Маленький вор, как оказалось, явно знал как правильно следует уходить от погони. Не смотря на свой совсем еще юный возраст, он делал это на удивление профессионально, ловко маневрировал в потоке народа, теряясь в толпе, резко сворачивал в самые неприметные подворотни, почти мгновенно пропадая из виду, выбирал самый неудобный и ломанный маршрут, со множеством попадающихся под ноги препятствий и легко проскальзывал там, где обычному, взрослому человеку, проскочить было не так то и просто. Несколько раз я почти что упустил беглеца, потеряв его из виду, и не заметив его очередного финта, за проезжающим мимо нас экипажем, и за спинами разношерстной толпы, столпившейся вокруг толкавшего речь уличного проповедника, но мне повезло.
Летя вперед словно ветер, и совсем не разбирая дороги, я бесцеремонно расталкивал возмущенно вопивших прохожих, попадающихся мне на пути, и медленно начал впадать в настоящий азарт дикого хищника, преследовавшего свою добычу по жаркой степи. Все происходящее начинало казаться мне забавной игрой в кошки мышки, и желание выиграть, схватить свою жертву, и впиться клыками в ее беззащитное горло, стало вдруг настолько невыносимым, что я напрочь позабыло обо всем остальном, и совершенно потеряв контроль над собой, уже просто не мог позволить себе остановиться, от дикой усталости. Не в состоянии думать ни о чем ином, кроме погони, и жаждя лишь единственного сладкого мига победы, когда смогу склониться над поверженной, загнанной жертвой, я кажется все же сумел настичь его, в одном из узких проулков, успел ухватить за воротник на бегу, и затем окончательно провалился в алую бездну ярости, напрочь лишающую сознания и каких либо воспоминаний.
- Что стряслось? - Растерянно захлопал я на Дронга удивленными, пустыми глазами, и раскрасневшееся от гнева лицо глодара не предвещало мне ничего хорошего.
- Что стряслось?! - Грозно повторил он, почти срываясь на крик. - Это я должен спросить у тебя, что стряслось! Какого беса Регнор?! - Тяжело дыша от обуявшей его злобы, контрабандист придвинулся ко мне еще ближе, непроизвольно сжав в кулаки, закованные в латные перчатки внушительные ладони, и с явным трудом сдерживал в себе непреодолимо огромное желание расправиться со мной прямо на месте. - Что за демон в тебя вселился, малыш?! Ты же чуть не забил его до смерти!
- Кого? - Ужаснулся я. - Голова по-прежнему раскалывалась от боли. Мысли путались от звенящего в черепе гула, и соображал я куда медленнее обычного. Ни как не мог взять в толк о чем мне толкует глодар, от чего он так зол, и совершенно не мог припомнить ни чего из предшествовавших этому недавних событий.
- Воришку, Регнор! Ты едва не разбил его череп о камни! - Все же сорвался контрабандист на яростный крик. - Он же еще ребенок! Вор, карманник, но все же ребенок!
- Что?! - От неожиданно нагрянувшего в мою голову осознания, и ярких воспоминаний, кровавыми картинами возникших перед глазами, у меня даже дыхание сперло. В горле словно бы возник ком, не пропускающий за себя ни единого глотка воздуха, и я чуть было снова не провалился в полную тьму беспамятства от избытка нахлынувших на меня чувств. От ужаса и стыда мне захотелось провалиться под землю. Сбежать за пределы всех известных миров, и больше уже никогда не показывать свой нос в пределах этого несовершенного и жестокого мирозданья.
Перед глазами у меня все поплыло, голова закружилась, но своевременная, резкая и болезненная пощечина от контрабандиста, сумела вовремя привести меня в чувство.
- Регнор! Я жду от тебя объяснений, и на сей раз ты от меня не отвертишься! Что это, Бездна все побери было?! Ты рычал на меня словно зверь! Ни на что не реагировал! Вел себя, как сумасшедший, и глаза у тебя были, как... - на миг он запнулся, словно бы не в состоянии подобрать нужное словно, и так и не смог его отыскать. - Это были не человеческие глаза. - Шепотом закончил глодар, словно боясь, что кто-то может подслушать наш разговор, и узнать что-то тайное.
Он замер надо мной, в ожидании ответа, но ошарашенный и напуганный не меньше самого взволнованного контрабандиста, я совершенно не представлял, что ему на это ответить.
Дурная кровь и прежде, не редко давала мне о себе знать, в самый не подходящий для этого миг, и со мной уже ни раз происходило нечто подобное. Неожиданные приступы дикой ярости обрушивались на меня из ниоткуда, возникали во мне без причины, совершенно на ровном месте, но никогда прежде, я не позволял им взять верх над собой, и легко справлялся со всеми этими низменными, и жестокими порывами собственной внутренней сути.
Мне казалось, что я держу эту скрытую и постыдную часть себя под строжайшим контролем, но стоило только моему дару угаснуть, и как только магия перестала струиться вместе с кровью по жилам, все оказалось совершенно иначе. Я оказался совсем не способен противостоять этой дремлющей во мне силе, пользоваться которой никогда не желал, и сломавшись под натиском ее воли, в первый же день, так легко позволив полностью захватить власть над собой, вновь казался себе жалким, и беззащитным даже от самого себя, ничтожным созданием.
Забеспокоиться мне следовало бы еще в приемной у отвратительного горбуна. Именно там, в тот миг когда он принес нам Познание, меня впервые посетило это странное чувство праведного гнева и негодования. Неконтролируемая волна жгучей ярости, заставляющая позабыть обо всем остальном, обрушилась на мое сознание, неожиданно, словно лавина, и я едва сумел побороть в себе дикое желание свернуть отвратительному старику его тонкую шею. Горбуну тогда повезло, что разгоревшееся в моей груди пламя ненависти, не успело разрастись в настоящий, пышущий жаром вулкан, и затухло во мне слишком быстро, не позволив исполнить желаемое, но сейчас, когда все повторилось столь быстро, и зашло уже так далеко, мне от этого было не легче.
- Я хочу знать, что это было! - Настойчиво требовал теряющий терпенье глодар. Он неотрывно смотрел мне прямо в глаза, словно бы боясь, что они опять могут начать меняться, и наверное был абсолютно прав в своих опасениях. Теперь даже я не мог себе полностью доверять.
- Не знаю, Мрак. - Попытался привстать я, но он тут же ухватил меня за грудки и оскалился.
- Лжешь! Я должен знать все! Зачем твоя жизнь нужна демонам? Как ты подслушал наш разговор? Как предвидишь опасность?! Откуда тебе столько известно о заклятье Познания?! Отвечай! - Встряхнул меня он. - Если ты все же хочешь отправиться со мной в Мертвый мир, то я должен знать все! Должен быть абсолютно уверен, что то, что случилось с тобой здесь, больше не повториться, и ты не кинешься на меня сзади, обнажив свою проклятую эльфийскую честь!
- Этого не случиться, - пообещал я, сам не уверенный в правдивости собственных слов. - Клянусь, что больше подобного не повториться, ни в Бездне, ни здесь.
- И с чего я должен в это поверить? Ты же не говоришь ни единого слова правды!
- Как и ты! - Парировал я. - Если ты так боишься, то можешь отправляться в свой Мертвый мир в одиночестве, и без моей помощи, Познание выжжет тебе там мозги прежде, чем ты сумеешь понять что случилось! - Грубо отпихнув от себя его руки, я все же сумел наконец подняться на ноги, и выжидающе уставился на глодара с молчаливым вопросом.
- Хорошо, но впредь, держи свое безумье в руках, иначе, в следующий раз, я успокою тебя куда надежнее. - После затянувшегося, тяжкого и напряженного молчания, неожиданно согласился он. - Для такого юного паренька у тебя накопилось слишком много секретов, и хочешь ты того или нет, рано или поздно, все они все равно выплывут наружу, тем или иным способом.
- Может и так, - кивнул я, - а пока, все что тебе следует знать, это то, что некоторые знания могут быть куда опасней любого, самого смертоносного из оружий. Узнай ты хоть долю правды, и демоны могут начать охоту и на тебя. Они не остановиться ни перед чем, и будут преследовать тебя по всем мирам Сети, пока не достанут. Прислушайся к собственному совету, и не суй нос в чужие дела, если не желаешь себе этой участи. - Первым шагнул я вперед, но тут же замер на месте, увидев под собственными ногами запекшуюся на камнях кровь.
Только тогда я неожиданно для себя вспомнил о несчастном воришке, с перепачканном грязью, лицом. В моих ушах зазвенел его пронзительный крик, перед глазами застыла перепуганная бледная физиономия, и с ужасом понимая, что же наделал, я запоздало испытал чувство раскаяния.
- Что с воришкой? Он жив? Ты забрал у него заклятье?
- Жив, - успокоил меня глодар. - Я отсыпал ему монет, и он ушел сам, на своих двоих, хотя и не твоими стараниями. - Похлопал он себя по ремню, к которому был пристегнут деревянный, исписанный рунами тубус. - Забавно, на прощание он назвал тебя Аггелом.
- Кем?
- Демоном, точнее одержимым, на устаревшем наречье.
- Угу, очень забавно. - Саркастично и недовольно буркнул в ответ я. К счастью, в этот раз мы не стали бесцельно блуждать по всему городу, ни один час запутывая следы. Глодар, почти что в пустую убив целый день, наконец-то соизволил вспомнить об утекающем от нас времени, и запоздало начал поторапливаться, словно бы желая наверстать все упущенное.
Почти пробежав несколько извилистых, людных улиц, он вывел меня к заднему входу старого, но ухоженного, трехэтажного дома, с огромными, но закрытыми плотными шторами, продолговатыми окнами, и неожиданно замер прямо напротив порога, словно бы испугавшись взойти на порог.
- Регнор, - повернулся он, и упер в меня неуверенный взгляд, словно бы собравшись заранее извиниться за заготовленную мне коварную пакость. - Будет лучше если ты останешься, и подождешь меня здесь.
- Вот, как? - С легкой издевкой протянул я. - Обвиняешь меня в чрезмерной скрытности, а сам...
- Дело вовсе не в этом.
- А в чем же? Стыдишься моего общества? Или боишься, что я, в припадке ярости, начну кидаться на всех окружающих?
- Вовсе нет! - Нахмурился он, и склонившись поближе, продолжил тихим, заговорческим шепотом. - Человек, который ждет меня там, занимается не самыми честными и законными делами. Он не любит, когда посторонним становиться известно о его личности и занятиях. Эта предосторожность может помочь нам избежать всех связанных с этим проблем.
- И кто же он? Этот твой "благородный" знакомый?
- Не важно, просто подожди меня здесь. Хорошо? - Не дожидаясь моего ответа контрабандист начал подниматься вверх по ступеням крыльца, и оставил меня одного.
Приготовившись скучать в одиночестве, я начал мерить ширину мостовой, нервно расхаживая по ней перед домом, но заскучать мне не позволили. Не успел глодар исчезнуть за дверью, как все мое нежданное одиночество тут же оказалось грубо нарушено внезапно обрушившимся на мою голову неприятным и раздражающим чувством вызова.
Кто-то пытался связаться со мной на расстоянии, при помощи мысленной речи, и от этого в мозгу словно бы начинало зудеть, как от подлого комариного укуса, пришедшегося аккурат между лопаток, в том единственном месте, куда нельзя дотянуться и почесать самому. Крайне отвратительное ощущение, мигом заставило меня начать массировать собственные занывшие виски, но это ни сколько не помогало, и я вновь успел пожалеть, что остался без собственного дара.
Сохранись у меня все прежние уменья и силы, я бы легко сумел оборвать эту навязанную мне связь в любую минуту, отгородился бы от нее надежным ментальным барьером, никому не позволяющим докучать мне своими призывами, и без всяких усилий определил бы кому именно столь понадобилось поговорить со мной на расстоянии.
Отвечать в слепую, неизвестно кому, было просто опасно, и расхаживая по мостовой, я терпеливо пытался дождаться, пока взывающему ко мне человеку надоест тратить свои силы в пустую. Но он не сдавался и назойливо продолжал пытаться достучаться до моего разума всеми возможными силами. Установив контакт, и не получая ни какого ответа, он лишь усиливал свой призыв, заставляя мою голову раскалываться от мигрени, и не в силах избавиться от этого проклятого чувства, я все же не выдержал и решился ответить.
- Слушаю - мысленно произнес я, открывая свой разум.
Демоны из Нижнего мира почти никогда не пользовались мысленной речью. Большая часть из них вообще была низшими тварями не способными даже на обычное, словесное общение, но даже зная, что призыв вряд ли исходит от моих заклятых врагов, старавшихся меня отыскать, я все же оставался напряжен, как натянутая струна, и ожидал скрытого за этим призывом подвоха.
- Да будет ночь благосклонна к вам, наследник крови - прозвучал в моей голове целый хор голосов. Мужские и женские, они говорили все разом, синхронно произнося каждое слово, и одним лишь только особым приветствием, мгновенно выдали мне, кто именно удостоил меня своим вниманием. Старейшины кланов, лорды ночного народа, те кого обычные люди давно привыкли именовать хищниками ночи - вампирами. Они объединили свои силы, что бы перебросить канал связи между мирами, соединили сознания воедино, что бы каждый мог слышать наш разговор, и к счастью, весь вызов держался исключительно на их объединенных усилиях. Он не требовал от меня ни капли поддержки, и не выдал жителям мрака моей абсолютной и полной беспомощности.
- Мы рады узнать, что вам удалось спастись, - продолжали голоса в моей голове, - Но теперь Повелитель стал слишком силен, он не оставит попыток убить вас. - Удивили! Можно подумать, бегая от боевых демонов и ищеек, я бы ни за что не додумался до этого сам! - Мы можем помочь вам. Защитим. - Словно бы прочитав мои мысли, заявили они. - Спрячем от Повелителя и его слуг.
