если не возражаете, вы могли бы починить рубашку, которую я разорвал. Она в каюте в верхнем ящике комода. Тибой даст вам шкатулку с принадлежностями для шитья. Прошу вас, Рэчел, задержитесь, — произнес он, когда она уже была готова спуститься вниз.

— Да? — Она повернулась, думая, что он попросит ее сделать что-нибудь еще.

— Капитан Хэррис — звучит очень официально, не кажется ли вам? — спросил он. — Попытайтесь называть меня Найл, хорошо?

В последующие дни Рэчел с изумлением обнаружила, как мало она вспоминает об Ангуне. Она находила свою теперешнюю жизнь чрезвычайно радостной. Когда капитан Хэррис узнал, что у нее только одна смена одежды, то настоял, чтобы она взяла у него несколько рубашек и шорт. Однажды, когда она постирала свои вещи, Тибой научил ее, как сушить белье без бельевых прищепок. Все, что нужно сделать, объяснил он, это подпереть часть веревки острым концом марлиня и затем пропустить край рубашек через ворот и закрепить. Благодаря этому методу никакой, даже самый сильный ветер не сорвет ее белье. И хотя было очевидно, что мужчины сами могут готовить, шить и убирать, Рэчел очень обрадовалась, что помощник разрешал ей помогать ему по кухне, и она перестала чувствовать себя бесполезной.

Каждое утро, просыпаясь от легкого стука в дверь, она отправлялась с Найлом поплавать перед завтраком.

«Расписание», о котором говорил Найл, было весьма расплывчатым, так как очень часто они целый день стояли на якоре; все трое ныряли за моллюсками для похлебки или доплывали до берега и исследовали островки. Затем, ближе к вечеру, Найл обычно спал пару часов, прежде чем приступить к ночной вахте. И лежа внизу, в его каюте, Рэчел обычно слышала поскрипывание парусов и чувствовала медленное, успокаивающее покачивание шхуны, двигающейся по ветру.

На четвертую ночь Найл позволил ей немного поуправлять шхуной. Ярко светила луна, вокруг не было коралловых рифов и мелководья.

— Не беспокойтесь, вы не потопите нас. Просто держите руль тверже, — инструктировал он ее.

Рэчел крепко ухватила штурвал, что было не так-то легко, как казалось.

— Ну как? — спросил Найл, стоя вплотную к ней.

Рэчел почувствовала себя более уверенно и, сделав глубокий вздох, воскликнула:

— Чудесно!

Он рассмеялся.

Да, это было незабываемое ощущение: ветер, пропитанный морскими брызгами, штурвал, который она крепко держала, и на самом верху, на носу шхуны, очертания головы серебряного дельфина, ныряющего и появляющегося из волн, точно живое существо. И в тот момент, когда она почувствовала, что смогла бы простоять так вечность, не уступая напору ветра, случилось что-то непредвиденное. Должно быть, она слегка выпустила штурвал, потому, что он выскочил из ее рук и начал сильно вращаться. Вскрикнув, Рэчел почувствовала, что палуба накренилась и она теряет равновесие.

— Без паники. — Голос Найла был твердым и спокойным. Он удержал ее от падения и выправил штурвал.

— Что случилось? — еле живая от испуга спросила Рэчел, зажатая между капитаном и штурвалом.

Ей ответил Тибой. По всей вероятности, он уже покончил с мытьем посуды после ужина и присоединился к ним.

— Наш старый «Дельфин» не привык, чтобы им управляла дама, — ответил он, улыбаясь во весь рот. — Поверьте, ему это не нравится, мисс Рэчел. Посмотрите, как он себя ведет. Может быть, «Дельфин» ревнует Найла к вам?

