- Скрибблер... кхе-кхе... минуточку внимания, пожалуйста, - проговорил мистер Винч, искоса поглядывая на посуровевшего Иосию. - Как вы знаете... кхе-кхе... посещение такого выдающегося клиента, такого почтенного филантропа, такого видного... кхе-кхе... представителя достославного мира коммерции, как мистер Иосия Таск, для нашей фирмы - величайшая честь. Кхе-кхе. Мистер Таск и я, ко взаимной выгоде посовещавшись и рассмотрев вопрос со всех сторон, завершили... кхе-кхе... предварительные наброски документов, необходимых для приведения судебного приговора в исполнение. Вот они, у меня.

Поверенный с чопорной торжественностью продемонстрировал подчиненному ворох бумаг.

- Скрибблер... кхе-кхе... подготовьте необходимое количество экземпляров, и как можно скорее. Кхе-кхе. Как только документы будут подписаны и печати поставлены, судебный приговор будет приведен в исполнение Хиксом и его коллегами.

Поверенный шагнул к табурету мистера Скрибблера и снизу вверх протянул клерку бумаги. Тем временем проворный мистер Хикс благополучно спустился с вулкана. Отряхнув пальто от юридической пыли, он поправил очки с дымчатыми стеклами и, сжимая в руке шляпу, вытянулся по стойке "смирно" перед своим работодателем. Над обоими возвышалась долговязая фигура скряги: сухопарый, хитроумный дух, под взглядом которого все словно бы омрачалось тенью.

Поверенный Винч откашлялся.

- Сдается мне, мистер Таск... кхе-кхе... что неотложные дела сегодняшнего утра завершены. Кхе-кхе. Наша фирма в полном порядке, а документы уже сейчас, пока я говорю, находятся в процессе подготовки. Законник встревоженно бросил взгляд на клерка, который на данный момент вроде бы с головой ушел в работу. - Если фирма в силах оказать вам еще какую-то услугу...

- Вот этого вашего Викса мне на пару слов, если не возражаете, проговорил Иосия; его слова прозвучали скорее приказом, нежели просьбой.

Поверенный возражать не стал, а закивал криво посаженной головой и протянул руку, словно говоря: "Вот этот человек, займитесь им; он целиком и полностью в вашей власти".

Заскрипели штиблеты; скряга двинулся вперед, одним шагом преодолевая изрядное расстояние.

- Итак, мистер Стикс...

- Э... прошу прощения, сэр... меня зовут Хикс, сэр. Пишется: Х-И-К-С. А не Викс. И не Стикс. А, напротив, Хикс. Как в сочетании: Самсон Хикс. Всегда так было, всегда так и будет, - поправил франтоватый коротышка в черном с несвойственной для него резкостью. За дымчатыми стеклами невозможно было разглядеть выражение глаз, но щеки мистера Хикса зарумянились, отчего кирпично-красная физиономия еще больше уподобилась кирпичу.

Поверенный, в свою очередь, побледнел как призрак и, потрясение открыв рот, уставился на своего наймита. Мистер Скрибблер, строчивший не покладая рук, перестал строчить и перегнулся через стол - посмотреть в чем дело. За спиною у мистера Хикса испуганно съежилась онемевшая Бриджет.

Медленно и неотвратимо огромная седовласая голова разворачивалась на башне вокруг своей оси, пока пронзительные ястребиные глаза не уставились на мистера Хикса.

- Мне ваше имя известно, сэр, - пророкотала голова. - А вы думаете, что нет? Вы думаете, что я бы обратился к вам, вас не зная? Да за кого вы меня принимаете? Ну так вы меня выслушаете, мистер Хикс, поскольку я вас знаю как облупленного, сэр.

- А я - вас, - твердо отвечал мистер Хикс, но тут же поспешно добавил: - Сэр.

Пораженный до глубины души Винч отшатнулся и промокнул лысину.

Скряга злобно нахмурился - этот взор пронзил бы до сердцевины самый кряжистый дуб. Несколько секунд он стоял так, застыв неподвижно и, видимо, размышляя про себя, содрать ли с негодяя кожу прямо сейчас или пусть сперва еще немного помучается. Затем насупленные брови разгладились, уступая место выражению хищного любопытства. Мистер Таск смерил взглядом джентльмена в черном, словно оценивая всю глубину его дерзости.

- Понятно. Понятно. Очень хорошо, мистер Бикс, - промолвил скряга, затаив в уголках губ знакомую зловещую ыбочку. - Вы изволили высказаться давненько к этому готовились, надо думать! - а теперь выскажусь и я.

В ожидании приговора мистер Хикс поднял глаза, храбро выдержав смертоносный взгляд скряги.

- Вы отлично знаете, мистер Фликс, что я не пустослов. Пустословие это не для меня. Но ваш случай окажется исключением. Скажем прямо: я вас не люблю, никогда не любил и не полюблю. - При этой утонченной насмешке в адрес мистера Хикса зловещая улыбочка на мгновение превратилась в самодовольную ухмылку. - Вы - бездельник, неудачник и плут. Ваше поведение в деловых вопросах, имеющих отношение ко мне, практически всегда демонстрирует вопиющую некомпетентность, в то время как ваше чувство долга и ответственность по отношению к вашему нанимателю - к фирме, что обеспечивает вас хлебом насущным, - с моей точки зрения, оставляют желать много лучшего. Вы - бахвал и шут. Короче говоря, вы воплощаете в себе все, что мне несвойственно. И поскольку я - человек деловой, мистер Викс, и славлюсь своей добросовестностью, на такие ваши замашки я, по совести говоря, никоим образом не могу посмотреть сквозь пальцы.

- А вы, - парировал мистер Хикс, не сдавая позиций, вот только колени его чуть заметно дрожали, - вы - тиран и деспот. Сэр.

Поверенный Винч облизнул губы и на одно-единственное безумное мгновение вообразил, что все это, должно быть, сцена из спектакля, контора его превратилась в театр, и сам он - в числе зрителей помянутого театра; вот только почему-то ему не потрудились об этом сообщить. Он стиснул затылок ладонью, чтобы мозг, не дай Боже, не выкипел.

- Вы возражаете против вольного обращения с вашим именем. Что ж, пусть так, ваше право, - проговорил скряга. - Возражайте сколько угодно; меня это не касается. Пусть останется непреходящим символом моего к вам неуважения. Если бы не годы верной службы со стороны данной юридической фирмы, сперва в лице мистера Эфраима Баджера, а в последнее время - в лице его преемника мистера Винча, - здесь дородный поверенный в темно-фиолетовом облегченно вздохнул, - я бы давным-давно покинул эту контору. Вы говорите, я - тиран и деспот. Что ж, вы правомочны иметь свое мнение, равно как и я. Пусть так. Вы - не мой подчиненный. Однако нельзя допускать, чтобы наши мнения друг о друге сказывались на работе в сфере обоюдного интереса. Мы - бизнесмены, сэр. И на жизнь смотрим трезво. Мы не можем себе позволить роскошь идти на поводу у собственных мнений. Надеюсь, мы друг друга поняли?

Все существо мистера Хикса трепетало от еле сдерживаемого напряжения. По его лицу, заливая глаза, потоками струился пот, сердце едва не выпрыгивало из груди, в ушах невыносимо звенело. Невзирая на все усилия, мистер Хикс начинал сдавать.

- Да, - проговорил он наконец, причем голос его звучал чуть хрипловато. С губ Бриджет сорвался благодарственный вздох, а мистер Винч принялся яростно вытирать лысину. Мистер Скрибблер, подперев голову рукой, завороженно наблюдал за происходящим.

- Так вот, мистер Тикс, - бодро продолжал Иосия как ни в чем не бывало, - извольте внимательно следовать всем инструкциям вашего нанимателя в том, что касается дела, приведшего меня сюда нынче утром. Мне нет необходимости напоминать вам, что для меня это - вопрос исключительной профессиональной значимости. Требуются ваши услуги в качестве доверенного лица фирмы... И не вздумайте нас подвести! Ваши коллеги готовы действовать?

- Да, сэр.

- Тогда скажите, мистер Кикс, - осведомился Иосия, скрещивая на груди длинные костлявые руки, - вы сумеете перегнать стадо громотопов?

Вопреки зарождающемуся взаимопониманию, мистер Хикс ощетинился: непочтительное обращение с ним самим и с его именем вновь не оставило его равнодушным. Эту насмешку Иосия отнюдь не выдумал только что, но отработал и усовершенствовал с течением времени. Укрепившись в своем намерении, мистер Хикс утешал себя мыслью о том, что, ежели замысел его увенчается успехом, очень скоро мистеру Иосии Таску придется иметь дело с силой куда более могущественной, нежели старина Хикс.

- Кое-что я в этих созданиях смыслю, сэр, в этих здоровенных широкобивенных секачах, и с делом Хокема, разумеется, уже ознакомлен. Могу ли я спросить, куда мы их погоним?

- К югу - точное место назначения будет объявлено позже. Итак, наш друг "Мистер Баунсинг и экипажи" вскорости распрощается со своей драгоценной скотиной. Мы ему покажем, мистер Джикс, как надо выполнять финансовые обязательства и каковы бывают последствия, ежели посягаешь на чужие деньги. Мы сведем на нет его жалкое предприятие. Это, вне всякого сомнения, послужит ему хорошим уроком.

Скряга стремительно развернулся к поверенному - "Винч, надеюсь вскорости получить от вас весточку!" - и той же надменной, самоуверенной поступью устремился к выходу.

- И побольше вам подобных дней, - усмехнулся он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Тьма хлынула в дверь вслед за ним; так что, невзирая на теммную завесу и отсутствие окон, после его ухода в конторе Баджера и Винча заметно посветлело.

Однако благая перемена на настроении дородного поверенного никак не сказалась

- Хикс - сюда - сейчас же! - прорычал он, качнув криво посаженной головой в направлении внутреннего святилища. Кислое выражение его лица от внимания Самсона Хикса отнюдь не укрылось. Вид у поверенного был такой, словно его только что вздернули на виселице. В преддверии нахлобучки мистер Хикс расправил брюки в тонкую полосочку, засунул кулаки в карманы и проследовал за подателем хлеба насущного в тайную комнату.

- Ла, вы когда-нибудь видели такое? - воскликнула Бриджет, едва тяжелая дверь захлопнулась. - Я думала, его насквозь проткнут - как долговязый прохвост глазами-то сверкал! Просто в толк не могу взять, что такое нашло на старину Хикса. "И никогда-то у долговязого прохвоста доброго словечка не найдется"... Ла, ужо нынче немного здесь прозвучало добрых слов, скажу я вам. А сейчас, надо думать, старина Хикс сполна получает, что ему причитается. Только вообразите: так говорить с клиентом, да с каким! С первым богатеем Солтхеда! Ла, мистер Скрибблер.

Но сбивчивый монолог девушки так и не привлек внимания мистера Скрибблера, который вернулся к трудам праведным и проворно царапал что-то на пергаменте. Отчаявшись выманить клерка с его верхотуры, прелестная поденщица оставила все свои попытки и взялась за ведро. С губ ее сорвался тихий вздох, а синева глаз слегка померкла.

- Ах, были б вы подобрее, - прошептала она чуть слышно. Затем уставилась в пол, покачала головой, словно не веря самой себе, развернулась и ушла.

Между тем мистер Скрибблер отложил в сторону черновики документов по приведению приговора в исполнение, столь важные для мистера Таска, и возобновил работу на благо надвигающегося Пуддлби. Такая добросовестность со стороны Ричарда, расставившего приоритеты в пользу клиента, ожидаемого с последним экипажем из Ныомарша, несомненно, вызвала бы одобрение Иосии. В конце концов мистер Иосия Таск был человеком деловым, а мистер Ричард Скрибблер, наш неутомимый клерк, претендовал на тот же эпитет; и разве Иосия не славился повсеместно своей добросовестностью?

Спустя какое-то время из приемной поверенного появился вполне отрезвленный Самсон Хикс. Смотрел он туча тучей. Губы его сжались в струнку, вот только верхняя чуть оттопырилась. Было очевидно, что мистер Хикс призвал на помощь всю свою выдержку; хотя в данный момент сей джентльмен получал от работодателя вовсе не нагоняй, а лишь инструкции касательно мастодонтов.

Минута-другая, и вот уже облаченный в темно-фиолетовое поверенный стремительно развернулся и вновь нырнул в свой личный склеп. Мистер Хикс нахлобучил шляпу на лоб и задумчиво побрел к выходу. Уже от порога он окликнул клерка:

- Надеюсь, вы запомнили, друг Ричард? Хайгейт-хилл, "Клювастая утка"!

Перо мистер Скриббла застыло в воздухе. Брови клерка поползли вверх, губы сложились в лукавую ухмылку. Резко очерченный рот мистера Хикса изогнулся в уголках: к франтоватому джентльмену отчасти возвращались былые ухватки

Однако не успел мистер Хикс открыть входную дверь, как тут же вновь рывком ее захлопнул и прислонился к ней спиной, раскинув руки. За дымчатыми стеклами, словно тая вспугнутых птиц, пронесся целый вихрь безумных образов. Прихлопнув ладонью шляпу, он метнулся в ближайший угол и укрылся за каким-то предметом мебели, на коем высился особенно крупный вулкан. Оттуда мистер Хикс мог без риска наблюдать за происходящим, сам оставаясь невидимым.

Дверь распахнулась, и на пороге появился объект страхов мистера Хикса. Глянув вниз, мистер Скрибблер обнаружил модно одетого молодого джентльмена с пышными усами, безупречно изваянным подбородком и большими темными глазами, что пылали как угли под надменно изогнутыми арками бровей.

- Винч меня ждет, - сообщил джентльмен безапелляционно.

Клерк, окинув посетителя быстрым оценивающим взглядом, сурово свел брови и ткнул пером в сторону внутреннего святилища. Модник в бутылочно-зеленом сюртуке прошествовал мимо и нырнул в личный кабинет поверенного, даже не потрудившись доложить о себе.

Мистер Хикс, убедившись, что посетитель благополучно проследовал по назначению, выбрался из укрытия и махнул рукой, привлекая внимание Ричарда Скрибблера. В превеликом возбуждении он указал на дверь внутреннего святилища, несколько раз потыкав в воздух указательным пальцем.

Поначалу в глазах клерка отражалось лишь глубокое недоумение, затем его брови взлетели вверх, а губы сложились в букву "О". Вопросительно глядя на собеседника, он качнул пером в сторону двери. Мистер Хикс энергично закивал и одними губами произнес: "Пресловутый молодой джентльмен".

Мистер Скрибблер воззрился на дверь с новым уважением.

Самсон Хикс, еще несколько раз наведя на помянутую дверь дымчатые стекла, вышел из конторы. Перед его мысленным взором так и стояли мистер Иосия Таск, поверенный Винч и модно одетый джентльмен.

Глава VI

На Пятничной улице

Крапчатая кобылка шла легким, летящим аллюром, изящно переступая по мощеной камнями мостовой. Тонкие стройные ноги так и мелькали на бегу, точеная, гордо посаженная головка чутко вскинута, уши насторожены, темная грива развевается по ветру - словом, кобылка лучилась внутренней силой и уверенностью, что так восхищают в породистой лошади. Подобно любому животному - или человеку, если уж на то пошло, - демонстрирующему врожденный талант, кобылка казалась погруженной в свой собственный, сокровенный мир, первобытную, природную сущность, и внимание сторонних наблюдателей привлекала только лишь красотой, движением и мощью.

