Сезон охоты

10.

Мы неслись по лесному шоссе на бешеной скорости. Я не отрывал взгляда от зеркала заднего вида, с тревогой ожидая появления преследователей. То, что нас преследовали, я нисколько не сомневался.

– Спасибо, рыжий! – крикнул я. – Не ожидал.

Он промолчал, но было видно, что он доволен. Я заметил, что теперь он был в гражданском – милицейский китель исчез.

Преследования пока видно не было. Если честно, я не очень-то опасался, что нас схватят именно здесь, на дороге. Уж где-где, а на дороге я был королём, здесь им вряд ли удастся меня достать. Да и фора у нас была значительная.

Нет, я опасался другого.

Они видели моё лицо. Камера слежения зафиксировала его, записывающая аппаратура наверняка занесла изображение в память компьютера. Плюс у них были мои документы. Паспорт, в котором чёрным по белому указана моя прописка. А это значит, что им известно, где искать меня в Москве. Возможно, меня там уже будут ждать.

Хреново. Влип по самые уши. А всё из-за фотоаппарата. Они видели, как я заснял сцену убийства. Целую плёнку отщёлкал. Богатейший материал для моей газеты, компромат, которому цены нет.

Цены нет… Цена есть всему, и этой плёнке тоже. И они захотят эту плёнку получить. Любой ценой. Если бы не она, возможно, меня оставили бы в покое.

Этот компромат ставил меня под удар, но он же был и моим козырем. Если я сумею с умом распорядиться им, скрыть в надёжном месте ещё до того, как они настигнут меня, у меня будет шанс сыграть в их игру уже по моим правилам.

Как не опасна была сейчас для меня Москва, это было единственное место, где я мог укрыться. В большом городе затеряться легче, чем в тайге. Кроме того, Москва была моим домом, я знал там каждую улочку, каждый переулок, каждый метр мостовой – работа в такси не прошла для меня даром.

Единственным моим уязвимым местом был сын. Васька. Сейчас он у матери, на даче, но найти его (если будет желание) для них не составит труда. Кто-то когда-то сказал, что с рождением сына у человека появляется новый объект уязвимости. Своего рода Ахиллесова пята. Была такая пята и у меня. Это уже их козырь. Мой сын, Васёк. О нём я должен подумать в первую очередь, не дать им разыграть их козырную карту.

Сейчас моя цель – Москва.

Я машинально с силой нажал на газ, и «уазик», скользнув на обочину, чуть было не влетел в густой кустарник. Я резко вывернул руль и чудом избежал столкновения. Краем глаза я видел, как рыжий с испугом косится на меня.

– Не дрейфь, бухгалтер, тебя они не тронут. Надеюсь, они тебя не видели. Если, конечно, твой подельник тебя не заложил.

Испуг на его лице усилился.

– А где… где Валерий?

– Валерий? – Я обжёг его таким взглядом, который мог бы испепелить любого, куда более толстокожего, чем этот рыжий, но он, на своё счастье, в этот момент на меня не смотрел. – Валерий твой в одну игру с ними сыграл: когда один, с «макаром», убегает, а трое, с «калашами», его догоняют. Слыхал пальбу?

– Ну…

– Баранки гну. Проиграл твой подельник, понял? Убили они его.

Я рассказал ему всё, что видел, пока сидел на своей ветке.

– Вот здесь, – я ткнул пальцем в фотоаппарат, – убийственный компромат на них. Убийственный в буквальном смысле слова: здесь заснято убийство. И поэтому сейчас они гонятся за мной, – продолжал я, зорко вглядываясь в каждый изгиб дороги. – За мной, понял? Ты вне игры, парень. Давай, вали отсюда, я как-нибудь сам.

Он упрямо замотал рыжей головой.

– Я должен вам помочь…

– Чем? – я метнул в него взгляд, полный неприязни и злости. – Ты мне уже помог, там, в поезде. Ладно, тачку сейчас подогнал, здесь я согласен. Спасибо, ещё раз. Но всё, на этом квиты, понял?

– Нет, Иван Петрович, без меня вы не выберетесь. Вам на станцию надо, на поезд, до Москвы.

Я какое-то время молчал и наконец одобрительно хмыкнул.

– Что ж, дело говоришь, парень. Ну и?..

– Надо знать расписание. Большинство местных станций московские поезда проскакивают. Вам нужна крупная станция, там больше шансов сесть на поезд.

– И ты знаешь такую станцию?

Он на минуту задумался, потом радостно кивнул.

– Озёрское. Нам нужно туда, – уверенно заявил он.

– Сколько?

– Вёрст тридцать.

Я присвистнул.

– Так, давай, рассказывай дорогу.

– Сейчас доберётесь до железки, до Коробейников…

– До чего?

