Серые Рыцари

3. ТИТАН

Встреча была назначена в зале Упавшего Кинжала. Там несколько столетий назад грандмастер Колгано вызвал подчиненных ему Серых Рыцарей на бой, с одними кинжалами, обещая тому, кто его победит, свои доспехи терминатора, инкрустированные драгоценными камнями. Тело грандмастера, вместе с боевым кинжалом, давно покоилось в глубине катакомб Титана, но высокий гулкий зал получил это название.

Помещение использовалось для занятий, обучения новобранцев рукопашному бою или, как сейчас, для встреч Ордо Маллеус с Серыми Рыцарями.

В центре зала стоял большой круглый стол из потемневшего твердого дерева. Его окружали штурмовики Маллеус в парадной форме, с серебряными масками на лицах. Молчаливые и зловещие стражники, никогда не открывавшие своих лиц, сопровождали инквизитора Никсоса почти на всех официальных собраниях. Никсос уже сидел за столом. По обе стороны стояли советники: почти неправдоподобно старый астропат и очень стройная молодая женщина, по слухам приглашенная из самой престижной академии Имперского флота.

Старый суровый воин Никсос был в простом черном одеянии, оттенявшем посеребренные скобы и пластины. Они придавали его хрупкому телу удивительную силу и ловкость. Его лысая голова, покрытая старческими пятнами, выдавалась вперед, словно у ястреба, а маленькие глазки постоянно двигались, выискивая жертву.

Рядом с Никсосом сидела инквизитор Лигейя — красивая и величественная, похожая скорее на элегантную хозяйку аристократического салона, чем на истребителя демонов. Ветхий фолиант «Codicium Aeternum» она принесла с собой в портативном герметичном сейфе, предохранявшем древние страницы от повреждений.

Грандмастер Тенцендур пришел на встречу в доспехах терминатора. Он снял только шлем, открыв изборожденное хмурыми морщинами лицо с тяжелой волевой челюстью. Его сопровождало отделение терминаторов личной охраны. Правосудор Аларик, получивший свои доспехи из ремонта, замыкал строй воинов.

Аларик полностью отчитался перед Тенцендуром и успел поговорить с воинами своего отделения. Они уже начали обряд прощания с павшими боевыми братьями. Энкалиону и Толасу были отведены ниши в катакомбах Титана, где их тела будут отдыхать до того часа, когда Императору вновь понадобятся его верные слуги. Брат Ликкос начал интенсивные тренировки с лазпушкой, которую прежде носил Толас. Остальные десантники пронесут тела павших боевых братьев на погребальном параде, где Аларику предстоит сказать прощальную речь. Ему и раньше приходилось произносить слова прощания, но теперь это будет сделать особенно трудно.

Со временем в отделение Аларика выберут новых рекрутов. Они заменят погибших, но это случится не скоро. А до тех пор в отделении Аларика будет недоставать двух воинов — словно в напоминание о постоянно грозящих им опасностях.

— Грандмастер, — заговорил Никсос, поднявшись со своего места в знак уважения. — Примите мои извинения за поспешность вашего приглашения. Мы были вынуждены пренебречь многими правилами протокола.

— Как я понимаю, в вещах Валинова были найдены особо важные материалы,— ответил Тенцендур. Голос его был глух и мрачен из-за раны горла, полученной в те времена, когда он еще был правосудором. — Если бы это не было так важно — я уверен, вы бы не стали меня приглашать, — закончил грандмастер.

Никсос махнул рукой Лигейе. Она поставила на стол сейф и подвинула его в сторону Тенцендура. Затем приложила большой палец к генному замку — и крышка распахнулась, показав тронутый плесенью том «Codicium Aeternum».

Грандмастер подошел к столу, наклонился, неожиданно ловкими пальцами в латных рукавицах вынул книгу и осторожно перевернул обложку. Он прочитал вслух заголовок.

— Мы считаем, что Валинов украл книгу до того, как его предательство было обнаружено, — пояснил Никсос, пока Тенцендур перелистывал покрытые пятнами страницы. — Сама по себе она не представляет опасности, и мы даже вынесли книгу за пределы защиты Либрариума. Но вот содержащаяся в ней информация может доставить массу проблем, учитывая то, что книга была в руках радикала.

— Вам известно, для чего он ее украл?

— Пока Валинов ничего не сказал нашим дознавателям, — признал Никсос. — На Мимасе имеются лучшие мастера пыток нашего ордена, но процесс будет длительным. Однако мы можем сделать кое-какие предположения. Лигейя?