"Это - мое призвание. Это - мое ремесло. Скромничать смысла нет; своим ремеслом я владею превосходно. И не стесняюсь продемонстрировать вам, насколько я хороша. Я - лучше всех". К таким выводам вполне могли прийти те, что наблюдали легкий бег кобылки со стороны, хотя вряд ли они когда-либо оказались бы посвященными в ее тайные мысли. Впрочем, возможно, что вечером такого невероятно холодного дня в голове ее роились и иные думы: что-нибудь вроде "До чего есть хочется; скорее бы домой!".

Кобылка влекла за собою видавшую виды двуколку - местами проржавевшую, местами сохранившую былой блеск, - что мерно катилась вперед. Ездок, закутанный в шарф и плед, управлялся с поводьями и хлыстом не то чтобы блестяще - ведь ему то и дело приходилось хвататься за шляпу затянутой в перчатку рукой.

Двуколка прогрохотала по аллее, где по обе стороны выстроились неопрятные домишки, а затем свернула в извилистый переулок и покатила по узкому объездному пути. Звяканье колес и цокот копыт эхом отражались от стен. Высоко в небесах слабые попытки солнца явить себя во всей своей славе давно уже сошли на нет. День угасал под серой моросящей пеленой, что время от времени грозила прорваться яростным ливнем.

За последним углом открылась перспектива более широкая. Булыжник мостовой сменился слякотной проселочной дорогой, а еще дальше, за вторым поворотом, строения расступились, открывая взгляду величественные утесы и вздымающиеся неприступные скалы, обозначившие восточную окраину города. Дорога свернула вверх параллельно горам. Здесь дома встречались куда реже, зато выглядели не в пример роскошнее; каждый стоял на своем собственном участке и утопал в зелени.

Рядом с одной из вилл ездок, заметив что-то краем глаза, поспешно натянул поводья.

"Вот те на! - возможно, размышляла про себя крапчатая кобылка по поводу этой остановки. - А ведь и впрямь самое время было бы отдохнуть, просто-таки самое время, в любой день, кроме нынешнего. А так - где он, дом и ведро с кормом? О, помчаться бы снова, обгоняя ветер!.. И чего он такого интересного нашел в этом унылом месте?"

Слово "унылый" было подобрано на редкость удачно. Этот дом мало походил на ухоженные особнячки вдоль дороги, разве что материал на него пошел такой же: иссиня-серый камень и местами - кирпичная облицовка. Огромный, мрачный, угрюмый особняк высился изрядно в стороне от дороги за внушительной оградой. Видавший виды фасад щетинился льдистыми арками, витыми трубами и грозными фронтонами. С высоты крыши, над парадным входом, на гостей свирепо таращились насупленные каменные ангелы. Густой покров плюща затянул стены соседних домов, но не этого; вместо того, свесы крыши источали мерзость запустения.

Все здесь дышало распадом. Даже вековые дубы во дворе словно бы увядали, изгороди удрученно нахохлились, трава сочилась меланхолией. Однако внимание к себе приковывал в первую очередь сам особняк. Если смотреть на него не отрываясь достаточно долго, в воображении наблюдателя дом как по волшебству преображался, оживал и мрачно хмурился, точно физиономия восставшего из земли жуткого тролля: с двумя окнами эркера вместо глаз, с крышей и трубами вместо шляпы, а полуобвалившиеся ступени перед парадным входом больше всего напоминали пасть с обломанными зубами.

Однако владелец двуколки остановился отнюдь не ради дома и безотрадных окрестностей - их он проезжал по пути не раз и не два. Его взгляд привлекла одинокая фигура слуги - тот сломя голову носился по двору, точно резиновый мячик. Пулей вылетев из боковой двери, слуга тут же исчез за углом. Затем, вновь появившись по другую сторону дома, бросился к конюшням, а оттуда - в сад. Затем снова нырнул в боковую дверь, выбежал из парадного входа и заметался между пилястрами и вокруг обвалившихся каменных ступеней, заламывая руки и непрестанно выкрикивая одну и ту же неразборчивую последовательность слогов срывающимся от волнения голосом.

В какой-то момент слуга заметил, что за ним наблюдают с дороги. За долю секунды он преодолел разделяющее расстояние и прильнул к воротам ограды, вцепившись в прутья побелевшими пальцами.

- Вы его не видели? - встревоженно воззвал слуга, с трудом переводя дух.

- Кого не видел? - уточнил ездок.

- Да огромного свирепого пса, кого ж еще! - пояснил слуга - лакей, судя по платью и манере держаться.

- Где же?

- Да где угодно! Огромный свирепый пес. Турок - ну, собака такая, мастиф нашего старикана. Он как сквозь землю провалился - псина, не старикан. Вы его не видели?

- Боюсь, что нет, простите, - отозвался ездок, ероша седоватую, похожую на щетку шевелюру.

- Просто ужас какой-то. Если старикан вернется и обнаружит, что пса нет как нет, тут и мне заодно на дверь укажут. Оказаться на мели - в мои-то годы! Ох, я так и знал! Так и стоит перед глазами этот кошмар, так и стоит! Да так ясно, точно вживую!

- Держу пари, пес объявится. Скорее всего просто рыщет где-нибудь, предположил профессор Тиггз - ибо в двуколке ехал не кто иной, как он, скользнув взглядом по окрестностям. - Кто-нибудь его непременно опознает. Такие животные не забываются, знаете ли.

- Верно, верно, - подтвердил лакей, уставившись безумным взглядом в никуда. - Этот пес уже никого не слушает, даже старика. Характер у него всегда был прескверный - ну, у мастифа то есть. На зов не идет, слушаться не желает... вытворяет все, что заблагорассудится. Да вы его видели... вот вы бы рискнули его муштровать? Никто в толк взять не может, что на зверюгу такое нашло. Ветеринар только вчера у нас побывал - и ушел, тряся головой. Подождите, вот обнаружит он, что старикан ему платить не собирается, поскольку диагноз не поставлен... Он не то что головой, он и кулаком потрясать станет!

- А как давно собака исчезла?

- Уж и не знаю. Только несколько часов назад он был тут, валялся себе, точно вдребезги пьяный забулдыга, в садочке. Я на него никакого внимания не обращал. Видимо, зря. А потом взял да и как сквозь землю провалился. И теперь я за это сполна заплачу. Вот уже предчувствую, что так оно и будет.

- Но с какой стати за собаку отвечаете именно вы? Наверняка конюх...

- Какой такой конюх? - презрительно рассмеялся лакей

- Ну, если не конюх, то помощник конюха...

- Помощник конюха?

- Или мальчик при псарне...

- Ха! - фыркнул лакей.

Профессор умолк, глядя мимо лакея на унылую усадьбу. Запущенное состояние дома и участка, пресловутая скупость хозяина, горестная участь лакея - все это складывалось в логичную, вполне предсказуемую картину, так что невозможно было не понять, как обстоят дела в хозяйстве старого скряги.

- Ну хоть кухарка-то у вас есть - чтобы стряпать там, тарелки со стаканами мыть и...

- Ни души. Вы только взгляните на мои руки, - пожаловался лакей, протягивая вышеозначенные конечности сквозь решетку, дабы профессор изучил их должным образом. - Хуже, чем у судомойки!

- Понятно. Извините, я и не сознавал, как вам туго приходится. Профессор вновь уселся в двуколку и взял поводья. - Что до пса - думаю, он скоро объявится. Если вдруг замечу его по пути - непременно вас извещу. Удачи вам. Возможно, оно и к лучшему.

- Весьма вам признателен, - ответствовал лакей и поспешил обратно в дом.

- Ну, трогай, Мэгги, - сказал профессор кобылке, легонько касаясь ее хлыстиком.

Лакей вспрыгнул на крыльцо и принялся во весь голос звать собаку - я бы предположил, щедро пересыпая речь выражениями, для печати не предназначенными, - это было последнее, что увидел профессор, удаляясь прочь от усадьбы.

Вскоре слякотная дорога выровнялась. Двуколка как раз преодолевала очередной поворот, как вдруг в небе пронеслось что-то огромное и темное. Подняв голову, профессор убедился, что это - гигантская черная птица, отчасти смахивающая на грифа. По спине его побежали мурашки: дело было не только в размерах твари, но и в расцветке - голова и шея птицы отливали ослепительно кармазинным.

Тераторны никогда не забирались так близко к городу. Обычно они избегали побережья, держась болот и холодных горных лугов; редкая птица залетала от утесов в сторону моря. Эти кошмарные создания, эти злобные хищники пользовались дурной славой. В отличие от грифов, они зачастую предпочитали падали живую добычу - и не каких-нибудь там мелких зверушек. Высоко в горах жили люди, утверждающие, что видели, как тераторны, сбившись по двое и трое, набрасывались на взрослого саблезубого кота и валили его на землю. Возможно такое или нет, оставалось лишь гадать.

В народе верили, что появление тераторна близко от города предвещает несчастье.

Профессор проводил птицу глазами: она скользила по небу, точно черная тень по облакам. Глаза кармазинно-красной головы придирчиво и бесстрастно изучали ландшафт, по мере того как крылатое создание кругами удалялось в направлении виллы "Тоскана". Профессор встревожился было о пропавшей собаке, но, вспомнив о крайне скверном характере мастифа, быстро успокоился. Когда он вновь поднял глаза, птица уже исчезла.

Теперь дорога вела прямо, через местность, что становилась все более лесистой. Брызнул мелкий дождик. Профессор направил двуколку на Пятничную улицу, а затем по усыпанной гравием подъездной дорожке к очень милому особняку и в крытый задний дворик. Сухощавый одышливый старик в платье конюха взял кобылу под уздцы, ласково потрепал ее по шее и приветствовал профессора, прикоснувшись к черному котелку.

- Похоже, неприятный выдался денек, Том, - проговорил профессор. Он сбросил плед, спрыгнул на землю и вытащил из двуколки свой туго набитый саквояж.

- Вы видели птицу, сэр? - осведомился Том, добрейшей души человек с лицом, точно вырезанным из векового самшита.

- Видел.

- Добра от этого не жди, - заверил конюх, выпрягая крапчатую кобылку.

- Ах, Том, еще одно. Псина старого скряги рыщет по окрестностям. Да вы его знаете - здоровенный пятнистый мастиф. Поглядывайте по сторонам, хорошо? Тамошний слуга себя не помнит от тревоги.

- Тоже дурной знак, - проворчал Том Спайк, задумчиво качая головой. И в лучшие деньки этот пес - тварь прескверная. Ну, пойдем, пойдем, милашка Мэгги, - окликнул он кобылку, - мы тебя разотрем, обиходим, а потом посмотрим, что за вкусности приготовил для тебя старина Том.

Профессор поспешил через конюшенный двор к дому. Этот приветливый, очаровательный, улыбающийся старинный особняк скромных размеров составлял самый что ни на есть разительный контраст с обиталищем старого скряги. На удивление уютное трехэтажное деревянно-кирпичное здание с черепичной многощипцовой крышей венчали живописные дымовые трубы. На фоне черного бревенчатого каркаса драночные оштукатуренные стены поражали белизной, а крохотные решетчатые оконца сияли радушным отблеском каминного пламени.

- О, приветствую вас, юноша! - воскликнул профессор при виде рыжего полосатого кота, устроившегося на черной лестнице. - Ну-с, как прошел день?

В ответ кот взволнованно заурчал что-то на кошачьем наречии и со всем усердием принялся тереться о профессорские брюки. Профессор почесал кота за ушами и был вознагражден взрывом бурного мурлыканья. Затем открыл дверь, и кот опрометью бросился в дом, шумно возвещая о своем возвращении.

- Вечер добрый, миссис Минидью! - Профессор повесил пальто и шляпу на вешалку в задней прихожей, стянул перчатки и принялся энергично растирать руки. - Вижу, мистер Плюшкин Джем сегодня не голодал, - добавил он, отметив состояние глиняной миски, принадлежащей рыжему полосатику.

- Да это все ваш мистер Райм, сэр, - проговорила добродушная особа, оборачиваясь к вошедшему от кухонного очага, но не переставая помешивать в огромной кастрюле с супом. У нее были блестящие, с земляничным отливом волосы, такие же щеки, искрящиеся, с лукавинкой, глаза, обезоруживающая улыбка и избыток ямочек. Дама уже пересекла границу зрелого возраста и, как это зачастую случается в ходе подобного путешествия, обрела определенную округлость форм. - Он вернулся к работе и, боюсь, к Джемчику был исключительно щедр. Видимо, чувствует себя в большом долгу перед вами, сэр, учитывая недавние треволнения.

Профессор молча кивнул. Одолевающие его мысли о продавце кошачьего корма, о сестрах Джекс и пляшущем призраке погибшего матроса, в придачу к появлению тераторна, лишь усиливали смутное беспокойство, нарастающее в его душе. Профессор взялся за саквояж и направился было к лестнице, но тут же резко развернулся на каблуках и снова заглянул в кухню.

- Ах, миссис Минидью, чуть не забыл. К ужину опять будет молодой мистер Киббл. Не поставите ли для него дополнительный прибор?

Домоправительница одарила хозяина понимающим взглядом.

- Это все Лаура, верно? Уж я-то сразу вижу, если молодому человеку юная леди приглянулась, и скажу вам, сэр: этот ваш мистер Киббл влюбился по уши. Вы сами рассудите: мисс Дейл не пробыла у нас и двух месяцев, а он уже в пятый раз с визитом заявляется!

- Право же, миссис Минидью, только не нужно усматривать в этом визите то, чего нет и быть не может! Последние несколько недель мистер Киббл работает не покладая рук. Неутомимый труженик, и такой воспитанный юноша, такой эрудированный. Задержался сегодня после урочного часа, чтобы закончить кое-какие заметки, и по моей просьбе привезет бумаги сюда. Согласитесь, миссис Минидью, с моей стороны будет верхом неучтивости сразу указать ему на дверь, даже не пригласив поужинать. Что до вашей гипотезы касательно его предполагаемого увлечения мисс Дейл... сдается мне, вы преувеличиваете.

При последних словах профессор лукаво сверкнул глазами и раз-другой пригладил щетинистую, точно щетка, шевелюру, просигнализировав тем самым вдове Минидью, что отлично ее понял.

На лестнице профессора Тиггза ждала засада: крохотная фигурка, задыхаясь от смеха, выпрыгнула из темного угла и вцепилась в рукав его сюртука цвета тутовых ягод. Поставив саквояж, профессор опустился на колени, обнял девочку, расцеловал в обе щеки и пригладил ее блестящие волосы

- Как поживаешь, Фиона, деточка? Ну и напугала же ты своего старого дядюшку! И во что это ты нынче играешь?

- Я - медведь, дядя Тиггз, разве сам не видишь? Я как выскочу из пещеры - и хвать тебя!

- Сдается мне, скорее уж медвежоночек. Однако я очень рад, что медведь - не настоящий.

- Ой, медведи такие забавные! А можно, мы заведем медведя? Ну, пожалуйста! - взмолилась девочка. Глазки ее разгорелись от восторга.

- Боюсь, милая, что медведи - звери очень крупные и непослушные. И людей они не особо жалуют, знаешь ли; так что маленьких девочек они рядом уж точно не потерпят! Скажу больше: дом у нас невелик, медведю здесь места не хватит.