На борту у Хэрриса была пара аквалангов, и на следующее утро он стал учить Рэчел, как ими пользоваться. Прошедшей ночью они причалили к гряде коралловых рифов, окруженных чрезвычайно красивыми скалами. Как только взошло солнце, Тибой отвез их туда на ялике и остался сидеть на камнях, пока они оба плавали под водой. Несмотря на то, что Рэчел довольно часто забиралась в лабиринт кораллов, расположенных вокруг Ангуны, ей никогда не удавалось глубоко нырнуть или долго оставаться под водой. Найл ее предупредил, что она не должна нырять глубоко, пока не привыкнет к давлению воды. Акваланг, по крайней мере, давал ей возможность не подниматься на поверхность так часто, как раньше.

Полчаса они плавали среди леса сверкающих кораллов, наблюдая, как волны, разбиваясь о рифы, превращаются в миллионы блестящих пузырьков; затем, оставив акваланги на ялике, поплыли к пляжу.

Рэчел потеряла шнурок, которым завязывала косу, и ее волосы свободно рассыпались по плечам. Пока она заплетала их, Найл лежал рядом, лениво пропуская песок сквозь пальцы.

— Я подозреваю, что именно на таком острове старый разбойник Морган мог спрятать свои сокровища, — сказал он задумчиво.

— Вы имеете в виду, что здесь зарыты сокровища? — спросила Рэчел.

Помнится, Октавия рассказывала ей: большинство островитян верят в то, что где-то на каком-то необитаемом острове знаменитый английский пират прятал свою добычу.

— Почему бы и нет? Возможно, мы даже сидим на них, — заметил Найл улыбаясь. Он зевнул, лег на спину, подложив руки под голову, прищурившись на солнце. — Хотел бы я встретиться с сэром Генри. Вот, должно быть, был характер.

— Не в то время вы родились. Вы могли стать одним из его капитанов. Я уверена, что вам понравилась бы такая жизнь, — отозвалась Рэчел, закручивая косу в узел, чтобы она больше не распускалась.

— Помощник свирепого пирата. Вы делаете мне комплимент.

— О, я не имела в виду грабежи и… оргии. Просто я уверена, что вам понравилось бы плавать на галеоне и принимать участие в сражениях.

— Спасибо, что вы не представляете меня участвующим в оргиях, — ответил он сухо. — Хотя что касается грабежей, то нападение на корабли считалось вполне законным средством к существованию на Бермудах, пока люди не стали наживаться на туристском бизнесе.

— Вы имеете в виду преднамеренный грабеж? Ну, я думаю, что это хуже, чем узаконенное пиратство.

— Я склонен согласиться с вами, но наши прапрапрадедушки думали иначе. Существует история о корабле, однажды причалившем к рифам, в то время как все жители находились в церкви. Кто-то сообщил об этом священнику, и он провозгласил с кафедры: «Прихожане должны оставаться на месте, пока я не сниму свой стихарь, — предупредил он, — а затем, дети, мы все начнем охоту».

— Этот священник, вероятно, был очень своеобразным человеком, — произнесла Рэчел, вздрогнув. — Вы родились на Бермудах, Найл?

— Да. Но к тому времени, как вы появились на свет, я уже забивал себе голову всякой чепухой в начальной школе в Гемпшире.

— Правда? — спросила она удивленно. — Вы ненавидели школу? Я имею в виду холод, дисциплину и то, что вы оказались далеко от дома, от родных.

— Да, это не лучшее место на земле, — признался Найл. — Если бы не война я, возможно, попытался бы сбежать.

— Но ваши родители волновались за вас, ведь шла война, бомбежка, происходили другие страшные вещи, не правда ли?

— Они утонули во время кораблекрушения, когда я был еще ребенком. Меня воспитала бабушка.

— Ну а она? Разве не стала бы беспокоиться?

— Сомневаюсь, — ответил Найл беспечно. — У нее было полно своих забот. Кроме того, когда немецкие подводные лодки шныряли в северной Атлантике, возвращение домой сулило большой риск, лучше было оставаться на месте.

— Что произошло потом, когда кончилась война?

— Я закончил школу и какое-то время служил на флоте. После этого пару лет бороздил просторы Тихого океана, а затем вернулся домой.

