SEXXX HUNT,МЭН, или Правила эффективной секс-охоты

Мне отказали!

Я уже говорил выше, что отказ – неизбежная часть успеха. Не знаю, как убедить вас в том, что с женщинами я терпел неудачи чаще, чем добивался успеха, что неизменно вело меня к нужным женщинам в нужное время. Все еще не убедил? Думаете, просто кокетничаю, говоря такое? Никакого секрета в том нет. Я внимательно наблюдаю; использую все, что знаю; знаю, чего хочу; добиваюсь этого… и, как правило, терплю неудачу. Встаю, отряхиваюсь и не тушуюсь в следующий раз, когда встречаю женщину, с которой желал бы завязать отношения. По-прежнему не верите? Не верите, что меня отвергали гораздо более болезненным способом для мужчины, чем вы можете себе представить? Что ж, хорошо. В качестве доказательства расскажу о некоторых наиболее неприятных случаях.

Прошлым летом сидел я как-то в баре под названием «Стенлиз» в Линкольн-парке, Чикаго. Мы с парой приятелей специально пришли туда, чтобы закадрить кого-нибудь. «Стенлиз» – отличное место для этого, потому что там хорошая еда и заводная публика; одни приходят туда просто наблюдать, другие поесть, третьи потусоваться и так далее. Кроме того, там никогда не бывает очень уж много народу; довольно людно, но не слишком, как раз то, что нас устраивало.

Так я познакомился с симпатичной девушкой по имени Дарла, проводившей там время с четырьмя своими подругами и несколькими парнями. Мы с Дарлой поболтали немного. Все шло, казалось бы, хорошо, так что я дал знак моему другу Стиву присоединиться к нам. Мы со Стивом разговаривали со всеми пятью девушками, в то время как их знакомые увивались за другими женщинами.

У Стива, очень хорошего парня, церебральный паралич. Ему трудно общаться в баре, его еле слышно, не говоря уже о понимании, особенно теми, кто не привык к его речи. Ему удобнее общаться в небольшой группе, где он может участвовать в беседе.

Стив успешно увел двух девушек из общей компании, а три продолжали беседовать между собой. Потом две другие пошли посмотреть, не пришли ли еще какие-то их знакомые, оставив меня наедине с Дарлой. Мы болтали с ней где-то с полчаса. Все казалось отлично, когда она извинилась, сказав, что ей надо отлучиться в туалет, за что я ей был благодарен, поскольку мне самому нужно было туда. Мы договорились встретиться на том же месте через пару минут, и я стал пробираться сквозь толпу.

Вернувшись, я обнаружил, что вся компания Дарлы покинула бар. Стив говорил уже с какой-то другой девушкой в нескольких шагах от меня. Я немного подождал, прежде чем понял, что Дарлы поблизости нет. Я решил поискать ее. Дважды обошел весь бар, но безрезультатно. Ни ее, ни ее друзей. Меня бросили. Я вернулся к своим приятелям, сидевшим за «базовым» столиком (как они это называли), чтобы вновь присоединиться к ним.

– А где та девушка, с которой ты болтал? Она какая-то не такая, как все.

Да, Дарла была именно такой. В тот момент я не очень-то осознавал, насколько она особенная: она, должно быть, полагала, что любой встреченный ею парень тут же влюблялся в нее. Я рассказал им, что произошло, после чего надо мной посмеялись. Несколько минут спустя вернулся Стив, и мы решили освоить новую территорию, переместившись в другой ближайший бар под названием «Седвикс», тоже неплохое местечко, пользующееся в Чикаго заслуженной славой. Еще до того, как мы вошли, я пошутил:

– Бьюсь об заклад, что та девушка со своими друзьями здесь.

Мы вошли, и кого, вы думаете, увидели стоящими у бара с порциями свежих напитков? Да-да. Друзья Дарлы, показав на меня, прыснули со смеху. Она же выглядела так, будто встретила привидение. Один из парней сказал что-то остальным, и все покинули бар, даже не притронувшись к напиткам. Дарла буквально рысью промчалась к выходу.

– Приятель, что ты сказал ей такого, черт возьми?