- Места не хватит?

- Нет, не хватит. Медведи в домах не живут. Им простор нужен. Вот почему они селятся в огромных пещерах высоко в горах. Понимаешь, медведи любят гулять на воле, им нужны луга и долины, леса и реки.

- Ох, - разочарованно вздохнула Фиона.

- А где наша мисс Дейл?

- Сперва помогала миссис Минидью на кухне, а теперь сидит у себя в комнате наверху, за книгами. Она столько читает! Ужасно прилежная!

Профессор поглядел на прелестное личико племянницы - своей воспитанницы и единственной оставшейся в живых родственницы - с нескрываемым восхищением.

- И тебе бы с нее брать пример, - шепнул он, прижимаясь к крохотному носишке своим куда более объемным, что вызвало новый взрыв смеха. - В конце концов мисс Дейл - твоя гувернантка, твоя наставница. Так что ей и полагается выказывать прилежание.

- Она ужасно прилежная, но с ней так весело - не то что со старухой Следж! - молвила девочка.

- Должен признать, что "старуха Следж", как ты изволишь ее величать, проговорил профессор с комичной серьезностью, - была самую малость чересчур прилежна, даже по нашим стандартам. - И уже иным тоном добавил: - Право, Фиона, тебе не следует так о ней говорить. Миссис Следж, как ты помнишь, внезапно слегла с воспалением мозга, и доктор Дэмп склонен полагать, что нарушения, вызванные болезнью, носят необратимый характер. К счастью, нам удалось нанять вместо нее мисс Дейл: необыкновенное, невероятное везение! Тебе ведь нравится Лаура, верно?

- Ох да, очень-очень! - не задумываясь, воскликнула Фиона.

- Вот и славно. А теперь, будь добра, сбегай наверх и скажи ей, что к ужину мы ждем мистера Киббла.

Эта на первый взгляд безобидная просьба заставила Фиону недовольно поморщиться.

- В чем дело, милая?

- Опять мистер Киббл! Ох, дядя Тиггз, он такой... такой... такой зануда!

- Право же, юная леди...

- И такой старомодный... одни кошмарные зеленые очки чего стоят!

- Фиона, детка, послушай меня, - проговорил профессор, беря крохотные ручки племянницы в свои. - Мистер Киббл - очень целеустремленный молодой человек, прирожденный ученый, кристально-честный, и притом трудится не покладая рук. Лучшего ассистента мне и желать нечего. Скажу больше: у меня есть основания полагать, что он очень привязался к мисс Дейл за то недолгое время, что она у нас пробыла.

- Но он такой скучный... наверняка мисс Дейл тоже так думает...

- Фиона, - твердо произнес профессор.

Последовала пауза. Девочка завязывала узлом пряди своих волос, то и дело умоляюще поглядывая на дядю. Но профессор героически не сдавал позиций.

- Ну ладно, - вздохнула Фиона. Потупив взгляд и едва реставляя ноги, маленькая мученица поплелась наверх - доставлять роковую весть по назначению.

- Спасибо, милая! - крикнул профессор вслед. Затем подхватил саквояж и неторопливо двинулся по примыкающей лестнице вниз, в небольшую уютную библиотеку, отделанную кедром, что служила ему личным кабинетом. Он снял сюртук, помешал угли в камине, уселся за стол и, закурив трубку, погрузился в мирные размышления. Спустя минуту-другую обмакнул перо в чернила и взялся за корреспонденцию.

Так прошло полчаса, может, чуть больше. Небо почернело, дождь то стихал, то хлестал в окна с новой силой. С моря налетал ветер; время от времени слышно было, как он со свистом огибает угол дома. Вспыхивала молния, грохотал гром. На краткое мгновение в неумолчном шуме послышалось нечто похожее на вой. Звук этот прозвучал настолько отчетливо, что профессор оторвался от письма, нахмурился, и его лицо, обычно открытое и приветливое, на миг утратило все свое добродушие. Он прислушался. Раскурил трубку и прислушался снова. Выглянул в окно, барабаня пальцами по столу. Скользнул взглядом по камину, по панельной обшивке, по книжным полкам, по уютному дивану. Да, вполне возможно, что выл мастиф. Или, скажем, жуткий волк - волки частенько объявлялись на окраинах города. Волк или собака, или, что вероятнее, просто-напросто ветер. Что бы это ни было, звук больше не повторялся.

Запечатав письма и сложив их в почтовую коробку, профессор облачился в сюртук и снова поднялся наверх. Там обнаружился его секретарь, только-только прибывший: сам он вымок насквозь, зато профессорские заметки покоились в надежной и сухой кожаной сумке. Мистер Киббл благодарно сдал шляпу, пальто и макинтош миссис Минидью, а та разложила их сушиться в кухне у огня. Секретарь протер старомодные зеленые очки и при помощи расчески укротил растрепавшуюся шевелюру.

Едва они с профессором переступили порог гостиной, пройдя под аркой, открывающейся в холл, как у основания лестницы появилась юная девушка в синем платье. И взгляд мистера Киббла, точно повинуясь некой неодолимой силе, сей же миг обратился к ней.

- Здравствуйте, мисс Дейл. Как п-приятно снова с вами увидеться, проговорил этот в высшей степени целеустремленный молодой человек.

Гувернантка учтиво улыбнулась и протянула руку.

- Добрый вечер, мистер Киббл. Рада, что вы благополучно добрались до нас - в такую-то бурю. Непогода разыгралась не на шутку.

Молодой мистер Киббл пробормотал что-то невнятное, с головой уйдя в благоговейное созерцание девичьего личика - ласковых серых глаз, в которых светился живой ум, прелестного чела, носа, улыбки, решительного округлого подбородка, золотисто-каштановых волос, завитками спадающих на шею и плечи...

Брови над ласковыми серыми глазами вопросительно изогнулись.

- Да? Что такое, мистер Киббл?

Погруженный в мысли мистер Киббл вздрогнул, очнулся и осознал, что пялится во все глаза на объект своего невысказанного восхищения вульгарно, открыто, бессовестно; что крепко сжимает протянутую ручку, намертво к ней "приклеившись", и выпускать не думает; и что все это время профессор стоит рядом, стараясь ничего не замечать и искусно сосредотачивая внимание то на одном углу комнаты, то на другом.

- Да... да, в самом деле... непогода просто ужасная, - вздохнул мистер Киббл, выпуская руку мисс Лауры Дейл и нервно покашливая. - Ливмя льет. Право слово, нынче вечером в небесах все ведра поопрокидывались. А гром-то какой, а молнии - просто диву даюсь, что мой коняга Нестор не понес, вот ей-же-б-богу!

Бедный мистер Киббл! В довершение своего позора он еще и запятнал себя божбой - само вырвалось как-то, будь оно неладно! - в присутствии юной леди! Скрывая душевную муку (буде такое возможно!), молодой человек схватился рукой за щеку и развернулся к профессору.

- Ах да... Том поставил Нестора в стойло, сэр... рядом с Мэгги, - с трудом выдавил из себя мистер Киббл. - Со временем и корма ему задаст... как только коняга остынет...

В холле послышался веселый топоток: вниз по лестнице вприпрыжку сбежала Фиона. Улыбаясь, девочка поспешила к Лауре, а та обняла воспитанницу за плечи и поцеловала. В это самое мгновение из кухни выплыла миссис Минидью и на радость всем присутствующим возвестила:

- Ужин готов, леди и джентльмены. Пожалуйте к столу.

Трапезу накрыли в небольшой, но очень уютной столовой. Профессор занял место во главе застеленного скатертью стола, Фиона - слева от него, а мистер Киббл - в противоположном конце. Подоспел и мистер Плюшкин Джем: кот вспрыгнул на рядом стоящее кресло, откуда мог вести наблюдение за сотрапезниками, отслеживая любой намек на грядущие щедроты.

- Боюсь, что Ханна в отлучке: ухаживает за заболевшим родственником, сообщила миссис Минидью от дверей кухни. - Так что сегодня с ужином посодействует Лаура.

В ходе суматошной беготни туда-сюда, под звон бокалов и звяканье фарфора, на столе возникла всевозможная снедь. Сперва подали суп, затем крекеры с тмином, жареную камбалу и креветок, соусник с креветочным соусом и огромное блюдо с картофелем. Следующую перемену блюд составили запеченная баранья лопатка с каштановым кетчупом, печеные яблоки, фруктовый салат, веточки петрушки, всевозможные овощные блюда и тарелка с сервелатом. В довершение гостей обнесли портером и подогретым бузинным вином, приправленным бренди и пряностями. А для маленькой Фионы на стол поставили сельтерскую воду с мятой и вишней.

Покончив с сервировкой, гувернантка заняла место за столом напротив Фионы; таким образом, профессор оказался от нее по левую руку, а мистер Киббл - по правую.

- Просто восхитительно! - бурно восторгался секретарь, мгновенно оживившись благодаря креветкам и портеру. Молодой человек не переставал изумляться количеству и качеству снеди, выставляемой на стол в профессорском доме. - Не помню, чтобы мне доводилось пробовать такой потрясающий креветочный соус! А картофель... а яблоки...

- Благодарю вас, мистер Киббл, я очень рада, что вам нравится, просияла улыбкой миссис Минидью. - Ваше общество нам всегда приятно. Сквозь открытую дверь за ее спиной было видно, что за маленьким кухонным столиком вальяжно развалился старый Том Спайк: ему и домоправительнице еще предстояло вкусить свою долю яств.

- Мисс Дейл, - проговорил профессор после небольшой паузы, в течение которой все молча воздавали должное трапезе. - Хочу воспользоваться этой возможностью, дабы отметить, сколь блестящих результатов вы достигли в обучении моей племянницы. За то недолгое время, что вы с нами, вы превзошли все мои надежды и ожидания на этот счет. Совершенно очевидно, что Фиона привязалась к вам всем сердцем. Мне хотелось, чтобы вы знали, как мы вам признательны за вашу заботу и усердие.

- Благодарю вас, сэр, - зарумянившись, отвечала юная леди. - Могу, в свою очередь, сказать, что обучение Фионы обернулось для меня исключительным удовольствием, ваша племянница - умная, смышленая девочка, все схватывает на лету и всей душой тянется к знаниям. Право же, сэр, она несказанно облегчает мне работу.

- Дядя Тиггз, - проговорила Фиона, сосредоточенно разрезая сервелат, мне бы очень хотелось выучить французский.

Взрослые переглянулись.

- Ну что ж, - произнес наконец профессор, промокнув губы салфеткой, очень похвальное желание, милая моя. Возможно, мисс Дейл согласится время от времени давать тебе уроки французского.

- Я слышала, как миссис Минидью говорит по-французски. По-моему, это очень красивый язык.

- Это мертвый язык, - заметил мистер Киббл.

- А что такое мертвый язык? - осведомилась Фиона. Во взгляде ее читалось невинное любопытство.

Мистер Киббл оглянулся на профессора и Лауру: оба с интересом ожидали его ответа. Он отложил в сторону нож и вилку и поправил очки.

- Его называют мертвым языком, потому что им уже давно никто не пользуется... больше ста лет как минимум. И уж в Солтхеде этот язык точно никому не нужен.

- А почему? - не отступалась Фиона. - Почему на нем никто больше не разговаривает? Французские слова миссис Минидью звучали так мило! Можно, я тоже научусь говорить по-французски?

- Конечно, можно, дорогая моя; если ты хочешь, то конечно, - улыбнулся дядя девочки. - Некогда, знаешь ли, французский был одним из самых важных языков в мире. В те времена все образованные люди говорили по-французски. Это был язык закона, язык королей и принцев. Но с тех пор минул не один год... сотни и сотни лет, сказать по правде; речь идет о далеком прошлом, задолго до разъединения.

- А что такое разъединение?

Прямо над головами прогремел раскат грома. Профессор перевел взгляд с секретаря на мисс Дейл, словно собирая невысказанные мнения насчет того, продолжать тему или нет.

- Разъединение - это... это часть истории, детка, - проговорил он медленно - "Разъединение" - это когда что-то раскалывается или бьется на части. Видишь ли, именно это и произошло некогда с миром. Много веков назад, когда сюда прибыли первые переселенцы из Англии, огромные корабли под парусами плавали по всему миру - к самым разным, удивительным землям. Они бывали везде и повсюду доставляли людей из родных мест в иные края, а назад везли экзотические товары. А потом, примерно сто пятьдесят лет тому назад, все закончилось... после того как случилась великая трагедия.

- А что такое трагедия?

- Трагедия, - заполняя паузу, подсказала мисс Дейл, - это когда с хорошими людьми приключается что-нибудь ужасное. В нашем случае пришли тьма и холод: лютая зима, затянувшаяся на много лет, - так что многим, очень многим хорошим людям пришлось несладко.

- Они умерли? - уточнила Фиона, серьезно и сосредоточенно глядя на гувернантку. В зареве свечей лицо девочки лучилось мягким светом.

- Боюсь, что да, умерли. Очень многие. По правде говоря, почти все.

- Но если они были такими хорошими, почему же им пришлось умереть?

- Не знаю, милая. И никто не знает.

- Равно как и никому доподлинно не известно, что именно произошло при разъединении, - продолжил мистер Киббл - Некоторые считают, что с неба упал огненный шар - метеор или комета, а другие ссылаются на извержение вулкана. Возможно, и то и другое - правда; с уверенностью ничего сказать нельзя. Но что бы уж ни послужило тому причиной, небо заволокли клубы дыма, стало темно, и мгла не развеивалась долгие месяцы. Затем с севера наползли ледяные глыбы, и мир замерз.

- Я видела Англию в моем географическом атласе, - Роговорила Фиона. Это остров, правда ведь, и до него очень далеко?

- Да, бесконечно далеко. Нужно пересечь огромный континент и огромный океан.

- И Европу я тоже видела. Франция ведь там?

- Да, Франция там. Или, точнее, была там.

- А дым и тьма дошли до Солтхеда? Здесь люди тоже умирали?

- Очень немного, - отвечал секретарь. - Нам удивительно повезло: бедствие нас почти не затронуло, так что люди продолжали жить, как жили. Но к тому времени корабли перестали прибывать к здешним берегам, и некому было доставить вести о большом мире. Все сношения с Англией прекратились. Отныне никто из тех, кто отплывал в Англию, не возвращался. Собственно говоря, никому не известно, существует ли еще Англия, или любая другая страна, если на то пошло. Никто не знает, что погибло, а что осталось - если осталось хоть что-нибудь. Никто больше туда не плавает, и оттуда никто с тех пор не приезжал.

- Может, про нас забыли, - предположила Фиона.

Мистер Киббл удрученно покачал головой.

- К сожалению, я не верю, что там есть кому забывать. Все, что нам доподлинно известно, сводится к следующему: здесь, в Солтхеде, и к северу от Саксбриджа, и на восток до Ричфорда, и к югу до островов в проливе люди выжили.

- Понятно, - протянула Фиона, молча осмысливая услышанное и рассеянно теребя остатки сервелата. - Это все очень грустно.

Разговор угас сам собой. Лаура, вознамерившись рассеять мрачную атмосферу, глянула на свою подопечную.

- Фиона, милая, ты не поможешь мне принести из кухни чудесный десерт, что состряпала миссис Минидью?

Девочка мгновенно просияла.

- Ох да, конечно, мисс Дейл, с удовольствием!

- Тогда пошли.

