Северка

НИИАС

Свое резюме я давно поместил на сайт соискателей вакансий. Однажды на мой е-мэйл пришло предложение из НИИАС. Съездил, предложили три тысячи рублей и программировать на Пауэр билдер. Человек, с которым говорил, мне понравился. Выбирая между 'Парусом' и НИИАС'ом, остановился на последнем. Много теряю в деньгах, но дорога занимает полчаса, а не час десять. И потом мне сказали, приходи к десяти, хочешь – к одиннадцати, это тоже важно.

Отделение, в которое я попал, не имеет к институту никакого отношения, по-видимому, оно арендует площадь. Если пешком с восьмого спускаться в столовую, видно, что некоторые этажи проходные, грязные, давно не крашенные, а другие имеют крепкую глухую дверь с кодами. Этаж, который занимает наше отделение, полностью обшит дюралюминиевыми панелями. Ими обшиты стены и потолки в коридорах и комнатах. Только на полу линолеум. На нашем этаже два компьютерных зала, которые вообще не имеют окон. Войти на этаж можно с двух лестниц. И с обеих сторон стоят металлические двери, закрывающиеся на замок. Весь этаж и каждая комната отдельно, в конце дня сдаются под охрану. В отделении работают человек семьдесят. Кроме обычных служащих два особиста. У них своя комната, ходят в штатском, а называют их по именам: Петя, Вася.

После собеседования меня приняли на испытательный срок. Определили в сектор, где из пяти человек курят четверо. Прямо в комнате.

Попросил, чтобы посадили к некурящим. Не курю уже четыре месяца.

Пересадили в металлический зал. В нем сидит десяток девчонок – операторов, лет двадцати.

Начальник сектора Андрей сказал – приходи к одиннадцати. Но мне неловко так злоупотреблять, приезжаю к десяти. Во сколько уходить никто не сказал. Посмотрел – люди уходят сразу после пяти, девочки из зала после четырех часов. Где-то я уже слышал, что работающие в глухих помещениях заканчивают на час раньше. Ухожу в четыре, никто ничего не говорит.

Прежде всего, я должен изучить язык Пауэр-билдер. Мне дали руководство и небольшую задачку. Через месяц задачку решил. Нового задания никто не дает, и не интересуется, чем я занимаюсь. Сижу, раскладываю пасьянс на компьютере. Потом стал изучать английский.

Принес учебник и делаю письменные упражнения, сохраняя их в файле.

Меня это очень устраивает. В обед объезжаю книжные магазины. На осмотр книжных полок уходит час, вместе с дорогой – два часа.

Однажды в пятницу я тихо ушел в два часа дня и поехал на дачу к знакомым.

Два раза сходил в институтскую столовую. Кормят сурово. Как при развитом социализме. Беру еду с собой. Овощные салаты, морковь, китайский салат, укроп, чернослив, курага, орехи.

Осенью 98-го резко упал курс рубля. Дважды нам задерживали зарплату. Оба раза месяца на три.

Мой оклад постоянно растет. Никаких усилий к этому я не прилагаю.

За три с половиной года он вырос с трех тысяч до десяти с половиной.

Рост плавный по 500 рублей или по 1000. Если быть точным это даже не оклад, а то, что получаю на руки. Среди месяца вызывают в бухгалтерию и выдают премии, дополнительно к зарплате. В ноябре выдали две тысячи за сентябрь и октябрь. В декабре – две тысячи за октябрь и ноябрь. Заметил, что октябрь был и в прошлый раз, но ничего не сказал, расписался и получил, сами разберутся. Так и прошло.

Начальница отдела (не отделения) Татьяна Николаевна попросила меня не говорить о своей зарплате в других отделениях. Я пообещал, хотя никого не знаю из других отделений и не стремлюсь узнать. И чужие оклады мне не интересны. Судя по всему в других отделениях института дела плохи. И оклады низкие и постоянные задержки. Это видно по внешнему виду сотрудников, по пустой столовой, драной мебели в комнатах, по давно некрашеным стенам снаружи и внутри зданий.

У девчонок в нашем зале принято отмечать дни рождения. Я никогда не сдаю деньги в общий котел, а самостоятельно покупаю небольшой букет или отдельную гвоздику или воздушный шарик или колготки.