- Для ищеек нижнего мира не существует преград и барьеров. - Попытался вразумить их я. - Их невозможно сбить с однажды взятого следа, и даже умирая, они никогда не остановиться ни перед чем, и будут преследовать свою цель, как бы далеко на край Сети она не сбежала.
- Наше убежище они не найдут. - Перебил меня хор голосов. - Никому кроме нас не известно о существовании этого места. Ни демоны, ни кто либо еще, не сможет проникнуть туда без нашего ведома и позволения. Это место надежней, чем вы можете себе это представить и даже сам Повелитель, явись он туда самолично, не отыщет вас там.
- О каком убежище вы говорите? Где оно? - Мгновенно заинтриговали меня они.
- Совет не может доверить подобные тайны мысленной речи. Каналы связи не слишком надежны. Кто угодно может подслушать наш разговор, настроившись на вибрации и искаженья в эфире. - Поспорить с лордами было сложно, уловить отголоски нашей, протекающей через все Междумирье, безмолвной речи, действительно было не так то и сложно, и даже я, на их месте, не стал бы доверять этому разговору важные тайны. - Вы узнаете все при встрече, и она должна состояться, как можно скорее. Время не ждет.
Должен признать, что их предложение сразу же показалось мне крайне заманчивым. По мимо Мертвого мира, я не знал ни единого места во всей безграничной сети созвездий, где мог бы надежно укрыться от тварей из огненных недр, и получив такую великолепную возможность уйти от погони, не рискуя при этом своей головой в гиблой Бездне, я попросту уже не мог от этого отказаться по доброй воле.
- Хорошо, - кивнул я совершенно не задумавшись, что они не видят этого жеста. - Я согласен, но не могу сейчас перенестись к вам. - Телепорты, как и другие средства мгновенных магических перемещений, сейчас, увы, были мне уже не доступны, а путь через мглу Междумирья отнял бы слишком много драгоценного времени, и предоставил демонам замечательную возможность перехватить меня по дороге.
- Тогда мы прибудем к вам сами. Под нашей защитой ваш путь будет куда безопасней. Как нам найти вас?
- Междумирный остров, Город-на-грани". - Не задумываясь, выпалил я, и получив мой ответ, жители ночи больше не стали тратить драгоценные силы на поддержание хрупкой связи, пожирающей просто невероятное количество мощи. Связь мгновенно оборвалась, оставив в голове странное чувство зияющей пустоты, и все что мне оставалось это порадоваться столь внезапной улыбке фортуны.
Казалось бы, что я был спасен, избавлен от всех тревог и невзгод, но от чего-то радость не спешила обрушиться на мою голову. Вместо того что бы наконец-то расслабиться и успокоиться, я неожиданно ощутил невнятное чувство тревоги. Поймал себя на нервозности и беспокойстве, которых не возникало даже от пугающих перспектив путешествия в недра Мертвого мира, но так и не смог разобрался в причинах возникших во мне предчувствий и опасений, и так и не понял, что же смогло меня так смутить во всей этой истории.
Олисия Илис.
Еще совсем недавно, прейдя в дикий ужас от одной только мысли, что своими руками, пусть и при помощи магии, я убила живого, прочувствовавшего всю боль человека, сейчас я жестоко расправилась с Аллином без зазрения совести, без сомнений и сожалений, и всаживая нож в его беззащитную грудь, я даже получила от этого несказанное удовольствие. Раз за разом вонзая лезвие меж его ребер, я упивалась сладостной местью, и не в силах остановиться, впала в настоящее неистовое безумство, продолжая колоть, что было духу, его уже бездыханное тело. Чародей маэстро давно уже перестал дергаться, и больше не сопротивлялся, не хрипел, выплевывая кровь каждый раз, как я проворачивала клинок в его ране, но я продолжала монотонно наносить ему раны, пока меня неожиданно не отвлекли раздавшиеся у меня за спиной голоса.
- Аллин, Терч, что тут у вас твориться? - Раздался недовольный голос от входа, и стремительно обернувшись назад, я увидела на пороге пару застывших от удивления головорезов. Оба они носили на своих кожаных безрукавках нашивки со скрипкой, но глядя на их вытягивающиеся от ужаса лица, я не сразу смогла признать в них тех типов, что караулили таверну снаружи.
Явившись на шум, они совершенно не ожидали застать внутри такого погрома, обнаружить нескольких мертвых тел, и уж конечно не рассчитывали найти своих дружков мертвыми.
- Тьма! Какого дьявола, тут стряслось?! - Выдохнул первый, наткнувшись взглядом на лежащего подо мной чародея, и тут же покрыл все вокруг грязным потоком ругательств.
Второй, с выжженным на лице клеймом, отметиной, которую так любили оставлять на лице своих врагов люди Мясника - теневого барона Нижнего города, застыл на пороге, и осмотревшись вокруг, тут же понял, что оставаться в таверне может быть совершенно не безопасно.
- Уходим, - гаркнул он своему дружку, не желая разделить участи уже лишившихся жизни подельников. - Нужно убираться отсюда, пока на шум не сбежалась вся городская стража! - Попытался убедить его он, потянув в сторону выхода, но тот, разъяренный смертью своих дружков, совсем не пожелал его слушать, и мгновенно обнажив свой кинжал, решил рассчитаться со мной за смерть чародея.
Пока он стремительно приближался ко мне через весь зал, я неожиданно для себя не испытала ни тени страха или испуга. После смерти моего возлюбленного Диора, все вокруг словно бы утратило смысл, и стало мне совсем безразлично. Даже моя собственная участь меня уже ни сколько не волновала, и не чувствуя совсем ничего, кроме дикого горя утраты, и жаркой ненависти ко всем, кто хоть как-то в этом повинен, я встречала приближение холодной стали кинжала с коварной ухмылкой.
Не ожидая от заплаканной девицы в перепачканном бальном платье серьезного сопротивления, он совершил свою самую роковую ошибку, и прыгнув вперед, даже не попытался использовать свое оружие по назначению. Размахивая им лишь для устрашения, и отвлечения моего внимания, он попытался схватить меня левой, безоружной рукой, и когда его пальцы почти успели прикоснуться к моим растрепанным волосам, тут же успел пожалеть, что не закончил все быстро, прямо на месте, нанеся всего один точный и стремительный выпад.
Взвыв от неожиданной боли, он даже понять ничего не успел, и падая прямо на пол, ни как не мог поверить в увиденное, глядя расширившимися от страха большими глазами, на оставшуюся на месте его запястья, дымящуюся культю. Воя, словно стая взбесившихся во время сильного шторма сирен, он даже не пытался подхватить свой кинжал, и подняться на ноги. Скуля словно пес, он лишь прижимал свой обрубок к груди, и глядя на него уже ничего не видящими перед собой глазами, вызывал у меня лишь брезгливое отвращение, словно бы отвратительный таракан, посмевший выползти прямо на стол во время обеда.
Я добила его не сходя с места. Всего один резкий, направленный выброс силы, которой уже не хватало на полноценное заклинание, разметал останки не прикрытого от магии человека по всему полу, и увидь нечто подобное мой учитель, он наверняка, еще раз выгнал бы меня из своих учениц. Ценя не только конечный результат, правильность и эффективность любого заклятия, он уделял не мало внимания тонкости, чистоте и изяществу исполнения любой магии. Такой примитивный, грубый, и почти что варварский метод использования силы, заставил бы его покраснеть от стыда за собственного ученика, и будь на то его воля, меня сейчас вновь ожидало бы одно из его наказаний.
Испуганно охнув при виде этой моей жестокой расправы, второй головорез мигом смекнул, что в одиночку ему со мною не совладать, и тут же бросился к выходу, в надежде спасти свою шкуру.
Едва стояв на ногах от усталости, я впала в настоящий азарт вышедшего на охоту свирепого хищника, и не смотря на полное истощение своих сил, не смогла позволить ему выбраться из моих охотничьих угодий. Вскинув руку в сторону двери, я подкинула его в воздух мощным воздушным потоком, ударила об стену, швырнув словно тряпичную куклу, и прижала к полу словно букашку.
Придавленный тяжестью сгустившегося над ним воздуха головорез не стал угрожать мне немедленной жестокой расправой, как только выберется на свободу, не пугал грозящими мне неприятностями, если я немедленно не выпущу его на волю, и не покрывал мою голову градом ругательств. Став беспомощным, словно младенец, он тут же взмолился о пощаде, слезно умоляя меня сохранить ему жизнь, и глядя на этот животрепещущий ужас, я внезапно для себя поняла, что не могу расправиться с ним столь же легко, как и со всеми прочими членами шайки Маэстро. Все они, сами нападали на меня и Диора, вынуждая меня вступать в бой защищаясь, и впервые заполучив не желающего мне зла врага, я совершенно не представляла что же мне делать.
Глядя, как лежа рядом с бездыханным телом Диора, он барахтается на полу, пытаясь подняться, словно бы перевернутая на спину огромная черепаха, я неожиданно подумала о своем старом приятеле - Зерхосе, и его памятных крысах, одна из которых, умирая, точно так же дергалась рядом с мертвым собратом, в исписанной рунами клетке.
Довольно привлекательный высокий брюнет, с подтянутой, атлетичной фигурой и обворожительно игривой улыбкой, почти уже успел получить собственный диплом мага, когда я только-только попала на первую ступень обучения. Без всяких преувеличений он был одним из самых талантливых и одаренных выпускников, слыл настоящим ловеласом, и с первых же дней начал ухлестывать за мной, используя для этого весь свой безграничный запас обаяния. Многие мои сверстницы были бы счастливы оказаться на моем месте, но постоянно проваливая даже самые простые задания, я в те дни, без долгой и мучительной подготовки, не могла зажечь даже крошечного огонька, у себя на ладони, и все, кто как и Зерхос, желая произвести на меня впечатление, постоянно хвастался своими невероятными достижениями и успехами, мгновенно вызывали у меня неприязнь.
Перепробовав со мной все свои хитрости и уловки, он ни как не мог добиться от меня желанной взаимности, но так и не пожелав сдаваться, однажды он решил впечатлить меня по настоящему невиданным зрелищем.
Пригласив меня в экранированные тренировочные залы, он пообещал мне помочь справиться с одним, ни как не дающимся мне поначалу, заклятием подчиненья, и проведя меня под покровом ночи в закрытые помещения, показал тесный чулан, где прятал парочку запертых в одной клетке крыс.
Без всяких объяснений и предисловий, он свернул одной из них шею, прямо у меня на глазах, и забросив ее в заранее исписанную магическими символами клетку, заставил меня испытать странную смесь ощущений, из брезгливого отвращения к этим хвостатым тварям, и жалости к невинно убиенному созданию.
Лишь после долгих его уговоров, перестав остервенело вопить и согласившись задержаться там еще ни на долго, я с замиранием сердца смотрела на показавшиеся мне тогда невероятно сложными и запутанными, заклинаниями и манипуляциями над мертвым телом зверька. Перелив в него жизненные силы из живого сородича Зерхос заставлял его, точно так же, барахтаться на дне заиндевелой от ледяной магии клетки, и прямо у меня на глазах, совершил настоящее невообразимое, почти что божественное чудо. Он вернул крысу к жизни, убив ради этого другую, совершенно здоровую особь.
Даже не догадываясь, что именно он вознамерился сделать, я не сразу смогла поверить глазам, когда увидела, как еще секунду назад мертвый зверек неожиданно поднялся на лапы и побежал, оглашая все вокруг жалобным писком.
Очень довольный собой выпускник, гордился этим достижением, словно бы изобрел его сам. Он долго рассказывал мне об этом усовершенствованном им магическом ритуале и вдохновлено не замолкал почти что до самого раннего утра.
По его заверениям, тело и дух любого живого создания не сразу теряли свою незримую связь. В зависимости от множества факторов и обстоятельств, они продолжали быть связанными между собой на протяжении какого-то определенного, но короткого времени, и если успеть вовремя этим воспользоваться, можно было возвращать к жизни не только лишенных сознания зомби, но и полноценно разумных людей.
К несчастью, без постоянной подпитки новыми жертвами, крыса не могла протянуть долго, но опьяненный этим успехом Зерхос не желал останавливаться на достигнутом, и убежденный что однажды сможет решить эту проблему, он продолжал свои занятия запрещенной в большей части всей Сети темной магией - некромантией.
Как и все одаренные, могущественные молодые чародеи, он оказался слишком самоуверен. Одержимый благородной идеей избавленья от смерти, однажды он зашел чересчур далеко, и наплевав на все существующие среди магов нормы и запреты, попытался вернуть к жизни, недавно скончавшегося человека.
Собрав вокруг себя целую толпу зрителей, Зерхос обещал им нечто незабываемое и совершенно не обманул. Пожертвовав ради обряда целой коровой, он сумел поднять покойника из могилы, у всех на глазах, но вернувшееся к жизни создание мало чем напоминало настоящего человека. Набросившись на создателя, оно чуть было не отправило его на тот свет. Зерхос спасся лишь чудом, но созданное им порождение некромантии успело загрызть нескольких неопытных неофитов, прежде чем подоспевшие учителя смогли загнать эту тварь обратно в могилу.
Когда совету стало известно, кто именно был повинен во всем случившимся, они вопреки всеобщим ожиданиям, не стали церемониться с лучшим выпускником и с позором выставив его вон, навсегда загасили его чародейский дар, сделав самым обычным и рядовым человеком.
С тех пор минул ни один год, я давно уже спела позабыть о красивом брюнете, которого по слухам давно зарезали во время последних волнений в Нижнем городе, но казавшиеся мне тогда такими сложными заклинания, все еще сохранились в моей голове, намертво врезавшись в память сильнейшими впечатлениями от увиденного. Мне казалось, что я даже сейчас помнила все линии силового узора покрывавшего дно той клетки, и глядя на извивающегося рядом с Диором бандита, не могла прогнать промелькнувшую в голове мысль, что смогу повторить все увиденное.
