Карен Брукс Серьёзные отношения

1

— Неужели ты действительно не хочешь замуж, Тина?

Тина Форрест сердито покосилась на младшую сестру. Ну почему все они при малейшей возможности задают ей этот вопрос — и еще с таким идиотским видом?

Однако Дженни не смотрела ни на нее, ни на стол, заваленный эскизами. Она с наслаждением разглядывала кольцо, выгибая пальцы так, чтобы свет играл на гранях бриллианта. Все ее мысли сейчас занимала свадьба, и это было вполне естественно, ведь до нее оставалось не более двух месяцев.

Как только Тина вспомнила, какой сама была в двадцать лет, гаев сменился ощущением отчаяния и безнадежности. Безумная любовь… голова, набитая романтическими бреднями… и все эти радужные иллюзии лопнули как мыльный пузырь. Прошло уже восемь лет с тех пор, как Дьюк Торп исчез из ее жизни, но воспоминания о той впервые испытанной любовной страсти не позволяли другим мужчинам завладеть ее сердцем.

Тогда она, еще совсем молодая девушка, несмотря на всю свою неискушенность, чувствовала, как его неудержимо влечет к ней. Но почему же он так внезапно остановился на полпути, практически отверг ее? Этого Тина до сих пор не могла понять. Понадобилось немало времени, чтобы она осознала, насколько непонятным и даже пугающим был для нее мир Дьюка.

Когда они познакомились, Дьюк писал сценарий для совместного британо-австралийского проекта — телевизионного мини-сериала. Этот сериал планировалось снимать в студии, где тогда работала Тина — юная помощница костюмера. Тогда Торп был молод и малоизвестен, но уже год спустя его первая пьеса, поставленная одним из лондонских театров, имела шумный успех. После этого Дьюк пошел в гору, за его пьесы и сценарии продюсеры буквально вели войну друг с другом.

А они действительно того стоили. Дьюк отваживался проникать в самые сокровенные тайны человеческих душ, обнажая то, о чем люди не хотели и боялись даже думать. Такая смелость и проницательность молодого автора восхищала и одновременно пугала критиков, которые сравнивали его с классиками современной драматургии.

Тина тоже считала Дьюка человеком необыкновенным. Еще ни одному драматургу не удавалось так ярко, талантливо и беспощадно показать всю бессмысленную и трагическую суету человеческого бытия, в полный голос заявить о безнадежном одиночестве людских душ в этом безумном мире. Как хорошо это холодное, неизбежное одиночество было знакомо ей самой…

У нее по крайней мере оставалась профессия, позволявшая вести разнообразную и увлекательную жизнь. Тина перевела глаза на скамью, стоявшую в дальнем углу кабинета. Там красовался миниатюрный макет декорации — плод долгих и упорных трудов Тины, результат многих бессонных ночей. Это была декорация к последней пьесе Дьюка Торпа.

До сих пор ей не приходилось браться за столь серьезное дело. Прошло только две недели со дня первого представления пьесы, но о ней уже говорили везде. Критики не забыли благосклонно упомянуть о работе Тины, и это могло широко открыть перед ней двери в мир театра. Увы, в Австралии этот мир весьма узок. Тина понимала, что ей все равно придется браться за первую подвернувшуюся под руку работу и соглашаться на любое предложение.

Тряхнув головой, она усилием воли прогнала невеселые мысли. Ей же надо выполнить обещание — нарисовать эскиз свадебного платья для своей младшей сестры Дженни! Тина взглянула на девушку. Совсем еще юное личико той лучилось от восторга. Она любовалась сверканием бриллиантов в солнечном луче, падавшем из приоткрытого окна.

— Дженни, спустись на землю. Если ты хочешь, чтобы мы все успели вовремя, то отвлекаться нельзя, — мягко напомнила сестре Тина.

— Ой, прости, пожалуйста, Тина. Я просто замечталась о… о… впрочем, неважно о чем. Что дальше?

— Может быть, сделать платья для подружек из зеленой тафты?

— Да, да! Девушки просто влюбятся в эти платья! — Дженни ликовала. — Ты настоящий талант! И как только ты все это придумываешь?

— Костюмы — моя профессия, — суховато напомнила Тина.

Внезапно ее улыбка увяла, ее лицо болезненно сморщилось:

— Я хотела сказать, Тина… но ты же не обижаешься, что я не пригласила тебя быть одной из подружек на свадьбе?

— Конечно нет.