— «Codicium Aeternum», — заговорила Лигейя звучным, хорошо поставленным голосом, столь непохожим на глухое ворчание товарищей по истреблению демонов, — содержит имена многих тысяч демонов вместе с описаниями и датами их изгнания. Будучи энергетически сильными существами, они не уничтожаются до конца — лишь отсылаются обратно в варп, где могут восстановиться. Мы уверены, что «Codicium Aeternum» был составлен в попытке предугадать их возвращение. Безусловно, Хаос не поддается систематизации, но поначалу авторы старались учитывать все возможности.

В самое важное место книги Лигейя вложила закладку, и Тенцендур, открыв его, задержался.

— Гаргатулот, — бесстрастно произнес он.

— Гаргатулот, — повторила Лигейя. — Он был изгнан из реального мира тысячу лет назад. Это произошло на Корионе IX, и победил его грандмастер Мандулис.

— И он был изгнан, — прочитал дальше Тенцендур, — на одну тысячу лет.

— Теперь вы понимаете, почему мы сочли эти сведения столь важными, — сказал Никсос.

Тенцендур закрыл книгу и положил ее обратно на стол:

— Что вам требуется?

Никсос заглянул в блокнот, переданный ему советником:

— Грандмастер, мы все знаем, что творится на Кадии. Открылось Око Ужаса, и Кадия может пасть. Орден поручил мне связаться с дознавателями, до сих пор действующими на подконтрольной Хаосу территории, так что я не могу лично принять в этом участие. За операцию будет отвечать инквизитор Лигейя. От ее имени я прошу как можно скорее собрать и предоставить в ее распоряжение ударную силу Серых Рыцарей, чтобы воспользоваться возможностями, вытекающими из полученной информации.

Слова инквизитора не произвели на Тенцендура большого впечатления. Он повернулся к Лигейе:

— Галактика велика, инквизитор. Вам известно, в каком месте вернется Гаргатулот? Корион IX был уничтожен в результате операции Искоренения.

— У нас есть определенная идея, — ответила Лигейя. — Таро Императора учли видения, посетившие астропатов, которые находились в то время поблизости от Кориона IX. Скорее всего, Гаргатулот вернется где-то в Шлейфе Святого Эвиссера.

— Насколько точны эти догадки?

— Они в свое время были записаны в «Codicium Aeternum». И это все, что мы имеем.

Лигейя отыскала в книге заключительные параграфы описания Гаргатулота, сохраняя удивительную невозмутимость. Шлейфом Святого Эвиссера называлась совокупность систем, находившихся к востоку от Солнечного Сегмента и получивших общее название по имени имперского святого. Тенцендур даже не разобрал имени: Империум был огромен, и в нем имелось множество почти забытых уголков, где мог притаиться Хаос.

Тенцендур покачал головой и подтолкнул книгу по столу в сторону Лигейи:

— Не слишком обнадеживает, если это все, что у вас имеется. Никсос, вы сами упомянули об открывшемся Оке Ужаса. Всех нас могут призвать туда, чтобы остановить поток. Несколько подразделений уже находятся на пути к Кадии, и вскоре я сам к ним присоединюсь. Совесть не позволит мне игнорировать долг ради ваших догадок. Валинов мог взять книгу по любой причине. Он мог украсть ее, поддавшись ярости, или чтобы проверить системы зашиты, или обратить на себя внимание. Но даже если он надеялся подготовить возвращение Гаргатулота, Валинов схвачен и изолирован на Мимасе, где он подвергнется пыткам, будет сломлен, а затем казнен.

— Вам известно, — спокойно произнесла Лигейя, — кто такой Гаргатулот?

Тенцендур нахмурился. Аларик представлял, насколько грандмастер не привык к возражениям, даже возражениям инквизитора.

— Конечно, — сказал Тенцендур. — Принц-демон.