Это казалось настоящим отвратительным и богомерзким преступлением, но зная, что упустив единственный шанс вернуть своего возлюбленного к жизни, я никогда себе этого не прощу, я не колебалась ни единой минуты.
Медленно подойдя к застывшему от ужаса меченому, я не желала терять драгоценного времени попусту, и хотела провести все прямо на месте, но оказавшись у распахнутой настежь двери, тут же заметила спешно проехавшую мимо карету.
Пока я возилась со всеми этими головорезами, ночь уже успела закончиться. Город стал оживать, его улицы начали наполняться людьми и осторожно выглянув за двери, я тут же выругалась заметив в дали первых прохожих.
Запоздало вспомнив о приеме, на который так и не удосужилась вернуться, как обещала, я ни сколько не сомневалась, что леди Миласа уже успела вернуться в свой особняк, а Ласса, которой пришлось объяснять ей мое отсутствие, сейчас должно быть уже сходила с ума от собственной злости, и уже приготовившись устроить мне взбучку, со своими извечными нравоучениями, но совершенно не думая о сестре и работе, я беспокоилась лишь о том, что сюда, в любую минуту могли нагрянуть работники мисс Триеры, или патруль городской стражи, зазванный случайным прохожим. Они могли испортить все в самый неподходящий момент, и зная, что дольше здесь оставаться нельзя, я решила провести все в ином, более уединенном и тихом месте.
- Хватит дергаться, не поможет. - Склонившись над скованным моей магией меченым головорезом, я постаралась скорчить самую злобную и злорадную гримасу, которую только могла, и почти что оскалившись ему прямо в лицо, выдавливала из себя каждое слово со злобным, устрашающим хрипом. - Хочешь жить? Тогда слушай меня внимательно, дважды повторять я не стану! -Для усиления эффекта устрашения, я подхватила с пола брошенный его дружком кинжал, и приставила его к беззащитному горлу своей, и без того запуганной жертвы. - Сейчас я ослаблю свою хватку, ты сможешь подняться на ноги, но если только вздумаешь завопить, схватиться за оружие, попытаешься скрыться, или выкинешь еще какой ни будь фокус, я мигом отправлю тебя на тот свет, в след за дружками. Ты меня понял?! - Прижала я лезвие посильнее, и боясь шелохнуться, он лишь согласно моргнул, едва заметно склонив вперед голову. - Хорошо. Сейчас ты возьмешь это тело, - ткнула я пальцем в Диора, - Завернешь его в ковер, из прихожей, так что бы никто не понял, что именно в нем находиться, и отправишься в след за мной, к Нижнему городу. Сохраняй дистанцию, что бы никто даже не заподозрил, что мы с тобой идем вместе, и если что-то пойдет не так, к тебе прицепиться патруль стражи, или что то еще, ты бросишь ковер на мостовую, и попытаешься увести их за собой, как можно дальше от тела. Сделаешь все правильно, именно так, как я приказала, и тогда я сохраню тебе жизнь. - Солгала ему я, даже не собираясь отпускать меченного на волю.
Куда проще бы было подчинить его объятый страхом и паникой, ослабленный разум своей воле, и заставить выполнять все мои приказания даже не задумываясь о неповиновении, или побеге, но к несчастью, такие сложные заклятия не давались мне сейчас так же упорно, как и во времена моего далекого обучения. Не имея иного выбора, я вынуждена была рисковать и полагаться исключительно на его страх.
С немалыми опасениями, не выпуская кинжал из ладони ни на минуту, я медленно развеяла удерживающую его магию, и следя за каждым его движением на расстоянии, каждую секунду ожидала подвоха. Мне казалось, что подобный рецидивист ни за что не станет исполнять приказания какой-то там юной магички, но мое представление, как оказалось не прошло даром. Боясь даже взглянуть в мою сторону, он не посмел мне противиться, и бережно завернув тело Диора в широкий ковер, с явным трудом, взвалил его себе на плечо, и замер в ожидании возле двери.
Перед выходом я накинула на него простенькое, отводящее взор заклинание, но даже эта несложная магия далась мне с немалым трудом, и чуть было не заставила меня рухнуть на пол от усталости, и дикого перенапряжения от потери такого невероятного для себя, количества сил.
Слишком слабенькое, что бы обмануть взор настоящего чародея, мое простое заклятие не делало головореза невидимым, и не искажало реальности иллюзорными миражами, где в его руках, вместо ковра с завернутым в него телом, красовалось нечто иное, совершенно не вызывающее ни каких подозрений. Оно лишь не позволяло всем окружающим разглядеть очевидные странности с первого взгляда, и тот, кто не стал бы специально и долго приглядываться к человеку Маэстро, никогда бы не увидел переносимый им труп, без помощи магии, даже если бы его проносили прямиком перед ним словно победоносное знамя- неприкрыто выставив его на всеобщее обозрение. Эта, совсем не крошечная деталь, должна была попросту ускользать от восприятия, и совершенно не отпечатываться в голове, словно бы незначительная и совсем обычная мелочь.
Самым страшным оказалось сделать первый шаг за порог. Казалось, что первый же, встретившийся нам прохожий, тут же почует что-то неладное, сосредоточит свое внимание, разрушив тем самым действие моего колдовства, и все закончиться слишком быстро, не успев даже толком начаться. Выбравшись на мощеную мостовую, поздно просыпающегося Игрового квартала, я не могла отделаться от ощущения, что каждый попадающийся мне на пути человек, сверлит меня своим взглядом, и наверняка уже начинает что-то подозревать.
Параноидально оглядываясь по сторонам, и постоянно проверяя своего невольного спутника, я чувствовала себя как на иголках, и когда из-за угла, прямиком нам на встречу, показался патруль городской стражи, я чуть было не поддалась паническому испугу, и не бросилась от них проч. Не в силах отделаться от мысли, что приближаясь, они наверняка разыскивают именно меня, я с огромным трудом смогла сохранить хладнокровие, и невозмутимо прошествовав мимо, вздохнула с таким несказанным облегчением, будто бы с моих плеч свалился не камень, ни гора, или целый горный хребет, а вся безграничная Сеть созвездий, со всеми окружающими ее загадочными туманностями.
Запоздало поняв, что нашивка одной из самых известных в городе банд отводит от меченного все любопытствующие взгляды куда лучше моего волшебства, а всем снующим мимо прохожим, нет ровным счетом никакого дела до всех остальных, и их внимание привлекает лишь мой растрепанный вид, я сумела прийти в себя, и успокоилась, лишь когда мы прошествовали самыми безлюдными, окольными путями и переулками к окраинам Нижнего города, где встретить настоящего стражника, было так же невероятно сложно, как случайно наткнуться на живого дракона, посреди нашего города, или обнаружить у себя под крыльцом залежи золота.
И так уже потеряв слишком много времени попусту, я больше не могла терять ни минуты, и дальше неслась вперед не разбирая дороги, совершенно не задумываясь о привлечении лишнего внимания, и об усталости, перетаскивающего не самую легкую ношу головореза. Обливаясь потом, он давно уже успел выдохнуться, заметно хрипел от натуги, и едва успевал за мной следом, но из страха, ни на миг, не позволял себе сбавить заданный мною темп, или остановиться, чтобы перевести дух, и выровнять напрочь сбившееся дыхание.
Выбравшись к самой границе Среднего города и трущоб Нижнего, в Скорнячий квартал, я тут же почувствовала такой знакомый запах свежевудубленной кожи, пахучий травяной аромат отвара, в котором вываривались толстые шкуры некоторых зверей, и впервые ощутив всю эту вонь за долгие годы, неожиданно не испытала к ней привычного отвращения.
Не смотря на всю свою грязь, ветхие покосившиеся лачуги, грязных, оборванных и неприветливых жителей, вонь из сточных канав, и наглых серых крыс, копошившихся в кучах мусора, это место, даже после сверкающей чистоты Верхнего города, не показалось мне таким уж убогим и мерзким, каким я помнила его с детства. Все здесь навевало лишь воспоминания о давно минувшем прошлом, и казалось до боли родным и знакомым, вызывая в душе самые теплые и ностальгические чувства.
С трудом отыскав в переплетении местных узких проулков нужный мне дом, я замерла на самой границе ограды, и долгое время просто смотрела на это полуразвалившееся строение, предаваясь нахлынувшим воспоминаниям. Запомнив его совсем другим, я с грустью осматривала выбитые проемы окон, опустевший дверной проем, и полную свалку устроенную внутри местными нищими, превратившими это место в ночлежку. Внутри не осталось ни единой целой вещицы, из тех что заполняли его прежде. Кто-то даже мебель пустил на растопку, и судя по почерневшему и обуглившемуся правому крылу, устроил здесь настоящий пожар.
Войдя внутрь, аккуратно пройдясь по скрипучим половицам, и распугав всех снующих внутри дома крыс, я осмотрела царившее внутри запустение, и вновь ощутив лишь щемящую тоску невосполнимой потери, мгновенно пожалела о собственном решении, никогда больше не возвращаться под крышу этого дома. После нашего с сестрой переезда в один из лучших особняков Золотого города, мне хотелось навсегда забыть это место. Оно казалось мрачным монументом, напоминающем мне о собственном, не самом радужном прошлом, и стараясь позабыть об этом позорном пережитке истории, я даже не представляла себе, как много может значить для меня, эта полная ностальгических воспоминаний развалина.
Вежливый кашель меченного, сгрузившего ковер с плеч в самой большой из комнат, отвлек меня от собственных воспоминаний, яркими картинами мелькавшими перед глазами, и тут же вспомнив о драгоценности ускользающего от меня времени, я не раздумывая оглушила его простеньким заклинанием.
Знай член шайки за чем именно он мне понадобился, и он никогда не согласился бы мне помогать, даже под угрозой неминуемой жестокой расправы, но не испытывая от этого ни капли раскаяния, я давно уже прокляла всю их банду, и желая смерти каждому человеку нацепившему на себя символ Маэстро, бесцеремонно отволокла его в угол, словно мешок.
Пока мы пересекали добрую половину города, избегая людных улиц и площадей, день уже давно успел перевалить за полдень, и отыскав подходящую мне головешку среди пепелища, оставшегося от задних комнат, я мигом принялась чертить нужные символы.
Нанеся прямо на пол череду древних рун, соединив их между собой тонкими векторами сложной геометрической фигуры, и запечатав все это кольцом Граммы, я неожиданно поняла, что столь хорошо отпечатавшийся в моей памяти рисунок, был слишком прост и примитивен. Созданный не мастером некромантии, а всего лишь почерпнувшим где-то самые основы учеником, он вполне годился для таких небольших и простых объектов как крысы, но вряд ли мог подойти для взрослого человека, и выругавшись, я принялась исправлять все бросавшиеся в глаза недочеты.
Укрепив связующие нити тройным плетением, вписав в центр стабилизирующие цепи, и разместив по краям вместо обычных символов искажений, их самые лучшие, трехступенчатые вариации, я казалось бы приняла все возможные меры предосторожности, потратила на это не один час, но даже тогда, вытерев выступивший на лбу пот, все еще не была до конца уверенна в надежности и безопасности этого сложного нагромождения знаков и линий.
Всего одна небольшая ошибка в расчетах, неверное расположение одной руны, или нарушение в верной последовательности сложных знаков, которые я так любила путать между собой на экзаменах, могли привести к непоправимым последствиям, загубить все дело еще на корню, и проклиная отсутствие на острове солнца, луны или звезд, по которым можно было бы выверить все точные координаты каждой точки и черточки, я с каждой минутой сомневалась в себе все больше.
Вроде бы идеально отпечатавшимся в сознании рисунок, уже не казался мне запомнившимся столь хорошо. Некоторые руны, постоянно внушали сомнение, будто бы были лишними, или стояли не на своем месте, и вся эта затея, с каждой минутой, все меньше казалась мне хорошей идеей, не смотря на все мои благородные побуждения.
Совсем не уверенная в успехе, я готова была расплакаться от напряжения и дикой обиды на весь этот жестоко-несправедливый мир. Сомневаясь в себе, я боялась начать. Боялась, что упустила уже слишком много драгоценного времени. Боялась совершить роковую ошибку, и конечно же, ни как не решалась начать, все время опасаясь, что у меня попросту ничего не получиться. Зная, что не переживу подобный провал, и не имея достаточно знаний и опыта, для уверенности в успехе, я тряслась словно лист, хотя совсем не ощущала вокруг себя холода, и терзалась от собственных внутренних противоречий.
Одна моя часть, та которую можно было назвать гласом рассудка, твердила мне, что вся эта черная и запретная некромантия, мне просто не по зубам. Она убеждала меня, что с моими знаниями и опытом, мне не стоило даже пытаться, и запугивая постоянными напоминаниями о том, сколь страшный и несмываемый отпечаток налагает подобная магия на чародея, она ни как не позволяла мне решиться приступить к ритуалу.
Другая же моя половина отвечающая за все мои чувства, была далека от холодного прагматизма и осторожности разума. Она не желала слушать всех его доводов, и даже перспектива оказаться на плахе, за применение запрещенного волшебства, не казалась ей столь же ужасной, как жизнь без Диора. Воскрешая в моей памяти целую череду счастливых воспоминаний, о времени проведенном с возлюбленным, эта импульсивная часть меня, ни как не могла смиряться с этой невосполнимой утратой, и убеждая меня, что ради нашей любви стоило идти на любой, пусть даже самый неоправданный риск, она всеми силами старалась убедить меня, что я зашла уже чересчур далеко, что бы сдаться так просто, в самый последний момент.
Разрываясь на части от этого выбора, я ни как не могла склонить ни одну из чаш колеблющихся во мне весов, в сторону одного из решений, и лишь к вечеру поняв, что не могу так просто совершить преднамеренного жертвоприношения беззащитного человека, я так и не смогла себя убедить, что жертва - всего лишь преступник, без которого этот мир станет лишь чище. Рухнув на колени, я расплакалась словно бы маленькая капризная девочка, позволив всем бушевавшим во мне сильным чувствам вырваться на свободу.