— Мне ужасно неприятно, что я не попросила тебя об этом, но мама говорит… — Дженни вовремя догадалась, что надо остановиться, не то она наболтает лишнего. То, что она чуть было не сказала, могло причинить старшей сестре только боль, хотя и было чистой правдой.

— Да не переживай ты так, все нормально, — поспешно заверила сестру Тина.

Она отлично знала, что мать сказала Дженни: «Подружке на трех свадьбах никогда не стать невестой». А Тина уже два раза была подружкой — на свадьбах своих других младших сестер, Лиз и Кейт. Так что выступать в подобной роли снова значило бросить вызов судьбе.

По правде говоря, Тина была даже рада, что не будет участвовать в свадебной церемонии. Ей было вполне достаточно любоваться всем действом со стороны. Она надеялась, что хоть на сей раз ей не станут докучать дурацкими разговорами, весь смысл которых крутился вокруг одного — собирается ли она вообще выходить замуж.

— Тебе будет гораздо веселее в окружении твоих сверстниц. — Тина ласково улыбнулась и провела рукой по волосам Дженни, желая успокоить ее.

— Пожалуй, да. И все-таки жаль, что тебя не будет на моей свадебной фотографии. Ведь у Лиз и Кейт есть такие снимки.

После свадьбы каждой из сестер эти фотографии в вычурных рамках торжественно водружались на каминную полку в спальне матери. Там они должны были стоять вечно.

— Да никто и не подумает рассматривать, кто еще стоит рядом с тобой на фотографии. Все будут смотреть только на тебя, — заверила Тина невесту.

— Ты не ответила на мой вопрос. — Дженни не собиралась отставать от нее.

— Какой еще вопрос?

— О том, почему ты не хочешь замуж.

— А ты не считаешь, что с меня уже довольно подобных разговоров? Мало тебе, что мама не дает мне покоя своими попреками, — жестко отрубила Тина.

Она произнесла эту фразу так, что становилось ясно: с этой темой надо покончить раз и навсегда. Но от Дженни отвязаться было непросто. Ее золотистые глаза засверкали от возмущения:

— Ты что, хочешь сказать, что никогда не выйдешь замуж?!

— Даже если так, что из этого? — решительно сказала Тина.

— Но ведь ты же пару раз влюблялась. — Дженни говорила со все возрастающей пылкостью. — Тебе ведь уже двадцать восемь…

— Между прочим, это еще не глубокая старость, — усмехнулась Тина.

Дженни вспыхнула:

— Я вовсе не хотела сказать, что ты старая. У тебя великолепная фигура, а лицо красивое даже без всякой косметики. Сексуальные волосы…

— Сексуальные волосы? — рассмеялась Тина, дернув себя за нечесаную прядь, вылезшую из кое-как скрученного узла на затылке.

— Мужчины любят длинные волосы. Особенно когда они густые, мягкие и блестящие, как у тебя.

— Да ты прямо эксперт! — усмехнувшись, Тина потрепала по светлой головке Дженни.

Та с возмущением выпалила:

— Я говорю серьезно, Тина! Ведь не могла же ты за все эти годы ни разу не влюбиться…

— Могла, еще как могла. — Сестра явно не желала продолжать разговор.

— Ну а как же Эйнджел Брейди?

Зубы Тины инстинктивно сжались. Каждый раз воспоминание о Брейди приходило к ней вместе с острой болью. Господи, разве бы между ними было что-нибудь, не будь он так похож на Дьюка, не будь она так одинока… Однако она должна была признать, что вела себя с ним непростительно легкомысленно, и оправданий для ее лжи нет.

— Мы не любили друг друга, — стараясь говорить спокойно, произнесла она.

— Зачем же тогда было крутить с ним роман?

— Потому что мне показалось, будто я в него влюбилась. — Тина неискренне улыбнулась. — Может, просто мне не так везет, как тебе, Дженни, вот ничего и не вышло.

Большие золотистые глаза глядели на Тину с искренним сочувствием.

— Ты что, обиделась на меня, сестричка?

— Нет, просто мне бы хотелось закончить этот разговор.

— Но из-за того, что ты ошиблась, не надо ставить на себе крест, считать, что все мужчины — негодяи!

— Не преувеличивай. И мне хотелось бы, чтобы вы с Брайаном были так счастливы, как только возможно в этом мире. — Тина говорила от всего сердца.

— Я тоже желаю тебе счастья, — последовал не менее пылкий ответ. — А как ты считаешь, кто бы мог тебе подойти?

Внезапно раздалась громкая трель телефонного звонка.