В том-то и дело, что ничего. Мы приятно беседовали, посмеиваясь, она то и дело прикасалась ко мне, и я больше слушал, чем говорил. (Что удивительно, ибо чаще я говорю куда больше.) Бармен посмотрел им вслед, пожал плечами и предложил нам их порции, за которые уже заплатили. Мы нашли столик и уселись за него.

– Кто-нибудь желает еще?

– Нет, сегодня мы не будем покупать выпивку. Просто будем ходить за той девушкой, Ян продолжит пугать ее и ее друзей, чтобы те оставляли нам свои порции спиртного.

Мы действительно обошли еще несколько баров, но Дарлу больше не встретили. Целый месяц потом приятели подсмеивались надо мной, показывая на разных женщин, которых они хотели запугать, чтобы получить бесплатную выпивку. Однажды мы остановили новенький «порш», за рулем которого сидела женщина.

– Эй, Ян, ну-ка давай поговори с этой красоткой, может, она убежит, оставив нам машину с ключами.

Прошлой осенью я вновь выбрался со Стивом посмотреть футбольный матч в одном из пабов. За стойкой бара я увидел одинокую женщину лет тридцати пяти. Поначалу она показалась мне очень заинтересованной, но под конец больше жаловалась на своего дружка из Джорджии, чем слушала меня. Она предложила отправиться в соседний бар, где собиралась встретиться с какими-то своими друзьями. Стив пошел домой, а я решил последовать за женщиной. Я оказался за столом с полудюжиной мужчин и четырьмя-пятью женщинами, все лет на десять моложе, чем пригласившая меня женщина. Так получилось, что она не задержалась там; когда она представила меня, ей позвонили (что-то очень важное), и она ушла. Более неловкую ситуацию придумать трудно.

Несколько минут я разговаривал с двумя ближайшими ко мне девушками. Все решили перейти в другой бар. Те, с которыми я болтал, извинились и отлучились в туалет. Пока они отсутствовали, другие попрощались со мной и ушли. Мне не хотелось оставаться, все это было не слишком приятно. Кроме того, хотя отлучившиеся девушки и были симпатичные, они интересовали меня не более, чем волосок, прилипший к леденцу, лежащему на дне сумки моей бабушки.

Однако, не желая показаться грубым, я решил дождаться их, чтобы попрощаться должным образом. Я поглядывал на часы, прошло уже довольно много времени. Я мог видеть вход в женский туалет с того места, где сидел. Я видел, как другие женщины входили и выходили, но девушки из-за моего столика не показывались.

Их жакеты по-прежнему висели на спинках стульев, из чего я мог заключить, что они не ушли.

Некоторое время спустя я заметил, что дверь туалета то и дело приоткрывается и кто-то выглядывает оттуда, потом закрывается. До меня не сразу дошло, что происходит: они проверяли, сижу ли я все еще за столиком! Они не выйдут из туалета, пока я не уйду. Вот чего не выношу, так это когда со мной обходятся грубо. Кто они такие, что возомнили о себе? Божества, в которых мужчины тотчас влюбляются? Я сидел только потому, что хотел быть вежливым, а они повели себя по-хамски.

Я собирался уходить, чтобы в гордом одиночестве пропустить кружечку в другом баре, но они меня достали, и я подумал: почему бы мне не сделать это здесь ? Я решил поквитаться с ними. Заказав пиво, я медленно выпил его до последней капли, встал, надел пиджак, словно собираясь уходить, затем неожиданно заказал еще. Сняв пиджак, вновь уселся, поймав мельком разочарованные физиономии двух идиоток, все еще прятавшихся в туалете. Я также медленно выпил вторую кружку. Девушки продолжали высовываться из-за двери чаще и чаще. Они просто кипели от злости. Прикончив пиво, я сделал несколько звонков. Наконец, спустя почти час, встал и вышел. Все это время они оставались в туалете.

Пять лет назад в популярном баре «Даффис» мне посчастливилось встретить эффектную блондинку с пышной грудью, так и норовившей выскочить из блузки. Ее сиськи напоминали воздушные шары, готовые вот-вот лопнуть. Я подозревал, что они не настоящие, что всегда отбивает у меня желание, но женщины уже давно прибегают к подобным уловкам, а мне очень уж хотелось. Она была довольно симпатичная, лет тридцати с небольшим.