Этот звук разбудил меченного. Очнувшись от моих всхлипов у меня за спиной, он мгновенно понял, что это был его единственный шанс сбежать, и тут же попытался улизнуть из старой развалины, не привлекая к себе никакого внимания.
Слишком увлеченная собственными терзаниями, я могла бы этого и не заметить, но к счастью эффект оглушения от моих чар еще сохранился. Зашатавшийся головорез не сумел уйти далеко. Сделав лишь пару шагов, и врезавшись от сильного головокружения прямо в стену, он вновь рухнул на пол, словно мешок, и так и не сумел подняться на ноги.
- Проклятая ведьма, что ты наделала? - Прошипел он, даже не догадываясь, что чары были лишь временными, и скоро должны были развеяться, оставив после себя лишь непродолжительную мигрень. Глядя на покрывающий пол узор, он побледнел от нахлынувшего на него ужаса, и похоже догадавшись, что все это было приготовлено для него, больше не надеялся уйти отсюда живым, веря в мои ложные обещания, и не стал хранить горделивого молчания напоследок. - Не знаю, что ты там о себе возомнила, но Маэстро тебе этого с рук не спустит. Он никому не прощает подобного, и за кровь всегда платит кровью в тройном размере.
Ты еще пожалеешь, что отважилась перейти дорогу подобному человеку. Он найдет и вырежет всех твоих близких. Заставит тебя смотреть, как они умирают, и лишь потом, когда ты, и твои страдания, давно успеют ему надоесть, он позволит тебе вымолить смерть.
Запоздало поняв, что теперь я уже не могу отпустить его на свободу так просто, я тут же подскочила к меченому головорезу, и боясь, что обещанная им месть теневого барона, может захлестнуть единственного оставшегося у меня близкого человека - мою сестру Лассу, больше ни сколько не колебалась в изначальном решении вытащить Диора из мрака. Необходимость избавиться от единственного свидетеля, вынуждала меня исполнить задуманное до конца, и огрев меченного по голове рукояткой прихваченного из таверны кинжала, я вновь заставила его тело обмякнуть, и стиснув зубы, поволокла его в нужную часть узора.
Стараясь даже не думать, что где-то его может дожидаться семья, родители или дети, я приставила лезвие к его коже, и безжалостно провела надрез по запястью. Обведя его алой кровью тройку связующих символов, я запечатала свою жертву в начерченных на полу линиях, и спутанный незримыми узами, словно муха, запутавшаяся в липкой паутине, он не смог бы прервать, или испортить моего ритуала, даже если бы очнулся в самый неподходящий момент.
Подойдя к ковру, и опустившись рядом с ним на колени, я долгое время ни как не решалась его развернуть. Мне казалось, что один только вид бездыханного тела Диора может мгновенно лишить меня чувств, и с трудом набравшись решимости, я раскрыла тоненький ворс так медленно, и так аккуратно, словно бы разворачивала безумно дорогой и хрупкий подарок.
Не сдерживая застилающих глаза слез, я с трудом, но стараясь сделать это как можно бережней, перенесла своего возлюбленного в левую часть рисунка, зеркально отражающую другую его половину, и опустив тело в нужное схождение линий и символов, поправила непослушный, вьющийся локон упавший ему на лоб.
К счастью для меня, работая над этим обрядом, Зерхос не использовал самых сложных и запутанных формул высшей обрядовой и ритуальной магии, которые я вряд ли сумела бы запомнить, и никогда не решилась бы повторить. Используя в своей работе исключительно базовые, и понятные любому начинающему неофиту формулы, он взял за основу простейшие заклятия слияния, искажающего изменения, и несколько исцеляющих заговоров. Переплетя их между собой весьма причудливым образом, он добавил в ритуал переработанные до полной неузнаваемости схемы построения канальных потоков, воплощающие алгоритмы, и усилив все это несколькими закрепляющими и усиливающими эффект знаками рун, сумел создать из простейших заклятий, сложное и многоступенчатое заклинание. Все его составные и части, я давно уже успела вызубрить по отдельности, еще в далекие времена моего обучения, но даже зная каждое длинное словосочетание словно мантру, я приступала к обряду, с бешено бьющимся от волнения сердцем.
Стоило лишь первым, активирующим символы, словам сорваться с моих губ, и начать заполнять руны незримой магической силой, как узор на полу тут же, словно бы ожил, и вспенился густой тьмой. Разливаясь прямо по воздуху, она струилась у меня под ногами, словно смола или деготь, и сгустившиеся по углам тени, тут же начали разрастаться по стенам, пожирая собою весь свет.
Воздух вокруг заметно похолодел. Из моего рта, вместе с протяжной цепочкой заклятий, побежал белый пар, а на полу появилась корочка тонкого инея, обводящего собою каждый символ и линию.
Оживший узор заработал. По его чернеющим на полу линиям, от меченного к Диору, побежали золотистые ниточки драгоценной жизненной силы, и перекачивая ее словно воду, между двух, сообщающихся между собою сосудов, узор с каждым моим словом разгонял и усиливал этот поток все сильнее. Казавшиеся хрупкими и тоненькими, как воздушная, легкая и хрупкая паутина струны энергии, с каждой секундой начинали сиять все ярче, и струясь по полу словно живые, увеличивались прямо у меня на глазах, став похожими на проворных и юрких змей, быстро пересекающих открытую местность, чтобы скрыться в надежном убежище.
Головорез на полу застонал. Так и не прейдя в сознание, он скривился от боли, до крови прикусив нижнюю губу, и теряя свои собственные годы жизни словно песок, ускользающий сквозь раскрытые пальцы, он начал дергаться, пытаясь освободиться от удерживающих его надежных оков, бился как рыба, выброшенная на берег, и трясся как будто в приступе лихорадки.
На его стремительно побледневшей коже выступили отсутствовавшие прежде морщины, волосы начали обесцвечиваться, пучками вылезая со лба, под глазами появились глубокие тени, и старея так быстро, будто бы время для него понеслось вперед с утроенной скоростью, он высыхал прямо у меня на глазах, превращаясь в настоящую, высохшую за долгие столетия, тощую мумию.
Отвернувшись от этого, не самого приятного зрелища, я старалась не думать о причиняемых моей невольной жертве муках, и продолжая шептать протяжный напев, ни как не могла отделаться от терзающего меня раскаяния, сострадания и казавшейся такой противоестественной жалости.
Глядя лишь на Диора, я видела, как на его застывшее лицо вновь начинает возвращаться здоровый румянец, и с трудом смогла сдержать в себе радостный вопль, когда рука моего возлюбленного, едва заметно дернулась в сторону, шевельнув пальцами.
От нахлынувшего на меня счастья, в тот миг, я позабыла обо всем остальном, но слишком рано начав праздновать еще не состоявшуюся победу, тут же почувствовала, что что-то идет совершенно не так.
Весь дом неожиданно дрогнул, словно бы что-то тяжелое, на огромной скорости, врезалось в него, вырвавшись из недр земли, словно пушечное ядро. Пол у меня под ногами начал дрожать, словно в припадке, и заходившие ходуном стены, опрокинули с потолка последние остатки сохранившейся там старой посеревшей от времени известковой штукатурки. Рухнув вниз, и рассыпавшись прямо у меня под ногами, они чуть было не заставили меня сбиться на самой сложной, финальной стадии заклинания, и не имея права совершать ни единой ошибки, я с огромным трудом сумела не сбиться, зачитывать давно заученные слова, и чувствуя под собой все нарастающие подземные толчки, ни как не могла понять, что происходит.
Казавшийся полностью послушным и подконтрольным мне поток жизненных сил, внезапно искривился. Выгнувшись в разные стороны, он начал рваться из моей хватки словно вольный и строптивый необъезженный жеребец. Разрывая границы удерживающих его линий и символов, он пробивался за пределы проложенных для него магией, узких каналов, и игнорируя все основополагающие законы сохранения магической энергии, совершенно от этого не рассеивался.
Устремляясь к полу, словно притягиваемый к нему незримым магнитом, он проваливался прямо сквозь доски, утекая сквозь них, куда-то под землю, и сколь бы сильно я не старалась вернуть утерянный мной контроль, сколько бы усилий собственной воли не прилагала, что бы выровнять все линии и потоки, вернув их на место, мне так и не удалось добиться хоть сколько ни будь значительного результата.
С каждой утекающей в вечность секундой удерживать золотистое свечение в пределах узора, становилось сложнее. Его словно бы засасывала в себя открывшаяся в недрах земли огромная, свирепая воронка, и чувствуя себя жалкой букашкой, вздумавшей потягаться силами со стихией, я услышала как дом надо мной начинает трещать, грозя обрушиться мне прямо на голову. Полностью иссушив и покинув тело головореза, золотистая сила окончательно вырвалась на свободу, и умчалась от меня в неизвестность. Я не сумела удержать даже того, что уже успело согреть тело моего возлюбленного. Казалось, что все было потерянно, и единственный шанс был упущен, но внезапно, дугой выгнувшись на полу, тело Диора издало глухой, гортанный и пугающий хрип.
Не веря своим глазам, я смотрела, как он медленно поднимается с пола, выпрямляется, разминая затекшие мышцы, и как-то странно, словно зверь, принюхивается к окружающему его пространству.
- Диор! - Словно обезумив от радости и восторга, бросилась я в его сторону, и едва не повиснув у него прямо на шее, запоздало заметила сколь страшную и непоправимую ошибку смогла совершить. Восставшее из поглотивших пол теней создание, сложно было назвать человеком. В его полных кромешной тьмы глазах, не осталось уже ничего, от любимого мной человека, и с ужасом пятясь назад, я не могла отвести взгляда от созданного своими руками чудовища.
Глава 9.
Буртшулла, демон высших кругов.
Повелитель говорил, что его пламя куда жарче и злее того, что горело в ней раньше, он предупреждал, что ей будет больно, но Буртшулла, рожденная в ярости глубинной огненной бури, даже представить себе не могла, что родная для нее стихия может причинить ей столь невыносимые муки.
Второе рождение оказалось куда хуже смерти. Когда Глубинное, Первородное пламя хлынуло по ее жилам, неся с собой новую жизнь, тело ищейки выгнуло дугой от нестерпимой, невыносимой агонии, разом охватившей все тело. Буртшулла взвыла, вцепилась когтями единственной уцелевшей лапы в пол, и затряслась на полу, словно в припадке. Боль, пронзившая все ее существо, была такой дьявольски сильной, что ищейке казалось, будто новое пламя выжжет ее изнутри. Возрожденное тело не могло вместить в себя всю ярость и мощь нового пламени, оно рвалось на части от переполнявшей его силы. Буртшулла сгорала заживо, беспомощно пожираемая изнутри, последним и оттого еще более бесценным, даром ее Повелителя.
Яростный, Первородный огонь вырвался из раны, оставленной человеком в спине. Он ударил черным струящимся потоком из обрубка, оставшегося на месте отрубленной кисти и, неожиданно, начал обретать ее формы. В дикой горячке мучений Буртшулла совсем не заметила, как из темного пламени сложилась ладонь, и обрели плоть пальцы и когти. Ищейка в агонии даже не почувствовала, как вновь обрела утерянную конечность и лишь когда боль отступила, утихла и покинула ее измученное новым рождением тело, ищейка смогла отдышаться, пришла в себя и, попытавшись подняться, заметила этот нежданный подарок судьбы.
В первое мгновение демонесса даже не поверила в то, что увидела собственными глазами. Одна ее ладонь лежала прямо на полу, в луже ее собственной крови. Вторая, появившееся из пламени взамен утраченной, ни чем не отличалась от прежней и если бы не вся свежесть недавних воспоминаний о боли и бьющим из обрубка лапы потоке демонической крови, даже сама Буртшулла не смогла бы поверить в то, что ее новая конечность лишь копия. Она сжимала и разжимала кулак, стараясь найти хоть какие то отличия и свидетельства того, что новая плоть лишь искусственная подделка, но все ее старания так и не смогли увенчаться успехом. Новая плоть оказалась такой же живой и теплой, как настоящая. Буртшулла ощущала каждый свой палец, словно родной и сколько бы не приглядывалась не смогла найти ни единого отличия. Даже сломанный коготь на мизинце, оставался все таким же кривым, словно именно его она некогда повредила в драке с другой низшей ищейкой.
Даже хваленые сверх чувства демонессы не улавливали никакой разницы. Ищейка не чувствовала никаких изменений, словно бы их и не было вовсе и сколько бы она не старалась, Буртшулла так и не смогла уловить даже самого крошечного отголоска магии в своей ладони и остатков той невероятной силы, что вернули ее на прежнее место. Все хваленое демоническое чутье было здесь бесполезно, словно удар, что оставил ищейку калекой, был лишь страшным кошмаром, рассеявшимся с ее пробуждением, и ничего подобного наяву никогда не случалась.
Не веря нежданно свалившемуся на нее счастью, демонесса успела позабыть обо всем на свете. Она оставалась на месте, даже не вспоминая о беглом чародее и его подлом дружке, которого успела возненавидеть всем своим сердцем. Буртшулла не спешила вставать на их след и бросаться в погоню, как того требовал ее новый долг, и должно быть заскучавшая от ее безделья нетерпеливая реальность, решила подтолкнуть ее к действиям и напомнить о своем существовании знакомым демоническим рыком, донесшимся до ищейки откуда-то из прихожей.
Словно вырвавшись из затянувшегося ступора или транса, Буртшулла мгновенно ощутила всю толпу приближающихся к ней сестер и ее мгновенно охватил ледяной ужас. Даже не слишком сообразительного сознания ее сородичей должно было хватить, что бы застав ее на месте где еще очень сильно ощущалось недавнее присутствие чародея, мгновенно понять, кто именно стер его след до этого дома.