Тина поблагодарила судьбу за это нежданное вторжение. Назойливость Дженни уже стала ее раздражать, а сейчас появился прекрасный повод окончить надоевшую беседу. Она потянулась за трубкой, как вдруг Дженни возбужденно подскочила на стуле.

— Это, наверное, Брайан. Он хочет узнать, все ли в порядке, — затараторила она, кинувшись к телефону. — Да, да, конечно же, Брайан.

Тина убрала протянутую к трубке руку, позволив Дженни вцепиться в аппарат.

— О, Брайан, — выпалила девушка. — Я так рада, что ты позвонил. Платья для подружек — просто сказка. Мы как раз собираемся начать… — тут она внезапно смолкла.

Тина глянула с ленивым интересом, пытаясь догадаться, что за поразительную новость, способную прервать восторженное воркование Дженни, сообщил ей Брайан.

Дженни зарделась от смущения.

— Ой, извините, перепутала, — пробормотала она, затем, нервно хихикнув, прикрыла трубку ладонью и посмотрела на сестру. — Это тебя.

— Кто это?

— Плохо слышно, я ничего не поняла. То ли Тод с непонятной фамилией, то ли Тод — это его фамилия.

У Тины не было знакомых с таким именем или фамилией. А может быть, это звонок с предложением работы?

— Кристина Форрест у телефона. — Это было ее полное имя, известное в профессиональной среде.

— Это Дьюк, Тина. Дьюк Торп.

От этих слов, произнесенных с певучим ирландским акцентом, Тина замерла на месте и похолодела. Ее сердце внезапно споткнулось, а затем яростно забилось, перед глазами затанцевали тысячи разноцветных точек. Сомнений быть не могло, это звонил он. И Тина поняла, что прошедшие восемь лет так ничего и не смогли изменить — она по-прежнему теряется, стоит ей услышать голос Дьюка.

Восемь лет!

За все эти годы он ни разу не пытался встретиться с ней, не звонил, не писал — как будто желал навеки исчезнуть из ее жизни. Так почему же вспомнил о ней теперь? Зачем позвонил именно сейчас? О чем хочет говорить? Будет ли он снова искать с ней встречи?

— Это ты, Тина? Может, тебе сейчас неудобно разговаривать?

Она машинально поглядела на часы. Одиннадцать двадцать. Интересно сколько времени сейчас в Лондоне? Она попробовала посчитать, но запуталась. Девять… Десять часов. Назад или вперед? Впрочем, все это совершенная чепуха. Она собралась с силами и произнесла неуверенным, дрожащим голосом:

— Да нет, я сейчас свободна. Просто твой звонок очень удивил меня. Ты не очень-то часто вспоминал о моем существовании за эти восемь лет, Дьюк.

— Тина, вчера вечером я был в театре, — тихо сказал он. — Я видел, что ты сотворила с пьесой.

Что она сотворила!

Сквозь внезапно нахлынувшую головную боль Тина пыталась осмыслить, что же все-таки он хотел этим сказать. Если Дьюк вчера был в театре и видел ее декорации, значит, он не может находиться сейчас в Англии. Он мог видеть их только здесь, в Сиднее!

Тина молчала, захваченная этой неожиданной мыслью. Тишину вновь нарушил мягкий, вкрадчивый голос Дьюка:

— Я в Сиднее, Тина. Хочу встретиться с тобой.

Эта банальная фраза породила в ее душе настоящую бурю. Она пыталась успокоиться, собраться с мыслями. Ведь Дьюк не звонил ей до того, как увидел пьесу. Он хочет встретиться с ней только потому, что его заинтересовала ее работа, не более того. И нечего обольщаться: как женщина она его не волнует.

— С удовольствием, Дьюк. — Тина старалась говорить деловито и равнодушно, доброжелательным голосом — ведь их будущая встреча — только деловое свидание автора пьесы и художника. Но она не смогла удержаться от вопроса: — Мое художественное решение совпадает с твоим видением пьесы?

— Более чем совпадает, Тина. — Его голос ласкал ее, обволакивая теплой пеленой. Раньше, стоило ей заслышать этот голос, она теряла голову. Прошло восемь лет, но ничего не изменилось. — Я хотел бы увидеться с тобой, нам о многом надо поговорить. Может быть, встретимся за ланчем?

Она собиралась провести весь сегодняшний день с Дженни, в предсвадебных хлопотах. Но, конечно, сестра поймет, как важно для нее это свидание. Можно будет сказать, что она отправится на деловую встречу. Впрочем, так оно и есть. Ей даже не придется лгать.

— Или ты предпочитаешь встретиться вечером, за ужином? — предложил Дьюк.