— Ордо Маллеус потребовалось сто лет, чтобы узнать его имя. Даже не настоящее имя, а то, которое он использовал при образовании культов по всему Империуму. Затем нужно было несколько десятилетий, чтобы выследить его на Корионе IX, и когда, наконец, его загнали в угол, были посланы три сотни Серых Рыцарей, чтобы его изгнать. Ни один из них не вернулся назад. А похоронить смогли только Мандулиса. Если Гаргатулот намерен вернуться, нам потребуется помощь. Он до сих пор, даже из варпа, способен влиять на незрелые умы. Но до тех пор, пока они не в силах окончательно вернуть его в реальный мир, Гаргатулот очень уязвим. Это наш единственный шанс нанести удар раньше, чем он обретет силу, с которой мы не справимся. Орден пытался подсчитать, сколько граждан Империума погибли из-за культов Гаргатулота, но целый корпус логистов не мог определиться с числом. Если есть малейшая возможность его остановить, мы обязаны ею воспользоваться. Если потребуется, я пойду одна, но у меня есть обязанность перед Империумом, и она должна быть выполнена.

Тенцендур помолчал.

— Я не могу вести их, — сказал он наконец. — Мое присутствие требуется в других местах, и другие командиры тоже… Я могу предоставить вам экспедиционный корпус, но офицера…

— Вот поэтому я и попросила присоединиться к нам правосудора Аларика, — сказала Лигейя, взглянув на молодого воина. — Я понимаю, что вы не в состоянии предоставить боевого командира. Правосудор Аларик первым ворвался в крепость Валинова и отлично зарекомендовал себя в бою. Я прошу направить со мной Аларика с его отделением, еще два тактических отделения терминаторов и «Рубикон». Я понимаю, что прошу слишком многого, когда Враг наводняет Империум через Око. Но и вы должны понять, что меньшими силами невозможно предотвратить возвращение Гаргатулота.

— Если дознаватели расколют Валинова… — начал Тенцендур, но Лигейя прервала:

— Грандмастер! Гаргатулот все равно будет взывать к своим последователям. Через четыре месяца исполнится ровно тысяча лет после его изгнания, и тогда, вернувшись в реальное пространство, он сможет образовывать новые культы и направлять их деятельность. Раскалывать Валинова придется слишком долго. Мы должны отправиться прямо сейчас.

Тенцендур обернулся к Аларику:

— Правосудор?

Такого Аларик не ожидал. У него до сих пор осталось впечатление, что на Поясе Гаолвена его постигла неудача. Он еще чувствовал раны, едва не ставшие смертельными. Дурендин говорил о том, какой долгий путь предстоит пройти Аларику, пока он не станет лидером Серых Рыцарей, а ему уже сейчас предлагают вместе с Лигейей выполнить миссию, которую она, по всей видимости, считает очень важной.

На мгновение он засомневался. Отказаться? Слуга императора должен быть честным, когда дело касается его возможностей. Но если он откажется, кто тогда пойдет? Тенцендур сказал правду. Око Ужаса вскоре потребует всех ресурсов Серых Рыцарей. Все старшие офицеры должны быть там.

Аларик подошел к столу и поднял «Codicium Aeternum». Книга оказалась тяжелой и сырой от плесени. На страницах мелькали отвратительные имена демонов, описания их зверств и обстоятельств изгнания. Статья о Гаргатулоте занимала несколько страниц. Тысячеликий Принц создавал культы фанатиков по всему Империуму, и каждый действовал отдельно от остальных, даже не подозревая об их существовании. Каждое общество почитателей исполняло свои жестокие планы, которые выходили на поверхность только в тот момент, когда разыгрывалась финальная драма.

Изгнание демона было довольно сложным понятием. Могущество демона, метод изгнания и обычная удача — вот что определяло, как долго он будет томиться в варпе. Вероятно, Мандулис нанес Гаргатулоту свирепый удар, раз тот оказался изгнанным на тысячу лет. «Codicium Aeternum» был написан в попытке систематизировать все факторы и возможно точнее предсказать, где и когда произойдет возвращение демона. Но Хаос по своей природе не поддавался систематизации, и книга осталась незаконченной. Однако приход Гаргатулота предсказать успели.

Если Кадия падет, основной удар Хаоса будет направлен против Солнечного Сегмента. И тогда там понадобятся все Серые Рыцари — единственные воины, которые могут противостоять демоническим союзникам Воителя Абаддона. Но если все Серые Рыцари соберутся к Оку Ужаса и возникнет нечто ужасное, чтобы поразить незащищенный тыл Империума…

Валинов выкрал книгу. Забрав фолиант из Либрариума, он открыто восстал против Ордена. Был ли Гаргатулот источником его морального разложения? А может, Валинов на Мимасе смеется над ними, зная, что запустил в Шлейфе Святого Эвиссера такие силы, которые ударят по Империуму в момент его слабости?