Своих низших сородичей Буртшулла ни сколько не опасалась, но как только тем станет известна горькая правда, они мгновенно донесут на нее Хозяину и тот, скорее всего, не станет с ней церемониться. Вырджуст не прощает измен. Он казнит без разбирательств любого прислужника, вызвавшего его гнев или посмевшего ослушаться его приказаний. Буртшулле было даже страшно представить, что именно может сотворить с ней хозяин за помощь беглому чародею, но сестры были уже слишком близко и прятаться теперь уже не было никакого смысла. Объединив для поиска усилия всей оставшейся стаи, они уже успели почувствовать ее присутствие, спешили вперед и не оставили демонессе ни единого шанса покинуть дом не замеченной.
Решив не тратить своих сил понапрасну и не предпринимать бесполезных попыток укрыться на острове где не существовало ни единого удаленного уголка, где ее не смогли бы почувствовать собственные сестры, Буртшулла не стала пытаться бежать, затирая свой след, и гордо встретила стаю прямо на месте.
Демоны ворвались в дом словно вихрь, раскидывая все, что встречалось им на пути, они разлетелись по дому, обшаривая каждый его уголок, и так и не сумев отыскать человека, дружно стянулись к дожидавшейся их демонессе.
- Он был здесь, был совсем недавно, - жадно принюхивалась к окружающему их воздуху одна из ищеек. - Ты успела настичь его сестра?
- Успела, - не стала отрицать Буртшулла. От нее разило человеком не хуже чем от него самого, и не было совершенно никакого смысла пытаться обмануть своих сестер уже учуявших правду.
- Где же он? Где человек?
- Он оказался не один. Я не смогла его взять.
- Ты упустила чародея? - Сестра остолбенела в ужасе от услышанного. Она похоже даже не желала верила в услышанное и боялась признать эту горькую правду. Признание Буртшуллы могло стать смертным приговором не только для нее одной, но и для всей стаи разом. В гневе хозяин мог покарать всех своих ищеек, даже не пытаясь найти среди них виноватых. - Что ты наделала?! Зачем полезла к нему сама?! Нужно было сообщить Вырджусту и он прислал бы сюда высших братьев!
- У меня не было выбора, чародей хотел скрыться, пытался открыть переход, так же как сделал это в Нижнем мире. - Вокруг ощущалось достаточно остаточной магии. Оружие того смертного, что чуть не отправил ее на тот свет, оставило достаточное количество следов, которые еще не успели развеяться окончательно и при должном везении ищейки должны были купиться на эту примитивную лож. Они, из страха перед своим хозяином и его гневом, могли стремительно броситься дальше по следу, в попытках исправить ее досадную промашу и не должны были задерживаться на месте разнюхивая все вокруг.
- Лжешь. - Тут же развеяла эту, едва зародившуюся, еще очень робкую надежду одна из сестер, угрожающе надвинувшись на встречу Буртшуллу. - Я нашла его прошлый проход. Здесь нет ничего похожего на ту силу.
Демонесса лишь грозно оскалилась на сестру и одарила ее злобным рыком в ответ на ее обвинения.
- Кто-то замел его след, - продолжала угрожающим тоном сестра и вся стая словно повинуясь ее голосу начала обступать Буртшуллу по кругу. - Сам он на это был не способен. Даже самым сильным магам не дано чувствовать и видеть мир так, как нам. С подобным смогла бы справиться лишь одна из нас и ты, Буртшулла пытаешься запутать нас ложью, явно скрывая что-то о чародее. - Демоны придвинулись уже почти вплотную, они зажали сестру в тесном полукруге и Буртшулла уже собралась сигануть в оставшееся у нее за спиной окно, когда неожиданно их всех настиг вызов хозяина.
Голос Вырджуста зазвучал прямо у них в сознании. Они слышали каждое слово так, будто сам демон стоял совсем рядом и говорил с ними в привычной грубой и агрессивной манере, временами переходя на раздраженное, глухое рычание.
"Почему вы возитесь там так долго?!" - Начал он и не привыкшие к подобной манере общения низшие демоны даже попадали на колени. Хозяин еще никогда не обращался к ним таким образом и совершенно не понимая, что происходит, ее сестры даже не осознавали, что Вырджуст совершенно не видит всех их стараний. Глядя на перекошенные от благоговения и ужаса морды ищеек, Буртшулла неожиданно поняла, что больше не испытывает к своему господину всех тех трепетных чувств, как прежде.
Раньше один только звук его голоса обрушил бы ее на колени, так же как и всех прочих низших сородичей. Она затаила бы дыхание, слушая каждое его гневное слово, и тряслась бы от страха уловив его злость. Это недовольство ее господина ударило бы по ищейке словно кнутом, заставив чувствовать себя виноватой и ползать на брюхе вымаливая прощение. Она побоялась бы даже оправдываться или вставить хоть слово, но не теперь. После ее недавнего перерождения она больше не чувствовала его несокрушимой власти, словно бы что-то внутри нее неожиданно изменилось и та связь, что заставляла ищеек пресмыкаться перед Вырджустом, и обожать своего хозяина всем своим сердцем, неожиданно оборвалась и исчезла бесследно. Демонесса ощутила себя свободной от этого тяжкого гнета, ее сознание словно бы стало ясным, а глаза, впервые за всю ее долгую жизнь, неожиданно распахнулись и показали ей правду. Хозяин призирал всех обожающих его ищеек и ненавидел. Каждый раз глядя в их сторону, он брезгливо морщился, словно видел перед собой неописуемое уродство и никакое подчинение и верная служба не могли заставить его относиться к своим рабам лучше чем к жалким и не заслуживающим никакого уважения мерзким червям.
Буртшулле, впервые осознавшей эту очевидную и простую истину, даже не верилось, что она, за все те долгие годы верной службы, даже не заподозрила ничего подобного и продолжало слепо обожать своего господина, совершенно не замечая всего его презренья и злобы. Она испытала страшное разочарование в любимом Вырджусте и пришла в настоящий ужас, вспомнив, что готова была умереть за него в любой миг.
"Вы уже напали на след?" - Продолжал рычать он. - "Ну же! Вы там что языки проглотили от страха? Отвечайте своему хозяину!" - Потребовал демон, и прежде чем Буртшулла успела ответить, одна из сестер, та самая, что обрушила на нее все обвинения, сумела опередить ее и раскрыв пасть, начала говорить в слух, будто мысленная речь нуждалась в настоящих словах.
- Хозяин, вас предали! - завопила она подняв взгляд к потолку, туда откуда по ее мнению, и доносился до них божественный глас Вырджуста. - Одна из нас...
Дронг Мрак.
"Долина желаний", не смотря на свое громкое, и вполне говорящее само за себя, название, никогда не относилось к числу обычных публичных домов и борделей, заполонивших пределы Игрового квартала и все окрестности Среднего города. Даже попасть туда было не просто, сколько бы денег не звенело у тебя при этом в карманах, а царившей внутри обстановке, могли позавидовать многие из особняков Верхнего города. Обставленное дорогой мебелью, коврами, статуями и картинами с обнаженной натурой, оно могло похвастаться настоящими магическими светильниками, сделанными под хрустальные люстры, золоченой посудой и крайне вежливой обслугой, встречающей гостя на входе. Там никогда не встречалось ни тесных и темных комнат с грубыми лежанками на полу, как было заведено во многих других заведениях подобного рода, в воздухе не витали ароматы цветов Дэлоса, задурманивающие сознанье гостей, а девушки, на любой вкус и цвет, всегда благоухали духами, расхаживали в вечерних платьях, словно бы благородные леди, и никто, никогда, на моей памяти, еще ни разу не жаловался, что сумел подцепить там заразу.
Это по настоящему элитное заведение, где ежедневно исполнялись самые сокровенные и скрытые пожеланья гостей, всегда отличалось своей обособленностью и крайней секретностью. Принимая под своей крышей исключительно высокопоставленных и благородных людей, с туго набитыми кошельками, оно надежно хранило все их секреты и тайны. Меня и Регнора никогда бы даже за порог не пустили, в столь неподобающем для этого виде, и не став искушать судьбу, я оставил подростка на улице, а сам направился к не менее защищенному черному входу.
Условный стук в двери мгновенно заставил дежурившего за ними охранника отодвинуть дощечку, и прищурившись выглянуть в узкую смотровую щель.
- Чего надо? - Осмотрел он меня с подозрением. Клиенты не пользовались этим проходом через всю кухню. Для их тайных визитов существовали куда более надежные тайные ходы и проходы, и от того он не стал со мной церемониться и любезничать понапрасну. - Девочку, или мальчика?
- Синюю гарпию, в сливочном соусе, на рассвете. - Пробурчал я раздражающий меня своей глупостью тайный пароль, и дверь тут же поспешила распахнуться перед моей скромной персоной, пропустив меня внутрь.
- Хозяин дома?
- Угу. - Кивнул он, запирая задвижки. - Я провожу вас. - Направился верзила охранник вперед, и минуя все предназначенные для гостей помещения, залы и комнаты, провел меня за собой через всю кухню. Доносившиеся с нее запахи и ароматы, чуть было не заставили меня захлебнуться своей же слюной, и когда мы замерли наконец у лестницы ведущей в подвал, мне казалось, что я могу проглотить целого зажаренного на вертеле кабана, и потребовать себе немедленной и немалой добавки.
- Прошу вас. - Указал охранник на спуск, и не став больше задерживаться, оставил меня одного, отправившись обратно на пост.
Уводящие вниз ступени вывели меня к массивной дубовой двери, обшитой металлическими листами, с едва поблескивающими в полумраке защитными рунами. Зачарованная лучшими мастерами, она могла легко выдержать на себе удар настоящего тарана, если бы какому-то безумцу взбрело в голову брать подвал штурмом, и легко могла угостить смертоносной молнией всякого, кто осмелился бы попытаться вскрыть ее невидимый для не вооруженного глаза замок. Поговаривали, что даже в деньгохранилище гномьего банка, не было более надежной преграды чем эта, и способная разобраться с любым взломщиком самолично, она одна стоила куда больше чем все это заведение со всем его содержимым вместе взятые.
Беззвучно распахнувшись при моем появлении, словно по волшебству, дверь гостеприимно отъехала в сторону, пропуская меня внутрь, и так же тихо, сама собой, запахнулась за моей спиной, стоило только переступить за порог.
Не раз уже видев это чудо в живую, я все же не смог удержаться и обернулся, что бы еще раз увидеть, как она исчезает прямо у меня на глазах. Встав на место и затворившись, дверь словно бы растаяла, став прозрачной, будто стекло, и совершенно невидимой. Оставаясь снаружи все такой же непроницаемой как и была, изнутри она давала хозяину полнейший обзор, на все что творилось с наружи, и на каждого, кто явился к нему на порог.
Сколько бы я не рассматривал уводящую в верх лестницу, дверной проем неизменно казался совершенно пустым. Ни мыльная размытость воздуха, порой сопровождающая заклятия невидимости, ни искорки, иногда пробегающие по краям сложной иллюзии, не выдавали это настоящее чудо новейших достижений магии, и лишь прикоснувшись к гладкой поверхности дерева, можно было поверить и убедиться, что дверь все так же оставалась на месте, и никуда не исчезла.
- Рад снова приветствовать тебя в моем доме, Мрак. - Оторвал меня от любований тихий голос хозяина, и вернув свой взор в полумрак его подвальной обители, я не сразу сумел рассмотреть хоть что-то в окружающей нас темноте. Это обширное, лишенное окон, перегородок и стен просторное помещение, освещалось лишь длинными канделябрами свеч, расставленными по углам. Горевшие через одну, слишком тускло и блекло, они отбрасывали на стены длинные причудливые тени, наполняя подвал чем-то мистическим, и почти не освещали большую часть утопающего в пляске теней пустующего пространства.
Лишь дав глазам немного привыкнуть, я сумел рассмотреть хоть что-то в этом обширном зале, служащим для хозяина приемной, винным погребом, спальней, и кабинетом одновременно.
Одну из стен целиком занимали книжные полки, под которыми красовалась пара кожаных кресел, и письменный стол. На противоположной от них стороне, размещалась огромная, способная вместить в себя не меньше дюжины человек, весьма впечатляющая кровать, над которой раскинулось, прикрепленное к потолку, широченное зеркало. У дальней стены располагалась коллекция редких и дорогих вин, заботливо размещенная на специальной, застекленной витрине, словно экспонаты в музее, а все центральное, пустующее пространство, занимал небольшой, но вместительный бассейн, устроенный прямо в полу. Едва прикрытый гобеленами с обнаженной натурой, сейчас он испускал клубы пара и глядя на всю эту странную, необычную роскошь, иногда я даже понимал хозяина этого места, почти никогда не покидавшего своего подземного дома-убежища. Ведя почти что затворнический образ жизни, и никогда не показываясь на публике, он кажется совершенно от этого не страдал, и даже получал от этого удовольствие. Лишь самые крайние случаи могли вынудить его покинуть стены собственного борделя, но подобного за последние пару лет, на моей памяти не случалось.
- Полагаю тебя ко мне привело какое-то дело? - Поднялся он из воды, и ни сколько не стесняясь своей наготы, неспешно направился к коллекции вин. - Что-то стряслось?
- Слишком много всего, Тиол, я даже не знаю с чего мне начать.
- С эгрейского красного, может быть?- Выудил он одну из бутылок, но прежде чем успел отыскать нам бокалы, на его огромной кровати что-то пошевелилось, и сладко зевнув, моему взору предстала обнаженная девушка, с ног до головы покрытая сложнейшим узором татуировки. На ее, совсем еще юном теле не было ни единого не исписанного, чистого участочка кожи, и удивленный я, не сразу смог оторвать взгляд от ее высокой груди.
- Нравиться? - Ухмыльнулся Тиол. - Новенькая, почти что не разговаривает, но свое дело знает. Могу устроить вам встречу, когда пожелаешь.
- Не стоит.
- Как знаешь. - Равнодушно повел он плечами и махнул своей новой игрушке на выход. Подхватив с пола одежду, она поспешила выполнить указание, но прежде чем ее обнаженная фигура исчезла на лестнице, я успел заметить в полумраке длинные кровавые полосы у нее на спине.