Вскоре они возвратились: Фиона несла огромное блюдо с засахаренными сливами, Лаура - поднос с миндальной карамелью, а миссис Минидью - чайник с ромашковым чаем.

- Сдается мне, роскошнее трапезы этот дом не знал, - проговорил профессор, отведав вновь принесенных кулинарных изысков. - Миссис Минидью, мисс Дейл - вы сегодня превзошли самих себя. Вы... вы... вы совершеннно неутомимы!

- Все изумительно вкусно, - вторил мистер Киббл, энергично кивая.

В этот самый момент комнату огласили жалобные вопли мистера Плюшкина Джема: кот, спрыгнув с кресла, устроился у ног профессора и теперь выжидательно поглядывал вверх.

- Никак, попрошайничаете, юноша? - укорил профессор кота. - Где же ваши хорошие манеры?

Десерт и впрямь оказался восхитителен. В результате разговор оживился, время летело незаметно. Наконец со стола убрали тарелки и сняли скатерть. Джентльмены удалились в гостиную; профессор курил трубку, задумчиво глядя в огонь, а мистер Киббл допивал ромашковый чай.

Спустя некоторое время в гостиную заглянула весьма удрученная Фиона пожелать всем спокойной ночи. Профессор обнял девочку и поцеловал ее в лоб. Мистер Киббл потряс крохотную ладошку с застенчивой церемонностью человека, к детям непривычного. Девочка удалилась вместе с мисс Дейл, что дожидалась ее под аркой в холле.

Тем временем миссис Минидью покончила с кухонными хлопотами, и профессор счел уместным предложить партию в вист, на что и домоправительница, и мистер Киббл готовностью откликнулись. Как только возвратилась Лаура и, в свою очередь, поддержала эту мысль, участники полились на две команды, и игра началась. Миссис Минидью, считавшаяся весьма и весьма осмотрительным игроком, как и следовало ожидать, выбрала в партнеры мисс Дейл, предоставив мистера Киббла и профессора самим себе.

Карты порхали над столом вот уже примерно с полчаса, когда отрадное потрескивание огня в очаге было заглушено отчаянным криком, конским ржанием и прочими тревожными звуками, донесшимися со стороны конюшни.

Профессор и мистер Киббл как по команде вскочили на ноги и ринулись к черному ходу.

- Господи милосердный, что происходит? - воскликнула миссис Минидью.

Профессор схватил шляпу и выбежал в ночь; секретарь следовал за ним по пятам. Они проворно спустились по задней лестнице и, шлепая по воде, пересекли двор.

Вспышка света высветила фигуру Тома Спайка: он выскочил из конюшни, сжимая в руке шипящий факел, и на лице его отражался неописуемый ужас.

Глава VII

Ночная прогулка

Шелест ветра в кронах, точно шорох кожистых крыльев, непрекращающийся шум дождя, раскаты грома в холодном черном небе, дымящийся факел в руках у Тома Спайка, освещающий темноту под свесами крыши, - вот что видели и слышали профессор и мистер Киббл, бегом пересекая двор.

А из конюшни, дополняя картину, доносилось исступленное ржание перепуганных лошадей.

- Что там такое, Том? - прокричал профессор, с трупом переводя дух. Струи дождя хлестали по его шляпе и сюртуку.

- Нет, не ходите туда! - предостерег Том, качнув головой в сторону двери. Глаза его размером потягались бы с куриными яйцами, а рука, сжимающая факел, явственно дрожала.

- Что случилось с лошадьми? Что с Мэгги?

- И Нестором? - добавил мистер Киббл.

Из конюшни снова донеслось испуганное ржание.

- Что такое, Том? Лошади словно взбесились!

- Это не они взбесились, нет, - срывающимся голосом отвечал конюх.

- Надо их успокоить. Это все гроза. Сами знаете, Мэгги не выносит грома и молний. Просто сама не своя делается.

- Ах, если бы! - воскликнул Том Спайк, но в подробности вдаваться не стал. Его губы тряслись. Он весь дрожал, глиняная трубка выпала изо рта, глаза неотрывно глядели в никуда. Лицо Тома покрылось мертвенной бледностью; выглядел он как человек, увидевший привидение.

Профессор и мистер Киббл обменялись суровыми взглядами. На мгновение темноту взорвала вспышка молнии. В тучах прогрохотал гром.

- Так что там, Том? Что вы видели в конюшне?

Конюх не ответил ни слова. Казалось, он вот-вот упадет в обморок.

- Дайте-ка мне, - проговорил профессор, отбирая у Гома факел. - Вам нужно успокоиться - нельзя так перенапрягаться! Вы пережили сильное потрясение. Ступайте в Дом, Том. Ступайте! Мы с мистером Кибблом сами справимся с ситуацией.

- Если только сумеете, сэр! - прошептал старый Том и побрел к черному входу, безумно оглядываясь по сторонам, словно в темноте вокруг него происходило что-то ужасное.

Стараясь производить как можно меньше шума, профессор вошел в конюшню; мистер Киббл следовал за ним по пятам. Факел высветил ближайшие уголки и закоулки, разгоняя тени и роняя неверный отблик на стойла, где размещались лошади.

Крапчатая кобылка прижала уши и требовательно заржала; ей эхом вторил Нестор, черный мерин секретаря, поставленный в соседнее стойло. На боках, и шеях, и крупах животных играл глянцевый отблеск.

- Да они все в поту, - задохнулся мистер Киббл.

Профессор кивнул. Он шагнул к кобылке, желая ее успокоить, но тем самым лишь перепугал ее еще сильнее. Мэгги завращала глазами, всхрапнула, встала на дыбы и забила копытами в воздухе.

- Мэгги, Мэгги, да что на тебя нашло! - воскликнул профессор.

- Может, она взбесилась? - предположил мистер Киббл.

Кобылка замерла и уставилась на хозяина поверх двери стойла: бока ее были в мыле, ноздри раздувались, передние ноги подкашивались. Мистер Киббл, в свою очередь, попытался утихомирить собственного коня, но встретил такой же отпор. Мерин яростно бил копытами и тряс головой. Он метался по стойлу, взрывая солому, и хлестал себя хвостом.

Мистер Киббл обернулся к профессору, собираясь что-то сказать, однако тут же прикусил язык. Он выжидательно смотрел на своего нанимателя, а тот, сосредоточенно сощурившись, не отрывал глаз от некоей точки, находящейся где-то посередине, у секретаря за спиной.

- Не двигайтесь, мистер Киббл, - твердо приказал профессор. - Не двигайтесь и не оборачивайтесь.

- А что такое, сэр? - прошептал секретарь, с трудом сдерживая желание ослушаться. - Что вы там такое видите?

Но отвечать не понадобилось, ибо мистеру Кибблу недолго суждено было мучиться неизвестностью. Позади него послышалось глухое, злобное рычание. Профессор поднял факел и неспешным, размеренным шагом двинулся в направлении секретаря.

- Мистер Киббл, - негромко проговорил он, - как только я вас миную, можете обернуться и посмотреть. Только, пожалуйста, держитесь позади меня. А теперь внимательно слушайте. У самой двери к стене прислонены вилы. Рядом с тачкой. Видите? Хорошо. Идите туда - очень медленно - и возьмите их.

Осторожно, но уверенно профессор шел вперед - и вот наконец миновал не на шутку встревоженного мистера Киббла. Секретарь опасливо повернулся на каблуках, высматривая тварь, так напугавшую лошадей и старика Тома.

Долго искать ему не пришлось: тварь была совсем рядом. В каких-нибудь пяти шагах от него на соломе сидел огромный пятнистый мастиф. На спине и шее его шерсть стояла дыбом, а кожа собиралась мелкими складочками, под стать вороху корабельных канатов. Пес дышал тяжело и учащенно; пасть его была вся в пене. Вот он снова зарычал - и слюна бурно запузырилась. Недобрые, настороженные глаза поблескивали в свете факела, точно черный фарфор.

- Турок, - проговорил профессор. - Пес старого скряги.

- Так, значит, это собака взбесилась, а вовсе не лошади, - заметил мистер Киббл, отступая в направлении вил.

- Не знаю. - Профессор замолчал и направил факел на мастифа. В силу неведомой причины припавший к земле пес казался заметно крупнее и свирепее - ежели, конечно, такое возможно - своего бесплотного двойника, живучего в профессорской памяти. - Возможно, он и впрямь взбесился. В конце концов, и слюна течет из пасти, и горло сжимается, и глаза злобно горят...

- Неужто Том Спайк никогда не имел дела с бешеными собаками? удивился мистер Киббл, хватая вилы.

Мастиф завилял задом, точно изготовясь к прыжку. Уголки его пасти приподнялись, обнажая зловещие острые клыки.

В это самое мгновение по конюшне повеяло неизъяснимым холодом.

- Чувствуете? - спросил профессор, затаив дыхание. Мистер Киббл кивнул, поправил очки и оглядел темные уголки конюшни.

- Вроде бы похолодало. Причем заметно.

- Да. - Профессору тут же вспомнилась некая туманная ночь - с тех пор не прошло и недели, - когда, стоя у открытого окна своих университетских апартаментов, он почуял, как между луной и землей пронеслось то же леденящее дуновение.

- Что это может быть? - полюбопытствовал секретарь.

Профессор не ответил, ибо его внимание привлек новый кошмар. Подняв факел повыше, он прошептал:

- Мистер Киббл, взгляните вон туда!

Мистер Киббл посмотрел в указанном направлении - и задохнулся от ужаса. Могучим рывком мастиф встал на задние лапы. Послышался треск и пощелкивание: пес расправил плечи, выпрямился во весь рост. Мускулы ног и груди налились новообретенной силой. Массивная черная голова приподнялась и с хрустом приняла нужное положение.

Существо стояло перед ними абсолютно прямо, в положении, что профессор назвал бы не иначе как жуткой карикатурой на человека. Что еще более примечательно, как машинально отметил он, в темно-фарфоровых глазах светился напряженный ум, словно в собачий мозг вселился иной, хитроумный интеллект, совершенно чуждый тому, что существовал в нем прежде.

Я вас знаю. Я вижу вас насквозь. Я знаю, кто вы, а вот меня вы не знаете.

Теперь этот разум свидетельствовал о себе тем, как складки морды сложились в подобие злобной ухмылки.

- Глазам своим не верю... - проговорил мистер Киббл, едва не выронив вилы.

- Так поверьте, - мрачно отозвался профессор.

- Это собака или человек?

- Подозреваю, и то, и другое. Но лишь отчасти.

- У меня такое ощущение, будто оно воспринимает, что мы говорим; будто оно понимает нашу речь.

- Так и есть.

- Но как такое может быть?

- Не знаю.

- И чего оно хочет?

В ответ пес зарычал и, по-прежнему стоя на задних лапах, шагнул к ним.

- Мистер Киббл, я прихожу к выводу, - поспешно проговорил профессор, что нам пора откланяться!

Секретарь с жаром согласился, и оба осторожно двинулись к выходу. Мастиф запрокинул голову и скорбно завыл. Пошатываясь, нетвердой походкой, он проковылял мимо стойл. Кони ржали и брыкались, точно безумные: Мэгги фыркала и била копытами в загородку, а Нестор кружился на месте, и бока его блестели от соленого пота.

Профессор продолжал пятиться, размахивая факелом перед глазами пса, пока наконец не миновал двери и не очутился на том самом месте под навесом, где они с мистером Кибблом столкнулись с Томом Спайком.

- Дождь! - восклинул секретарь. - Он же загасит огонь!

- Знаю, мистер Киббл. Прошу вас, идите в дом.

- Сэр, я отказываюсь покинуть вас в подобной ситуации...

- Мистер Киббл, будьте так добры, делайте, как я сказал. Передайте мне вилы, а сами бегите со всех ног к дому.

Мастиф снова взвыл.

- Но, сэр, мой долг..

- В точности исполнять мои указания, мистер Киббл. Прошу вас... у нас нет времени на препирательства.

На глазах у мистера Киббла пес рванулся сквозь двери конюшни. С клыков капала слюна, осмысленные темно-фарфоровые глаза не отрываясь глядели на людей. Без дальнейших возражений секретарь уступил вилы, бегом пересек двор, взлетел вверх по ступеням и укрылся в доме. В следующий миг его лицо возникло в окне: ни дать ни взять один из тех старинных портретов в рамах, что висели в глубине дома. Рядом смутно маячили лица Лауры и домоправительницы - бледные, недоумевающие, встревоженные.

Мастиф взревел и бросился на профессора. Одна массивная передняя лапа легла ему на локоть, и Тиггз в смятении ощутил, как когтистые пальцы смыкаются на нем, точно персты человеческой руки.

И в этот самый миг профессор ткнул факелом прямо в морду собаке.

Взвыв от боли и ярости, мастиф отпрыгнул назад, к дверям, и неистово замолотил передними лапами в воздухе, жуткими, почти человеческими движениями пытаясь загасить пламя, опалившее ему шею и голову. В ночи распространилась вонь горелого мяса.

Едва пес отпрянул, профессор шагнул под дождь, за пределы выступающего навеса. Сей же миг факел зашипел и затрещал. Отбросив его в сторону, Тиггз вновь подался вперед, на сей раз ткнув в противника вилами. Пес снова взвыл и забил лапами в воздухе. И тут же бросился на врага, свирепо колотя и терзая когтями острые зубцы. По его голове и груди потоками лилась кровь. Мастиф дрался, рычал, брызгал слюной, но раны уже давали о себе знать. Предприняв еще одну-две попытки свести с недругом счеты, чудовище развернулось и с рычанием исчезло в ночи.

Невзирая на разыгравшуюся бурю с дождем, профессор застыл на месте, провожая пса взглядом. Да, мастиф скрылся во тьме - но сперва остановился и бросил на врага прощальный взгляд через плечо. На краткое мгновение жуткая тварь неподвижно застыла среди молний, и взгляд ее темно-фарфоровых глаз в них светились ярость, высокомерие, злоба и глубокое тайное знание обладал электризующим воздействием ничуть не менее сильным, нежели грозовые разряды, озарявшие сцену событий.

Далее не мешкая, профессор с грохотом захлопнул дверь конюшни, задвинул засов, навесил замок и взбежал по ступеням в дом. У черного хода его встретили мистер Киббл, Лаура и мисс Минидью, а за столом в кухне обнаружился и старый Том Спайк: одной рукой конюх крепко сжимал пустой стакан, а другая все еще тряслась от страха.

- Необходимо крепко замкнуть все окна и двери. По чести говоря, нелишним было бы проверить и перепроверить запоры еще раз. Мистер Киббл, мисс Дейл, вы мне не поможете?

Все разошлись выполнять поручение. Поднявшись в верхний коридор, профессор помедлил мгновение у дверей спаленки Фионы. Войдя, он неслышно проверил - дважды, трижды и даже четырежды, - надежно ли закрыты окна. Наконец, убедившись, что все в порядке, профессор опустился на колени перед кроваткой и, наклонившись, ласково поцеловал девочку в щеку. Откинул пряди волос со лба - и в который раз преисполнился благоговейного изумления, глядя на личико спящей.

Ибо в этом личике он вновь узнавал лицо сестры, матери Фионы - такой, какая она была в детстве. Его любимая, единственная сестра, чьи черты мир живых более никогда уже не увидит иначе как отраженными в живом образе ее маленького подобия...