— Мое отделение будет с вами, — сказал Аларик. — Валинов заставил моих воинов скорбеть. Танкред тоже был там. Из других отделений я бы рекомендовал правосудоров Генхайна и Санторо. Они оба были в составе сил, нанесших удар по крепости со стороны солнца.

— Правосудор, тебе придется самому принимать решения, — сказал Тенцендур. — Я могу поддержать твою кандидатуру здесь, но в сражении ты будешь старшим.

— Я полагаюсь на суждение Инквизиции.

Тенцендур кивком велел охране двигаться к выходу.

— Вы получите «Рубикон». Он стоит на Япете и будет готов к запуску через двенадцать часов. Теперь ты будешь подчиняться инквизитору Лигейе. За Трон, правосудор!

— За Трон, грандмастер! — ответил Аларик и склонил голову.

Тенцендур ушел, и шаги его отделения громким эхом разнеслись по залу Упавшего Кинжала. Инквизитор Никсос в сопровождении своих молчаливых советников и личной стражи направился в противоположную сторону, и механизмы его тела вздохнули на прощание.

— Ты — пси-инквизитор, — сказал Аларик, когда Лигейя, забрав книгу, встала из-за стола. — Мои обереги реагируют на это.

Лигейя улыбнулась:

— Я видела, как мои товарищи инквизиторы бросались пылающими молниями, но, боюсь, не способна на столь грандиозные зрелища. Я имею дело со знаниями. Я ученый, а ты?

— Все Серые Рыцари обладают пси-способностями. Но я не слишком на них полагаюсь. Тебе это и так известно, инквизитор.

— Да, конечно. Еще мне известно, что ты умен и любознателен, у тебя развито воображение. Я ценю эти качества. Я знаю, что ты — прирожденный лидер, даже если грандмастера предпочтут наблюдать за тобой еще пару десятков лет, пока ты не заработаешь нашивки. Ты сможешь увлечь за собой десантников, когда надо будет сражаться, и считаться с моим мнением, когда придет время учиться. Боюсь, нам обоим придется учиться, если мои догадки насчет Гаргатулота окажутся верными.

Лигейя изящно развернулась и ушла, взмахнув полами отороченной горностаем накидки.

Она была уверена, что он согласится возглавить ударный отряд. Она понимала, что Аларик захочет снова выступить против Валинова — хотя бы ради того, чтобы расстроить его планы.

В свою очередь, и Аларик уже усвоил образ мыслей инквизиторов. Все люди, будь то Серые Рыцари, обычные граждане или даже другие инквизиторы, представлялись им орудиями, которые следовало сосредоточить на определенных позициях и направить на выбранного противника. Аларик понимал, что лишь таким образом возможно направить сложный комплекс Империума на путь борьбы с врагами человечества. Но это не означало, что он с радостью чувствовал себя частицей чужих планов.

Голик Рен-Сар Валинов был обнажен и скован кандалами по рукам и ногам. На нем был металлический ошейник, начиненный взрывчаткой. Она оторвала бы Валинову голову, если бы он попытался выйти из камеры допросов, использовать психологическое воздействие (хотя Валинов никогда не проявлял подобных способностей) или просто разозлил бы надзирателя до такой степени, чтобы привести в действие взрыватель.

Камера была вырублена в толще обсидиана, испещренного белыми прожилками; гладкие голые стены заливал яркий свет подвешенной к потолку люмосферы. Валинов сидел в центре камеры на металлическом стуле, представлявшем единственный предмет обстановки.

Несмотря ни на что, Валинов все еще казался опасным. Его стройное тело обвивали прекрасно развитые мускулы. Кожу покрывали шрамы, слишком правильно расположенные, чтобы появиться только в результате ранений. Непонятные татуировки испещряли края живота, извилистыми темно-синими полосами переходили на спину, потом на плечи и превращались в широкий воротник на горле и верхней части груди, словно застежка накидки, струившейся по его коже.

Продолговатое, с резкими чертами, лицо Валинова выражало настороженность и скрытое коварство. Глаза были умны и чуть насмешливы. После пленения отступнику обрили череп, и многочисленные кольца в ушах теперь казались потускневшими и неуместными.

Аларик остался на наблюдательном пункте по другую сторону стены и наблюдал за изображением с пикт-камер, установленных по углам помещения. Камера освещалась только экранами, бросавшими серебристые блики на лица наблюдающих дознавателей. Тюрьма на Мимасе была укомплектована мужчинами и женщинами, у которых сначала полностью стирались все мысли, а затем внедрялись строго определенные знания: меры безопасности, техника допросов и лютая ненависть к заключенным. Таким образом уменьшался риск воздействия на разум надзирателей — воздействовать было не на что.

