Сгорая по минутам

Глава 6. Возвращайся домой

Чёрное густое ничто. Бесконечный океан абсолютного небытия, в который Женя нырнула с головой.

Её голова была совершенно пуста. Мысли о будущем и прошлом, кошмары, лица близких – всё это куда-то пропало. Ощущение было такое, будто бы она очень долго сидела в шумной комнате, а теперь, наконец-то, вернулась в тишину. Было бы здорово остаться здесь навсегда.

Темнота и покой. Долгожданное возвращение в материнскую утробу. Примерно это ощущала Женя, когда её обнимал Алексей.

Алексей?

Непроглядное ничто вдруг выплюнуло Евгению прямиком на поле битвы. В нос ударил запах крови и гниющей плоти, на языке появился привкус железа, но сознание всё равно оставалось спокойным. Наверное, именно так чувствуется мир под кайфом. Девушка приподняла голову, пытаясь рассмотреть открывшуюся перед ней картину, но детали уловить было сложно – всё вокруг плыло. Фигуры бегущих солдат перетекали одна в другую и сливались в единое месиво.

– Отходим! Отходим!

Какой сейчас год? Это точно не одно из воспоминаний Жени. Но тогда кому оно принадлежит?

Где-то сбоку прогремел взрыв. Временные рамки резко сузились. Девушка неторопливо обернулась на звук и замерла, увидев на земле бездыханное, на первый взгляд, тело.

Он смотрел вверх своими некогда ярко-зелёными глазами. Сейчас в них не осталось ни капли былой яркости; казалось, они стали зеркалом для серого неба, которое едва виднелось сквозь горький плотный дым. Светлые волосы спутались и испачкались кровью и грязью, на лице застыла бордово-коричневая корка, а солдатская форма больше напоминала какие-то изорванные тряпки.

Только сейчас Женя заметила, что у него не было ног. А ещё – что он был до сих пор жив.

Сердце сжала невидимая рука. Девушка упала на колени и коснулась его лица, с ужасом чувствуя, как оно медленно становится всё холоднее.

– Любовь моя…

Солдат с усилием моргнул и попытался что-то сказать, но губы его не слушались. Вместо слов получился какой-то полухрип-полувыдох. Женино спокойствие испарялось с каждой секундой, оставляя после себя мерзкое послевкусие бессилия.

Это уже произошло.

– Это… ты… – сумел прохрипеть он. У него даже вышло состроить некое подобие улыбки, но это принесло только дополнительные страдания. Женя бережно приподняла его голову, и он закашлялся, пачкая кровью и без того грязный мундир. – Я… умер?

– Нет, – девушка изо всех сил старалась не заплакать, – нет, ты не умер…

– Тогда… – солдат снова разразился кашлем, – тогда… почему…

– Это всё не имеет значения, – прошептала Женя, прижимая его голову к своей груди. Её бросило в дрожь. – Это всё больше не имеет никакого значения…

– Я…

– Тише, – она укачивала его как ребёнка, стараясь сдерживать рыдания, – ничего не говори… Ничего не говори. Тебя ждёт прекрасная жизнь, слышишь? Нас с тобой. Мы будем жить в большом доме… Печь пироги с черешней, а потом есть эти пироги с чаем. Слышишь? Твои любимые пироги. Всё это закончится… И у нас с тобой будет самая спокойная, самая лучшая на свете жизнь. Мы будет гулять с собакой… Есть мороженое… – девушка всхлипнула. – Встречать рассветы и провожать закаты, спать, а потом рассказывать друг другу сны… – она глубоко вдохнула. – Ты никогда не умрёшь. Я тебе обещаю, что ты никогда-никогда не умрёшь, потому что любовь не позволяет умирать…

Пейзаж стал терять очертания. На горизонте сверкали огни, небо покраснело, словно ему вспороли живот, а вокруг лежало ещё очень много людей, которые больше не видели ни этих огней, ни этого неба.

– Ты никогда не умрёшь…

Жене никто не ответил. Человек, лежащий на её руках, продолжал держать глаза открытыми, но теперь они не отражали совсем ничего.

Это была та жизнь, в которой они никогда не встретились. Он увидел её в первый и последний раз.

– Никогда…

Всё исчезло, и Евгения открыла глаза.

Она всё ещё сидела в кресле. Подруги тоже потихоньку просыпались, непонимающе моргая и оглядываясь по сторонам. И как их вообще угораздило задремать прямо здесь?