Мы общались около двух часов, прощупывая друг друга. Пару раз она звонила кому-то. Не имея собственного мобильника, как и я в тот момент, она постоянно просила у кого-нибудь. Мужчины, конечно, несказанно радовались, одалживая мисс Большая Грудь свои мобилы, без вопросов. Вернувшись после очередного звонка, она пригласила меня последовать за ней и парой ее друзей в пригород, в очень модный тогда ресторан, название которого я не могу вспомнить. Мне не очень-то хотелось тащиться за город, но она поцеловала меня в щечку, и я купился на это.

Оплатив весьма недешевый проезд в такси, я подошел к барной стойке ресторана, где она представила меня мужчине, приветствовавшему нас… ее бойфренду. Я разозлися: эта фифа всего лишь тешила собственное «я» за мой счет. Некоторое время я провел со всей компанией, беседуя. Обеденная зона находилась отдельно от бара; то было одно из тех мест, куда люди приезжают поужинать после театра, часто не раньше одиннадцати вечера.

В баре тоже подавали еду. Пригласившая меня парочка настаивала, чтобы я заказал что-то поесть, но я не хотел этого делать, потому что было слишком дорого. Я просто кипел от злости: мисс Большая Грудь тискала своего бойфренда всего в полуметре от меня. Я заказал пару салатиков и какое-то дрянное пиво, по восемь долларов за кружку. Потом еще и еще, но никакое пиво не могло успокоить мое самолюбие. Потратив за их счет в общей сложности две сотни долларов, я ушел. Никогда ни до ни после я не делал ничего подобного. Я был возмущен до крайности. К тому же, у меня не оказалось с собой кредитной карты, а наличность составляла всего долларов сорок. Я решил: пусть ее дружок заплатит за все. Если у него нет денег, пусть девушка вернет одну из своих грудей за наличные.

Во время гастролей бывает очень одиноко. Поддерживать связь с домом довольно трудно. Актеры днем, как правило, отдыхают, а их друзья пропадают на работе. Вечером наоборот: друзья отдыхают, а актеры работают. Когда я гастролировал, Интернета еще не было, чтобы отправлять электронные сообщения. Так проходили дни за днями, без общения с семьей или друзьями. Дни складывались в недели и месяцы. Одиночество иногда вынуждает людей совершать какие-то неразумные поступки, которые в нормальном состоянии они никогда не сделали бы.

Выступая как-то в небольшом городке в Оклахоме, я познакомился на парковке со студенткой, жившей неподалеку, в соседнем городе. Она пригласила меня к себе, если будет такая возможность. (В тех местах люди порой проезжают сорок-пятьдесят миль, чтобы найти какое-то развлечение, скажем, посмотреть комедийное представление.) Гвоздь программы (я открывал шоу) не понравился подруге моей новой знакомой, и та хотела ехать обратно домой, как можно скорей, так что она не могла остаться у меня в номере, поскольку должна была отвезти подругу домой за шестьдесят миль. Утром я уезжал в Техас, где мне предстояло следующее однодневное выступление в моем турне.

Студентка предложила провести пару дней у нее в Клинтоне, где она жила. Я тут же подумал, что это – плохая идея . Но я разъезжал по городам Техаса, Оклахомы и Канзаса уже почти два месяца. Большинство моих коллег были толстыми парнями, хотя и весьма забавными, но чтобы заглушить тоску одиночества, требовалось нечто совсем иное. Согласившись, я записал номер ее телефона, а также оставил ей свой домашний в Чикаго, где она могла оставить сообщение, кои я проверял ежедневно. Кроме того, я специально оговорил, что в случае, если она передумает, я пойму, пусть только даст мне знать, прежде чем я проделаю весь путь в Клинтон.

На следующей неделе у меня выпало два свободных вечера – в понедельник и вторник. Изначально я собирался провести эти пару дней в каком-нибудь кэмпинге, поскольку очередное выступление намечалось в воскресенье в Техасе, близ государственного заповедника, где имелся кэмпинг. Вместо того я отправился за 240 миль в сторону от моего пути, в Клинтон, чтобы увидеться со Студенткой. Черт, мне было так одиноко; будь я в нормальном состоянии, никогда бы не сделал такого.