На Билдере написал программку для дней рождений. Достал где-то список девчонок с датами рождения. Теперь при включении компьютера программка срабатывает и показывает, если есть юбиляры сегодня и в последующие три дня, чтобы можно было заранее подготовиться. Если у юбиляра круглая дата, фамилия выделяется жирным красным шрифтом. За три года этот список пополнился двумя сотрудниками из нашего отделения, Пионерской организацией, Екатериной второй, Вильямом

Шекспиром. Намеренно не поставил кнопку 'Удалить', как это обычно делается наряду с кнопкой 'Добавить'. И дополняю список редко.

Однажды в наш зал посадили новичка, лет двадцати пяти. В обед ко мне подошли две девочки и говорят: – Коля, скажи, пожалуйста, новичку, чтобы он рубашку поменял, от него так пахнет, будто Мамай прошел. Неужели так сильно? Я ничего не чувствую. Наверное, из-за восьми кондиционеров на стенах. Ладно, придется поверить на слово, какой смысл им придумывать. Как же это сделать тактично. Не скажешь же человеку, дескать, и зачем Вы сударь такой вонючий, девушки жалуются… Когда мы остались с ним наедине говорю:

– Еще один вопрос, не удивляйтесь, коли… корнет, Вы женщина?

– Да, сударь, врать не смею боле!

– Как смели Вы ломать комедь из чести счетоводческой! Каким обманом Вы проникли к нам!? Вы потащились в наш НИИ чай за любовником? Не верю я в безгрешность, сам грешен. Домой, к мадамам, куклам, бантам, танцам Вы сей же час извольте убираться. Да-с.

С тех пор молодой человек больше не появлялся в институте.

У меня дома лежит компакт-диск с игрушками. Когда покупал, думал утилиты, а на деле оказались игрушки. Покупал на рынке и потому обменять его нереально, чека нет. В следующий выходной на том же месте будет стоять другой продавец, который не примет мои претензии.

Так диск и остался у меня.

Из всех игр на нем больше всего мне нравится перетаскивание фишек в лабиринте. Уровней 25, каждый следующий сложнее предыдущего. На решение последнего я потратил полтора часа. Принес игрушку на работу и говорю трем нашим девчонкам: – Сложите фишки на последнем уровне за час – покупаю торт. Они засуетились. Самая умная – студентка

(ругается на старославянском) стала думать, другие девочки сели рядом, болеют. Подхожу через полчаса, вижу – завязли, не успеют. Тут я стал рассуждать и прикидывать, и девчонки увидели короткий путь.

Вскоре приходят – получилось. Съездил на Сокол и купил им французский торт-мороженое. Пальчики оближешь. Девчонки довольны, и мне отрезали кусочек.

Наше отделение получило заказ заниматься алкоголь-контролем. Идея проекта в том, чтобы поставить всю алкогольную продукцию под контроль от выпуска до реализации, используя штрих-коды. С рынков и из отдельных палаток спиртное исчезло. Продают только магазины.

Контроллеры периодически должны обходить точки реализации и проверять документацию и штрих-коды портативным компьютером. При появлении подделок, компьютер отреагирует на повторяющиеся штрих-коды. Все было уже сделано, штамповали дистрибутивные дискеты с программным обеспечением. Но мафия отклонила этот проект.

Татьяна Николаевна предложила мне перейти в другой сектор: 'будешь ездить по стране'. Я сказал об этом Андрею – не будет ли он против.

Андрей не возражал. Из зала я переехал в комнату. В ней сидят четверо молодых дядей от двадцати двух до двадцати семи и тетенька, лет сорока пяти, Наталья Ивановна. Человек, который раньше сидел за моим столом уволился, но вещи его лежат. Я освободил для себя пару ящиков, а хлам переложил в нижние – может быть, хозяин еще вернется и заберет. Среди прочего он забыл членский билет 'Аум Сенрике '.

Какие необычные люди работают в нашем отделении.

В отделении работают несколько родственников: брат с сестрой, мама с дочерью, муж и жена. На заводе такое не разрешалось. В разных цехах или отделах – пожалуйста.

Вообще наше отделение многим не похоже на зиловские управления или отделы. На ЗИЛе они имеют названия: 'Автоматизации', 'Систем управления', 'Электроники' и тому подобное, а здесь только цифры.