"Помни меня", - прошептала ему сестра с последним здохом. И теперь профессор любовался на ее милую дочурку, чей облик дышал таким безмятежным спокойствием. Фиона улыбалась во сне. Что за непостижимое чудо! Не ведая о недавнем переполохе, она переживала собственные приключения в фантастической стране снов.

По возвращении на кухню обнаружилось, что вдова Минидью заварила особенно бодрящий чай, при помощи которого надеялась привести мистера Томаса Спайка в лучшее расположение духа.

- Вы его видели, сэр? - встревоженно воскликнул старый конюх, едва профессор переступил порог.

- Да.

- Видели, что он вытворяет?

- Видели, Том.

- Стало быть, мне это все не приснилось? Я не спятил?

- Нет и нет - со всей определенностью.

Том Спайк закивал - сперва медленно, затем энергичнее, по большей части в целях самоубеждения, словно говоря: "Да, да, выходит, это правда; наверняка правда, раз и они видели".

- Том, вам не лучше?

- У меня в голове сущая каша, - пожаловался конюх. Он развернулся на табуретке и обвел собравшихся безумным взглядом. - И это, по-вашему, взбесившийся пес, э? Псина, как же! Вот уж не похоже!

- Что же все-таки случилось? - спросила Лаура у профессора. - В окно мы почти ничего не разглядели. Мистер Киббл сказал, там была огромная собака.

- Да, собака была, - подтвердил секретарь. - Бесовская тварь, но не взбесившаяся, нет. В жизни того не водилось, чтобы бешеный пес вставал на задние лапы и расхаживал, как человек.

- Как человек, - подхватил профессор. - Точно некая сила привела его в движение и подчинила себе.

- "Привели в движение" - именно в этих словах мисс Джекс описывала пляску матроса.

- Да, верно.

- А как же лошади? - воскликнул старый Том, с размаху ударив кулаком по столу. - Вы про лошадей и словечка не сказали. Как там Мэгги и вороной Нестор?

- До утра лошади в безопасности, Том, - заверил профессор. - Конюшня надежно заперта. Теперь никто до них не доберется.

- Бедняжка Мэгги, - засопел конюх. Он горестно уставился на чашку; его лицо, точно вырезанное из векового самшита, сморщилось подобно сушеной черносливине. - Бедная моя деточка... небось, до смерти перепугалась. И кто бы ее осудил? Я во всем виноват, я... мне следовало остаться с ней. Я должен пойти к Мэгги!

- Незачем упрекать себя, Том. И запомните: сегодня ночью вы из дома не выйдете, - проговорил профессор, естественно и непринужденно налагая вето на переселение старика в конюшню. - Мистер Киббл, вы тоже останетесь. Уже очень поздно, и, держу пари, гроза стихать и не думает. Мы ни в коем случае не можем позволить вам уехать - учитывая все, что произошло нынче вечером. Миссис Минидью, будьте так добры, подготовьте для мистера Киббла гостевую комнату!

- Да, сэр, конечно, - ответствовала достойная женщина с лукавым блеском в глазах и поспешила наверх выполнять профессорские распоряжения.

- Ну что, Том, вы наконец пришли в себя? - осведомился профессор, ободряюще потрепав конюха по плечу. Том Спайк допил чай и, благодаря ему укрепившись духом, кивнул.

Слегка подсушившись у очага в кухне, профессор и мистер Киббл возвратились в гостиную, где к ним вскоре присоединились Лаура и миссис Минидью. Профессор постоял немного у окна, покуривая трубку и размышляя о разбушевавшихся стихиях. Хотя молнии и гром утихли, дождь хлестал в стекла с прежней силой. За окном из тьмы словно выступила фигура мастифа - призрак жуткого пса, что еще недавно стоял во дворе, оглядываясь через плечо.

- А кто видел Джема? - внезапно спросил профессор. - Юноша куда-то запропастился.

- Кажется, он удрал от греха подальше, как только поднялась суматоха, - молвила мисс Дейл.

- Господи, хоть бы только из дома не убежал! - воскликнула миссис Минидью.

Спешно организовали поиски, и вскоре рыжий клубок шерсти был обнаружен под диваном в профессорском кабинете. Однако как ни старались профессор Тиггз, и Лаура Дейл, и прочие, выманить перепуганного "юношу" из укрытия не удалось. Там кот и остался, посверкивая ярко-зелеными глазищами на своих спасателей.

Спустя некоторое время огни затушили, домочадцы разошлись по спальням и по возможности забылись беспокойным сном. Тягостная ночь, еще недавно столь богатая событиями, потекла своим чередом, грозя растянуться до бесконечности.

Глава VIII

Пари и предложение

- Так вот что я вам скажу, - молвил мистер Самсон Хикс, и заговорил не спеша, выбрав момент и должным образом подготовившись.

За крепко сбитым столом в общей зале трактира "Клювастая утка" расположились четверо. Прямо перед ними огромное окно выходило на грязную гужевую дорогу, проходящую перед заведением. А поскольку трактир стоял на возвышенности Хайгейт-хилл, сразу за дорогой открывалась широкая и величественная панорама солтхедской гавани - безо всякого тумана, ибо в туманные дни ни о какой панораме и речи не шло. В решетчатые окна струился свет, а глазам тех, кто устал от города, представал вид весьма отрадный.

Трактир "Клювастая утка" являл собой древнее сооружение из закаленного красного кирпича - столь же закаленного и красного, как физиономия мистера Хикса, - испещренного и дополненного вставками из векового дуба, со створными окнами в старинном духе, разверстыми фронтонами и высокими дымовыми трубами и плотно оплетенное плющом. В памяти моей и по сей день живы очертания этого расползшегося дома, хотя сам он вот уже много лет как разрушен, сгинул в никуда и существует разве что в грезах, подобно скоротечным веснам моей юности. Старый друг, как ты переменился! Истребленные огнем, твои панели и меблировка обратились в золу, а остатки закаленной кирпичной кладки давным-давно разобрали и увезли на тачках прочь. В ту пору ходили слухи, будто кухню подожгли нарочно, в отместку неумолимому тирану-владельцу. Но подробнее об этом - позже.

- Так вот что я вам скажу, - повторил мистер Хикс. Поправив темные очки, он запустил руку глубоко в карман брюк в тонкую полосочку и нашарил кисет с табаком.

День выдался холодный и пасмурный; дул резкий не по сезону ветер. В очаге пылал торф. За крепко сбитым столом четверка посетителей задумчиво наблюдала за шлепающими по грязи прохожими, за грохочущими телегами и повозками солтхедских лавочников, за роскошными экипажами, скромными догкартами, и за великолепными броскими омнибусами, запряженными лошадьми, что проплывали за окном.

- Так вот что я вам скажу, - произнес мистер Хикс, раскурив наконец трубку и выжидательно выпрямляясь на табурете.

- Да валяй же говори, сколько можно бодягу тянуть? Чего ты ждешь? рявкнул джентльмен с грубыми чертами лица и припорошенным сединой подбородком, сидящий по левую руку от него. - Ты все твердишь, дескать, есть у тебя что нам сказать. Ну так выкладывай.

- Ага, - поддержал его тщедушный тип, устроившийся напротив, поднося к губам высокую кружку размером примерно с его голову.

- Джентльмены, - проговорил мистер Хикс с сухим смешком, что почти никак не отразился на закаленной красно-кирпичной кладке его щек. - Я вам вот что скажу. В своем ремесле Самсон Хикс слывет человеком оченно наблюдательным. Заметьте, это не похвальба и ни на йоту не вымысел; это констатация факта - ни больше ни меньше, - то, что я своими ушами слышал, заметьте.

- Ближе к делу, - повторил первый из джентльменов.

- Говорит, своими ушами слышал, - кивнул джентльмен с редеющей шевелюрой и седыми бакенбардами, долговязый и тощий.

- Именно так, Лью Пилчер, - подтвердил мистер Хикс, - слышал от людей, которых, между прочим, чту и уважаю. В той сфере деятельности, где старина Хикс подвизается, наблюдательность - один из секретов ремесла. Сдается мне, будто не далее как вчера один мой юный друг сообщил мне, что потерял свой модный черный цилиндр. "Ну и где же вы его потеряли?" - спрашиваю я. А он в ответ: "Да если б я знал, я бы небось не тратил бы даром время на разговоры с вами". "А вы уверены, что не забыли его где-нибудь?" - спрашиваю я. И на мой просвещенный взгляд, джентльмены...

- Ого-го! "Просвещенный взгляд", грит, - перебил джентльмен с припорошенным сединой подбородком.

- Экие церемонности, - посетовал долговязый и тощий мистер Пилчер, покуривая глиняную трубку. - Небось один из тех самых "секретов ремесла", что он подцепил от жирдяя-поверенного.

- Ага, - кивнул парень с увесистой кружкой.

- На мой просвещенный взгляд, джентльмены, - продолжал между тем мистер Хикс, иронически подчеркивая последнее слово, - мой юный друг вовсе не потерял свой цилиндр. Не потерял, джентльмены, а где-то позабыл. Между этими двумя понятиями, видите ли, существует глубокое различие, и от наблюдательного человека вроде старины Хикса оно уж не ускользнет.

- Не вижу разницы, - хмыкнул седоватый джентльмен, подозрительно хмурясь. - А ну, объясните-ка.

- Потерять некую вещь, - проговорил мистер Хикс, - означает лишиться ее посредством внешних факторов, от воли пострадавшего не зависящих. Так, например, человек, потерявший цилиндр, лишается его по вине другого, не возвратившего чужую собственность по принадлежности; в противном случае цилиндр со временем найдется и будет ему отдан. Напротив же, человек, забывший где-то свой цилиндр, его вовсе не лишился, но лишь временно обходится без него, в силу вполне простительной рассеянности. В конце концов вещь к нему вернется. Первый случай - следствие внешних обстоятельств, второй - результат собственной ошибки. Так что сами видите, джентльмены, с помощью наблюдательности отличить одно от другого труда не составит. - Он сухо, самодовольно осклабился, и брови за дымчатыми стеклами очков взлетели вверх.

- Треклятая адвокатская брехня! - взревел джентльмен с припорошенным сединой подбородком, вскакивая на ноги. - Уж Билли-то треклятую адвокатскую брехню враз распознает! - И, ручаюсь, здесь он против истины не погрешил, ибо Чугунный Билли, как его называли, немало пострадал в жизни от хищнических судов и от стяжательства почтенных служителей закона.

- Придираться к мелочам - вот как я это называю, - протянул мистер Пилчер, игнорировав вспышку приятеля: его покладистый характер составлял разительный контраст со вспыльчивым нравом Билли. - Пустая трата времени, бесполезный вздор. Но по-своему забавно.

Мистер Пилчер, как видим, смотрел на жизнь философски - этот человек дожил до того счастливого дня, когда, не далее как месяца два назад, имел удовольствие наблюдать, как его собственного кровопийцу-поверенного положили в гроб и опустили в могилу - вследствие возникшего за ужином разногласия между ним и на редкость непокладистой куриной костью.

- Ага, - кивнул тщедушный джентльмен, который, в отличие от прочих, ничего не ведал о судах, юристах и судебных издержках. Его ухмыляющаяся физиономия состояла словно бы из одних багровых щек и веселых синих глаз. Широкая шляпа в матросском стиле съехала на самый затылок, успешно скрывая те несколько жалких прядей волос, что еще топорщились на макушке. Рожденный в мир под именем Николаса Крабшо, он был повсюду известен как Баскет, в силу причин настолько загадочных, что даже сам мистер Крабшо не смог бы толком их объяснить. Что именно означает слово "баскет", никто понятия не имел. Одно лишь было известно доподлинно: звался он Баскет, и прозвище замечательно ему подходило.

- Суть, джентльмены, состоит в следующем, - продолжал мистер Хикс, нимало не смущаясь, едва Чугунный Билли, ворча себе под нос, снова уселся на табурет. - Наблюдательность - качество оченно тонкое, его следует развивать. Как я уже сообщил, старина Хикс в своей области слывет человеком наблюдательным, а это всегда пригодится, уж здесь вы мне поверьте. Так вот, я сделал некое наблюдение, и на мой просвещенный взгляд здесь уместно маленькое пари.

- Ого-го! Пари, - воскликнул Билли. - Я так и знал - на мой просвещенный взгляд, стало быть, - что без денег тут не обойдется!

- И деньги эти скорее всего достанутся старине Хиксу, - заметил мистер Пилчер, сощуриваясь и со спокойной убежденностью кивая в сторону окна.

- Джентльмены...

Но не успел Хикс углубиться в подробности, как из недр кухни раздался властный голос, громкий и пронзительный:

- НУ И КАКОГО ДЬЯВОЛА ТЫ ВЫТВОРЯЕШЬ С ЭТОЙ ТРЕКЛЯТОЙ СКОВОРОДКОЙ? А ТЫ!.. ЭЙ ВЫ, ПРОХИНДЕИ, ВЫ ЧТО, ОБА НИ ЧЕРТА В СТРЯПНЕ НЕ СМЫСЛИТЕ? И НА ЧЕРТА Я ВАС ТУТ ДЕРЖУ ВОТ УЖЕ ДВА ГОДА, СКАЖИТЕ НА МИЛОСТЬ? ПОВАРА, ТОЖЕ МНЕ! БОГОМ КЛЯНУСЬ, ВЫ МЕНЯ В МОГИЛУ СВЕДЕТЕ!

В следующее мгновение в комнату ворвался виновник оглушительного шума - гигант лет около сорока, широкогрудый, с длинными мускулистыми руками, поросшими густым волосом. На нем были белая, жутко измятая хлопчатобумажная рубашка, черный жилет с металлическими пуговицами, белый фартук поверх обтрепанных брюк и кожаные высокие ботинки на пуговицах. На физиономии, широкой, вытянутой и гладкой, точно мрамор, выделялись огромные черные широко распахнутые глазищи и массивный подбородок с синевато-стальным отливом. С верхней губы над широкой щелью рта свисали густые усы, смахивающие на подкову. Черные сальные волосы были расчесаны на пробор, а голова обвязана огненно-красной косынкой.

Эту впечатляющую персону сопровождало юное привиденьице в обличье мальчишки-поваренка, что благоразумно держался в тени здоровяка-трактирщика, стараясь остаться незамеченным.

- НУ И ЧТО У НАС ТУТ ТАКОЕ? - вопросил гигант, оглядывая общую залу и нескольких отдыхающих посетителей. Не получив ответа, он прошествовал к столу у окна и навис над четверкой: его черные глазищи едва не вылезали из орбит, а на лбу пламенела красная косынка. - ДА ЛАДНО, ВАЛЯЙТЕ, ВЫКЛАДЫВАЙТЕ, И ПОКОНЧИМ С ЭТИМ ДЕЛОМ РАЗ И НАВСЕГДА! НУ ЖЕ, ВАШИ ЖАЛОБЫ! ВСЕ ТОЛЬКО И ЗНАЮТ, ЧТО ЖАЛОВАТЬСЯ - Я В ЭТИХ ВАШИХ ЖАЛОБАХ, КАК В ДЕРЬМЕ! ТАК Я СЛУШАЮ, ДЬЯВОЛ ВАС ДЕРИ! У ВАС ВЕЧНО ЧТО-ТО НЕ ТАК. ТАК КАКОГО ЧЕРТА СТРЯСЛОСЬ НА СЕЙ РАЗ?