Женя нахмурилась, восстанавливая в голове ход событий. Она пришла к Соне в гости… зачем? Просто так, очевидно, они же лучшие друзья, а лучшие друзья часто ходят друг к другу в гости. Агата и Есения наверняка оказались здесь по той же причине. Потом выпили чаю… И всё.

Женя не вспомнила ни кошмары, ни загадочного убийцу, ни человека с золотыми глазами.

Она подумала ещё секунд десять, но не смогла вспомнить и сон, который сейчас видела.

– Вот это мы даём, конечно, – хихикнула Агата, сонно потирая глаза. Обычно она всегда выглядела как какая-нибудь молодая принцесса вампиров, но сейчас больше походила на смешного малыша. – Соня, что у тебя за чаи такие интересные?

– Кто их знает, – Соня тупо уставилась на пустую кружку. – Какие-то китайские.

– А я вот выспалась, – похвасталась Есения, изящно потягиваясь. Почти как кошка какая-нибудь. – Слушай, зачем я вообще покупаю снотворное? На меня этот чаёк подействовал за минуту.

– Я тебе отсыплю, – пообещала Соня. Женя хихикнула. – Вы не помните… Я ничего не планировала сегодня сделать?

Все задумались. Ничего такого на ум не приходило.

– Ну, ладно, – Соня пожала плечами и поднялась на ноги. – Может быть, мне нужна была книжка…

Она поторопилась к полке и перерыла её сверху донизу, но осталась ни с чем.

– Странно… Вроде бы была здесь. Тут, почему-то, кроме художки всякой вообще ничего нету. Не могла же я забыть их…

Это действительно было странно. Женя прекрасно знала, как Соня носилась со своими ведьминскими штучками, и отсутствие их у неё в квартире не входило ни в какие рамки. С другой стороны, Соня также отличалась поразительной невнимательностью в определённые моменты, поэтому можно было особенно не беспокоиться. Да и зачем им сейчас заклинания? Всё же было хорошо.

– Потом найдёшь, – успокоила подругу Евгения и, собрав кружки со всех поверхностей комнаты, направилась на кухню. Букет от Лёши всё ещё стоял на столе, порядком подсушенный, но не менее от этого красивый.

Осенняя сырость, ладан и подгнившие яблоки.

Женя уловила запах всего лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы остановиться в ступоре. Непонятно, почему, но от него тошнило и хотелось спрятаться под кроватью, как в глубоком детстве. Оставив посуду в раковине, девушка подошла к цветам и как следует их обнюхала. Цветы пахли цветами – да, довольно слабо, но всё же. Ничего лишнего. Ничего опасного.

– Чушь какая.

– Ты нам? – донеслось из гостиной.

– Не, – крикнула Женя, выпрямившись. – Надо домой идти, говорю. Я у себя поищу вещи твои, Сонь. Может, ты их когда-то оставляла.

Подумав, она добавила:

– Я букет заберу тоже, а то Лёша не поймёт, почему он не у меня стоит.

Она и сама-то этого толком не понимала.

Женя вместе с Есенией проводили Агату до её дома, а затем разошлись на перекрёстке, так как жили по разным от него сторонам. Сеня обняла подругу на прощание как-то особенно крепко, от чего та засмеялась и сообщила, что у неё, кажется, хрустнул позвоночник.

– Считай, я твой бесплатный мануальный терапевт.

Евгения шла к себе, с лёгкой улыбкой рассматривая прохожих и здания, но внутри у неё всё равно скреблось неприятное чувство недосказанности. Как будто бы она упустила что-то очень важное, что-то, без чего невозможна сама жизнь. Но от попыток вспомнить это самое «что-то» начинала болеть голова. Женя ещё раз понюхала букет, убедившись, что ничем особенным от него не пахло, и остановилась. Как оказалось, очень вовремя – ещё немного, и она бы врезалась в Лёшу.

– Опять меня караулишь? – посмеялась она. Парень почему-то не разделил её веселья.

– Ты не дома?

– А должна?

– Ну… ты неделю не выходила, – он почесал затылок. – Я тебе писал, но ты так и не ответила.

– А, – Женя махнула рукой, – мы у Сони были. Напились чаю и заснули, представляешь? Я про всё на свете забыла.

Лёша вскинул брови и перевёл взгляд на букет.

– Ты его с собой таскала, что ли?

– Ой, нет… Понимаешь, я его тогда оставила у Сони, и как-то не подумала забрать, а она не занесла, ну и… Эй, ну ты чего, – она легко пихнула его в плечо, – не обижайся. Ты мне даришь самые-самые красивые цветы.