Наш начинается с нуля. Может быть это означает секретность. Часть, в которой я служил, тоже начиналась с нуля и считалась секретной. Но никаких подписок о неразглашении солдаты не давали. А здесь, после восьми месяцев испытательного срока мне предложили что-то подписать.

Там не было ничего о тайне. Точный текст не помню, что-то о том, что я разрешаю кому-то там производить оперативные действия и устанавливать специальные средства контроля. Написано специальным языком, переводя на русский – прослушивание телефона, обыски в квартире в мое отсутствие, постановка жучков. Думал – стоит ли подписывать? Если откажусь – опять придется искать работу. А здесь, кажется все спокойно. И Андрею я доверяю, он не похож на стукача. У

Андрея спросил, не помешает ли эта подписка поездке за рубеж. Нет.

Ладно, подпишу, в случае чего уволюсь и уеду. Когда поступал в банк, была в чем-то похожая подписка.

Выхожу с работы, когда захочу, и в обед отлучаюсь на два часа. И вдруг через полтора года выясняется: для выхода в рабочее время нужно писать увольнительную. На заводе, в банке везде в таких случаях пишется заявление. Увольнительную, так увольнительную.

Все-таки институт имеет отношение к военной технике. Странно только, что до сих пор об увольнительных мне никто не говорил. Особисты вызывали меня однажды по поводу моих прогулок в обед. Оказывается при входе – выходе пропуск-карточка фиксирует время. Я перестал ездить в книжные и выхожу теперь лишь на час в обед. Но про время ухода с работы и увольнительные тогда так и не сказали. И прихожу я утром тоже по-разному: к 10.10, к 10.15. Чаще всего в комнате уже сидит человек или два. Остальные подтягиваются в течение следующих двадцати минут. А те ребята, в секторе которых я начинал работать, не бывают целыми днями на работе. Просто комната закрыта.

Сектор, в который я перешел, занимается внедрением системы по оформлению приглашений для иностранцев, въезжающих в Россию. Сорок российских городов нужно обеспечить этой системой. Города расположены и на границе и внутри страны. Сначала в город едут сетевики и делают свою работу. Вслед за ними – специалисты, устанавливающие и подключающие оргтехнику и компьютеры, настраивающие программное обеспечение и обучающие местный персонал.

Последняя группа едет на приемку. Они присутствуют для подстраховки персонала и оборудования и собирают лавры предыдущих групп.

В нашей комнате со всеми поддерживаю чисто рабочие отношения, которые не выходят за пределы института. И в комнате и отделении не ищу чьей-либо поддержки, не участвую в блоках, не слушаю сплетни и не распространяю их. Конкурентов у меня нет, работы всем хватает.

Человека два в отделении мне неприятны, но это же работа и я держу ровные отношения с ними. В моей программке, которая показывает дни рождения, нет ни одного сотрудника из комнаты, и ни одного начальника.

Родным и близким я не рассказываю о работе, даже, если случается то-то необычное. С тех пор, как стал читать и бегать, работа перестала быть главным. Раньше я мог ночью встать из теплой кровати с сонной Ларисой и сесть дописывать задачку на ассемблере. Теперь работа для меня существует от 10-и до 17-и. Бывает, что интересные мысли приходят после рабочего дня. Дома у меня есть компьютер, на котором можно проверить их, но я занимаюсь чем угодно другим. Если просят задержаться на работе – это пожалуйста, а вообще – вышел из института и забыл. У меня есть книги – мои друзья. У меня есть бег.

У меня есть лес. Есть надувная лодка и лыжи. У меня есть театры и музеи. У меня есть Зеленоградск и Куршская коса, Петербург,

Петродворец, Ораниенбаум. У меня есть Архангельское, Абрамцево,

Ярославль, Сыктывкар, Биробиджан и Кузьминки. У меня есть яблоки, сливы, вишни, черная смородина, ванильный зефир, мармелад и женщины.

У меня есть любимые фильмы и актеры.

Близкие знают лишь, что я программирую, неплохо зарабатываю и езжу в интересные командировки. На работу никто мне не звонит. Мама узнала мой рабочий телефон года через два. Я и сам то его так и не запомнил за все время работы.

Девчонки после того, как я ушел из зала, некоторое время приходили, приносили кусочек торта, если у кого-то из них день рождения. Вскоре поздравления с их и моей стороны ограничились словами. Теперь я участвую в днях рождения только в своей комнате.