Утром я позвонил ей, чтобы удостовериться, что она по-прежнему хочет видеть меня. Она сказала, что ждет – не дождется, когда я приеду. Наконец, добравшись до места в соответствии с инструкциями, я позвонил в дверь. Никакого ответа. Найдя телефонный автомат в нескольких кварталах от дома, позвонил ей – сработал автоответчик. Вернувшись к дому, какое-то время ждал, не зная, где ее искать, но не хотел платить за ночь в мотеле, так что, обнаружив поблизости какую-то забегаловку, решил поесть там: еда была не так хороша, как та, что обещалась мне по приезде. В 5 часов вечера она все еще отсутствовала, и я решил осмотреть достопримечательности Клинтона. В 5.05 вернулся к дому… идти было некуда.

Чтобы убить время, решил прогуляться пешком. В 7 вновь позвонил в дверь. Ее все еще не было. Я начал беспокоиться. Может, случилось что-нибудь? Она ведь ждала меня. Она же не могла дать от ворот поворот тому, кто проехал 240 миль, чтобы увидеться с ней? Я направился на окраину города, где нашел мотель. Снял комнату и стал пристраиваться на ночь. Оставил ей сообщение с номером моего телефона в мотеле, чтобы проверить, все ли с ней в порядке. Утром собрался, приготовившись ехать. Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда я уже выписывался. Лучше бы я на него не отвечал! Студентка очень извинялась: у сестры возникла непредвиденная ситуация и ей пришлось помогать, а это в часе езды. Она вновь пригласила меня.

– Мне выписываться из номера или оставить его на ночь?

– Конечно, выписывайся. Переночуешь у меня.

Что ж, я выписался. Какое-то время мы оставались в ее жутком доме. (Люди, живущие в больших городах, становятся слишком завистливыми. Тем, у кого слабые нервы и высокая квартплата, лучше пропустить следующий абзац.) Там было две большие спальни с ванными, довольно просторная столовая и еще более просторная гостиная. Кухня тоже не маленькая. У нее имелась посудомоечная машина, стиральная машина и сушка. Весь дом сдавался вместе с мебелью. Платила она 310 долларов в месяц. Да-да, 310 доллларов в месяц, тогда как я платил 500 долларов за комнату-студию в Чикаго, где отсутствовали стиралка, сушка и посудомоечная машина. Ванную же комнату едва ли можно было назвать таковой, а кухня казалось столь крохотной, что пользоваться ножом и вилкой одновременно во время еды представлялось весьма проблематичным.

В середине дня она заявила, что ей нужно на работу. Как? Я думал, у нее выходной. Она сказала, что вернется в пять. Мне показалось странным, что она оставляла меня, практически незнакомого человека, в своем доме на пять часов. Очень странно, но я не собирался указывать ей на это. Она отправилась на работу, а я остался смотреть телевизор и видеофильмы. Пару раз она звонила, чтобы удостовериться, что все в порядке. Позже я вышел из дому, чтобы посмотреть кое-какие достопримечательности, о которых она мне рассказала; она не только позволила мне остаться, но и дала ключ. Я мог сделать копию и ограбить ее или еще того хуже. Очень странно.

Она вернулась домой с подругой, заявившей, что тоже заночует. Я немного разочаровался, но посчитал разумным, что Студентка, по здравому размышлению, пригласила подругу, чтобы не оставаться наедине со мной. Возможно, кто-то на работе указал ей на ошибочность ее действий.

Тут-то все и началось. Она не могла решить, хочет ли, чтобы я оставался или нет. Сказала, что ее родители вне себя от моего пребывания и собираются проехать сотню миль, чтобы заставить меня уехать. У подруги кризис, им нужно побыть одним. Делая все эти признания, она целовала меня. Здравый ум подсказывал мне, что следует забыть о напрасных тратах и дергать оттуда, но я не захотел прислушаться к нему и отправился с девушками взять напрокат новый фильм. Когда мы вернулись, Студентка заявила, что я должен немедленно уехать.

Возникла проблема. Я на один глаз близорук, а на другом у меня дальнозоркость, поэтому ночью я испытваю большие трудности со зрением, не в силах правильно определить расстояние: далекие предметы кажутся мне близкими, а близкие далекими. В то время я еще не обзавелся ни очками, ни контактными линзами. В поездках я старался передвигаться только в дневные часы, а в тот момент был уже глубокий вечер. Я рассказал ей о своей проблеме (чему она, естественно, не поверила) и попросил их проехать со мной до мотеля. Проехав туда с ними, я смогу вернуться обратно. Вместо того они позволили следовать за ними в ее автомобиле, что мне не очень понравилось, поскольку я боялся потерять их из виду. В конце концов мы прибыли в мотель. Студентка, оставив подругу в машине, прошла со мной в номер, где мы минут двадцать тискали друг друга. Затем ушла. Я предложил ей вернуться позже. Она сказала, что подумает.