Лёша закатил глаза, но не смог долго держать недовольную мину и, в конце концов, улыбнулся.

– Я зачем пришёл-то, – начал он. – Есть вариант скататься домой. Ко мне брат приехал, – на этих словах он как-то помрачнел, – может нас отвезти.

– Кирилл, что ли?

– Ага. Ему тут что-то по работе понадобилось, ну и ещё, говорит, мама нас ждёт. Твои родители тоже.

– Опять будут нас раскармливать, – Женя надула щёки, изображая, вероятно, своё состояние после нахождения под материнским крылом. – Мы обратно потом не уедем. Укатимся, разве что, как колобки.

– Я благородно спасу вас от ожирения, мадмуазель, и съем всё за вас, – парировал Лёша, с важным лицом наклонив голову.

– Очень по-рыцарски.

Смеясь и отпуская шутки по поводу родительской стряпни, они поднялись в квартиру Жени.

– Ты, вообще, вовремя приехал, – сообщила она, разуваясь. – Я собиралась пирог печь.

– С черешней?

– А то. Заинтересован?

– Невероятно.

Помыв руки и поставив букет в красивую вазу (он точно должен был пожить ещё недельку), девушка отправилась на кухню, чтобы приготовить все необходимые продукты. Лёша сначала завис в прихожей, пытаясь пригладить отросшие волосы, но, в конце концов, плюнул на это гиблое дело и пошёл вслед за Женей. Когда она увидела его донельзя самодовольное лицо, то прыснула.

– Чем хвастаться пришёл?

– Понюхай меня.

– Ты что, дурак?

– Ну понюхай.

Женя скорчила подозрительную рожицу, но всё-таки ткнулась носом Лёше в шею.

– И что?

– Чем пахнет, рассказывай.

– Хм… – девушка немного подумала. – Чувствую что-то свежее. И цитрусовое.

– Во-от, – Лёша, казалось, вот-вот лопнет от распирающего его чувства собственной важности. – Я молодец?

– Ну, наверное да.

– Что значит «наверное»? Между прочим, ты сама попросила.

– Я? – Женя удивлённо распахнула глаза.

– Ты. Вы точно чай пили у Сони?

– Да точно, точно. Но я не помню, чтобы раздавала тебе советы по поводу парфюма.

Лёша опустил руки и как-то поник. Теперь он был похож на грустного побитого щенка.

– Но, тем не менее, пахнет прекрасно, – постаралась поддержать его Женя. – Не помню, что у тебя там было раньше, но наверняка что-то невкусное, раз у меня память отшибло.

– Да там не совсем моё было. Так, случайная путаница, – Лёша говорил как-то не совсем уверенно.

– Пытался меня впечатлить сменой имиджа?

– Возможно.

– Эх ты, – Женя щёлкнула его по носу. – Всё, не рассиживайся тут мне. Неси яйца.

– Я не сижу…

– Всё равно неси яйца.

Совместная готовка была их своего рода традицией. Алексею, правда, не очень нравилось готовить супы, но вот выпечка точно была его коньком. Он послушно подавал ингредиенты, замешивал тесто и промывал ягоды, пока девушка искала сахар или масло. Увидев эту картину, мать Жени схватилась бы за сердце: она упрямо считала, что заставлять мужчину взаимодействовать с плитой – себя не уважать. Но Евгения не разделяла её взглядов. В идеале, она бы заставила Лёшу взять готовку на себя полностью, но это было невозможно: ей слишком нравилось проводить с ним время. И эти часы на кухне становились особенно драгоценными от понимания, что они делают полезное дело вместе.

Когда пирог был отправлен в духовку, Алексей уселся на стул и тяжело вздохнул.

– Работай-работай, солнце ещё высоко, – Женя хотела было шлёпнуть его лопаточкой по руке, но парень оказался быстрее и перехватил её руку, тут же усаживая девушку к себе на колени и крепко обнимая со спины.

– Я устал, босс – пробормотал он куда-то ей в лопатки.

– Пожалуйста, только не эта фраза, – взвыла Евгения, – я сейчас заплачу.

– Значит, мне надо тебя развеселить? – Лёша хитро улыбнулся и прижал девушку к себе сильнее, откладывая злосчастную лопаточку в сторону.

Жене стало вдруг как-то жарко. Конечно, на улице плюс тридцать, а в квартире ни следа кондиционера.

– Можешь попробовать, – мурлыкнула она, чувствуя, как тёплые большие ладони сжимают её талию. Улучив момент, Женя перевернулась к парню лицом, поудобнее усаживаясь на его коленях. Их носы соприкоснулись, а его дыхание опалило её губы. Девушка с затаённым удовольствием заметила, как глаза Лёши в одно мгновение потемнели и теперь походили цветом на густую листву.