Он смущённо опустил глаза.

– До той станции, на которой мы вас ссадили.

– Та-ак. Коробейники, говоришь? – Я скрипнул зубами. – Ну ладно, поехали дальше.

– Потом свернёте направо, на трассу, которая идёт вдоль железки.

– В какую сторону? К Москве? От?

– К Москве, конечно. Ведь вам же туда надо. Озёрское как раз в том направлении.

– Так, не пойдёт. Эти бандюки будут ловить меня именно в той стороне. Есть что-нибудь слева?

Он снова задумался. Наконец мальчишеское лицо его просияло.

– Есть! Правда, километров за пятьдесят, но станция даже крупнее Озёрского. Таёжная называется. Там вы наверняка поймаете московский поезд.

– Туда и двинемся, – подвёл черту я.

Всё это время я не забывал наблюдать за дорогой позади нас. И, как оказалось, не напрасно.

Я заметил их не на дороге, а выше, в просвете между деревьями. Мелькнул серый бок армейского вертолёта. И тут же до нас донёсся нарастающий гул вращающихся винтов.

– А вот теперь нам точно кранты, парень! – крикнул я. – От этой штуки по шоссе не уйдёшь. Один шанс из тысячи, что он нас ещё не заметил. Держись, бухгалтер, покрепче, сейчас самое весёлое начнётся!

Я скользнул взглядом по обочине, по плотной стене деревьев вдоль дороги – и увидел то, что искал. Едва заметный разрыв в густой зелёной массе. Он-то мне и нужен. Я резко крутанул руль влево, нырнул в этот разрыв и оказался стиснутым со всех сторон кустарником и молодым подлеском. Метров через десять я резко дал по тормозам. Машина встала.

В тот же миг над нами пронеслась стальная махина и пошла дальше, вдоль шоссе. Слава Богу, не заметили!

Мы сидели, боясь шелохнуться. Хотя бояться было нечего: вертолёт ушёл. Я с трудом отворил дверцу и выбрался из кабины. Оценил ситуацию и остался доволен. Спрятались мы капитально. Я так удачно загнал «уазик» в лесную глушь, что он словно оказался в зелёном тоннеле, скрытый от взоров преследователей как с воздуха, так и с земли. Единственным уязвимым местом в нашей ситуации был цвет «уазика» – ядовито канареечный. Вот если бы сейчас была осень, с преобладанием в природе жёлто-багряной палитры… Но мечты мечтами, а нынче стояла середина лета, и исходить нужно из реальных обстоятельств.

Я вернулся в кабину.

– Сидим. Курим.

Сигареты…

Вот растяпа! А сумку-то свою с вещами я у забора оставил! Там, под деревом, где в засаде сидел. Тогда не до неё было, улепётывать пришлось без оглядки, а сейчас вот вспомнил. Ничего ценного там, в общем-то, не было, кое-что из одежды, дорожный сухой паёк, пару бутылок минералки, блок «Марльборо». Именно о последнем-то я в эту минуту и пожалел больше всего. Только сейчас сообразил, что с утра во рту у меня ни одной сигареты не было. И так вдруг захотелось покурить…

– Слышь, бухгалтер, кинь покурить. Если есть, конечно.

На мою удачу, он оказался курящим. Правда, «Марльборо» у него не случилось, но и «Бонд» в такой ситуации вполне сгодился. На безрыбье, так сказать.

Мы смачно затянулись. Вряд ли сверху заметят дым от двух сигарет. Да и не было сейчас там никого, наверху-то, вертолёта и след простыл. Он, конечно же, вернётся и снова начнёт поиски, но в данный момент он нас упустил. Значит, у нас есть время на небольшую передышку.

Я попытался просчитать логику их дальнейших действий. Не обнаружив меня на дороге, они решат, что я ушёл пешком, по бездорожью, и попытаются прочесать местность вблизи базы. Потом, возможно, они обнаружат пропажу «уазика» и снова вернутся к мысли искать меня на дороге. Где я буду к тому времени? Успею ли добраться до станции? Сказать трудно. Главное сейчас – дождаться возвращения вертолёта. Я знал, что он вернётся, попытается ещё раз пройтись вдоль шоссе. Только потом можно будет выбираться.

Вертолёт показался через десять минут. Мы к тому времени успели выкурить ещё по сигарете. Он шёл низко, вплотную к деревьям, словно ищейка в поисках затаившегося преступника. Но вот он миновал наше укрытие. Я с облегчением вздохнул.

– По коням! – скомандовал я, когда шум двигателя вертолёта затих вдали.

Изрядно помучившись, мы выбрались всё-таки из зарослей обратно на дорогу. Теперь всё зависело только от этого милицейского драндулета и моей удачи.

Я нажал на газ, и машина послушно рванула с места.