Когда они уехали, мне стало ужасно досадно. Моя поездка превратилась в 480-мильное отклонение от маршрута. Две ночи в дрянном мотеле обошлись мне в 80 долларов. К тому же я заплатил за видеофильм, который они собирались смотреть дома. Потеряв самообладание, я вернулся к ее дому и позвонил в дверь. Я видел, как они сидят там, внутри, и смотрят фильм. Они знали, что это я, и не желали открывать дверь. Я был вне себя, но мудро решил уехать, а не доводить дело до полиции.

На следующий день я поехал обратно в Техас, сам не понимая, что же произошло. Почему я вел себя так странно? Обычно я никогда не отклонялся так далеко со своего пути, чтобы навестить женщину. Безусловно, я должен был уехать при первом же тревожном сигнале, когда ее не оказалось дома! Поразмышляв, я понял. Я разъезжал по дорогам целых четыре месяца, главным образом по юго-западу, в компании змей и москитов, останавливаясь преимущественно в отелях, а не на квартирах, так что у меня не было возможности общаться с другими актерами. Я не созванивался с родными или друзьями в продолжении всей поездки, в основном из-за того, что проезжал сотни миль ежедневно от одного выступления к другому. Я чувствовал себя ужасно одиноко, и одиночество толкнуло меня на совершение идиотского поступка.

Когда мне стукнуло двадцать восемь, вскоре после того, как я прекратил гастролировать по клубам, однажды субботним вечером я отправился с моим новым другом Джоном обедать в чудный ресторанчик с внушительным баром. Было часов девять вечера. В ожидании свободного столика мы сидели в баре. Несколько женщин тоже ожидали свободные места. Две из них привлекли мое внимание. Но не успел я приблизиться к ним, как нас пригласили за стол.

Я обрадовался, когда обе женщины сели поблизости, хотя и слишком далеко, чтобы завести беседу. Я выжидал, когда появится общий знаменатель, и он возник. Женщинам подали десерт, который они разделили пополам. Мы с Джоном никак не могли решить, что заказать на десерт. Я обратился к женщинам, чтобы узнать, что они едят, поскольку выглядело это довольно привлекательно. Разговаривать на таком расстоянии было трудно, и мне пришлось подойти к ним. Уже вчетвером мы отправились в бар, а затем и ко мне домой. Такого количества людей в моей квартирке еще не бывало: Джон и две сестры-румынки, смазливые брюнетки с длинными волосами.

Когда мы пришли ко мне домой, было уже три часа ночи. Мы распили бутылочку вина. Все шло замечательно, и я решил, что настала пора действовать. Я склонился к старшей из сестер, сидевшей со мной на кушетке (Джон с младшей сидел на полу), и попытался ее поцеловать. Она отпрянула, воскликнув:

– Что ви делать?

Что я делаю ? Это что-то новенькое.

– Ничего.

Я отстранился. Еще с час мы болтали, пока сестры не ушли. Один раз еще я встретился со старшенькой после того, но она по-прежнему не понимала, что я делаю. Тогда я решил, что тоже не понимаю, что я делаю, на том все и кончилось.

В другой раз мы с Джоном отправились на пикник, устроенный его церковью, где я стал импровизировать с одной двадцатитрехлетней милашкой. Мое самолюбие подогревало то, почти все мужчины на пикнике пытались завоевать ее внимание, но она выбрала меня. Когда пикник закончился, мы с небольшой группой завалились в «Гатрис» – бар с одной характерной особенностью: там полно всякого рода настольных игр. Вместо того чтобы просто околачиваться в выходные с кружкой пива, люди пьют и развлекаются, играя в любимые с детства «Прости», «Монополия» и тому подобные игры. Очень оригинальная идея, доставляющая много радости.