— А каковы ваши планы на будущее? Плавать на «Дельфине» вокруг островов?

— А если бы и так. Почему вы спрашиваете? Вам это не нравится?

— Нет, отчего же? Я считаю, что мужчины склонны вести такую романтическую жизнь.

— Только мужчины?

— Да, женщины больше привязаны к дому, к детям. Ваша жена вряд ли будет часто видеть вас.

— Я мог бы взять ее с собой на судно, — заметил он. — Постараюсь подыскать такую, которая будет чувствовать себя счастливой на «Дельфине».

— Я знакома только с одной белой женщиной — мисс Финч. Но все же мне кажется, у вас будут проблемы с выбором невесты.

Найл с удивлением взглянул на нее.

— Это почему же?

— Ну, вот я, например. Мне кажется, я не похожа на других девушек, — ответила она, чертя пальцем по песку. — То, как я понимаю некоторые вещи, возможно, сильно отличается от взглядов других.

— Интересно, чем же?

Рэчел изменила позу: подобрала ноги и обхватила колени руками.

— Мне нравится жить на «Дельфине», — задумчиво ответила она и посмотрела на небо. — Если бы я была мужчиной, то могла бы зарабатывать себе на жизнь в море. Найл, как вы думаете, сумею ли я приспособиться к новой жизни? Я хочу сказать, когда мы приплывем на Бермуды?

— Конечно, сможете. Почему нет?

Рэчел вздохнула.

— Мне кажется, что я похожа сейчас на монахиню, которую выгнали из монастыря, — заметила она. — Я жила в другом мире, а он так не похож на ваш. Кроме вас, Финчей и одного или двух американских яхтсменов, мне никогда не приходилось встречаться с белыми людьми.

— О, вы очень быстро освоитесь, — ободряюще ответил Найл.

— Правда? Откуда вы знаете?

Он приподнялся и стряхнул песок с ног.

— Конечно, освоитесь, маленькая глупышка. Не пройдет и полгода, как вы достигнете больших успехов, поверьте. Монастыри и пустынные коралловые острова предназначены для людей с особым складом характера. Вы же совершенно нормальная молодая девушка, и вам следует делать все то, что доставляет удовольствие молодым девушкам. Скажите мне, неужели вы никогда не скучали на Ангуне?

— Скучала? Нет, никогда. У меня всегда было много дел.

— Но неужели вам никогда не хотелось делать что-нибудь другое? Покупать красивые платья в модных магазинах? Ходить на приемы?

Рэчел задумалась, играя кончиком косы, — привычка, которой она следовала, когда ее что-то беспокоило.

— Мне никогда не приходилось этого делать, — ответила она, накручивая волосы на пальчик. — Кажется, есть поговорка: «Чего не имеешь, о том не скучаешь».

— Да, конечно, это так, — ответил Найл серьезно. — Но существуют вещи, которых желают все, невзирая на то есть у них опыт или нет. Возьмем, к примеру, поцелуй. Мне кажется, что вас никогда раньше не целовали, но я уверен, что вы хотите этого. Даже если вы никогда об этом не читали и даже если бы Ангуна была необитаема, вы все равно чувствовали, что вам чего-то не хватает.

— А вот и нет. Меня целовали, — возразила Рэчел. — Лучше бы этого не было, — добавила она с гримаской.

— Как вас понимать?

— О, это случилось сто лет назад. Я практически забыла об этом случае.

— Ну… продолжайте.

Рэчел пожала плечами, удивляясь, что это детское воспоминание могло заинтересовать взрослого мужчину.

— Мне было тогда около шестнадцати лет. К нам на Ангуну приехали американские студенты. Они занимались какими-то морскими исследованиями. С ними был профессор: он и отец обычно разговаривали часами. Как-то в полдень, когда я осталась наедине с одним из мальчиков, он внезапно набросился на меня.

— Надеюсь, он получил достойный отпор?