- Никакого черта на сей раз не стряслось, если не считать того, что ты - дурак набитый, - отозвался Лью Пилчер, невозмутимо размахивая трубкой.

Чугунный Билли одарил трактирщика свирепым взглядом и изобразил хитрую улыбку.

- Жерве Бейлльол, ты не в своем уме, прям как мартовский заяц, и всегда таким был; да ты и сам это отлично знаешь.

- Ага, - подтвердил Баскет с ухмылкой, прячась за высокой кружкой.

- АХ ВОТ КАК! - зашипел хозяин трактира "Клювастая утка". - ВОТ ДО ЧЕГО ДОШЛО, ЗНАЧИТ? СТОЛЬКО ЛЕТ ТРУДИЛСЯ НЕ ПОКЛАДАЯ РУК, В ПОТЕ ТРЕКЛЯТОГО ЛИЦА СВОЕГО, И ВОТ ОНО ДО ЧЕГО ДОШЛО!.. ВЫ ВООБЩЕ СОЗНАЕТЕ, ЧТО ЭТИ ТРЕКЛЯТЫЕ МЕРЗАВЦЫ - ТЕ, ЧТО НАЗЫВАЮТ СЕБЯ ПОВАРАМИ, КЛЯНУСЬ ГОСПОДОМ! - ИЗ КОЖИ ВОН ЛЕЗУТ, ЧТОБЫ ОТРАВИТЬ МОИХ КЛИЕНТОВ, ЧЕРТ ИХ ДЕРИ? Я ИХ ПРИСТРУНИЛ - И ЧТО С ЭТОГО ИМЕЮ? ЧТО Я ИМЕЮ, ЗАЩИЩАЯ ТЕХ, ЧТО НАЗЫВАЮТ СЕБЯ МОИМИ КЛИЕНТАМИ? ВЕРОЛОМСТВО И ПОДЛАЯ ИЗМЕНА - ВОТ КАКОЙ МОНЕТОЙ ПЛАТЯТ БЕЙЛЛЬОЛУ! ДА ЭТИ ТРЕКЛЯТЫЕ КЛИЕНТЫ - КЛИЕНТЫ ВРОДЕ ВАС - САМИ ИЗ КОЖИ ВОН ЛЕЗУТ, ЛИШЬ БЫ ОСКОРБИТЬ БЕЙЛЛЬОЛА И ОПОРОЧИТЬ ЕГО ЗАВЕДЕНИЕ, РАЗГЛАГОЛЬСТВУЯ О ВСЯКИХ ТАМ МАРТОВСКИХ ЗАЙЦАХ. ВОТ ДО ЧЕГО, ЧЕРТ ПОДЕРИ, ДОШЛО?

- Вот до чего, черт подери, дошло, - энергично закивал Билли.

- Друг трактирщик, - взял слово мистер Хикс. Он приветливо улыбался гиганту, изогнув брови и всем своим видом демонстрируя, что намерения у него самые добрые.

Мистер Бейлльол склонился ниже; его лицо, гладкое, точно мрамор, оказалось на одном уровне с красно-кирпичной физиономией мистера Хикса.

- ТАК ЧЕГО ВАМ НАДО? - громко вопросил он, и все сидящие за столом получили, пользуясь выражением хозяина, изрядную дозу треклятой звуковой волны.

- Пари, друг Бейлльол, - откликнулся мистер Хикс, нимало не смутившись. - Оченно маленькое такое пари - совсем пустяковое, вот что старина Хикс предлагает сидящим здесь великодушным джентльменам. Возможно, вам будет небезынтересно выслушать, в чем оно состоит, о достойный трактирщик, а возможно, вы и сами поучаствуете какой-нибудь малостью?

Глаза трактирщика едва не выскочили из орбит. Синевато-стальной подбородок сделался еще синее, а на шее вздулись и вспухли вены.

- ЧТО Я СЛЫШУ - ПАРИ? ВЫ ПАРИ ПРЕДЛАГАЕТЕ? ПАРИ - ЗДЕСЬ, В МОЕМ РЕСПЕКТАБЕЛЬНОМ ЗАВЕДЕНИИ? ЕЩЕ ЧЕГО НЕ ХВАТАЛО!

- Да, предлагаю.

Это чистосердечное признание, похоже, потрясло мистера Бейлльола до глубины души.

- В результате долгих наблюдений за городской жизнью, - продолжал мистер Хикс добродушно, - я подметил некую особенность, касательно которой и предлагаю заключить небольшое пари. И состоит оно в следующем. - Он оперся ладонями о стол. - Ставлю двадцать к десяти, джентльмены, что из следующих же тридцати прохвостов, что пройдут мимо окна, двадцать будут держать по меньшей мере одну руку в карманах брюк или куртки. Более того, ручаюсь вам, что из помянутых тридцати негодяев пятнадцать будут держать обе руки в карманах брюк или куртки. А? Как вам такое пари, джентльмены?

- Ты пьян, - не замедлил с ответом Чугунный Билли.

- Ты рехнулся, - фыркнул мистер Пилчер, снова щурясь на окно.

- Ага, - подал голос Баскет, хотя определить, с которым из двух мнений он соглашается, возможным не представлялось.

- ЧТО ЭТО ЕЩЕ ЗА ПАРИ ТАКОЕ? - яростно взревел мистер Бейлльол. КАРМАНЫ БРЮК И КУРТОК, ОДНА РУКА ИЛИ ДВЕ... ДА ЧТО ЭТО ЗА ЧЕРТОВО ПАРИ ТАКОЕ? ЧТО ЭТО ЕЩЕ ЗА...

Но от дальнейших комментариев его отвлек внезапный грохот и звон разлетающейся на черепки посуды, донесшийся со стороны кухни.

- ВЯХИРЬ! - рявкнул трактирщик на тщедушного поваренка, забившегося в уголок потемнее. - ВЯХИРЬ! РАЗУЙ ГЛАЗА! ВЫ ТАМ СТРЯПНЕЙ ЗАНЯТЫ ИЛИ ЧЕМ? ЧТО ЭТО ЕЩЕ ЗА ЧЕРТОВА КАТАВАСИЯ? ГОСПОДОМ КЛЯНУСЬ, ПОВАРЯТА, ВЫ МЕНЯ В МОГИЛУ СВЕДЕТЕ! - И он опрометью бросился в кухню следом за мальчишкой, где и продолжал громогласно распекать тех, что, видите ли, смеют называть себя поварами.

- Экий храбрый вояка, - ухмыльнулся мистер Пилчер.

- Ты хочешь сказать, олух, - возразил Чугунный Билли, теребя короткую седоватую бородку. Его глаза отливали стальным блеском, челюсть казалась изваянной из камня, а манеру тихонько хихикать про себя я отлично помню и по сей день.

- В жизни таких дураков не встречал, - молвил мистер Пилчер, лениво наклонив голову.

- Этот каналья - перфекционист, вот в чем его проблема, - сказал мистер Хикс. - Чуть что - сразу заводится.

- Кого волнует! - воскликнул Билли. - В конце концов никто из нас ему не сторож... в служители зверинца мы не годимся! - И он шумно расхохотался.

- Ага. Рассудок к нему вернется не раньше, чем луна семь раз обновится.

- Отличная погодка выдалась, - иронически заметил мистер Пилчер, глядя в окно на унылую улицу.

- Ого-го! Лучше не бывает, - согласился Билли.

- А вот и он, джентльмены, - возвестил мистер Хикс, барабаня костяшками пальцев по столу, чтобы привлечь внимание собеседников. - Вот вам прохвост номер один.

Мимо быстрым шагом прошествовал мрачный джентльмен в черном, высокий и холеный. Четыре пары глаз над крепко сбитым столом бдительно проследили за его перемещением.

- Один карман, - отметил мистер Хикс с сухим смешком.

- Погодка в самый раз для того, чтобы держать руки на холоде, леденя пальцы на западном ветру, - хмыкнул мистер Пилчер.

- Отличный денек он выбрал для своего пари, - проворчал Чугунный Билли, с запозданием осознав эту нехитрую мысль.

- Перчатки, джентльмены, - проговорил мистер Хикс, вытягивая вперед руки с растопыренными пальцами, - всегда, знаете ли, существует такая вещь, как перчатки. Если есть перчатки, карманы ни к чему.

Второй джентльмен, с виду - сельский житель, в брюках, высоких сапогах с отворотами и табачного цвета куртке прошлепал по грязи.

- Два кармана, - отметил мистер Хикс.

Прошел третий джентльмен (два кармана), а за ним и четвертый (один карман). В промежутке между этими двумя явилась молодая женщина в плаще и шляпке, что в одной руке держала зонтик, а в другой - ридикюль, однако мистер Хикс дисквалифицировал ее на том веском основании, что под категорию "прохвоста" она определенно не подпадала. Похоже было, что бодрый владелец брюк в мелкую полосочку одержит решающую победу.

- Надувательство, - проворчал Чугунный Билли. Его стальные глаза обратились на Самсона Хикса, а физиономия искривилась в жуткой гримасе. Знаю я, как эти дела делаются: небось еще одно поручение от чертовых законников, будь они неладны! Да у него таких поручений - сотни, нет, тысячи, считать - не пересчитать! Вот что значит якшаться с погаными судейскими... с этими паразитами, скопидомами... с этими... с этими... с этими Баджерами и Винчами!

- А скажите, Хикс, - молвил мистер Пилчер, лениво выбивая трубку, почему они до сих пор прозываются "Баджер и Винч", если Баджера давным-давно нет?

- Вы разве не помните, джентльмены? - отвечал мистер Хикс, словно для любого мыслящего человека все было ясно, как день. - Все из-за жирного прохвоста Винча. Да-да! Неужто вы позабыли, как много лет назад, когда старик Баджер копыта отбросил, жирный прохвост испугался потерять самого богатого клиента во всем Солтхеде - я про Таска, понятное дело. И пообещал скряге, что поступится гордостью и имя "Баджер" оставит. Понимаете, скряга жирному прохвосту не доверял, ведь Винч был всего-то навсего младшим партнером и во главе фирмы отродясь не стоял. И поскольку воскресить старика Баджера жирному прохвосту было не по силам, он вместо того оставил его имя на вывеске. Долговязый гнусный прохвост терпеть не может перемен, понимаете ли, и Винч об этом оченно даже хорошо знает. Да в фирме "Баджер и Винч" от Баджера не больше, чем от коня - в конском щавеле!

- АГА! ЧТО ЭТО У НАС ТУТ ТВОРИТСЯ? - взревел трактирщик, возвращаясь с недавнего кухонного побоища. Черные глазищи обозрели залу - и почти сразу же высмотрели многообещающую жертву. - НУ? НА ЧТО ПЯЛИТЕСЬ, ЧЕРТ ВАС ДЕРИ? ЧЕГО НАДО-ТО, НЕБОСЬ ЕЩЕ ТРЕКЛЯТОГО ГОРЬКОГО ПИВА?

- Если не трудно, сэр, - искательно улыбнулся намеченный кандидат, робкий старичок, что невинно почитывал себе газету, а теперь съежился от страха на табурете, в то время как над ним нависал грозный трактирщик и прямо в лицо ему сияла яркая алая косынка.

- А ТЕПЕРЬ ВАМ НЕБОСЬ ПОНАДОБЯТСЯ ТРЕКЛЯТЫЕ КРЕКЕРЫ И СЫР, НАДО ДУМАТЬ! - рявкнул Бейлльол. - ВЯХИРЬ - ЕЩЕ ГОРЬКОГО ЭТОМУ ПРОХИНДЕЮ!

- Горького - так точно, сэр! - пискнул тщедушный поваренок, вбегая в залу и столь же стремительно уносясь прочь за заказанным напитком.

Трактирщик вновь прошествовал к столику у окна - подбоченившись, с видом весьма надменным.

- ЧТО, ВСЕ ОБ ЗАКЛАД БЬЕМСЯ? ПРЕВРАЩАЕМ МОЕ РЕСПЕКТАБЕЛЬНОЕ ЗАВЕДЕНИЕ В ТРЕКЛЯТЫЙ ИГОРНЫЙ ПРИТОН? ДА ЧЕРТОВЫ МОШЕННИКИ ВРОДЕ ВАС - И ВАС - И ВАС - И ВАС МЕНЯ В МОГИЛУ СВЕДУТ!

- Да вам ли говорить о мошенниках? - парировал мистер Пилчер, лениво ухмыльнувшись. - Говорил горшку один такой здоровенный страхолюдный котелок: уж больно ты черен, дружок!

Все так и покатились от хохота.

- ЭТО ТЫ МЕНЯ НАЗВАЛ ОТПЕТЫМ МОШЕННИКОМ, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ, ЛЬЮ ПИЛЧЕР?

- Отпетым мошенником? - повторил мистер Пилчер. - Ха! "Отпетый мошенник" - для таких, как ты, чересчур громко звучит, Жерве Бейлльол; ты дурень редкий, вот ты кто, черт тебя дери.

От такого оскорбления великана едва не хватил апоплексический удар. Он утратил дар речи, шея побагровела, волосатые руки затряслись от ярости.

- Говоря о мошенниках, джентльмены, - вмешался мистер Хикс, кивком указав на незнакомца в матросских обносках, что, проходя мимо окна, резко остановился и теперь заглядывал внутрь, омерзительно ухмыляясь - зрелище то еще, причем эффект дополняли вислые усы и поблескивающий во рту золотой зуб.

- Никаких карманов! - воскликнул Чугунный Билли, ударяя кулаком по столу.

Словно услышав, незнакомец отступил на несколько шагов и принялся отплясывать матросский хорнпайп, по всей видимости, для собственного удовольствия. В исступленном самозабвении он скакал и прыгал и неуклюже размахивал руками; все это походило скорее на жуткую пародию.

- Господи милосердный! - воскликнул Билли. - Да этот прохвост спятил, прям как вы, хозяин!

Тут мистер Бейлльол, похоже, взял себя в руки и, шагнув к окну, обрушил всю свою ярость на матроса-плясуна.

- ТЫ, ТАМ - А НУ ПОШЕЛ ВОН! - заорал трактирщик, грозя кулаком. А затем, стремительно развернувшись, вздернул подбородок и устремил недовольный взгляд на мистера Хикса и компанию. - НА ЧТО ЭТО ВЫ ЧЕТВЕРО ПЯЛИТЕСЬ? - После чего удалился назад в кухню, где вновь принялся во всеуслышание распекать на все лады поваров и мальчишку Вяхиря.

- Я заметил, джентльмены, что прохвоста по внешности не всегда опознаешь, - промолвил мистер Хикс, качанием головы подчеркивая сей избыток мудрости. - Внешность, скажу я вам, оченно обманчива; полагаться на нее никак нельзя. Самый гнусный прохвост зачастую кажется воплощением респектабельности - из тех, с кем бы вы охотно свели знакомство, - говорю вам это на основании зорких наблюдений.

- Опять он про наблюдения, - протянул мистер Пилчер.