В «Гатрисе» мы с милашкой сели рядом. Она пожаловалась, что ей холодно, и я отдал ей свой свитер, охотно ею принятый. Кто-то пошел выбирать игру и вернулся с «Мужчины родом с Марса, а женщины – с Венеры». (Игра основывается на книге. Мужчины – одна команда, женщины – другая. Они задают друг другу вопросы типа «Что если…» и всякую такую чепуху.) Я пришел в восторг, когда во время того, как кто-то читал правила, девушка в моем свитере положила мне на плечо голову. Все шло отлично… И тут началась игра. Мои вопросы оказались наихудшими из тех, что можно было задать.

«Вы занимались когда-нибудь сексом втроем?»

«У вас бывал секс в первое же свидание?»

«Дома вы предложите женщине чай, кофе или себя?»

Джон громко смеялся над каждым из моих вопросов и хлопал в ладоши. Он слишком хорошо знал ответы на них и не мог контролировать себя. Он комментировал их таким образом:

– Ну, поскольку у Яна дома никогда нет ни чая, ни кофе, предположу, что он предложит себя.

Другим доставались вполне безобидные вопросы.

«Сколько должно состояться свиданий, прежде чем вы купите девушке цветы?»

«Вы позволите девушке вести машину во время свидания?»

Ну что за невезуха! Под конец игры двадцатитрехлетняя красавица убрала голову с моего плеча, пересела на противоположный край стола и презрительно поглядывала на меня оттуда, а мой скомканный свитер валялся у меня на коленях, куда она швырнула его, уходя. Что ж, по крайней мере я выиграл в «Прости».

Бостон – большой город, один из моих любимых. Мне в нем нравится все, за исключением цен и поиска направления. Все очень дорого и совершенно невозможно сориентироваться, чтобы добраться туда, куда надо. Никто не знает этого, все они каким-то непостижимым образом добираются до нужного места, даже на работу.

Типичная бостонская улочка шириной не более двух метров, с 472 поворотами и движением в одну сторону в определенные часы, а затем в противоположную – в другие. Водители могут делать левые повороты на некоторые улицы в такие-то часы, но в остальные не могут. Всякий раз, попадая в Бостон, я плюю на все и просто-напросто еду в неправильном направлении, нарушая по пути все установленные правила вождения. Полицейские, видя мои иллинойские номера, лишь отмахиваются: они-то знают, что в их городе водить по правилам невозможно. Предположим, что улицы в Бостоне имеют такие причудливые очертания потому, что все они были в свое время постороены вдоль старых извилистых каналов, некогда использовавшихся в качестве транспортных артерий. Как-то, сидя в в одном из бостонских баров после своего выступления, я произвел впечатление на одну из студенток такими познаниями. Мы разговорились. У нее не было занятий на следующий день. Мы начали целоваться, а затем решили пойти ко мне в гостиницу.

Сидя в номере, мы немного поболтали, прежде чем я отлучился в туалет. Когда я вернулся, ее уже не было. Я выглянул в вестибюль, походил вокруг да около, называя ее по имени, – безуспешно. Я вернулся в комнату, сел на кровать и решил подождать, пока она вернется. «Возможно, она просто вышла, чтобы принести лед», – уверял я себя. Тогда почему я не видел ее у автомата со льдом? «Вероятно, на моем этаже льда не оказалось, и она пошла на другой». Я просидел на кровати битый час, строя разного рода дурацкие предположения. В конце концов решил, что пора ложиться спать. Намазался кремом от прыщей и лег. (Я никогда не мажусь кремом от прыщей, не будучи уверен, что ночью буду совершенно один: мне не хотелось бы попадаться кому-либо на глаза с этой жуткой дрянью на лице, вдобавок не хочется тратить его зря, чтобы смывать прежде, чем он сделает свое дело, если кто-то вдруг появится.)

Студентка обвела меня вокруг пальца. Для мужчины нет большего удовольствия, когда женщина идет к нему: он сделал все, чтобы доказать, что заслуживает ее, и она выбрала его. После многих неудач это для него – заслуженный успех. Студенточка убила подобное самодовольство во мне не только в тот вечер. В последующие дни мне везло с женщинами, которые соглашались пойти ко мне, но я ни на минуту не отваживался оставить их одних из страха, что они тоже слиняют.