— Можете не сомневаться. Я толкнула его в воду, и он, бедняга, упал на морского ежа, а вы представляете, какую сильнейшую боль вызывают его колючки.

Найл расхохотался:

— Да, это был поступок! Ну и что же? Вы вытащили колючки из несчастного или оставили его на произвол судьбы?

— Мне пришлось выдавливать их из его тела, иначе могло произойти заражение крови. Но у него несколько дней на ноге была очень серьезная рана.

— Бессердечное маленькое существо! Однако не допускайте, чтобы этот любовный опыт разочаровал вас. Внезапное нападение — не лучший способ подхода к женщине.

В это время послышался крик Тибоя, который ловил с ялика рыбу. Найл поднялся и подал ей руку.

— Идемте, посмотрим, улыбнулась ли удача нашему рыбаку.

Перед заходом солнца помощник капитана разжег свою плиту на древесном угле и начал готовить на ужин любимое на Бермудах блюдо, известное под названием «Хопкин Джон». Позже, когда мужчины взяли по баночке пива, Рэчел сказала, что хочет спать, и спустилась вниз. Она лежала на койке, полностью одетая, но еще не спала, когда спустя полчаса Найл постучал в дверь.

— Могу я зайти на минуту, Рэчел?

Она открыла дверь.

— Что-нибудь случилось?

— Вы еще не спите? Нет, все прекрасно. Я просто хочу взять кое-какую одежду из комода.

Когда он зажег лампу, Рэчел отвернулась. Она не хотела, чтобы он видел ее лицо.

— Завтра в это время вы увидите огни Нассау, — произнес он, разгибаясь.

Она быстро повернулась.

— Завтра? Так скоро?

Найл сложил одежду, которую достал из комода, на ее койку. Затем, положив руки ей на плечи и внимательно глядя в лицо, тихо произнес:

— Вы плакали? Я думал, что вам сегодня было хорошо.

— Ничего, я просто чувствую себя несколько подавленной, — ответила она охрипшим голосом, жалея, что ей не пришло в голову притвориться спящей и не открывать дверь.

— Думали об отце? — с неожиданной нежностью в голосе спросил Найл.

Рэчел кивнула.

— Но сейчас все в порядке. В какое время мы прибудем в Нассау?

— Около полудня или чуть позже. Хотите что-нибудь, что поможет заснуть?

Руки Найла все еще лежали на ее плечах, и когда его пальцы чуть-чуть их сжали, Рэчел внезапно почувствовала странное возбуждение, как будто легкая дрожь пробежала по спине. Она покачала головой.

— О нет, я усну и так, спасибо.

— Надеюсь, это поможет.

Он наклонился. И прежде чем она догадалась о его намерении, губы Найла слегка коснулись ее щеки, почти около губ. Рэчел все еще была в оцепенении, когда, разжав пальцы, он направился к двери.

— Спокойной ночи, Рэчел. Я надеюсь, это было лучше, чем в первый раз, — сказал Хэррис, усмехаясь.

Когда на следующее утро Рэчел увидела Найла, она почувствовала, как щеки заливаются краской. Но он рассматривал карту и, казалось, не заметил ее смущения. Как Найл и предсказывал, «Серебряный дельфин» вошел в Нассау около полудня. Часом позже все трое сошли на берег. Для Рэчел это был новый мир — деловой, переполненный транспортом. Столица Багамских островов встретила их шумом и людской толчеей. Почти все выглядело для нее незнакомым: большие, сверкающие американские лимузины, запряженные лошадьми легкие экипажи, затененные тентами кафе на тротуарах, большие магазины, здания офисов. Идя вдоль набережной, Найл и Тибой находились немного позади Рэчел, она была похожа на трехлетнюю Девчушку с широко распахнутыми глазами, которую впервые привели на рождественский базар игрушек, — на Алису в современной стране чудес. — О, Найл… Тибой, посмотрите! Каждую минуту она оборачивалась, привлекая их внимание к завораживающим витринам магазинов или к элегантно одетым туристам.