- Вот, к примеру, - продолжал мистер Хикс, - расскажу я вам об одном светском прохвосте, о некоем молодом джентльмене, за которым я наблюдал в течение нескольких недель. Пресловутый молодой человек - никаких имен, джентльмены, никаких имен! - не так давно попросил меня, причем строго конфиденциально, проследить за исполнением некоего поручения. Не вдаваясь в подробности, скажу, что работа была поручена одному моему хорошему знакомому. Однако ж этот бедолага - да, умом он слаб, зато человек надежный - так с делом и не справился. Дважды пытался, по правде говоря, и оба раза - безрезультатно. А старине Хиксу пришлось докладывать некоему молодому человеку о неудачах. Так пресловутый молодой джентльмен, услышав о провале, просто из себя вышел от огорчения. И тут-то все и случилось: его огромные темные глаза как полыхнут жутким желтым светом! Адский огонь, вот как я это называю! Непрост молодой джентльмен, ох как непрост. Снаружи весь из себя модный да богатый, да вот только этот желтый свет ты дважды увидеть не захочешь!

- Желтый свет, тоже мне, - скептически фыркнул Чугунный Билли.

- Говорит, прямо-таки адский, - кивнул мистер Пилчер.

- Ага, - подал голос Баскет.

- Да, но самое худшее - другое, - продолжал мистер Хикс, отмечая, что мимо окна прошествовало несколько дам, а эти существа, как уже было сказано, в систему классификации пари не включались. - Что еще хуже, джентльмены, видел я дом этого молодого человека, причем сам владелец и не подозревал, что старина Хикс рядом. Видите ли, джентльмены, однажды вечером я волею случая стоял у него под окном - не будем уточнять зачем, разумеется, по долгу службы! - а ночь выдалась оченно даже ясная, луна поднялась высоко, и я прокрался к дверям кабинета пресловутого молодого джентльмена - дом-то его находится совсем на отшибе...

- Никаких карманов! - возликовал Чугунный Билли, хлопая себя по бедру.

- Я стоял на длинном балконе под окном его кабинета и заметил, что в тот вечер шторы помянутого окна самую малость разошлись. Нет, старина Хикс вовсе не собирался подглядывать...

- Конечно же, нет! - покачал головой мистер Пилчер.

- И все-таки мне пришлось - исключительно по долгу службы, как я уже говорил, Лью Пилчер. Видите ли, самое забавное здесь то, что Винч - жирный прохвост, так меня допекающий - приставил меня следить за этим самым молодым человеком, который, между прочим, входит в число его клиентов. Да-да! Так что в тот вечер, поскольку невозможно было миновать балконное окно, не заглянув внутрь, старина Хикс задержался там ненадолго и торопиться не стал. И что, как вы думаете, джентльмены, увидел он в окне?

- Два кармана, - отметил мистер Пилчер.

- Никакие не два кармана. Джентльмены, от того, что я там увидел, и у записного храбреца бы поджилки затряслись. Незабываемое было зрелище, джентльмены, такое навсегда в память врезается, прямо вот сюда. - И он многозначительно постучал по виску коренастым указательным пальцем.

- Никаких карманов! - воскликнул Билли, указывая на окно.

- Верно, никаких карманов там не было, джентльмены, - продолжал мистер Хикс. - Пресловутый молодой джентльмен не мог бы похвастаться ни одним карманом. Потому что, видите ли, с нашей последней встречи - ну, когда глаза у него полыхали желтым светом - он преобразился до неузнаваемости. И на сей раз на нем был не бутылочно-зеленый сюртук, к которому он оченно привержен, а длинное пурпурное одеяние, вроде халата, от шеи и до полу, сверху донизу расшитое золотыми звездами и покрытое загадочными, непонятными письменами. Я такого в жизни своей не видел.

- Вроде халата, говоришь? - протянул мистер Пилчер, широко ухмыляясь. - Выходит, джентльмен только что принял ванну, э?

Это мудрое замечание немало повеселило Билли с Баскетом.

- Джентльмены, джентльмены, - укорил мистер Хикс, слегка раздражаясь, - вы не слушаете. Я сказал "одеяние вроде халата", но не халат; скорее роскошное платье, что под стать венценосному монарху. Церемониальное облачение, королевская мантия - из тех, что в исторических книгах прорисованы. Великолепная штука - вся пурпурная, с золотыми звездами и таинственными буквицами. Но, джентльмены, одеяние - это еще не самое худшее.

- Как так нет? - изумился мистер Пилчер.

- Отнюдь нет. Понимаете ли, джентльмены, внимание мое привлекло главным образом не одеяние. Да, мантия была оченно роскошная, но ничего ужасного в ней не заключалось. А вот что ужасало до глубины души, так это его лицо.

- Лицо? - переспросил Чугунный Билли, внезапно заинтересовавшись. - А что не так с его лицом?

- Оно было раскрашено, - ответствовал мистер Хикс, торжественно кивая. - Густо измазано красной краской, да такой яркой, какой вы в жизни своей не видели! Точно живая, горячая кровь! Лоб, нос, щеки, губы, подбородок, уши, шея - все так и сочилось кроваво-алым! Старина Хикс застал его за свершением магического ритуала! Он стоял, протянув перед собою руки, запрокинув голову, закрыв глаза, и с губ его слетали ужасные слова на языке, мне непонятном. Со времен той ночи, джентльмены, старина Хикс делает все возможное, чтобы держаться от пресловутого молодого человека подальше. Никаких имен, джентльмены, никаких имен! Так что, как я сказал, внешность порою оченно даже обманчива!

Его приятели переглянулись и неуютно заерзали.

- Может, у него скарлатина, - предположил Лью Пилчер.

- А это, часом, не был наш полоумный Бейлльол с красной косынкой вокруг головы? - осведомился Билли.

- Не был, - решительно отрезал мистер Хикс.

- А что за порученьице подбросил тебе этот молодой джентльмен? осведомился мистер Пилчер.

- Бедняга, которого я нанял, старался как мог, я же говорю, да только все равно не справился. У него в деньгах нужда, он беден как церковная мышь, да вот умом слаб, понимаете, так что он попытался - да где там! Так я и объяснил светскому джентльмену - все расписал как есть, и оченно даже убедительно. Вот тогда-то желтый огонь и вспыхнул, а после того, чего я насмотрелся той ночью - это я насчет королевской мантии, и тайных заклятий, и кошмарного, бесовского лица, - я уж к нему и не возвращался и понятия не имею, как там дела обстоят. Надо думать, он приискал на эту работу кого-то еще.

- А кстати, что за работенка-то? - полюбопытствовал Чугунный Билли.

Мистер Хикс опустил взгляд и улыбнулся чуть заметной, хитрой улыбочкой.

- Могу сказать вам только одно, джентльмены: дельце это весьма деликатного и конфиденциального свойства, если вы смекаете, о чем я.

Билли и мистер Пилчер понимающе закивали, а Баскет осушил очередную кружку, и синие его глаза обратились к собеседникам. Затем он скользнул взглядом по решетчатому окну - и вздрогнул. Прочие, заметив это, в свою очередь обернулись в том же направлении и при виде странной фигуры, материализовавшейся за стеклом, отреагировали точно так же.

Помянутая личность была одета в старую коричневую куртку с медными пуговицами и с белым накладным воротничком и темный жилет. Пышные каштановые волосы торчали во все стороны, расходясь множеством лучей точно пробившееся сквозь тучи солнце. Человек заглядывал в окно то с видом равнодушным и беззаботным, а то - с пытливым вниманием, каковые перемены знаменовались тем, что он щурился, хмурился и нервно покусывал указательный палец.

- Вот вам отменный прохвост, - воскликнул Билл, - и никаких карманов!

- Небось очередной идиот, - протянул мистер Пилчер. - Держу пари, мозгов у него немного.

- Ага, - подтвердил Баскет.

- Право же, джентльмены, - возразил проворный мистер Хикс, вскакивая на ноги, - этот отменный прохвост, к вашему сведению, не кто иной, как мой близкий, мой добрый приятель, мистер Ричард Скрибблер.

- Скрибблер? - переспросил Чугунный Билли, подозрительно сведя брови. - Из фирмы "Баджер и Винч"?

- Именно. - Мистер Хикс замахал клерку, жестом приглашая обойти трактир кругом, пересечь двор и присоединиться к ним в общей зале. Впрочем, смысла этих инструкций мистер Скрибблер так и не воспринял; мистеру Хиксу пришлось выйти на дождь и самолично доставить внутрь своего близкого и доброго приятеля, где тот и был представлен по очереди всем собравшимся. Мистер Скрибблер покивал, поклонился, с очень серьезным видом сдвинул брови, почесал в голове и снова принялся кивать и кланяться, но тут мистер Хикс ухватил его за руку и увел в сторону.

- Нам с мистером Скрибблером надо обсудить некое оченно важное дело, объяснил мистер Хикс приятелям. - А вы пока трубки набейте и кружки держите наготове.

И он увлек остолбеневшего писца в одну из тесных отдельных комнатушек, примыкающих к общей зале. Едва они миновали дверь кухни, навстречу им ринулся мистер Жерве Бейлльол.

- Друг трактирщик, - проговорил мистер Хикс с самой что ни на есть приветливой улыбкой.

- НУ, ЧТО ВАМ, ПРОХВОСТАМ ТРЕКЛЯТЫМ, НА СЕЙ РАЗ ПОНАДОБИЛОСЬ? взревел гигант. - НЕБОСЬ УЖИНА ЗАХОТЕЛИ? ВЕЧНО ИМ ВСЕ ВЫНЬ ДА ПОЛОЖЬ! ЧТО, НАДОЕЛО ОБ ЗАКЛАД БИТЬСЯ ДА ТРЕКЛЯТЫЕ ПАРИ ЗАКЛЮЧАТЬ НАСЧЕТ ОДНОГО КАРМАНА, А НЕ ТО ДВУХ? ИЛИ ДЖИН С ГРОГОМ ПО ДУШЕ НЕ ПРИШЛИСЬ, ЧЕРТ ВАС ДЕРИ?

- Собственно говоря, - отвечал Самсон Хикс, - ужин и впрямь требуется. Но не старине Хиксу, нет, а моему доброму другу мистеру Скрибблеру, который только сию минуту переступил порог вашего достойного заведения.

Мистер Бейлльол, впервые заметив вновь пришедшего, хмыкнул, пристально оглядел его с ног до головы и, заложив руки за спину, с важным видом пару раз обошел клерка кругом, сопровождая осмотр невнятным бурчанием себе под нос, - гость его явно позабавил.

- О ЛА, ЛА! ЭТО ЕЩЕ ЧТО ТАКОЕ? - вопросил он наконец. - КОГО ЭТО ТЫ СЮДА ПРИТАЩИЛ? ЧЕРТОВСКИ СМАХИВАЕТ НА ЕЖА, ДЬЯВОЛ ЕГО РАЗДЕРИ!

Мистер Скрибблер затрепетал.

- Трактирщик, вы видите перед собой мистера Ричарда Скрибблера, моего близкого и доброго приятеля, каковой также занимает должность клерка в прославленной фирме "Баджер и Винч". Друг Ричард, это - мистер Жерве Бейлльол, владелец сего заведения и наш гостеприимный хозяин, - учтивейшим тоном проговорил мистер Хикс.

Мистер Скрибблер опасливо вгляделся в лицо трактирщика.

- О, ЛА, ЛА! КАКИЕ ЦЕРЕМОНИИ, ЧЕРТ ВАС ДЕРИ! А САМ ОН ЧТО, ЯЗЫКА ЛИШИЛСЯ, ЗА СЕБЯ СКАЗАТЬ НЕ МОЖЕТ? ВЯХИРЬ! ВЯХИРЬ! - завопил хозяин. - А НУ, ГОТОВЬ ТРЕКЛЯТЫЙ СТОЛИК ДЛЯ ЕЖА!

И он одарил Хикса и мистера Скрибблера мрачным, исполненным триумфального ликования взглядом. Из кухни вылетел поваренок и проводил гостей в отдельную комнатушку, где их уже поджидал угрюмолицый насморочный официант. Выслушав заказ мистера Скрибблера - сформулированный после того как клерк присоветовал ему несколько лакомств, названия которых были неразборчиво нацарапаны мелом на висящей на стене доске, - официант поспешил на кухню за снедью.

- Друг Ричард, - проговорил мистер Хикс, изящно помахивая руками над столом, - старина Хикс изъявляет вам благодарность за то, что вы воспользовались приглашением и навестили его в этом замечательном заведении под названием "Клювастая утка". А как дела в конторе? Вот уже несколько дней как я лишен удовольствия побывать там; в результате небольшой перепалки между жирным прохвостом и вашим покорным слугою, до поры я под тамошним кровом - чужой.

Мистер Скрибблер, к которому вновь вернулась былая беззаботность теперь, когда кошмарный трактирщик исчез из виду, - пожал плечами, давая, очевидно, понять, что с тех пор, как владелец брюк в полосочку переступал порог сей адвокатской обители в последний раз, ровным счетом ничего интересного там не произошло.

- Вот и славно. А вы, друг Ричард, как сами-то поживаете? Все строчите без устали, с головой ушли в ученые занятия по приказу жирного прохвоста, держу пари. Что ж, зато на проказы времени не остается. А проказы - дело оченно нехорошее, это уж я вам точно говорю.

Подоспел официант, неся заказанный Скрибблером ужин, состоящий из чашки черепахового супа, нескольких ломтей оленины, куска сыра, двух крекеров с пряностями и стакана портера. Расставив все эти сокровища перед изголодавшимся клерком, официант ретировался. А мистер Скрибблер с пылом набросился на еду и вскоре истребил все до крошки, оставив на тарелке лишь один-единственный крекер.

- Теперь, мистер Скрибблер, зачем я вас сюда пригласил... - промолвил мистер Хикс, сухо улыбаясь и поправляя очки с дымчатыми стеклами. - Как я уже сообщил вам в тот день в конторе, у меня к вам одно предложение, небезвыгодное с финансовой точки зрения. А именно: есть потребность в небольшой услуге, и возможность ее оказать я предлагаю не кому иному, как вам, - разумеется, за достойное вознаграждение.

Мистер Скрибблер бодро закивал, откинулся на стуле и с видом беззаботно-равнодушным приготовился выслушать предложение мистера Хикса.

- Помянутая услуга, - продолжал мистер Хикс, запуская руку в карман сюртука, - касается некоего письма - вот оно, здесь, у меня, - которое необходимо вручить лично некоему получателю. - С этими словами Хикс извлек из кармана плоский бумажный квадратик, запечатанный увесистой облаткой. - А я вам, друг Ричард, предлагаю возможность доставить письмо по назначению.

Клерк вопросительно воззрился на мистера Хикса, ткнув большим пальцем в сторону франтоватого владельца брюк в мелкую полосочку.

- Ах, ну да, конечно, друг Ричард, я вас понимаю, - сдержанно хихикнул мистер Хикс. - Вполне естественно, что вы желаете узнать, с какой стати старина Хикс не вручит послание сам. С какой стати он готов пожертвовать оченно даже хорошими деньгами - а деньги и впрямь хорошие, уж будьте уверены, мистер Ричард, - предоставляя другому отнести письмо. Уместный вопрос. Справедливый вопрос. Друг Скрибблер, скажу следующее: если бы старина Хикс доставил письмо сам, это - как бы поточнее выразиться? ущемило бы интересы писавшего. Да, именно! Ущемило бы интересы писавшего и, возможно, заронило бы ненужные подозрения в сознание получателя - в том, что касается мотивов отправителя. Вы меня понимаете, друг Ричард?

Мистер Скрибблер отлично все понимал.

