Сгорая по минутам

Глава 2. Игра света и тени

Все внятней Времени смертельные угрозы:

О горе! впившись в грудь, вливая в сердце мрак,

Высасывая кровь, растет и крепнет Враг.

– Шарль Бодлер, «Цветы зла»

Подруги разошлись неподалёку от дома Агаты. Они хотели проводить Женю чуть ли не до входной двери квартиры, аргументируя это тем, что её может украсть какой-нибудь разъярённый злодей. Та кое-как отмахнулась, не переставая смеяться, и заверила каждую лично, что в случае нападения сумеет за себя постоять. Но как только Евгения осталась одна, в груди снова зашевелился липкий страх.

Чтобы избавиться от него, девушка включила громче какую-то особенно агрессивную песню в наушниках и состроила непривычно надменное лицо. Если сделать вид, что ты в себе донельзя уверен, то в какой-то момент сумеешь поверить в это сам.

Город вокруг жил собственной жизнью. Никаких кошмаров. Никаких убийств. Кто-то сосредоточенно шёл по своим делам, кто-то выгуливал собаку, кто-то отдыхал на скамейке, покачивая коляску с маленьким ребёнком. Женя улыбнулась про себя.

Забавно – младенец, завёрнутый в сотню одеял, мог душой оказаться гораздо старше собственной матери.

А вот пёс, вероятнее всего, был просто псом. Та система реинкарнаций, которую обнаружили однажды Евгения и её подруги, не совсем вписывалась в буддистское представление, хоть и ушла от него недалеко. Человеческие души существенно отличались от душ животных или растений, были устроены сложнее, и потому воплощались каждый раз исключительно в людском обличье. Не все, конечно. В конце концов, даже у них имелся определённый срок годности, так что какие-то отправлялись в своё собственное обиталище – и это уже было загадкой, как и вопрос, откуда появляются новые души. Но до такого уровня познания не дошёл ещё никто. Это было чем-то за гранью, лежало вне пространства и вне времени, и попытки добраться до сути никогда не оборачивались ничем хорошим.

Женя прикрыла глаза.

Запястья на мгновение загорелись фантомной болью.

Она ещё слишком хорошо всё помнила.

И даже…

– Привет!

– Блять!

Женя практически подскочила на месте и, молниеносно развернувшись, ударила ладонью что-то мягкое.

– Эй, зачем дерёшься? Это я!

Перед ней во весь рот улыбался высокий парень с тёмными взлохмаченными волосами.

– О боже, Лёша, зачем так пугать! Я и так вся на нервах, и ещё иду, задумалась, ничего не вижу, ничего не слышу, наушники только убрала, и тут, блин, привет, а кто привет, а где привет, может быть, меня сейчас украдут, и… – скороговоркой забормотала Евгения, но быстро успокоилась, оказавшись в крепких объятьях. В таких объятьях обычно тонут, как в мягкой перине.

– Ну, всё нормально. Чего ты разнервничалась? Я просто шёл к тебе, увидел, что идёшь, – так же быстро заговорил Лёша, мягко поглаживая девушку по голове. Голос звучал медитативно и успокаивающе. Женя почувствовала, как тугой узел в груди медленно расслабляется. – Увидел, подошёл, думал, что услышишь, а ты драться начинаешь. Я пока ещё даже не сделал ничего, чтоб драться. Хочешь, на бокс походим?

– Дурёха, – засмеялась Женя. – Давай поднимемся, чтобы в подъезде не стоять. А то нас бабки заживо съедят за то, что подошли друг к другу ближе, чем на два метра.

Как будто бы в доказательство этих слов ближайшая бабка хищно нахмурилась и уткнулась носом в газету, отодвинувшись в самый дальний угол скамьи.

– А почему на нервах? Что-то случилось? – спросил Лёша, пока девушка отпирала дверь квартиры. Та неопределённо пожала плечами.

– Да просто… Плохо сплю. Ничего серьёзного.

– Если бы было не серьёзно, ты бы с кулаками не кидалась.

– Да не кидалась я с кулаками! – Женя опять засмеялась, пытаясь без рук снять с себя обувь. – Ого, ты что, новые кроссовки купил? Дорого-богато, конечно, блестят прямо.

– Вчера, – Лёша аккуратно снял с себя кроссовки и поставил их рядом с потрёпанными Жениными кедами. Это особенно подчеркнуло их и без того безукоризненную белизну.

– Я теперь буду рядом с тобой как замарашка, – хихикнула девушка. – У Ку-у-у-урского вокзала-аааа…

– Да перестань! – беззлобно воскликнул Алексей. Между ними завязалась шуточная драка, но уже через пару минут возлюбленные устало повалились на диван, не переставая смеяться.

– Так что с тобой происходит? Давай, признавайся, – выдохнул парень, помогая Жене уложить голову на его колени.

– Просто плохие сны. Чепуха. Нужно попить мелатонин, – она перевернулась лицом к Лёше и нежно провела пальцами по его щеке. – И всё у меня будет в порядке. Просто без тебя плохо спится.

Это было правдой. Женя не любила спать одна. Ни в одной из своих жизней. Каждый раз, когда рядом не было его, всё начинало разрушаться.

Девушка прикрыла глаза, продолжая рассматривать любимое лицо из-под густых ресниц.

Оно всегда было разным – и, в то же время, оставалось неизменным. Женя помнила каждое. Наверное, это единственное, что она запомнила лучше всего. Могли забываться некоторые факты, стирались из памяти места и события, и только оно всегда оставалось на подкорке, будто неясный зов.

Найди меня снова.

И она искала. Точнее, они оба искали, продираясь через тернистые ветви времени. Превозмогали потери, переплывали моря, переживали бесконечные войны, чтобы, в конце концов, раствориться в объятьях друг друга.