- Присаживайся, - указал Тиол на одно из пустующих кресел, протягивая мне один из бокалов. - Ты должен это попробовать, - первым пригубил вино он. - Такого ты на острове не найдешь. - Этот совсем уже не молодой, худой и бледный, развратник, с аккуратной светлой бородкой, всегда знал толк в хороших напитках. Вино, конечно же оказалось отменным, но я ни на миг не забывая о деле, и лишь пригубив, тут же отставил свой бокал в сторону.
- Мне нужна твоя помощь Тиол.
- Ни сколько в этом не сомневался. Люди, от чего-то, не слишком любят навещать меня просто так. Излагай. - Бордель всегда был всего лишь прикрытием. Тиол держал его в качестве своего хобби, и развлечения, в действительности же занимаясь куда более грязной работой.
Правая рука самого Маэстро, одного из главных теневых баронов нашего острова, он не только занимался продажей живого товара, но и контролировал весь наркотрафик цветов Дэлоса, проходящий через руки глодаров. Все местные власти, стражи и судьи давно были куплены боязливым затворником, и услугами его девочек. Он легко прикрывал не только контрабандистов, но и все местные банды, носившие на себе нашивку со скрипкой, и исправно собирающие пошлины со всех приезжих купцов. Торгуя краденой информацией, он держал целую сеть шпионов, по всему городу, неплохо зарабатывал на шантаже, и разного рода вымогательствах, и лишь богам был известен весь, полный перечень его грехов и темных деяний. Казалось, что ни что на острове не может укрыться от внимания этого извращенца, и не происходит без ведома его господина, и только он мог помочь мне пролить свет на все последние события в городе, и найти для меня подходящего компаньона.
- Мне нужен чародей. - Сразу же перешел я к делу, без лишних слов и предисловий.
Отправляться на спуск без опытного в боевой магии человека, было настоящим безумством. Это почти что граничило с верным самоубийством, как и все, что я делал в последнее время, и как бы сильно мне не хотелось обойтись в этом деле, без новых и посторонних людей, я не мог пойти на столь рискованный шаг, и оставить команду без чародейской защиты, и магического прикрытия. - Нужен надежный, проверенный человек, который не станет задавать лишних вопросов, и умеет держать язык за зубами. Кто-то, кто способен без зазрения совести, пойти на не самое чистое и законное дело, и готов, ради золота, рисковать своей головой не задумываясь.
- Ты что же решился на еще один спуск, и тебе потребовался новый подельник? - Лишь ухмыльнувшись, в один миг догадался он, легко раскрыв все мои планы и замыслы. - За чем тебе вообще я? Попробуй привлечь кого-нибудь из своих.
- Исключено. - Покачал головой я, не став вдаваться в подробности. Со всеми знакомыми мне глодарами, в последнее время, творилось нечто необъяснимое, и ни кому из них довериться я не мог.
- Есть несколько способных людей, ради денег готовых на все. Дай мне несколько дней, и я попробую с ними договориться, за соответствующие проценты, но обещать ничего не могу.
- У тебя есть всего день. Маг нужен мне уже завтра.
- Невозможно. - отрицательно покачал головой он. - У способных магов на этом острове и так хватает работы, а безумцев, готовых ради наживы отправиться в Мертвый мир, нужно еще поискать.
- Я уверен, что с твоими связями и умением убеждать, это не окажется для тебя серьезной проблемой, Тиол. Сделай это, и получишь гораздо больше, чем твои обычные проценты с поставок, я тебе обещаю.
- Даже я не смогу найти подходящего человека так быстро.
- Просто найди его мне, все остальное я беру на себя.
- Ничего не выйдет, глодар. Всего один вечер! Ты просишь о невозможном! - Допив вино, демонстративно поднялся он с места, явно давая намек, что наш разговор на этом окончен.
- За тобою должок, друг мой, и не один. - Все же пришлось мне применить этот, спрятанный в рукаве козырь. - Мы все же вытащили твой проклятый, брошенный другой командой груз, без которого тебе отвинтили бы голову. Моя команда перебила и тех изменников, которые из-за ваших личных разногласий, срывали все поставки Маэстро, засев в Мертвом мире, и мы же, без лишнего шума, заткнули глотки тем глодарам, что пытались переманить остальных на сторону другого барона. Не думаю, что Маэстро обрадуется узнав, что все началось с того, что тебя уличили в укрывании части их честного заработка. - Угрожать человеку вроде Тиола было крайне опасно. Всего одно лишнее и необдуманное слово, и я бы уже никогда не выбрался из подвала, но к счастью, мало кто из глодаров готов был иметь дело с этим настоящим извращенцем, за пределами наших постоянных поставок, и владелец борделя, все же ценил нашу взаимовыгодную, притворную дружбу, скрепленную лишь блеском золота и крепким молчанием.
- Сделаю что смогу. - Скривившись, словно бы от внезапной зубной боли, нехотя согласился он. - Это все?
- Еще нет. За последние сутки, меня уже дважды пытались убрать. - Это известие мгновенно заставило Тиола вернуться на место.
- Полагаешь заказ? - Нахмурился он.
- Уверен. Ты знаешь всех в этом городе, кто занимаешься таким ремеслом, и я надеюсь, поможешь мне выйти на след. - В том, что сам Тиол, и его люди, не редко занимающиеся заказными убийствами, не имеют никакого отношения к этому темному делу, я ни сколько не сомневался. Мы, словно та курочка из детской сказки, каждое утро, приносили ему, и его господину золотые слитки - постоянную, несказанную прибыль, и каждый опытный контрабандист, которых на острове всегда оставалось не много, был для него на вес золота, словно бесценное сокровище выставленное на показ в галерее.
- Кому ты еще успел насолить, Мрак?! Есть догадки, кто может оказаться заказчиком?
- Это я хотел бы узнать от тебя. Охота ведется не только за мной. Кто-то, за последнею ночь, прирезал уже не мало контрабандистов, и возможно это попытка нанести удар по Маэстро, и его кошельку.
- И я узнаю об этом только сейчас?! От тебя?! - Мгновенно вышел из себя он. - Проклятье! Если ты прав, то это почти что открытое объявленье новой войны. Только еще одного конфликта между баронами мне сейчас не хватало!
- Разве их конфликты когда ни будь прекращались? - Усмехнулся я все же осушив бокал на прощение. - Они же всегда грызутся между собой за территории, сферы влиянья и власть.
- Ошибаешься. Нескончаемое кровопролитие никому не идет на пользу и не приносит никакой выгоды. Оно лишь мешает вести дела и бароны договариваются между собой, и решают все миром, куда чаще чем тебе кажется.
Я все выясню, не сомневайся.
- Уж постарайся, сделай мне милость. - Начал я подниматься. - Мне, с наемником на хвосте, тоже не просто управляться с делами. - Уже повернулся я к двери, но уйти не успел.
В казавшимся прозрачном дверном проеме, возник уже знакомый мне верзила-охранник, с разбитой губой. Тяжело дыша, словно после долгой пробежки, он выглядел встревоженным и рассерженным, но в пустующее для меня пространство двери, постучал предельно тихо и аккуратно, словно бы боясь потревожить хозяина по пустяку.
Не успел Тиол дать своей двери команду открыться, как в след за его потрепанным вышибалой, вниз по ступеням почти что скатились еще несколько внушительных молодцов. С диким грохотом, и не самыми цензурными выражениями, они едва удерживали перед собой, самого рослого, и выделяющегося из их прилично одетой компании, уже знакомого мне, уличного бойца, в простой, разодранной и перепачканной кровью рубахе.
Совсем недавно блистав на арене перед толпой, гладиатор даже сейчас, без своего внушительного меча и боевого раскраса, связанный по рукам и ногам, казался неукротимым и диким зверем, приближаться к которому совсем не хотелось. Его яростные глаза полыхали пугающей, жгучей яростью, и словно загнанный в угол хищник, он ни как не желал сдаваться без боя, продолжая дергаться и вырываться, даже под градом сыплющихся на него ударов дубинок.
Когда владелец борделя все же шепнул заветное слово, и дверь распахнулась, охрана силой заталкивала его внутрь, и лишь свалив с ног ударами под колени, сумела протащить его к ногам Тиола, волоча по земле.
Клинок, тут же приставленный гладиатору к горлу, все же заставил его успокоиться, но не смог напугать достаточно сильно, что бы тот, не сплюнул презрительно Тиолу прямо под ноги, собственной кровью, и не покрыл его парой грязных словечек.
Не желая влезать в чужие дела, и отойдя от прохода подальше, я не сразу заметил на фоне всего этого представления второго, невзрачного пленника, которого тихо провели внутрь, без всяких проблем.
Невысокий и полный, уже не молодой человек, с плешивой, почти полностью облысевшей, седой головой, он отличался от варвара так же сильно, как тонкий стебель цветка отличается от могучего дуба. Обряженный в подобие монашеской, серой рясы, он совершенно не сопротивлялся заломившему ему руки за спину охраннику, и едва переставлял свои тонкие ноги, словно бы в любой момент был готов загреметь на пол в обмороке, от нахлынувшего на него страха и ужаса.
- Так, так, так, - злорадно протянул им Тиол, как только оба оказались поставлены перед ним на колени. - Кого я вижу? Могучий Хорворн и его верный распорядитель Идлар. Наши новые чемпионы, не так ли?
- Господин Тиол, это ошибка, - дрожащим, сбивающимся от волненья и страха, тонким голосом заговорил спутник варвара. - Досадное недоразумение, но мы...
- Вы сделали уже все что смогли, Идлар. Твой боец выиграл. Победил в честной схватке, одолев соперника у всех на глазах, и получил новый титул, хотя, если моя память не начала мне предательски изменять, совсем недавно, ты получил здесь, от меня, весьма увесистый мешок золота, что бы этого не случилось.
Мне казалось, что мы сумели договориться, и обговорив все детали, пришли к соглашению, так скажи же мне, почему этот безмозглый, неотесанный варвар выиграл тот поединок, если должен был его проиграть?!
- Данборцы никогда не сдаются, не отступают, и не отдаются на милость врага! - Почти прорычал варвар, вновь попытавшись вырваться из захвата, но несколько поспешных ударов дубинок не дремлющей стражи, все же сумели успокоить его буйный нрав.
- Вот значит как? Вы оказались слишком горды, что бы сдержать свое слово? - В подчеркнуто ледяном и равнодушном тоне владельца борделя прозвучала явная, не скрываемая угроза, и Идлар, трясущийся от страха словно тонкий, шелковый платок, на сильном ураганном ветру, тут же попытался выкрутиться единственным возможным для него способом.
- Мы все вам вернем, все до последней монеты...
- Так уж и все? - Усмехнулся Тиол. - Все те деньги, которые я поставил на эту схватку? Все то, что по моей подсказке поставили на нее не самые последние люди в городе, и все то, что они заплатили за эту подсказку? Ты вернешь нам все, что мы должны были выиграть и, конечно же, восстановишь мою подпорченную репутацию, да?
- Нет, но я...
- Ты хоть знаешь, СКОЛЬКО я потерял на этом деле?! Столько золота ты в своей жизни даже не видел!
- Господин Тиол, мы можем устроить еще один бой... Вы снова поставите и...
- Конечно, поставлю, и выиграю по той лишь простой причине, что вас двоих больше не будет ни на арене, ни в городе, ни на острове, вообще нигде. Ни я, ни Маэстро подобного не прощают.
- Тиол, - даже не ожидая от себя чего-то подобного, неожиданно вклинился в разговор я. Сам еще толком не представляя, что должен сделать, я был твердо уверен, что должен всему этому помешать, и не колебался ни единого мига, решительно вышел вперед и преградил пленников собственной грудью.
- Прости, Мрак, что тебе пришлось стать свидетелем этой сцены. Издержки профессии... - Развел руками Тиол. - Я постараюсь выполнить твои просьбы, ну а сейчас, я полагаю, тебе пора удалиться. То, что будет происходить здесь дальше тебе вряд ли понравиться. - Я, конечно же, всегда знал, что имею дело с настоящим падонком, садистом и извращенцем, но одно дело просто знать, и совсем другое это увидеть. Как только я переступил бы за порог незримой, зачарованной двери, и она закрылась бы за моими плечами, Тиол мгновенно перешел бы от слов к делу, и его костоломы принялись бы за свою кровавую работенку. Бойца и его распорядителя уже завтра нашли бы в сточной канаве, и я не мог спокойно с этим смириться. Должен был, но просто не мог.
- Сколько они должны? - Денег, потратить которые я вряд ли уже когда-то успею, у меня неожиданно стало как грязи. Один лишь обещанный мне задаток, в несколько раз превышал сумму моего годового дохода, и я совершенно не представлял куда можно было спустить столько золота, не потратив его при этом в пустую.
- Ты головой ударился, Мрак, или эти двое твои приятели?
- Вижу их в первый раз в своей жизни, - почти не соврал я. - Так сколько ты хочешь?
- Я потерял на этом бое около двадцати тысяч полновесных золотых цидарийской чеканки! С учетом того, что мне придется компенсировать тем, кто по моей наводке делал ставки... - Он на мгновение замолк, задумчиво подняв глаза к потолку и приложил ладонь к подбородку. - Выходит, где-то в районе пятидесяти-пятидесяти пяти. Ни им, ни тебе никогда не расплатиться по этому счету.
- Я заплачу. - Без колебаний заявил я, ни сколько не сомневаясь в правильности такого поступка, и не испытал при этом ни капли раскаяния или приступа удушливой жадности.