Вскоре Тибой покинул их, чтобы встретиться со своими дружками. После того как Рэчел неосторожно ступила на мостовую и ее чуть не сбил автобус, Найл взял девушку за руку.

— Я полагаю, мне лучше держать вас за руку. Шофера чуть не хватил удар, — улыбаясь заметил он.

Около четырех часов он повел Рэчел в кафе, где заказал себе кофе, а ей сливочное мороженое с фруктами.

— Ну, каковы впечатления? — спросил он, закуривая сигарету.

— Это… божественно, — тихо ответила Рэчел.

Глаза девушки сияли от восторга. Она отломила ложечкой кусочек мороженого.

— Да, я предполагал, что вам понравится, — сухо заметил Найл.

— А вы так не считаете? — спросила она, смутившись. И прежде, чем он смог ответить, простодушно воскликнула: — О, Найл, посмотрите на девушку, которая вошла в кафе. Разве она не красавица? А платье!

Найл слегка повернулся.

— Да, она довольно хорошенькая, — согласился он без энтузиазма.

— Я думаю, она чудесна, — пробормотала Рэчел, впитывая в себя каждую деталь наружности вошедшей девушки. — Мне хотелось бы так выглядеть.

— Я не думаю, что вы когда-нибудь будете такой.

Рэчел почувствовала болезненный толчок в сердце, затем машинально принялась за мороженое. Он это сказал не подумав, конечно. Наверняка он не хотел оскорбить ее. Глупо чувствовать себя обиженной — в глубине души девушка понимала, что Найл прав.

Но позже, когда они шли по Раусон-сквер к открытому рынку и далее, к причалу Принс Джордж Ворф, чтобы посмотреть океанский лайнер, ее интерес и возбуждение все более возрастали, и она согласилась в душе с полным своим несоответствием окружающему миру. Бесполезно закрывать глаза на факты. Она была здесь словно чужестранка. Напрасно Рэчел пыталась представить себя в этом новом окружении: она никогда не сможет приобрести такие манеры и такую внешность, какие были у той девушки в кафе.

На следующее утро Найл повел ее в Ардастра Гарденс смотреть дрессированных фламинго, днем они поднялись по крутой винтовой лестнице в форт Финкзал.

Внимание Рэчел привлекла юная пара — девушка и юноша. Облокотившись на старинную пушку, они бросали друг на друга такие взгляды, что было ясно: оставшись одни, влюбленные бросятся в объятия друг друга.

И Рэчел отчетливо поняла, что ей не так уж нравится эта забота Хэрриса, если она не вызвана ничем другим, кроме врожденного благородства по отношению к любому незащищенному и одинокому человеку. Она хотела бы, чтобы он смотрел на нее так же, как та юная пара друг на друга.

Вечером они пошли в кино, и Рэчел посмотрела первый в своей жизни вестерн, хотя она смутно припомнила, что видела раньше фильмы для детей, когда жила в Лондоне.

После кино Рэчел и Найл ужинали в ресторане.

На следующий день после завтрака Найл отправился за провизией. Он спросил Рэчел, не хочет ли она пойти с ним, но девушка отказалась, сославшись на то, что ей надо постирать. Вскоре, как только он скрылся из виду, она сообщила Тибою, что решила прогуляться по набережной.

— Все будет хорошо, мисс Рэчел? — с беспокойством спросил помощник.

Конечно, Тибой. Я просто хочу подстричь волосы.

— Может, мне пойти с вами, посмотреть, чтобы вас не обидели, — предложил он.

— Нет, я хочу пойти одна. Не беспокойся, я буду внимательна.

Днем раньше на углу набережной она заметила небольшую парикмахерскую. Дойдя до нее, Рэчел остановилась перед витриной, изучая склянки, выставленные в витрине, и собираясь с мужеством, чтобы войти.

За столиком в приемной сидела хорошенькая девушка в бледно-желтом нейлоновом халатике.