– Постараюсь сделать всё возможное, – выдохнул парень и осторожно увлёк Женю в мягкий поцелуй.

Каждое его движение как бы спрашивало разрешения на последующее, и от этого у девушки буквально кружилась голова. Он всегда был таким – предельно нежным и аккуратным, и при этом в совершенстве знающим все её слабости и желания.

Прикусить нижнюю губу, провести языком по кромке зубов и углубить поцелуй. Евгения делала то же самое множество раз, и каждый раз был как первый. Она имела представление о том, что люди в паре со временем надоедают друг другу и эмоции от физического контакта притупляются, но никогда лично с этим не сталкивалась. А уж их отношения с Лёшей точно можно было назвать… более чем продолжительными.

Это было удивительно и непонятно. Зная его наизусть, она всё равно продолжала открывать что-то новое в каждом жесте и слове, и вряд ли в этом была замешана магия или древние проклятья.

«Просто мы с тобой – идеальное дополнение друг друга».

Женя знала точно: ей не было суждено полюбить никого другого. Лёша этого не знал. В его душе просто жило простое понимание того, что за ней он пойдёт куда угодно.

С каждой минутой Жене всё сильнее хотелось стащить с себя и парня футболки, чтобы прижаться к нему ещё сильнее. Срастись кожей и мышцами, соединиться костями и сухожилиями, поглотить, утонуть, раствориться. Она усилила напор и уже было подцепила ткань пальцами, но пропищавшая духовка заставила их обоих вернуться в реальность.

Лёша тяжело дышал и всем своим видом показывал, что готов прямо сейчас выбросить плиту в окно.

– Кажется, теперь я ненавижу пироги с черешней, – прошептал он хриплым голосом.

– Я достаточно развеселилась, – так же шёпотом ответила Женя и, поцеловав парня напоследок, всё же пошла доставать выпечку, чувствуя на себе пристальный взгляд зелёных глаз.

– Это ещё не окончательная увеселительная программа, – предупредил Лёша.

– Очень надеюсь, – хихикнула девушка и поставила дымящийся пирог на стол. – Бон аппети. Я сейчас поставлю чайник.

Еда отвлекла их внимание окончательно, и последующие двадцать минут они уплетали блюдо, запивая его горячим чаем и обсуждая все возможные новости. К сожалению, перемыть косточки знакомым и не очень личностям не удалось – у Лёши зазвенел телефон. Он посмотрел на экран и как-то страдальчески вздохнул.

– Кирилл?

– Кирилл. Да? – с каждой секундой лицо парня мрачнело всё сильнее. – Уже пора? Я думал… Ладно, ладно. Сейчас спущусь. Ты уже здесь?

– Тебе пора?

– Да, – он убрал телефон обратно в карман и откусил кусок пирога, пробубнив: – Не могу оф нефо оторфаться.

Женя рассмеялась.

Лёша торопливо дожевал, обулся и, поцеловав девушку на прощание, побежал вниз по лестнице. Евгения тут же побежала к окну, чтобы ещё раз помахать ему, и увидела чёрную машину (в марках она не разбиралась), припаркованную прямо под дверью. Тут же рядом с ней появился Алексей. Он быстро нашёл взглядом окно её квартиры и послал ей воздушный поцелуй. Девушка сделала то же самое, улыбаясь во весь рот. Но, кажется, счастливы тут были только они.

Окно со стороны водительского сидения было открыто, и только сейчас Женя увидела мужчину с такими же, как у Лёши, пронзительными зелёными глазами. Он смотрел прямо на неё с необъяснимо недовольным лицом, а следом выдавил из себя кривоватую ухмылку и отвернулся, отъезжая.

Кирилл. Евгения знала только то, что он на семь лет старше Лёши, и что ему не особо нравится их союз. Но её это не напрягало.

В конце концов, невозможно нравиться каждому.

Оторвавшись от окна, девушка открыла соцсеть и написала в ответ на сообщение Лёши о том, что можно поехать послезавтра:

«А девочек с собой можно взять?»

Она заранее знала ответ. Конечно, можно. Кирилл побухтит, но найдёт место для всех, а потом будет всю дорогу молчать и слушать старый русский рок. Поэтому она тут же перешла в другую вкладку и написала:

«дорогие дамы, послезавтра нас ждёт невероятный трип в родимые места. собирайте вещички».