- Все не так просто, глодар. - Отрицательно покачал головой, явно пораженный моим заявленьем Тиол. - Ты знаешь на чем держится вся власть теневых баронов? Дело вовсе не в грязных деньгах, взятках и подкупах. Не в уважении, или их силе, а в самом обычном и простом страхе. Каждый на этом острове знает, что бароны безжалостны и жестоки. Всем известно, что любому, кто осмелиться перейти им дорогу не сдобровать, и если люди подобные мне, пусть даже и ради наживы, начнут идти на компромиссы с собственной совестью и моралью, дадут слабину, то весь их авторитет, положенье и власть, немедленно рухнут. Этот мир, со своими жестокими правилами, подобного никогда не прощает, он проглотит каждого, кто оступиться, перемелет его в песок и выбросит на безвестную обочину нашей истории.
- Я дам тебе в двое больше, если ты не станешь кормить меня этими пафосными нравоучениями.
- Ты все больше меня поражаешь, глодар. Даже я не могу столь легко позволить себе разбрасываться такими деньгами! Откуда у тебя внезапно объявилось такое богатство?
- Это не имеет отношения к делу, и совершенно не важно. Ты согласен?
- Может и да, но вначале я должен хотя бы увидеть эти монеты...
- Я еще не выжил из ума, что бы таскать подобные суммы при себе, Тиол. - Выложил я перед ним еще одну скрижаль гномьего банка. - Завтра, после полудня, там будет достаточно золота.
- Все это начинает попахивать обманом, глодар. Где гарантии, что хранилище не окажется пустым, в обещанный срок, и вызволив своих дружков, ты, вместе с ними, не исчезнешь с острова этой же ночью?
- Я слишком хорошо знаю тебя и Маэстро, Тиол. У меня хватит мозгов не переходить вам дорогу.
- Верно, я найду тебя даже в Бездне, и ты это знаешь.
- Ну, так, что? Порукам?
Тиол замолчал, задумчиво глядя куда-то мимо меня в пустоту. Взвешивая все за и против, он потер подбородок и вновь окинул несчастную парочку своим взглядом, словно оценивая их ценность.
- Ты никогда не подводил меня, Мрак. - Наконец, заговорил он. - И пожалуй, я все же могу, один единственный раз, сделать исключенье из правил. - Он махнул рукой своим костоломам и те поспешно отпустили гладиатора и его спутника на свободу. Хорворн поднялся, угрожающе расправил могучие плечи, и все работники хозяина заведения, тут же попятились от его могучей фигуры, опасаясь возмездия.
- Мой меч. - Хладнокровно потребовал басом боец.
- Тебе вернут все на выходе, варвар. Свободны. - Махнул он рукой, давая охране приказ расступиться, но прежде, чем я последним успел шагнуть за порог, он все же окликнул меня на пороге.
- Мрак, я прикажу своим людям проследить, что бы ты не смог покинуть этого острова, и если завтра я не увижу этого золота, то ты немедленно окажешься на месте этого варвара, и я не посмотрю на все твои былые заслуги.
- Я знаю. Золото будет не сомневайся.
Охрана, все так же опасаясь мести свирепого варвара, обступила нас со всех сторон, и сопровождая до самого выхода, не выпускала тяжелых дубинок из рук. Когда у порога гладиатору вернули его замотанный в грубую ткань внушительный меч, все они заметно напряглись, словно хищники, засевшие в кустах, перед решающим броском на добычу, а когда Хорворн принялся аккуратно разматывать свое оружие у них на глазах, ближайший ко мне верзила-охранник и вовсе покрылся крупной испариной, но ни проронил ни единого звука.
Совершенно не обращая никакого внимания на раскаленную от напряжения обстановку, варвар придирчиво осмотрел собственное оружие, и не найдя на нем никаких свежих царапин и повреждений, удовлетворенно кивнул, и закинув клинок на плечо, все же позволил охране вздохнуть полной грудью, ступив за порог.
- Хвала Создателю! - С облегчением вздохнул Идлар, едва выбравшись, в след за ним, из заднего входа. - Я, признаться, на секунду даже решил, что это конец! - Заявил он, протирая платочком вспотевшую лысину. - Несказанно благодарен вам сударь, за наше спасение. - Повернулся он в мою сторону, и растянувшаяся по его физиономии неуверенная улыбка, показалась мне чересчур наигранной и фальшивой. - Чего вы хотите в замен?
- Что? - Признаться его вопрос мигом поставил меня в тупик и ввел в замешательство.
Решив, что я вытащил их из подвала с некой, известной одному лишь мне, тайной целью, совершенно не бескорыстно и имея на это свои собственные скрытые мотивы, Идлар жестоко ошибся, не веря в существование такого человеческого альтруизма, и я был вынужден его в этом разочаровать.
- Ничего я от вас не хочу. - Помотал головой я. - Вы не просили о помощи и ничего не должны.
- Нет, - неожиданно твердо возразил мне боец. - Ты спас нас от смерти, Дан Эон, и я не уйду не оплатив этот долг! Таковы законы Данбора, такова воля и завет моих предков.
- Что? Нет! Ты ничего мне не должен! Я же сказал! Можешь быть абсолютно свободен! - Попытался было возразить я, но упертый варвар ничего не желал слушать и похоже, уже давно решил все за нас обоих.
- Я не уйду. - Упрямо повторял он, сурово нахмурившись. - Долг крови - дело чести! Данборец оплатит его, или умрет! Иначе он не будет считаться мужчиной. Не будет воином, и станет позором для всего рода. Проклянет посмертее своего отца и всех предков! Таков наш закон. Такова воля предков, и я не уйду. Мой меч будет с тобой Дан Эон, пока этот долг не будет оплачен, или пока вестница не призовет меня пировать в чертоги отцов!
Проклятье! Проклятье! Проклятье! Что же я наделал?! Посадил себе на плечи настоящего фанатика! Вот и помогай после этого людям...
Как же мне теперь от него отделаться, интересно?
- Не глупи, Хорв! - Вмешался в разговор настоящий голос разума, принявший на себя обличие Идлара. - Он же сам сказал, что мы можем идти, и ничего ему не должны! - Попытался он увести своего спутника в сторону, но тот упрямо оставался стоять на своем месте, неподвижный словно скала.
- Хочешь уйти?! - Произнес варвар таким тоном, будто бы слова его собственного распорядителя были грубейшим и непростительным оскорблением, порочащим самое святое, что только имелось на свете. - Прекрасно! Можешь идти! Убирайся, если не страшишься стать грязным червем, грязью под ногами у настоящих воинов и мужчин! Уходи, если не боишься гнева отцов, чьи курганы обрушаться серым прахом, когда их род окажется заклеймен трусостью и позором. Убирайся, что бы сгинуть как безродный шелудивый пес, на дороге, в безвестности и изгнании. Проваливай, если можешь так легко продать и запятнать свою честь, и не смей молить о прощении предков. Они не слышат стенаний червей.
- Да плевать я хотел на всю твою честь! - Неожиданно сорвался Идлар на крик. - Это из-за нее мы чуть с жизнями сегодня не распрощались. А нужно-то было всего лишь вовремя лечь на арене, и все! Подсчитывали бы сейчас золотишко, но нет! Честь его, видите ли, не позволяет! Упертый баран, вот ты кто, а не воин чести. Хочешь, оставайся здесь с ним, - ткнул он в мою сторону пальцем, - доказывай дальше свое благородство, но здесь ни Данбор, твоя честь здесь не стоит и ломаного гроша, а с меня всего этого хватит. Я ухожу, и слышать больше ничего не желаю о твоем проклятом Данборе, и его треклятых законах чести! - Развернувшись, распорядитель зашагал в сторону Игрового, оставив нас в одиночестве.
Глядя ему в след, Хорворн с такой силой сжал эфес двуручника, что его руки затряслись от дикого напряжения, а лицо побагровело от ярости.
- Позор своих предков, - презрительно процедил он ему в спину и отвернулся.
- Возможно, в чем-то он и прав, - обронил я, вспомнив, как каждый раз пытаясь поступить по совести, не редко все усложнял, и делал лишь хуже. Вот как сейчас.
Может быть мне давно пора было усвоить этот урок? Научиться хладнокровно отстраняться от всего, что меня не касалось. Понять наконец, что любая мораль в наши дни, давно уже устарела, а совесть и честь, в этом грязном и прогнившем насквозь, грязном мире, утратили свое былое значение и величие, превратившись в пустые, и ничего не значащие слова. Мироздание в наши дни, существовало уже по совершенно иным правилам и законам. Соблюдать прежние стало попросту глупо и никто давно уже этим не занимался. Не следовал за голосом собственной человечности и в итоге мы пришли к тому что имеем - городу, который завис на грани, и вот-вот рухнет в Бездну.
- Нет! - Сурово возразил мне гладиатор. - Он не прав. Ни в чем.
- Может и так, но мне не нужны спутники. Иди с ним. Мне ты помочь не сумеешь.
- Если Дан Эон прогонит своего должника, то тот оказался не достоин собственного спасения. Он не заслуживает своей жалкой жизни, если оказался не достоин даже служить и я, как и любой из вольных сынов Данбора, предпочту смерть такому позору.
Взглянув на него, я мгновенно понял, что воин не шутит. В его глазах горела такая твердая и непоколебимая уверенность, что у меня не оставалось ни капли сомнений, что он именно так и поступит не прислушавшись к гласу собственного рассудка и логике.
- Хорошо, - сдался я под этим напором, даже не представляя чем еще могу ему возразить. - Ты можешь остаться, пока.
- Я не покину своего, Дан Эона. - Явно обрадованный, уважительно склонил голову он.
- Тогда, этот путь заведет тебя прямиком в Бездну, - бесшумно появился малыш откуда-то у меня из-за плеча.
Ласса Илис.
Не обладая и крошечной искоркой магического таланта, позволяющий чувствовать чародейскую силу, даже я ощущала, как дом буквально трясло от сотрясающей его невероятной мощи, словно бы в нем бушевал самый настоящий ураган, зародившийся прямо под крышей, или случилось настоящее землетрясение, которое избирательно обрушилось всего на одно жалкое строение, проигнорировав все соседние, и весь остальной город в придачу. Даже приближаться к этому ветхому домику было страшно, он вибрировал, словно бы внезапно обрел настоящую жизнь и угодив в лютую стужу, начал дрожать всеми своими кирпичиками от кровли, до скрытого в недрах земли фундамента. Казалось, что долго он не протянет и вот-вот рухнет прямиком на головы всех, кто имел неосторожность оказаться внутри.
Разрывающей домик изнутри страшной силы было столь много, что сконцентрировавшись в одном единственном месте, из невесомой, легкой и эфемерной субстанции, которую, словно воздух нельзя было потрогать на ощупь, она превратилась в плотный и тягучий кисель, ощущавшийся всей поверхностью кожи разом. Даже просто продвигаясь вперед робкими и осторожными шагами, я чувствовала ее все нарастающую плотность, и двигалась словно бы против приливной волны, норовящей сбить меня с ног, подхватить и подбросив высоко в верх, разорвать на куски. Казалось, что для этой неведомой силы просто не существует каких либо пределов и расправившись с одним крошечным человечком, вставшим у нее на пути, она этого даже и не заметит.
- Диор! - Послышалось изнутри, но из-за завываний ураганного ветра я не могла поручиться, что услышала именно это.
Буря внутри ревела так сильно, словно бы туда набилось целое стадо перепуганных появлением свирепого хищника мелких животных. В этом вое могло послышаться все, что только угодно, в особенности именно то, чего так хотел услышать мой воспаленный и ослабший от воздействия яда разум. Не зная не вызывает ли он у своей жертвы страшных галлюцинаций, преследующих ее перед кончиной, я не могла быть до конца уверенной во всем, что меня окружало, но слыша впереди истошный, и панически вопящий голос сестры, продолжала упрямо и упорно двигаться вперед, наплевав на весь окружающий меня хаос.
- Нет! Диор! Стой! - Умоляла сестра впереди, и ворвавшись внутрь сквозь распахнутые настежь двери, я с трудом смогла устоять на ногах, схватившись за шаткую стену.
Внутри предсказуемо оказалось куда хуже, чем было снаружи. Я словно бы оказалась на палубе корабля, угодившего прямиком в шторм. Земля под ногами колыхалась и ходила из стороны в сторону, словно бы морская пучина, но все так же не уверенная в реальности всего, что меня окружало, я продолжала медленно продвигаться вперед боясь опоздать.
Олисию и Диора я обнаружила в ближайшей же комнате. Моя сестра была прижата своим женихом прямо к полу и казалось, что он готов был впиться в ее беззащитную и открытую шею неестественно длинными и кривыми, для человека клыками. Это зрелище мгновенно отрезвило сознание, и словно бы наполнило меня новой силой, долгое время дремавшей, где-то внутри, и не желающей показываться без должной необходимости.
Мгновенно подскочив к этой парочке я, что было сил, впечатала сапог здоровой ноги прямо в ни чем не прикрытый бок Диора, и скинув его с Олисии, тут же схватилась за собственное оружие. Я могла бы убить его прямо на месте, сразу же вонзить клинок ему в спину, или добить, пока откатившись от сестры, он еще не успел опомниться, и подняться за ноги, но зная, что Олисия, сколько бы зла не причинил ей жених перед смертью, никогда мне подобного не простит, я не стала спешить, и не отправила его во тьму, только лишь из-за заботы о собственной непутевой родственнице, так обожающей влипать в различные неприятности из-за собственной глупости.
- Олисия, что здесь происходит?! - Обрушилась я на сестру словно лавина. - Где тебя все это время бесы носили?! Что случилось в таверне?! - Она лишь уставилась на меня дико напуганными глазами, словно и сама не понимала, что твориться вокруг, и не кажется ли ей все это в бреду. Ее лицо было белее мела, и только тогда, сменив гнев на милость и сочувствие, я наконец догадалась спросить единственно важную вещь. - С тобой все в порядке?
Ответить она не успела, проклятый Диор оказался уже на ногах и одарил меня диким рыком, словно животное, у которого попытались отобрать загнанную в угол добычу. Взглянув прямо в его ненавистное лицо, я обомлела увидев случившиеся в нем перемены, и даже успела усомниться его ли я вижу сейчас перед собой.