— Могу ли я помочь вам, мисс? — приветливо спросила она, когда Рэчел нерешительно вошла в дверь.

— Пожалуйста, я хотела бы подстричься.

— Вымыть голову шампунем и уложить?

— Нет, только стрижка.

Девушка посмотрела книгу записей.

— Боюсь, что мы не сможем обслужить вас сразу. Вам придется подождать минут пятнадцать. Вы согласны?

Рэчел кивнула.

— Сколько это будет стоить? — робко поинтересовалась она.

— Стрижка — двенадцать шиллингов, мисс.

— Да, я понимаю. Хорошо, я подожду, — ответила Рэчел с облегчением.

Приемщица усадила ее в кресло и дала несколько журналов.

Прошло почти полчаса, прежде чем другая девушка провела ее в салон. Под сушкой сидели несколько женщин, но одни были увлечены чтением, другие заняты маникюром и только бегло взглянули на нее. Девушка помогла Рэчел надеть халат, выдвинула тяжелое педальное кресло и сказала, что мастер сейчас подойдет.

К удивлению Рэчел, мастером оказался маленький толстый француз с остроконечной бородкой и с огромной красной гвоздикой в петлице.

— Бонжур, мадемуазель. Вы хотите сделать стрижку, как я понял. Боже, какие великолепные волосы! Вы серьезно хотите, чтобы я отрезал эту роскошную косу? Возможно, вы хотите сделать шиньон?

— Нет, пожалуйста, я хочу сделать короткую стрижку, — произнесла Рэчел с настойчивыми нотками в голосе.

Парикмахер пожал пухлыми плечами.

— Я повинуюсь, если вы настаиваете, мадемуазель. Просто в наши дни редко можно встретить волосы такой длины и такого изумительного пшеничного цвета. Возможно, если бы я вам показал, как это будет выглядеть…

— Волосы мадемуазель останутся такими, какие они есть, — холодно произнес кто-то.

Парикмахер от неожиданности вздрогнул.

— О, прошу прощения, месье. Я вас не заметил. Вы хотите поговорить с моей клиенткой?

— Я поговорю, но не здесь, — с угрозой в голосе ответил Найл, глядя через зеркало на Рэчел с таким выражением, что она испугалась.

— Но, Найл, — попыталась возразить она.

— Я подожду вас на улице. Если вы не присоединитесь ко мне через три минуты… — Он слегка повел плечами и оставил ее делать собственные выводы по поводу того, что может произойти. Затем, кивнув обалдевшему парикмахеру и игнорируя направленные на него любопытные взгляды других посетителей, Хэррис прошел через зал ожидания.

Внезапно Рэчел ощутила такую ярость, что готова была все сделать по-своему. Какое он имеет право врываться сюда и выставлять ее дурой! Это ее проблема, как поступить со своими волосами!

Рэчел была готова сказать парикмахеру, чтобы он продолжал свою работу, как вдруг почувствовала, что мужество покидает ее. Найл не принадлежал к тому типу людей, чей ультиматум был просто пустым звуком. Если она не выйдет через три минуты, он, вне всякого сомнения, вернется и устроит скандал.

— Я очень сожалею. Боюсь, что у меня сейчас нет времени для стрижки. Возможно, в другой раз — с усилием пробормотала она, снимая бледно-розовый халат.

— Конечно, мадемуазель. В любое время. — Парикмахер все еще был ошеломлен.

Найл стоял поодаль, куря сигарету.

— Очень разумно, — заметил он сухо, когда девушка подошла к нему. — Нет, — прервал он, когда Рэчел открыла рот. — Мы не будем ругаться здесь, моя маленькая мегера. Если вы желаете разорвать меня на куски, то сделайте это в другом месте, где нет аудитории. — И схватив девушку за локоть, потащил ее к причалу.

Когда они подошли к «Дельфину», стоявшему на якоре, Тибой, сидевший развалясь на тумбе, спрыгнул, чтобы помочь Рэчел ступить на палубу. Но, не замечая его руки и сердито взглянув на помощника, она опустилась на палубу без чьей-либо посторонней поддержки и направилась в салон.