Нет, подумала Тина в отчаянии. Пока он здесь, в Сиднее, надо ловить каждую минуту, каждую секунду. Ведь завтра он может улететь назад, в Англию. Да может произойти что угодно, любое несчастье, которое помешает им увидеться сегодня вечером. Не станет она рисковать этим свиданием, ведь она ждала этого столько лет!

— Я успею к ланчу, — решительно заявила Тина.

Дженни состроила кислую физиономию и потянула сестру за рукав, но Тина слушала в этот миг ответ Дьюка и не видела и не слышала больше ничего на свете.

— Я сейчас в «Эспланаде». Ты сможешь сюда приехать? Или хочешь предложить что-нибудь другое…

— Нет, это прекрасное место.

— Когда тебе удобнее?

Тина с радостью сорвалась бы с места сей же час, но ей надо было подготовиться к встрече.

— В час дня устроит?

— Отлично, в час, — согласился он. — Буду с нетерпением ждать тебя, Тина. Спасибо.

Вот и все. Коротко и ясно. Никаких «как поживаешь?» и «чем ты занималась все эти годы?». Но Тина старалась убедить себя, что еще ничего не потеряно: он же может обо всем расспросить ее при встрече. Или он собирается говорить с ней только о пьесе и декорациях?..

— Что с тобой, дорогая?

Громкий голос Дженни мигом пробудил Тину от мечтаний. Она посмотрела на сестру.

— Да так, ничего, — пробормотала она.

Настенные часы показывали одиннадцать двадцать семь. Пройдет совсем немного времени, и жизнь ее может измениться коренным образом.

— Ты договорилась с кем-то о ланче, а между прочим, мы собирались провести сегодня весь день вместе, — обиженно напомнила Дженни. — А теперь ты сидишь как деревянная кукла. Ты даже трубку так и не положила на место. Ты меня слышишь? Что с тобой происходит?

Тина виновато улыбнулась и с беспокойством взглянула на Дженни.

— Извини, сестренка, но, представляешь, звонил Дьюк Торп.

Дженни от удивления широко раскрыла глаза.

— Ты хочешь сказать, тот парень, который написал пьесу, в постановке которой ты принимала участие?

— Тот самый. Он приехал сюда из Англии и хочет со мной встретиться. Такую возможность никак нельзя упустить.

— Вот это да! Лови момент, Тина! Мы отлично можем покончить со всеми делами завтра. — Глаза девушки возбужденно сияли: ее сестра сегодня отправится на свидание со знаменитостью! — Если верить фотографиям, он такой красавчик. Что ты собираешься надеть?

— Еще не знаю. Мне надо побыть одной, хорошенько все обдумать. Ты не обидишься?

— Да нет, все в порядке! Я уже убегаю. Надеюсь, у тебя все выйдет прекрасно, Тина. — Она уже стояла на пороге, и тут напоследок ее осенило: — Распусти волосы, Тина. Так ты будешь выглядеть еще сексуальнее.

Сексуальнее!

Как видно, восемь лет назад это совсем не было сексуально, с горькой иронией подумала Тина. Во всяком случае, явно недостаточно для того, чтобы подвигнуть Дьюка на нечто большее, чем пара небрежных поцелуев — поцелуев скорее старшего брата, чем влюбленного мужчины. Может быть, он просто считал ее тогда совсем девчонкой, ведь ей едва исполнилось двадцать лет? Наивной девчонкой, еще не созревшей для серьезного романа?

Ну, теперь-то она не столь юна и наивна. Сегодня она постарается найти ответы на вопросы, преследовавшие ее последние годы, раз и навсегда определиться в своих чувствах к Дьюку Торпу.

Чем было ее влечение к нему: юношеской грезой впервые влюбившейся девушки или непреходящей страстью?

Направляясь в ванную, Тина чувствовала, как колотится ее сердце. Успокойся! — яростно приказала она себе. После душа, одевшись и подкрасившись, Тина окинула критическим взглядом свое отражение в зеркале, пытаясь посмотреть на себя глазами Дьюка.

Она выглядела неплохо. Элегантная молодая дама, а не порывистая, наивная девчонка.

Дьюк Торп желал увидеть, какой она стала. Он помнил ее такой, какой она была восемь лет назад, — невзрачной, бедно одетой девушкой на побегушках, без косметики и с вечно всклокоченными волосами. Теперь эта юная мечтательница исчезла и возврата к ней не будет. Перед Дьюком предстанет уверенная в себе взрослая женщина.

Он увидит не маленькую Тину, но Кристину Форрест.

Загрузка...