Одна из надзирателей наклонилась к укрепленному на кронштейне микрофону:

— Безопасность подтверждена. Вы можете войти, инквизитор.

Каменная дверь камеры отошла в сторону. Внутрь вкатился сервитор, поставил напротив Валинова еще один стул и покинул комнату. Затем вошла и села на стул инквизитор Лигейя. В строгой темной форме, с украшениями, подчеркивающими высокий ранг, она выглядела как военный офицер.

Валинов поднял голову. В его глазах Аларик заметил усмешку — такую же, как в тот момент, когда отступник вонзал клинок в живот Йатонна.

Лигейя принесла с собой толстую папку с бумагами, открыла ее на коленях и стала демонстративно зачитывать один из имеющихся у Инквизиции документов.

— Голик Рен-Сар Валинов, — отрывисто прочитала она. — Ты обвиняешься в ереси первой степени, подлом предательстве, демоничестве, сношениях с варпом и сотрудничестве с лицами, представляющими нравственную угрозу. Довожу до твоего сведения, что тяжесть каждого из этих обвинений исключает возможность помилования и любое из них карается смертью.

— Значит,— спокойно и размеренно заговорил Валинов, — вы собираетесь казнить меня пять раз?

Лигейя подняла на него взгляд:

— Да, таковы были наши планы.

Валинов ничего не ответил.

— Ты слишком долго отсутствовал, Валинов. Возможно, тебе неизвестны изменения, которые претерпела эта процедура. Она сильно усложнилась, поскольку институт наказаний пригласил псайкера, который способен поддерживать в тебе жизнь даже после смерти. Адепты Астра Телепатика потратили немало сил на его обучение, чтобы оказать услугу ордену. Следовательно, тебе предстоит пять раз ощутить смерть. Должна признаться, это нелегко — представить, как тебе удастся сохранить сознание, когда твое тело уже начнет разлагаться. — Теперь легкая улыбка промелькнула на лице Лигейи. — Но я думаю, у тебя больше воображения, чем у меня.

Поначалу Лигейя держалась строго официально. Она сжато перечислила все преступления Валинова и назвала органы, которые его осуждали. Аларику все это было известно: Конклав Ордо Маллеус на Энцеладе уже пришел к заключению, что Валинов виновен, и принял решение о возмездии.

Теперь Лигейя время от времени будет исподтишка льстить Валинову — например выражая удивление быстротой, с какой он организовал культистов на поясе Гаолвена. Затем она подстрекнет его похвастаться своими достижениями, выразит плохо замаскированное отвращение его способностью убивать на расстоянии и не испытывать при этом угрызений совести…

Валинов не мог не видеть все эти уловки, но Аларик подозревал, что так и было задумано. Они вели игру. Валинов точно так же играл со всеми основными дознавателями, и Лигейя надеялась, что, обрадованный своей догадливостью, он допустит какой-то промах.

Лигейя играла очень хорошо, решил Аларик. Но все же он подозревал, что Валинов был лучше.

— А я тебя помню,— внезапно произнес тот тихим угрожающим голосом, прерывая Лигейю на середине фразы.

Аларик заметил, как дознаватель кивнул одному из своих подручных, который держал палец на кнопке взрывателя ошейника.

— Они взяли тебя из Ордо Еретикус, — продолжал Валинов. — Такое нечасто случается. Они, вероятно, решили, что в тебе есть некоторая твердость, но, похоже, обманулись в своих ожиданиях. Скажи, эти угрозы действуют на мелких ведьм и задолжавших правителей? Неужели ты думаешь, что инквизитора Ордо Маллеус так легко сломить? Девочка, я видел Хаос, и видел его с обеих сторон. Ты ничего мне не сможешь сделать.

Лигейя не дрогнула.

— Возможно, я выразилась недостаточно ясно. Мы заставим тебя страдать, Валинов. У тебя никогда не было доступа к самым щепетильным процедурам. Мы можем продемонстрировать их тебе, пока не иссякло желание сопротивляться.

— И что вы желаете получить в обмен на единственную смерть? — насмешливо спросил Валинов.— Информацию?

— Я рада, что мы, наконец, поняли друг друга.