Найл и Тибой следят за мной так же тщательно, как это делала мисс Финч, в гневе подумала она.

— Итак, что вы можете сказать в свое оправдание? — холодным тоном спросил Найл, спускаясь по лестнице вслед за ней.

— Почему это я должна что-то вам объяснять? — Рэчел почти задохнулась от возмущения. — Кто дал вам право так обращаться со мной?

— Тибой сообщил мне, что вы куда-то ускользнули. И я подумал, что мне лучше пойти и разыскать вас, — небрежно произнес он.

— Я не ускользала, а просто ушла.

— Выбрав момент, когда я, ничего не подозревая, покинул судно? О, пожалуйста, Рэчел, не делайте из меня дурака. Вы прекрасно знали, что я не одобрю вашего поступка, поэтому вы ушли тайком.

— Ничего подобного! Если желаете знать, я хотела сделать вам сюрприз, — горячо возразила Рэчел. — Как я могла знать, что вам это не понравится? И потом, какое ваше дело, даже если я побреюсь наголо?

Найл не дрогнул от ее натиска.

— Пока вы будете находиться на моем попечении, все, что касается вас, является моей заботой, — отрезал он. — Я предпочитаю, чтобы ваши волосы оставались такими, как они есть.

— Вы предпочитаете… да кто вы такой? Я, возможно, и выросла на Ангуне, но я не слабоумная, слава Богу. Вы не имеете права указывать мне, что надо делать, а что нет.

— Капитан судна — пусть даже не очень большого — имеет полное право следить за благополучием своих пассажиров.

— Ах, так! — воскликнула Рэчел. — В таком случае, капитан Хэррис, я оплачу ваши расходы и немедленно покину корабль. — Она повернулась, чтобы исчезнуть в каюте.

В следующий момент девушка была прижата к переборке, и Найл от души рассмеялся.

— Пустите меня! — закричала она, яростно вырываясь.

Но он был сильнее. Поняв, что усилия тщетны, но решив не сдаваться, Рэчел резко откинула голову назад и больно ударилась о переборку. Однако Найл повел себя еще более отвратительно: вместо того чтобы держать ее за локти, он положил обе руки ей на талию и крепко прижал к своей груди. Это было последним унижением. Но как только он это сделал, Рэчел почувствовала, что негодование и ярость куда-то исчезли. Все ее существо наполнилось внезапным возбуждением, которое она не могла сдерживать и которое ее смущало.

— Еще что-нибудь скажете? — насмешливо спросил Найл, когда она перестала извиваться и вырываться из его рук, словно силы оставили ее.

— Пожалуйста, Найл, отпустите меня, — попросила она жалобно.

Это будет крушением всего, если он сейчас почувствует дикое биение ее сердца.

— Минутку… я что-то хочу сказать вам.

Объятия Найла стали более нежными, хотя все столь же крепкими. Пальцы Хэрриса, казалось, прожигали ей спину через тонкую кофточку. Его губы были на расстоянии дюйма от ее лба. Рэчел почувствовала, что дрожит, желание остаться в этих божественных объятиях навсегда охватило ее.

— Сказать мне что? — слабеющим голосом переспросила она, когда он замолчал.

— Возможно, я был немного груб с вами, — спокойно произнес он. — Но мне безумно нравятся ваши волосы. Ваша коса очень трогательна, очень… женственна. Если вы ее обрежете, исчезнет волшебное очарование.

Рэчел упиралась ладонями ему в плечи, и ей понадобилась вся ее воля, чтобы не обвить руками его шею.

— Но это так старомодно, — неуверенно произнесла она. — У всех здешних девушек короткие прически, Найл.

— Неужели это так важно: походить на других девушек?

— Я… я бы не чувствовала себя такой провинциальной.