Женя закрывает глаза. Но продолжает видеть.

Видеть волосы цвета ржи, струящиеся по статным плечам.

Видеть шрамы на спине, полученные в сражениях за чужие города.

Видеть сверкающий меч, готовый нести смерть каждому, кто прикоснётся хоть пальцем к краю её шёлкового платья.

Видеть…

– Женя? Же-ень, просыпайся, ты чего?

Девушка выныривает со дна бесконечных воспоминаний и лениво улыбается.

– Вот ты котёнок. Мне пора идти. Ты вечером освободишься? После гулянок своих.

– Да.

– Встретимся. Я придумал сюрприз.

– Интриган, блин.

Она провожает его, устало прислонившись к дверному косяку, и запирает двери на ключ, а потом долго смотрит в окно, пока фигура Алексея не исчезает за углом.

– Моя хорошая, если ты не выйдешь через пять минут, я откручу тебе голову.

Голос Сони был как никогда серьёзен. Женя запихивала ногу в босоножку, придерживая плечом телефон.

– Да собираюсь я, просто Лёша пришёл, потом я уснула, потом мне было как-то лениво…

– Ну да, ну да, знаю я вас…

– Соня! Всё, кыш, я выхожу. Только камни в окна не кидайте.

Не успела девушка открыть двери подъезда, как её тут же подхватили под руки Есения и Агата.

– Женя, ты не представляешь, что нас сегодня ждёт. Всё включено. Напитки, закуски, танцы под Меладзе. Только, пожалуйста, не надо блевать в такси, – в один голос пропели они.

– Вообще-то, в такси блевала не я.

– Ну вот даже и не пытайся.

Над городом сгущались сумерки. Ближе к ночи улицы превращались в декорации к романтическому мюзиклу – тут и там сновали парочки и компании, все были веселы и спокойны. Отпечаток рабочего дня сошёл с человеческих лиц, а вечер пятницы наполнил сердца трепетным ожиданием предстоящего отдыха. Мучившие Женю кошмары отодвинулись на второй план.

Бар, в который так торопились девушки, назывался «Колесо Фортуны». Небольшое полуподвальное помещение на пересечении двух улиц, недостаточно центральных, чтобы быть шумными, но и не настолько окраинных, чтобы таить в себе опасность. В общем, золотая середина.

Поздоровавшись с охранником, который стал им практически лучшим другом за последние несколько месяцев, подруги окунулись в темноту зала и тут же заняли место за столиком неподалёку от барной стойки. Тусклое освещение и тихая музыка превращали бар в локацию из нуарных фильмов. Пока Есения и Соня пошли заказывать напитки и проверять обстановку, Агата положила голову Жене на плечо и спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Приемлемо.

Агата понимающе выдохнула.

– Кстати, тебе по поводу собеседования звонили? – поинтересовалась Евгения, увлечённо водя ногтем по столу.

– Нет. Меня эти поиски работы уже доконали. В девятнадцатом веке, с папенькой графом, было куда проще.

Женя рассмеялась. Да, раньше и правда было гораздо легче существовать. Особенно, если тебе повезло родиться в состоятельной семье. Хотя, как только их компания собиралась вместе, они находили очередную авантюру и срывались из родительских гнёзд навстречу неизвестности. В конце концов, гораздо проще прыгнуть в чарующую бездну, когда ты точно знаешь, что это не в последний раз.

Время текло медленно. Девушки выпили по стакану крафтового пива и уже приятно опьянели – кроме Есении, которую могла взять разве что крепкая самогонка. Но после второй порции её глаза тоже игриво заблестели.

– Всё. Я так больше не могу, – она хлопнула рукой по коленям. – Хочу Меладзе. Пойду заказывать песни.

Все одобрительно закивали, в особенности Женя. При большей амплитуде она вполне могла удариться лбом об стол. Обычно девушка не была столь активна, но стоило в её организм попасть хотя бы миллилитру алкоголя, как вся застенчивость мгновенно растворялась. Выпить бутылку водки на спор? Очень просто. Орать в караоке Лепса? С радостью! В таком состоянии Женя была готова пойти на всё что угодно. Ей нравилось кричать «живём один раз», а потом укатываться со смеху, будто бы она сказала какую-то очень остроумную шутку.

– Покурить не хотите? – осведомилась Соня, игриво выуживая из сумочки пачку вишнёвого Чампана. Обычно Женя не курила, но сейчас был особый случай.

– А-адин танец, – Агата замахала руками, пытаясь убрать пачку сигарет обратно. – Один, раз, а потом перекур, и ещё надо купить выпить…

Все согласились с таким предложением. Нужно было немного растрясти кости.

Как только в баре заиграла «Тропикана-женщина», девушки уже были наготове. Есения раскинула руки, отдаваясь танцу сполна, и схватила подруг в охапку, заставляя их подпевать каждой строчке. Они раскраснелись, растрепали укладки и, кажется, потеряли один из телефонов где-то на полу, но это их никак не беспокоило.

Они были по-настоящему счастливы.

И даже если бы бар превратился в пышную дворцовую залу, а сомнительные личности вокруг – в изящных господ, ничего бы не изменилось. Наверное, они бы даже продолжили петь ту же песню, невзирая на осуждающие взгляды представителей высшего общества.

Ведь что вообще может остановить тебя от безумств, когда рядом стоят те, с кем ты прошёл всё, что только возможно?

– Девочки, я вас всех так люблю-ю-ю-ю, – закричала Соня, зацеловывая щёки каждой девушки.

Женя улыбалась и жмурилась от удовольствия.

Прозвучала последняя нота. Исходя из предполагаемой музыкальной программы, следующей должна была заиграть песня «Самбо белого мотылька».

Вместо этого секундную тишину разрезал громкий выстрел.