- Более того, грядет одно крупное, оченно крупное дело - да вы знаете, о чем я - о приведении в исполнение известного вам судебного приговора, каковое поглотит изрядную толику моего времени. Более того, мистер Ричард, зная, как много значат деньги для человека ограниченных финансовых возможностей, вроде вас, только справедливо уступить доставку письма вам. Видите ли, я вам доверяю, друг Ричард. Я знаю вас вот уже два года: вы малый славный и честный. Засим, то, что автор отдал старине Хиксу, Хикс отдает вам - и письмо, и деньги.

Мистер Скрибблер, чьи сомнения, по всей видимости, благополучно разрешились, выпрямился на стуле и поглядывал весело и выжидающе.

- Так вот, друг Ричард, что автор письма готов предложить за доставку - гляньте-ка!

И мистер Хикс разжал кулак, явив взгляду мерцающую стопку монет, при виде которой глаза клерка изумленно расширились, а губы сложились в форму буквы "О".

- Ну, не мило ли? - улыбнулся мистер Хикс с видом весьма довольным. Вижу, друг Ричард, что вы берете на себя это поручение.

Мистер Скрибблер с энтузиазмом закивал, и на сем мистер Хикс вручил ему письмо и деньги.

- И знайте, мистер Ричард, что автор письма не особенно торопится насчет доставки, так что вы свободны передать послание, когда вам вздумается. Отправителю дела нет до того, отнесете ли вы письмо завтра, или послезавтра, или два дня спустя. Однако ж, если вы позаботитесь доставить его по адресу, здесь указанному, не позже чем через неделю, так отправителя это оченно даже устроит.

Широко ухмыльнувшись, мистер Скрибблер засунул письмо в карман куртки, а блестящие монеты ссыпал в кошелек.

- Но помните, друг Ричард, - предостерег бодрый владелец брюк в мелкую полосочку, - о старине Хиксе ни слова. Ни слова о нашем разговоре, равно как и о "Клювастой утке", равно как и о том, каким образом к вам попало сегодня это письмо. Вы все уразумели? Ни слова, ни вздоха! Это очень-очень важно. Вам известно только то, что письмо вы нашли у себя в конторе, где оно без дела провалялось недели две или более того, и взяли на себя труд собственноручно отнести его адресату. Вы меня поняли, мистер Ричард? О старине Хиксе - ни слова, ни единого звука, а не то такой скандал поднимется, что только держись!

Мистер Скрибблер энергично потряс головой в знак подтверждения, давая понять, что нет, никогда и ни за что.

В этот самый момент в дверях вновь возник угрюмолицый официант и, убедившись, что мистер Скрибблер благополучно заморил червячка, обратился к мистеру Хиксу:

- Что прикажете подать вам, сэр?

С видом бесконечно довольным мистер Хикс поудобнее расположился на стуле и воззрился на официанта сквозь дымчатые стекла очков.

- Ничего не надо, благодарю вас, - ответствовал он с сухим смешком. Ровным счетом ничего. Сдается мне, старина Хикс уже получил все, что ему на данный момент нужно.

Глава IX

Что видела Салли

От старого паба на Хайгейт-хилл я возвращаюсь ныне к уединенным окрестностям некоего трактира, укрывшегося в тенистом заливе реки Солт. И что за разительный контраст составляли эти две гостеприимные гавани "Синий пеликан" и "Клювастая утка", ныне канувшая в лету! "Утка" - строение из закаленного красного кирпича, оплетенное плющом, со створными окошечками в старинном духе, и "Пеликан" с его светлыми оштукатуренными стенами, обрамленными и дополненными скрещенными деревянными балками! "Утка", насквозь продуваемая холодными ветрами на вершине холма, и "Пеликан", обитель тепла и уюта под сенью дерев у реки. Если хозяина "Утки" откровенно презирали, то владелица "Пеликана" вызывала всеобщее восхищение - и, конечно же, никогда бы не показалась на людях с огненно-красной косынкой вокруг головы. И, уж разумеется, если при "Утке" состоял Вяхирь, при "Пеликане" числился Гусик.

Однако было у "Пеликана" нечто такое, чем "Утка" похвастаться не могла - а именно Салли Спринкл.

- А кто такая эта Салли Спринкл? - осведомилась прелестная новая горничная у своей спутницы.

- Да вот она, Салли, - отвечала Мэри Клинч, указывая на миниатюрную фигурку в кресле у огня. - Пойдем я тебя представлю.

Женщины неслышно подошли к очагу. При ближайшем рассмотрении миниатюрная фигурка оказалась хрупкой старушкой: голова ее склонилась на грудь, а волосы походили на снежное крошево.

- Салли? - ласково окликнула ее Мэри, стараясь не испугать. - Как вы сегодня, Салли? Лучше, не правда ли?

Старушка, чья щека покоилась на иссохшей руке, приподняла седую голову. И из-под белоснежных прядей взгляду новой горничной явилось старческое, вполне благодушное личико, покрытое густой сетью морщин, с зелеными глазами, что казались на диво огромными благодаря линзам очков. Целую минуту глаза эти недоуменно разглядывали Мэри, как если бы молодая женщина только что прибыла из самых отдаленных пределов вселенной.

- Салли? Это Мэри Клинч, мисс. Вы же меня отлично знаете! Это я, Мэри, - проговорила старшая горничная "Пеликана", легонько дотрагиваясь до хрупкого выступающего плеча старушки.

- Мэри? - повторила та еле слышно, с трудом двигая губами. Ресницы затрепетали, точно вспугнутые скворцы, взгляд ненадолго задержался в пустоте - и вновь обратился к Мэри. Чело старушки омрачилось, она судорожно вцепилась в подлокотники кресла и взволнованно прошептала: - Ты кто, деточка?

Мэри многозначительно оглянулась на свою новую товарку.

- Это я, Мэри Клинч, мисс, горничная здесь, в "Пеликане". Да вы ж меня знаете, Салли, разве нет?

И снова - непонимающий взгляд. Губы старушки разошлись, язык рассеянно скользнул по плохо подогнанным искусственным зубам. Она всмотрелась в лицо Мэри, отмечая крохотные запавшие глазки, круглые красные щеки, широкие губы, вздернутую пуговицу-нос и словно ища что-нибудь - ну хоть что-нибудь знакомое. Наконец, в лице ее забрезжил слабый свет узнавания.

- Ты - моя мама?

- Нет, мисс, я не ваша мама. Я Мэри, вы же меня помните? Мэри. Мэри Клинч - кто, как не я каждый Божий день застилает вашу кровать и подает горячий чай с булочками? Разве вы меня не узнаете?

- Я уже никого не узнаю, - отвечала Салли. Она поднесла иссохшую руку ко лбу и закрыла глаза, словно мир для нее сделался чересчур сумбурным и беспорядочным.

Ухватив за руку новую товарку, Мэри подвела ее к старушке.

- Салли, я хочу вам кое-кого представить. Это Бриджет, она только что поступила к нам на службу. Теперь вы с ней часто будете видеться.

Во взгляде Салли, обратившемся на золотоволосую Бриджет, снова отразилось недоумение. Разумеется, и здесь она не усмотрела ничего знакомого, и глаза старушки обратились к дальнему окну, озаренному розовым печальным светом осени.

Ныне, здесь, оглядываясь через бездонный провал лет, я вспоминаю Салли Спринкл моего детства. Вспоминаю ее доброту и щедрость: она-то всегда заботилась о других! Помню, как любила она оделять сладостями соседских детишек. И для каждого у нее находились улыбка или смешок, и всегда она излучала счастье. Но в старости ей пришлось несладко: годы изнурили ее, выпили добрую щедрую душу, оставив лишь опустошенную оболочку. Ибо хотя она по-прежнему всем улыбалась, выказывая интерес и приязнь, все это лишь надувательство, низкая ложь, которой способствуют и содействуют огромные глаза за очками - ведь Салли моего рассказа живет в мире, что с нашим собственным связан очень слабо. Если к ней обращаются, она радуется рефлекторно, ничего не понимая; предоставленная самой себе, она уходит в дремоту, склонив голову на грудь, и дух ее вновь блуждает среди эпизодов и видений прошлого. Она пережила весну, лето и осень; теперь для нее настала зима.

Мэри Клинч отвела товарку к огромной дубовой стойке - тому самому несокрушимому сооружению, стоя за которым хозяйка "Пеликана" всякий вечер оделяла горьким пивом своих восхищенных завсегдатаев. В это самое мгновение Джордж Гусик, усерднейший из мальчиков-слуг, пулей пронесся мимо в хрустящем и свежем белом форменном одеянии, спеша исполнить очередное поручение хозяйки. Снаружи, во дворе, раздавался хриплый рык конюха, а в одной из задних комнат слышался властный голос самой мисс Молл Хонивуд, наставляющей кого-то из подданных.

- Она что, из ума выжила? - сочувственно поинтересовалась Бриджет разумеется, имея в виду не мисс Молл, а Салли.

- Нет пока, - отвечала Мэри. - Вот только память подводит. Все то, что происходило с ней, когда она еще малюсеньким ребятеночком была, она видит ясно, прям как в зеркале, а вот кто ей завтрак с утра подал - вспомнить не может. Мне говорили, ей уже под девяносто.

- И она каждый день сюда приходит?

- Господи, нет, конечно! Салли сюда не приходит. Салли здесь живет.

- Здесь живет? Ла! Прям в "Пеликане"?

- Так я ж о том и говорю. В малюсенькой задней комнатушке - раньше там кладовка была. Ты ее еще небось и видела? Это угловая комнатка; оттуда чудный вид на деревья, и даже кусочек реки разглядеть можно. Мисс распорядилась обновить ее и покрасить специально для Салли.

- И за пансион она не платит?

- Конечно, нет!

- Ужасно великодушно со стороны мисс Хонивуд!

- Мисс - само великодушие, - гордо объявила Мэри.

- Но почему? Она с Салли Спринкл в родстве?

- Насколько мне известно, нет. Это длинная и запутанная история, но если в двух словах, то вот она. Видишь ли, долгие, долгие годы Салли жила прямо тут, через дорогу, в домике ткача и его жены. Такая любящая была чета! Она им пособляла помаленьку - где приберет, где постирает, и все такое, - а они, значит, ей уголок в своем доме отвели. Много лет назад она кормилась тем, что вышивала шелком шляпки да отделывала их тесьмой, пока у нее зрение не ухудшилось. А потом для ткача с женой настали тяжкие времена. Они не внесли ренту в день квартального платежа; тут-то их из дома и вышвырнули. Подумать только! Такие исправные арендаторы, столько лет здесь прожили! А не посчастливилось людям - и бац, они уж выброшены на улицу, а дом опустошен подчистую, прям как кость, обглоданная голодной собакой!

- Ла, так уж мир устроен, - вздохнула Бриджет.

- Так вот, ткач с женой уехали из Солтхеда и перебрались в село, к родне, как я слышала. А вот Салли пойти было некуда. Мисс ее давно знала и пожалела бедняжку, и протянула ей руку помощи. Но, ах! - ужасно это было, просто ужасно! Скверное дело, скверное. Еще какое скверное-то!

- Это что же?

- Да выселение, что ж еще? От такого и человек в здравом уме разрыдался бы. А все злодей Боб - он-то тут и Расстарался по приказу своего хозяина. Ты Боба знаешь?

- Это которого Боба? - покачала головой Бриджет.

- Гнусного страхолюдину, Найтингейла, с черными кругами вокруг глаз. Отпетый мерзавец, вечно злобится да дуется, прям как его хозяин. И уж кому, как не его хозяину принадлежал тот злосчастный домик; и кто, как не он приказал выкинуть всех жильцов за порог! Прям так и вышвырнул их всех в ночь, а у Салли-то почитай ничего и не было за душой, кроме малюсенького саквояжика с пожитками; так и сидела она там в грязи, и рыдала, и, верно, замерзла бы до смерти, если бы Мисс не увела ее к себе и не предложила ей теплую, уютную комнатку. Вот так Салли Спринкл и поселилась в "Пеликане".

- Она тут с утра до ночи обретается?

- По большей части днем, когда в общей зале поспокойнее. Где-то к полудню она выходит, стук-стук-стук палочкой - и усаживается в кресло. А потом обедает в кухне с поваром и раненько на боковую - еще до того как в "Пеликан" набьются вечерние посетители.

- Сдается мне, о Бобе Найтингейле я слышала, - задумчиво проговорила Бриджет. - Вот только подробностей не помню. Но у меня так и отложилось в голове: скверный он человек.

- Еще какой, особенно когда напьется. А после того как он обошелся с Салли Спринкл, Мисс его в "Пеликан" не допускает. Так и объявила об этом ясно и во всеуслышание: дескать, не хотят его здесь видеть. Как-то раз застала его тут, вот не далее как на прошлой неделе, и велела убираться восвояси. И прохвост убрался как миленький - если уж Мисс разбушевалась, так с ней не поспоришь. Второй такой, как она, в целом свете не сыщешь! А что до его хозяина - того, что приказал выселить ткача с женой и бедняжку Салли, - так его она не только что в "Пеликан" не пускает - можно подумать, он сюда когда-нибудь заглянет! - но даже имя его упоминать в своем заведении запретила.

- А что ж это за имя-то? - полюбопытствовала Бриджет.

Мэри опасливо оглянулась по сторонам, проверяя, нет ли поблизости мисс Молл - все знали, что слух у нее, как у рыси.

- Таск, - сообщила она, понижая голос. - Иосия Таск. Ты его знаешь?

- Старый скряга! - воскликнула Бриджет, щелкнув пальцами. - Ла! Уж кто-кто, а этот негодяй мне знаком! Мистер Иосия Таск! Да в Солтхеде каждая собака эту гнусную пиявку знает!..

- Уж не прозвучало ли в этом достойном заведении некое запретное имя? - раздался за их спинами холодный чопорный голос.

Вспугнутые девы так и подскочили на месте. В дверном проеме за внушительной дубовой стойкой стояла высокая и угловатая владелица "Пеликана": брови сведены, светлые глаза за стеклами очков хищно сощурены, руки скрещены на груди, причем длинные белые пальцы одной руки выбивают зловещую дробь на локте второй.

Коротко вскрикнув, Мэри Клинч прикрыла рот ладонью, а Бриджет вытянулась по стойке "смирно", не ведая, что ей сулит сие нежданное столкновение с новой работодательницей - равной которой, если верить Мэри, в целом свете не сыщешь.

- Ох! Прошу прощения, мисс; мне страшно жаль, мисс, что я произнесла имя, которое вы велели не произносить... я просто подумала, вы не услышите, - воскликнула Мэри. - Ох нет... я не то хотела сказать, мисс... я пересказывала мисс Бриджет историю бедняжки Салли: о том, как вы спасли ее от смерти на морозе, мисс, когда старый скряга... чье имя здесь не произносится, я знаю... и еще про этого злодея Боба Найтингейла, и как ее вышвырнули в ночь. Ох, простите меня, мисс, простите!

- Понятно, - проговорила мисс Молл самым что ни на есть чопорным тоном, опуская руки и одергивая юбку. - Хорошо же. Бриджет Лик, проговорила она, обращаясь к своей новообретенной подданной. - Извольте усвоить, что тех двух персон, чьи имена вы только что слышали, здесь видеть не хотят. Извольте также усвоить и то, что имя одной вышеозначенной персоны в моем доме не произносится. И будьте так добры впредь придерживаться этой инструкции. Зарубите себе на носу: в "Пеликане" признают два цвета - черный и белый, и никаких оттенков серого. Что до вас, Мэри Клинч...

Загрузка...