— Отличаться от модных девчонок вовсе не означает быть отсталой, дорогая. Послушайте, подождите, пока мы доберемся до Бермуд. Подождете? Если у вас все еще будет желание остричь косу, что ж, я сам, своими руками сделаю это. Но я уверен, вы измените свое решение. — Он улыбнулся. — Успокоились? А сейчас вам лучше пойти и помириться с Тибоем. Мне нужно кое-что сделать.

Найл предполагал, что, по всей вероятности, они пробудут в Нассау до конца недели. Спустя два дня он нанял катер и повез Рэчел покататься на водных лыжах вдоль побережья.

С тех пор как она увидела молодых туристок, скользящих за быстрыми катерами по водной глади, Рэчел очень захотелось заняться этим видом спорта, но каким образом Найл догадался об этом, она никак не могла понять. По всей видимости, он остался в Нассау, чтобы дать ей возможность привыкнуть к цивилизации. Не исключено, что в душе ему не терпелось выйти в море, а идея заняться водными лыжами возникла у Найла вовсе не для ее удовольствия, а просто чтобы немного развлечься самому.

Со стороны выглядело, что балансировать на двух дощечках достаточно легко, но как только она попробовала сделать это сама, оказалось, что все не так-то просто. Однако Найл был специалистом в этом деле и очень терпеливым учителем, и после пяти или шести падений Рэчел овладела начальной техникой. Оказывается, необходимо принять вертикальное положение на воде, выпрямить колени и сохранять равновесие, в то время как трос буксира должен быть сильно натянут.

— О, Найл, это было прекрасно! Я чувствовала себя летающей рыбой, — сияя от счастья, сказала Рэчел, когда спустя два часа они сидели на песке отдыхая.

Катер был пришвартован, а Тибой ушел искупаться.

Найл достал бутерброды и отвинтил крышку термоса, наполненного холодным напитком.

— Для начала вы поработали хорошо. Еще несколько тренировок, и вы сможете кататься самостоятельно.

Рэчел уплетала бутерброды, запивая их смесью рома и кока-колы.

— Здесь почти так же, как на Ангуне, — рассеянно произнесла она, глядя на бесконечный пляж, покрытый бледно-желтым песком, и островки высоких раскачивающихся от ветра пальм.

Они находились в нескольких милях от города, вдали от искусно созданных садов, окружающих виллы миллионеров, и роскошных отелей.

Сейчас, когда Найл, казалось, задремал, Рэчел смогла, подложив под щеку локоть, разглядывать его. По большей части, она едва смотрела на капитана, боясь, как бы он не догадался о том, что с ней происходит.

Она полюбила этого человека — сейчас Рэчел была в этом уверена. Возможно, это произошло еще раньше, когда она впервые встретила его. Но тогда она чувствовала только легкое беспокойство. Сейчас это было что-то более сильное — страстное желание, жажда чего-то неизведанного, боль в сердце.

Найл внезапно открыл глаза и перехватил ее взгляд. Испугавшись, что лицо выдает ее чувства, она поспешно сказала:

— Найл, я думала о том, как бы мне начать зарабатывать на жизнь, когда мы приедем на Бермуды. Я сомневаюсь, что из меня получится хорошая продавщица, и без хорошей подготовки я не смогу работать в офисе. Как вы думаете, возьмут ли меня в госпиталь, я хочу сказать, в качестве сиделки?

— Возможно. — Найл перевернулся на живот и закурил сигарету. — Вы полагаете, что вам понравится быть сиделкой?

— Я не знаю… Так или иначе, у меня нет выбора. Я должна найти работу как можно скорее, поэтому выбирать не приходится.

Некоторое время Найл молчал. Затем не спеша произнес:

— Да, сиделка — это неплохо, совсем неплохо. Но, мне кажется, есть идея получше.

— Да? Какая?

Он достал сигарету. Не глядя на девушку, небрежно произнес:

— Как вам понравится быть женой, Рэчел?

— Женой? — растерянно повторила она.

— Да! Моей женой.