Думаю, она просто осознала, что должно произойти, и решила, что ей это не нужно. Такое случалось и прежде, но в данном случае меня задело то, что она не попрощалась. Это обескураживало и вызывало чувство собственной незначительности. Мое самолюбие, однако, быстро воспрянуло: следующим вечером я встретил «Обезьян» в Сиракузах и стал единственным зрителем шоу женского белья.

Благодаря всем этим отказам я постиг шесть вещей.

• Кое-кто должен изменить себя.

• Некоторые любят тешить свое тщеславие за счет других, не важно, чего это тем стоит.

• Никогда не играйте в «говорящие» игры с друзьями, пытаясь закадрить девушку.

• Есть люди, которые действуют грубо и не задумываясь.

• Приковывайте девушку к гостиничной кровати цепью, прежде чем идти в туалет.

• Семья и друзья – хорошее средство от одиночества.

Дарла – та, что бегала от меня из бара в бар, – вместе с теми двумя, что прятались от меня в уборной, должны изменить себя. Будучи буквально очарованы сами собой, они думают, что они – секс-бомбы. Скажи они мне просто «Приятно было познакомиться» или «Спокойной ночи», я бы понял и вежливо откланялся. Вместо того они полагают, что представляют собой нечто такое особенное, что мужчинам не до вежливости и простых формальностей. Они грубы и не заслуживают того, чтобы тратить на них время.

Мисс Большая Грудь – женщина с чудной, но фальшивой грудью – не могла думать больше ни о ком, кроме себя. Ей нужно постоянно тешить свое тщеславие, в непрерывной погоне за этим она не задумывается о чьем-то самолюбии, попросту перешагивая через него.

Желая заполучить женщину, не играйте с друзьями в такие игры, благодаря которым о вас можно узнать что-либо, поскольку ваши друзья знают слишком много о вас и с радостью поделяться своим знанием с другими.

Конечно же, насчет цепей – это шутка. Веревка куда практичнее и ее легче носить с собой, да и в аэропорту невозможно будет обнаружить с помощью металлодетектора. А если честно, поразмышляв, я понял, почему бостонская девушка покинула мой номер без предупреждения. Если она передумала оставаться, она бы чувствовала себя неловко, не зная, каким образом я отреагирую на это. Видимо, она ушла, чтобы избежать возможной ссоры, что вполне понятно: в наши дни вопросами безопасности не стоит пренебрегать.

Семья и друзья – отличное средство от одиночества. Регулярное и искреннее общение с ними очень важно для душевного здоровья. Они – ваше утешение и поддержка, они создают ощущение некой общности.

Провалов на самом деле у меня было гораздо больше, но эти семь особенно запомнились. Идите и терпите неудачи; каждая неудача – шаг к успеху, именно неудачи делают успех таким приятным.

Правила секс-охоты по-быстрому

«Все женщины трахаются.» Лучшего совета относительно женщин я не слышал: он открыл мне глаза. Возможно, звучит грубо, но это так.

Такой совет я получил от актера Рода Полетта. Мы работали вместе в Дэйтоне, Огайо, в течение недели в клубе под названием «Уиллиз». Он сделал такое глубокое замечание, когда мы вернулись на квартиру после представления, в ответ на мои жалобы по поводу какой-то девушки, которую я никак не мог раскусить. Мне тогда было девятнадцать.

– Все женщины трахаются. Только надо выяснить, что именно вынуждает их делать это, и решить, хочешь ли ты того.

Род имел в виду не один лишь секс. Он побуждал меня спросить самого себя, так ли уж мне нравилась та девушка, чтобы мучаться из-за нее. Хотел ли я встречаться с ней настолько, чтобы тратить время на то, чтобы ломать себе голову над тем, как этого добиться?

Все женщины трахаются. Вот так просто. Чаще всего, однако, мне не хочется подвергать себя всяческого рода испытаниям и преодолевать различные барьеры, возводимые женщиной, чтобы добиться свидания или переспать с ней. Они не всегда меня так сильно интересуют. Но когда я по-настоящему заинтересован или испытываю сексуальное влечение… Либо то, либо другое – только так.

Когда мужчине нравится женщина, он должен спросить себя, желает ли он проходить весь путь, необходимый для того, чтобы встречаться или спать с ней. То же относится к женщинам, с одной поправкой: все мужчины трахаются, только назначьте время и место.