Я стал ездить в командировки по России. Каждая на три, четыре недели. Все оплачивается отделением и самолеты и гостиница. На питание дают 150 в сутки, а в МИДе – 20 рублей, как и во всех госучреждениях. Нас просят молчать об этом.

Всего побывал в трех командировках, в год по одной.

С третьей командировкой у сектора возникли трудности. Это командировка на Дальний восток. Южно-Сахалинск, Владивосток,

Находка, Хабаровск, Биробиджан. Полгода назад группа летала туда, была приемка, система принята и нормально, как везде работает.

Конечно, идут постоянные доработки программ, но дополнения отправляются электронной почтой. Они сопровождаются подробными пошаговыми инструкциями по установке и работе. Непонятливых подробно консультируют по телефону. Все-таки это дешевле, чем лететь самолетом и заказывать гостиницу.

Лететь должны три человека. В комнату заходит Татьяна Николаевна, садится посередине и говорит упавшим голосом:

– Нам на Дальний Восток не хватает человека. Как же быть?

Все молчат. Никому не охота. Подумаешь, Дальний восток, чего там не видели. Купил билет за семь тысяч (это оклад начальника управления на ЗИЛе) и порядок. Купил обратно – и снова дома.

Культурная программа, автомобили с кондиционерами к подъезду гостиницы, банкеты – что тут особенного. Я подумал, а что бы на моем месте сделал Павка Корчагин и говорю:

– А хотите, я поеду.

– Вот хорошо, как ты меня выручил, давай оформляйся Коля.

У нас есть сектор, который программирует для российских посольств за рубежом. У них тоже командировки. Интересно, наверное. Предлагали перейти туда. Не захотел. Неудобно скакать по секторам внутри организации. К тому же мне неприятен их начальник.

В нашем секторе появился новичок Игорь, лет тридцати. Проработал полгода и ушел. Пиво любил. Ушел в компанию мобильной связи. Сказал, что оклад дают тысячу $. Ну, ушел и ушел. Я его плохо знал – он сетевик. Прошло время. Вдруг Игорь появляется у нас и направляется ко мне. С ходу предложил мне разработать базу данных для их компании. Как будто других программистов нет. Срок – несколько месяцев. На руки 15 тысяч $. Это разговор предварительный, нужно принципиальное согласие. Я согласился, сказал, что хорошо бы привлечь еще человека, Андрея, например, если Игорь не против. Нет, не против, взял мой домашний и не позвонил и больше не появлялся.

Накануне своего сорокалетия я вспомнил, как на ЗВС ко дню рождения мне подарили книги из списка, который сам же и предложил. И на сей раз такой вариант устроил сослуживцев. За месяц до срока я написал список. Если с книгами будут трудности или в дополнение к ним, (на круглую дату обычно собирают больше денег) кассету с фильмом 'Город мастеров' или фикус Бенжамина. Узнавать, доставать поручили Петру, моему соседу. Может быть потому, что я много помогал ему по работе, ведь он не программист. Специально заранее показал ему на сайте цветов тот фикус, который мне нравится. А он принес фикус с листьями, как ласты, непременный спутник их сиятельств и прочих благородных людей. И пахнущий затхлостью двухтомник Дидро. Петр купил его с рук по объявлению. Конечно, к круглой дате это не лучший подарок. Но ничего, меня интересуют строчки, а не внешний вид. Вот еще жалость, произведение, что меня интересует, занимает страниц пятьдесят из всего толстого двухтомника.

Со своей стороны я принес на работу два торта, мешок фисташек и салат 'столичный'. Торты сделал из готовых коржей, коньячная пропитка. Начинка из зефира и бананов. Клубничное варенье сварил из мороженой клубники. Все-таки это надежнее, чем магазинное с красителями и ароматизаторами. Сверху крем из тюбика. Я уже пробовал раньше делать такие, только с творожной начинкой и без специального повода приносил на работу. Людям понравилось. Творожок такой нежный, что все подумали – крем. И еще важно, что творожок не расползается.

Кто-то подсказал мне принести салат в пятилитровой пластиковой емкости, только срезать горлышко для удобства. А мама посоветовала заправить сметаной уже на месте.

В нашей комнате нет специальной посуды для торжеств. Когда пьют чай, кусочки торта обычно раскладывают на четвертушке листа. Салат же не положишь на бумагу, если только в ладонь. Как удачно, что продаются пластиковые тарелки, разделенные на три сектора, как раз для салата, торта и фисташек.

Несколько человек участвовали в сервировке, и поэтому получилось быстро. Чай и кофе у нас общественные для подобных случаев. Кроме своих я позвал ребят из сектора, в котором раньше работал. Это было неожиданно для них, но они быстро соорудили мне подарок – книгу

Гейтса с надписью: 'Дорогому Коле, в день его рождения. Билл' и компакт диск с историей Европы. Вот и сорок. Треть жизни позади, а как мало сделано. Где ученики, где последователи, где свечной заводик в Самаре?

У нас новая задача появилась – автоматическое управление распределенными базами данных. Для того, чтобы перейти к такому управлению, нужно создать новую базу данных. То есть корсет из десятка связанных таблиц, отвечающих определенным правилам, а потом закачать в них старые данные. Татьяна Николаевна поручила это нам с

Димой. Он делает клиентскую часть, а я серверную и базу.

Периодически мы друг друга корректируем – появляются новые поля или меняется их разрядность или даже тип. Эта разработка вовсе не означает, что я становлюсь главным разработчиком, да мне это и не нужно. Начальник сектора второй Андрей остается ведущим.

Во время разработки у меня возникла идея объединить финансовую и контрольную часть системы в одну программу. Озвучивать не стал, потому что придется консультироваться со вторым Андреем, а мне это совсем не хочется. Он не слушает собеседника и часто начинает говорить одновременно. Мне кажется, он старается не трогать по возможности ничего потому, что это разработка не его, сам он разбирается в программах с трудом, а ответственность лежит на нем.

Не изобретал что-то новое. Лишь отыскал из нескольких десятков подпрограмм нужные мне, которые разработали когда-то математики. Эти подпрограммы отыскивают злоумышленников. Сделал тест. Пропустил несколько одинаковых фамилий через нынешнюю работающую программу и найденные подпрограммы – результат одинаков. Это первый шаг к объединению контрольной и финансовой части. Одновременно консультируюсь со специалистами по финансовой части. Здесь была какая-то загвоздка, но она удачно решилась. Однажды на пробежке в лесу, пришла мысль сделать отрицательный лицевой счет, или платежку клиента, сейчас уже не помню точно. Пока бежал, обдумал все детали – все получается.

Единственное, что я сделал сам – главную форму программы. Старая мне не нравится. Она выглядит как алфавитный список никому не нужных фамилий и других данных клиентов, уходящих в бесконечность. При щелчке по клиенту появляется другая форма для текущего клиента со всеми анкетными подробностями. Есть кнопки для поиска по критерию и фильтрации. Все это оставил, но отвел на второй план, а главной формой сделал статистическую. Она наглядно показывает, сколько всего клиентов на разных стадиях обслуживания, сколько поступило новых, сколько оплатили пошлину, частично или полностью, сколько прошли разные виды контроля. Данные представлены числами, процентами и столбиками градусников.

Импликацией занимается новичок Сережа из соседней комнаты. Четыре месяца у него пока без сдвигов. Я прочел документацию, действительно плохо написано. Только на четвертом или пятом прочтении ухватился за маленький крючок и все пошло. И по локальной сети и через Интернет.

И у Сережи тоже пошло. Татьяна Николаевна поручила мне и импликацию, после того, как закончим с Димой с новой базой. Я думал, что в моем ведении будут настройки сервера и клиентской части, то есть все, начиная с установки Виндовс-нт. Но мне это отрезали и сказали, что моя только передача данных. То есть если при передаче возникнут ошибки, сбои, я, не зная паролей и настроек сервера, должен искать

Сережу или того, кто будет вместо него, стоять над его светлой душой и просить войти администратором и показать настройки. Я подумал и попросил Татьяну Николаевну, чтобы импликацию взял кто-то другой, а у нас с Димой достаточно работы. Она твердо не ответила, хотя специалистов, желающих заниматься этой интересной задачей, достаточно. Я сам их видел, когда участвовал в совещании по импликации в ее кабинете. Люди приходили с седьмого этажа, настоящие профессионалы, я по сравнению с ними школьник. Тогда я решил тихо вернуться в сектор, с которого начинал, как только закончу с базой.