— В твоей голове не хватит места, чтобы осознать все, что я мог бы рассказать. Я видел силы, которые на самом деле удерживают эту Вселенную, — и это не ваш Император. Эти имперские паразиты направляют ваши усилия на то, чтобы сломить дух людей, довести до такого состояния, когда ни один мужчина или женщина не сможет выжить, узнав правду. — Валинов откинулся назад. — Ты ведь этого не знала, не так ли? Они тебе не сказали. Ты всего лишь посыльный, Лигейя. Лакей. Ты думаешь, что у тебя есть будущее, поскольку ты в состоянии сделать нечто большее, чем просто размозжить голову демона энергетическим молотом, но ты самая жалкая из всех их. Они тебе лгут. Те, кому известна истина, обманывают тебя.

Лигейя снова перелистывала документы в папке, словно слова Валинова ее не касались.

— Будучи на службе у инквизитора Барбиллуса, ты имел доступ в Либрариум…

— Целью Инквизиции, — неожиданно продолжил Валинов, — является сохранение власти в руках Адептус Терра. И она добивается своего, рассказывая сказки о вашем мертвом Императоре и выдумки, называемые историей. Хаос — вот сущность бытия. Ему можно придать любые очертания, его можно использовать. Хаос мог бы освободить человечество. Тебе известно, что такое свобода? Я говорю о настоящей свободе, без штор на твоем разуме.

— К грозящим тебе смертям прибавилась еще одна, — заметила Лигейя, — шестая.

— Лигейя, тебе когда-нибудь приходилось убивать целый мир? Убить всех до единого обитателей планеты, уничтожить все, чем они были и чем могли бы стать?

— Ты это сделал. Ты уничтожил В'Ран.

— В'Ран теперь свободный мир. Но мне и раньше приходилось убивать миры. На службе у Барбиллуса я делал все, только что не нажимал на кнопку. Целые цивилизации погибали за несколько часов. А тебе известно, что он сделал с Джурном? Пришлось пригнать несколько грузовых кораблей с беженцами, чтобы снова населить этот мир. И они по сей день разыскивают в окрестностях города неразорвавшиеся вирусные торпеды. — Глаза Валинова оживленно сверкнули. — Надо было там присутствовать, а не просто наблюдать. Я не псайкер, но даже я чувствовал, как они умирали. Я всегда говорил себе, что поступаю правильно. Но лишь когда узнал, что Барбиллус не вернется из крепости Агнарссона, — вот тогда я поступил правильно. Он сгорел, как и все те, кого он приговорил к сожжению. Вот тогда я понял: то, что делает Империум, чтобы уничтожить свободы, называемые им ересью, — и есть настоящая ересь. Ты ничего не знаешь об истинном могуществе Хаоса. Если бы знала, то поняла бы, что свобода и сила, исходящие от него, были бы лучшей судьбой для Галактики, чем страдания, причиняемые Империумом в попытке скрыть истину.

— Страдания причиняет Хаос, — сказала Лигейя. — Я видела не меньше, чем ты.

Валинов покачал головой:

— Дело в перспективе, инквизитор. Кое-кто всегда должен страдать. Но всем остальным Хаос дает гораздо больше. Под властью Империума страдают все.

— У тебя остался один шанс, — сказала Лигейя. — И это больше, чем ты предоставлял другим. Расскажи все о Гаргатулоте и Шлейфе Святого Эвиссера. Что ты успел сделать для его возвращения? Кто поручил тебе эту работу?

Валинов оперся о спинку стула и вздохнул.

— Ты меня чуть не испугала, инквизитор. Какой-то миг я думал, будто тебе и в самом деле что-то известно.

Лигейя захлопнула папку и поднялась. Она окинула Валинова одним из тех строгих, официальных взглядов, что ей так хорошо удавались. Глаза Валинова в ответ блеснули, как будто он прятал усмешку.

Дознаватель рядом с Алариком отдал несколько отрывистых приказов, и дверь камеры вновь открылась. Лигейя быстро вышла, затем сервитор вытащил стул, и дверь снова закрылась.

Свет в камере погас, оставив Валинова в полной темноте. Аларик теперь лишь слышал прерывистое дыхание инквизитора. Из прежних донесений дознавателей он знал, что этого пленника невозможно сломить обычными методами. Лигейя была последней надеждой расколоть Валинова.

В вокс-приемнике раздался голос Лигейи:

— Правосудор, мы сделали здесь все, что могли. Переводи своих воинов на «Рубикон». У нас очень мало времени.