На человека возлюбленный моей дорогой сестрицы теперь походил весьма смутно. Если не считать вполне нормального человеческого строения тела, сейчас он выглядел словно бы восставший прямиком из Нижнего мира злобный демон. В искривившемся и растянувшемся словно у мерзкой и огромной жабы, широким рте, истекающем желтой, зловонной слюной, появились явно нечеловеческие, кривые и остро заточенные клыки. На шее и лице вздулись черные, словно бы распухшие вены, выделяющиеся на фоне мертвецки бледной кожи, так явно, что казалось будто бы они находятся не под ней, где им и полагается, а прямо по верху, но все это было лишь сущими пустяками на фоне провалившихся во тьму, пустых глаз.
Из этих черных, ледяных провалов в непроглядные мрак, на меня словно бы смотрела сама Бездна. Она сверлила меня леденящим душу взором, и кажется, видела перед собой лишь вожделенный кусок теплой плоти, по которому страшно изголодалась за долгие столетия пребывания в пустоте.
Диор, или то что было им прежде, кинулось на меня с такой скоростью, что не окажись один из клинков наготове, я ни за что не успела бы вовремя схватиться за оружие и закрыться от нападения. Машинально выставив оружие прямо перед собой, словно заградительный знак на дороге, я направила его прямо в грудь этого монстра, но он, даже не попытавшись отстраниться от него в сторону, налетел открытой грудью прямиком на холодный металл, и кажется совершенно не почувствовал никакой боли, когда клинок с хрустом проломил его ребра, и уйдя глубоко в тело, вынырнул у него из спины, словно пловец. Любое живое существо, на его месте, уже корчилось бы от боли, получив столь серьезную рану или и вовсе, сразу же отправилось на тот свет, но он продолжая твердо стоять на ногах, в отличии от меня.
Весь его вес, с наскока, толчком обрушившийся на меня, немедленная попытка отшатнуться назад, и жгучая боль отдававшая от лодыжки уже по всему телу, чуть не заставили меня рухнуть прямиком на дрожащие доски пола, но Диор не позволил мне уйти от него столь просто. Вскинув вперед тонкие руки с кривыми, словно бы сведенными в судороге пальцами, и внушительными когтями, он вцепился в мое открытое горло, ледяной, железной хваткой, и сам того наверняка не желая, удержал меня на ногах, не позволив рухнуть на землю.
В первый миг я даже постаралась набрать в грудь побольше воздуха, решив, что он пытается меня придушить, но жених Олисии, словно бы и не жаждал моей кончины. Он не стал сжимать пальцы достаточно сильно, что бы я начала задыхаться, и лишь начал притягивать мое лицо к своему, еще больше насаживая себя на разделяющий нас клинок, пока рукоять не уперлась прямиком в жуткую рану, кровоточащую черной, густой субстанцией, не имеющей с настоящей кровью ничего общего.
Распахнув губы, словно для поцелуя и одарив меня жутким смрадом, он кажется, желал впиться в меня своими клыками, но снова качнувшаяся под нашими ногами земля, подбросила нас обоих прямиком в воздух и все же опрокинула прямиком на пол. Хватка чудовища ослабла лишь на мгновение, но мне этого оказалось вполне достаточно, что бы вырваться из его пальцев, и поспешно откатившись в сторону, проворно вскочить на ноги, и сморщившись от боли в лодыжке.
- Олися, что это?! Что вообще происходит?! - Рявкнула я, выхватывая из ножен второй клинок.
- Я не знаю! - Голос моей сестры дрожал, надрывался от плача, и обуявшего ее дикого страха. - Что-то рвется наружу, с низу, из самых глубин!
Этого мне еще не хватало! Мало одного голодного монстра и непонятной бури, охватившей место нашей неравной схватки, так еще и что-то неведомое, от чего земля дрожит под ногами, решило пожаловать на огонек прямиком из глубин. Не добив меня с первого раза в парке, коварная судьба, похоже решила во что бы то ни стало исправить свою ошибку и прикончить меня с особой жестокостью.
- Олисия, уходи! - Приказала я, даже не оборачиваясь к сестре, стоя между ней и ее женишком, словно зашитый барьер и совершенно не чувствовала себя надежной преградой. Диор, с торчащей из груди рукоятью моего же собственного меча, по всем законам и правилам уже должен был испустить дух, или лежать на полу проживая самые последние мучительные секунды своей жизни, но он, словно бы ни в чем не бывало, сумел не только самостоятельно подняться на ноги, но даже вновь попробовал кинуться на меня, словно бы совершенно не испытывал никаких неудобств. Сейчас он казался мне куда опаснее всех трех эльфийских убийц вместе взятых. Неуязвимые для моего оружия, они все же были живыми созданиями и могли чувствовать боль. Я была способна причинить им хоть какой то, пусть даже незначительный вред и это порождало слабую, но все же надежду, гревшую душу до самого печального конца той истории. Диор же, в отличии от них, был лишен даже этой, казалось бы обязательной для всех живых существ слабости и я совершенно не представляла, как можно бороться с таким созданием, не испытывающим боли и страха. Глядя на оставленное в его груди оружие, я даже начала сомневаться, что это неведомое порождение тьмы вообще можно убить силами человека, и единственный остававшийся нам с сестрой выход, заключался в бегстве.
Новый рывок твари мог бы впечатать меня в стену словно удар стенобитного орудия, без проблем крошащего прочные каменные стены в мелкое крошево. Наученная предыдущим горьким опытом, я не стала оставаться у него на пути, и не взирая на горящую огнем лодыжку, не позволяющую мне даже медленно передвигаться без боли, стремительно отскочила от него в сторону, на отмажь, не глядя рубанув мечем в бок. Мой удар искоса распорол спину Диора, но и эта рана осталась им незамеченной, словно бы незначительный комариный укус, не заслуживающий к себе никакого внимания.
- Олисия, чего ты ждешь?! Убирайся! Я не смогу сдерживать его долго! - Вновь потребовала я приказным тоном, но сестра по-прежнему словно бы не и слышала моих слов, продолжала содрогаться на полу от горького плача, даже и не думая убираться из грозящего вот-вот развалиться трясущегося строения.
Уже предчувствуя очередной подкатывающий к горлу приступ удушья, которые с каждым разом становились все продолжительнее, сильнее, и случались все чаще, я уже успела отчаяться, отбиваясь от стремительных скачков твари все неувереннее, и готова была расплакаться, как сестрица, от свалившейся на меня безысходности. Если бы я только могла, то подскочила бы к Олисии, и схватив ее за шкирку, словно котенка, силой выволокла бы ее наружу и увела прочь. Но даже сама передвигаясь все с большим трудом, от разрастающейся в ноге от любого движения боли, сковывающей движения не хуже стальных кандалов, я ни на миг не могла даже оказаться с ней рядом, танцуя с ее возлюбленным в тесной комнате, словно бы матадор на арене с разъяренным быком.
Мое дыхание от этих резких скачков уже сбилось. Пот ручьями тек по лбу и спине, недавно пострадавшее в схватке с эльфами плечо, которое даже и не болело после моего пробуждения, сейчас давало о себе знать не хуже ноги, и каждый новый удар уже грозил стать последним, когда Диор неожиданно замер на месте, словно бы все это успело ему надоесть или так же, как и я, полностью выдохшись, он решил перевести дух.
В первый миг я даже не поняла что случилось, судорожно решая стоит ли мне воспользоваться его остановкой и напасть самой, пока цель столь удачно не двигалась с места. Соблазн и желание снести его голову с плеч были столь велики, что я уже занесла оружие даже не думая сможет ли это остановить не убиваемого жениха, но нанести последний удар я уже не успела.
Диор сам рухнул на пол, словно подкошенный и я даже не поверила собственному счастью. Решив, что возможно все это лишь хитроумная уловка, призванная усыпить мою бдительность. Я решилась осторожно пнуть его ногой, и насколько это позволяла больная лодыжка, стремительно отскочила обратно. Не состоявшийся женишок, словно бы смерть все же настигла его с внушительным опозданием, даже и не думал двигаться с места и не подавая никаких признаков жизни, ни как не отреагировал на мою проверку. Но мне и этого оказалось мало. Все еще опасаясь, что эта не убиваемая тварь может снова ожить, и вскочит в самый неожиданный момент, когда мы повернемся к нему спиной, я не долго раздумывая, все же снесла голову ему с плеч и только тогда успокоившись окончательно, вспомнила о присутствии Олисии рядом.
- Успокойся, все уже кончено, - отбросив меч в сторону, упала я рядом с ней на колени и обняла все еще рыдающую сестру. - Диор мертв. Больше он не сможет причинить тебе никакого вреда, успокойся.
- Это я во всем виновата.
Голос сестры продолжал дрожать, содрогаясь от всхлипов, но уверенная в том, что теперь уже все будет с ней в полном порядке, я неожиданно для себя почувствовала на щеке собственную скупую слезу, выбравшуюся на волью от охватившего меня счастья.
- Как ты смогла меня отыскать? - Кажется начала она постепенно приходить в норму.
- Это было несложно, сестренка. Ты всегда возвращалась домой, когда тебе было плохо.
- Раньше я приходила сюда навестить маму, - призналась она шепотом, словно бы раскрыв страшную тайну, о которой прежде никогда не позволяла говорить себе в слух. - Я приносила сюда цветы, словно к могиле и сидя на том месте, где прежде стояла ее кровать, разговаривала с ней в слух, будто с живой. Я приходила сюда погрустить и поплакать, рассказывала все свои тайны и последние новости, веря, что она меня слышит. Ты же знала? Думала, что я чокнутая, и в тайне всегда посмеивалась над этой сентиментальностью.
- Я никогда не считала тебя чокнутой, - честно ответила я признанием на признание. Некогда этот дом был и моим, я также слушала здесь мамины сказки, сидя у нее на коленях, и это обветшалое место и для меня хранило не мало воспоминаний о прошлом. Не раз потом я мечтала вернуться сюда так, что бы все вокруг стало, как прежде. Но некоторым мечтам никогда не суждено сбыться. После маминой смерти, когда мы с сестрой оказались на улице, этот дом стал для меня напоминанием лишь о смерти, а для нее остался памятником счастливому беззаботному детству, когда все вокруг было хорошо и прекрасно.
- Как ты смогла его победить? У меня это так и не вышло, - вновь всхлипнула Олисия боясь даже повернуть голову и взглянуть на тело возлюбленного.
- Ни как. Он сам рухнул на пол и затих.
- Что?! - Сестра дернулась в моих объятьях и стремительно оглядела все углы комнаты дикими от страха глазами, словно боялась, что сейчас там появиться целый десяток подобных Диору тварей. - Оно ушло само? Ты уверена?
- Уверенна. - Кивнула я. - Что случилось?
- Нам нужно бежать! Скорее!
- Может ты уже объяснишь, мне наконец, что происходит? - Полное непонимание и незнание уже начинали меня раздражать.
- Эта тварь была голодна, и ни за что на свете, не сбежала бы от двух жертв добровольно, если только ее не спугнуло, что-то настолько ужасное, что этого опасалась даже она.
- О чем ты, тьма побери говоришь?!
- О том, что поднимается из недр острова на поверхность. Не знаю, что я смогла пробудить, но готовься, скоро оно уже будет здесь.
Словно бы в подтверждение ее слов в прихожей раздался топот тяжелых сапог, но вместо обещанного сестрой ужаса, к нам ворвались уже знакомые мне по таверне мисс Триеры нерасторопные стражники с алебардами на перевес, и я тут же обругала себя за столь нелепую ошибку и слепую наивность.
Наплетя им с три короба, что была хорошей подругой покойной хозяйки и примчалась к ней, как только услышала скорбные вести, я битый час отвечала на их вопросы, рассказывала обо всех врагах, недоброжелателях, возможных завистниках, наследниках мисс Триеры и событиях, которые по моему мнению могли бы послужить причиной расправы. Рыдая на взрыв и разыгрывая из себя убитую горем неутешную леди, которая даже говорить не могла связно от скорби, я конечно же не сказала им ничего важного, и когда они отпустили меня на все четыре стороны, искренне считала, что стражники поверили каждому моему слову, но провести людей в форме оказалось не так то и просто. Возможно я была для них слишком подозрительной и единственной ниточкой в этом кровавом деле, или просто для надежности, но они решили проследить за мной по городу и я привела их прямиком в дом.
- Ласса и Олисия Илис, вы обвиняетесь в умышленном убийстве Миласы Альвент и ночной резне в Игровом квартале, - Заявил нам с порога знакомый мне офицер, наставив на меня острие алебарды.
Глава 10.
Вырджуст, демон седьмого круга.
"Хозяин вас предали!" - Сообщила ему одна из ищеек. - "Одна из нас, Буртшулла, она нашла чародея и помогла ему скрыться!"
- Что?! - Поверить в подобное заявление оказалось не просто. Ищейки, как и все прочие низшие демоны, в своем поведении руководствовались исключительно примитивными инстинктами. Они, словно дикие звери, неспособны были решать что-то самостоятельно, не могли планировать или рассчитывать собственные поступки и конечно же никогда небыли способны пойти на обдуманное и спланированное предательство. Верность и преданность всегда преобладала в этих низших созданиях над всеми прочими чувствами и каждая из выдрессированных лично самим Вырджустом демонесс, скорее предпочла бы верную и мучительную гибель, нежели измену своему господину, которого они любили всей своей черной душой.
"Нет! Нет! Нет, хозяин! Это не я! Чародею помогли скрыться!" - Тут же попыталась оправдаться Буртшулла и поняв, что первая прислужница не солгала, Вырджуст тут же пришел в дикую ярость. Заскрежетав клыками, он с такой силой сжал кулаки, что его собственные когти до боли впились в ладони, и если бы провинившаяся демонесса оказалась поблизости, демон бы без раздумий, тут же разорвал ее на части в назидание остальным.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги